Часть I

Глава 1

Лила

– Почему я сегодня должна надевать это дурацкое платье? – ворчала я на маму, которая пыталась помочь расчесать мои запутанные волосы. Я сердито оглядела свое отражение в зеркале. На мне был желтый сарафан в белый цветочек. В цветочек, какой ужас!

– Маккалистеры пригласили нас к себе в гости на барбекю, – сказала в ответ мама.

Мы только въехали в наш новый дом, и Маккалистеры стали нашими новыми соседями. Вчера Кейт Маккалистер зашла к нам познакомиться, и оказалось, что они с мамой много лет назад вместе учились в одном колледже. Они долго смеялись и обнимались, прямо как лучшие подружки, и все время повторяли, как же тесен наш мир.

– И какая разница, что я надену?

– Хватит уже ворчать, – весело сказала мама.

Она разделила мои длинные волосы на три равные части, чтобы заплести их в косу. Мама находилась в приподнятом настроении с тех пор, как Дерек согласился переехать из Хьюстона в Сайпресс-Спрингс, это небольшой городок в Техас-Хилл-Кантри. Моя мама – медсестра, и со следующей недели она выходит здесь на новую работу. Дерек же работает сам на себя, ведь он электрик с золотыми руками и может найти работу где угодно.

– У них есть двое мальчиков твоего возраста, – попыталась убедить меня мама. – Может быть, вы подружитесь.

– Сомневаюсь. В этом платье я выгляжу как настоящая дура!

– Ты выглядишь прекрасно.

Она весело дернула меня за косичку, которую только что заплела. Я поймала ее смеющийся взгляд в зеркале. У мамы были такие же зеленые глаза и темные вьющиеся волосы, как и у меня. Все говорили, что я ее копия.

После маминых слов я немного задумалась:

– Подожди-ка, двое мальчиков моего возраста? Они что, близнецы? – Я удивленно округлила глаза.

– Нет, двоюродные братья.

– А, ясно.

Мои плечи поникли от досады. Быть близнецами намного веселее и круче, чем обычными двоюродными братьями. Можно притворяться друг другом и дурачить окружающих людей.

– А кто это тут у нас такой красивый? – Рядом со мной вдруг появился улыбающийся Дерек.

Я выдавила из себя улыбку, хотя все еще злилась из-за того, что мне пришлось надеть это дурацкое платье.

– Значит, Дереку можно идти на барбекю в джинсах и футболке, а мне нет? – Мы вышли из дома, и я недобро посмотрела на подсолнухи на своих шлепанцах, сетуя в уме на то, что не могу надеть свои любимые кеды. – Это несправедливо!

– Жизнь – вообще несправедливая штука, дорогуша, – усмехнулся он. – Когда-нибудь ты в этом сама убедишься.

Я слышала это уже не первый раз и поэтому решила больше не жаловаться. Все равно ничего словами не изменишь. Теперь мой дом находится здесь. Мама говорила, что мне по-любому понравится этот уютный город и что переезд станет для нас увлекательным приключением. Легко ей было об этом говорить, ведь это не она осталась без лучшей подружки. Я потеребила фиолетовую фенечку на своем запястье. Интересно, что сейчас делает Дарси? Наверное, плавает в большом бассейне возле нашего прежнего дома. Тяжело вздохнув, я с тоской вспомнила о том, как мы с подружкой веселились во время наших совместных ночевок и строили планы о том, как проведем это лето. Своей идеей со скорым переездом мама все испортила.

По дороге к Маккалистерам Дерек приобнял маму за плечи своей рукой, сплошь покрытой непонятными татуировками, и нежно поцеловал ее в макушку. Я недовольно плелась рядом с ними. Семь лет моей жизни мы с мамой были вдвоем, и меня это вполне устраивало. Но два года назад она вышла замуж за Дерека.

Теперь я почувствовала себя третьим лишним.

Жизнь – вообще несправедливая штука, дорогуша.

Это точно.

Маккалистеры жили на милом участке площадью в пару акров, в большом каменном фермерском доме с круговой верандой. Мы расположились на террасе с видом на поле и сарай, а если присмотреться, то вдалеке виднелись холмы, по словам Патрика Маккалистера, принадлежащие ранчо по соседству. У Патрика была своя строительная фирма. Судя по размерам дома и красивого участка Маккалистеров, они были намного богаче нас. Не прошло и пяти минут, как взрослые уже смеялись и мило болтали, как лучшие давние друзья, а я, напротив, была вынуждена скучать и страдать за детским столом в компании четырех мальчишек.

Пока мы ели бургеры, вареную кукурузу и картофельный салат, я много нового узнала о Маккалистерах.

Во-первых, Джуд Маккалистер – самый невыносимый мальчишка на планете. Он выскочка и всезнайка и за столом вел себя так, будто он тут самый главный.

Во-вторых, у двоюродного брата Джуда, Броуди, просто отвратительные манеры. Он жует с открытым ртом и поглощает еду с такой молниеносной скоростью, будто бы его до этого морили голодом всю его недолгую жизнь. А когда Джуд потянулся за второй порцией кукурузы, Броуди со злостью ткнул его вилкой прямо в руку.

Оказалось, что Броуди живет здесь всего месяц и до этого со своими двоюродными братьями знаком не был. Я не знаю, что именно с ним случилось, но когда я решила спросить у Броуди, где его мама, он резко отрезал:

– Не твое собачье дело.

Меня так это поразило, что я даже не знала, что ответить. В итоге я сказала, что в девять лет так ругаться нельзя.

– Мне уже не девять, – сказал он с набитым ртом. – Десятого апреля мне исполнилось десять.

– А мне будет десять двадцатого августа, – сказал Джуд. – А у тебя когда будет день рождения?

– Пятого мая, – смущенно ответила я. Мне совсем недавно исполнилось девять, так что оба мальчика оказались немного старше меня. Всезнайка Джуд тоже быстро все подсчитал:

– Ты на девять месяцев младше меня и на тринадцать месяцев младше, чем Броуди.

Вообще-то это не делало их круче меня. Они оба идут в четвертый класс, так же, как и я.

Еще одному их брату, Гидеону, было шесть лет. Он очень хотел уйти обратно в дом, чтобы посмотреть телевизор, но родители ему не разрешили, так что он сидел и на всех дулся. Самому младшему братику, Джесси, было всего четыре, и он оказался просто милашкой. Он говорил много смешной чепухи, от которой все дружно хохотали.

Когда все наелись (кроме, естественно, Броуди, который доедал третий кусок торта с клубникой), взрослые отправили нас играть на улицу. Броуди хотел покататься на лошадях, но без родителей нам это делать, увы, не разрешалось, и поэтому пришлось придумывать, как еще можно развлечь и занять себя. Вот мы и решили поиграть в футбол на поле за домом.

– А ты не сможешь поймать мяч, – самодовольно сказал мне Джуд-всезнайка.

– Броуди ведь поймал, и я тоже смогу!

Я внимательно оглядела Броуди. Это был худосочный русоволосый мальчик намного ниже Джуда, с костлявыми коленками и острыми локтями. Хоть у него и была такая же фамилия, как у других Маккалистеров, он совсем не был похож на своих голубоглазых и темноволосых двоюродных братьев.

Джуд отрицательно покачал головой:

– Броуди ведь сильный. Он уже привык ловить руками футбольные мячи. А ты девчонка, да еще и в платье. – Он фыркнул и подкинул мяч высоко в воздух, а затем ловко поймал его.

– Я повалю тебя на задницу, – заявил Броуди, увлеченно ковырявший ссадину на своей коленке. Пока по его ноге не потекла кровь. Какая гадость!

– Для начала нужно поймать мяч, – возразил Джуд.

Я подумала, что не очень-то хочу идти в четвертый класс в своей новой школе, если мне придется учиться там вместе с этими двоими. Джуд раздул из мухи слона из-за этого мяча, а я искренне не понимала, в чем проблема, ведь это всего лишь мячик, а не тикающая бомба.

– Бросай уже этот дурацкий мяч! Что такое? Боишься, что девчонка тебя обставит? – подначила я его.

Джуд вдруг хмыкнул, будто я сказала что-то смешное:

– Ты его не поймаешь!

Меня до ужаса взбесило, с какой уверенностью он это говорил. Опять он строит из себя знающего эксперта.

– Бросай мяч! – потребовала я. С каждой минутой он раздражал меня все сильнее.

– Ладно. Но учти: ты сама меня об этом попросила!

