2. Уэстон

Дева

Типичным Девам нравится все четкое и симметричное.

Я вспомнил о последнем сообщении моего агента о том, что съемки переносятся на следующую неделю, и потер уставшие глаза. Годом ранее я подписал контракт на несколько сезонов нового шоу и с тех пор больше не высыпался. Съемки начались полгода назад, и с этого момента я постоянно чувствовал усталость и каждый день сомневался, правильно ли поступил, согласившись на это дело. Я был ученым, исследователем и хотел пробудить в других страсть к астрономии, как мой наставник Ричард когда-то во мне.

Тем не менее я не ожидал, что все это привлечет столько внимания к моей персоне. Но в то же время я видел, что многие внезапно заинтересовались астрономией, и гордился, что мог что-то донести этим людям. Возможно, для этого и стоило мириться с недостатками. В конце концов, известность была не так уж плоха, и мне следовало оставаться благодарным за полученный шанс.

Я задрал голову, чтобы посмотреть на небо. Стоял ранний вечер, и, как это часто бывало в Лондоне, небо покрывали тучи, из-за чего звезды были едва видны. Вселенная всегда меня очаровывала. Я хотел разузнать о ней побольше с самого детства, а после лета, проведенного в лагере «Сансайд»[12] неподалеку от Уитстабла, желание получше разобраться в этой теме только усилилось.

Я наполнил легкие свежим осенним воздухом и направился к двери, ведущей из небольшого, увитого плющом заднего двора обратно в основное здание. Дэви уговорил меня выступить с заключительным докладом вечера, и я не мог ему отказать. До возвращения в наш родной Лондон мы вместе занимались исследованиями в техническом институте в Стокгольме.

Дэви начал проводить подобные мероприятия, пока я получал докторскую степень по астрофизике. Каждый добился того, чего хотел.

Сегодня у него еще были дела, и мы планировали встретиться через час и выпить пива в пабе неподалеку. Чтобы скоротать время, я собирался поработать на ноутбуке, а когда сделал небольшой перерыв, обнаружил этот задний двор. Теперь я мог избежать людей за дверью, которые бы сразу засы́пали меня вопросами на самые разные темы. Не говоря уж о питающихся падалью журналистах, наверняка приехавших сюда не только из-за моих профессиональных навыков, но и ради скандала с новой телезвездой. Я попал в индустрию недавно, но уже немало узнал о плохих ее сторонах. Фальшивые заголовки, скандальные статьи. Оступиться очень просто.

Я сделал еще один глубокий вдох. Пора за работу. Мой телефон, лежавший в помещении за кулисами вместе с пиджаком и ноутбуком, наверняка снова перегрелся. Я потянул за ручку, но тяжелая металлическая дверь не сдвинулась ни на сантиметр. Я принялся дергать за нее изо всех сил, однако все было тщетно.

Я оглядел двор, обнесенный высокой кирпичной стеной. Залезть было некуда: вокруг не оказалось ни мусорного бака, ни чего-то еще. Черт.

– Здесь кто-нибудь есть? – крикнул я, но до меня доносился лишь шум города, гудки машин и крики людей в этот субботний вечер.

Я что есть силы постучал в дверь, закричал и снова попытался ее открыть. Бесполезно. На всякий случай я даже просунул в щель маленький кусочек картона, но тот едва выскользнул и ничуть не помог. Просто великолепно. Тревога во мне неуклонно росла.

Я, словно зверь в клетке, метался из стороны в сторону, ощупывая стену и тихо ругаясь. Тут за спиной со скрипом открылась дверь. Я быстро повернулся – передо мной стояла брюнетка. Я бросился вперед, но кусок картона спланировал на пол, и дверь с громким стуком снова захлопнулась. Я недоверчиво уставился на девушку, которая едва доставала мне до плеч. Она посмотрела на меня, и на мгновение я будто потерял дар речи. Меня приковал любопытный взгляд светло-карих глаз, и я вспомнил остроумный ответ, который она дала мне перед всеми после того, как дурацкий рингтон ее телефона прервал мое выступление. Это меня немного впечатлило. Немного. Но рассердило все-таки больше.

