Лисберн не принимал в этом участия. Онемев, он замер на месте. То, что произошло с ним, произошло внутри. Все его существо запело, как струны виолончели.
Она была так прекрасна, что ему захотелось разрыдаться.
Она была словно ожившая поэзия.
Она и любовью занималась точно так же.
И они подходили друг другу, как рифмованные строки