Я закатила глаза, скинула с ног шлепанцы и побежала по полю так же, как до меня бежал Броуди.

– Столько хватит, стой! – крикнул Джуд.

Я не обратила никакого внимания на его крики и побежала еще дальше. Он мне не указ. Когда я наконец-то решила, что отбежала достаточно далеко, то остановилась и повернулась к мальчишкам лицом. Ничего себе! Оказывается, я отбежала довольно далеко. Джуд стоял на большом расстоянии от меня. Вряд ли у него вообще получится докинуть до меня мяч.

Я представила, как мяч падает на землю, не долетев ко мне, и улыбнулась сама себе. Так ему и надо, может, тогда он перестанет так высоко задирать свой нос.

– Будет больно, – предупредил меня Гидеон, не отрываясь от своей яркой книжки с комиксами.

Не думаю, что он умеет читать, скорее всего, он просто разглядывал красочные картинки. Губы у него были фиолетовыми от фруктового льда, который он поедал. Лед таял, и липкие капли стекали вниз прямо по его руке.

– Будет, если она его поймает, – прыснул Джуд.

В этот момент я решила, что умру, но поймаю этот чертов мяч. К тому же я все еще сомневалась, что Джуд сможет бросить его так далеко, как он утверждает. Я увидела, как он бросил мяч, и тот полетел ко мне с ультразвуковой скоростью ракеты. Небо сегодня было ясным, а яркое солнце слепило глаза, поэтому мне тяжело было проследить за летящим мячом. Джуд крикнул мне что-то своим противным голосом, но что именно, я не расслышала: все мое внимание было приковано к мячу. Поймать его – вопрос жизни и смерти.

Очнулась я, уже лежа на спине. У меня сбилось дыхание, а на грудь как будто уселся живой слон, отчего дышать стало еще тяжелее.

– Она умерла? – услышала я голос Джесси. Кто-то ткнул меня пальцем в ребра. Я притворилась, что лежу без сознания.

– Джуд убил Лилу? – Кажется, это был Гидеон. – Ну мы и влипли.

– Давай сходим возьмем еще по мороженке?

– Пойдем. Здесь стало очень скучно.

Надо мной вдруг нависла тень, перекрывшая собой солнце. Я открыла глаза и проморгалась. На меня внимательно глядели голубые глаза цвета полевых васильков.

– Ты как, жива? – спросил меня Джуд, сведя в волнении брови. Его слишком длинная челка падала ему на лоб. Голос его звучал мягче, чем обычно, в нем я услышала небольшую тревогу.

Я засипела, пытаясь привести сбитое дыхание в норму:

– Все нормально…

– Ты поймала мяч.

Мои глаза округлились от удивления:

– Правда?

Он кивнул и улыбнулся, и на щеках у него появились симпатичные ямочки.

– Ага. – В его голосе прозвучало уважение. Мое сердце куда-то полетело, как воздушный шарик. – Ты даже не уронила его!

Я опустила взгляд вниз: я все еще прижимала мяч к своей груди. Теперь настала моя очередь задирать нос:

– Ну, конечно, поймала. Я же говорила, что поймаю!

– У тебя на трусах написано «суббота», – заметил Броуди. Я все не могу понять, кто раздражал меня больше, он или Джуд. – А сегодня, между прочим, воскресенье.

– Поправь свою юбку, – сварливо сказал Джуд и дал Броуди подзатыльник. – А ты не смотри на ее трусы!

Броуди недоуменно пожал плечами:

– Я, что ли, виноват в том, что она решила поиграть с нами в футбол в платье? И в том, что она не меняет свои трусы, я тоже не виноват!

Я открыла было рот, чтобы возразить ему и сказать, что вообще-то меняю трусы каждый день, но Броуди уже куда-то умчался, и мне пришлось промолчать.

В тот момент я твердо решила, что никогда в жизни больше не надену платье. Проигнорировав протянутую Джудом руку, я встала сама и привела в порядок свое дурацкое платье.

– Там не было воскресенья, – пробормотала я.

– Чего? – переспросил Джуд.

– В комплекте всего шесть пар трусиков. А воскресенья в нем нет.

– Отстой.

– Ага. – Мои щеки покраснели от стыда.

Я принялась искать, чем бы еще заняться, кроме футбола. Руки и грудная клетка все еще болели от удара мячом, но я не собираюсь никому об этом рассказывать.

– Хотите побегать наперегонки?

Я бегала почти быстрее всех в своем классе, так что знала, что наверняка смогу обогнать Джуда и Броуди, даже будучи босиком и в платье. Уж в этом-то мне не приходилось сомневаться.

– На что спорим? – спросил Броуди.

– Да, что будет делать проигравший, то есть Лила? – усмехнулся Джуд.

Как же он меня бесит!

– Проиграешь ты, так что надо придумать что-то поинтереснее!

Мысленно я составила список самых дорогих моему сердцу вещиц и уже прикидывала, какую из них можно будет отдать победителю. Но я готовлюсь выиграть, так что расставаться с ними мне не придется.

Джуд задумчиво изучал мое лицо:

– Правда или желание?

– Что?

– Выбери что-то одно!

– Желание, – не задумываясь, быстро ответила я.

Джуд и Броуди, конечно же, тоже выбрали желание. Втроем мы встали на линию старта, и Джуд проверил, ровно ли мы все стоим.

Вдруг он щелкнул пальцами, словно о чем-то вспомнив:

– Слушай, ты же не боишься крокодилов?

Я уставилась на него, пытаясь понять, шутит он или нет, но он, кажется, говорил серьезно.

– Я ничего не боюсь! – отважно сказала я. У меня имеется только один страх – гроза. Но сообщать о нем Джуду я не собираюсь. – А почему ты спрашиваешь? – На всякий случай я огляделась по сторонам в поисках болота или какой-нибудь еще похожей местности, где могли бы жить крокодилы, но не заметила ничего подозрительного.

– Просто выиграй, и все, и тогда тебе наверняка не придется переживать на этот счет.

Я проследила за его внимательным взглядом до забора в конце поля, которому и предстояло стать нашей финишной чертой. Забор находился немного далековато, но я не беспокоилась из-за такого расстояния.

– Ты точно готова? – спросил Джуд. Он решил дать мне последний шанс выйти из игры.

Я кивнула:

– Да, точно.

– Можешь начинать бежать на несколько секунд пораньше, все-таки ты девчонка и все такое, – предложил Джуд.

– Нет уж, спасибо. – Я скрестила руки на груди, отказываясь первой трогаться с места. – Я побегу только вместе с вами.

– У тебя и обуви нет, – указал Джуд мне на ноги.

– И что?

– Так будет нечестно.

– Ты, наверное, боишься проиграть девчонке. Мне и без обуви удобно будет бежать.

Джуд минуту постоял, о чем-то раздумывая, а затем снял с себя кроссовки и носки и тоже оказался босиком. Вслед за ним и Броуди сделал то же самое. Я удивленно поглядела на их босые ноги.

– Ну вот, теперь все по-честному, – сказал Джуд. Меня удивило то, что он так печется о том, чтобы наш спор был честным, но, по-видимому, для него это имело большое значение.

– На старт, внимание, марш!

Я пулей сорвалась со своего места. Краем глаза я заметила, что у меня есть преимущество. Я побежала так быстро, как никогда до этого еще не бегала. Я усердно работала руками и ногами, мои легкие невыносимо горели. Жесткая трава и мелкие камешки впивались в мои голые ступни, но я не обращала внимания на острую боль и продолжала бежать изо всех сил. Забор был уже совсем близко, как вдруг Джуд резко обогнал меня. Он пронесся мимо с такой скоростью, что я даже почувствовала на себе резкий порыв ветра.

В итоге я сильно проиграла Джуду и совсем чуть-чуть – Броуди. Когда я наконец добежала до забора, Джуд уже сидел на нем, всем своим видом показывая, как он уже успел заскучать, пока ждал нас. Джуд даже не запыхался, а вот Броуди лежал на земле и не мог никак отдышаться. Мои ноги не выдержали, и я присела на колени. Наклонившись, я уткнулась ладонями в землю и попыталась восстановить сбитое дыхание.

Мне казалось, меня сейчас стошнит.

Мама всегда говорила, что важно уметь проигрывать, но мне все равно стало очень обидно, до горечи во рту. К тому же теперь мне еще и придется платить за проигрыш.

– Так что, какое будет желание?

Сейчас я им покажу. Так просто я не сдамся.