– Вы постоянно всем надоедаете или решили сегодня сделать исключение? – пробурчал я и, запустив пальцы себе в волосы, сделал шаг назад.

Она виновато посмотрела на меня, и на мгновение я пожалел, что не совладал с собой, но если дела пойдут совсем плохо, то почти все в этом здании скоро уйдут, и Дэви заметит мое отсутствие не раньше, чем через час.

– Да успокойтесь вы! Профессор Джонс, я прервала ваш божественный доклад всего на две секунды. Как-нибудь переживете. Вообще-то я хотела перед вами извиниться, но раз так…

Она повернулась и потянула за ручку, что уже пробовал сделать я до нее.

– Дверь, – с раздражением сказал я. – Похоже, она открывается только с одной стороны.

Брюнетка в панике продолжала дергать за ручку.

– Вы ведь не всерьез!

Вздохнув, я уселся на ступеньку.

– А почему, по-вашему, я был так рассержен, когда вы меня здесь обнаружили?

– Потому что все еще волнуетесь из-за выступления?

Она присела, специально как можно дальше от меня.

– Не беспокойтесь, я за секунду и думать забыл о вас и вашей дерзкой и бестактной выходке.

Это было неправдой, но ей знать об этом не надо. Закончив доклад, я разозлился на себя за то, что мне было трудно вернуться к тексту. Сразу сосредоточиться не помогла даже шутка. Я ненавидел, когда у меня что-то не получалось. Сделав глубокий вдох, я посмотрел на небо. Мне и сейчас нужно было многое подготовить, переделать кучу дел, а я чем занимался? Просто сидел, запертый с наглой и бесцеремонной незнакомкой.

– У вас с собой телефон? – с надеждой спросил я.

– Извините, но он разрядился, пока я смотрела видео с котиками, – виновато ответила она.

– Боже, как вы можете так бессмысленно тратить время?

– Должна сказать, что в реальности вы выглядите гораздо надменнее, чем во время выступления. – Брюнетка глубоко вздохнула, и я приготовился к тому, что сейчас с ее дерзких губ сорвутся новые оскорбления. Надо признать: с дерзких и очень красивых губ. Но об этом в подобной ситуации я размышлять уж точно не стану. – Мне казалось, что вы лишь немного оторваны от реальности, так как сейчас вас все боготворят, но такого высокомерного ученого, как вы, я еще не встречала!

Я ошеломленно уставился на нее. Краем глаза увидел у нее на платье пропуск для прессы. Нова Старон, «Станнинг». Просто великолепно. Конечно, она была журналисткой, да еще и из бульварного журнала! Мне казалось, будто кто-то хотел подвергнуть меня какому-то тесту. В Бога я не верил, однако верил в трудные испытания, ждавшие в жизни каждого. И мисс Старон определенно была одним из таких испытаний, причем немаленьким.

– А что не так? В противном случае вы бы попросили у меня автограф? – проворчал я на ее оскорбления.

Покачав головой, она встала и так же, как и я прежде, осмотрела стены в поисках выхода. При этом девушка пробормотала что-то напоминавшее «ну и придурок».

– Как-как? – спросил я, оперевшись о колени.

Она повернулась ко мне, и я увидел, как ее глаза вспыхнули презрением и гневом. Как ни странно, мне это понравилось. Большинство людей реагировали на то, что я работаю в шоу-бизнесе, с тупым восторгом. Мне захотелось разозлить ее еще больше, но я совершенно не понимал зачем.

– Я сказала, что вы ведете себя как придурок, – честно выпалила она и вздернула подбородок. Это меня позабавило, но я ей все же не улыбнулся. Я сохранял маску невозмутимости.

