Оглавление

Пролог

Хем сидел за большим обеденным столом. Его черные волосы были не ровно острижены и немного торчали с одной стороны ближе к самой макушке. Пепельные глаза излучали радость и удовольствие. Отчасти от того, что вся его семья собралась этим вечером за столом. Отчасти от того, что алкоголь уже действовал вовсю. Красноватая кожа Хема блестела в свете лампы. Его широкая улыбка говорила его сыновьям о том, что можно вести себя раскованно. Сегодня за столом собрались все. Его жена, мать и трое детей. Младший, Средний и Старший.

— Ты, как чувствуешь, когда у нас заканчивается сезон полевых работ! — с усмешкой сказал он единственному гостю в своем доме. — Каждый год приходишь прямо к столу.

— Хем, ты так говоришь, как будто Древен приходит только за тем, чтобы поесть! — сердито посмотрела на него мать.

— Нет, нет, я не это имел в виду. — оправдывался Хем.

— Да бросьте. Все вы правильно говорите, матушка. Как только я почуял этот прекрасный запах приготовленного мяса, то сразу собрался и отправился в путь.

Гость поднял бокал и все взрослые последовали его примеру.

Старший сидел молча. Через несколько дней это все закончится. Наконец-то у него будет имя. Свое собственное. Настоящее. Сначала он был Младшим. Потом средним. А когда его старший брат умер, то он сам стал Старшим. Для него это было как-то унизительно. Сверстникам, с которыми он общался, практика наименования детей по таким дурацким возрастным признакам и очередности рождения не доставляла никакого дискомфорта. Но ему это всегда не нравилось. Тебя называют сначала так, потом эдак. Хорошо, если ты родился первым в семье и будешь десять лет Старшим. Хотя первые года ты все равно будешь Первенцем. Старшим станешь потом уже, когда у тебя появится брат или сестра. Старший нахмурился и посмотрел на свои красноватые руки. Все в мозолях. Работа на земле никому не давалась легко. Мозоли уже давно не болели. Просто кожа такая грубая, можно и лицо себе поцарапать такой. Он вздохнул. Перевел взгляд на свою мать. Ее красное полноватое лицо сотрясалось от смеха. Отец сказал очередную шутку. Или фразу, которую он посчитал шуткой. После четвертого бокала ей почти все фразы отца казались смешными. А вот бабуля редко смеялась. Она сгорбилась и ковырялась у себя в тарелке. Говорила за столом она редко. Старший посмотрел на их гостя. На Древена. Высокий и сильный. Откуда его отец и он знают друг друга? Сколько раз он не спрашивал, отец всегда говорил ему, что уже и не помнит, как и где они познакомились. Бабуля на этот вопрос хмурилась и недовольно бубнила. Мать пожимала плечами. Старший хорошо помнил гостя. Тот приходил каждый год. За несколько дней до его Дня рождения. И каждый раз приносил подарки. Ему самый лучший, а для двух его братьев что-то не такое затейливое. Наверное, потому-то он и запомнил его хорошо. Как и у всех, кожа гостя была красноватой. И он носил черную бороду. Вообще, это было не принято в их обществе. Но жил-то он не в этом городе. Не в столице. Старший точно не помнил названия того места, а ведь Древен не раз говорил.

— Пап, расскажи про Него! — попросил Младший.

— Да, да, да! — поднял крик Средний.

Отец усмехнулся. Он поставил бокал, который держал в левой руке.

— Вы же сто раз слышали эту историю. — попытался увильнуть Хем.

— Ну расскажи! Пожалуйста! Пап! Расскажи! — хором просили Младший и Средний.

Хем поднял руку и помахал ей, призывая детей утихомириться. Он поудобнее сел. Дети приготовились слушать. Глаза их блестели, а рты были открыты. Старший слышал историю уже несчетное количество раз. Он старался не подать виду, что и он будет внимательно слушать. Но какая же она хорошая. Сколько раз он ставил себя на место героя? Все его детство прошло в фантастических выдуманных боях с врагами. Своей деревянной палкой он срубывал сотни высоких бурьянов, признавая в них противников. Старший поерзал на лавке и приготовился ловить каждое слово отца.

Хем прочистил горло. Он был готов начинать, но потянул еще немного время, наблюдая, как все внимательно на него смотрят. Он был главой семьи.

«Алхимист был быстр» — сказал про себя Старший. Он любил все истории по него, но одну особенно. И ему очень хотелось, чтобы отец рассказал именно ее. Хем улыбнулся и начал свой рассказ:

— Алхимист был быстр. Никто его догнать не мог. Но он уходил не потому, что боялся своих врагов. И не потому, что не жаждал схватиться с ними, чтобы показать свое превосходство. Нет. — Хем выставил вперед левую руку и покачал указательным пальцем в разные стороны. — Он считал их недостойными. Прогнившими. Он говорил, что человеки — это чума в нашем мире. Они безумны и алчны. Они не знают, что такое мирная жизнь. Войны и войны, вот все, что их интересует. Амалионы — это зараза. Если в народе подхватили эту заразу, то уже ничто его не спасет. Они не остановятся, пока не останутся одни на всем белом свете. Алхимист мог бы их победить.

— А он мог? — спросил Младший.

Хем улыбнулся. Он развел руки в стороны. Левую и обрубок правой. Давно он потерял руку. Выше локтевого сустава она была отсечена.

— Вот как мы здесь смогли собраться, так и Алхимист мог победить врага. Трудно нам было? — спросил он.

Младший энергично замотал головой. Хем продолжил:

— Решил он, что не будет от победы никакого прока. Человеки все равно через время начнут собирать новые войска для новой войны. Амалионы все равно не потеряют жажду к тому, чтобы властвовать над миром. И понял он, что с безумцами нельзя иметь дело. Он подумал, что если их оставить в покое, то, рано или поздно, они съедят друг друга. Алхимист был быстр. Он шел по воде, ездил верхом на горах, скользил по долинам. Он обошел весь мир три раза в поисках такого места, где бы его народ мог чувствовать себя в безопасности. — Хем отхлебнул немного жидкости из своего бокала. — И он его нашел. Неприступные болота. Всюду здесь была вода и трясина, куда не глянь. А все, что вы сейчас видите, создал он. И когда Алхимист впервые сюда пришел, то увидел только болота. Везде, куда мог дотянуться взгляд, все оказалось заболочено. Но он добрался сюда. И позвал сюда людей своих — драйтлов. Когда они это увидели, то сказали ему о том, что жить здесь нельзя. Сказали, что в округе бродят страшные звери, что на болотах невыносимая вонь и нечего есть. На что он рассмеялся. Поднял он свои руки и составил их вместе. — Хем попытался показать это своей левой рукой и обрубком. — И поглотили руки свет. И стала земля здесь быть. Так создал он город.

Хем показал знак рукой, и Древен налил ему еще в бокал вина.

— Начал он строить дома и построил город. Несколько дней он его строил. А затем приступил к постройке дорог. Все наши четыре дороги построил он. Так вот… — Хем взялся за поставленный ему бокал и выпил половину. — Приступил он к постройкам дорог. Но ему помешали. Человеки и амалионы поняли, что не смогут с ним ничего сделать порознь и объединились. И двинулось огромное войско синелицых на наш город. Счета ему не было. Таких чисел еще не придумали. Вся округа была в их солдатах. И злость горела в их глазах, и жажда убийства. Но не они были самым страшным врагом для него. А она. Она пришла одна от человеков. Белые волосы и фиолетовые глаза. Эта… — Хем запнулся, глядя на своих детей. — Эта Творящая пришла сама. Очень сильна была ведьма. И позволила амалионам она напасть первыми. А сама смотрела, что будет делать Алхимист. Сложил он руки воедино и втянул свет. Все мечи амалионов перестали им служить. Распались они на мелкий песок. И собрал он этот песок. И сотни тысяч стрел пронзили амалионов. Он убил их всех до единого. А потом соединил он стрелы с камнем и сделал из них дороги.

— А Творящая ждала? — спросил Младший.

— Чего ждала?

— Ну, пока он дороги сделает. — пояснил сын.

Его мать хохотнула и прикрыла рот рукой. Хем сердито вздохнул.

— Нет, он потом сделал дороги. Так вот.

Старший принялся слушать еще внимательнее. Сейчас будет его любимая часть. Он ненавидел Творящих всем сердцем. Не одну ночь он засыпал с мечтами о том, как будет отрубывать им головы, когда вырастет и хоть одну из них увидит.

