Оглавление

Хэллоуин приходит не только с маскарадом. Он приходит с историями, которые заставляют сердце биться чаще. Надеюсь, они не очень напугают читателей.

Ужасы для Алисы

Её звали Алиса. Да, как героиню из сказки Льюиса Кэрролла. Ей все так и говорили, когда слышали её имя:

— Тебя зовут прямо как ту Алису.

С детства она старалась вести себя как леди, соответствуя той Алисе. Здороваться, благодарить, быть учтивой и милой. Однажды она поймала себя на том, что начинает и в одежде подражать той Алисе: носила платья, полосатые гольфы и ободки с бантом, теряя собственную индивидуальность. И когда ей стали говорить:

— Ты выглядишь как та Алиса.

Она призадумалась. Когда девочка подросла, то поняла, что надо что-то менять. Она забросила платья и гольфы, ободок с бантом. Выкрасила светлые волосы в рыжий цвет, носила короткие джинсовые шорты поверх чулок в сеточку, рваные майки и необъятные черные ветровки с капюшоном, только чтобы не услышать от окружающих, что она похожа на ту Алису.

Девочка из сказки въелась в каждый её день, будто ярлык, приклеенный навечно. Окружающие видели в ней не её, а бледную копию сказочной Алисы, заблудившейся в абсурдном мире. Что они вообще знают об абсурде? Жизнь с именем Алиса — вот настоящий абсурд!

Она задыхалась в этой клетке из сравнений.

— Ну что, Алиса догнала кролика? Алиса, где твой Чеширский Кот? — шутили окружающие иногда.

«Да пошли вы все к чёрту! У меня свои коты, свои тараканы, своя страна дурацких вопросов, на которые нет ответов. И эта страна гораздо страшнее и запутаннее любого Зазеркалья. Пусть подавятся своими чаепитиями! Я не хочу кролика, я хочу мотоцикл и уехать подальше, туда, где не слышно ни слова об этой проклятой сказке. Где я буду просто рыжая девчонка в рваных майках и шортах, а не грёбаная Алиса, свалившаяся с Луны», — со злостью думала она, но после приветливо улыбалась, делая вид, что на шутку вовсе не обиделась. И вот терпение лопнуло.

Родители разводили руками и списывали это на переходный возраст, ждали, что она снова станет примерной девочкой и начнёт читать правильные книжки. Но Алиса слушала рок и всем говорила, что обожает смотреть ужасы.

Ужасы. Она смотрела их одна, и когда маньяк заводил свою пилу и слышался отчаянный крик жертв, когда убийца в белой маске звонил в телефон и спрашивал: «Какой твой любимый фильм ужасов?», а потом бегал за жертвой с огромным ножом, когда сумасшедший расхаживал по дому в одежде из кожи убитых им девушек, Алиса закрывала глаза и накрывалась с головой пледом. Зачем тогда она смотрела эти фильмы, если до жути их боялась? Чтобы вытравить из своего подсознания хорошую девочку Алису, чтобы и в мыслях не было ответить улыбкой на усмешку, приветливым словом на издевку, говорить «спасибо», «пожалуйста», «хорошего дня» по поводу и без. Она жаждала выжечь каленым железом навязанные правила приличия, те самые, что превращали ее в безвольную куклу.

Алиса прежняя казалась ей теперь призраком из прошлой жизни. Доброта, когда-то считавшаяся добродетелью, виделась слабостью, наивностью, ставившей её под удар. Мир, который она знала, оказался жесток, и выжить в нём, оставаясь «хорошей девочкой», представлялось невозможным. Она хотела научиться огрызаться, защищаться, не давать себя в обиду. Хотела, чтобы её страх превратился в оружие, а не в оковы.

Этот процесс был болезненным, словно ампутация сгнившей конечности. Каждый просмотренный ею фильм, каждая жестокая сцена словно выворачивали ее наизнанку. Чувство вины терзало ее, шептало о предательстве самой себя и своих родных, которые так восхищались ею, ставили ее в пример окружающим. Но Алиса упорно шла вперед, словно альпинист, карабкающийся на отвесную скалу. Она искала новую опору, в которой ее «настоящее я» могло бы расцвести, освобожденное от пут общественного мнения и страха, зная, что никто её не поддержит.

Она мечтала о дне, когда увидит в зеркале не отражение запуганной девочки из сказки, а сильную, уверенную в себе девушку, способную противостоять любым невзгодам. Алису, которая сама определяет свою судьбу и не позволяет никому диктовать ей правила игры. Но до этого ещё было далеко. Внешность изменить легче, чем свою душу, свои привычки. Она только в начале своего тернистого пути, который начался с неприятия её новой я. Одноклассники стали сторониться её и часто крутили пальцем у виска, когда она появлялась в своем новом амплуа, надев под форменную юбку чулки в сеточку, не затягивала галстук и носила пиджак нараспашку, демонстрируя черную рубашку вместо белоснежной.