– Рад, что вы сообщили.

– Правда?

В ее голосе прозвучало удивление, а воинственное выражение лица немного смягчилось.

– Да, наконец я смогу изменить свою жизнь и стать лучше.

– Вы надо мной насмехаетесь? – В ответ я многозначительно поднял бровь, а она фыркнула и покачала головой. – Поздравляю, теперь вы только подтвердили мое представление о вас.

– Чудесно: рад, что смог открыть вам на себя глаза.

– Холодный сарказм вам не к лицу, лучше изображайте наигранную очаровательную улыбку, которую вы показываете остальному миру.

Брюнетка повернулась ко мне спиной, на этот раз я все-таки не выдержал и слегка ухмыльнулся.

Я разминал пальцы и чувствовал, как мной овладевает волнение. Для меня не существовало ничего хуже беспомощности. Когда ты был не в силах ничего сделать, не в состоянии распоряжаться своей судьбой и не мог выбраться из тупика. Всего этого я старался избегать. Я спал и ел только потому, что это было необходимо.

Вздохнув, журналистка повернулась ко мне и снова села рядом на ступеньку. Она сняла туфли на каблуке и помассировала ступни. Никогда не понимал, зачем девушки причиняли себе такую боль, просто чтобы быть на пару сантиметров выше.

– Как вы думаете, как скоро кто-нибудь заметит, что мы здесь? – тихо спросила она, на этот раз с явным беспокойством в голосе.

Я пожал плечами.

– Через час, может, дольше.

– О господи, – жалобно выдохнула девушка. – Зря я выпила столько шампанского.

– Это многое объясняет.

Я почувствовал на себе ее сверкающий взгляд и встретился с ней глазами.

– У вас что, с рождения какой-то тик, который заставляет вас делать гадкие комментарии по любому поводу, или просто паршивый характер? Вам нужно установить фильтр для ваших замечаний.

– Для журналистки вы удивительно мало мне льстите.

– А почему должна? Потому что вы думаете, что цель каждого журналиста – взять интервью у такого необычайно любезного человека, как вы?

– Потому что по моему опыту это так.

Язык у нее и впрямь был острый. Она продолжала заниматься своими измученными ступнями, и каштановые волосы упали ей на лицо. Девушка медленно откинула их назад, обнажив тонкую шею. Мои чувства словно обострились в сотни раз. Вены у нее под кожей слегка пульсировали, а вырез платья с этого ракурса явно показывал больше, чем было уместно. И мне нужно было отвести взгляд. Сейчас же.

– По большей части я здесь не по работе, – вырвала она меня из раздумий, и я попытался выяснить, лжет ли она.

– Вы поклонница астрономии? – спросил я.

– Астрологии. Точнее, я восхищаюсь Маркусом Томпсоном.

На сей раз я не смог сдержаться и хмыкнул.

– Я думал, вы разумнее. Вы верите в эту эзотерическую чушь?

Она одарила меня приторной улыбкой.

– Я и не сомневалась, что, несмотря на интеллект, такому человеку, как вы, не так просто открыть разум для чего-то непривычного.

– То есть вы в самом деле считаете, что характер зависит от знака зодиака? Это же просто смешно, – ответил я. Она все еще смотрела на меня со снисходительной улыбкой. Я встал. – Умоляю вас! Астрономия занимается точными научными данными! Точными! Вы ведь понимаете, что это значит? Реальными явлениями, а не какими-то фокусами!

– Профессор Джонс, кто вы по знаку зодиака?

Я замешкался.

– Это к делу не относится.

– Вы просто боитесь астрологии, так ведь? Боитесь вверить судьбу кому-то незнакомому.

Со вторым утверждением она на удивление попала в яблочко. Впрочем, этого я бы ей никогда не сказал.

Я вздохнул.

– Полный бред, – пробормотал я. – Дева, и что с того?