— Творящая увидела силу его и поняла, что могущественный он. Но не убоялась она его. Направила Творящая сотни зверей своих сотворенных на Алхимиста. И ждала победы их скорой. Но ополчились против нее все звери, которые населяли это место и напали на ее сотворенных существ. И поняла она, что не миновать ей схватки с ним. Сотворила она себе мечи свои небесные и бросилась на него. Алхимист поднимал каменные пики прямо у нее под ногами. Но был под ней небесный след. И пробежала она по всем шпилям каменным и добралась до него. И дралась она хорошо. Но все ему ни по чем было. Имелся у него меч особенный. Он сам его и сделал. Из камня лунного да железа, ведомого ему одному. Исписал он его знаками своими тайными и мог победить ним самого бога. А что ему какая-то Творящая? — Хем хмыкнул. — Ранил он ее смертельно. И поняла она, что смерть ее близка и трусость ее свое взяла. В честной схватке никогда бы она не победила Алхимиста. Но применила она свое искусство темное и заморочила голову Алхимисту. И не понимал он, где правда, а где вымысел. И напала она сзади на него. И ранила тяжко.

Хем опустил голову. Старший уже давно смотрел себе под ноги.

— Он убил ее и сбросил с гор. Упала она и разбилась о землю. Но ее безумство до сих пор живет. Зараза, которой она была поражена не ушла. Так и осталась она вокруг города. И каждый, кто сойдет с любой из четырех дорог, станет безумцем. Первобытным кровожадным Диким. Алхимист же смог дойти до города и умереть в своем новом доме. Ценой своей жизни он спас всех нас. За него и выпьем.

Снова взрослые поднесли бокалы к губам и осушили их.

— Детям пора уже спать. — сказал их мать.

Хем закивал, поддерживая ее. Она встала из-за стола и принялась подгонять детей, чтобы они быстрее пошли в комнату. Старший понуро ковылял в комнату. После этой истории ему всегда было печально. Жаль Алхимиста. Почему человеки и амалионы такие звери? Почему они только и думают о том, чтобы убивать. Алхимист ведь был героем. И эта Творящая. Обманом убила его. Как же он ненавидел Творящих. Ведьмы. Был бы Старший сейчас на улице, так плюнул бы на землю при мыслях о них. Сегодня будет еще одна бессонная ночь. Он будет мечтать о том, как бы он на месте Алхимиста справился бы с амалионами и с Творящими. Он бы не пошел в эти болота. Он бы напал на них и победил всех! И его народ жил бы свободно.

Мать уложила двоих его братьев. Старший лег сам. Сегодня на ночь она не будет рассказывать ничего. Отец уже рассказал историю. Самую красивую историю на свете. И самую правдивую. Все знают, что так на самом деле и было. Все чтят Алхимиста и ненавидят Творящих. Через несколько минут его братья уже спали. Они перестали ворочаться и ровно дышали. Старший перевернулся на другой бок. Алхимист поглотил свет. Он давно думал над этими словами. Что это значит? Как можно поглотить свет?

— Ты не спишь? — даже такой тихий голос заставил Старшего дернуться от неожиданности.

Он приподнялся на кровати.

— Когда точно у тебя День рождения? — спросил Древен.

— Через три дня. Мне будет ровно десять и я получу имя. — довольно ответил Старший.

— И что ты дальше делать будешь?

Старший пожал плечами. Он только сейчас об этом подумал. Все, чего он хотел — это получить имя. Он даже не задумывался о том, зачем оно ему. Просто хотел и все. Ему казалось, что все само собой образуется, как только он получит имя. Отец отдаст долги, самому ему не нужно уже будет так много работать в поле.

Древен присел на корточки перед кроватью Старшего.

— Тебе понравилась история? — спросил он.

Старший закивал, хотя в таком темном помещении гость вряд ли это видел.

— А ты сам хотел бы стать одним из алхимистов?

Старший хмыкнул. Туда брали только тех, у кого были способности к этому. Единицы туда попадали. Эти четыре полиота стояли вокруг столицы. Каждая из четырех дорог проходила через них. Сам он никогда не видел ни их самих, ни алхимистов. Но, чтобы туда попасть, он даже не мечтал. Туда нельзя было прийти самому. Тебя должны забрать. Если у тебя в роду на три поколения назад имелись алхимисты, то ты можешь попытаться пройти отбор. Никто из его друзей туда не попал. Из его двух друзей. Жили они уединенно. Вроде бы и в столице, а вроде и нет. На самом ее краю. Тут только фермеры и жили. И ему приходилось идти около пяти километров, чтобы увидеть кого-то живого. Это в одну сторону. А в другую все десять. Зачем он такое спрашивает?

Старший пожал плечами. Опять же, гость, скорее всего, это не видел.

— Не хотел бы научиться всему тому, что знал сам Алхимист? Пойти по его стопам, стать таким же могущественным, как и он? — спрашивал Древен.

— Конечно, хотел бы. Больше всего в жизни я хочу быть на него похожим. Обладать хоть десятой частью его могущества. И отец бы мной гордился. Он бы всем говорил, что его сын — алхимист. — тяжело вздохнул мальчик.

— То, что я и хотел услышать. А это твои вещи? — снова спросил гость, показывая на кучку одежды возле кровати.

— Мои. Я их специально…

Договорить он не успел. Сильные ручищи Древена схватили его, выдернули из кровати и прижали к себе. Древен с маленького разбега прыгнул в окно, заслонив собой парня. Раздался звон разбитого стекла. Они упали на землю. Древен одним движением уложил его на плечо и помчался прочь от дома.

— Стой! Что ты делаешь? Отпусти меня! — орал Старший.

Он колотил по спине своими кулаками и пытался дергать ногами, чтобы Древен его выпустил. Так они пробежали какое-то время, пока не остановились. Старший замер. Что дальше? Древен быстро снял его с себя и с легкостью закинул в седло. Старший от удивления остолбенел. Конь! Живой конь! Он видел их несколько раз в городе. И каждый раз оставался на месте и смотрел им в след, пока животные не скрывались из виду. Древен мгновенно запрыгнул и сам в седло, подвинул вперед парня, и они помчались сквозь ночь.

Пробуждая способность

Алхимист. 15 лет до абсолюта.

Древен уходил на коне все дальше и дальше. Старший совсем отчаялся. Сначала он пытался вырваться. Даже не боялся упасть, лишь бы вернуться домой. Но Древен крепко его держал. Потом все свелось к тому, что Старший плакал. Сначала тихо, потом все громче. Его похититель не обронил и звука. Через минут двадцать скоростной езды они уже покинули границы города. Старший догадался об этом по мерзкому запаху болот, который сменил запах цветущих хорошо пахнущих и таких знакомых трав. Сам он покидал город всего один раз. Когда сестра отца выходила замуж. Они тогда шли целый день. И всю дорогу отец выказывал свое недовольство по поводу того, что он потеряет пару дней для работы на своих полях. Тогда поход выдался не очень удачным. Во всяком случае, лучше, чем этот. Старший снова заплакал. Он уже не пытался вырваться, не выл, тихонько скулил и хныкал. И зачем его украли?

Конь громко стучал копытами по каменной широкой дороге. Этот стук эхом отзывался в ушах Старшего. Ему казалось, что вот-вот голова у него лопнет. Внезапно все стихло. Конь все так же бежал, только теперь было тихо, словно он сошел с дороги. Как будто побежал по земле и песку. Но это невозможно. Старший протер глаза и попытался хоть что-то увидеть. Ночь была не очень темной и ему не составило труда разглядеть поблизости высокий столб. Скакали они прямо к нему. Страх закрался в самое сердце мальчика, парализовав его. Он слышал много историй об этих землях. Каждый знает, что нужно держаться дороги. Сошел с нее — и нет тебя. Съели, разодрали, убили, захватили, да все, что угодно! Слезы уже не капали с глаз и не текли по щекам. Старший смотрел на столб широко открытыми глазами. Они приблизились и теперь он увидел то, о чем так много раз слышал. Кости. Скелеты животных и людей были проткнуты этим столбом и громоздились на нем. Толщиной он был примерно сантиметров десять. И высотой метра три. Страшные черепа разинули свои пасти в попытках схватить последний глоток воздуха. Их лапы и руки застыли в безмолвном одиночестве. Старший отвернулся.

— Ты отдашь меня диким? Меня съедят? — спросил парень, готовый вновь расплакаться.

— Ты что, головой тронулся? — удивился похититель. — Делать мне больше нечего.

Он сбавил темп и теперь они проходили пустоши более спокойно. Земли диких занимали несколько километров в длину, если идти по тракту. Может, три. Может, два. И все эти их территории были вокруг столицы. Так поговаривали. Наверное, амалионы или человеки уже давно бы напали на диких и очистили бы земли от такой угрозы. Но драйтлы не были воинственным народом. Правительство вступило в переговоры с этими дикарями, и они достигли определенных договоренностей. Дикие не подходили близко к трактам, а власти города давали им что-то взамен. Молва ходила разная. Это и еда, и деньги, и какие-то материалы. Драйтл, который бы знал правду, Старшему еще не повстречался. Сейчас ему наиболее правдоподобной версией казалась та, в которой им отдавали маленьких детей.

