В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы — своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…
Израиль подарил незабываемый творческий опыт — играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.
«Работа — это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.
Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»
В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.
Израиль подарил незабываемый творческий опыт — играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.
«Работа — это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.
Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»
В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.
Дәйексөздер3
Порой фонарик правды не заметим,
За полуправду возблагодарим.
Все наши покаянья стоят грош,
И осуждения не выход.
Что ж делать? Не взыскуя
За полуправду возблагодарим.
Все наши покаянья стоят грош,
И осуждения не выход.
Что ж делать? Не взыскуя
, в те годы она еще была нужна людям, и не только самим поэтам или чтецам. Были еще переполненные залы – Политехнический, ВТО, ЦДЛ, Октябрьский зал Дома союзов… И не только в 60-е, но и позже – в 70-е, даже еще в начале 80-х. А потом все пошло на убыль, и все необязательней становились эти чтения, и сами поэты стали уходить один за другим – «хорошие и разные».