– Это многое объясняет! – ответила она, будто теперь точно знала, кто сидит перед ней, что только разозлило меня еще больше.

– Не говорите глупостей.

– Девы рассудительны, любят четкость и симметрию. Они пунктуальны, хорошо умеют себя организовывать и постоянно анализируют себя и свое окружение. Они довольно склонны к перфекционизму. Верно?

– То же самое точно можно сказать про многих, особенно про ученых.

– Вы обычно доказываете все поступками, а не словами. Ваш сарказм – исключение: признаю, его вы довели до совершенства. Вам нравится во что-то углубляться и точно выяснять, как это работает. – Она пристально посмотрела на меня. – Девы неприступны и строги, бескомпромиссны и мелочны. Как правило, из-за этого они нередко переутомляются.

– Бросьте: всю эту информацию вы можете найти, просто прочитав статью про меня в «Википедии».

– Неужели? А что насчет этого: на самом деле вы мечтаете о партнере, который впечатлит вас умом, а не внешностью. Вы ищете женщину на всю жизнь и не готовы довольствоваться чем-то другим. Бессмысленные интрижки для вас – пустая трата времени. Правильно?

– Поразительно, как вы можете по-настоящему верить в эту чушь, – пробормотал я и встал. Потом поднялся по ступенькам, еще раз подергал дверь и несколько раз в нее постучал. Все без толку.

Спустившись обратно, я посмотрел на Нову. Она уверенно откинулась назад, опершись на локти, а ее красные губы растянулись в самонадеянной улыбке. Она была красива – это точно, – и что-то в ней меня привлекало, несмотря на ее бессмысленную слабость к астрологии.

– А кто по знаку зодиака вы? – спросил я.

– Рак.

– И что сегодня говорит ваш гороскоп?

– Сегодня все не так, как кажется.

– Вот как. Что значит эта пустая фраза?

– Это я уже выяснила, так что не беспокойтесь. Но вот у Дев сегодня день, полный возможностей.

Я прижал указательный и большой пальцы к переносице. От этой ужасной болтовни у меня медленно, но верно начинала болеть голова. Или же причина была в чем-то другом?

– Просто помолчите, – слабо ответил я.

Голова закружилась, в ушах зазвенело, а к горлу подкатила тошнота. Пожалуйста, только не сейчас!

– Что с вами? – вдруг обеспокоенно спросила журналистка.

Веки опустились, и тут я почувствовал на плече тонкую руку, направляющую меня обратно к лестнице. Я сел на ступеньку и потер затылок.

– Вы весь бледный, – отметила девушка. – Вы голодны?

Я несколько раз моргнул, пытаясь рассмотреть ее лицо, но оно расплылось у меня перед глазами. Появились блики, из-за которых разглядеть что-либо было невозможно.

– Просто легкая мигрень, – со стоном ответил я, в то время как голову пронзала боль, пульсировавшая у меня в мозгу как отбойный молоток.

– Вы слишком много работаете, – с упреком сказала она. Когда обо мне в последний раз кто-то заботился? Разве я вообще такое позволял? Кажется, нет.

– Вы не первая, кто так говорит.

Я не удержался от короткого смешка, из-за которого в голове снова прокатилась волна боли, и я закашлял.

– Подвиньтесь чуть вперед.

– Что?

– Ну же. – Она подтолкнула меня и уселась на ступеньку сзади. Спиной я почувствовал ее тепло. – Только не думайте, что вы мне особенно нравитесь, – пояснила она. – Я делаю это лишь потому, что не могу видеть, как страдают другие.

– Вот это я везучий, – прошептал я. Что мне оставалось, кроме как сдаться?

– Вы что, не можете обойтись без сарказма даже в такой ситуации? Постарайтесь хотя бы на минуту расслабиться.