— Думаешь я хотел это сделать? Украсть тебя? — спрашивал у него над ухом Древен.

Старший ничего не ответил. Если не хочешь воровать — не воруешь. О чем тут еще думать?

— Что ты знаешь о своей матери?

Старший снова ничего не сказал в ответ. Ему не хотелось говорить с этим драйтлом.

— Ты знаешь, что твой отец уже третий раз женился? А?

— И что? — подал писклявый голос парень.

— А то. Первый сын у него был от одной женщины. Ее загрыз зверь. Потом он женился во второй раз. И родился ты. А твоя мать умерла вскоре после родов.

— Я тебе не верю. — теперь увереннее заявил Старший.

Он бы хоть что-то об этом знал. Или отец, или мать обмолвились бы хоть раз о таком. Или он от соседей услышал бы. Пять километров и десять. Ладно, тогда почему Древен ни разу этого не говорил? И почему сейчас решил сказать?

— Почему ты приходил каждый год? — спросил он.

— Смотрел, как ты растешь. Если бы с тобой плохо обращались, я бы тебя забрал еще раньше. Я обещал сестре, что присмотрю за тобой. — он немного помолчал. — Хотя нет. Это я себе обещал. Ты — все, что у меня от нее осталось.

Тон Древена был удручающе тихим. Старшему показалось, что он стал печальным.

— Куда ты меня везешь? Почему мы в землях диких?

— Наверное, нас будут искать. Они найдут следы, которые приведут в эти земли, и никто за нами не погонится. Так мы с тобой уйдем от преследования. — спокойно рассуждал Древен.

— Ты не боишься? Что на нас нападут? — не унимался Старший.

— Нет, не боюсь. И тебе не стоит. Еще часок мы проскачем в этом направлении, потом выйдем на тракт. К утру будем на месте. Ты бы наклонился вбок, оперся о мою руку и попробовал бы уснуть.

— Куда ты меня везешь?

Древен умолк. Какое-то время они скакали молча. Слышно было только тяжелые вздохи Древена.

— Дед у меня был алхимистом. Родители нет. И я нет. И твоя мать тоже не была. Но она всегда горела убеждением, что у ее ребенка будет способность. Она это твердила еще с детства. Знаешь, девчонки говорят подобные вещи с раннего возраста.

Старший не знал. Откуда? Он и девчонок видел только в городе. Когда они туда выходили продавать урожай. И то, чаще это отец с матерью делали, а он дома оставался смотреть за Средним и Младшим.

— Она в это верила, понимаешь. Так верила, что заставила поверить всех остальных. — Древен на секунду замолчал. — Когда ты родился, ей стало плохо. И она попросила меня об одном — чтобы я отвез тебя в полиот, пока тебе на дадут имя. А потом она умерла.

— А почему тогда за мной не пришли? Не вызвали в полиот? — спросил мальчик.

Древен вздохнул:

— Потому, что они сначала берут тех, у кого в роду было много алхимистов. В первую очередь забирают детей самих алхимистов. Затем их внуков. И только потом правнуков. Если они набрали достаточное количество более вероятных кандидатов, то на менее вероятных уже не будут обращать внимание. А из всех потомков твоего прадеда с прабабкой способности не проснулись ни у кого. Вот в полиоте и посчитали, что пробуждение твоих способностей носит маловероятный характер.

Старший обдумывал все эти слова. И все это на фоне жутких проносящихся мимо столбов со скелетами. И что же это за звери такие, что этим занимаются? Он поморщился.

— Значит, ты везешь меня в полиот на обучение. — констатировал малец.

— Так и есть. — утвердительно ответил Древен.

— И тебе много о них известно?

— Достаточно много. Больше, чем тебе, во всяком случае. — хмыкнул наездник.

— Тогда я не понимаю, как ты можешь не знать того, что в полиот нельзя прийти самому. Тебя туда могут только пригласить.

Древен улыбнулся. Да, парень говорил правду. Но кто сказал, что его туда не пригласили?

— Когда ты подрастешь, то поймешь, что деньги правят миром. Твой полиот не исключение. Хотя, конечно, мне пришлось найти обходной путь. Но это не важно. У тебя есть приглашение и ты числишься в списках. Так что, на этот счет можешь не волноваться.

Старший не знал какие чувства испытывать. Злость уже понемногу угасла в нем. Страх и тоска еще горели в сердце. Тоска по дому. Какой-то уголок его души понимал, что туда он может и не вернуться. А теперь этот Древен рассказывает ему о его настоящей матери. И на что он надеется? Старший ведь не видел ее никогда. Как можно хоть как-то относиться к драйтлу, если ты его не видел никогда? Но для самого его похитителя эта тема была явно близкой к сердцу. Старший призадумался. Что, если Древен не врет? Что, если скоро он будет в полиоте?

— Я смогу стать таким, каким был Алхимист? — этот вопрос прозвучал неожиданно даже для самого мальчика.

Древен рассмеялся:

— А ты решил не размениваться по пустякам, да, малый?

— Что это значит? — непонимающе спросил мальчик.

— Э… это значит, что ты все правильно решил. Если уж и быть алхимистом, то только таким, каким был самый великий из них. Молодец, парень. Твоя мать всегда хотела большего. И угораздило же ее… — он вздохнул и покачал головой. — Я ей говорил, потонешь в этих болотах за работой. Но она не слушала. Она строила планы. Один сын, два сына. Потрудиться, заработать денег на продажах урожая, нанять людей, чтобы самим не работать. Перебраться жить поближе к полиоту. К сыновьям. А когда они выучатся, то тогда и вовсе она станет богатой женщиной.

Старший не перебивал. Для Древена было важно выговориться. Наверное. Без разницы, ведь самому ему нечего было добавить. Возможно, сейчас мечта проплывала где-то рядом, протягивая ему руку. Надо было только ухватиться. А как же мать, отец и братья? Он же не навсегда уедет. Там будут какие-то дни, когда всех отпускают домой. Вот обрадуются родители. Старший улыбнулся. А как они обрадуются, узнав, что он учится в полиоте! Они будут ним гордится! Всем рассказывать, что их сын удостоен чести пойти по стопам самого Алхимиста. Внутреннее возбуждение, вперемешку с волнением, заставили Старшего забыть об опасности земли, по которой они скакали.

— У меня уже зад болит. — сказал он.

— Давай я тебя боком посажу. Может, и поспать сможешь. Ты завтра должен быть свеженьким. — ответил Древен и своей могучей рукой поднял его в воздух.

Так сидеть было гораздо удобнее. Час был поздний, сил эмоциональных было потрачено за один вечер на год вперед, так что Старший уснул довольно быстро.

Проснулся он, лежа на одеяле, которое было простелено на земле. В тени от дерева. Древен сидел рядом и в небольшом котелке помешивал приятно пахнущее варево. Он не поздоровался. Наверное, ждал, что Старший первым это сделает. Хотя в голове у него и была каша, ведь все так быстро произошло, и окончательной оценки случившемуся он еще не дал, но Старший точно знал, что воровать людей нельзя. Это плохо. Древен посмотрел на него. Старший выдержал взгляд и не отвернулся. Затем Древен кивком указал в сторону. Старший не спешил смотреть в том направлении. Он повернул туда голову только после того, как Древен сосредоточился на котелке, увлекаемый своей похлебкой. Старший открыл рот. Три огромных многоэтажных каменных здания стояли поодаль. Видно было их до половины, деревья загораживали остальное. Массивные черные здания. Даже отсюда было видно огромные окна и лестничные площадки. Мало того, на каждом этаже был своего рода наружный коридор. Он был под крышей и шел вдоль всего здания по его периметру, огражденный каменными перилами высотой до пояса любому взрослому драйтлу. Ему же, наверное, высота будет доходить до шеи, если не выше. Старший осматривал каждое здание. Издали они были похожи друг на друга, но не были одинаковыми. Пока Старший не мог поймать видимое различие, но он знал, что они отличаются. Когда-то давно он видел полиот. В тот единственный раз, что выходил из города. Но тот был совсем не такой. Серый, низкий и зданий там было всего два. А забор вокруг него был чуть ли не выше самих построек. Здесь же все было иначе. Таких высоких сооружений Старший еще никогда не видел. Плоские крыши полиота имели небольшой наклон для стока воды. И снега. Сейчас края крыш были заняты черными воронами, которые кружились вокруг. Мальчик был поражен тем, что увидел. Неужели, это все построили сами алхимисты?

— Готово. Можно поесть. — сообщил Древен.

Старший с неохотой оторвал взгляд от полиота. Он посмотрел на мужчину и на миски, которые тот держал в руках.

— Пусть остывает, а ты пока оденься. Нечего в одной рубашке расшивать. — ставя миски на землю, сказал Древен.

Старший послушно встал и взял свою одежду. Только сейчас он заметил, что коня нет.

