автордың кітабын онлайн тегін оқу  Кравля. Твой страх в другой реальности

Ирина Алымова

Ирина Алымова

Ростов-на-Дону

«Феникс»

2025

Посвящается Зеленограду, когда-то скрытому со всех карт городу высоких технологий среди лесов

1

У меня только половина лица. За свои четырнадцать лет я убедилась: так жить — отвратно. Нечестно, жалко, обидно! Чем дальше, тем хуже. Ну за что мне это, за что? Половина лица смотрит на мир, пусть даже и несправедливый, злой. Вторая половина таится в зачёсанных вперёд волосах, в большом капюшоне толстовки, который умеет плотно держать волосы и не спадать. И хотя внутри у меня целый мир — такой же, как у каждого из вас, — снаружи я совсем не целостна. И каждое утро трачу полтюбика тоналки на тайную половину лица, чтобы просто выйти из дома.

***

Восьмой «В» — ах-ха, более подходящего класса для меня не найти. «В» равно «вакуум» — пространство, свободное от вещества. Это мы уже выучили в школе («Садись, пять!»).

Я в восьмом классе. Я в ваку­уме. Мой вакуум ходит вместе со мной, он живёт в моих волосах, в капюшоне толстовки оверсайз. Я свободна от веществ «дружба» и «любовь». Согласитесь, сложно быть спутником получеловека — человека с половинчатым лицом.

«Вакуум — среда, состоящая из газа при давлении значительно ниже атмосферного», — это мой папа уточнил бы. Учёного-физика колотит от мысли, что его дочь (да и все вокруг, что уж!) знакома с терминами и явлениями только поверхностно. Алексей Перемятов — звезда городского Научно-исследовательского института. И я, Кристина Перемятова, «при давлении значительно ниже атмосферного». Пап, я знаю, как это «значительно ниже» называется в жизни: «аутсайдер». Я аутсайдер. В твоём любимом физмат-классе, куда я так не хотела и куда мне пришлось идти благодаря вердикту завуча: «Перемятова? Ну конечно же, по стопам великого отца!»

Ладно. Спасибо хотя бы за «Кристину». Папа топил за «научные» имена. Я могла быть Наной (привет, «наноэлектроника»), Евой/Элей/Эвой (от «эврика!»). Наверное, папа мог бы дойти и до имён Инна («инерция»), Сима («сингулярность»). Кстати, а почему родители не вспомнили красивое человеческое имя Света (есть же термин «скорость света», ну!)? Но мама предложила «Кристину». «Алёша, имя похоже на “кристалл”, “кристаллическую решётку” и (уверена, это она сказала уже тише)… немного на имя прекрасного сказочника Ганса Христиана Андерсена», — так предложила мама, и папа согласился на дочь-кристалл. Хотя… я бы не удивилась, если бы мама выбрала имя «Кристина» из-за выражения «кристально чисто» (ах-ха).

«Кар-р, кр-р-р!» — это воронята за окном. На этаж выше у соседей на балконе ворона устроила гнездо и вывела воронят. Они уже выросли, учились летать и бродили по изогнутому карнизу балкона, который цеплялся за выступ в фасаде, как упрямое растение. Воронята каркали и заглядывали в моё окно. Эти «кар-р» ужасно бесили маму, и… поэтому радовали меня! Пусть каркают, вносят прекрасный элемент хаоса в священный мамин уют!

Это «кр-р-р!» идеально подходит к постеру над кроватью. EVANESCENCE! Обожаю! Готическая красавица Эми Ли с пронзительными глазами и чёрными волосами, которые взлетают над головой фронтвумен, словно крылья всемогущей воро́ны. И всё это на фоне лунного затмения, «кровавой луны». Просто вау! Сколько раз я вставляла «уши» и врубала «Going under»!

Always confusing the thoughts in my head, (Oh)

So I can’t trust myself anymore…

Мои мысли всегда сбивают меня с толку,

Поэтому я больше не могу доверять себе.

Круто Эми Ли кричит в песне! И так красиво! Как же классно, что однажды я нашла Evanescence, когда гуглила готик-рок в интернете!

