Майя Сварга

Болото вечной жизни

I часть

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Иллюстратор Майя Сварга

© Майя Сварга, 2018

© Майя Сварга, иллюстрации, 2018

Где-то в лесах, окружающих Великий Новгород, существовало древнее болото, на протяжении многих веков с непреодолимой силой тянувшее к себе живых, и сложно было устоять перед его зовом. Сколько бы это продолжалось — неведомо, но однажды… Книга во многом основана на реальных событиях.

18+

ISBN 978-5-4493-8073-9 (т. 1)

ISBN 978-5-4493-8074-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Болото вечной жизни
2. Первая часть
   1. Пролог
   2. Глава 1
   3. Глава 2
   4. Глава 3
   5. Глава 4
   6. Глава 5
   7. Глава 6
   8. Глава 7
   9. Глава 8
   10. Глава 9
   11. Глава 10
   12. Глава 11
   13. Глава 12
   14. Глава 13

Первая часть

…твоё солнце поднимется из мутных болот…

Карл Густав Юнг

«Liber Novus»

Как в дремучем лесу

Болото Змеиное

А в болоте том

Мертвец во гробе лежит

Во гробе лежит

Да гроб тот каждую ночь грызёт

Хочет на свет Божий выйти

А как выйдет на свет Божий

Всем смерть прийдёт

Так и в тебе, раб Божий…

Чтобы мертвец лежал

Мертвец лежал да грыз тебя

Мясо твоё грыз, кости глодал

Кровь твою пил, на свет Божий выходил

А как выйдет он

Тебе смерть прийдёт

И лежать тебе раб Божий…

В дремучем лесу, в болоте глубоком

День-деньской и без выхода.

Во веки вечные.

1752г

Документ из архива Института Истории России.

Место обнаружения: Новгородская область, деревня В***, около Проклятого болота.

28.10.20** выдан на руки студенту первого курса Егору Н***.

Ночь опустилась на Священную гору, и дневной жар исчез, алчно втянутый в недра дикой каменистой пустыни, вот уже которое тысячелетие собирающей каждую крупицу тепла, но никак не могущей согреться. Усеянное неправдоподобно яркими звёздами небо изогнулось над горой, краями своими касаясь дальних хребтов, и в его слабом призрачном свете какой-нибудь случайный прохожий мог бы разглядеть двух сидящих на камнях людей, по всей видимости, ведущих беседу. Но не могло быть на Священной горе случайных прохожих, тем более ночью, а любой человек, оказавшийся на ней вынужденно, увидев тех двоих, бежал бы от них в беспамятстве, приняв их за демонов ночной пустыни. Но он бы ошибся. Как минимум один из сидящих там был обитателем этой местности, и он внимательно слушал другого, подавшись к нему всем телом.

— Есть одна вещь, Осарсиф, которую я должен тебе сказать, а ты обязан отнестись к ней со всей серьёзностью. Я уже передал почти всё, что тебе необходимо было знать, а это последнее, но, возможно, самое важное из всего. Запомни — твой Бог не лжёт, но ты — не Он, и не можешь себе этого позволить. Под твоим началом будет великий народ, сила которого, при покровительстве вашего Бога, будет только возрастать, и тебе безо лжи не обойтись.

— Но это же грех перед Ним, — отозвался Осарсиф, напряжённо глядя на собеседника.

— Бог простит тебе этот грех, ведущий к процветанию твоего народа, если ты не идёшь против Его воли и не станешь лгать Ему — этого Он тебе не простит и уничтожит тебя. И ещё, Осарсиф, я уже говорил тебе, что ты обязан найти второго, и я скажу больше — сделай это уже утром. Он вспыльчив, твой Бог, и ненадёжен — ты не будешь никогда испытывать уверенности, что не вызвал на себя Его гнев, поэтому ты должен иметь уверенность, что род первосвященников не прервётся с твоей смертью.

— Как я объясню это людям, ведь никогда ранее пророк не избирал себе помощника?

Собеседник усмехнулся.

— Скажешь, что косноязычен, — легко предложил он, — и тебе необходим толмач.

Покачав головой, Осарсиф возразил:

— Кто поверит этому? Любой, кто знает меня, а знают меня очень многие, с лёгкостью опровергнет эти слова.

— Что тебе с того? Скажешь, что общение с Богом повлияло на твой язык, а вообще это не важно, что ты придумаешь для объяснения, да и придумаешь ли что-нибудь.