— А где твоя лошадь? — натягивая штаны, поинтересовался мальчик.

Древен усмехнулся:

— Надо быть осторожным. — сказал он. — Возможно, тебя будут искать. Тогда всем расскажут о воре на коне. Если нас увидят в городе, то смогут опознать.

Он вперил тяжелый взгляд в парня.

— Ты же понимаешь, что мы пойдем через город? И там ты можешь поднять шум.

— Ты меня свяжешь? — опасливо спросил мальчик.

— Свяжу. Но только твоим словом. — он секунду помолчал. — Если ты пойдешь со мной, то сможешь попробовать свои силы. Ты узнаешь, есть ли в тебе способности к алхимии. Если есть, то ты сможешь стать таким же великим, каким был сам Алхимист. Или ты можешь поднять шумиху и мне придется убегать. Тогда ты вернешься домой. Увидишься со своим отцом и мачехой. Будешь и дальше стирать свои руки до крови, работая в поле и убирая навоз из загонов животных. А знаешь, что еще тебя ждет, если ты вернешься домой? Ты всю оставшуюся жизнь будешь себя упрекать в том, что, когда тебе выпал шанс чего-то добиться, ты им не воспользовался. Ты днем за днем будешь только и думать о том, как бы все могло сложиться, будь ты чуточку смелее. Как бы твой отец гордился тобой, узнай он, что ты стал алхимистом. Ему бы не пришлось больше работать в полях. И твои братья могли бы себе позволить лучшую жизнь, чем у них есть сейчас.

Древен замолчал. Он безмолвно взял миску и подал ее Старшему. Затем взял другую и принялся есть. Трапеза прошла в угрюмом молчании. Старший давно принял для себя решение. Теперь он это осознал. Да, он оказался здесь самым отвратительным способом из всех возможных. Но он был здесь. Такого шанса больше никогда ему не представится. Алхимистом можно стать всего один раз в жизни. Полиоты не берут детей после десяти лет на обучение. Или сейчас, или никогда. Все те бесчисленные сражения, что он проживал вечер за вечером, победы над Творящими, капитуляции целых армий амалионов перед его способностями, все это было сейчас перед ним. Сквозь деревья он видел верхние этажи всех своих фантазий. И это решение далось ему на удивление легко. Казалось, что никакого другого и не существовало вовсе. Но ему не нравился другой момент — как он должен вести себя с Древеном. Ведь, с одной стороны, он его украл и должен за это получить строгое наказание. С другой, — дает ему шанс на жизнь. Не на существование, но на жизнь. Полноценную, захватывающую и полную приключений.

— И как мне к тебе относится? — честно спросил Старший.

— Как к хорошему другу. С которым ты расстанешься навсегда.

Древен взялся за свою бороду и с мучительным выражением лица отклеил ее от лица. Старший ахнул.

— Да, мне пришлось подготовиться. Последние полгода я носил бороду только для того, чтобы меня таким запомнили. Теперь она мне не нужна.

— Но зачем это все? Отец все равно знает, кто ты такой. Он сообщит властям. — удивлялся мальчик.

— Все эти меры предосторожности не для того, чтобы меня не нашли. Они для того, чтобы тебя не нашли. Если поднимется скандал и полиот увидит, что один из их учеников в нем замешан, то тебя тут же исключат. А что до меня… Я свой выбор сделал уже давно. Еще когда сестре пообещал. — он притих. — У тебя ее черты лица. Смотрю на тебя, а вижу ее.

Древен покачал головой и вытер глаз.

— Я уйду из страны. Такова моя цена. Смотри, чтобы я ее заплатил не зря. — сказал Древен, растрепав волосы на голове Старшего. — Ну так что, будешь себя хорошо вести в городе?

Старший кивнул, доедая завтрак. Вскоре они собрали посуду, вычистив котелок, миски и ложки листьями. Воды поблизости, пригодной для этого дела, не оказалось.

— А зачем нам в город? — поинтересовался мальчик.

— А как ты еще попадешь в полиот? Это смотреть на него отсюда близко. Но дороги к нему нет. Там только болота. Единственный путь к нему — через город. Да и вещей тебе надо бы прикупить нормальных.

Старший осмотрел себя. Что в его одежде было не нормальным? Черные штаны. Они без дырок — мать зашила все. И те, что были на коленях, и снизу, когда он зацепился и разорвал одну штанину. Карманов не было, вместо них там были заплатки. Нормальные штаны. Такие еще и Среднему достанутся. А если тот будет носить их с умом и беречь, то Младший будет этому только рад.

— Нет, даже не смотри на них так. Выбросим в помойку. — заметил его взгляд Древен.

Напряжение между ними спало. Возможно, Старший поступает неправильно, добровольно следуя за своим похитителем, но он старался об этом не думать. Все его мысли были заняты полиотом. Местом, которое сделает из него алхимиста.

Когда они вошли в город, то глаза у Старшего разбегались. Здесь были такие высокие дома. Некоторые по два этажа. Все из камня. На крышах была черепица. Красная, желтая, синяя. Заборов нигде не было. Дома стояли вдоль улиц и их входы выходили прямо туда, где ходят драйтлы. Для Старшего все это было не привычно. Он заметил какой-то дом, у которого практически вся стена была стеклянная. И там были выставлены на обзор разновидности хлеба. Черный, белый, серый, круглый, кирпичиком, с присыпками. Возле каждого стояла табличка с какими-то буквами.

— Это… хлебопекарня? — спросил Старший.

— Нет, это лавка. Вероятно, ее хозяин сам печет хлеб, но это не пекарня. Пекарня или где-то рядом, или с другой стороны здания. Хочешь зайти? — Древен посмотрел на мальчика и вопросительно поднял бровь.

Лавка изнутри была еще лучше, чем снаружи. Там так пахло. Как только Старший переступил порог, запах свежевыпеченного хлеба ударил ему в голову. Он даже глаза прикрыл, внюхиваясь. Древен легонько его подтолкнул, чтобы он не стоял на проходе. Они походили, рассматривая все эти диковинки и время от времени толкаясь с другими посетителями. Древен показал пальцем на какую-то длинную трубку из теста. Как она называется, Старший не знал.

— Что там написано, сколько она стоит? — спросил Древен, занимая место в очереди к продавцу.

Старший только плечами пожал. Древен на мгновение посерел. Он подошел к трубке и снова стал в очередь. Старший присоединился к нему. Через пять минут они вышли из магазина. Старший вовсю уплетал лакомство. Сладкая. С кремом внутри. Ничего вкуснее он еще не ел.

— Не спеши, а то подавишься. Никто у тебя ее не отберет. — усмехнулся Древен.

Дальше они пошли медленно, чтобы Старший, не торопясь все съел. Всю дорогу он водил головой с одной стороны улицы на другую. Большие здания, много стекла, много людей. Красивые разноцветные вывески. Отовсюду был шум. Но кое-что очень сильно привлекло внимание Старшего. Настолько сильно, что он остановился. Древен заметил выученные глаза мальчика и проследил за его взглядом.

— Это… это… человек? — трясущимися губами спросил Старший.

— Да, человек. — утвердительно кивнул Древен и присел возле него. — Слушай, давай ты так не будешь таращиться? Мы быстро закончим все дела и потом побеседуем. Я тебе расскажу, как все устроено. Но потом. Сейчас обещай, что ты не будешь нападать с кулаками на человеков.

Человеков? Старший напрягся, трубочка больше не лезла в горло. Он осмотрелся. Раньше все его внимание было приковано к лавкам, красивым и высоким домам, ярким вывескам. Теперь же он смотрел на людей. Подавляющее большинство из них были драйтлы. Но человеки встречались то тут, то там. Он даже видел, как человек находился в компании драйтлов, и они над чем-то вместе смеялись. А дальше по улице человек вел под руку девушку-драйтла. У Старшего отвисла челюсть. Он даже не знал, что обо всем этом думать.

— Я потом тебе все расскажу. Если бы я знал, насколько твой отец забил тебе голову, то рассказал бы раньше. Но сейчас не время и не место. Купим одежду, обувь, еще что-то по мелочи, и спокойно побеседуем. Хорошо?

Не дождавшись ответа, Древен потрусил Старшего за плечо. Мальчик дернул головой, как будто избавляясь от остатков сна. Он еще долго моргал глазами, прежде, чем кивнул Древену. Тогда его спутник снова поднялся.

— Точно все в порядке? — переспросил он.

— Да. — выдавил из себя мальчик.

Они пошли дальше. Старший отворачивался каждый раз, когда на пути ему попадался человек. Теперь все эти цветастые картинки и замысловатые архитектурные сооружения не радовали его глаз. Удовольствия от обозрения такого большого и красивого города он не получал. Молча купили ему пару штанов, несколько рубашек и куртку. Древен купил ему раскладной нож, в котором была еще вилка и ложка. Таких штук ему не приходилось видеть у себя дома, поэтому мальчик ждал возможности подержать этот предмет в руках. Здесь же Древен купил две большие сумки. В одну затолкал все покупки и взвалил на плечи, другую, пустую, отдал ему.