Не доверять себе. Кипеть, но не кричать. Не смотреть. А это уже про меня.

Даже зеркало в моей комнате спрятано внутри шкафа. Откроешь дверцу — пожалуйста, любуйся (нет). Гримируйся. Если нужно выходить из дома, не пропусти ни миллиметра. Потому что у гения науки, боготворящего точность формул и гармонию законов физики, и фармацевта, превратившего квартиру в храм чистоты и порядка (с симметричными подушками на диване!), родилась я.

Девочка с половиной лица.

Половиной лица, захваченной большой коричнево-серой родинкой. Огромной картой континентов нежеланного мира, окружённых белым океаном нетронутой чистой кожи. Океаном, с вызовом вглядываясь в который через зеркало на распахнутой дверце шкафа, я… тону снова и снова.

---

2

Волосы на затылке уже отросли, почти ощетинились. Чёрт! Так быстро, за неделю! Мама обязательно заметит: «Ренат, ты следишь за тем, как выглядишь?» Мамина причёска всегда идеальна: пышное каре волосок к волоску, монолитная красота такой укладки магнитит внимание. Оценивая, папа глянет на меня и поправит запонку на белоснежном рукаве свежей рубашки. Старший брат и младшая сестра переглянутся и хмыкнут. Как так вышло, что они на одной волне, хотя разница в возрасте у них больше, чем у меня с каждым из них? Да пофиг! Думать о слабости, жалеть себя — это не в принципах семьи Рено. Я звено драгоценности города, золотой цепочки на его шее, отпрыск семьи бизнесменов, на которых держится развитие городской инфраструктуры, и мне это нравится! Отправлю сообщение семейному парикмахеру и поправлю причёску сегодня же. А сейчас пора идти в школу. К кротам.

Учёные говорят, слепые кроты легко ориентируются в пространстве благодаря стереообонянию. Вдыхая воздух, анализируя поступающие в ноздри запахи, крот определяет местоположение их источника. Не знаю, почему я выбрал именно «кротов». Можно было выбрать змей, жуков или летучих мышей — они видят тепловое излучение и стремятся к нему. Или собак — они тоже улавливают это излучение, к тому же умеют и любят служить. Но нет. Тех, кто сопровождает меня в школе, я не переименую: прозвище «кроты» подходит им больше всего.

Стереообоняние школьных кротов притягивает их ко мне. Я источаю запах успешности, уверенности, красоты, богатства, доступа к неограниченным возможностям. «Ренат Рено, — шепчут бывалые учителя новеньким, предупреждая: — С ним осторожнее, бережно, вы же знаете эту семью?» Я уверен, они шепчутся и предупреждают. Только зря! Успех нашей семьи не основан лишь на деньгах: мы, Рено, уважаем врождённый ум, приобретённые знания, прокачанные навыки. Даже если бы учителя не боялись фамилии Рено, я всё равно учился бы на «отлично». Развитый мозг — ещё один источник силы. Сияния, притяжения. Лидерства.

Облако кротов сопровождает каждого Рено. Брат и сестра тоже никогда не ходят без толпы поклонников. Мы дарим возможность любить себя, греться рядом. Deus ex machina, «бог из машины», существовал в античном театре, и публика его обожала. В финале постановок с «неба» на специальном механизме, «машине», спускался актёр в роли бога, который разрешал все проблемы героев. «Бог» из семьи Рено — главный герой лайф-постановки: жизни нашего города. Что же, вам так необходимы кумиры, чтобы погреться? Окей, любите нас, пока мы разрешаем.

«Не забывайте одаривать», — напоминает отец. И я одариваю. Улыбаюсь симпатичным девчонкам, которые жадно ловят мой взгляд, разрешаю Кириллу пройти сложный уровень игры за меня («Вау, Кирилл, ты молоток, я бы не прошёл уровень так быстро!»), делаю комплименты за интересный урок учителям, приношу в школу снеки на весь класс («Спасибо, Ренат!»). Белоснежная улыбка. Как у отца.