Наступило молчание, и люди, слившись с ночью, на какое-то время стали неподвижной частью этой древней пустыни. Поднимающаяся луна провела по земле резкие чёрные и белые полосы, разделив мир на части, и вскоре из тьмы за валуном на лунный свет выбежал скорпион. Постояв немного без движения, он двинулся вперёд, направляясь куда-то по своим делам. Движение это привлекло внимание Осарсифа, и он, с детства не выносивший скорпионов, вздрогнул, с опаской следя за проползающим мимо маленьким существом. Дрожь испуга сменилась дрожью холода, заставив его поплотнее закутаться в овечью шкуру, и Осарсиф с недоумением посмотрел на обнажённые, покрытые многочисленными тонкими шрамами руки сидящего напротив него человека.

— Я ведь даже не знаю твоего имени, — заговорил он вполголоса, пристально вглядываясь в лицо своего собеседника, чётко различимое на фоне уже высоко поднявшейся над горизонтом луны.

— У меня его нет, оно стало лишним для меня, — отозвался тот.

— Но откуда ты — черты твоего лица не имеют сходства ни с одним из известных мне народов, а я, поверь мне, знаю их немало.

— У меня нет родины, она также стала лишней для меня.

Осарсиф сжал посох и глухо спросил, уже не вглядываясь в лицо собеседника, а опустив глаза и не отрывая их от земли:

— Кто же ты тогда? Человек ли ты вообще?

Со странной улыбкой глядя поверх головы Осарсифа, собеседник ответил:

— Это слово тоже стало для меня лишним.

С чёрного неба сорвалась звезда и, стремительно промчавшись, исчезла за горным хребтом на севере. И словно это падение послужило знаком, неизвестный поднялся с камня и сказал:

— Что ж, Осарсиф, теперь ты знаешь всё, что ты должен был знать, и я ухожу. Ты больше не увидишь меня и отныне ты вождь своего народа, и твой Бог стоит за тобой. Делай то, что он говорит тебе, и ты проживёшь долго, и народ твой освободится от рабства и станет великим. Прощай, Осарсиф, — и, не дожидаясь ответа, он ушёл, и очень скоро ночь скрыла его.

— Ты пришёл, Месодиос, — с удовлетворением сказала женщина, сидящая в окружении небольшой группы людей, — это хорошо, что так скоро, ибо мы должны торопиться.

— Неужели ты нашла ещё одного, Анакситиос?! Это редкостная удача — два за такое короткое время.

— Да, но он слишком слаб и слишком далеко отсюда, мы можем опоздать, и его не станет раньше, чем мы доберёмся до него.

— Ты не ошибаешься? Никто из них ранее не был слаб.

— Он слишком далеко отсюда, — повторила женщина негромко и уверенно, — но я видела точно — он один из тех, в ком есть свет.

— Раз ты так говоришь, значит, так оно и есть. Где именно находится он?

— У венедов.

— Ты права, Анакситиос, это далеко и времени у нас мало, так что стоит поторопиться.

Пролог

— Всё, меня достало, я иду покупать лотерейный билет! — Юля ворвалась, не постучавшись, в комнату к Марине, из-за чего та в испуге выронила журнал. — Я больше не могу, ты посмотри, — она подтащила сестру к окну, — посмотри на улицу!

А улица, через край заполненная солнечным светом, была чудо как хороша в этот день начала апреля. Весна не стала смотреть на календарь и началась ещё зимой, и сейчас пробуждающаяся жизнь уже была готова вырваться на волю. Всё замерло, как спринтер на старте, чуть дрожа от еле сдерживаемого напряжения. Это нетерпеливое ожидание было во всём: в кустарниках, вытянувшихся к Солнцу, ветви которых стали яркими, глянцевыми и упругими, в деревьях с набухшими почками, уже избавившихся от зимней спячки; в самом Солнце, которое сияло так неправдоподобно ярко после этой тяжёлой и мрачной зимы, что хотелось смотреть на него снова и снова, чтобы убедиться, что оно действительно есть и что оно на самом деле такое яркое и сияющее. И небо было самым чистым, голубым и высоким, какое только можно представить. И начавшие возвращаться птицы уже свистели, звенели, щебетали и ворковали повсюду, наполняя привыкший за зиму к тишине дворик ликующими звуками. Старинные дома, стоящие здесь одну, а кто и две сотни лет, казались сегодня совершенно новыми, только что вылупившимися на свет. Даже их обшарпанные, давно не крашеные стены предстали сейчас сделанными из радуги, и всё пронизывали солнечные лучи, настолько сконцентрированные, настолько плотные, что, казалось, ещё немного, и их можно будет схватить в охапку.