Она положила руки мне на шею. Я ощутил приятную прохладу, но, раз ее кожа была такой холодной, она явно мерзла. Будь у меня с собой пиджак, я бы без раздумий отдал его ей.

Когда она начала массировать две точки у меня на затылке, я не сдержался и слабо выдохнул. Боль немного утихла, тошнота почти прошла.

– Что вы делаете? – шепнул я с закрытыми глазами.

– Колдовство, фокус, – тихо поддразнила она. В ее голосе слышалась улыбка. – У моей мамы тоже иногда бывают мигрени, из-за напряжения в шее. Есть несколько триггерных точек, которые могут облегчить боль. Видимо, у вас что-то похожее, вы ужасно напряжены, у вас такое часто?

Я не хотел в этом признаваться, потому что так бы проявил слабость.

– Редко.

– Интуиция подсказывает мне, что вы говорите неправду, но как скажете. Расслабьтесь.

Она слегка хлопнула меня по плечу, и я ухмыльнулся, несмотря на боль. Ее тонкие пальцы, оказавшиеся сильнее, чем я думал, двигались по напряженным мышцам и расслабляли их, и я сразу почувствовал, что давление в голове ослабло. Оно не исчезло, но на удивление заметно уменьшилось.

Когда она сверху вниз провела костяшками пальцев по моей шее, я вздохнул от облегчения и благодаря ее заботе смог открыться, рассказать то, что прежде держал в тайне.

– Почти после каждого публичного выступления, – бессильно прошептал я.

– Что?

Она на секунду остановилась, но потом, к счастью, продолжила делать массаж.

– Мигрень… – объяснил я.

– Так проявляется скопление отрицательной энергии, стресса и давления, – отметила она, и я слегка кивнул. Я показал свою уязвимость – а такое бывало редко.

– Дайте угадаю: Раки любят жертвовать собой ради других? – спросил я, чтобы сменить тему, и услышал, как она тихо усмехнулась. Настроение у меня изменилось, я почувствовал себя лучше, и ее присутствие раздражало уже не так, как десять минут назад. Рядом с ней было… приятно, и от ее массажа – тоже.

– Верно.

– Они чуткие и порой излишне сентиментальные.

– Ничего себе, профессор Джонс: вы могли бы устроиться сотрудником к нам в журнал. Хотя тогда я останусь безработной.

Я снова услышал улыбку в ее голосе и с удивлением обнаружил, что обрадовался. Как давно я такого не испытывал? Сколько я уже не давал свободу этим чувствам?

Я еще немного наклонился навстречу ее прикосновениям, наслаждаясь тем, как ее пальцы скользят на моей перегретой коже. Она была права в том, что я не искал мимолетных связей: на них у меня не хватало времени. Тем не менее порой я удовлетворял физиологические потребности с помощью романов на одну ночь, но они никогда не выливались ни во что серьезное: ни одна девушка уже давно не могла привлечь меня по-настоящему.

– Зови меня просто Уэстон. В конце концов, мы уже немного сблизились, – неудачно пошутил я. Мне захотелось увидеть ее лицо. Она улыбалась? Или же считала, что не стоило выходить за деловые рамки?

– Нова, – ответила она, продолжая массажировать мне плечо. Я чувствовал себя все лучше, облегченно вздохнул и сумел снова открыть глаза. Ее имя словно эхом без конца раздавалось у меня в голове. Она и впрямь была похожа на сверхновую звезду[13].

– Тебе обязательно нужно о себе заботиться, время от времени отдыхать, иногда ходить на массаж. Тогда будет лучше.

Вдруг она остановилась, и мне сразу же стало не хватать ее прикосновений. Захотелось попросить, чтобы она продолжила, но я боялся показаться жалким или беспомощным. Я покрутил головой – шея хрустнула, – а потом повернулся к ней.