Я умею учиться. Я умею сиять. Ещё один Рено-день в школе прошёл идеально.

Прошёл БЫ идеально. Если бы не одна девчонка.

Она не крот. Она не из тех, кто греется возле меня. У неё нет стереообоняния. И это меня бесит. Почему-то очень бесит. Но ещё в этой девчонке из восьмого класса есть что-то, что меня тревожит. Волосы, переброшенные на лицо, натянутый капюшон, вечно одна, скользит, как тень, не хочет быть замеченной. Почему я магничусь к ней, как кроты ко мне? Что я в ней чувствую? Уж точно не «к ней»!

Я умею сиять. Но умею и наказывать: выбирать жертву, на минус-факторе которой моё сияние становится ярче. Если ты допустил ошибку, проявил слабость, я акцентирую твоё поражение, усилю ничтожность — «минусую» тебя из «зоны прожектора», зоны успеха и восхищения. Направлю все прожекторы на себя и свою исключительность.

И сегодня жертвой стала она, девчонка в капюшоне.

3

Сегодня я опять украла.

Украла сливочную сосиску из холодильника. Сняла упаковку, разре́зала на маленькие кружки́. Чуть не совершила большую глупость: оставила упаковку на столе. Маме проще смириться с тем, что сосиски каждый день «тают на глазах», чем с мусором, который бросили на кухне. Мама за «кристально чисто», ах-ха. Вспомнила это и едва поборола соблазн «забыть» прозрачную плёнку с каплями сосисочного сока на краю стальной раковины. Как же надоело быть «кристаллом», хочу быть «скоростью света»!

Сливочную сосиску я стащила не для себя. А для Грача и его потомков. Перед выходом в школу я подошла к Грачу, мысленно поделилась тем, что хочу сделать, и Грач моргнул в знак одобрения и благодарности. Ну и пусть его сияющие голубые глаза на аккуратной дымчато-серой голове — всего лишь часть постера. Я верю: Грач чувствует меня из вселенной Эрин Хантер! Мой любимый кот-воитель часто советует мне, как поступить.

«Глупец! Тебе внушили это, чтобы толкнуть на путь предательства! Враги всего живого распаляли твои обиды, они пестовали твою злобу, пока ты не превратился в покорного исполнителя их чёрной воли!» — всплыло в памяти.

Ох, просто обожаю Грача в «Главной надежде» цикла «Знамение звёзд» ! Мой вечно ворчливый кот, который прятал за сварливостью доброе любящее сердце! Кот, который не стремится завести кучу друзей, но, выбрав друга и любимую, навсегда останется им верен!

Чтобы было легче их доставать на улице, я распихала сосисочные кружки прямо по карманам толстовки: едва угостишь одного котёнка, все дети Грача мгновенно оказываются рядом и нетерпеливо мяукают, требуя сливочную. А толстовку всё равно пора в стирку. Такие милые котята! Дымчатые, почти чёрные, глазки голубые, как у «папы». На несколько мгновений я стараюсь поверить, что мне повстречались дети кота-воителя. А так-то, конечно, их папу я не знаю. А мама кошка, которая терпеливо ждёт своей очереди, совсем не похожа на Ласточку — нежную серебристую возлюбленную Грача. И на бурую Листвичку не похожа. А вот на чёрную Сумеречницу с янтарными глазами очень даже, и это классно! На мордочке, правда, есть белое пятно, которое портит красоту кошки. Бедняга!

Ну и куда они подевались? Ни одного не встретила! Кис-кис-кис! Э-э-эм, куда вас унесло, коты? Я запихнула сосиски поглубже в карманы, сдавила, чтобы надёжнее лежали: поищу котят после уроков, никуда не торопясь.

Что за день? Почему так много народа в коридоре? Блин, точно! Сегодня же обязательная репетиция концерта к Восьмому марта. Вот все и набежали в школу (и кто вас просил!). Какой толк в этом концерте, если весной даже не пахнет? Зима чуть распушила снежную шубу, та подтаяла, как масло из морозилки на столе, да так и застыла в непонятном состоянии. Не морозно, но снежно, влажно, туманно и серо-серо-серо.