— Ты видишь всё это, — Юля раскинула руки, как бы стремясь обнять весь мир, — а ведь ещё и запахи — пахнет Солнцем, и соком деревьев, и нагретым асфальтом, и… и… и… Весной пахнет!!! Всё, всё бурлит жизнью, всё стремится на волю, вот, смотри, мать-и-мачеха, она уже выбралась из-под земли, а я как в ловушку поймана и застряла здесь, — и руки её бессильно повисли.

Марина удивлённо посмотрела на сестру:

— Какая муха тебя сегодня укусила? — спросила она, пытаясь понять, что же могло послужить причиной такого взрыва эмоций.

— Весенняя, — буркнула Юля, отвернувшись, но затем не выдержала и стремительно развернулась к сестре, схватив её за руки.

— Я очень люблю Центр, я очень люблю нашу квартиру, но я не могу больше жить здесь! — Она замолчала, пытаясь собраться и успокоиться, и вскоре заговорила снова, — я сейчас скажу тебе то, что ты и так знаешь, но прошу не перебивать, иначе я собьюсь и запутаюсь. Смотри — у нас прекрасная трёхкомнатная квартира в Центре — мечта очень многих, но нас-то уже пять человек. Ты любишь цветы, — Юля кивнула на журнал по цветоводству, что, выпав из рук Марины, так и остался лежать на полу, — наша квартира заставлена ими настолько, что стала похожа на джунгли. Но королевство маловато, развернуться негде — ты же мечтаешь о цветниках, о зимнем саде. Маша — ей всего год. Центр — прекрасное место, но жить здесь можно только вопреки, как и вообще в Москве. Андрей. Сколько раз вы с ним разговаривали, я же слышала, как было бы хорошо жарить шашлыки около своего дома, к тому же он помешан на рыбалке. Он также мечтает о доме. Егор хочет собственную комнату, и он прав — жить в коридоре никому не понравится. А я люблю леса, и поля, и реки, и чтобы не было стен и заборов, и свободу, и простор, а здесь вокруг стены и тюрьма. Мы здесь даже не можем завести собаку — с ней некуда идти. А заработать на то, что нам надо, мы не сможем и за всю нашу жизнь.

— Юль, я не понимаю, к чему ты завела этот разговор, ты же знаешь, мы не можем этого… — начала было говорить Марина, с тревогой глядя на сестру и поглаживая её по руке в попытке успокоить, но закончить фразу не смогла.

— А-а-а! — завопила Юля, перебив непрошеную утешительницу, — знаю я, что ты хочешь сказать — мы не можем продать квартиру, ведь в ней жили три поколения нашей семьи, а главное — если вдруг вернутся родители… — она бросила взгляд на фотографию, стоящую на столике около окна. На этом старом черно-белом снимке была изображена молодая пара, обнимающаяся, хохочущая, глядя в камеру. Их родители, двадцатилетние, вскоре после свадьбы. Они ещё не знают, что через 25 лет оставят своих, пока ещё не родившихся детей одних, уехав в очередную археологическую экспедицию и не вернувшись из неё. — Так вот, если вернутся наши родители, — Юля решительно заговорила снова, — они же сюда вернутся, если вообще вернутся, ведь так?

— Естественно, — ответила заинтригованная Марина, — как же они иначе нас найдут? И что ты предлагаешь?

— Так я же потому и пришла к тебе…

Марина насмешливо-снисходительно смотрела на возбуждённую сестру.

— Вообще-то не пришла, а ворвалась как тайфун, — перебила она Юлю, укоризненно уточнив, — что-то проорала, схватила, подтащила меня к окну, да ещё и лекцию о приходе весны прочитала.

— Ну да, — воскликнула Юля, — это так, только завопила я не что-то, а совершенно ясно сказала — я иду покупать лотерейный билет!

Марина искренне не расслышала первых слов сестры, ворвавшейся к ней в комнату, и сейчас испуганно охнула.

— Только не это! Ты, что действительно рассчитываешь выиграть дом? — воскликнула она, по опыту зная, если уж какая-то идея попадала сестре в голову, то выходила оттуда крайне неохотно, и в красках представила себе весь дом, заваленный этими билетами. К тому же ей совершенно не нравилось то, что она видела сейчас — в каком возбуждении, почти экзальтации, находилась Юля, и как поверила она в свою идею.

— А что такое? Ведь лотереи существуют и для того тоже, чтобы кто-нибудь мог выиграть, разве нет? — убеждающе заговорила Юля, взяв сестру за руку и глядя ей в глаза. — У нас что, есть другой вариант? Мы же не увешаны богатыми дядюшками, как Дуремар пиявками, и заработать мы столько не сможем. Я же их не украсть хочу, не ограбить, не убить кого-нибудь. Ну и почему же я не смогу выиграть в лотерею? — и она вопросительно подняла бровь.

