автордың кітабын онлайн тегін оқу  Маркиза

Жорж Санд

Маркиза Р… не была особенно умна, хотя и принято в литературе, что все старухи должны отличаться необыкновенным умом. Крайне невежественная ко всему, что не имеет отношения к свету, она не обладала ни изысканной деликатностью, ни проницательностью, ни удивительным тактом, отличающими, как говорят, женщин, много переживших на своем веку. Она была ветрена, резва, прямодушна, иногда даже цинична. Эта женщина разрушала все мои представления о маркизах доброго старого времени. И тем не менее это была настоящая маркиза, видевшая двор Людовика XV; но так как она составляла исключение для своего времени, то я прошу читателя не искать в ее истории серьёзного изображения нравов данной эпохи. Хорошо знать и описывать общество какого бы то ни было времени, по-моему, такая трудная вещь, что я и не берусь этого делать. Я буду рассказывать только о таких событиях, которые имеют свойство связывать симпатией людей всех сословий и всех веков.

Я никогда не находил большого удовольствия в обществе маркизы Р… Меня поражала только удивительная ясность, с которой она помнила все, что касалось ее молодости, и живость, с которой она передавала эти воспоминания. Как и все старики, она забывала все, что происходило в ближайшее время, и не интересовалась событиями, которые не имели прямого отношения к ее судьбе.

В молодости она не отличалась той пикантной красотой, которая нуждается в уме, чтобы скрашивать недостаток правильности и блеска, вследствие чего женщины с подобной наружностью настолько выигрывают, что делаются не хуже красавиц. Маркиза Р… имела несчастье быть безупречно красивой. Я видел ее молодой портрет, который она с обычным старушечьим кокетством выставляла напоказ в своей комнате. Она была представлена на нем в виде нимфы-охотницы в платье из набивного атласа на подобие тигровой кожи и с кружевными рукавами; лук из сандалового дерева и жемчужный полумесяц, переливавшийся в ее взбитых волосах, довершали ее наряд. Это был прекрасный портрет, и что за чудная женщина! Высокая, стройная, черноокая, со строгими и благородными чертами лица, с серьезными алыми губами и с прелестными ручками, которые, говорят, приводили в отчаяние принцессу Ламбаль. Если бы не кружева, не атлас и не пудра, это была бы в самом деле одна из тех гордых и резвых нимф, которых смертные встречали в глубине лесов или на склонах гор и изнывали потом от безумной любви и от горьких сожалений.

Тем не менее у маркизы было мало приключений. По ее собственному признанию, ее считали глупой. Просвещенные мужчины того времени меньше ценили красоту, чем кокетство женщины, которыми восхищались гораздо меньше, чем ею, отбивали у нее всех поклонников, но удивительно то, что это, по-видимому, ее не смущало. То, что я знал об ней из ее отрывочных рассказов, заставило меня думать, что ее сердце не знало молодости и что холодный эгоизм преобладал над всеми ее чувствами. Между тем у нее были друзья, ее любили внуки, и она охотно делала добро; но так как она не хвасталась строгими принципами и сама признавалась, что никогда не любила своего любовника, виконта Ляррье, то я никак не мог подыскать ключ к ее характеру.

Однажды вечером она была откровеннее обыкновенного и показалась мне несколько грустной.

— Милое дитя мое, — сказала она мне, — виконт Ляррье умер от подагры, это для меня большое горе, ведь я была шестьдесят лет его подругой, а потом ведь так страшно смотреть, как умирают. Впрочем, тут нет ничего удивительного, он был так стар.

— Сколько ему было лет? — спросил я.

— Восемьдесят четыре, а мне восемьдесят, но я не так дряхла, как был он, и могу надеяться прожить дольше. Однако, в этом году умерло уже несколько моих друзей и сколько я ни говорю себе, что я моложе и крепче их, а все же не могу не бояться, когда вижу, как исчезают один за другим мои современники.

— И так, — сказал я, — это все, что вы скажете о бедном Ляррье, который обожал вас шестьдесят лет сряду, не переставая жаловаться на вашу жестокость, и тем не менее всегда оставался вам верен. Это был образец любовников! Теперь уже нет таких людей.

— Полноте, — сказала маркиза с холодной улыбкой, — этот человек имел страсть жаловаться и рассказывать, что он несчастлив. Все знают, что этого никогда не было.

Видя, что маркиза разговорилась, я забросал ее вопросами об виконте Ляррье и об ней самой, и вот какой странный ответ я от нее получил:

— Милое дитя мое, я отлично вижу, что вы считаете меня очень неприятной особой. Может быть, вы и правы. Судите об этом сами; я расскажу вам мою историю и признаюсь в ошибках, о которых до