Старший встречал человеков. Теперь он не отворачивался. Он изучал их. Врага надо хорошо знать. С виду человеки были очень похожи на обычных людей — драйтлов. Волосы только у них были намного светлее. Даже белые. У драйтлов таких никогда не было. Цвет кожи был какой-то непонятный. У его народа все просто — красноватый. У человеков же нет. Были какие-то бледные, загоревшие, желтоватые или темноватые. Наверное, у них есть какая-то иерархия. Касты. Каждая каста имеет кожу своего цвета. Еще бросались в глаза их носы. Ужасно большие, по сравнению с аккуратными носиками драйтлов. А у этих огромные. Нюх, небось, не хуже, чем у собак. И туловище у них было короткое. Ненамного короче, чем у нормальных людей, но Старший все равно это приметил. Через город они шли минут десять или чуть больше. Когда Древен повел их к тракту, то Старший уже видел полиот. Все те же три высокие здания, которые вздымались над зелеными деревьями. Он не сводил с них глаз.

Еще пару минут они шли. Затем Древен остановился и сошел с тракта, поманив за собой мальчика. Он сбросил сумку со своих плеч и уселся на траву. Старший хотел сделать то же самое.

— Нет, ты переодевайся.

Старший достал из сумки штаны, которые ему понравились больше, и рубаху. Быстро надел все это на себя. Поискал обувь в сумке.

— Сначала по делу. Тебе надо запомнить несколько вещей. — Древен порылся у себя в кармане и вынул бумагу. — Это твой вызов. Здесь написано, что тебя вызывает полиот для прохождения отбора на выявление способностей. Здесь указаны имя и фамилия твоего отца. А также имя и фамилия твоего прадеда, который был алхимистом. Дердий Виксис. Это запомни. И вот это возьми с собой.

Древен вынул несколько монет и отдал их Старшему.

— Никому не показывай. Твои родители абсолютно не подготовили тебя к жизни. — он покачал головой. — Поэтому первый год забудь вообще, что они у тебя есть. Немного повзрослеешь, головой думать начнешь, понимать, что к чему, вот тогда уже можешь о них вспомнить. Хорошо? Спрячешь и не будешь трогать целый год. Обещай мне!

Старший покорно закивал головой и сказал слова обещания.

— Ладно. Нож с собой возьмешь, пригодится. Сюда привели тебя родители. Но у них дела в городе очень срочные и они тебя довели до полиота и оставили. Понял? Обо мне ни слова, ясно? Сумку дотащишь? — спросил Древен.

— Да, без проблем. — уверенно ответил Старший, уверенность и жажда поскорее попасть в полиот горели в нем.

— Тогда основное ты все понял. Как звали прадеда?

— Дердий Виксис. У меня хорошая память.

Древен кивнул. Он почесал подбородок:

— Теперь по поводу человеков. Понимаешь, все те истории… Нет, это не выдумки. — быстро сказал Древен, увидев реакцию Старшего на его слова. — Просто… все это было очень давно. Так давно, что моря успели высохнуть, а горы превратиться в пыль. Никто не спорит, что Алхимист на самом деле существовал. В столице даже музей есть, посвященный ему. Как? Ты что, ни разу там не был?

Музей? В его городе? Старший оторопел. Почему он не знал? Знал ли об этом отец? Почему он ему никогда не говорил об этом, ведь Алхимист — самый любимый его герой всех времен! Старший только вздохнул и потупил взгляд.

— Ничего, еще увидишь. Так вот, было это все давно. Очень. С тех пор много воды утекло. Амалионов уже нет. Они с человеками все время воевали, пока одна из сторон окончательно не победила. Человеки теперь для нас — не враги. Не друзья, но и не враги. Запомни. Столица слишком консервативна. И то там можно встретить человека. В других городах, которые расположены не на болотах, человеков больше. Правительства городов приложили много усилий, чтобы мы преодолели блокаду человеков. Теперь наша жизнь улучшилась. Мы можем покупать такие товары, о существовании которых раньше и не догадывались. Мы продаем то, что у нас есть за хорошие деньги. Наши алхимисты… — он запнулся. — Знаешь, сколько новых технологий мы переняли у человеков? Много. Так что, это выгодное сотрудничество. Хорошо, что наша страна дает определенные вольности каждому городу. Иначе мы бы жили сейчас, как в столице. Там основное дело — это фермерство. Человеки уже сотню лет назад прошли это.

Старший слушал все молча. Он понимал каждое слово, но не мог понять смысл. Или принять его. Человеки живут рядом? Творящие больше не враги? Драйтлы забыли, кто их сюда загнал? Они забыли, сколько людей потеряли в кровопролитных войнах против человеков и амалионов?

Древен покачал головой. Нужно пару недель рассказывать мальчишке об устройстве их страны и взаимоотношениях с человеками. Чем занимались его родители? Не ясно.

— Хочу сказать тебе еще пару вещей. — он серьезно посмотрел прямо в глаза Старшему. — И это, возможно, будет важнее всего остального. Ты не готов к такой жизни. Поэтому один Свод знает, как тебе будет тяжело. Не хотел бы я оказаться на твоем месте, парень. Ты должен это принять. Тебе будет тяжело. Никто не будет о тебе заботиться. Ты никому не нужен. Если ты сломаешься, остальные будут только рады. Поэтому ты должен быть готов к трудностям. Тогда ты сможешь их преодолеть. Никогда не опускай рук. Борись. До конца. Как Алхимист.

Древен поднялся. Он посмотрел в сторону города.

— Я возвращаюсь. И потом уеду из страны.

Старший тоже поднялся. Он взял тяжелую сумку и закинул себе на плечи. Древен запустил руки себе за отворот рубахи. Он снял с себя какой-то предмет на веревке.

— Мой прадед подарил это моей матери. Она подарила это моей сестре — твоей матери. А та хотела, чтобы это было у тебя.

Древен отдал штуку Старшему и приобнял его. Через секунду он отстранился и, не проронив больше и слова, отправился в город. Старший еще долго смотрел ему в след. Слезы заблестели у него на глазах. Он остался сам. Оторванный от дома в незнакомом месте. И ему предстоит стать алхимистом. Старший вздохнул, вытер глаза и направился к полиоту.

Мальчик подходил к полиоту. Вблизи его мощные сооружения казались еще большими. Они возвышались над всеми остальными зданиями и деревьями. Старшему казалось, что они уходили прямо в небо. Полиот найти было не трудно. Пройти пришлось около километра или больше с тяжелой сумкой, но зато тракт был вымощен прямо до входных ворот. Тракт шириной метров пять. По обе его стороны в низинках росли камыши и другие болотные травы. Самой воды он не видел, но ощущал ее запах. А еще жабы квакали, так что здесь определенно находилось болото. Когда он чуть ближе подошел к полиоту, то стало заметно, что он немного возвышается над местностью. Наверное, прежде чем его построить, строители сделали огромную насыпь, чтобы он не уходил в почву в такой заболоченной местности. Полиот стоял, как на острове. Высокие его берега брали свое начало задолго до забора, который окружал полиот. Старший подошел поближе. Каменный высокий забор и каменные ворота. Просто огромные. Как такие можно открыть? Старший зачарованно смотрел на них, не заметив даже драйтла, который возле них стоял.

— Кто такой? — раздался голос.

Мальчик слегка дернулся от неожиданности. Он так увлекся созерцанием этого великолепного забора и ворот, что не увидел маленького выносного навеса, что был поставлен чуть сбоку от ворот. Драйтл с красноватым лицом тыкал в его сторону пальцем, недвусмысленно показывая, что вопрос был задан именно ему. Одет он был по-простому. Рабочая чистая белая рубаха и светлого цвета штаны. Волосы были короткими и черными. Нос широким. Чересчур широким, как показалось Старшему. Сидел он на стуле, скрестив ноги. А перед ним стоял маленький стол.

— Я пришел по приглашению на обучение. — как можно увереннее и громче сказал мальчик.

Драйтл посмотрел за спину мальчику, очевидно, хотел увидеть его родителей или других родственников, которые обычно доставляют детей. Не увидев никого, он нахмурился.

— Вали отсюда подобру-поздорову. Таких как ты, шарлатанов, приходит сюда каждый день знаешь сколько? Слышал вонь, когда сюда шел? Это они в болотах гниют. — зло сказал ему человек в белой рубахе.

Старший выпучил глаза от удивления. Страх подкрался к нему. Но уже через секунду он прищурился. Наверное, этот драйтл его просто пугает. Скорее всего, много мальчишек хотят попасть сюда без приглашений.

