Писал поэт
Писал поэт и мысли между строк
Обрывками ложились. За живое
Цепляло. Но судьбы тяжёлый рок
В словах не умещался и пустое,
На белоснежном листике тетрадном,
Отображало шифра некий путь
Душевной боли. Непонятно складно,
От всех скрывалась истинная суть.
Красивая строка и дивный слог,
Как сладкий мёд, но для поэта солью
В душе, меж слов и горький эпилог
Пропитан насквозь бесконечной болью.
Писал поэт в безмолвии, в ночи.
И тень ложилась от пера на руку.
Писал поэт, под искрами свечи,
Стихи, скрывая между строк разлуку.
Среди обломков грешной суеты…
Среди обломков грешной суеты,
До пропасти дойдя… почти до края,
Я разрушал все планы и мечты,
В себе их видя, просто, не желая.
Я скромно тлел и тихо умирал…
Писал? Лишь иногда, себя стирая,
Плывя по жизненным волнам, но свой причал,
Казалось, что встречал… не привечая…
Я жизнь свою пытался напевать,
Вот только, почему-то, не в тональность,
Фальшивя через раз и передать
Никак не мог глубокую ментальность
Своей закрытой наглухо души…
И надоедливую горькую рутину
Опять от всех скрывал в ночной тиши,
Уйдя на дно, в глубокую пучину.
Однажды пробуждался, но в глуши,
Не находил себя и вновь по краю
Был в затаённости запутанной души,
Порою думая, что тихо умираю.
Я отвергал, до боли жгучий, свет,
В привычном мраке, заглушив себя.
С душою волка, с нежностью — поэт,
Я забывал, что значит жить любя.
Угрюмый, за окошком, серый дождь…
Угрюмый, за окошком, серый дождь.
Кровать пуста… Себя считать не надо…
Себя оправдывая, нагло врёшь
Себе… А на душе осадок…
Построил домик чудный из песка
И радовался… Только вот чему?
На сердце, как была тоска,
Так и осталась… С болью, одному…
Свою печаль скрываешь. Только стих
Нечаянно раскроет твою душу…
А рядом нет, к тебе, таких родных,
Чтоб поняли тебя… И это душит.
Пытаешься уйти, забыть… В руках
Бокал вина… Второй… Десятый…
Ты пьян душой… Тебе неведом страх…
На утро же опухший и помятый.
И боль, что так давила, вновь пришла.
И жмёт ещё сильнее, и зубами
Твой скрежет… «Всё таки нашла»…
Глаза наполнены горячими слезами…
Угрюмый, за окошком, серый дождь.
Кровать пуста… Себя считать не надо…
Себя оправдывая, нагло врёшь
Себе… И пьёшь… И снова до упада…
Дымок
Из окна сигаретный дымок.
За окном мои мысли рваные.
И ложатся на каждый кусок,
Моих мыслей, снежинки пьяные.
Голый парк без листвы похудел.
Осень золото в прошлом оставила.
Белый снег на земле полежать не успел,
Вата выпала и… растаяла.
Грязь и слякоть. В душе пустота.
Мерзкий холод и негде укрыться.
Мне бы в тёплые, прочь, места
Улететь навсегда… испариться…
Где-то там, где никто не найдёт,
Где не спросит никто… не обманет,
Для меня, лишь, солнце взойдёт,
Лишь меня одного греть станет…
Закурю… из окна дымок
Затуманит мне мысли рваные…
Я смотрю, как ложатся на каждый кусок
Моих мыслей, снежинки пьяные.
Не Ангел вроде ты. Да и не Бес…
Какого чёрта кружишь надо мной?
Не Ангел вроде ты. Да и не Бес.
Тебя я помню, прошлою весной,
Когда я умер и потом воскрес,
Ты приходил, лечил меня от ран,
И пахло от тебя огнём и ядом.
Я чувствовал нутром своим обман,
Но ты всё время был со мною рядом.
И вот сейчас ты гонишь от меня
Мою усладу, горечью вливая,
Что нет покоя мне теперь ни дня
Ни ночи. Ни конца, ни края
Твоим бездушным, горьким бедам нет.
Меняя лики, порикая молча
Деяния мои. И в чёрный цвет
Рисуешь образы со вкусом жёлчи.
Свою я душу Отдал для неё.
Но не с неё, с меня взыскай по праву.
Моя душа тебе ли не по нраву?
В душе моей тебе должно быть всё.
Меня ты Богом в сердце не кляни,
Я с Богом жил во снах и в душу верил.
Я жизнь свою, как сон зорёю мерил,
Не в храме. В храм меня ты не мани.
Однажды в храм уже зашёл и вот:
В том храме не от Бога всё — мирское.
Не принял меня набожный народ.
Не Бог, лишь образа для них святое.
Глоток любви, как чистого вина,
Пьянит, дурманит лишь в одном мгновении.
Жизнь коротка. И вся её длинна
В коротком уместится откровении.
Не Ангел вроде ты. Да и не Бес.
С душою раненой моей больной
Бездушно водишь праздно полонез,
А после бала кружишь надо мной.
Горчит. Вина. Хмелею не любовью.
Любовное похмелье — горький дым.
Свеча в ночи и венчик на надбровье.
Душою умер вечно молодым.
Не Ангел вроде ты. Да и не Бес.
И кажется мне часто, что порой,
Ты вовсе не ко мне сошёл с небес.
Какого чёрта кружишь надо мной?
Тени…
Тени… кругом ошалелые тени…
Рябью в глазах… и холодный плед…
Руки и ноги застыли… от лени…
Тени… безмолвно кидаю им вслед
Взгляд, отрешённый, глазами устало.
Тёмные стены сковали туго.
Бешеный демон пускает жало
В тело… горю от больного недуга.
Тени… смеются и кружат… Боже…
Скрип половицы… в настенных часах
Стук превращается в бойню, до дрожи.
Тени… безудержный внутренний страх.
Шабаш… в агонии бьются кошмары.
Точат невидимо… белый свет
Будто покинул мои кулуары…
Чудится мрачный, нелепый бред.
Тени… кругом ошалелые тени…
Незаметно, как будто сон…
Незаметно, как будто сон,
Сквозь который глядишь устало,
Пролетела вся жизнь, верх дном.
Как же быстро… и как же мало…
Повернуть бы на миг назад
И пожить, отметая спешку.
Но упрямо стучит циферблат,
Превращая фигуру в пешку.
Был… и высох вчера водоём…
Горькой жизни ручей иссяк.
Оглушительно, с каждым днём,
Отдаётся теперь: тик-так…
Те тропинки, ещё вчера,
Что топтал молодой так рьяно,
Проводил на которых свои вечера,
Поросли все травой, бурьяном.
И не хочется ночью спать,
День наступит ли завтра новый?
Или сменишь свою кровать,
Не проснувшись, на гроб дубовый.
Дым полночный, от сигарет,
Расстилаясь, вокруг витает.
Вместе с дымом встречаешь рассвет,
От которого боль растает.
Незаметно, как будто сон,
Сквозь который глядишь устало,
Пролетела вся жизнь, верх дном.
Как же быстро… и как же мало…
Оковы отдаляющей любви
Ты так не оглянувшись и ушла,
Забрав с собой меня наполовину.
Свой мир ты, где-то без меня нашла,
Оставив лишь мгновений паутину.
Опутанный тобой, я тихо тлел,
Во мраке растворяясь, как в тумане,
Но вычеркнуть тебя уже не смел,
Не жил — существовал в твоём обмане.
Я так хотел тебя возненавидеть
И выкинуть из памяти на вечно,
Но почему-то не хотел обидеть,
Ведь жизнь одна, хрупка и быстротечна.
Я так хотел отрезать и забыть,
Стереть, как на бумаге слово,
Но почему-то продолжал любить
И вспоминал тебя, с надеждой, снова.
Я закрывал глаза, чтобы не видеть
К тебе ведущих призрачных дорог.
Я так хотел тебя возненавидеть,
Но даже разлюбить не смог…
Волчья любовь
Зачем она так больно и так сладко
Порхала мотыльком перед глазами?
Зачем пленила, по ночам украдко,
Счастливыми и горькими слезами?
Зачем дарила мнимую надежду
На светлый мир, на жизнь под облаками?
Ведь знала же, что дальше, как и прежде
Не дотянуться до неё руками.
Двойная жизнь. Игра. Игра с судьбою.
Мечты двойные: там, и там — две нитки.
Ведь изначально знала, что женою
Не будет волку. Глупые ошибки
Свои, за вольность, так красиво называла
Повадками свободной, дикой кошки.
Но волка она с кошкою связала
Кошачьим взглядом… и кошачьи ножки
Обвили очень крепко душу волка.
А он своё ей сердце подарил.
Но каждый раз, как будто бы иголка
Пронзало сердце. Он её любил.
И каждый раз прощал, не замечая
(Хотя внутри кипело и рвалось),
Игру её… И, вновь её встречая,
Любил, без памяти, до кончиков волос.
Он с нею жил. Она вдохнула жизни.
Он ей дышал и с ней делил жильё.
Не думал о журьбе и укоризне.
Один он задыхался без неё.
Пережила… ей надо было просто
Момент из жизни прошлой пережить.
Он был подобран, будто бы по госту:
Безумный волк, способный полюбить.
Зачем? Ведь знала — преданность у волка
Сильнее даже волка самого.
Разбила сердце, мелкие осколки
Теперь для кошки больше ничего
Совсем не стоят. Волк теперь не в счёт.
О нём она ночами не страдает
И жизнь её своим ручьём течёт.
Лишь нужно если что то, вспоминает.
А волк не спит, ночами напролёт
О ней одной, о кошке он мечтает,
Во сне лишь с нею рядышком живёт,
И только иногда во сне летает,
Когда она, любимая приснится,
Когда обнимет крепко, горячо…
Но только что-то по ночам не спится
И ноет без неё его плечо.
Зачем его собой она пленила?
Ушла тихонько, но осталась крошка…
Морально в волке волка погубила
Свободная и ветреная кошка.
Китайская шкатулка
Он был дождём, упавшим на ресницы,
Размазав тушь вокруг красивых глаз.
Он был бессонницей в ночи, когда не спится.
Он был основой всех её нелепых фраз.
Он музой был. Ему она писала.
Ему лишь посвящала все стихи.
Ждала его, надеялась, страдала…
Но не звала… Ведь все свои грехи
Она хранила в розовой шкатулке,
Где каждый грех — очередной припадок,
В душе её потАйном закоулке,
И скрытый от неё же беспорядок.
Она сама была шкатулкой, но снаружи.
Она в себе скрывала эти тайны,
Храня шкатулку из грехов и стужи.
Головоломки эти не случайны.
Он был теплом, и нежностью, и вздоха
Ей не хватало без него… И вот итог:
Обоим порознь было очень плохо,
Но ключ к шкатулке он найти не смог.
Затуманило поле серебристою дымкой
Затуманило поле серебристою дымкой,
Полевая тропинка вся травой поросла.
Твоё сердце мне грудь обжигает градинкой,
Непогода которую вдруг принесла.
Я дышу этим воздухом и задыхаюсь,
Сам себя, незаметно от жизни, губя…
Не хочу тебя видеть, но тебе не признаюсь,
Что мне в жизни моей не хватает тебя.
Убегаю от тени. Я её ненавижу.
Тенью бродишь, как призрак за мной по пятам.
Закрываю глаза и опять тебя вижу,
Твои мысли читаю по мокрым глазам.
Затуманило поле серебристою дымкой,
Полевая тропинка вся травой поросла.
Твоё сердце мне грудь обжигает градинкой,
Непогода которую вдруг принесла.
Запах памяти
Горечь полыни, дождём перемытой, и мёдом.
Вкус от разлуки, с печалью, на влажных губах.
Я каждый день, вспоминая тебя, год за годом,
Жизнь разбавляю в твоих сладко-горьких словах…
Мне бы судьбу свою вспять повернуть и ошибку
Вычеркнуть махом из жизни и искоренить,
Лишь бы тебя рядом видеть, твою улыбку,
Лишь бы, как раньше, меня продолжала любить.
Горечь любви, перекрашенной в ненависть, стёртой,
Быт монотонных, безвкусных, безоблачных дней —
Эта цена нашей гордости бренной, упёртой.
Это наш крест, от которого только больней.
Запахом памяти мысли, ушедшие в вечность,
С болью и горестью выплыть стремятся из тьмы,
Чтобы вкусить вкус любви и уйти в бесконечность
В мир, где безумные были счастливыми мы!
Не моя ты придёшь, весна
Не моя ты придёшь, весна, не моя.
В сарафан дорогой, полевой облачёна,
Не мои озаришь, зеленями, края.
Не ко мне ты придти обречёна.
Ты стоишь, наступив, как бы так, не при чём,
На мою, что совсем не прикрыта
Душу. Где то внутри горячо
От того, что тобою душа позабыта.
Серость давит собою печаль на глаза,
Принуждая на уединение.
Упадёт одиноко скупая слеза…
Одиночество, боль и забвение.
Не увижу я боле с тобою рассвет.
Тот рассвет, что собою пленя,
Уводил от невзгод. Недопетый куплет…
Не моя ты придёшь, весна, не моя.