Глава 2

Лила

Джуд указал пальцем прямо за забор. Я подошла поближе к нему, чтобы получше рассмотреть речку за холмом. Внутри у меня все сжалось, и я сглотнула, пытаясь обуздать свои нервы.

– Мы с Броуди пойдем с тобой.

Броуди кивнул в знак согласия и залез на высокий забор, потом он спрыгнул на другую сторону и не торопясь двинулся вниз по холму к речке.

– Я покажу тебе, что нужно делать. – Джуд соскочил с забора и встал рядом со мной.

Я оглянулась, чтобы проверить, не наблюдают ли за нами наши родители, но отсюда мне их совсем не было видно.

– Помочь тебе перелезть через забор? – спросил Джуд.

Я отрицательно покачала головой. Не хочется, чтобы он считал меня малявкой. Джуд лишь пожал плечами и с легкостью перелез через забор. Со стороны это выглядело так просто. Он посмотрел на меня сквозь небольшую дыру в заборе.

– Просто проползи вот тут, – посоветовал он.

– Но вы ведь с Броуди делали по-другому.

– Да какая разница, главное – это попасть на ту сторону, Бунтарка. Не важно, каким ты сделаешь это путем.

– Это я-то бунтарка?

– Ага, самая настоящая, – сказал он, вдруг недовольно нахмурившись, и мне пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы громко не засмеяться. Прозвище мне очень понравилось, оно звучало довольно круто. – Что бы я ни сказал, ты все делаешь наоборот. Это жутко раздражает.

– Ты тоже меня очень раздражаешь, всезнайка.

– Что я знаю в этот момент точно, так это то, что ты поставишь себе здесь занозу.

Он окинул взглядом мои маленькие руки, когда я ухватилась за грубое дерево. Я пропустила его предостережение мимо ушей и полезла вверх, но вдруг вспомнила, что я была одета в платье.

– Отвернись, – приказала я. – Не смотри!

К моему удивлению, Джуд послушался и сразу же отвернулся. Я изо всех сил попыталась приподняться и перекинуть ногу через забор так же, как это сделал недавно он, когда лез через забор. Но мне сделать это оказалось очень нелегко: я была небольшого роста, и моим рукам не хватало мужской силы.

– Ай!

Деревянный забор впился прямо мне в живот. Не знаю, как я очутилась в таком неудобном положении, но через забор перевалилась лишь одна часть моего тела, и я повисла вниз головой. К голове вдруг прилила кровь, мои руки беспомощно болтались с одной стороны забора, а ноги – с другой. Я потянулась руками к земле, чтобы проверить, смогу ли я до нее дотронуться, и вдруг услышала веселый смех Джуда:

– Кто так перелезает через заборы, Бунтарка? Спустись и лучше пролезь через дыру, которую я тебе показывал раньше!

Конечно же, я не стала его слушать. Во мне заговорило упрямство. Вместо этого я кое-как полностью вскарабкалась на забор и, не удержавшись, нырнула прямо вниз. Больно ударившись, я распласталась на земле около Джуда. А он все это время заливался смехом. От неудержимого хохота он согнулся пополам и все никак не мог перестать смеяться.

Когда он наконец успокоился, то помог мне подняться на ноги. На коленях у меня остались небольшие ссадины. Я отряхнула руки от пыли и поспешно убрала их себе за спину. Мне не хотелось, чтобы Джуд увидел, что он все же был прав, когда предостерегал меня.

– Большая заноза?

– Нет у меня никакой занозы, – солгала я.

Он скептично приподнял бровь, показывая таким образом свое недоверие.

– А нам сюда вообще можно? – спросила я. – Ведь это чужая собственность.

Джуд расплылся в хитрой улыбке, и его голубые глаза лукаво заблестели:

– Поэтому мы сюда и пришли.

– Понятно.

Я проглотила свой возникший страх и спустилась к речке вместе с Джудом. Броуди уже стоял на берегу и пускал камешки по воде «блинчиком». Изо рта у него, как сигарета, торчала длинная и тонкая травинка.

Джуд размотал веревку, которая была привязана к толстой ветви дерева, и протянул ее мне:

– Нужно пролететь над водой и вернуться обратно к нам. Проще простого!

– Будь осторожна, там есть крокодилы, – предупредил Броуди, разглядывая мутную речную воду темного зеленоватого оттенка.

Речка была довольно широкой. Она разделяла два очень крутых берега, покрытых кустарником и мелкими камешками.

– Недавно был небольшой дождь. Иногда река разливается, – сказал Джуд. Он задумчиво почесал голову. – Не знаю, как крокодилы находят сюда дорогу, но у них это как-то получается.

Послышался громкий всплеск воды, и я в страхе отпрыгнула от берега, схватившись рукой за сердце. От испуга моя душа ушла в пятки. Броуди залился громким смехом, и я увидела в руке у него камень, который был примерно такого же размера, как тот, который он только что запустил в реку.

– Кажется, они немного проголодались и хотят пообедать. – Джуд продемонстрировал, как голодный крокодил клацает зубами, и для пущей убедительности изобразил руками большие челюсти, пожирающие свою жертву.

Я выхватила веревку из рук Джуда, пытаясь убедить себя в том, что мальчишки мне врут, просто дурачатся. Веревка была толстой и немного узловатой. Нужно как-то умудриться и постараться пролететь на ней над водой и вернуться обратно, при этом не сорвавшись в реку. В горле у меня вдруг пересохло. Мне не хотелось показывать мальчишкам, что я испугалась и понятия не имею, что делать, чтобы выполнить это задание.

– Дай-ка мне. – Броуди взял у меня веревку. – Смотри, как надо.

– Ну раз уж тебе так хочется, – хмыкнула я и пожала узкими плечами, изображая на лице равнодушие. На самом же деле внутри я облегченно выдохнула, обрадовавшись, что мне не придется прыгать первой.

Броуди обхватил руками один из узлов на веревке и отошел немного назад так, чтобы она натянулась, потом он побежал вперед, а на подступах к самой воде подпрыгнул и обхватил веревку ногами. С веселым криком он беспорядочно и сильно раскачивался над водой туда-сюда. Одной рукой он держался за саму веревку, а другой смешно размахивал в воздухе. Затем он прилетел обратно на берег, приземлившись на свою пятую точку, и поднял такое облако пыли, что я даже закашлялась.

Потом Джуд забрал из рук у Броуди веревку, оставив меня внимательно смотреть, как он проделывает то же самое, что и его брат. Но Джуд прыгал немного по-другому: он пролетел над рекой со скоростью пушечного ядра. Только что он был размытым, незаметным пятном над водой, как спустя пару секунд уже стоял рядом со мной и протягивал веревку. У меня появилось ощущение, что нет такого дела на свете, которое было бы ему не по плечу.

Уже позже я и правда узнала о том, что Джуд – это один из тех мальчишек, которые умеют делать буквально все. Со стороны всегда казалось, что ему все легко дается, даже если это было совсем не так.

Мои ладони немного вспотели. Я не знала, чего боюсь больше всего, голодных крокодилов или опозориться перед мальчишками.

– Ты плавать-то умеешь? – вдруг спросил меня Джуд, понизив голос, так чтобы Броуди не услышал этого вопроса.

Я утвердительно кивнула, почувствовав подступивший ком в горле, и еще сильнее вцепилась в веревку.

– Бояться – это нормально, – тихо произнес Джуд.

Я подняла на него задумчивый взгляд, пытаясь понять, серьезно он это говорит или хочет меня подколоть.

– Я и не боюсь, – ответила я.

– Ладно, как скажешь. – Он скрестил руки на груди и немного усмехнулся.

Я попятилась, чтобы как следует разбежаться перед прыжком. Если вдруг упаду, то окажусь в реке с голодными крокодилами, да еще и в дурацком платье. Но я проиграла спор, поэтому отступать уже было некуда. К тому же мальчишки уже стояли и с большим интересом наблюдали, решусь ли я все же прыгнуть.

Мне пришлось собраться с духом. Я разбежалась и резко взлетела прямо в воздух. В этот момент веревка выскользнула из моих потных ладоней, и я плюхнулась прямо в реку. Здесь было намного глубже, чем я могла себе представить. Меня сразу же понесло быстрым течением, и, почувствовав панику, я беспомощно забарахталась в холодной воде.

От возникшего ужаса я даже разучилась плавать.

Кто-то резко схватил меня и вытащил на поверхность. Я зашлась кашлем, а в носу запершило от воды, которой я вдоволь нахлебалась. Я попыталась вырваться из сильного кольца рук, обхватившего меня.