— Наверное, вы устали отбиваться от обманщиков, которые только и хотят пробраться сюда ради крыши над головой. — вскинул голову Старший.

Охранник удивленно поднял брови.

— Не попросите меня показать мое приглашение? — снова спросил мальчик.

Охранник хмыкнул:

— Показывай, если есть, что показать.

Старший подошел к столу и поставил тяжелую сумку на землю. Ох, насколько же легче сразу дышать стало. Он запустил руку за пазуху и вынул бумагу, которую ему ранее дал Древен. Охранник взял ее, не сводя глаз с парня. Потом развернул документ и принялся читать. Затем он откинулся на спинке стула.

— Как звали алхимистов, которые были у тебя в роду? — спросил он.

— Дердий Виксис. Это мой прадед. У меня в роду был только один алхимист. Разумеется, я имею в виду, на три поколения назад. — пояснил Старший.

— И когда же тебе было предписано явиться сюда?

Старший понял, что сейчас его проверяют. Надо было удостовериться, что он не спер этот документ и не пытается выдать себя за другого. Только одна проблема — он не умел читать и не знал, что там написано в том документе. Если охранник его подловит, больше ему никто не сможет помочь.

— Я опоздал. Но не по своей вине. В городе у моих родителей появились неотложные дела. Как видите, настолько неотложные, что мне пришлось прийти самому. — ни одним мускулом на лице Старший не показал, что врет.

Охранник почесал подбородок.

— А твой отец…

— Хем. — быстро вставил Старший.

— Да, Хем. Он сказал тебе подождать его здесь? — вопросительно посмотрел на мальца драйтл в белой рубашке.

— Нет. Он будет еще долго занят. И мать тоже. — Старший понимал, что выглядит это не очень правдоподобно. — Вот посмотрите на мою сумку.

Он быстро развязал узел и начал доставать оттуда на показ вещи. Штаны, рубахи, полотенце, еще какие-то штуки, которые купил ему Древен и о предназначении которых он не догадывался.

— Разве какой-нибудь вор и обманщик смог бы себе такое купить?

Старший подумал, что вор и обманщик смог бы такое украсть. Нужно было ставить точку.

— Я тот, кем и представился. Я и так опоздал. Думаю, там, — Старший показал пальцем на ворота. — не будут этому рады.

Охранник еще раз окинул его взглядом. Почесал свой до неприличия широкий нос и поднялся. Он отдал документ Старшему, а сам подошел к двери и вынул из кармана металлический блестящий куб. Вставил его в отверстие на боковой раме ворот, которое мальчик только сейчас и заметил. Не успел он отвести взгляда от куба, который там как раз поместился, как ворота пришли в движение. Послышался металлический скрежет, и они распахнулись. Мальчик вскинул сумку на плечо и зашел во двор. Прямо перед ним стояла статуя. В два роста драйтла. На ней был изображен мужчина. Он крепко стоял на босых ногах, лицо его было искажено гримасой гнева, а руки были сложены вместе ладошками наружу на уровне груди. Руки соприкасались указательными пальцами и дальше по всей длине ладоши аж до запястий. Они были черными. Вообще таких статуй Старший никогда не видел даже на картинках. Обычно они сделаны из бронзы или камня. Одноцветные. А здесь стояла не статуя, а целая картина. Красноватая кожа и черные волосы говорили о том, что это был их герой из прошлого. Темные глаза, видно было даже морщинки вокруг них, светлые зубы. Все было таким реальным. Как будто настоящий драйтл стоял перед тобой. А руки, там где должны быть ладоши, были черными. Сплошной черный прямоугольник, сверху которого были видны кончики пальцев одной и другой руки. Из этого прямоугольника разбрызгивалось что-то черное. Или, наоборот, вливалось в него.

— Идти куда знаешь? — спросил охранник у него за спиной.

Старший оторвал взгляд от статуи, повернулся и покачал головой.

— Первый корпус. — сказал драйтл, но увидев непонимающий взгляд парня, добавил. — Самое дальнее здание.

— Это из высоких самое дальнее? — спросил Старший, ведь он уже заметил, что там помимо трех великанов еще есть и другие, более мелкие.

Охранник кивнул и вынул куб. Ворота начали закрываться. Старший обернулся и замер, наслаждаясь красотой, которую он видел. Еще несколько секунд он не отрывал взгляда от статуи. Не вызывало ни малейших сомнений, что это был Алхимист. Кто же еще? Старший улыбнулся и посмотрел на полиот. Огромных зданий было всего три. Одноэтажных было гораздо больше. Некоторые были очень длинными с острой крышей, другие были небольших размеров с плоской крышей. Но все они были искусно выстроены из камня. У всех были большие окна. Хотя на том длинном здании на окнах были решетки. Улочки были очень узкими. Тесно поставленные здания напирали на них. Но все равно находилось место даже для некоторых скульптур из металла. Прямо перед ним стояло невысокое каменное здание странной формы. Широкая дорога от ворот и до этого здания занимала метров десять. Стена, которая смотрела прямо на него была не шире трех метров. Это здание разрезало дорогу на две небольшие улочки, которые растекались в разные стороны. А само здание, чем дальше от ворот, тем становилось шире. Наверное, оно построено в форме треугольника. Но точно Старший узнает, когда увидит самый дальний его конец. И куда же ему идти? Направо или налево? Мальчик прикинул, что, скорее всего, улочки все между собой связаны, чтобы можно было легче добираться из одного корпуса в другой. Поэтому было не важно, какую дорогу он выберет.

Старший пошел направо. Людей на своем пути он не встретил. У него было такое ощущение, что все покинули это место. Если бы не голоса, которые доносились из приоткрытых окон и настежь открытых дверей, то можно было бы подумать, что здесь никого нет. Но это не так. Старший спешил. Он понял, что опоздал на день или два. А еще он не знал, чем это ему может грозить. Поэтому лучше было поторопиться. Слева от него вырастало высокое здание. Одно из трех. Он задрал голову, чтобы посмотреть под самую его крышу. Всего три этажа, но оно казалось таким высоким. Каждый этаж был выше, чем дом его отца. Старший сглотнул и пошел дальше. Вскоре второе здание все так же слева от него осталось позади. Справа расположились какие-то мастерские. У них были не двери, а ворота. Тоже распахнутые. Под ними валялся разного рода мусор. Это и деревянная стружка, и песок, и какие-то металлические обрубки или обломки, кусочки стекла. Оттуда доносились звуки скрежета и еще чего-то непонятного. Он пошел дальше.

Через двадцать шагов мальчик увидел вход в здание номер один. К нему вели высокие ступени. Сам вход был без дверей. Широкая и высокая арка. Крыльцо сливалось с помостом, который обхватывал здание по периметру. На углах здания Старший заметил винтовые лестницы на такой же помост, но этажом выше. Он набрал воздуха в легкие и взобрался по ступеням. Прошел под аркой. Длинный коридор, а в его конце такой же широкий проход. Несколько дверей были справа и слева. Старший подошел к первой и приложил ухо. Тишина. Тогда он пошел ко второй. Только на четвертой двери он остановился. Снова набрал полные легкие воздуха и дернул за ручку. Дверь открылась. Он заглянул внутрь.

Прямо перед ним стоял стол, повернутый к нему боком. За ним сидел краснолицый мужчина с круглыми щеками и полными губами. Одежда на нем была красного цвета. Он недовольно повернулся в сторону парня. Старший осмотрелся. Напротив этого стола стояли в несколько рядов длинные составленные столы пониже. За ними сидели дети. Примерно его возраста. Старший выдохнул с облегчением.

— Что тебе здесь нужно? Ты кто такой? — спросил драйтл за столом.

— Меня зовут Старший. — ответил мальчик и тут же прикусил губу, поняв, что сказал чепуху.

В классе несколько человек хохотнули, другие вздохнули. Но большинству было все равно.

— Здесь все когда-то были Старшими, Младшими, Средними и такими, насколько хватало фантазии у их родителей не запутаться в веренице подрастающих спиногрызов. Что тебе нужно?

— У меня приглашение. Я… опоздал. Но не по своей вине. — выпалил Старший.

— А по чьей же, позвольте поинтересоваться? — улыбнулся его собеседник.

Старший еще больше покраснел и потупил взгляд.

— Сумку брось там. — драйтл за столом показал ему на угол комнаты. — Сам садись на свободное место в классе. Постой, сколько у тебя было алхимистов в роду?

— Один. — гордо ответил Старший.

— Отец?

— Хем. — ответил мальчик.

— Я спрашиваю, кто был алхимистом? Отец? — повторил свой вопрос уже более понятно драйтл в красном.

— А. Нет, мой прадед.

В классе некоторые дети начали шушукаться. А его собеседник вздохнул.

— Совсем времена плохие. Даже таких берут. Кто последний? — спросил он у детей.