Марина задумалась. В принципе, сестра была права и вероятность выигрыша существовала, но в вероятность выигрыша именно Юлей Марина не верила абсолютно. Пятилетняя привычка взяла своё, и она заявила:

— Это идиотская идея, так и знай. Ты ничего не добьёшься, только расстроишься. Я, конечно, не могу запретить тебе покупать их — ты уже взрослый человек, двадцать лет всё же, и сама зарабатываешь, но пойми — с каждой неудачей ты будешь всё больше и больше впадать в отчаяние…

— Ничего, впаду, — проворчала Юля, раздражённо поморщившись.

— … впадать в отчаяние, — не дала себя сбить Марина, — а вместе с тобой, глядя на тебя, и я, и Егор, и Андрей. Маша, уж на что маленькая, и то будет страдать.

Юля немного помолчала, размышляя — в какой-то степени Марина была права. В её рассуждениях есть рациональное зерно, но ведь не обязательно будет именно так. Марина напрочь отметала элемент удачи. Вот оно! Удача! Юля радостно и быстро заговорила:

— Ты, конечно, права, рисуя такую страшную картину, но не совсем. Давай договоримся. Я куплю один лотерейный билет, — на этих словах Марина нахмурилась, но Юля, не обращая внимания, продолжила, — но не просто так. Срок — неделя. За эти семь дней должно случиться что-нибудь, указывающее на какой-нибудь лотерейный билет. Просто так я покупать не буду. Будет знак — я билет куплю, нет… Ну, на нет и суда нет.

Марина внимательно смотрела на сестру, обхватив рукой подбородок и поглаживая губу. Она знала — Юля слово сдержит. Билет, конечно же, не выиграет, но, как по личному опыту знала Марина, лучше однократное разочарование, пусть и очень сильное, чем бесплодная, выматывающая надежда.

— Хорошо, — сказала она, — это отличная идея. Желаю тебе удачи, — добавила она искренне.

— Спасибо, — ответила Юля, — она мне понадобится. Ну что, в таком случае я собираюсь и иду на улицу.

— В каком это «в таком»? — удивилась Марина.

— А ты что, думаешь, он впорхнёт ко мне в окно, перевязанный бантиком? — не меньше сестры удивилась Юля. — Удачу надо ловить. И не сидя дома. «Тем более, весной» — добавила она про себя.

Юля развернулась и направилась к двери, но в этот момент некая мысль, пришедшая в голову к Марине, заставила её окликнуть сестру:

— Юль, постой, а с чего это ты так в последнее время загорелась лотерейными билетами? Они же тебя никогда не интересовали?

— Понимаешь ли, — нахмурившись и медленно, как-то неуверенно, ответила та, — ну да, не интересовали, но в последнее время они лезут отовсюду, куда ни плюнь. Беру книгу — говорится о них, включаю телевизор — опять они, иду по улице — какой-то мужик толкает меня и впечатывает лицом в киоск Союзпечать. Когда я пришла в себя от возмущения, поняла, что смотрю (ты не поверишь!) на лотерейные билеты, — Юля улыбнулась и пожала плечами, — ну, словом, лезут буквально отовсюду, как тараканы ночью на нашей кухне. Мне тут один даже приснился. Ну и, глупо, конечно, я подумала — в этом что-то есть. Чем чёрт не шутит, надо попробовать.

Марина только качала головой, слушая этот бред. Дослушав, она сказала:

— Ну, хорошо, иди, лови свою удачу. — А мысленно добавила: «Не свою, а нашу».

Юля наконец-то свободная, помчалась в прихожую и начала торопливо собираться, боясь, как бы что-нибудь ещё не задержало её дома. Её колотило от радостного возбуждения и предчувствия перемен, и любая задержка для неё была подобна пытке. Именно поэтому, вылетая на лестничную клетку и столкнувшись в дверях с вернувшимся из школы Егором, причём столкнувшись буквально — чуть не сбив его с ног, бросила, скользнув по нему отсутствующим взором: «А, привет» и убежала. Ошеломлённый, брат с минуту ещё стоял в дверях, глядя ей вслед и пытаясь прийти в себя и понять, а что, собственно, произошло? Так и не сообразив, растерянный до предела, он вошёл в квартиру. Потирая ушибленный локоть, Егор в полном недоумении размышлял, что же должно было случиться, чтобы сестра, с которой у него всегда были отличные отношения, повела себя подобным образом. Да, она проявляла иной раз некоторую импульсивность, но чтобы так, раскатать почти в лепёшку, не извиниться, не узнать, не пострадал ли он, буркнуть «а, привет» и удрать — невероятно!