– Перестань брыкаться!

Джуд держал нас обоих на плаву и ни на мгновение не отпускал меня. Он так крепко прижимал меня к себе, что мне даже стало трудно дышать.

– Пусти, – захрипела я. – Я умею плавать!

Он немного ослабил хватку, но продолжал меня удерживать.

– Что-то непохоже! Со стороны казалось, что ты сейчас утонешь.

– Я не тонула. Отпусти меня!

Не успела я договорить, как в воду с разбега к нам прыгнул Броуди, окатив нас фонтаном брызг.

Джуд наконец решился отпустить меня, и я, собравшись с силами, поплыла дальше сама. Мальчишки весело дурачились, окунали друг друга в воду и смеялись, и я хохотала вместе с ними, позабыв о голодных и злых крокодилах.

Мы по очереди катались на веревке и прыгали с нее в воду. С каждым разом мне становилось все легче проделывать этот трюк, и в конце концов я совсем перестала бояться прыгать. Джуд подсказал мне, что лучше всего спрыгивать с веревки там, где речка глубже, чтобы я сильно не ушиблась.

В этот раз я внимательно прислушалась к его совету.

– Джуд Маккалистер! Не хочешь объяснить мне, что здесь происходит?

Я откинула со лба свои мокрые волосы и увидела маму Джуда. Она стояла по ту сторону забора, подбоченившись, и выглядела очень сердитой. Моя мама стояла рядом с ней с довольно похожим выражением лица.

Кажется, мы все здорово влипли.

И вот мы все втроем, мокрые с головы до ног, побрели на веранду, готовясь понести заслуженное наказание от родителей. Взрослые принялись нас допрашивать с пристрастием. Я держала рот на замке. Я же не ябеда какая-нибудь, так что о проигранном пари ничего и никому не рассказала. Броуди молча стоял рядом со скучающим видом.

Джуд вышел вперед:

– Это я виноват. Это была моя глупая затея, я их уговорил. – Его голос в этот момент даже не дрогнул, он говорил уверенно и стоял прямо, расправив свои плечи, не испугавшись четырех взрослых, выступающих нам судьями.

– Он ни в чем не виноват. – Броуди подался вперед. – Это я его на это подбил.

– Не-а! – Я тоже не хотела оставаться в сторонке и встала между мальчишками. – Это я все придумала. Мне очень хотелось посмотреть, что там, за забором. А они решили увязаться прямо за мной.

Джуд вдруг хмыкнул:

– Я не баран, чтобы ходить за кем-то по пятам, Бунтарка. Я лидер. Я сам веду за собой других!

– Я тоже не овечка и ни за что бы не пошла за тобой следом!

– Вообще-то это я самый первый спустился к реке, – вставил Броуди.

Мы были так заняты выяснением отношений между собой, что даже толком и не расслышали, в чем именно заключается наше наказание. В итоге всех троих наказали одинаково, поручив нудную работу по дому. Но я не сильно из-за этого расстроилась, потому что веселое приключение того стоило.

С этого дня Джуд, Броуди и я стали друзьями не разлей вода. Я проводила у Маккалистеров теперь даже больше времени, чем у себя дома. Мама Джуда, Кейт, не работала, она всегда оставалась дома с детьми, а потому с радостью пообещала моей маме, что заодно присмотрит и за мной, ей это было совсем нетрудно.

Тот случай был лишь началом череды наших опасных и веселых развлечений. Мы были сумасбродной троицей и разгуливали везде, где только хотели. К концу лета моя кожа стала бронзовой от загара, а руки и ноги покрылись сплошными синяками и царапинами.

Однажды Броуди нашел возле сарая осиное гнездо и решил проверить, что будет, если облить его холодной водой из шланга. Естественно, этим он сильно разозлил ос. Разъяренный осиный рой бросился в погоню следом за нами. Возмездия избежать нам не удалось, и мы были нещадно изжалены. Мои руки и спина еще долго были покрыты красными болячками.

Тем летом я научилась хорошо ездить на лошади, пускать камни «блинчиком» в речку, к которой ходить нам было строго запрещено, а также лазать по заборам и кататься на веревке. Четвертого июля, в День независимости США, мы запускали красивые фейерверки и сидели у костра на заднем дворе Маккалистеров. Мы стащили одну банку пива из холодильника и спрятались в сарае, где по очереди пробовали ее пить. К тому времени, когда папа Джуда застукал нас там и выгнал на веранду, мы успели сделать всего-лишь по паре глотков каждый. Моя мама прочитала нам целую лекцию о пагубном влиянии алкоголя на здоровье несовершеннолетних и о том, сколько клеток мозга мы убили, когда лишь немного пригубили пиво, и в итоге закончилось все тем, что нас опять наказали.

Кажется, что все долгое лето мы только и делали, что чистили кукурузу с картошкой и мыли фасоль, попутно выслушивая очередную важную лекцию от своих родителей.

Одной августовской ночью родители разрешили нам поспать в летней палатке на заднем дворе у Маккалистеров. Броуди спал с фонариком. Я догадывалась, что он немного боится темноты, хотя он скорее отрезал бы себе руку, чем признался бы нам в этом. Мы до отвала объелись фастфуда и полночи рассказывали друг другу страшилки, подсвечивая свои лица фонариком, чтобы было еще страшнее.

Посреди ночи я вдруг проснулась от звука грома и со всех ног понеслась в дом. Если бы мы сейчас бежали наперегонки, то я бы точно в этот раз обогнала мальчишек. Всем телом дрожа от страха, я спряталась на двухэтажной кровати ребят под теплым одеялом Джуда. Следом за мной в дом прибежали Джуд и Броуди, и нам с Джудом пришлось лечь валетом на его узкой кровати. Я что-то недовольно пробурчала про его вонючие ноги у моего лица, в ответ на это он пристроил их еще ближе к моему носу.

В глубине души меня, конечно, не сильно волновали его вонючие ноги. Я была рада, что Джуд и Броуди спят сейчас рядом со мной. Теперь гроза уже не казалась такой страшной, а еще ребята отвлекали меня своими дурацкими и глупыми шутками, от которых я не могла перестать хихикать.

Мне не хотелось, чтобы это лето кончалось.

Но все хорошее рано или поздно заканчивается.

Глава 3

Джуд

– Лето уже закончилось. Мама, наверное, совсем скоро уже приедет за мной. – Броуди попытался выхватить свой пустой чемодан из рук моей мамы. – Если я не буду готов, то она очень расстроится.

Мама тепло ему улыбнулась:

– Броуди, если твоя мама приедет за тобой, то я обязательно помогу тебе очень быстро собраться…

Броуди сжал свои руки в кулаки:

– Не если, а когда. Почему ты сказала «если приедет»?

– Прости, ты прав, – примирительно ответила мама. – Мы вместе соберем все твои вещи, когда твоя мама приедет за тобой. Но сейчас, когда вы с Джудом вместе живете в этой комнате, здесь этот чемодан будет вам только очень мешать. Может, все же уберем его на чердак, пока он тебе не нужен?

– Ну хорошо, – нехотя согласился Броуди. – Можно мне завтра будет покататься на Ириске?

– Конечно, можно. После школы ты обязательно на ней покатаешься.

Мама ласково взъерошила мягкие волосы на макушке Броуди, как будто бы он тоже был ее родным сыном.

Я не был знаком с Броуди раньше. После Дня поминовения[1] папа привез его к нам домой, и теперь он живет с нами. С тех пор от мамы Броуди совсем нет никаких вестей, но Броуди искренне верит, что она скоро приедет и заберет его. Время от времени он порывается собрать свой чемодан, чтобы наверняка быть готовым к приезду своей матери. А у меня возникло нехорошее предчувствие, что мама Броуди за ним уже вряд ли когда-нибудь приедет. Судя по тому, как смотрит на Броуди моя мама, она думает так же.

Недавно я нечаянно подслушал разговор папы с мамой о папиной младшей сестре Шелби. Папа вспоминал, что еще в подростковом возрасте она подсела на наркотики и что в семье уже тогда от нее были одни неприятности. И он сказал, что с нами жить Броуди будет намного лучше, и пообещал приложить все возможные усилия для того, чтобы он и дальше оставался с нами.

Разумеется, мне не положено было это знать, и Броуди об услышанном я, естественно, ничего не рассказал. Думаю, он сильно скучает по своей любимой маме, и его можно понять. Я бы точно ужасно страдал, если бы моя мама вот так взяла бы и бросила нас навсегда. Но мне трудно себе представить, что она когда-нибудь смогла бы так с нами поступить. Слишком уж сильно она нас любит.