Думая о полузиме на уроке, я, оказывается, тёрла ладонью лицо! Ну когда я уже привыкну правую часть лица НИКОГДА не трогать! Ну вот, блин! На ладони остались следы тоналки — наверняка смазала часть крема с родинки. Скорее бы звонок!

Первой кинувшись к дверям на перемене, я опять увязла в толпе. Что за день, а-а-а! Я пробила дорогу и поняла, почему в коридоре опять много людей. Здесь был Ренат. Тот клёвый парень из девятого класса. Чёрная футболка, чёрная кожанка, чёрный ёжик на голове. Уверенный холодный взгляд, который, как по волшебству, сменяется широкой тёплой улыбкой. Такой желанной улыбкой…

Стоп! Желанную улыбку? Ах-ха! Размечталась, полулицая! Уж мне-то такая улыбка Рената точно не светит! Я перекинула на лицо побольше волос, натянула капюшон, наметила дорожку к туалету и ринулась вперёд!

А-а-а! Что?! Какая-то девица тоже набралась решимости и бросилась мне наперерез, но только не к дамской комнате, а к Ренату. Я не успела затормозить и врезалась в девушку. Бо-о-о-ольно-о-о! Главное, не закричать, не привлекать вни-мания. Быстро встать и в туалет!

Но почему вокруг так тихо? Слишком тихо! Бежать или замереть? На секунду я зажмурилась.

— Ты что, совсем сдурела?

Пришлось открыть глаза, чтобы обнаружить: я позорно уткнулась в кроссовки Рената. А вокруг них валялись кружки сосисок. Из моих карманов! Я посмотрела по сторонам. Народ в коридоре пялился на меня и чего-то ждал. Задрала голову вверх — о боже! — на меня смотрел Ренат.

Он наклонился совсем рядом с моим лицом (о господи, рядом с родинкой под смазанной тоналкой!) и подхватил сосиску с пола:

— Что это? Фу! Какая мерзость!

Ренат отшвырнул сосиску, отпихнул носком кроссовки несколько других кружков. Кирилл уже доставал из рюкзака влажные салфетки: Ренат тщательно вытер руки и вернул влажный комок парню из свиты.

— Это похоже на огромного червяка, куски разрезанного дождевого червяка.

Голос был жёсткий, наточенный, словно нож. Я опустила глаза и уставилась на сосиски. Мне хотелось вжаться в себя и исчезнуть, но я снова подняла глаза вверх. Как кролик под гипнозом. Ренат смотрел прямо на меня и выносил приговор:

— Мерзкого. Отвратного. Тухлого. Дождевого. Червяка.

И тогда я поняла. Мерзкий червяк — это я.

---

4

Неужели кроты едят ЭТО?

Нет, я, конечно, знаю, что настоящие кроты едят дождевых червей. Но школьные «кроты»?

Через пару шагов я обернулся к худому длинному парню. Увидел его уши, плотно прижатые к коротко остриженной голове.

— Что это была за гадость, Кирилл?

— Да сосиска это, ты чего, Ренат! — Кирилл обрадовался, что я к нему обратился. Даже его приплюснутые уши порозовели.

— Ты такое ешь?

— Конечно ем!

— Понятно…

Кирилл всмотрелся в моё лицо. И его уши снова погасли, побледнели.

Он промямлил:

— Ну, не так часто ем… Иногда.

«Удивительные наблюдения за “кротами”. Том третий», — прозвучало в голове.

В целом, мне пофиг на то, что едят другие. Мама говорила, что жизнь большинства горожан отличается от нашей: «Она более неуклюжая, Ренат». Надеть то, что под руку попалось. Съесть то, что можно приготовить за пять минут. Думать о выходных, праздниках и отпуске вместо поиска очевидных и неочевидных путей, возможностей, нитей успеха в жизни.

Сосиски так сосиски. Уже не удивляюсь. Но, блин, эта девчонка совсем офигела! Ус