Один из них поднял руку и драйтл за столом кивнул ему.

— Сорок два. — сказал мальчик, вставая со своего места.

— Садись. Значит, ты будешь Сорок Третьим. Это твое имя на ближайшие девять лет. Занимай место.

Старший заморгал. Потом быстро отнес сумку в угол комнаты, а когда возвращался, то взял из рук драйтла за столом книгу, которую тот ему протянул. Сорок Третий. Это что еще такое? Он был за два дня до имени, а теперь будет Сорок Третьим? Девять лет? Парня бросило в жар. Он неловко пробирался на свободное место в предпоследнем ряду. Он заметил, что здесь были одни мальчики. Оно и понятно, алхимисты — это сильные и храбрые мужчины.

— Меня зовут Барнабас. Я твой учитель. Твой и этой остальной своры. Ты хоть читать и писать умеешь? — поднял лохматые брови учитель.

Сорок Третий покачал головой.

— Оно и понятно. — он нахмурился и постучал пальцами по крышке стола. — Объясню тебе некоторые вещи, раз ты опоздал и не был с нами в тот момент, когда я читал хорошо подготовленную и одобренную полиоратом речь. И еще объясню тем, у кого уши растут из одного места, да, Двадцать Седьмой?

— Простите. — пискнул мальчик.

— Я разрешал тебе говорить? — удивленно вскинул бровь Барнабас.

Мальчик на этот раз не ответил. Сорок Третий сглотнул. Ничего, Древен его предупреждал, что будет трудно.

— Я — учитель. Мое слово — закон. Если ты меня ослушаешься, я могу наказать тебя так, как сочту нужным. Вплоть до того, что выгоню тебя под зад из полиота. Ясно? Под зад. — акцентировал Барнабас. — Твой внутренний номер Сорок Три. Теперь тебя будут так называть твои одногруппники, я, мать, отец. Если ты их увидишь до того, как получишь имя. Для всех остальных в полиоте ты Одиннадцать Сорок Три. Понял? Одиннадцать — это две единицы. Первое здание, первый этаж. Это значит, что ты обучаешься первый год. На второй год ты перейдешь на второй этаж. Потом на третий и уже затем в здание номер два. И называть тебя будут Одиннадцать Сорок Три, Двенадцать Сорок Три, Тринадцать Сорок Три… Уяснил? Теперь о том, что мы будем делать, пока полиорат не признает тебя негодным. Как и Двадцать Седьмого. Некоторые из вас не умеют читать и писать. Поэтому два месяца я буду вас этому учить. Если ты за это время не научишься всему, что я буду рассказывать и показывать, то твои маменька и папенька очень скоро смогут утирать твои слезки лично. Я понятно объясняю?

Сорок Третий закивал.

— Вопросы есть?

— Да. А когда мы будем учиться, как убить Творящих?

Весь класс засмеялся. Барнабас сначала нахмурился и даже думал ударить кулаком по столу. Но затем его лицо прояснилось и подобие улыбки тронуло его губы.

— А ты еще тот балагур. Я за тобой буду наблюдать. Будешь разлагать дисциплину — под зад. Понял?

Сорок Третий кивнул. Хотя ему была не понятна реакция его одногруппников на его слова. Что он такого спросил? Отец чуть ли не каждый день говорил, что они вынуждены так тяжело работать только от того, что эти проклятые Творящие, победи их Свод, загнали весь народ в эти болота. Нет ничего хуже во всем мире, чем смрад, который исходит от этих, забери их Единство, Творящих. Ладно, он потом с этим разберется. Сейчас ему нужно учиться. И зачем он задал такой вопрос? Дураку же понятно, что на первом году обучения такому не учат. Только когда он станет старше, тогда и постигнет все аспекты такой науки.

За длинным столом на длинной лавке он просидел еще час. Сосед слева сидел молча. Как и вся группа. Отец у него не умел читать, как и мать. Поэтому грамоты его никто не учил. Но, в чтении не было ничего сложного. Надо было только запомнить, как выглядит каждая буква. И как она звучит. Ничего сложного. Дело только в памяти. Сорок Третий вспомнил, как однажды они сидели на рыночной площади с отцом. Мимо проходил прохожий и Сорок Третий спросил у него, как ему понравились яблоки, что он купил у них в прошлом году. Даже отец тогда удивился. И признал, что у него очень хорошая память. Конечно, не сразу. Всю дорогу домой отец задавал ему всякие каверзные вопросы, но все же смирился с тем, что память у мальчика цепкая.

На перерыве учитель повел всех в столовую. Она была тут же в этом корпусе на первом этаже. Каждому ученику была выдана деревянная тонкая доска, на которую он и ставил себе еду. Ели в тишине. Как понял Сорок Третий, разговаривать здесь было запрещено. И время для приема пищи оказалось ограниченным. Поэтому он расстроился, когда пришлось относить миски с недоеденной картошкой и какой-то сладкой кашей. Следующий раз надо наминать за обе щеки. В классе все сели на те же места, что и прежде. Еще два часа с перерывом на десять минут было потрачено на заучивание букв. К концу дня Сорок Третий помнил все буквы на вид, а также то, как они звучат. После занятий все были направлены в свои комнаты выполнять домашнее задание. Сорок третий спросил у учителя, где его комната. Тот провел его по коридору и показал дверь. Он и вправду думал, что у каждого будет своя комната. Ну или одна на несколько человек. Но то, что он увидел, совсем его не обрадовало. Внутри было не очень просторно. Длинная и не широкая комната. Вдоль одной стены стояли трехъярусные кровати. Они были плотно составлены между собой без единого просвета. Напротив каждой кровати, у противоположной стены, стояла тумба с тремя ящиками. А на стене висела доска. Очень длинная. Через всю комнату. Шириной в локоть или больше.

— Час занимаемся. Потом свободное время еще час. — раздался громогласный голос Барнабаса. — По истечению часа на прогулки, чтобы все были в корпусе. У нас ужин. Затем можете гулять по корпусу, ходить на другие этажи, если вас оттуда не спустят, но не покидать корпус. Уяснили? Двадцать Седьмой, ты все понял? Тебе не надо персонально все объяснять?

Учитель развернулся и ушел. Несколько учеников подошли к стене по всей ее длине. Они взялись за доску и свесили ее с крючков. Расположили горизонтально. На стене теперь можно было рассмотреть собранную веревку, которая раньше была закрыта доской. Другие ученики взяли эту веревку и подцепили за крючки на доске. Получилась такая полка, как у отца в погребе. Возле стены она держалась на специальных выступах, а край, который дальше от стены, держался на веревках.

— А почему все молчат? — тихо спросил Сорок Третий у ближайшего мальчика.

— Алхимист не должен много говорить. Так мы будем казаться умнее. — шепотом ответил ему сосед.

Сорок Третий сильно удивился, он даже рот открыл. Что это еще такое? Потом он вспомнил тишину в классе, тишину в столовой… Ему стало не по себе. Легко не будет.

— Вещи запихни под кровать. Так все делают. — посоветовал ему сосед и погрузился в молчание.

Сорок Третий кивнул и запихнул мешок под трехъярусную кровать. Конечно же, его место было на самом верху. Сбоку была небольшая лестница, хорошо приделанная к кровати. По ней и надо будет влезать наверх. Он вздохнул. Взял свои пару листиков, что раздал учитель каждому в их группе. И книгу, которая была у каждого. В не глубокой нише на стене, которая теперь была открыта, он взял себе раскладной стул, как это сделали другие. Сел за стол, поставил книгу, уперев ее о стену, поместил два листочка на стол и вытянул из кармана алхимический карандаш. Он писал черным цветом. И не заканчивался, как говорил их учитель. Диаграммы алхимистов не давали ему исписаться, поэтому его можно было только поломать. И получить за это под зад. Дословно. Сорок Третий принялся рисовать буквы. Мысленно про себя он повторял название каждой буквы, которую он выводил на листе. Первые буквы были сложно писать, затем стало легче. Он всегда любил рисовать. Письмо — то же рисование. Только здесь нельзя давать волю фантазии. Раньше он рисовал угольками то, что хотел. То, что ему в тот момент хотелось рисовать. А сейчас надо было соблюдать строгие правила. Каждая последующая буква должна быть такая же, как и предыдущая. Сорок Третий исписал все листы с обоих сторон задолго до того, как закончился час. Он отложил карандаш в сторону и сидел в тишине, пока не пришел учитель и не сообщил, что они могут пойти на улицу. Доска была быстро собрана, стулья помещены на место. Сорок Третий открыл последний ящик тумбы, которая стояла напротив его кровати. Он не сомневался, что два других заняты. Ему же достался самый неудобный. Тот, к которому приходилось нагибаться или садиться на корточки каждый раз, когда тебе необходимо что-то достать из него или поместить внутрь. Как он и ожидал, этот ящик оказался пустым. Мальчик захлопнул его, поместив туда книгу, листы и карандаш. Он огляделся. Несколько ребят лежали на кроватях. Парочка читали какие-то книги. Но большинство выходило из комнаты. Он тоже вышел. На улице уже начала спадать жара. Ученики разбились на мелкие группки. Сорок Третий примкнул к одной из них. Но, ощутив на себе недоброжелательные взгляды, быстро отделился от них. Тогда он попытал счастья у другой группы. Встречен он был так же. Можно сказать, враждебно. Сорок Третий вздохнул. Несколько мальчиков бродили в одиночестве. Пока вступать с ними в контакт ему не хотелось. Он решил, что лучше изучить полиот.