Перед сном мама нежно поцеловала нас с Броуди и пожелала нам спокойной ночи. Броуди сразу же полез на верхний этаж кровати. Сперва наверху спал я, но мама уговорила меня уступить свое место Броуди, когда поняла, что ему очень хочется там спать. Честно говоря, тогда из-за этого я очень на нее рассердился. Вообще-то в нашем доме имеется свободная комната, в которую можно было бы заселить Броуди, но мама сама почему-то решила, что одному ему в комнате будет страшно и одиноко, поэтому мне пришлось потесниться.

Мама проверила, горит ли у нас ночник (Броуди боится темноты, хоть и скрывает это), и выключила верхний свет.

– Спокойной ночи, мальчики, – как обычно, сказала она и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Спустя несколько минут послышался грустный голос Броуди:

– Джуд, ты уже спишь?

– Нет.

– Как думаешь, моя мама приедет за мной?

Я сложил руки за голову и пристально посмотрел наверх, туда, где сейчас лежал Броуди, хотя я и не мог его увидеть. Мама с папой с самого детства учили нас, что обманывать нехорошо, поэтому я стараюсь всегда говорить всем правду. Но в голосе Броуди было что-то такое, что заставило меня в этот раз соврать:

– Конечно, приедет. Ей просто нужно немного отдохнуть.

– Ага, – шумно выдохнул он, будто не дышал, пока ждал, что я отвечу. – Я тоже так думаю.

В комнате воцарилась тишина, и я уже почти начал засыпать, но Броуди вдруг снова спросил:

– Как по-твоему, Лила красивая?

– Нет, – буркнул я в ответ.

Уже во второй раз за ночь я ему солгал, сам не знаю почему. Наверное, мне просто не хотелось сейчас признавать это перед Броуди. По-моему, Лила Тернер намного красивее, чем Эшли Монро, которую все наши ребята считают самой красивой девочкой в классе. Но Лила ведь не просто красивая девчонка, она – свой парень! К тому же она стала частью нашей закадычной троицы, и я дал себе слово, что буду всегда ее защищать.

Помню, как перепугался насмерть, когда Лила чуть не утонула из-за нас с Броуди в реке, и решил, что теперь никогда не дам ее в обиду. Так что рассуждать сейчас о ее красоте – это последнее, чем мне хотелось бы заниматься.

На следующий день начался новый учебный год. На автобусной остановке мы встретили нарядную Лилу. На ней было платье, и, судя по кислому выражению лица, Лила надела его без особого удовольствия. Все лето она ходила в удобных футболках и шортах, так что в голубом платье с белыми бабочками видеть ее нам было непривычно. Волосы Лилы были гладко причесаны и выглядели совсем не так, как обычно, а еще она надела красивый ободок, чтобы челка не лезла ей в глаза.

Она была похожа на… настоящую девочку. Я застыл, глядя на нее с отвисшей челюстью.

– Закрой рот, а то муха залетит, – съязвила в ответ Лила.

Я закрыл рот, но все равно продолжал пялиться на нее, сам не знаю почему.

– Ну чего ты уставился на меня? – огрызнулась Лила и ткнула меня локтем в ребро. У нее были ужасно острые локти. – Я выгляжу как идиотка, – пробормотала она тихо.

Видимо, ей хотелось, чтобы я опроверг ее слова, но в этот момент меня спас подъехавший к остановке школьный автобус, так что мне, к большой радости, не пришлось ничего отвечать. Со всех ног я бросился к подъехавшему автобусу. Мне удалось залезть в него даже раньше Броуди, который все норовил оттолкнуть меня и пройти первым. Ну уж нет, этому никогда не бывать!

– Джуд! – крикнул мне Риз, сложив свои руки рупором. – Я тебе здесь место занял!

Я сел рядом с Ризом и сделал вид, что не заметил, что Лила сидит на переднем сиденье автобуса совсем одна. Броуди развалился на своем любимом кресле в задней части автобуса и вытащил длинные ноги в проход, отчего несколько парней постарше угостили его легкими подзатыльниками. Но Броуди не сдавался и все равно не убирал ноги. Я решил вмешаться, чтобы хотя бы вступиться за него, но водитель автобуса строго отчитал меня за нарушение порядка. Так начался мой первый учебный день, а благодаря Броуди дальше все пошло еще хуже.

Уже к обеду все четвероклассники вовсю обсуждали, что Лила носит трусы-недельку и никогда их не стирает. Во время занятий на спортивной площадке я толкнул Броуди в спину и сбил его с ног, а он заржал, как лошадь, и принялся лягаться и сильно размахивать руками. Когда он врезал мне по лицу, я дал ему сдачи, и все кончилось тем, что нас обоих дружно отправили в кабинет директора.

Вечером за ужином нас поджидала строгая взбучка от родителей.

– Кулаками проблемы не решают, – назидательно сказала мама и повернулась к папе за словесной поддержкой: – Так ведь, Патрик?

Папа оторвался от своей тарелки с чили.

– Ну, это напрямую зависит от причины драки.

Я в ответ ухмыльнулся. Броуди тоже скривил рот в наглой улыбочке. Вот же придурок! Под глазом у него зиял здоровенный синий фингал, а еще я рассек ему губу, но он сидел как ни в чем не бывало, не обращая на это внимания. Броуди нравилось драться, и, хотя он живет у нас совсем недолго, мы с ним так дрались уже далеко не в первый раз.

Броуди взял кусок хлеба, щедро намазал его маслом и разом запихал половину этого большого бутерброда себе в рот.

– Патрик! Вообще-то, ты должен был сейчас поддержать меня! – возмутилась мама.

– Что-то я не припоминаю, чтобы ты сильно жаловалась в тот раз, когда я сильно подрался из-за тебя в баре…

– Патрик, – сквозь зубы процедила вдруг мама, угрожающим взглядом посмотрев на папу, – мы не должны поощрять такое поведение.

Папа примирительно кивнул и тихо сказал, что она, конечно же, права, после чего повернулся лицом к Броуди, который наблюдал за их с мамой разговором так внимательно, будто увидел живых инопланетян. Он всю жизнь рос без отца, поэтому даже самые обычные и повседневные разговоры между родителями были для него непривычными.

– Чтобы никаких больше сплетен, Броуди, ты меня понял? У нас дома принято уважать всех девочек. То же самое, разумеется, касается твоих слов и поступков даже за пределами этого дома. Тебе все ясно? – строго сказал папа.

– Да, сэр, – угрюмо ответил Броуди, при этом сверля меня недружелюбным и грозным взглядом.

– А ты, Джуд, – папа мельком посмотрел в этот момент на маму и повторил ее любимую фразу, – в следующий раз постарайся решать проблемы мирным путем и зря не распускать руки, сынок.

Я с трудом сдержал улыбку:

– Понял.

– Что у нас сегодня есть сладенького? – вклинился в разговор Гидеон. – Можно мне посмотреть телевизор после еды?

Это все, что сейчас заботит моего младшего брата: сладкое и телевизор.

– А можно мне мороженое? – спросил мило Джесси. Он забрался к маме на колени, потрепал ее по щекам своими маленькими ладошками и принялся целовать. – Мамочка, ты у меня сегодня такая красивая!

– Ты мой маленький обольститель! – улыбнулась в ответ мама.

– Так ты дашь мне мороженку?

Мама лишь весело рассмеялась:

– Да, вам двоим я разрешаю съесть по мороженому.

– А я? – хором громко спросили мы с Броуди.

Мама вдруг поджала губы. Все-таки она здорово на нас рассердилась. Я понял, что самое главное нас еще ждет впереди.

– А вы двое уберете со стола и загрузите всю грязную посуду в посудомоечную машину.

Я первым выскочил из-за стола и, оттолкнув от него Броуди, сам собрал со стола большую груду грязных тарелок. Мама несколько раз предупреждала меня, чтобы я не брал все тарелки разом, но я опять не стал ее слушать. Донести такую огромную стопку мне было по силам.

Броуди с хмурым видом собрал все приборы со стола и по пути к раковине в шутку ткнул меня вилкой. Груда посуды в моих руках предупреждающе зашаталась. Я никак не отреагировал на его дурацкий выпад, и тогда Броуди ткнул меня еще раз, но посильнее. Стиснув зубы, я стерпел и этот тычок, но одна из тарелок нечаянно выскользнула из моих рук и разбилась прямо о терракотовую плитку.