Друзей почти не осталось. Так как дружить с доброй милой отличницей из хорошей семьи, которая всегда даст списать и поможет составить доклад, потому что друзьям надо помогать, было престижно и удобно, а вот с непредсказуемой неформалкой, которая шлет всех лесом, потому что устала, что её используют, — нет. Ещё в хулиганы запишут и будут снижать оценки за поведение. Алису одиночество вполне устраивало. Стало как-то спокойнее, исчезло чувство ущемленности.

Но тут в коридорах школы она услышала окрик:

— Алиса, это ты?

Она обернулась и увидела парня немного старше неё. Что-то знакомое было в его серых глазах и темных волнистых волосах, стянутых в высокий хвост.

— Чендлер, — узнала она друга детства.

Они расстались очень давно, так как семья Чеда вынуждена была переехать в другой город. И вот теперь он снова здесь. Решили вернуться, что парень и подтвердил.

— Решили вернуться в канун Хеллоуина, как символично, — с легкой усмешкой произнесла Алиса.

— А ты сильно изменилась за то время, что мы не виделись. Елё узнал тебя, — заметил Чед.

— Да. Не ношу голубые воздушные платьица и ободки с бантиками, — раздражённо заметила она.

— На Хэллоуин будет в кинотеатре фильм ужасов. Одному идти не хочется. Не знаешь, может, среди твоих друзей есть любители? — поинтересовался Чендлер.

— Я любитель, — выпалила девушка, обиженно нахмурившись.

— Ты? — удивился парень, вспомнив, как она истошно визжала, когда на её платье запрыгивал кузнечик или она видела червей, выползших на поверхность после дождя.

— Именно я. Что-то не устраивает? — начинала девушка злиться.

— Ладно, я заеду за тобой, — произнёс Чендлер, и в его голосе скользило сомнение.

В назначенный час в канун Хэллоуина он подъехал на черном байке к её дому, и она вышла в своем привычном хулиганском прикиде. Увидев Чеда в кожаной куртке и черных джинсах, Алиса отметила, что выглядел её друг детства весьма эффектно. Мама девушки, вышедшая её проводить, попросила их быть осторожными.

На сеанс они успели вовремя. Но тут её обуял страх. Ведь наверняка в фильме будут кошмарные сцены и скримеры, и что тогда ей делать? Спасительного пледа здесь не было, а если она попытается закрыть лицо полами ветровки, то будет выглядеть нелепо и поставит в неловкое положение и себя, и своего кавалера, сделает обоих объектом для насмешек, так как зал был полон и её одноклассники на сеансе тоже были.

Алиса вцепилась в подлокотники кресла в зале и приготовилась к самому худшему. Но вдруг её ладонь накрыла рука Чеда. Она бросила на него короткий взгляд, но он, не отрываясь, смотрел на экран. Она тоже медленно перевела взгляд на действие фильма. И когда злой клоун, выглядывая из водостока, оторвал руку мальчику, пытающемуся вытащить из ливневки свой кораблик, когда он, истекая кровью, постарался отползти от опасного чудовища, когда клоун схватил его и затащил в свое логово, ей было страшно, но закрыть глаза и прятаться уже не хотелось.

«Оказывается, если смотреть ужасы с кем-то, то это даже интересно», — подумала она, покидая зал в конце сеанса.

— Ну как фильм? — спросил Чед.

— Супер. Мне понравилось, — улыбнулась Алиса, не той шаблонной улыбкой, потому что так надо, а той искренней и настоящей.

В тот миг хорошая девочка Алиса перестала существовать.

Микоэволюция

Когда зарождалась жизнь на планете Гифей, возникла Великая грибница — Мицелиана. Нет, не такая, как мы её можем представить, она была разумной и преисполненной мудрости и возможностью создавать из своей материи живых существ. Планету заполонили грибы. Они были большими и маленькими, разной формы и цвета, но вскоре это надоело Великой грибнице, и она стала запускать споры в космос к другим мирам. Там они касались разных существ и, возвращаясь обратно, рассказывали о них Мицелиане. Та отбирала тех, что ей понравятся, и создавала их на своей планете. Живя несколько тысячелетий и населив планету самыми разными существами: грибными птицами, грибными рыбами, грибными зверьми и насекомыми, она была рада, что на планете царит разнообразие. Но однажды пара спор принесли с одной планеты информацию о разумных существах: одна о вечно молодых и красивых, что были ближе к природе, оставшихся впоследствии только в легендах, и о смертных, которые были любознательны и быстро развивались, улучшая свою жизнь. Грибница задумалась, стоит ли создавать разумных существ на планете, что могут принести как благо, так и разрушение. Долго думала она и все-таки решилась и создала грибного человека и грибного эльфа, обоих мужского пола, первых и пока единственных на планете миколантропов[1].