Волчьи сны
Осыпаются звёзды с небес, утопая в разлуке.
Звёзды… Те, что манили нас в радужных снах,
Где друг к другу с любовью тянули мы радостно руки.
Эти сны превратились из счастья в печали прах.
Хмурый месяц на небе собрался как будто бы плакать,
Закрывая лицо, как на поминках, чёрной вуалью.
И от слёз на земле под ногами мокрая слякоть.
Всё покрылось кругом, пропиталось, холодной печалью.
Холодок изнутри пробирает, морозит душу,
Словно вьюга в лицо прошибает, что трудно вздохнуть.
Воем волка, в глубокой глуши, тишину я нарушу,
Волком встану, с звериным оскалом, приму этот путь.
Иногда по ночам, зализав свои рваные раны,
Что не смогут зажить до конца моих призрачных дней,
В прошлых снах, до утра я быть может, на долго застряну,
С горькой болью в звериной душе, вспоминая о ней.
Вспоминая мгновения… Те, что когда-то были…
Представляя, что вот она, здесь и зовёт за собой…
Вдруг очнувшись, увидев вокруг лишь клубЫ горькой пыли,
В тишине гробовой прозвучит лишь звериный вой…
Лишь между строчек грустный некролог
А между строк, немыслимая боль…
Стараюсь приподняться во весь рост
И заглянуть меж точек, чья же роль
За дверью притаилась… но погост
Мерещится за каждой запятой…
Отпрянул… сам хожу теперь не свой…
P.S.: Душевная строка, чудесный слог
(Лишь между строчек грустный некролог)
По тонкому льду
Находила любовь. Упивалась. Летала над облаком.
Но держала не крепко и свой прерывала полёт.
И травила себя не своим, а надуманным обликом,
Да таким, что себя и сама до конца не поймёт.
Заливалось вино, нескончаемо. Меркло сознание.
Отрывалась душа и купалась, забывшись, в золе.
Улетала на миг, возвращалась, кончалось дыхание,
И ногами стояла в растопленной, едкой смоле.
И терзала себя, и корила. Какие-то доводы,
Сочиняла навзрыд, выйдя на перепутье дорог.
То устраивала отрешённые, пышные проводы
И бежала от мира, куда-то, не чувствуя ног.
То смеялась над миром, обманываясь безразличностью,
Возрождалась и снова горела, как будто в аду.
То взахлёб говорила, а позже опять лаконичностью
Убивалась и шла, без страховки, по тонкому льду.
Находила себя и считала, как будто, счастливой.
Ненадолго, на время, обманывая лишь себя.
Но за временной маской иллюзии томности лживой
Понимала, что больше не может она не любя.
И хотела любить, и звала, и любовь отзывалась,
Но принять не могла, не умела, не ведала как…
И за тонкую ниточку всем, что осталось, хваталась,
Принося себя в жертву под взором случайных зевак.
Утешала себя, что любить разучилась от времени,
Но болела от мыслей, что вовсе всё это не так.
Ненавидела жизнь, что страдать заставляет от бремени,
И судьбу, от которой в душе постоянный сквозняк.
Засыпала в ночи и роняла своё оперение,
А проснувшись пыталась, как раньше, до неба взлететь.
Но не в силах подняться, в тиши, уходила в забвение,
И сгорала до тла, продолжая тихонечко тлеть.
Замерзала. Хотела согреться. И кутали пледом.
Но ни те, что хотелось, все те за каким-то стеклом.
Уходили, оставшись в душе поролоновым следом.
Ей хотелось согреться тем самым, родимым теплом.
И опять тихо меркло беспомощно в чреве сознание.
И по тонкому льду без страховки, не ведая, вновь…
Отрывалась душа. Но таилось, теплилось желание,
Приютить насовсем, навсегда дорогую любовь.
Так хочется немного помолчать…
Так хочется немного помолчать,
Чтоб шум дождя убийственно по крышам,
Как сердца стук, которое не слышим…
И чтобы время повернулось вспять.
Как хочется вдохнуть ночной простор.
Раскинуть руки, набирая скорость,
Всем телом ощущая невесомость,
Парить над миром. Дикий приговор
Не даст в ночи расслабиться опять.
Тяжёлых мыслей бьёт в нутро от скуки,
И режет боль, что связанные руки…
Как хочется немного помолчать…
Билет в один конец
Закрыв глаза на что лежит у ног,
Не замечая прелестей, что рядом,
Внутри себя, надуманность тревог
Перебирая, провожала взглядом
Непонятую жизнь. А кто поймёт?
Увы, мы понимаем слишком поздно,
Ведь призрачное счастье так влечёт,
А то, что рядом, как-то одиозно.
Открылись ли глаза, когда нашла,
Казалось, потерявшийся куплет?
Амура выпавшая, вдруг, стрела
Затмила всё… Какой-то яркий свет
Слепил, дурманя, словно дивный сон.
И словно в сказке, отрастали крылья,
Переполняя миром из гранён,
Где каждая насыщенна ванилью.
Забросив всё, от горестных сует
Пытаясь ускользнуть, на встречу счастью,
Заветный обретая свой билет,
Укутывалась в плед червовой мастью.
И вот он мир придуманный, из снов…
Разрушен миф заоблачный жестоко,
На чашу, томно положив, весов
Свою судьбу от родины далёко.
Все крылья враз поломаны… в грязи…
Остановил мечтания свинец…
Ведь не могла она сообразить,
Что тот билет — всего в один конец.
Глупцы
Как часто в жизни мы, порой, играем,
То чувствами, то чувствам вопреки.
К чему всё приведёт, увы, не знаем…
Ведь дважды в реку, или из реки,
В одну и ту же, не кунуться воду.
И эти капли больше не собрать.
Мы меряем, лишь всё себе в угоду
И обрезаем то, о чём страдать,
В тиши ночной угрюмо, одиноко,
От всех скрывая, будем, как бы быть…
На самом деле — горько и жестоко…
Ведь продолжаем верить и любить!
Неправда, что уходят навсегда…
Не правда, что однажды слово смерть,
Внезапно пронесётся, словно буря,
Уничтожая всю земную твердь…
Ведь смысл жизни вовсе не в фигуре.
Ведь всё, что есть — земная красота,
Иллюзия простая. В самом деле
Материя — всего лишь пустота…
Внутри живое, но совсем не в теле.
Неправда, что уходят навсегда.
Душа не тлеет, нет. Её нехватка
В наших сердцах. Мы живы лишь тогда,
Пока нас кто-то любит без остатка.
Пробежала меж нами кошка…
Что-то в жизни моей вчера
Приключилось не понарошку,
Всё закончилось, как игра,
Пробежала меж нами кошка.
Я проснулся в ночи… один…
И смотрел до утра на звёзды.
Среди сотен других мужчин,
Раньше я для тебя был создан.
Ты боялась меня потерять,
Крепки были твои объятья.
Как любил я тебя раздевать,
Одевая сначала в платья.
Лишь вчера были так нужны
Мы друг-другу с тобой до дрожи,
А сегодня не снятся сны,
Значит ты мне не снишься тоже.
Где-то там, на другой звезде,
Под холодным ты мёрзнешь пледом,
Оказавшись в чужом гнезде
И чужую ведёшь беседу.
Оставляю открытой дверь.
Нет, не думай, тебя не жду я.
Всё остыло внутри теперь
И, как раньше уже не ревную.
Что-то в жизни моей вчера
Приключилось не понарошку,
Всё закончилось, как игра,
Пробежала меж нами кошка.
Наполовину
Пустынных улиц мёртвая пора.
Переместившись гордо на витрину,
Скользнула тень с соседнего двора,
Закрыв собою вид наполовину.
В печальных окнах бродит тусклый свет,
Холодный ветер дует резко в спину.
Мелькает рядом жизни силуэт,
Тепло своё даря наполовину.
Мерцая, освещает грозный щит
Неонами рекламную картину.
Вдали мелодия знакомая звучит,
Уставший город спит, наполовину.
Куда-то эхо мраморных шагов
Несёт по тротуару, как лавину,
Обрывки возвращая горьких слов:
— Меня ты любишь?
— Да… наполовину…
Между строк…
Опять пишу корявые стихи,
А вы, читая, требуете сдачу.
Насыпать вам ещё сполна, впридачу
Своей души размытые штрихи?
Что вам в моей душе? Какой вам прок?
Вы ищете в ней точки, запятые.
И все слова для вас, увы, пустые.
Душа моя в стихах лишь между строк…
На раз-два-три…
На раз-два-три… и всё, забыла?
Как просто… щёлкнула перстом…
А может вовсе не любила,
Раз так стремительно остыла?
К чему тогда своим хвостом
Махала так, как будто била
По сердцу огненным хлыстом?
А может воздуха тебе
Со мною рядом не хватало?
А может дело всё в судьбе,
Где так безумно ревновала
Меня ты к каждому столбу,
Подозревая всю толпу…
Тебе, наверно, было мало
Того, что рядом был с тобой…
Того, что весь и без остатка
Тебе дарил себя… собой
Я укрывал тебя… любой
Я принимал тебя… так сладко
И нежно в губы целовал
И обнимал… и жил тобою…
И лишь тебя всегда желал…
Ты хочешь, чтобы я страдал?
А ведь была почти женою…
Могу ли я скучать, как ты..?
Ты думаешь, что я скучать
Уж не могу..? Что бессердечен..?
Разочарую… Я опять
В мечтах далёких жажду встречи…
Ты думаешь, что так легко
Забыть всё то, что сердцу мило..?
Ты знаешь, ведь одним рывком
Наверно мало, чтоб забыла…
А я ведь тоже, как и ты
Во снах, в ромашковое поле,
Туда, где наши все мечты
Неслись, несусь пока на воле…
Туда, где дом, тепло, уют,
Туда, где счастья полна чаша,
Туда, где любят, верят, ждут,
Туда, где лавка в парке наша…
Туда, где смех и где слеза
Щеку от счастья омывает…
Туда, где ты, как ягоза
Кричишь смеясь, — «ТАК НЕ БЫВАЕТ!…»
Могу ли я скучать, как ты..?
Могу… Скучаю… Я ведь всё же
В себе ношу твои мечты…
Ведь ты была всего дороже…
Однажды я хотел в серцах,
Чтоб то, что было позабылось…
Но лишь волнение… И страх…
Ведь ты вчера опять приснилась…
И осень пусть в душе моей живёт
Печаль пройдёт… растает тихо грусть…
Придут воспоминания из детства…
И первая любовь, что по соседству
Жила. Махнёшь рукой и скажешь, — пусть
Не молод я… и пусть когда-то был
Цветущий сад с зелёною листвою…
Ведь главное — его я не забыл…
Ведь жил же я счастливою мечтою…
И осень пусть в душе моей живёт.
И золотыми листьями играет…
Печаль и грусть пусть ароматом тает…
Пускай душа моя не устаёт…
Я буду наслаждаться каждым днём.
Пусть времени лихому вопреки,
Несёт меня течением реки
Туда, где ждут и помнят обо всём…
Мне в душу дверь открыв, не стой растерянно…
Мне в душу дверь открыв, не стой растерянно,
Пуская холод внутрь. Сквозняки
Пронзают тело. Медленно, рассеяно
Корябаешь судьбы черновики.
Войти боишься, выйти не решаешься,
На перепутье, словно первый раз.
Принять не в силах и забыть стараешься,
Скрывая слёзы изумрудных глаз.
Простужена душа, и задыхается,
Тепла желая. Не были вдвоём
Наверно вечность. Вечность не считается?
Возможно, раз остались при своём.
Но вот во снах ты снова приближаешься,
Прижавшись нежно к моему плечу
И, обнимая, сладко улыбаешься,
И спрашиваешь, — Хочешь?
— Да, хочу…
Хочу. Но сон с рассветами кончается.
И снова сквозняком внутри навеяно.
Я верю в чудеса, они случаются.
Мне в душу дверь открыв, не стой растерянно…
Рождественское желание
Я загадал на Рождество тебя!
А ты мне скажешь, — «Ну зачем, ведь я же рядом?
Тебя встречаю, провожаю взглядом,
Собой окутываю бережно, любя…
Тепло моё — давно уже твоё,
Зачем желание бездарно загадал?
Ведь ты со мной семью давно создал
И делим на двоих одно жильё.»
А я в ответ, с улыбкой, заявлю, —
«Тебя у Бога на всю жизнь я попросил,
Чтоб у тебя со мной хватило сил
Любить меня вот так, как я люблю!»
Я не верю в любовь
Я не верю в любовь. Её нет. Придумали люди.
Я не верю в слова. Все слова — пустота. И не грех
Если в пост, на столе, у меня всё мясное на блюде.
Я не верю в посты. У меня всё не так, как у всех.
Я крещёный, но в Бога, наверно, не верю тоже.
К современным церквам, почему-то, один негатив.
Где тот Бог, если те, кто нам в жизни, при жизни, дороже,
Умирают безвинно? Ну разве же Бог справедлив?
Я не верю в людей. Нет людей. Вокруг всё пустое.
Окружает коварство и зло. И какая-то грязь.
Улыбаясь в глаза, презирают, плюют за спиною.
И заточкой меж рёбер суют, непременно крестясь.
Я не верю в любовь. Её нет. Обычное слово.