Конечно, потребовалось бы много времени, чтобы выучить все закоулки, которые здесь были. Но в общих чертах Сорок Третий теперь понимал структуру построек. Две главные улицы, которые обтекали три главных корпуса и несколько перемычек между ними. Возле каждого из корпусов и еще в трех местах.

В столовой вечером он вкусно поел и затем до ночи гулял по корпусу, обошел по периметру его, не сходя с помоста. Поднялся на второй этаж и обошел уже там. Он хотел посмотреть на открывающийся вид с третьего этажа, но парни постарше прогнали его, сказав, что он еще не дорос.

Спать на третьем ярусе было не очень удобно. Нет, кровать была удобной, просто он всю ночь боялся свалиться с такой высоты и что-то себе сломать. Кости долго срастаются. Как-то Младший сломал себе руку. Он два дня плакал. А кость в итоге срослась неправильно. Что из этого следует? Лучше не падать с третьего яруса на каменный пол. Сорок Третий поджался под стену и уснул.

Утром он проснулся от того, что гремел колокол. Наверное, это означало, что пора уже подниматься. Сорок Третий сел на кровать. Он наблюдал за тем, что делают остальные. Все парни принялись собирать постель. Сорок Третий поступил так же. Это было страшно неудобно делать. Половину кровати нужно заслать, будучи на ней, другую половину — стоя на лестнице. С этим было покончено. Теперь он заметил, что мальчики подходят к тумбочкам и берут оттуда такие небольшие штуки. Размером с небольшой кухонный нож. Сорок Третий узнал этот предмет. Такой же ему Древен купил в городе. Он быстро спрыгнул с лестницы, достал свой мешок и принялся в нем копаться. Вынул такую же штуку. И еще одну баночку с зеленой смесью. Он подсмотрел, как парни макают штуку в эту баночку. Он сделал так же. Другие мальчики потянулись из комнаты. Он пошел за ними, затесавшись в серединку колонны. В коридоре он увидел еще две такие колонны. Это из верхних этажей спустились другие группы. Но они были заметно меньше, чем та, в которой числился он. Каждая группа выстраивалась в очередь перед одними дверьми. Когда из дверей выходил мальчик одной из групп, то другой, из этой же группы, заходил. Сорок Третий дождался своей очереди и вошел. Длинная комната. Слева были вдоль всей стены краны в стене. Их было больше десяти. Под ними шла широкая труба, срезанная пополам. Вся вода из кранов попадала в нее и утекала прочь, так как сама труба была расположена под небольшим уклоном. Мальчик быстро нашел свободный кран и подошел к нему. Он покрутил за него и из небольшой трубы потекла вода. Он подставил предмет под воду, затем запихнул в рот. Сорок Третий старался копировать движения других. Вверх-вниз или слева-направо. Наверное, так здесь принято чистить зубы. Интересно. Вкус такой приятный. Мятный, что ли. Затем он выполоскал рот и умылся. За спиной были расположены кабинки. Туалет, догадался Сорок Третий.

Через пять минут он уже одетый стоял у себя в комнате. Забрал свои листики с домашним заданием, свою книгу и свой карандаш. За остальными потянулся в класс. Учитель уже ждал их там. Каждый из мальчиков отдавал ему свои листики с домашним заданием. Барнабас одним глазом просматривал их и откладывал в стопку на краю стола. Когда Сорок Третий отдал свои, то тот поднял брови.

— Ты с двух сторон написал? Молодец. После ужина дописывал или в час свободного времени? — спросил учитель, внимательнее рассматривая тщательно выведенные буквы.

— Я успел в отведенное время. — сообщил Сорок Третий и тут же поймал на себе несколько презрительных взглядов.

Барнабас удовлетворенно кивнул головой.

Следующие две недели нового ничего не происходило. Они учились читать. Потом начали писать уже целые слова и предложения. Поначалу Сорок Третий спрашивал некоторые моменты у своих одногруппников, которые уже давно умели читать и писать. После того, как пару раз ему ответили так свысока, что у него от злобы аж зубы заскрипели, он решил больше ничего ни у кого не спрашивать. Старался дойти до всего сам. Или, в самом крайнем случае, спросить у учителя. На удивление, Барнабас всегда охотно отвечал на вопросы. Иногда даже более обширно, задевая смежные темы и сея в голове Сорок Третьего семена для будущих вопросов. После очередной серии таких вопросов, учитель принес ему толстую книгу, посвященную филологии, и отдал в коридоре. Сорок Третий был удивлен этому поступку. А еще он был удивлен тем, что до сих пор ничего не знает из того, что должен знать алхимист, а его учитель все дальше уводит его в сторону.

— А зачем вы это делаете? — спросил Сорок Третий.

Барнабас улыбнулся. Он не видел злобы в глазах ученика. Простой и честный вопрос.

— Я хочу, чтобы ты научился все доводить до абсолюта. Мы еще не начали изучать алхимию. Если ты до ее изучения научишься доводить дело до конца, изучать все-все возможные нюансы, тогда ты останешься еще на год здесь. Если и дальше продолжишь добираться до самой глубинной истины, то из тебя может получиться хороший алхимист. Моя задача — научить тебя думать. Научить добиваться цели. Я вижу, что ты скрупулезно все выполняешь. Это я заметил по первому твоему домашнему заданию. Обычно дети пишут буквы для галочки. Чтобы было выполнено. Чтобы я не бурчал. Чтобы с полиота не вылететь. Да по сотне разных причин. Но у тебя не было ни одной причины. У тебя было желание. Ты каждую букву выводил такую, как предыдущую и такую, как следующую. Дальше ты узнаешь, что это умение для алхимиста одно из системообразующих. Пожалуй, самое ценное. У тебя хорошо наметан глаз. И рука не дрожит. Все остальное приложится. Если у тебя есть способность к алхимии, то все будет хорошо.

Сорок Третий поблагодарил учителя. За что конкретно, он и сам не понял. Возможно, за книгу. Или за хорошие слова в свой адрес. Или за напутствия. Наверное, за все сразу.

Книгу он читал по вечерам при свете лампы. Проговаривал про себя все те правила, что там упоминались. Читать он теперь мог быстро. Только теперь он понял, какие знания могут таиться в книгах. Сотни людей передали свой опыт через бумажные выцветшие страницы. А он весь этот опыт может учесть. Да, пока у него в руках была книга по филологии. Но будут и другие. Будут книги героев. Возможно, самого Алхимиста! Он прочтет о том, как лучше сражаться против Творящих. Как противостоять полчищам амалионов. Каждый вечер, когда Сорок Третий откладывал книгу под подушку, он еще долго мечтал, представляя будущие сражения. И каждый вечер он расстраивался от того, что до сих пор не знает ничего из того, что должен знать алхимист. Ничего. Вообще.

Прошли две недели. Затем началась грамматика. Ее Сорок Третий уже хорошо изучил, поэтому никаких проблем у него не возникло. Домашнее задание он делал очень быстро, выводя каждую букву и каждый знак. Учитель дал ему новую книгу. По математике. Да, она была слегка детской. Зайчик собирает шишки, медведь яблоки, а лисичка курочек. Зато он понял смысл сложения и вычитания. Книгу он глотнул за пару вечеров. Барнабас принес другую. Более сложную. Там начались уравнения. Сначала простые. Потом сложнее. Сорок Третий узнал, что такое формула. Затем формулы усложнялись и пошли целые системы уравнений. Поэтому, когда группа дошла до изучения математики, Сорок Третий уже вычислял сложные интегралы и производные. И каждая формула, каждое правило и каждое исключение из этих правил навсегда оставались у него в памяти. Случалось даже, что Барнабас просил его процитировать какую-то часть из книги, что они изучали в группе, и Сорок Третий это делал. Друзей у него после такого не добавилось. Но это было и не важно. Он сразу понял, что здесь каждый сам за себя. Вся его группа условно делилась на несколько частей. Были те, кто знал друг друга с раннего детства, и такие держались вместе, не принимая к себе других. Были такие, что страшно хотели попасть в одну из таких групп и были подлизами или доносчиками. Делали все, чтобы угодить кому-то. Сорок Третий больше всего на свете хотел стать алхимис