– Лучше? – тихо спросила она, и ее взгляд с каждой секундой казался все соблазнительнее. У нее были густые волосы цвета насыщенного горького шоколада с более светлыми, словно поцелованными солнцем кончиками, глаза цвета виски, полная, вздернутая верхняя губа. Что она там утверждала? Что я любил симметрию? Ее лицо обладало идеальной симметрией, которую нарушала только маленькая родинка на подбородке, что, как ни странно, делало ее еще привлекательнее. Идеальное несовершенство. Похоже, она тоже заметила перемену в моем настроении, потому что на мгновение бросила взгляд на мои губы. Моя рука находилась всего в нескольких сантиметрах от ее бедра, которое было лишь наполовину скрыто юбкой сливового цвета.

– Да, большое спасибо, – ответил я и удивился, почему у меня вдруг так охрип голос. Сердце бешено заколотилось, и меня внезапно пронзило желание. Влечение и ненависть были близки, а я бы не сказал, что ее ненавидел. Она была невыносимой и в то же время очаровательной.

Она снова посмотрела мне в глаза, а я задался вопросом: Нова думала о том же, о чем и я? Кто знает, насколько мы здесь застряли: так зачем тратить время на прения, если можно заняться другим? Интересно: она целуется с таким же пылом, с каким умеет спорить?

Вдруг мне стало совсем неважно, что она была журналисткой и увлекалась астрологией. Я начал думать лишь о том, как развеять возникшее между нами напряжение. Я еще немного повернулся, кончики моих пальцев слегка коснулись ее обнаженного колена, и она выдохнула. Так тихо, что я едва расслышал, однако во мне все перевернулось. Как странно: такого сильного притяжения я не чувствовал уже давно, и это несмотря на то, что все говорило против нашей связи. Влечение было просто нелогичным.

Она провела языком по губам и чуть наклонилась ко мне. Ее тело словно кричало «да», в то время как во мне разгоралось пламя. Однако ответить ей я не успел: в этот миг нас резко прервали.

Дверь с громким скрипом распахнулась.

– Уэстон? – За ней появился Дэви. Я сразу вскочил, чтобы придержать дверь.

– Только не закрывай!

– Ну наконец-то! Я тебя обыскался, – со вздохом произнес он.

Я оглянулся на Нову, все еще сидевшую на ступеньках. Ее взгляд прояснился, но казалось, что она еще не отошла от того, что только что произошло между нами. Или я это просто вообразил? Поскольку мне хотелось, чтобы она отреагировала на меня так же, как я на нее?

– Опять вы! – вдруг сказал Дэви и указал на девушку.

Нова встала, поправила платье и подняла с пола туфли на каблуке.

– Добрый вечер, мистер Вольфхард, – приветливо ответила она и вызывающе поклонилась.

Дэви густо покраснел; любопытно, что эти двое были знакомы.

– Она искала тебя и, очевидно, нашла, – презрительно сказал он.

– Я устроила все не специально, если вы намекаете на это, – немного своенравно ответила она.

– Ничего страшного, – сказал я Дэви и положил руку ему на плечо. – Это была лишь случайность. И обязательно повесьте на дверь табличку с предупреждением.

Я опять посмотрел на Нову, совершенно не понимая, что сказать и что вообще произошло между нами за последние несколько секунд. Поэтому я едва заметно кивнул ей и опять повернулся к другу.

– Ладно, пойдем.

Дэви вставил под дверь клин, и, когда мы пошли дальше по коридору, я вновь обернулся и увидел Нову, шагавшую за нами. Взгляд у нее был опущен и направлен в телефон. Разве она не говорила, что он разрядился? Неужели журналистка нарочно заманила меня в ловушку? Не может быть: она ведь тоже почувствовала короткую искру между нами. Или все-таки нет?

Дэви открыл мне дверь в комнату, где лежали мои вещи, а я все прокручивал в голове произошедшее. Наконец я вышел из здания. По дороге мы с Новой не встретились снова, но, когда я спускался по лестнице на улицу, от входа как раз отъехало такси. Выходит, она села туда и исчезла из моей жизни так же быстро, как и появилась? И почему мне отчасти было жаль, что все произошло именно так?