Я не верю в слова. Предавали словами не раз.
Я не верю… не верю… не верю! Но снова и снова,
Я пишу о любви, без неё нет красивых фраз.
Прикасайся ко мне
Прикасайся ко мне, я хочу лишь твоих прикасаний.
Прикасайся сегодня, как будто в последний раз.
Не хочу, не прошу от тебя никаких признаний,
Лишь касайся меня, ни вчера и ни завтра — сейчас.
Прикасайся ко мне, ничего больше не объясняя,
Не рукой и не телом, душой прикасайся к душе.
Прикасайся ко мне, я хочу, чтоб касалась ты зная,
Что люблю, что любима и рай лишь с тобой в шалаше.
Прикасайся ко мне, расстояние пусть не пугает.
Прикасайся, пусть сердце моё обогреет тебя.
И пусть все говорят, — «не бывает». Поверь, бывает…
И не видя друг-друга, но чувствовать можно любя.
Прикасайся ко мне, я хочу лишь твоих прикасаний.
Прикасайся сегодня, как будто в последний раз.
Не хочу, не прошу от тебя никаких признаний,
Лишь касайся меня, ни вчера и ни завтра — сейчас.
Переход
Здесь стена — монолит… за стеной далеко пустота,
И со скрипом петель открываются старые двери.
Преступив за порог, забываются боль и потери,
Исчезает в тумане забвения вся красота.
Все мечты, словно ветром развив, суть несбывшихся грёз,
По полям, не родившим, осыпятся пеплом тревожно.
Не увидит никто никогда одиночество слёз,
Потому что назад возвратиться уже невозможно.
Дикий страх позади, впереди пустота и обрыв,
Вечной пропасти даль забирает последние силы,
Обрекая навек заточение грубой могилы,
Оторвавшись от тела… и в бездну последний заплыв.
Плети судьбы
Волною захлестнуло через край.
Себя ты опрометчиво корила,
ЁглИла, плакала… но всё-таки любила…
Всё думала, а есть ли в жизни рай.
Желания твои, твои мечты
И всё, что связывает жизнь твою и долю,
Забрал попутный ветер… только соли
На рану… и опять в кусты…
Ирония судьбы… случайный всплеск,
Дарёная игральная колода…
Любимый выпал… трефы… неугода…
Ярмо по жизни — треумфальный треск…
Читаешь вновь печальные стихи,
Ещё вчера ты радовалась жизни…
Горит свеча… ты думаешь о тризне…
О том, что в прошлом — не промытые шлихи.
Ты верила, надеялась, ждала…
Отчаявшись, остыла… и ушла…
Остановись…
Пронзило… что со мною? Я не знаю.
Как будто разорвАлось всё внутри.
Мне кажется, внутри я умираю.
Постой! Склонись! В глаза мне посмотри.
Что видишь в них? Что вижу я, ты видишь?
Ты видишь в них алеющий закат,
Где тенью ты, пылая жаром выйдешь,
В глазах моих? И тысячи стоккат
Взорвутся и затихнут осторожно.
Мелодию ты слышишь? Слышу я…
Ты чувствуешь, как мне в душе тревожно?
Ведь для тебя я даже не семья.
Кто я такой? Ты и сама не знаешь.
И нужен и не нужен, вроде твой.
Или не твой, но ты не отпускаешь
И не впускаешь, манишь за собой.
Иду к тебе… уходишь… догоняю…
Ты улыбнулась… поцелуй… немножко
Ещё… но равновесие теряю,
Дотронувшись до рук… подножка.
А ты, не обернувшись… где то… вдаль…
Надежду подарила… испарилась…
Живёшь, на миг забыв. Моя печаль,
В тот самый миг, мне в душу затворилась.
Взрывается… кусок… ещё кусок…
Души моей, бесчисленны разрывы…
Любовь моя, сквозь пальцы, как песок
Стекает медленно, сквозь все твои порывы.
Ты видишь? Это всё в глазах моих.
Не видишь? Просто ты не замечаешь.
А может, вовсе, не для нас двоих
Весь этот мир… и ты об этом знаешь?
Быть может тебе мало лишь любовь?
Быть может тебе мало только нежность?
Быть может алчешь пить ты в жажде кровь,
А жертва для тебя, как неизбежность?
Но кто я в этой жизни для тебя?
Любовник, или друг… сама не знаешь?
Ведь для тебя я даже не семья…
Но ведь о ней, я знаю, ты мечтаешь…
Приходишь ты не слышно, как всегда.
Вновь манишь за собой, но так украдко.
В гнездо зовёшь… и гонишь из гнезда…
И что то ищешь, только что? Загадка.
Устойчивость ты ищешь, может быть?
Быть может думаешь устойчивость спонтанна?
Нет, невозможно в жизни прочно плыть.
Поверь, ведь ты сама не постоянна.
Что ищешь ты? Найдёшь ли? Я не знаю.
Быть может не заметила внутри
Души моей. Прошу тебя! Взываю!
Остановись,… и в душу посмотри.
Холодный образ ближе теплоты
Наш сон лишь образ, отражение зеркал.
В нём видим холод и немые образа.
Тебе казалась искорка в глазах?
Во сне казалась… ты всего лишь спал.
Проснувшись, окунувшись в теплоту,
В надежде закрываешь вновь глаза,
Чтоб погрузиться в сонную мечту,
И пусть во сне… холодная слеза
Омоет пусть страдающую душу…
Казалось бы, тепло, но не твоё,
Пусть в холоде и в образе, но рушит,
И заставляет уходить в небытие.
Сама по себе…
Издевалась… Бывало и нежила.
А любила? Наверно… по своему.
И, хотя в его сердце она жила,
Всё творила она на зло ему.
Для неё он был так, игрушкой,
Не серьёзной, дурной зацепкой.
За спиною смеялась, над ним, с подружкой,
И держала, к себе прицепив прищепкой.
Он же верил — она его любит,
Перед ней расстилался,… всей душой.
А друзья говорили, — поверь, забудет,
Не с тобой она… не с тобой.
Он в ответ им лишь улыбался,
И скрывал ото всех внутри печаль…
Он любил… перед ней унижался…
И не видел на ней вуаль.
Приходила она как кошка,
Заполняла в душе у себя пустоту,
И по греясь в тепле немножко,
Забирала с собой теплоту.
Он опять оставался, брошенный,
Ждать, с надеждой, её… её одну.
Словно старый костюм, поношенный,
В старый шкаф, до весны, в тишину…
Издевалась… Бывало и нежила.
А любила? Наверно… по своему.
И, хотя в его сердце она жила,
Всё творила она на зло ему.
Любимый взгляд
Растает лёд, внезапно и волна
Нахлынет и накроет. Осторожно
Меня пронзит и сверху, и подкожно
Любимый взгляд. Так смотрит лишь она.
На миг перевернётся всё внутри.
И страх, и боль, и нега наслаждения.
И я взлечу на крыльях умиления,
Моля её, — «Пожалуйста, смотри,
Не убирай свой взгляд, он нужен мне, ведь ты
Лишь всё, что есть на свете у меня.
Своим теплом души меня маня,
Ты воплощаешь все мои мечты.»
Я с ней сольюсь, держа её в руках,
Крылом взмахну, её крыла касаясь…
Но пошатнётся мысль моя, качаясь.
Ведь это только где-то, в облаках.
И пусть на миг я буду рядом с ней,
Весь этот миг я буду жить… Не вечно…
Но помнить буду долго, бесконечно,
До самых до последних своих дней.
Лишь миг один, подаренный судьбой,
Переживаю каждый раз, как сон,
Где, как мальчишка, я в неё влюблён,
Где увела навеки за собой…
Растает лёд, внезапно и волна
Нахлынет и накроет. Осторожно
Меня пронзит и сверху, и подкожно
Любимый взгляд. Так смотрит лишь она.
Ответ Бога грешнице
Смотрел на грешную с небес
(И ни на миг не отрываясь),
Как искушает клятый бес,
Мохнатой лапой прикасаясь,
Как вырывалось из груди
Души кричащее, — «не надо»!,
И слёзное, — «прощай… прости…»
Отрыв… безмолвие… услада…
Я посылал ей вновь и вновь
Для испытания те муки,
Чтобы она мою любовь
Почувствовала. Мои руки
Её держали пред собой,
В неё вдыхал свою я силу.
Нет проще истины простой:
Я всё ей дал, о чём просила.
Я дал ей жизнь и выбор дал,
Я дал ей право быть собою.
Я каждый раз её прощал,
Но управлять своей судьбою
Она сама наделена,
Вина её в её решении.
Но у неё лишь пелена
Перед глазами. О прощении
Она взмоляет, о пощаде, —
«О, Господи, мне жизни дай.»
Не мной дана ей сущность в Аде,
Но ведь сама отвергла Рай.
И это пройдёт…
Бьёшься об стену, на сердце хреново,
Путаешь мысли в туманном бреду.
Всё повторяется. Снова и снова
Кличешь сама себе эту беду.
На, затянись. Отпустило? А знаешь
И не отпустит. Сама отпусти.
Волосы рвёшь и в подушку рыдаешь.
Брось. Позабудь обо всём и прости.
Прошлого не было, нет и не будет:
Есть настоящее им и живи.
Плачешь? Поплачь. Никто не осудит.
Только назад ничего не зови.
Всё, успокоилась? Вот и отлично.
Слёзки утри и с улыбкой вперёд.
В жизни проходит всё — это логично.
Веришь? Ну значит и это пройдёт!
В ромашковой стране
И не моя уже… и я уже не в счёт…
Да где там, обо мне уже забыла…
А говорила, помнишь, что любила?…
Твои слова, как сладкий приворот
Звучали из твоих красивых уст.
А я летал, как будто окрылённый,
В тебя, до кончиков волос, влюблённый…
А без тебя и мир невзрачен… пуст…
И выходя в ромашковое поле,
Ходя среди цветов твоих любимых,
Не замечаю лепестков унылых,
Лишь вижу сколько в этом поле боли.
Моей судьбой звалась ты… лишь моей…
А нынче чьей судьбой? Зовёшь другого?
Такого же, как я родного?
С последним криком сонных журавлей
Ушла любовь, запавшая мне в душу.
И поцелуи сладкие не мне…
Хожу, брожу в ромашковой стране…
Не бойся, я покой твой не нарушу.
С ромашками мне вместе по пути.
Они родные… тронув их несмело
Тебя я вспоминаю, твоё тело,
Твоё тепло, твою любовь… прости,
Что не моя уже, что я уже не в счёт…
Прости за то, что я тебя люблю.
Прости, ещё сто раз я повторю…
Моё, прости, пусть ветер донесёт.
Я за тебя, с ромашками, молюсь…
О пусть не будет для тебя ненастья,
Тебе желаю в жизни только счастья
А я, как дым, в пустотах растворюсь…
Если плохо и хочется плакать…
Если плохо и хочется плакать,
Позови, я тебя найду…
И плевать, что на улице слякоть,
Я и в слякоть к тебе приду.
Я найду, что сказать. Быть может,
Как всегда, что-нибудь с острячу.
Если это тебе не поможет,
Я, возможно, с тобой поплачу.
Если что то внутри тебя точит
И остаться не будет мочи,
Если сердце сбежать захочет,
Я сбегу с тобой вместе… Хочешь?
Подойду и возьму за руку.
Буду рядом, оберегая.
Всё приму за тебя… И скуку
На двоих разделю, дорогая.
Если, вдруг ты однажды, слышать
Никого не захочешь… Лечу!
Позови лишь меня потише,
Я тихонько с тобой помолчу.
Обниму и теплом душевно
Излечу, изгоню твой стресс.
Будешь слушать, моя царевна,
Молчаливый мой политес.
Но, когда позовёшь, как друга
И увидишь, что не откликаюсь,
Поспеши… Без тебя мне туго…
Значит я в тебе очень нуждаюсь.
Аmore peribat
Она была, как будто бы, Джульеттой
Шекспировских сказаний, чуть влюблённой.
Пред ней мелькали жизни силуэты,
Не замечаемые ею. Запылённой
На фотокарточке, лишь тайно сохранённой,
Ласкала образ бедного поэта.
Свою любовь считала обречённой,
Скрывая чувства от дневного света.
Он, как Ромео, был влюблён в Джульетту,
Но в силу обстоятельств очень многих,
Глотая сути чистую монету,
В себе хранил чреду иллюзий строгих.
И каждый день испытывая яда,
Что жизнь поила, обрекая в муки,
Лишь только в снах, за высшую награду
Считал, когда протягивала руки
Его Джульетта — лучик в тёмной жизни.
Рассеявшись из сна и исчезая,
К себе Ромео не звала, о тризне
Тихонько думать с болью заставляя.
Перенасытив душу цианидом,
Все капли в плоть свою определяя,
Еще при жизни, в храме панихиду
Заказывал, монашек умоляя,
Ромео для себя. Монашки внемля,
Недоуменно глядя на поэта,
Стремящегося так в сырую землю,
Всё не могли найти себе ответа,
За что возненавидел жизнь пиита?
Глубокой тайной капище засело
В усталом разуме. Настолько ядовито,
Что отравило всё больное тело.
Держа над плахой голову склонённый,
Был сам судья и сам палач, вот только
К тому же был он сам и осуждённый.