– Парни, ну что у вас опять происходит? – закричал папа и первым поднялся из-за стола. Он выхватил у меня из рук всю груду тарелок и поставил ее в раковину. Скрестив руки на своей широкой груди, он сурово посмотрел на нас. Я знаю этот взгляд: ничего хорошего он не сулит и говорит мне лишь о том, что папино терпение тоже лопнуло.

– Тебе что сказала мама? – спросил он у меня.

– Не брать все тарелки разом, – промямлил я.

– Никаких денег на карманные расходы в этом месяце вам обоим. Деньги с неба не падают. Эти тарелки вовсе не бесплатные!

– Раз нам не дадут денег в этом месяце, то, значит, и работу по дому мы делать пока тоже не будем? – с искренней надеждой в голосе спросил папу Броуди. Вот же дурак. Мой отец – бывший морской пехотинец, и если он что-то сказал, то лучше с ним вообще не спорить, иначе можно огрести по полной.

Как и следовало ожидать, папа лишь сказал:

– Нет, это значит, что в этом месяце вы будете помогать по дому в два раза больше, чем обычно. А теперь делайте, что вам сказала мама. И постарайтесь ничего больше не разбивать.

Папа оставил нас, и я громко выдохнул, буравя строгим взглядом Броуди. Он с лязгом бросил свои приборы в раковину, и мы поплелись обратно к столу за грязными стаканами. Все остальные члены нашей семьи уже сидели на веранде и с удовольствием на лицах поедали вкусное мороженое в вафлях. Мое любимое…

– Знаешь, почему я это сделал? – спросил вдруг Броуди. Я ополаскивал тарелки и сам совал их ему в руки, боясь, как бы он опять что-нибудь не натворил.

Я пожал плечами, всем своим видом показывая, что мне все равно, хотя внутри меня и зародилось глупое любопытство.

– Чтобы доказать тебе, что я прав, – продолжил Броуди.

– В чем именно ты прав?

– Тебе нравится Лила!

Это прозвучало так серьезно, будто бы я влюблен в Лилу по уши и хочу на ней немедленно жениться. Я лишь фыркнул:

– А вот и нет, совсем не нравится.

– Ну конечно, – захихикал он. – Именно из-за этого ты мне и врезал. А теперь хочешь узнать, что для меня смешнее всего?

– Нет, – буркнул я.

– Она думает, что это ты всем вокруг растрепал про ее трусы, – загоготал Броуди.

К сожалению, все так и было. Слух распустил сам Броуди, а виноват во всем оказался именно я.

Никто потом не ругал Лилу за то, что она подошла ко мне и с силой пнула в лодыжку. А все потому, что она девчонка и ей это можно было сделать. Разве это справедливо?

А после того как я весело рассмеялся ей в лицо, она в ответ разозлилась еще больше.

Сжав свои маленькие руки в кулаки, она грозно мне сказала:

– Сейчас ты у меня получишь, Джуд Маккалистер!

– Можешь колотить меня, сколько влезет, мне все равно ни капельки не будет больно, Минни Маус!

Она сильно ударила меня, и мне стало еще веселее. В гневе она становилась очень смешной и милой, и иногда я специально травил ее, чтобы посмотреть, что же еще нового она выкинет на этот раз. Выводить Лилу из себя – это было одно из моих любимых занятий. Оно всегда того стоило.

Когда Броуди крепко заснул, из вредности я спрятал все имеющиеся ночники на чердак, зная, что туда он за ними точно не полезет. Достала его детская привычка всегда спать с ночником, будто младенец.

Посреди ночи Броуди проснулся весь в мокром поту и начал громко кричать и плакать. Только мой папа смог его немного успокоить. В ту темную ночь отец рассердился на меня так, как никогда еще до этого не сердился, а я не понимал, что я такого страшного и серьезного натворил. Я всего лишь спрятал несколько светильников, Броуди же устроил мне столько неприятностей в школе, да и тарелку я уронил и разбил только из-за него. Он получил по заслугам!

Папа в ответ сказал мне, что Броуди много чего плохого пришлось пережить и что мне впредь следует сначала думать, прежде чем так шутить над ним. Никто не потрудился объяснить мне конкретно, что именно пришлось пережить Броуди. Все это показалось мне какой-то непонятной бессмыслицей, но после этого случая я начал сам следить за тем, чтобы ночью в комнате всегда горел мягкий свет.

Броуди фактически стал мне родным братом. Да, конечно, временами он действовал мне на нервы, но он уже стал частью нашей дружной семьи. Каждый раз, когда он ввязывался в драки в школе (а это случалось довольно частенько), я всегда вставал на его защиту. Без всяких вопросов я был на его стороне. А когда мне нужно было отрабатывать пас, он часами ловил мои мячи на заднем дворе, помогая мне, и ни разу не пожаловался на усталость.

Что же касается Лилы, то Броуди, конечно, оказался прав. Она мне очень сильно нравилась. Правда, еще несколько лет я не мог себе в этом признаться и искренне не понимал, почему я так странно веду себя рядом с ней. В свою защиту могу лишь сказать, что я всегда старался по-дружески о ней заботиться.

Но дело в том, что она – девчонка, и это сильно все усложняло.

Глава 4

Лила

– И за что только ты свалился на мою бедную голову, Джуд Маккалистер? – крикнула я и пулей залетела в сарай, громко захлопнув за собой дверь, прежде чем он смог бы меня догнать.

Я припала к двери, пытаясь отдышаться после быстрого бега. Обогнать Джуда у меня получилось только потому, что он все еще немного хромал, после того как его сильно подбили мячом во время последней игры. Так ему и надо! Он слишком уж увлекся тем, что строил мне разные козни во время того матча, и в итоге получил по заслугам. Вообще-то, обычно Джуд ответственнее относится к своей игре, так что вскоре после этого глупого инцидента он исправился, заняв питчерскую горку.

В сарае, как оказалось, уже в это время был Броуди. Я посмотрела прямо на него:

– А ты почему не присутствовал на матче?

– Убирался в сарае. – Пожевывая тонкую травинку, он седлал Виски, лошадь породы квотерхорс, на которой он обычно тренировал свои быстрые скачки вокруг бочек.

– У тебя точно все хорошо? – спросила я его.

Броуди незаметно пожал плечами. На его языке это означало «нет». Несколько недель назад вдруг объявилась его ненормальная мать и устроила жуткий скандал. Сейчас она судится за родительские права вместе с родителями Джуда.

– Что ты теперь собираешься делать? – задала я еще один вопрос.

Он снова пожал плечами:

– Дядя Патрик просит меня, чтобы я рассказал всю правду в суде. Но мне не хочется, чтобы у нее после этого были неприятности, понимаешь?

– Да, – легко согласилась я, хотя эта проблема и была вне моего понимания. – А ты вообще, то есть… в смысле, а ты сам хочешь жить вместе со своей мамой?

Он отрицательно покачал головой, и у меня сразу же отлегло от сердца. Я не хотела бы, чтобы Броуди куда-то уезжал. Его место всегда было здесь, рядом с нами.

– Не хочу возвращаться к прежней жизни, но и зла ей тоже не желаю.

Я кивнула. А что еще можно было на это сказать? Патрик всегда говорил, что его сестра – никудышная мать, которая совершенно не заслуживает своего доброго сына. В этом я была с ним согласна. Из того, что мне удалось раньше украдкой услышать, она действительно была ужасной и безответственной матерью. Оказывается, она запирала Броуди одного в шкафу на несколько дней без еды и воды. Потом его на какое-то время забрали на воспитание в приемную семью, и тогда после этого один социальный работник, к счастью, нашел номер телефона Патрика и связался с ним. Неизвестно, что еще Шелби творила тогда с Броуди, но, видимо, ничего хорошего, так как последние события побудили мою маму вдруг прочитать мне целую лекцию о вреде наркотиков и их употребления.

– Что Джуд натворил в этот раз? – спросил Броуди, явно пытаясь сменить тему разговора. Я поняла, что ему совсем не хочется говорить о своей матери и предстоящем суде.

– Не важно.

Все это было сущей чепухой по сравнению с тем, через что пришлось пройти нашему Броуди. Мне стоит почаще напоминать себе о том, что у остальных людей бывают проблемы, которые куда хуже моих. Я наконец-то отлепилась от закрытой двери и подошла к стойлу, чтобы получше разглядеть Вороненка, черно-белого аппалузского коня очень дикого нрава. Это Броуди уговорил Маккалистеров купить его у владельца ранчо по соседству с ними, и теперь в качестве платы за это он занимается дополнительной работой по их большому дому.

