Произведения, которые подробно описывают жизнь и развитие одного или нескольких персонажей.
🇷🇺 475
Взгляните в бездну, что зовется Москвой 1960-х. Этот гротескный роман не описывает быт: он вскрывает тайную, запредельную жизнь московского андеграунда, центральной фигурой которого был сам автор. Здесь собрались те, кто бежал от официальной, пустой идеологии, чтобы отыскать истину на дне человеческой души. Метафизический реализм обнажает страшных и странных людей, тех нравственных монстров, что пытались увидеть мир за гранью безумия и зла. Московский гамбит это не хроника: это ключ к пониманию тех, кто вопреки всему разыгрывал на грязных кухнях свою последнюю, главную партию с бесконечным и непостижимым.
Взгляните в бездну, что зовется Москвой 1960-х. Этот гротескный роман не описывает быт: он вскрывает тайную, запредельную жизнь московского андеграунда, центральной фигурой которого был сам автор. Здесь собрались те, кто бежал от официальной, пустой идеологии, чтобы отыскать истину на дне человеческой души. Метафизический реализм обнажает страшных и странных людей, тех нравственных монстров, что пытались увидеть мир за гранью безумия и зла. Московский гамбит это не хроника: это ключ к пониманию тех, кто вопреки всему разыгрывал на грязных кухнях свою последнюю, главную партию с бесконечным и непостижимым.
Московский гамбит
·
18+
2.1K
🇷🇺 316
Случилось это в Лето от изобретения булавки пятьсот сорок первое, когда месяц ясен, а за числами не уследишь. Точильщик Илья Петрикеич Дзынзырэла, обитатель вымышленной артели в Заволчье, пишет свое заитильщицкое послание гражданину Пожилых. Текст, словно заезженная пластинка в потрёпанном граммофоне, перескакивает с дорожки на дорожку: он цокает крякает и никак не может замолчать. Здесь судьба егеря смешалась с Ловчей повестью, а поток сознания героя порождает новые смыслы и немыслимые слова. Приготовьтесь к путешествию за черту логики, туда, где слово поёт, а имя героя двоится и дробится в языковом лабиринте, и где невозможно отличить человека от волка.
Случилось это в Лето от изобретения булавки пятьсот сорок первое, когда месяц ясен, а за числами не уследишь. Точильщик Илья Петрикеич Дзынзырэла, обитатель вымышленной артели в Заволчье, пишет свое заитильщицкое послание гражданину Пожилых. Текст, словно заезженная пластинка в потрёпанном граммофоне, перескакивает с дорожки на дорожку: он цокает крякает и никак не может замолчать. Здесь судьба егеря смешалась с Ловчей повестью, а поток сознания героя порождает новые смыслы и немыслимые слова. Приготовьтесь к путешествию за черту логики, туда, где слово поёт, а имя героя двоится и дробится в языковом лабиринте, и где невозможно отличить человека от волка.
Между собакой и волком
·
18+
1.7K
🇺🇸 3998
Добро пожаловать в ОНАН, федерацию будущего, где годы проданы корпорациям, и где потребляется абсолютно всё. Роман фрагментарно следует за обитателями элитной Теннисной академии и соседнего реабилитационного центра, объединенных поиском самой опасной вещи в мире: фильма «Бесконечная шутка», который вызывает у зрителей смертельное оцепенение. От радикальных квебекских террористов до интеллектуально одаренных теннисистов, каждый персонаж ищет спасения от своей зависимости. Перед читателем разворачивается постмодернистский эпос о юморе, страданиях и тщетной попытке найти смысл в мире, где развлечение стало формой саморазрушения.
Добро пожаловать в ОНАН, федерацию будущего, где годы проданы корпорациям, и где потребляется абсолютно всё. Роман фрагментарно следует за обитателями элитной Теннисной академии и соседнего реабилитационного центра, объединенных поиском самой опасной вещи в мире: фильма «Бесконечная шутка», который вызывает у зрителей смертельное оцепенение. От радикальных квебекских террористов до интеллектуально одаренных теннисистов, каждый персонаж ищет спасения от своей зависимости. Перед читателем разворачивается постмодернистский эпос о юморе, страданиях и тщетной попытке найти смысл в мире, где развлечение стало формой саморазрушения.
Бесконечная шутка
·
Бесконечная шутка
2.7K
🇨🇭 713
Мать отправляет сыновей-близнецов в глухую деревню к жестокой, безымянной бабушке, чтобы пережить войну. Чтобы выжить в мире боли, голода и страха, мальчики решают стать бесчувственными и беспощадными. Они начинают тренировки по преодолению эмоций, проверяя друг друга на прочность болью и голодом, а все свои опыты бесстрастно протоколируют в одной толстой тетради. Эта книга, написанная документальным детским тоном, становится гротескным дневником выживания, в котором мораль полностью искажена необходимостью. Читателю предстоит решать, где кончается ложь и начинается правда.