Спустя несколько недель мой агент прислал мне отрывок из статьи в интернете, в которой обо мне отзывались довольно скверно.

Уэстон Джонс – идеальный полубог науки: каким его видят все и какой он на самом деле

Автор: Нова Старон.

Я раз и навсегда понял, что больше никогда не буду доверять другим раньше времени. Больше со мной такого точно не повторится.

3. Нова

Рак

Для Рака дом – это не просто место, а чувство, точка опоры.

Настоящее

Говорили, что части каменного круга в Эйвбери убрали где-то в семнадцатом веке для возделывания земли и вместо этого стали использовать их для строительства домов. Моя бабушка купила такой дом в тридцатые годы и бросила работу психологом. Дело в том, что ей ужасно надоела шумная жизнь в Лондоне, правила и нормы, и все то, что она считала несправедливым. А такого было полно. Сольвей была самым настоящим борцом и, помимо своих принципов, верила в силу камней, из которых был построен наш дом. Это место и вправду казалось заколдованным, а бабушка по сей день твердила, что в новолуние ее нередко навещали феи.

Но, возможно, это была лишь сказка, которую она рассказывала мне на ночь, когда я была маленькой. Я уже не знала, что и думать обо всех этих историях, но нельзя было отрицать, что каждый раз, когда я открывала скрипучую калитку на наш участок, где жили мама, бабушка и ее подруга Шэрон, у меня по коже пробегали мурашки. Сочные зеленые лозы плюща вились вдоль кирпичной стены старого двухэтажного здания с покрытой мхом камышовой крышей. На лужайке перед домом, как всегда, буйно разрасталась трава, и мама и бабушка по-прежнему черпали свежую воду из маленького колодца в палисаднике. Отчасти, чтобы оставаться независимыми, а отчасти, чтобы сэкономить. Когда мне было пять, мама устроилась на работу в уютную пекарню в центре города, и мы часто переезжали, не имея настоящего дома, а потом вместе стали жить у бабушки, которая приходила в себя после преждевременной смерти своего мужа, моего дедушки. Сольвей много лет посещала различные курсы по эзотерике и астрологии, на которых и познакомилась со своей хорошей подругой Шэрон. Для бабушки главным в людях всегда был характер, и я была рада, что теперь она снова была не одинока, а имела близкого друга рядом. От Шэрон я узнала о движении звезд и связи между астрономическими явлениями и нашими действиями.

Оглядываясь назад, я понимаю, что, переехав сюда, мама поступила правильно. Порой мне было непросто: я верила в силу звезд и, по мнению других детей, жила в доме ведьмы, однако именно здесь я познакомилась с лучшей подругой, Лори. Несмотря на то, что мы по-прежнему сильно отличались друг от друга и Лори больше любила анализировать, чем мечтать, астрология не только укрепила нашу дружбу, но и помогла нам пережить трудные времена. Около шестнадцати лет Лори перенесла тяжелый удар судьбы, ввергнувший ее в глубокую депрессию. Ее любимый брат, с которым они были очень близки, разбился в аварии. Лори было невероятно больно, и она не могла справиться с потерей.

Она начала отдаляться от родителей и от меня и замкнулась в себе. Ей больше не хотелось жить. Я отчаянно искала способ помочь лучшей подруге.

Однажды в предсказаниях бабушки я случайно нашла гороскоп, основанный на дне рождения Лори. В нем я обнаружила проблеск надежды, необходимый моей лучшей подруге: там говорилось, что вскоре у нее в жизни произойдет что-то очень важное. Ей придется столкнуться со своими страхами и внутренними демонами, но в итоге все эти испытания сделают ее сильнее.