Лишь не оправдывал себя нисколько.
Тупому лезвию отдавшись на терзания,
Он умирал. А бедная Джульетта
Приняв, Ромео на себя, страдания,
Себя сжигала в призраке рассвета.
Ехидно пакостники склочные оскала
Не прикрывая, ликовали тихо,
В чужой погибели своё засунув жало,
Следы на белом оставляя шлиха.
Хрусталь сердец разбитых на кусочки,
Перемешав загубленные плети,
Оставив незаполненные строчки,
Сметает над землёй полночный ветер.
Разбилась чаша
Разбилась чаша. Мелкие куски
Разбросаны осколками по полу.
Невыносимо давит на виски.
Не веря до сих пор расколу,
Пытаешься собрать их воедино
И раня пальцы, тщетно собираешь,
Но получается лишь ровно половина…
Не склеить всё… и ты об этом знаешь.
А кто-то скажет, — «К счастью, улыбнись.
Махни рукой, как птицу — отпусти.»
Отпустишь. Только громкое, — «вернись!»
Молчаньем крикнешь, с болью и, — «прости…»
Разбросана осколками мечты
Судьба, ещё вчера казалась, наша,
Со звоном разделив на Я и Ты,
Оставив боль внутри… разбилась чаша.
Над пропастью…
Красивые черты немых теней,
Счастливые минуты ожиданий,
Зависли где-то, между двух огней,
Сливаясь в такт, в полуночи, дыханий.
Тепло и холод, рядом. Виражи
По серпантину водят над обрывом.
Лишь пара фраз и словно в миражи
Реальность превращается порывом.
Тепло зовёт, надеждой наделив,
Любовь и вера беспробудно манит.
Но холод в чувствах делает надрыв,
И острой льдиной больно душу ранит.
Ты выдумала нас, но для себя
Я принял этот мир, как мир реальный.
Печально сознавать, что для тебя
Я персонаж… всего лишь… виртуальный.
Нет, ты не поздно… Мне уже не надо…
Проходит жизнь, диктуя правила свои,
Нещадно бьёт, в судьбу с тобой играя.
То в колею, то вон из колеи,
То пледом накрывает… то нагая
Душа то плачет, то смеётся вновь,
Теряя тех, кто дорог был, но сдался.
Те, для кого вы берегли любовь
И кто, не оценив вас, отказался,
Пустившись в поиски, где лучше… там, без вас…
А жизнь — суровый, кладезьный учитель.
И вспоминая, что вы «про запас»,
Вернуть хотят назад свою обитель.
Простить? Ты сможешь, как всегда, простить.
Ведь ты любил и искренне прощаешь.
Предательства лишь только не забыть.
И ничего уже не обещаешь.
Того, что было, больше не вернуть,
Напившись вдоволь жизненного яда,
Ты сможешь лишь тихонечко шепнуть, —
«Нет, ты не поздно… Мне уже не надо…»
Невозможно заставить любить…
Можно ждать бесконечно, и верить,
Можно против течения плыть.
Лишь потери нельзя соизмерить,
Потому что нельзя забыть.
Можно жизнь прожигать без остатка,
Ни назад, ни вперёд не смотреть.
Но нельзя ото всех украдкой
По бескрайним просторам лететь.
Можно взять, и забрать насильно.
Можно в клетку на цепь посадить.
Но нельзя из плиты из могильной,
То что умерло возродить.
Можно жить, отдавая душу,
Можно рядом всё время быть.
Только если к тебе человек равнодушен,
Невозможно заставить любить.
Тебе кусочек рая
Я для тебя за звёздами лечу.
Украла сердце — нет, не возражаю.
Ведь образ твой немножко приближаю,
Тебя я видеть рядышком хочу.
Что буду делать ты увидишь скоро…
Когда дыхания сольются воедино
И в отблесках на теле, от лучины,
Прочтёшь меня… и в страсти, до упора,
Вольёшься песней, ритмы подбирая
И скажешь, — «Милый, ты такой родной.»
А я к ногам тебе весь мир, одной…
Лишь для тебя… тебе, кусочек рая…
Одинокая грусть
И что ей этот марафон длинной в судьбу,
В которую она, увы, не верит…
С опаскою она глядит в мечту,
А жизнь какой-то странной меркой мерит.
И что ей всё? Ей всё наперекор.
Она не здесь… она за облаками…
Реальность для неё какой-то вздор,
С туманно сигаретными клубами.
А иногда мартини и грейпфрут
В пустынной комнате, одной, ей очень хочется,
Ведь все вокруг неё бездарно врут…
И не спасает даже одиночество.
Ей хочется в надёжное плечо
Уткнуться, опереться, ухватиться,
Чтоб холод прочь… чтоб стало горячо…
Но страх полнит и по ночам не спится.
Слеза в глазах и каменная грусть,
Себя она сама не понимает.
Взмахнёт рукой и скажет себе, — «пусть…»
И оправдание найдёт, — «бывает…»
Молитва за любовь
Прожив свой век, отмеренный судьбой,
Он распрощался с миром в одночасье,
Оставил тело. Снова молодой,
Но так и не поняв, что значит счастье.
Душа его скользила в облаках,
Куда-то вверх, всё выше поднимаясь,
А по дороге куталась в шелках
И в золоте, собой преображаясь.
Конец пути. Огромные врата
Открылись перед ним. Черты фасада…
Огромный храм, какая красота,
Стоит среди божественного сада.
В тот храм вошёл и пал пред Богом ниц,
Был ослеплён приятным, дивным светом.
И в одеянии из жгучих плащаниц,
Переливающихся разным цветом,
Спустился Бог и руку на чело,
Новоприставленного божьего раба,
Он положил и стало так тепло.
В тот самый миг дальнейшая судьба
Души решалась: в Ад ли, или в Рай?..
Душа тряслась, грехи все вспоминая.
Но молвил Боже, — «Сын мой, в Рай ступай.
Приму тебя, за все грехи прощая.»
— «Ну как же так, ведь я всю жизнь грешил,
Тебя забыл, а Ты мне в Рай решил?»
— «Пока в миру твоё сердечко билось,
Мне за тебя она всю жизнь молилась…»
Не ходят поезда
А на вокзале, где-то там,
В конце другой, железной ветки,
С надеждой к пламенным устам
Коснуться, с влажною салфеткой,
Стирая слёзы с мокрых глаз,
Стояла и ждала любовь,
Надежда. Сотни нежных фраз
Летели в мыслях. Только кровь
Невидимой сочилась струйкой.
Надеялась… ждала… ждала…
Нутро всё покрывалось чуйкой,
О том, что всё-таки не приняла
Любовь надежду… Жизненный вагон
Не подойдёт… Полночная звезда
Осветит лишь пустующий перрон…
Рейс отменён… Не ходят поезда…
Красиво музыка звучала…
Красиво музыка звучала. В унисон
Красиво пела ты, божественно, игриво.
Тебя я вспоминаю, словно сон.
Всё в этом сне печально, но красиво.
Горит свеча в полночной тишине,
В твоей слезинке тонко отражаясь.
Ты смотришь на свечу и больше мне
Не хочется бежать… я улыбаюсь.
Мой сон так явен, ты ко мне близка,
Ведь ты поёшь о том, как страстно любишь.
Лишь временами пробивается тоска,
Себя бесспорно пробуждением ты губишь.
Пытаешься очнуться, улететь
Во власть миров, которых не бывает.
Цепляешься за суть, но не успеть
Тебе поймать себя… душа страдает.
А музыка летит со всех сторон.
Я рядышком тихонько подпеваю…
И движется быстрее всё вагон,
Тебя я на перроне ожидаю…
Свеча горит. Счастливая слеза
Воспоминаний, по одежде льётся…
Из сна объятья в явь… глаза в глаза…
Толпа вокруг от радости смеётся.
И я и ты… и музыка, без слов…
Слова к той музыке придумали мы сами.
Друг к другу шли, из сумасшедших снов,
По музыке, с взаимными словами…
Расставание
Расстались… видно срок давно уж вышел
И было так написано судьбой.
Ты говорила, я тебя не слышал
И ни чего не видел — был слепой.
А поначалу было все красиво,
Связала нас в едино перемычка.
Влюбленность, страсть, нам голову сносило.
Со временем осталась лишь привычка.
Болезненное чувство — расставание.
Прожив друг с другом вместе столько лет,
Испытывая радость и страдание,
Внезапно обрывается сюжет.
И страх внутри за то, что будет завтра?!
Не представляешь, как же одному?!
Как мим давно забытого театра,
Ненужным стал, внезапно никому.
Ломает… по ночам одни кошмары
И хочется назад, в свое гнездо.
И сердце, в тишине, сильней удары,
Пульсирует и в мыслях лишь одно:
Как принять боль душе и не сорваться?
Как пережить все страхи, чувств накал?
Как дальше жить и гневу не предаться?
Морально понимаю, я устал.
Пусть все твердят вокруг, что время лечит
И забываются прошедшие года.
Мое сознание им всем противоречит —
Отметки прошлого остались навсегда.
Нам иногда приходится встречаться.
Так хочется присесть и поболтать…
Из-за неловкого молчания, копаться
В друг-друге начинаем и пенять.
Кто виноват во всем? И в том, что мы расстались.
Да оба виноваты. Но при встрече
Ни разу в этом мы друг-другу не признались,
Ведь на друг-друга все свалить гораздо легче.
Морозной свежестью повеяло…
Морозной свежестью повеяло, прохладой.
Ещё нет снега, но уже мороз.
Она твердит себе одно — так надо,
А на душе промокло всё от слёз.
Её глаза… в них столько много жизни
И столько боли, всё не перечесть.
Она живёт в, придуманном ей, мире.
Её давно достало всё, что есть.
Обыденная жизнь, однообразность,
Без чувств, без ласки… просто без тепла.
Жизнь для других, но для себя без жизни,
В надежде, что изменится она.
Он и она, каким то образом, похожи,
Случайный взгляд, понятно всё без слов.
Желанье близости, желание быть рядом.
В сознание лишь — не наломать бы дров.
Сплелись тела, так сладостно в едино
Никто, не в силах их разъединить.
Ночь для двоих… двоим её так мало…
Так мало для того, чтобы забыть…
Забыть ту жизнь, какая будет завтра,
Когда разъединятся две родных души,
Когда придётся снова им расстаться,
Расстаться с болью в утренней тиши.
Она уйдёт к другому, не родному,
Который никогда и не любил,
Который просто знал, что она будет,
А у неё терпеть уж нету сил.
Казалось бы, всё есть, что ещё нужно,
Казалось бы пусть будет так, и пусть
Он есть… и в то же время его нету…
И в сердце затаилась, тайно, грусть.
В душе смятение, тот который любит
Такой родной, чего ещё желать,
А тот, что рядом, вроде бы и рядом,
Но на неё всегда ему плевать.
Она идёт домой, как на работу.
Единственная радость — это дочь,
Которая хоть как то согревает,
С которой коротает ночь.
К любимому она летит на крыльях,
Забыв про всё, с счастливою улыбкой.
А временами мысль одолевает,
Что именно назвать ошибкой…
Морозной свежестью повеяло, прохладой.
Ещё нет снега, но уже мороз.
Она твердит себе одно — так надо
А на душе промокло всё от слёз.
Лабиринт
Игра без слов. Мелькает призрачная нить.
Сбивает с толку лабиринт в сознании.
И каждый путь по своему манит,
Но сделав ход — лишь разочарование.
Меняешь направление — тупик.
Идешь назад и ниточку теряешь.
И вот к холодным стенам ты приник.
Что будет дальше ты увы не знаешь.
Во тьме глубокой сырость, не уют,
От перенапряженья все болит.
Пытаешься найти душе приют,
Но всюду утыкаешься в гранит.
Миг радости — в конце тунеля блеск!
И падая, споткнувшись об уступы,
О камни бьешься так, что слышан треск
Костей… идешь на свет по трупам.
Внутри надежда — вот он этот миг!
Еще чуть-чуть и кончатся страдания.
Страдания, к которым ты привык…
Но этот свет лишь разочарование.
Опять игра и снова ложный путь.
Тот свет лишь щелка. На один глоток.
И ты пытаешься взахлеб вздохнуть.
И словно по тебе пустили ток,
Трясет от безысходности. И жить
Уже не хочешь — не к чему коснуться,
Потеряна единственная нить
И хочется уснуть и не проснуться.
Вы все меня таким привыкли видеть
Вы все меня таким привыкли видеть.
Такой ли я, каким вам это надо?
Да, я играю, чтоб вас не обидеть,
И часто от моей вы роли рады.
Для вас я шут — вы просто не хотите
Меня узреть, какой я есть, на самом деле.
Вы в душу мою трезво посмотрите:
Там по другому всё, не так как вы хотели.
Я не такой, как все и им не буду.
Мне чужды, выгодные вам, законы.
Меня тошнит, когда ругаете Иуду,
А сами в доме не имеете иконы.
Да я шучу, смеюсь и улыбаюсь,
Хотя внутри кипит, и болью душит.
Вам больше по душе, когда кривляюсь,
Ведь вы не видите чужие души.
Живёте вы в плену своих иллюзий,
Освободиться не хватает жилы.