– Можно мне покататься с тобой вместе? – Обычно я не спрашивала разрешения, но после возвращения матери Броуди все чаще хотелось побыть одному, и я не хотела ему мешать.

Он скользнул взглядом по майке, шортам и кедам, в которые я сейчас была одета.

– Хорошо бы тебе было переодеться в джинсы.

– И так сойдет. – Ведь я уже не в первый раз каталась на лошади в шортах.

– Ладно, тогда можешь поехать со мной. Я уже поставил бочки.

Я радостно ему улыбнулась:

– Ага, я видела.

Он внимательно смотрел на то, как я глажу Вороненка. Глаза коня вдруг загорелись, он игриво встряхнул гривой и заржал, обнажив пасть. Я поспешно отдернула руку и отступила немного назад.

– Нет, Лила, только не этот конь.

– Но я хорошо езжу. Я с ним справлюсь! – возразила я.

– Он бывает очень вредным и довольно непослушным. Только я могу справиться с ним, – пояснил мне Броуди.

Я не стала с ним спорить, потому что прекрасно знала, что он говорит правду. Кейт не зря называет Броуди заклинателем лошадей и гордо рассказывает всем о том, что у него есть особый дар общения именно с этими животными.

– Скажи, как у тебя получается так хорошо и легко ладить с лошадьми?

Никто не может сравниться с Броуди по этой части, он был лучшим. Ему исполнилось четырнадцать, и он стал уже не таким щупленьким мальчишкой, каким был, когда мы с ним только познакомились. Конечно, он все еще был худощавым и жилистым, но с тех пор поднабрал мышечную массу. Естественно, это заметили и многие девочки из нашей школы, большинство из которых сохнут по Маккалистерам. Меня же это жутко раздражает.

– Понятия не имею. Видимо, это дано мне от самой природы. У Джуда вот талант умело управляться с мячом, а мне по душе это занятие.

– Ну да, – улыбнулась я, вдруг позабыв о том, что еще пять минут назад сильно злилась на Джуда.

Он как никто другой умеет действовать мне на нервы, но его спортивную одаренность невозможно было отрицать. Джуд играет в американский футбол, баскетбол и бейсбол: и все три вида спорта легко ему даются. Он отличный спортсмен. И не просто отличный, а выдающийся, сразу видно, что это его стихия.

И хотя Джуд был еще очень молод (через два месяца ему исполняется четырнадцать), все вокруг твердят лишь о том, что ему суждено стать профессиональным атлетом в ближайшем будущем. Я даже спрашивала его, не хочет ли он играть в НФЛ[2], когда вырастет, а он ответил, что скорее всего нет. Он мечтает стать морским пехотинцем, как и его родной отец, и просто бредит этим. Иногда мне хочется, чтобы Джуд мечтал о чем-то другом. Страшно подумать, что когда-нибудь он может оказаться на ужасной войне. Конечно, Джуду я про свои мысли не рассказываю, иначе все будет выглядеть так, будто мне есть до него хоть какое-то дело.

Я подправила стремена под свой небольшой рост, а Броуди вывел из стойла Вороненка и тихо о чем-то ему рассказывал, пока надевал на него нужную уздечку. Конь навострил уши и внимательно прислушивался к каждому его слову.

Я повернулась, чтобы взять небольшой ящик, на который мне нужно было встать, чтобы залезть на Виски, и наткнулась на стоящего сзади Джуда. Он все еще был одет в свою сине-белую бейсбольную форму, всю пыльную и грязную. На коленях у него красовались два больших пятна от песка. Из-под козырька его кепки, надетой задом наперед, выглядывали пряди красивых каштановых волос. От него пахло потом и жвачкой со вкусом приторной мятной свежести.

– Обязательно было так меня пугать?

– Давай помогу тебе залезть на лошадь, – предложил он.

Я с подозрением покосилась на него:

– В прошлый раз, когда ты пообещал мне помочь залезть на лошадь, ты просто перекинул меня через ее спину.

Они с Броуди резко захохотали. Я закатила глаза и хотела уже было оттолкнуть Джуда, но он преградил мне дорогу и не желал сдвигаться с места ни на сантиметр. Он стал таким высоким, что мне приходилось все время поднимать голову, чтобы увидеть его лицо. Я встала, уперев руки в бока, и повела бровью:

– Может, ты все-таки отойдешь в сторону?

– Да ладно тебе, Бунтарка. Обещаю быть хорошим и послушным мальчиком.

– С какой это стати я должна тебе вдруг поверить?

– Разве до этого я когда-нибудь тебя обманывал? – с притворным возмущением воскликнул он.

В ответ я лишь тихонько хмыкнула:

– Ну да, всего-то пару миллионов раз! Ведь это ты тогда сказал мне, что в местной речке водятся крокодилы. Если я немного пораскину мозгами, то еще много чего смогу тебе припомнить.

– Что ж, сейчас я точно не вру. – Он искренне улыбнулся.

Я знаю, что эта его улыбка – настоящая. Мне известны все улыбки Джуда. Когда он улыбается по-настоящему, он широко приоткрывает рот, обнажая ровные белые зубы. Я прошлась языком по своим прозрачным брекетам. С каким же нетерпением я считаю дни до того момента, когда их наконец-то снимут и я буду свободна.

– С чего это вдруг ты стал для меня таким добреньким? – насторожилась я. – Хочешь искупить передо мной свою вину?

– Вину? Я не считаю себя в чем-то виноватым.

– Ты сказал Кайлу Мэттьюсу, что у меня вши! – Я толкнула его прямо в грудь. Его торс был твердым, как стена. И когда только Джуд успел стать таким большим и сильным? – Ты опять соврал!

В ответ он лишь пожал плечами и продолжил как ни в чем не бывало жевать свою жвачку.

– Мне показалось, что у тебя в твоих волосах что-то копошится. – Он издевательски поднял руки вверх, разыгрывая невинность. – Прости, ошибочка вышла, небольшая.

Ошибочка, ну да.

– Теперь он и ближе чем на километр ко мне не подойдет!

– И хорошо. Что-то совсем не нравится мне этот чувак. И то, как он на тебя поглядывает, – заявил вдруг Джуд.

Броуди снова прыснул от смеха. Мы с Джудом оставили его без внимания.

– И как же он на меня поглядывает?

– Ладно, не бери это в свою светлую голову. – Он скрестил руки на груди. – Я сам разберусь с Кайлом Мэттьюсом.

– Не надо ни с кем разбираться! И с чего ты вообще вдруг решил, что тебе можно отпугивать от меня каждого парня, который захочет обратить на меня внимание?

– А что, нельзя? – самодовольно спросил он.

Мне захотелось как следует вмазать ему по смазливому лицу. Но я немного раньше пообещала своей маме, что больше не буду распускать руки.

– Нет, нельзя! – Я смерила его своим свирепым взглядом. – Не суй свой нос в мои дела!

– Видишь ли, я не прекращу совать свой нос в твои личные дела, пока ты сама не бросишь заниматься всякими глупостями и ерундой.

У меня отвисла челюсть от такой дикой наглости.

– Я и не занимаюсь никакими глупостями!

– А как еще можно было назвать твое общение с Кайлом Мэттьюсом?

– Мне он кажется неплохим парнем, – продолжала спорить с ним я, но уже без особого энтузиазма.

Кайл Мэттьюс мне был неинтересен, но меня взбесил сам факт того, что Джуд почему-то решил, что имеет право контролировать и следить за тем, с кем мне можно общаться, а с кем нет.

– Так вот в чем дело. Тебе правда нравится Кайл Мэттьюс? Ты что, влюбилась в него?

– Даже если и влюбилась, тебе-то какое до этого дело? – решила поддразнить его я. Мне нравилось подначивать Джуда, а он всегда мне в этом подыгрывал.

– Слушай, вот что я тебе скажу, Лила. Мне вот честно плевать, есть у тебя вши или нет.

– Тебе… все равно, есть ли у меня вши?

– Ага, – гордо сказал мне он.

– И как мне на это реагировать?

– Для начала ты можешь поблагодарить меня.

– Поблагодарить?

– Ну да, – сказал он так, будто это было само собой разумеющимся.

– И зачем же вдруг мне это делать? – в полном недоумении спросила я.