Мать отправляет сыновей-близнецов в глухую деревню к жестокой, безымянной бабушке, чтобы пережить войну. Чтобы выжить в мире боли, голода и страха, мальчики решают стать бесчувственными и беспощадными. Они начинают тренировки по преодолению эмоций, проверяя друг друга на прочность болью и голодом, а все свои опыты бесстрастно протоколируют в одной толстой тетради. Эта книга, написанная документальным детским тоном, становится гротескным дневником выживания, в котором мораль полностью искажена необходимостью. Читателю предстоит решать, где кончается ложь и начинается правда.
Толстая тетрадь
·
Толстая тетрадь
1.8K
🇬🇧 576
Мир захлёбывается в перенаселении, поэтому государство устанавливает циничный порядок, поощряя бездетность и гомосексуальные браки. В этой антиутопии рождение ребёнка стало криминалом. Тристрам и Беатрис-Джоанна Фокс все равно отчаянно пытаются зачать его, но их личное желание неизбежно вступает в конфликт с государственной машиной. В результате система, стремясь к контролю, всё чаще прибегает к гротескным и плотоядным методам. Этот роман показывает, как легко цивилизация рушится, стоит лишь надавить на базовые животные инстинкты.
Мир захлёбывается в перенаселении, поэтому государство устанавливает циничный порядок, поощряя бездетность и гомосексуальные браки. В этой антиутопии рождение ребёнка стало криминалом. Тристрам и Беатрис-Джоанна Фокс все равно отчаянно пытаются зачать его, но их личное желание неизбежно вступает в конфликт с государственной машиной. В результате система, стремясь к контролю, всё чаще прибегает к гротескным и плотоядным методам. Этот роман показывает, как легко цивилизация рушится, стоит лишь надавить на базовые животные инстинкты.
Семя желания
·
Семя желания
638
🇮🇱 489
Что если случайности это не случайности? Тайная организация управляет всей вашей жизнью, от любви до пролитого кофе. Гай, Арик и Эмили — "творцы совпадений", ежедневно выполняющие задания, чтобы направить человеческие судьбы по алгоритму. Однако повседневная магия их работы рушится, когда один из них осмеливается нарушить правила, поставив свободу воли выше судьбы. Этот ироничный роман превращает метафизику в увлекательное приключение, заставляя сомневаться в реальности совпадений.
Что если случайности это не случайности? Тайная организация управляет всей вашей жизнью, от любви до пролитого кофе. Гай, Арик и Эмили — "творцы совпадений", ежедневно выполняющие задания, чтобы направить человеческие судьбы по алгоритму. Однако повседневная магия их работы рушится, когда один из них осмеливается нарушить правила, поставив свободу воли выше судьбы. Этот ироничный роман превращает метафизику в увлекательное приключение, заставляя сомневаться в реальности совпадений.
Творцы совпадений
·
28.3K
🇷🇺 504
В земле русской нет покоя даже мёртвым поэтам. Смотритель кладбища узнаёт мрачную тайну: усопшие классики не лежат спокойно. Их тела ищут спасения от ужасов бытия, что превратилось в ад. Гротескный и мистический триллер спускается в самую тёмную сторону русской литературы и культуры. Здесь великие имена — лишь тени, что пытаются обрести покой.
В земле русской нет покоя даже мёртвым поэтам. Смотритель кладбища узнаёт мрачную тайну: усопшие классики не лежат спокойно. Их тела ищут спасения от ужасов бытия, что превратилось в ад. Гротескный и мистический триллер спускается в самую тёмную сторону русской литературы и культуры. Здесь великие имена — лишь тени, что пытаются обрести покой.
Pasternak
·
Pasternak
439
🇬🇧 352
Её жизнь раскрывается лишь в рассказах других. Женщина-писатель путешествует, чтобы слушать чужие истории: их браки, потери, сожаления. Каждая встреча становится зеркалом, в котором постепенно проступает её собственный образ. Повествование показывает, как человек может найти себя в словах, что произносят другие.
Её жизнь раскрывается лишь в рассказах других. Женщина-писатель путешествует, чтобы слушать чужие истории: их браки, потери, сожаления. Каждая встреча становится зеркалом, в котором постепенно проступает её собственный образ. Повествование показывает, как человек может найти себя в словах, что произносят другие.
Контур
·
6.2K