И вы клеймите тех, кого вы сами
Не можете понять, не в силах.
Вы все меня таким привыкли видеть.
Такой ли я, каким вам это надо?
Простите, если это вас обидит —
Я не такой и в том моя отрада.
Два одиночества
Бывает женщин гложет пустота,
Внезапно так придя из ниоткуда:
Жизнь прожила, но жизнь совсем не та,
И рядом нет, не тот. Надежд на чудо
Совсем нисколько. Да и вовсе нет.
Приходится мириться с тем, что рядом.
Хоть то, что рядом не плохой сюжет,
Но сладкий рай, без чувств, сравним лишь с адом.
И вспоминает каждый день его,
Он для неё был всем, его любила.
Его, до смерти будет помнить, одного,
Себя кляня, что две судьбы сгубила.
А у него всё так же, вы поверьте.
И ровным счётом, те же, мысли вслух.
Из прошлого в тупик. Черты измерьте…
Страницы жизни превратились в пух.
И так же горестно, внезапно, пробуждение,
И так же страшно от былых потерь.
И та же грусть и быстрое падение
Звенящих мыслей, — будет что теперь?
И он уйти пытаясь от себя
Всю жизнь в бреду. Судьба не назвалась
Его судьбой, и плети теребя,
Он осознал, что жизнь не удалась.
Обоим пусто, страшно из-за тупости,
Что вот сейчас вдвоём в глубокой яме.
Кусают локти, что тогда, по глупости
Расстались они лучшими друзьями.
Счастье
Утро. Открыто окно на балконе.
В комнату тихо крадётся рассвет.
Рядом теплом согревает любимая.
— Здравствуй, родная. –Милый, привет!
Дети за стенкой сопят, улыбаются,
Смотрят, наверное, утренний сон.
Кот замурлыкал в ногах, просыпается.
С улицы — пение птиц в унисон.
В зале игрушки по полу разбросаны,
Лень было с вечера их убирать.
Ведь допоздна все играли в индейцев,
А утром рано вставать.
Вот оно счастье — любимые рядом,
Дети смеются, мурлычет кот!
И ни чего больше в жизни не надо.
Только быть рядом… Вот!
Она жила во мне…
Она жила во мне, я был ей милым домом,
Во мне уютно было ей и так тепло.
Меня она любила по иному,
Её куда то бешено несло.
Она была нежна и так ранима,
Могла по долгу мне дарить себя,
И ей всегда была необходима
Поддержка. Я пускал её любя.
Она нашла приют под самым сердцем,
И я лишь ей открыто доверял,
Лишь ей всегда была открыта дверца,
Лишь ей я жил, о ней одной мечтал.
Меня она по своему любила,
И я ей отдавал себя всего.
Во мне меня она тихонько загубила,
Ведь не меня любила одного.
Я был ей, как отдушина, жилетка,
Ей нравилось всегда моё плечо.
Вела себя, как кошка. Но не редко
Сбегала. И как будто не причём
Она была. Умела говорить.
Её я слушал и с надеждой верил.
И каждый раз не мог её забыть,
Когда за ней захлопывались двери…
…Я для неё писал… хотел творить…
…Я просто продолжал её любить.
Полутона
— Привет! Как жизнь?
— Привет! В полутонах.
— Звучит красиво! Значит всё красиво?
— Да, всё красиво, только в мыслях страх,
Что красота бывает и фальшива.
— Но почему? Ведь музыка полна,
Насыщенной мелодией узорной.
— Да как бы не была она сильна,
Не забывай, полутонов цвет чёрный.
— Тебя послушать, жизнь сплошной кошмар
И лишь печаль в открытом разговоре.
Переживания ты убери в футляр,
Ведь красота есть даже и в миноре.
Все краски раскрываются сполна,
Когда в мелодии вокруг полутона!
Я к тебе прикоснусь…
Я к тебе прикоснусь так тихо
И касание будет нежным,
А потом, как будто бы резкий вихрь
Пронесётся меж нами снежный.
Я сорвусь… поцелуями страстными
Будет тело твоё покрыто,
Под моими объятиями властными
Ты останешься не прикрыта…
А на утро, когда проснёшься
На плече на моём, меня обнимая,
Ты приятно и сладостно мне улыбнёшься,
Счастьем душу мою наполняя.
И ты скажешь без слов, — «любимый,
Без тебя я уже не смогу».
Я отвечу тебе, — «любимая,
Я любовь твою сберегу»!
И аккорды знакомой песни
Заиграют мелодию сладко.
Разве может быть что-то чудесней,
Чем любовь поглощать без остатка.
Две родные души столкнулись,
В сладкой неге, сплелись, небесной
И когда ото сна проснулись,
Оба поняли… дальше вместе!
Душа играет в облаке мечты
Душа играет в облаке мечты,
Моя душа с Твоею рядышком летает,
И о тебе так сладостно мечтает,
И все вокруг меня, лишь Ты!
Я нежно за руку Тебя возьму,
И мы пойдём, красотами любуясь,
Порой смеясь, играя и беснуясь,
И, взгляд поймав, Тебя к себе прижму.
Твой взгляд о многом, шепотом, расскажет,
И губы встретятся касанием огня,
Такою страстью бешеной маня,
Мы свяжем души ритмами в пассаже.
Рука в руке, стараясь не упасть,
Закрыв глаза, мы словно в диком танце,
По телу ток, как от электростанций,
Вокруг любовь — безудержная страсть!
Огни мерцают призрачно вдали,
На облаке сидим, на них любуясь,
Счастливо обнимаясь и целуясь,
А мимо проплывают корабли.
Душа играет в облаке мечты
Моя душа с Твоею рядышком летает,
И о тебе так сладостно мечтает,
И все вокруг меня, лишь только Ты!
Восход… Любовь плыла…
Восход! Он так пленит меня и манит!
Я с ним, наверное, на век обручена.
Его дыхание свежо… Меня забавит,
Что навсегда с ним быть обречена.
Меня он видел только на закате,
К нему я приходила. Так он ждал.
Он был так мил со мной и аккуратен,
Меня Божественною Девой называл.
Он ждал меня всегда, всегда с надеждой
И вот закат… дождался и взлетел!
Он не такой уже, как прежде,
Он стал таким, каким хотел.
Я нимфа для него, из сказки фея,
Он бережно со мною, чуть дыша.
От чутких рук его я, томно млея,
Богиней чувствую себя. Моя душа
Переплелась с его… с его душою,
Внутри мурашки, бабочки летают.
Он раньше был моей мечтою…
Мечта сбылась… и он об этом знает.
Закат прекрасен был, любовью был прекрасен!
Я влюблена в него. Он тот, кого ждала!
Исход картины был предельно ясен,
Жить без него я больше не могла.
Закат сменился розовым восходом,
Любовь скрепила две родных души.
Под голубым открытым небосводом
Любовь плыла в Божественной тиши.
Она вольная птица
Ночь… кромешная ночь без звука.
В эту ночь мне, увы, не до сна,
Потому что на мне её руки,
Потому что со мной она.
Возложив на плечо мне голову,
Положив мне на сердце руку,
Она спит. Ах, как это здорово
Прикасаться к сердечному стуку,
Стуку милому и родному,
Ощущать на себе дыхание
И рукой проводить по телу живому,
Так, что разум прочь и сознание.
В эту ночь медовЫе объятия.
Наслаждаясь ею опять и опять,
На пропахшей ею кровати
До утра я не буду спать.
А на утро она в облаках растворится,
Лишь останется запах безумного счастья.
Но его никогда уже не повторится.
Только образ останется с томною сластью.
Безнадёжно я буду ждать, что случится
Это счастье со мною, когда то опять…
Она вольная! Вольная! Вольная птица!
О которой лишь можно мечтать!
Отпустила… но не оставила
Растворилась в дымке ночной,
Сладость с горечью сильно разбавила.
Отпустила… а в сердце кричала, — «Мой!»
Отпустила… но не оставила…
Дверь закрыла, поставив печать,
Но замок повернуть забыла,
И, тихонько от всех, продолжала скучать,
Вспоминая всё то, что было.
Тяжело… так хотела… ждала…
И готова была остаться,
Но в другой она жизни жила…
Угораздило повстречаться…
Словно ангел спустился с небес
И в неё поселил надежду,
Но не верит она в исполнение чудес
И, закрывшись, живет как прежде.
А помнишь осень
А помнишь осень? в парке ты и я.
С деревьев листья падали под ноги.
И мы с тобой забыв про все тревоги
Дивились, как окрасилась земля.
Смеялась ты, беснуясь по листве,
Кружилась, словно бабочка порхая,
Счастливая, весёлая, живая…
А я тогда счастливый был вдвойне!
Ты как ребёнок, жёлтую листву
Охапками, с восторгом, собирала,
Над головами, словно снег, бросала,
Впадая, словно, в детскую мечту.
А помнишь в том же парке, на скамье,
Сидели вместе на закат смотрели,
Мороженое с аппетитом ели…
Всё это было будто бы во сне.
Ты всё мечтала, сладко… я и ты…
Мороженое по рукам текло,
Тебя же в облака несло…
Мне нравились тогда твои мечты.
Твой взгляд задорный, твой весёлый смех
Остался в памяти моей навечно.
Давно всё было… время быстротечно.
Но помню лишь тебя из всех…
Остались только даты…
Ты думаешь легко кричать?
Кричать, когда тебя не слышат.
И каждый Божий день встречать
В волненьях. Чувствовать, что дышит
Она уж больше не тебе
В лицо, обнявшись на постеле.
Надеяться на что? Судьбе?
Судьба здесь как то не при деле.
Забыть! Забыть, как страшный сон!
Уйти… оставить и забыться…
Но лишь в душе проклятый стон
Забыть не даст и постучится…
Нет, не вернуть уже назад
Того, что раньше ярко было.
В воспоминаниях листопад…
Она всё это не забыла.
Но вот беда, прошли года
И ты не тот, что был когда то.
Она…? Да и она не та.
Остались только в мыслях даты…
Она сидела молча у окна
Она сидела молча у окна.
В руках открытые сорокоусты…
Взгляд в никуда, внутри всё было пусто…
Одна она,… теперь совсем одна…
Она всё не могла никак понять,
В одно мгновенье оборвались нити…
Но как?… Скажите!… Объясните!…
А ей так хочется его обнять,
Прижать сильнее, чувствовать, желать
Быть рядом, вместе, ощущать тепло
И в радости, и даже тяжело
Когда, совсем не отпускать…
Её охватывает жуткий страх…
От всех она навечно сердце спрячет…
И за окошком с нею дождик плачет…
Остался он в её лишь только снах…
Одна она,… теперь совсем одна…
Взгляд в никуда, внутри всё было пусто…
В руках открытые сорокоусты…
Она сидела молча у окна.
Затяну навзрыд
Я гармонику свою, очень пыльную,
Из чулана принесу, очень чёрного,
Растяну меха и песенку стильную
Затяну навзрыд про жизнь, да про вольную…
И слеза из глаз нечаянно выступит,
Дрогнет голос от мелодии памятной.
И страдания души, будто приступы,
Тронут сердце не твоё… твоё занято…
Ты глаза свои опустишь и спрячешься,
Убегая от знакомого голоса,
Ведь всё также жизнь играешь… дурачишься…
А вокруг тебя лишь чёрные полосы.
Ты налей в гранёный, памятно, беленькой,
Коркой чёрной его сверху прикрой.
За любовь мою немую, отшельника,
Пусть стоит стакан зА упокой.
А я буду петь навзрыд песнь печальную:
Про любовь, про жизнь, про волю,… про нас…
Только будет эта песнь погребальная,
Огонёк в душевной скорби увяз.
И гармоника, ладами минорными,
Будет душу теребить малой терцией,
Раздирающими в клочья аккордами…
Это просто рыдает сердце…
А ты вчера со мною ночь была
А ты вчера со мною ночь была.
К тебе я прикасался осторожно,
(К тебе не прикасаться не возможно),
В моих объятьях сладко ты спала.
А я смотрел на блеск твоих волос,
На губы, что просили поцелуя,
Глаза, видавшие от боли много слёз,
Тепло, ради которого живу я.
Всю ночь я наслаждался лишь тобой.
В тебя безумно, по уши влюблён.
Но утро… нет тебя. Кричу, — постой!
А это оказался просто сон.
Письмо
«Здравствуй родной мой. Не пишешь. А я скучаю.
Где ты сегодня? Быть может не можешь писать?
Я подожду. Терпеливая. Всё понимаю.
Лишь только я и могу тебя, милый, понять.
Милый, любимый, единственный, я обещаю
Ждать тебя верно. Хоть мне иногда тяжело…
Помню твой запах волос (как о нём я мечтаю),
Руки твои, твои губы, родное тепло…
Родненький, как же тебя мне сейчас не хватает.
Как не хватает объятий, улыбки твоей.
Сердце болит и душа без тебя пропадает.
Но я дождусь. Обещаю. Я стала сильней.»
************************************************
С грустью смахнула слезу и письмо положила
В ящик, набитый конвертами, где адресат
Их не прочтёт никогда… и ушла на могилу,
Где похоронен родной и любимый солдат.