Я рассказала о гороскопе Лори, и в тот момент, когда ее мир грозил вот-вот рухнуть, нужные слова словно осветили тьму у нее внутри. Она восприняла их как знак, в котором отчаянно нуждалась, чтобы начать битву со своей болью. Следующие несколько лет Лори решительно боролась, чтобы вернуться к жизни.

Это событие сильно повлияло на нас. Мы всерьез увлеклись астрологией, и общий интерес укрепил нашу дружбу. Эта страсть заняла важное место в нашей жизни, а тесная связь стала одной из причин, по которой мы вместе поехали учиться в университет в Манчестере.

Вопреки здравому смыслу и советам бабушки я поступила на журналистику, параллельно окончила всеобъемлющую онлайн-программу по астрологии, а Лори стала юристом. Каждую среду, по вечерам, мы собирались в «Скинни Пиг», нашем любимом пабе, чтобы выпить пива и отведать ребрышки барбекю с домашним соусом – лучшие во всем Манчестере.

Я поднялась по двум перекошенным ступенькам и толкнула входную дверь. Сольвей считала, что запираться не было смысла, ведь она все равно с удовольствием откроет любому. По ее мнению, это место должно было быть домом не только для нас, но и для всех беспокойных душ снаружи, которые пытались найти в жизни какой-то смысл. Раньше здесь нередко было столько народу, что я чувствовала себя как в небольшой гостинице.

– Всем привет! – крикнула я, войдя в коридор, и бросила дорожную сумку в угол под шкафом. Услышав из гостиной грохот барабанов, я сделала глубокий вдох и приготовилась к предстоящим выходным, которые проведу здесь. В этом доме не было ни возможности уединиться, ни правил. Изначально, в детстве, мне это нравилось, но потом все изменилось. Однажды в подростковом возрасте ко мне в гости пришел мой первый парень Уилл. Тогда нас застукали в гостиной за поцелуями и обжиманиями своенравные друзья бабушки. В пятнадцать лет такое вряд ли покажется приятным. Они, конечно, сказали: «Простите, развлекайтесь дальше», но у меня уже пропал настрой, а после того как Сольвей тоже вошла в комнату и принялась рассказывать нам что-то о любви и отношениях, Уилл сбежал и потом ловко обходил меня стороной в школьных коридорах.

Я пошла на звук и обнаружила бабушку сидящей на полу с гигантским барабаном. Ее стройное тело облегало бирюзовое шелковое кимоно, длинные седые волосы были уложены в высокую прическу из отдельных непослушных прядей, а глаза закрыты. Ее подруга Шэрон танцевала в такт ударам, и золотые браслеты на ней бренчали, делая мелодию еще ярче. Меня уже давно не удивляли такие зрелища. Я пожала плечами и, не желая им мешать, вышла из дома через коридор обратно в сторону сада. Мама точно была там, потому что маленькая беседка, над крышей которой густо вился виноград, летом была ее любимым местом. Как я и думала, она лежала на шезлонге с книгой.

– Привет, милая! Ну наконец-то! – просияв, сказала она и раскинула руки, чтобы я могла ее обнять. После этого я и сама плюхнулась в другой шезлонг и сделала короткий вдох. – Как добралась? – спросила она.

– Ехать было ужасно долго. Вдобавок поезд был битком, и мне пришлось делить купе с парнем, который запихнул в себя два пакета чипсов со сметаной. У меня теперь травма от его чавканья.

Мама засмеялась и легонько погладила меня по щеке тыльной стороной указательного пальца. Я бы с радостью бывала здесь чаще и восстанавливала силы, но тратить больше четырех часов на поездку каждые выходные мне совсем не хотелось. Особенно вспоминая о сегодняшнем путешествии: снова слушать людей, громко говоривших по телефону, у меня желания не было.

– Сол опять готовится к новолунию? – спросила я.

– Да, – ответила мама. – Значит, ты знаешь, что ждет тебя сегодня вечером?

Да