– Вот зачем, Бунтарка. Знаешь, как можно понять, что парень правда стоящий? – Он наклонился ко мне так близко, что я незаметно почувствовала запах его мятной жвачки, нежно намотал себе на палец прядь моих волос и мягко дернул к себе. Это был простой игривый жест, но казалось, что он значил намного больше, учитывая то, как в данный момент Джуд смотрел на меня. Его голубые глаза резко потемнели, и он не отрывал их горящего взгляда от моих губ. Я невольно облизнула их, и его дыхание вдруг немного участилось. – Если ты действительно понравишься парню, то он будет готов побрить ради тебя голову.

– Э-э-э… Чего? – Я тряхнула своей головой. Иногда Джуд несет какую-то околесицу. Он только что мне признался, что я ему нравлюсь? Нравлюсь как девушка? – Какой же ты придурок все-таки, Джуд.

– Когда уже вы двое перестанете мучить себя и всех вокруг и наконец уже поцелуетесь? – как бы между прочим спросил нас Броуди.

Я вытаращила глаза от немого возмущения:

– Я не стала бы с ним целоваться, даже если бы он был последним парнем на всей Земле!

– Ну да, конечно. – Броуди закатил глаза и молча вывел своего коня из сарая.

Всего пару минут я наблюдала за ним, чтобы действительно удостовериться в том, что он сможет совладать с этим диким и своенравным скакуном. Конь немного упрямился, но, вместо того чтобы осадить его, Броуди позволил своему животному расслабиться, наклонился пониже к его шее и стал что-то нежно нашептывать ему на ухо. Я не слышала, что именно он ему говорил, но конь, похоже, понял все до последнего слова. Броуди был точно заклинателем лошадей. Помимо всего прочего, он ездил на Вороненке без всякой необходимой экипировки, так как этому коню не нравилось, когда его седлают.

Убедившись, что беспокоиться мне не о чем, я снова взглянула на Джуда. Он лениво усмехнулся, и у меня внутри будто все перевернулось от его мальчишечьей улыбки.

Смуглая кожа, от которой его голубые глаза только ярче выделялись на его милом лице, ямочки на щеках, волевая челюсть… В эту самую минуту я неожиданно осознала, как невероятно был красив мой лучший друг и мой главный мучитель.

Теперь мне вдруг стало ясно, почему все девчонки в школе из кожи вон лезут, чтобы привлечь к себе хоть немного его внимания.

Меня всегда это очень раздражало. Я бесилась от того, как они обсуждают его за спиной, строят ему глазки, посылают ему любовные записочки, от того, как Эшли Монро кокетливо перекидывает свои волосы через плечо и облизывает губы, намазанные розовым блеском, каждый раз, когда Джуд удостаивает ее своим взглядом.

Как я могла столько времени не замечать настолько очевидного? Я стояла на месте как вкопанная и смотрела на Джуда, будто только сейчас увидела его в первый раз.

– Ну, так кто из нас врет? – сказал Джуд и поспешно вышел из сарая.

Опять он оставил последнее слово за собой, впрочем, как и всегда. Но в этот раз все, что я могла, – это стоять, застыв на месте, и смотреть на захлопнувшуюся за ним деревянную дверь сарая. Мое сердце бешено колотилось, и мне показалось, что оно вот-вот выпрыгнет из моей груди.

Что это было?

Глава 5

Лила

– Хорошего вам отдыха! – Кейт разговаривала с моей мамой по телефону, а Джуд в это время раздавал нам игральные карты. Телефон стоял у нас на громкой связи, так что, сидя на веранде, я хорошо слышала мамин голос. Они с Дереком уехали на все выходные, чтобы отпраздновать шестую годовщину свадьбы. – Ты же знаешь, мы всегда рады Лиле. Она уже почти как член нашей большой семьи!

Слова Кейт искренне согрели мне душу. Мне нравилось ощущать себя частью дружной семьи Маккалистеров и осознавать, что я тоже многое для них значила. Я больше не чувствовала себя очень одинокой из-за того, что была единственным ребенком в своей семье, ведь эти четверо мальчишек уже давно стали мне как братья.

Кейт вышла на веранду и передала мне в руки трубку. Я благодарно ей улыбнулась. Мои руки были липкими и влажными от только что съеденного мной арбуза, поэтому я сразу же положила телефон на стол.

– Привет, мам.

– Привет, мое солнышко! У тебя все хорошо?

– Ага. Сижу с Джудом и Броуди. Сейчас мы играем в покер.

– Ставки весьма высоки, – объявил вдруг Джуд. Я взяла свои карты, а он тем временем внимательно изучал мое кислое лицо. Черт, мне снова попался один мусор. Я положила свои карты на стол. Похоже, я проиграю. Опять. – Кажется, Лила совсем скоро лишится своих орехов!

– Нельзя лишиться того, чего у тебя отродясь не было. Я вот, напротив, очень даже берегу свои личные орешки, – весело сказал Броуди, и они с Джудом прыснули от смеха, а я закатила глаза. Как же бесят эти их тупые и очень пошлые шуточки!

Сегодня мы играем в покер на арахис. На прошлой неделе нашей валютой были маленькие конфетки «Эм-энд-Эмс», но мы очень быстро их съели, и играть нам стало больше не на что.

– Ну-ка прекратите, мальчики. И следите за своими языками! – покачала головой Кейт и ушла обратно в дом. Она постоянно просит ребят следить за своими манерами, но они никогда ее особо не слушают.

– Мы играем на арахис, – объяснила я своей маме, чтобы она не подумала о нас ничего дурного. Нельзя было давать ей повод устроить мне очередную лекцию на тему моего полового созревания. К моему великому стыду, в последнее время ее попытки просветить нас на тему секса сильно участились. – Как у вас дела? Хорошо проводите там время?

– Вроде того, – неуверенно ответила мама. – Дерек недавно рассказывал мне про свои юные годы.

О нет. Я была наслышана о бурной молодости Дерека. Он был байкером и очень плохим парнем и занимался тем, что прожигал всю молодость впустую, пока не встретил «ангела во плоти, перевернувшего всю его жизнь». Так он и сказал мне, я ничего не выдумываю.

– Когда я вернусь домой, то мы обязательно обсудим тему безопасного секса, – сказала мама.

Я покраснела, как самый красный помидор, и зажмурилась, боясь увидеть реакцию Джуда и Броуди на эти мамины слова. Нелегко было иметь медика в своей семье, ведь это означало, что запретных тем для разговора просто не существует.

– Мама, ты сейчас на громкой связи! – зашипела я и переключила звонок в обычный режим. Джуд резко выхватил у меня телефон, торжествующе улыбнулся мне и приложил его к своему уху:

– Здравствуйте, Кэролайн! Это Джуд. Я тоже буду не прочь послушать вашу познавательную лекцию!

Броуди громко захохотал:

– И я! Парочка советов и мне не помешала бы.

С моих щек не сходила пунцовая краска. Мама что, не понимает, что этими разговорами позорит меня?

Джуд передал мне обратно телефон. На веранду в это время со двора прибежали Джесси и Гидеон, шлепая по плитке мокрыми от садовых разбрызгивателей ногами. К счастью, они не услышали злачных шуток Джуда и Броуди.

– Пока, мам, – сказала я ей в трубку. – Мы играем в карты, так что я побежала.

– Пока, солнышко. Веди себя хорошо, а завтра мы уже приедем. Люблю тебя!

– И я тебя люблю, – пробормотала я ей в ответ и отключилась. Я отнесла телефонную трубку обратно в дом и поставила ее на базу, которая была на кухонной столешнице. Следом за мной на кухню зашел Джуд и потянулся за стеклянной банкой, стоящей на самой верхней полке дубового шкафа для посуды. Нижний край его зеленой футболки вдруг задрался и обнажил маленькую полоску загорелой кожи.

– А вот и ты. – Я заправила прядь своих непослушных волос за ухо и обратилась к нему, пытаясь в этот момент вести себя непринужденно.

Он заулыбался:

– Жду не дождусь предстоящей беседы с твоей мамой о сексе. Думаю, это будет еще круче, чем ее лекция о подростковых гормонах. Кстати, как проходит сейчас твое половое созревание?

Его взгляд опустился к моей груди. Груди как таковой у меня пока не было, я все еще была похожа на десятилетнего мальчика. У меня даже месячные еще не идут. Вот у Эшли Монро месячные начались в прошлом году, и грудь у нее уже заметно выросла.

– Получше, чем у тебя. Я, по крайней мере, не воняю.

– Я тоже не воняю! – оскорбился вдруг Джуд. – Ну-ка, понюхай меня, Бунтарка.

– Отстань, не хочу я тебя сейчас нюхать!