Слепая правда…
Оступилась, по краю пройдя, как по острому лезвию,
Перепачкала струны души своей горькою бездною.
И рабыней была, поклонялась простому рабу.
Преступила черту и не видела слово — табу.
Завлекала собой и звала по канату, над пропастью,
И смотрела, как рубит его на куски, словно лопастью.
И смеялась над ним, и сама пропадала в бреду,
И искала упавшую, где-то вдали звезду.
Раскрывала себя и давала до сердца дотронуться,
Прожигала насквозь мерзлота и душила бессонница.
Убивала себя. Воскрешали меня, но не ту.
Возрождалась и снова, как раньше, грешила в быту.
Пропадала. Звала. Но не видела искренней помощи.
Каждый третий, кто был, обязательно был не помнящий.
Безразличием пахнул и мерзостью — каждый второй.
Лишь один мог помочь. Но остался за той чертой.
Одинокие мысли. Как не хочется быть одной…
День окончен… Устала… Домой…
В суете не заметила вечер.
Как не хочется быть одной.
Как же хочется ужин, свечи.
Как же хочется нежных слов.
Взгляда милого, милой улыбки.
Той улыбки, из сладких снов,
Где подвижный такой и зыбкий,
Страстный, тронет моё плечо,
Прикоснётся к губам губами.
От касания так горячо
Сразу станет. Меня зубами
Покусает он еле-еле.
И окажемся мы вдвоём
Возбуждённые на постели,
В полумраке. В ритме ночном
Разбавляя похоть в вине,
Обнажённые наши тела,
В плавном танце на простыне…
Я ждала его… так ждала…
Только видно не дождалась.
Сон меня обошёл стороной.
Мысль шальная из сна взорвалась…
Как не хочется быть одной.
Мне много и не надо
…Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
/ Есенин С./
Зачем мне это всё: рассветы и закаты,
Зачем мне этот сладкий запах роз,
Когда невосполнима боль утраты,
Когда сознание утопает в море слёз.
Зачем мне мир, мне много и не надо,
Мне хватит маленький клочок земли
Вдали от всех, среди пустого сада,
Чтоб навсегда меня забыть смогли.
Я не хочу, чтоб на моей могиле
Текла слеза — утрите свои слёзы.
Лишь положите мне на холмик одинокий
Мои любимые цветы — две бархатные розы…
Неотправленное письмо
(которое по счёту уж письмо… но не дойдёт до адресата ни одно…)
Привет… соскучилась… ну как твои дела?
Не видела тебя уж скоро год.
Я поначалу долго не спала
Ночами… будто кислород
Мне перекрыли… часто задыхалась.
Так не хватало рядышком тебя.
Но всё же я на зло всем улыбалась,
Печаль свою, от всех, в душе храня.
Я очень часто всё хочу вернуть…
Хочу к тебе прижаться посильней…
Себя, наверное, пытаюсь обмануть,
Ведь не вернуть назад уж этих дней,
Когда тебя, мой милый я любила…
Когда я верила… когда тебя ждала…
Да, я тебя, признаюсь, не забыла,
Ведь я тобой, все годы, те жила.
Хочу сейчас сказать тебе, — мой милый,
Минуты слабости мне душат жизнь мою.
В себе держать уж больше нету силы.
Но я тебя за всё благодарю.
За те минуты, что ты мне ночами
Дарил. Не часто, балуя меня
Такими редкими, но сладкими речами.
За поцелуи пламенней огня.
За те, в ночи, твои прикосновения
(О них я очень часто вспоминаю).
За лживые, мгновений, откровения,
Но я тебя ни в чём не осуждаю.
О Господи, чего же я хочу?!
Я и сама, наверное, не знаю.
Душа кричит, но я от всех молчу,
Ну а когда одна — рыдаю…
Да, это так… молчишь? Ну улыбнись…
Ещё разочек дай мне насладиться
Твоей улыбкой… лучше мне приснись,
Ведь на яву сему не сбыться.
Да, я соскучилась… да, я тебя люблю…
Да, я хочу тебя… возьми! не отпускай!
Но Бога я лишь об одном прошу,
Чтоб дал забыть тебя…
P.S.: Прощай…
Отпускаю… прощай…
Пристрелить бы тебя, только вот дорогие патроны.
Задушить бы тебя, да верёвки в наличие нет.
Отравить бы тебя, обойдя стороной все законы,
Жаль, что не вариант, на отраву — иммунитет.
Пристрелить бы меня? Так стреляй, мне патронов не жалко,
Я отсыплю тебе. Только в спину, прошу, не стреляй.
Задуши… отрави… ты же в этом профессионалка.
Что, не можешь? И я не могу… отпускаю… прощай…
Ведьмины страхи
Боялась ведьма в лес идти одной,
Пугали страхи перед мраком ночи,
Перед глубокой тишиной… и очень
Мерещились ей ветви западнёй.
Пугали ведьму мысли при луне.
Лишь днём она ходила в чащу леса,
Пока не повстречала как-то беса
И рассказала бесу, как родне
О тайном страхе, что гнобит её.
И бес на ведьму глянул откровенно,
Подумал и ответил сокровенно:
— Предназначение не забывай своё.
Ты Ведьма, значит ты не свет, а тьма
И прежде, чем тебе бояться леса,
Открой пожалуйста перед собой завесу,
Страшней ночного леса — ты сама.
Диалог Беса и Ведьмы
в соавторстве с Ланой Солнышко
Бес: Ты Ведьма, значит ты не свет, а тьма
И прежде, чем тебе бояться леса, Открой пожалуйста перед собой завесу, Страшней ночного леса — ты сама. Ведьма: Она ему конечно мало верила, Ведь Бес хитер, давно ее любя, Заманивал пленительно губя. Она его намеренья проверила…
И хитро улыбнувшись, подмигнув, Поставив на метлу изящно ножку: — Ну что ж присядем, «друг» мой, на дорожку!
Сказала ведьма, глазками сверкнув… — Тебя ж пугали мысли при луне?
И ведьма в голос громко рассмеялась: — Была я стервой! Стервой и осталась!
А ты глупец похоже стал вдвойне…
Взметнув под звездный небосвод, Красотка с черною душою, Уже ведет на эшафот
Того, кто бродит под луною…
Бес: Ах, ведьма-стерва, ты же мне кума. Я по тебе, мой друг, давно уж сохну, Без ласк твоих, голубушка, я сдохну…
Тебя я вижу и схожу сума…
Какая ты кума, коли под бесом, Законным кумом, сроду не была. Всё отговорки: вечные дела…
А так тебя хотелось своим весом
Примять в лесу, под полною луной. Ведь на меня ты тоже с вожделением
Посматриваешь… пахнешь соблазнением…
Ну что ответишь? Дело за тобой. Ведьма: Ты видно плох и тронулся умом, Раз мне такое дело предлагаешь. Ведь мы не пара, сам же понимаешь!
Но трепишься, поганым языком…
Я молода и грациозна, словно лань, А ты… Ну одним словом Бес!
Я для тебя, как чудо из чудес. Так что давай, уже ты от меня отстань!
Какие гнусности несешь! — Тьфу на тебя!
Все родственные связи ворошишь. Ты ведьму хочешь/то есть, ну меня/, Ну а получишь ты огромный шиш…
Сиди же на пеньке/вот твой удел/!
Лови мой запах чувственный в ночи…
Ты говоришь меня всегда хотел, Ты проворонил счастье… Все, теперь молчи!
Бес: Я был красив собою… постарел…
А раньше ты мне глазками стреляла…
И где же моя молодость пропала?
И вот такой мой бесовский удел, Сидеть на пне, поганкой образцовым
И слушать, как меня ты в грязь лицом, Обидно обзываешь подлецом…
Ну что поделать… ведьма — одним словом…
Ведьма: И улыбнувшись вновь во всей красе, Ему воздушный поцелуй послала: — Ты был красив??Тогда бы я пропала, Отдавшись тебе в руки на заре! — А может, это было так давно
Что я еще возможно не родИлась?
Так ведьмочка над бесом все глумилась, Притопывая ножечкой смешно!
Бес: Окстись, подруга, мы же одногодки. Забыла ты, как вместе мы росли?
Глумишься надо мною? Не мели…
Ты лучше уж отведай со мной водки. Забористая штука, под грибочки, Её я променял на сапоги
У родственницы дальней, у Яги. Она её настаивала в бочке, Полынь кидала в водку и кострец, И на тебя шептала приворот…
И градус крепок, крепок оборот. Вот только выпьешь, сразу под венец
Согласна будешь ты со мной пойти. С тобой нам вместе будет по пути…
Ведьма: Какую чушь несешь ты, братец мой!
Ты видно сам себя совсем не слышишь, А может повредился головой, И к старости сильнее «едет крыша»?
Какие одногодки! Бог ты мой!
Да ты все даты в жизни перепутал!
И спутал меня с бабушкой Ягой, Которая с тобой венчалась… Тьфу ты!
Вот для тебя, сердечного, настой: Поганки, мухоморы ли на водки. Яга тебе казалась чтоб — молодкой, Чтоб восхищался «дивной» красотой!
Отстань же от меня ты, банный лист!
Все ласки для тебя мои закрыты!
Обнять пытаясь, тянешь меня вниз, Кряхтишь и ловишь юности — флюиды…
Бес: Ах вот как, мать, заговорила ты…
Забыла ты, как год ещё назад, Когда с шабАша возвращалася, в умат, На шею вешалась? А как проснулась ты, В моей постели… Я же, эту ночь, Запомнил во всех красках… Изучил
Все родинки на теле… Я ж не пил…
А после родила ты, кстати, дочь…
Она, хоть, на меня и не похожа, Красивая, как ты… Но всё же…
Хочу теперь тебя я под венец, Чтобы у дочки был родной отец!
Ведьма: А ты и вправду сплетник! Просто Бес!!
Ни слова правды я не уловила
Ты очернить готов… Какой балбес
Любимому я дочку подарила!
А ты из зависти коварной почернел, Что отказала в близости когда то. В моих глазах ты просто… потускнел
Я все сказала… Большего не надо!
Бес: А как же наши прошлые мечты
Построить на болоте теплый дом, Чтоб всей семьёю жить счастливо в нем?
Ведь это говорила ты…
Мечту твою я сразу подхватил, Стройматериалов завожу степенно, Осуществить пытаюсь, несомненно, Мечты твои… Ты помнишь, раньше пил, Сейчас же завязал, остепенился, Хочу семью… и дом… тебя хочу…
Прижмись, родная, к милому плечу…
В тебя, кума, без памяти влюбился…
Ведьма: Скажи ты болен? Есть маразм?
Давай к колдунье на болотах, Мы обратимся пару раз, Все ж ты родня /как неохота/…
Понять я долго не могла
Откуда, бреет… Все показалось?
Но позже желтая луна, В грехах своих тот час призналась…
Когда-то с бабкою Ягой, Они тебя околдовали. Поили мертвою водой, И свадьбу быстренько сыграли…
Вы жили ладно, сотню лет, Потом оковы чар иссякли. И ты во мне увидел свет, Любовь придумал всю до капли…
Я все же стерва, это факт!
А чувства это словно ветер!
Со мной узнаешь что инфаркт, Так это лучшее на свете…
И чмокнув беса громко в нос, Красотка в путь свой устремилась!
В ночной тиши повис вопрос…
А ведьма… Смехом разразилась…
Я немного боюсь…
Я немного боюсь, что меня ты поймёшь не точно.
В чудеса я не верю, ты во мне не ищи чудес.
Если любишь, не дай умереть, забирай меня срочно.
Если я и умру, обними, чтобы вновь я воскрес.
Я немного боюсь, мне гадалка судьбу нагадала,
Было всё в моей жизни, как ветром в пыли пронеслось,
Мою жизнь наперёд всю откуда-то, стерва, узнала
И гадание её, постепенно, почти что сбылось.
В чудеса я не верю, встречался я с ними заочно,
И уверен теперь — не бывает в судьбе чудес.
Я немного боюсь, что поймёшь ты меня не точно,
Я не ангел совсем, уж напротив, наверное бес.
Я немного боюсь, на всё те же на грабли, больно,
Наступать. Эту боль испытал и последствия знаю.
Говорю себе шёпотом, — «хватит, остынь, довольно!»
Говорю, только сам, почему-то, опять наступаю.
Я немного боюсь, что меня ты поймёшь не точно.
В чудеса я не верю, ты во мне не ищи чудес.
Если любишь, не дай умереть, забирай меня срочно.
Если я и умру, обними, чтобы вновь я воскрес.
Мы забыли…
Что осталось у нас? Ничего. Только капельки пыли.
Только мусор, который не греет, которого много.
Об морали, об нежности душ почему-то забыли.
Мы забыли себя, этот мир… мы забыли про Бога.
Мы забыли, что краски вокруг нарисованы нами.
Мы забыли тепло, от которого греем планету.
Мы забыли, что рушится лживыми, злыми словами
Этот мир без любви… Мы забыли безвольно, что где-то
Кто-то верит в нас, кто-то питает на чудо надежду,
Что мы вспомним, что здесь не одни… что любовь у истока
Воспылает, как раньше, везде и всегда, а не между
Непролазных щелей… и не будет уже одинока.
Без права на ошибку…
Мы подходили к жизни не серьёзно
И каждый жил, любовь не принимая.
Свои ошибки, с болью, сознавая
Мы поняли…
Но было поздно…
У каждого из нас одни вопросы,
Перед глазами тьма закрыла свет.
Нас отделяет дым из папиросы
И годы…
Миллионы лет…
Ответы есть, ответов много,
Проблема правильный найти.
У нас всего одна дорога,
Её получится пройти
Один лишь раз… Вживаясь в роли,
Стараясь не спугнуть, на цыпках,
Вперёд, не замечая боли,
Идём…
Без права на ошибку…
Деление судеб
Им разлука казалась вечностью.
И терпели все пытки времени,
Загибаясь от тяжкого бремени,
Называя боль бесконечностью.
А вокруг всё кружили вороны,
Искушали, давили блудами,
Заменяли Бога Иудами,
Жгли, кидали по разные стороны.
И нутро всё горело пламенем…
Не кричали, терпели впотаях.
Молча, с гордостью, на чужих руках,
Умирали. Укрыв их знаменем
Хоронили под звуки медные…
И прощались те, кто могли любить,
И прощали, ведь их смогли простить…
И скрывали свои лица бледные.
Забывали их. В беззаконии
Уходили в иллюзию злых интриг,
Вспоминали их лишь в последний миг,
Когда сами бились в агонии…
Я хотел написать о любви
Я хотел написать о любви,
Всплеск эмоций и чувств. Но вздорно
Выходило всё — «селяви»,
Получалось какое-то порно.
Я хотел написать о друзьях
Настоящих, о светлой дружбе.
Но в каких бы я не был краях,
Это всё никому не нужно.
Я о жизни хотел написать,
Но в тумане от сигарет,
С каждым разом опять и опять
Получался какой-то бред.
Я о мире хотел написать,
Только мир между строк в крови.
Мне пришлось в стихах помолчать,…
А хотел написать о любви.
Ромашковое утро
На рассвете, пока ты спала,
Украшая собою кроватку
(Боже, как ты во сне мила),
Я на цыпочках, тихо, украдкой,
Не тревожа твой дивный сон,
Ненадолго тебя покинул.
Я безумно в тебя влюблён,
Хоть и год уж который минул.
По траве пробежал босой,
Провожая весны дыхание
И, приятно смочив росой
Свои ноги. Моё желание
У весны отобрать кусочек
И тебе подарить немного.
Вот один, вот второй цветочек,…
Вот букет и домой дорога.
И осыплю букетом тебя
Из ромашек, что любишь ты
В это утро нарвал любя,
Полевые твои цветы.
Ты заснула ещё весной,
Обнимая меня до рассвета,
А проснёшься, вокруг с тобой
Я, ромашки и тёплое лето.
Горький запах любви
Опьяняет дурманом своим
Этот запах любви. Умиление.
Сладость нежности, страсти двоим
Преподносит себя. Преступление
Не принять эти чувства душой.
Осторожно берём и вкушаем.
Прикасаемся к счастью рукой,
Закрываем глаза, расцветаем.
Вкус Божественный, как шоколад
Нежно тает во рту. Эндорфины
С ног сшибают, ты словно вумат
Без вина, но тому есть причины.
Этот запах пьянящий собой
Заставляет летать с облаками.
Но горчит этот вкус неземной,
Убивая собою местами.
Горький запах любви так манит,
Обжигает и тянет на дно.
Тянет, словно огромный магнит.
Видно свыше всё это дано
Ощутить вкус падений и взлёты,
Сладость… и потерять контроль
Над собою, во время полёта…
И конечно же горечи боль…
Этот запах несёт всё в себе,
Ставя галочки в горькой судьбе…
Храни Россию
Сын маму-Россию свою умолял
Простить за его прегрешения.
Пред ней на колени, на землю упал
И слёзно просил прощения.
Ответила мама, — «Сынок, поднимись!
Судьба твоя, сынко, гулящая…
Упал ты и понял… больно? Крепись!
Прощаю! Ведь я настоящая!
Любила тебя и по ныне люблю…
Люблю! Хоть терпела не мало.
За сына любимого Бога молю.
Опомнится сын, я знала!
Живи мой любимый, Россию свою
С колен поднимай! Ты в силах!
На зло всем живи! На зло воронью!
Россия тебя крестила!
Храни свою Родину, ты мой сын!
Люби свою мать от сердца!
В России, запомни — ты не один,
Все русские — единоверцы!
Все русские верят в Россию, в меня,
В наш дух, что никто не сломает!
В душе своей веру в меня храня,…
Во славу храня, мечтают
О том, что воспрянет Родина-мать,
Заткнёт всем вокруг… взашею…
Любовь мою, сынко, к тебе не отнять,
Она, лишь, с годами сильнее!
Хочется в детство
Да, хочется… так хочется порой,
Уйти, вернуться в сказочное детство,
Друзей вернуть, как раньше, по соседству,
И целый день резвиться с детворой…
И чтобы из окна опять, как раньше,
Любимый голос мамы и родной:
«Обед готов (без пафоса и фальши
И с чистым сердцем), Лёшенька, домой!»
И чтобы заставляла умываться,
И чтобы поругалась за штаны,
Которые порвал… И улыбаться,
В ответ не чувствуя свой вины…
Она простит… Хотя ругаться будет…
Но все слова её от сердца и любя.
Ведь лишь она одна так сильно любит,
Своё родное, милое дитя…
Грешная
Затекли без движения ноженьки,
Заломило холодные косточки,
Ты стоишь и молитву Боженьке,
На коленях, читаешь на досточке:
«Святый Боже, прости меня грешную,
Отпусти мне грехи мои тяжкие.
Образумь мою плоть, неутешную.
Мои мысли свяжи упряжкою.»
Отстояв на коленях заутреню,
По щекам отерев слёзы горькие,
Всё своё наболевшее внутренне,
На алтарь положила с горкою.
Выходя из церквушки сгорбившись,
И плечом обтирая зелёную цвель,
Отдаёшь всё, что есть оборвышам,
И опять идёшь… на панель.
Продажная
Вечер… время грехов, в пьяной угари…
Деньги… грязные… похоть… шальная мадам
Продаёт свою честь… покупают голодные ухари…
А на утро, с похмели так стыдно, что тянет в храм…
И стоит она в храме, льёт слёзы… похмельные слёзы…
Догорает, за грязные деньги, кривая свеча…
В мысли крепко засела, надолго, больная заноза…
Из молитвы вновь в промысел… ноги, пойдёт, волоча…
Хоть на ночь на одну
Ты просилась ко мне, хоть на ночь на одну,
Ты хотела со мною быть рядом…
Накрывала собой, нагоняла волну
И поила своим сладким ядом.
Пил, из рук твоих сладостно, жадно так пил.
И хмелел, отравившись тобою…
Умирал, но с улыбкой, потому что я был
На мгновенье счастливый, не скрою.
Ты смотрела со страстью, с любовью в глаза,
До последнего вздоха взлетала.
По щеке проскользнула в прощанье слеза…
Без меня ты теперь умирала.
Замолкала мелодия сгубленных душ,
Их никто никогда не осудит.
Отражение неба в красоте грязных луж,
Вы простите, но чуда не будет.
Но ты одна
А у тебя весна… опять весна…
И снова ты печалишься, скучаешь.
Себе ты, как и прежде обещаешь:
Всё будет хорошо! Но ты одна…
Ещё ты ждёшь знакомое тепло
И может где-то в глубине надежда,
Что он придёт и будет всё, как прежде…
А на душе, от ожиданий, тяжело.
Задумчивая и сама в себе,
Ты с мыслями ложишься и встаёшь…
А может быть уже давно не ждёшь,
Поставив точку жирную в судьбе.
P.S.:
А у тебя сейчас опять весна,
И из окна ты смотришь лишь на лужи…
Никто не знает, как тебе он нужен…
Но ты одна… опять совсем одна…
Не потеряйте счастье
Что в жизни нам начертано судьбой,
Мы к сердцу иногда не принимаем,
Ворчим, ругаемся, меняться не желаем,…
Лишь поздно сознаём, — «я был слепой!»
Мы думаем — коварны все ненастья,
Не осознав, что в этом наше счастье!!!
Эх, душа…
Ах, душа, тебе нету покоя,
Все, что есть, на себя ты берёшь:
Грусть, веселье, радость и горе
Принимаешь… В раздумья ведёшь.
На твоих утаённых полочках
Все глубокие мысли, страдания.
Ты как-будто бы вся на иголочках,
Вся на нервах от переживания.
Лишь хорошие, светлые файлики,
Не хранишь… раскрываешь, — «Берите!»
Всё для всех… Красивые смайлики…
Только просишь, — «Меня не губите!
Подарите мне тоже радость
И улыбку, и смех, и веселье…
Почему не хотите вы сладость
Поделить для успокоения?»
Ах, душа, беспокойная… Маешься…
От невзгод постоянно усталая.
Ты без ласки одна печалишься…
Ты дитя, как-будто бы малое.
А внутри у тебя скопилось,
От немыслимой неизбежности:
И любви, от которой закрылась,
И тепла, и бездонной нежности.
Подарить бы кому всё это,
И всю жизнь отдавать… Но с болью
Ты живёшь… Не найдя ответа,
Будто в раны посыпали солью.
Эх, душа, тебе нету покоя,
Ты в абстракции… в замкнутой сфере…
Хочешь вырваться… Но в застое…
Запечатаны наглухо двери…
И за что ты дана мне такая?
Словно губка… Но так хороша!
Хороша потому, что живая!
Потому, что моя, душа!
Мы перестали жизнь свою ценить…
Мы перестали жизнь свою ценить,
Живем, как будто жить мы будем вечно.
Ворчать, ругаться, всех вокруг винить
И не довольствоваться можем бесконечно.
Мы забываем добрые слова,
Которых нам порою очень не хватает.
Не тем у нас забита голова,
И это всё «не то» вокруг летает.
Мы перестали радоваться дню,
Не замечаем солнышка живого,
Мы рубим жизнь свою, не прожив, на корню,
Грешим, не видя ничего святого.
А жизнь… ах, как она реально коротка,
И мы её бездарно, пусто тратим.
Мы жадно пьём её, не чувствуя глотка,
Лишь умирая, щели конопатим.
А надо жизнь ценить пока живём,
Ценить всё то, чего вокруг имеем,
Любить, дарить улыбки каждым днём,
Возможно завтра это сделать не успеем.
Жить настоящим, видеть каждый миг,
И наслаждаться каждым радужным мгновением,
Чтоб жизнь была, как светлый добрый стих,
Читается который с наслаждением!
Упущенные потери
Ты помнишь, думаешь… осеннее сближение…
Тепло внутри… мурашками по коже…
Влекло к тебе, тянуло… приближение…
Осенний поцелуй я помню тоже.
Губами в губы… жадно упивались.
Друг-другом сладостно, желанно наслаждались.
Тогда казалось вместе, навсегда…
Но это было так давно… тогда…
Скажи, чего с тобой, нам не хватало?
Зачем друг-друга после истязали?
Чего с тобой нам в жизни было мало?…
Любили… ненавидели… страдали…
И вот сейчас, назад бы всё вернуть…
В теории, но в практике беда:
У каждого теперь уже свой путь,
Упущены потери навсегда…
Всё внутри
Да… слова, лишь слова… всё внутри…
Мне обнять бы тебя страстно, страстно
И сказать, — ты в мои глаза посмотри
И представь в них себя… ведь классно?!
Я и ты… ты и я… и мы!
Слева, справа, сверху и снизу.
Для тебя лишь я, для меня лишь ты…
А на утро будет приятным сюрпризом
Обжигающий, каждый раз, поцелуй
И касание рук по телу.
Нарисуй меня мысленно и колдуй
Так, чтоб плоть, от любви, горела.
Просыпайся со вздохом моим,
Засыпай, согревая сердце и душу.
Я же буду знать, что тобою любим,
Что огонь не будет потушен…
Да… слова, лишь слова… всё внутри…
Мне обнять бы тебя страстно, страстно
И сказать, — ты в мои глаза посмотри
И представь в них себя… ведь классно?!
Оставит память
Оставит память горсть колючих роз…
За той чертой, что больше не преступна.
Из черно белых выбранных полос
Любовь, что изначально неподкупна,
Изменит вскоре о себе печальный взгляд,
Переменив изменчивый наряд…
Потерянное счастье
Мы верили — когда-то всё случится,
Откладывали счастье на потом,
Любовь сама придёт и постучится.
Судьбу черкая крохотным мелком,
Мы отдалялись дальше друг от друга,
Не замечая, как горят мосты,
Всё время забивая в дальний угол
Ещё недавно планы и мечты.
Мы думали меж нами километры,
Поля, дороги, реки, города,
Дожди, снега, жара, сухие вЕтры…
Но между нами пропасти года.
От призрачного сна, с тобой проснувшись,
В пустынном мире, где цветёт ненастье,
Назад невольно, с болью, оглянувшись,
Мы поняли, что потеряли счастье.
Мир без правды
Весь мир вокруг ненужным станет,
Цена ему наступит — грош.
И жизнь к себе уже не манит,
Когда вокруг одна лишь ложь.
И разбивая на осколки
Судьбу напалмом, как гранит,
Во плоть впиваются осколки,
Сжигая. А душа горит.
Перед глазами боль немая,
И кровью залиты глаза.
На руки правду поднимая,
Без лжи, покатится слеза.
Растает лёд, водой омоет,
Потушит пламенный огонь.
В тиши волкОм душа завоет
Чуть дрогнет медленно ладонь,
Глаза у правды закрывая
И проводя в последний путь,
Но ничего не понимая,
Ведь правды больше не вернуть.
Весь мир вокруг ненужным станет,
Цена ему наступит — грош.
И жизнь к себе уже не манит,
Когда вокруг одна лишь ложь.
Один любил…
Один в любви ей клялся верно,
И в нём кипел страстей накал.
Но выпив всю её чрезмерно,
Остыл.. с жестокостью предал..
Другой молчал.. дарил внимание
Без слов любви.. её он пил
Размеренно и скрыв желание..
Зато всю жизнь боготворил..
Воронежская земля
Свободной грудью дышится легко.
Раскинув руки и с душой усталой,
Уйду в поля, за реку, далеко,
Встречать закат красивый, в дымке алой.
Пройдусь тропинкой матушки-земли,
Через родное золотое поле.
Здесь всё моё: и рядом, и вдали…
И воздух мой… и запахи до боли.
Счастливыми глазами кину взор
На пыль дорог и на душистый колос.
И душу радует раскинутый простор
И ветер, тот, что растрепал мне волос.
Я восхищаюсь этой красотой.
Природе, воздуху, всему вокруг я внемлю.
И преклоняюсь Родине святой.
Люблю её — Воронежскую землю!
Меня манили дали за холмом
И уезжал я из родного дома.
Но каждый раз я помнил об одном:
Не выжить без родного чернозёма,
Без этих рек, без леса и полей,
Без воздуха родного и простора.
Лишь здесь душе уютней и светлей.
Мне не по сердцу статус гастролёра.
Свободной грудью дышится легко.
Раскинув руки и с душой усталой,
Уйду в поля, за реку, далеко,
Встречать закат красивый, в дымке алой.
Про счастье
Не верите в женское счастье? Ну что же, бывает…
Всё ищете в лужах и в слякоти белые дни.
Лишь грязь из-под ног… А душа вся в печали… страдает…
Но счастье то рядом, лишь руки к нему протяни.
Про счастье я вам расскажу, про моё, про мужское:
Так хочется видеть живыми ушедших родных…
И с любящей, верной и преданной милой женою
Всю долгую жизнь, до конца, разделить на двоих.
Как хочется, чтобы любимые, милые дети
Здоровыми были всегда и весельем полны!
Как хочется, чтоб никогда в этом радужном свете
Не бЫло не нужной, проклятой и адской войны…
Не верите в женское счастье? Поверьте, бывает…
Поверьте! И в лужах увидите солнца лучи!
Счастливыми могут быть те, кто о счастье мечтает,
Лишь им достаются, от двери счастливой, ключи!
Без тебя тоскливо, одиноко
Без тебя тоскливо, одиноко.
Словно лист, оторванный от ветки,
Развиваюсь по ветру. Паслетки
Доживаю… Далеко-далёко,
В мире грёз, где нету суеты,
Затерялась… Утонула ты…
За туманом призрачности снов
Может ты, как бабочка летаешь,
Радуешься… может быть, мечтаешь,
Окунаясь в аромат цветов…
Где растут те сладкие цветы,
В чьих объятиях утонула ты…?
Жизнь хитра, обманчива, жестока…
Заигравший и затухший блюз…
Постепенно пропадает вкус…
Без тебя тоскливо, одиноко.
Лишь одни туманные мечты,
В мире грёз, где затерялась ты…
В памяти та осень, где была Она
Он знал! Она любит! Он всё это знал!
Он слышал, как Осень тихонько шептала…
А он умирал… Осень это не знала…
Он раненый… В сердце… Безумно скучал…
По парку бродил и смотрел на листву
И грустно в округе и пасмурно всё:
Всё так же, как раньше, но нету её…
Покорно всё было ЕЁ волшебству!
Он сел на скамейку… ту самую… ту!!!
В руках он держал два холодных пломбира…
Её не хватало… Как будто пол мира…
Пытался опять погрузиться в мечту.
Но Осень шептала, куда то звала,
А в сердце, как будто воткнута рапира…
Стекались, растаяли, капли пломбира…
Та в памяти Осень, Она где была…
Потому что наш мир разрушен
Наш мирок, что был чист и светел,
Превратился в заросший остров,
Не вода вокруг — чёрный пепел,
А под пеплом тлеющий остов.
Неуказанные дороги
Не ведут уж теперь никуда.
Лишь печаль вокруг и тревоги
И упущенные года.
И срываются с пЕтлей дверцы,
Что вели к потаённым мирам.
Всё, что было в пылающем сердце,
Все закаты, теперь не нам.
Рассыпаются в разные стороны
Капли призрачной, страстной мечты.
И кружатся над нами вороны…
И не я теперь, и не ты
Не подвластны течению времени,
Убегающему стремительно…
Мы с тобою из разного племени:
Разделились неосмотрительно.
И, зажмурившись, бьёмся об стену,
И роняем бессмысленно души,
Постепенно теряем миру цену,
Потому что наш мир разрушен.
Спор за любовь
Два друга вечером сидели за столом,
И попивая водочку под шпроты,
Вели душевный разговор о том,
Есть ли Любовь. И споря до икоты,
Они доказывали с пеною у рта:
Один, что нет любви — не существует,
Что это всё безумные слова.
Людей лишь выгода своя волнует.
Второй же первому, в противовес,
Рассказывал про трепетные чувства.
Что эти чувства надо пережить,
Любить — это великое искусство!
Кто прав из них? По сути каждый прав.
Ведь не для всех любовь одно и тоже.
Кого-то, хоть всю душу изорвав,
Не прошибёшь, наверно толстокожий.
А вот кому-то это всех важней:
Любовью жить и на себя плевать,
Желать, страдать, переживать, себя отдать,
Любить и чувствовать, что чувство всё сильней.
И чаще так бывает — это жизнь:
Один влюблен и чувства проявляет,
А вот второй, как ни печально осознать
Любить себя лишь просто позволяет…
Ангел и демон
Дыханье ночи свежестью куражит,
Плетут интриги звёзды меж собой,
И разве, что луна, как есть расскажет
Сюжет, увиденной, истории одной.
Историю о том, как ангел светлый,
Морали и законам вопреки,
Предалась счастью и любви запретной,
Пройдя по краю выжженной реки.
Историю о том, как демон ночи,
Отрёкшийся от неземного рая,
Велению судьбы, что жизнь пророчит,
Предстал пред выбором, мучительно страдая.
Истории любовного романа
Луна была свидетелем невольным,
И всё, как есть, правдиво, без обмана,
Со сладостью и пережитой болью,
Она мне, как-то ночью рассказала.
И я, дословно записав рассказ,
Пытаясь рифмами украсить прозу,
Поведаю его сейчас.
Покров ночи, собой, окутал землю,
Холодным мраком и кромешной тьмой,
И всё вокруг бездвиженно и дремлет,
Пытаясь насладиться тишиной.
Кусты сирени старого погоста
Отгородили кладбище стеной.
Лишь изредка сюда заходит в гости
Случайный путник, путь срезая свой.
Здесь ночью жуть. Здесь бесово отродье,
Желая мерзкую, очередную блажь
Коварных замыслов своих исполнить,
Слетаются на нечисти шабаш.
Взмахнув крылом, разрезав воздух чистый,
Нарушив перьями ночную тишину,
Порочный ангел мощный, мускулистый,
Взлетел и устремился в темноту.
И ангелом его назвать не верно,
Он падший ангел, ныне демон ночи,
И репутация его довольно скверна.
Он воплощение тёмных сил… А впрочем,
Не нам судить, не зная злодеяний,
На всё судья — один лишь только Бог.
Не всем понять, увы, чужих страданий
От выбранных, не правильных дорог.
Пусть демона — Демитрий назовём.
Луна его похоже называла,
Когда рассказывала нам о нём,
Хоть точно имени его не знала.
Взошла луна и ночь посеребрила,
Своим мерцанием звёзды воссияли,
И после дня, земля уже остыла.
Вокруг окуталось всё в сумрачной печали.
Коварный демон знает своё дело
И лишь завидя путника в ночи,
Его накроет своим грозным телом,
Нагонит страх и жутко закричит.
Стальные сети разбросав по свету,
Он ищет жертву, будто бы паук.
Ты лишь узнаешь демона приметы,
Когда услышишь страшный жуткий звук
Сетей, смыкающиеся стальные нити
Затягивая крепче и сильней,
Чтоб обездвижить, усмерить от прыти,
И воле мерзкой подчинить своей.
Ждут путника в ночи большие смуты,
Видения, измены и соблазны.
И в эти проведённые минуты
Исход возможен до маразма разный.
Попав в ловушку тёмной паутины,
Уж вырваться из цепких тёмных лап,
Лишь малый шанс. Глубокая рутина
Засасывает, коль душою слаб.
В итоге сущность демона проста:
Всё, что грехов хоть как-нибудь касается,
Он правит балом — он и сатана.
Людскими душами, упавшими, питаются.
Стоит на перепутье с утром ночь,
Подкрашивает тьму прекрасный свет,
И демон ночи улетает прочь…
Своим величаем пожаловал рассвет!
Рассеивается ночная тьма,
Уходит холод, исчезает страх.
Несёт в себе и счастья и тепла,
Любви и радости, и света взмах
Сияющего белого крыла,
В обличье женском, ангела святого.
Своей любовью и добром она
Способна одарить любого.
И ничего её прекрасней нет.
Она живая… С ней живой рассвет!
Дыханье ангела — дыхание небес,
Невинность детская и лёгкость от присутствия.
Дыханье ангела любой снимает стресс,
Но ощутимо ангела отсутствие.
Без ангела ломается душа.
Без ангела и страхи, и страдания.
Поддавшись демону, без ангела, греша,
Мутнеет, меркнет полностью сознание.
Где нету ангела, тому лишь демон рад,
Вогнав в грехи и скинув душу в ад.
Лишь только милый ангел рядом станет,
Душе людской надежда на спасение.
И как бы сладостно собою грех не манит,
Спасёт лишь ангела прикосновение.
Кто б ни был ты, одно лишь только знай:
Лишь с ангелом в душе дорога в рай!
Со слов луны, божественного лика
Святого ангела все звали Анжелика.
Как нам известно, грех и чистота
Обычно не в ладах между собой.
Как две дилеммы — грязь и красота,
Они отделены чертой.
Добро во благо, зло же заблуждение,
Зло, как болезнь — больным не повезло,
А доброта — от злого исцеление,
Живут на разных сторонах дорог.
Добро и зло, друг-друга вытесняя,
От бытия всех жизненных тревог,
Ликуя демон, ангел помогая.
Однажды, как то тёплым летним днём,
Стояла солнечная, чудная погода.
Буквально всё здесь было обо всём,
Во всей своей красе была природа.
Такая тишина, а поутру
Деревья листьями играли на ветру.
Трава была в росе и соловьи
Так сладко пели песенки свои.
Лишь только солнце поднялось в зенит,
Лучами тёплыми всю землю согревая,
Глядь… и луна, голубушка, не спит.
Луна и солнце вместе день встречают.
Ни облачка на небе — пустота,
Божественная, право, красота!
Земные краски радуют теплом.
Зелёный цвет земле, как насыщение
И в отражение водно-голубом,
Собой чарует чудное творение.
Расправив крылья, над землёй паря
И наслаждаясь матушкой природой,
Несуще радость и добро творя,
Летает ангел. Гордою свободой
Его дыхание, его лучистый свет,
Развеявшись, летит на всё живое.
Всё тусклое приобретает цвет —
Дыханье ангела, оно такое.
Дыханье ангела, в нём жизнь, в нём дух прекрас.
Лишь всё живое ото сна проснётся,
Ты счастье обретёшь тот час,
Коль ангел до тебя коснётся.
А ангел пел, тем временем и веселился,
Играя с птицами, как бабочка порхая,
И восхищаясь жизненным крупицам,
Во всё живое красоту вдыхая.
Игривое дитя, счастливый взгляд
И этот взгляд всему живому рад.
За играми и радостным весельем
Бежало время бешено вперёд,
И не заметив ночи приближения,
Без хлопот жизненных и без забот,
Анжелика, с невинными глазами,
Планируя по воздуху, как птица,
Стремительно, не передать словами,
Летела в даль. Но что это твориться
Средь облаков? Запутанные нити,
Демитрием разбросанные смело,
Чтоб жертву сразу усмирить от прыти,
Пришла пора и вышел он на дело.
Анжелика ловушку не узрев,
Вдруг оказалась в пагубной пучине.
Остановится просто не успев,
Погрязла в, демона сплетённой, паутине.
А демон тут как тут, он жертве рад.
Переполняет демона азарт.
Он тянет нить, затягивая сеть,
Стараясь в ночь глухую всё успеть.
Но, Боже, что это? Анжелику пленило
Вовсе не сеть, не демона аркан.
Она про сеть, как будто бы забыла,
Демитрия увидя. Дикий план