Очевидно, что-то случилось, решил Егор и в испуге ринулся в комнату к Марине, по пути едва не снеся дверь. Марина, всё ещё улыбаясь и качая головой, с интересом посмотрела на брата

— Я правильно думаю — ты её уже видел? — понимающе усмехнулась она.

— Видел?!! Да она меня чуть не убила! — возмущённо завопил Егор, который, увидев улыбающуюся Марину, понял, что ничего страшного не произошло. — Она выбежала из квартиры как Ондатр, спасающийся от своих зубов! Врезалась в меня и даже не посмотрела, а умчалась так, как будто за ней пчелиный рой гнался! Какая муха её укусила? Куда она понеслась?

— Муха — весенняя. Понеслась — ловить удачу, — кратко ответствовала Марина.

В Егора начали закрадываться подозрения, что пока он отсутствовал дома, случилось что-то страшное и все разом сошли с ума. Он с опаской посмотрел на сестру и осторожно спросил:

— А могу я узнать поподробнее — что же всё-таки случилось?

— Можешь.

— Ну так я спрашиваю — в чём дело?

— Ну так я и отвечаю… — и Марина подробно рассказала всё, что случилось за эти пятнадцать минут до появления Егора.

Юля вылетела на улицу и по инерции пронеслась ещё несколько сотен метров. На улице весна была ещё ощутимее, чем дома. Солнечные лучи проливались тропическим ливнем, висели туманом, сверкали, дрожали и переливались. Они проникали в каждую клеточку тела и даже в межклеточную жидкость, заставляя их вибрировать от переполняющего восторга, кипящей силы и радости жизни.

Но, промчавшись пару переулков, Юля наконец пришла в себя. Пока она находилась дома, то само собой разумеющимся было только одно — выйти (а точнее, выбежать) на улицу. Оказавшись же снаружи, Юля поняла, что не имеет решительно никакого представления о том, куда идти и что делать. В растерянности она постояла какое-то время, тупо оглядываясь по сторонам, а потом, махнув рукой, решила — ловцы удачи должны полагаться на саму удачу, а не на расчёт, и пошла, куда глаза глядят.

День был настолько хорош, что не грех его было провести, просто бродя по улицам и переулкам. Идти, смотреть на старинные дома, вдыхать тёплый, пахнущий солнцем и разогретым асфальтом воздух и чувствовать, как он очищает тело от зимней тоскливой тяжести и разглядывать пробуждающуюся жизнь — это уже само по себе было если и не счастьем, то где-то совсем рядом с ним.

Идя по улицам центра Москвы, окружённая на десятки километров вокруг камнем, бетоном, асфальтом и стеклом, Юля снова и снова убеждалась, что жизнь готова существовать в самых неподходящих условиях, чем не существовать вовсе, приспосабливаясь, меняясь вместе со средой, сопротивляясь смерти вопреки всему. Травинка, пробившаяся из каменной стены, муравьи, устроившие себе дом в трещинах асфальта, бабочки, прилетающие к цветам, которые заботливые цветоводы впервые выставили за окно под солнечные лучи — всё сообщало ей об этом.

Через лабиринты бесчисленных переулков Центра, через тихие малолюдные улицы, Юля шла, не задумываясь над тем, куда ведут её ноги. Дворы, арки, разноцветные стены домов по обеим сторонам узких и кривых дорог — казалось, этому не будет конца, но какое-то время спустя, неожиданно для себя, Юля очутилась на большой площади, окружённая толпой людей. Осмотревшись, она сообразила, что занесло её на вокзал — поглощённая разглядыванием домов, наслаждаясь солнечным теплом, Юля ушла довольно далеко от дома.

Но долго стоять, оглядываясь, ей не пришлось, так как люди мельтешили вокруг неё подобно тополиному пуху, вспугнутому порывом ветра, но задевали и толкали с силой отнюдь не пушинок, а весьма и весьма чувствительно. Вынуждаемая толчками, Юля пошла вперёд, не совсем понимая, зачем, собственно, продолжает продвигаться вглубь вокзала, а не возвращается на симпатичные ей тихие и безлюдные улицы, и тут ощутила, что кто-то схватил её за руку. Резко обернувшись, Юля увидела женщину со встревоженным лицом, что-то ей быстро говорящую, тряся какой-то разноцветной бумажкой перед Юлиной физиономией. Вслушавшись в слова, Юля начала понимать, что у той не хватает денег на билет, а уезжать необходимо и поэтому она предлагает кое-что купить. Юля перевела взгляд на трясущуюся бумажку в руке женщины, и сердце её сначала остановилось на мгновение, а затем бешено заколотилось.

— Сколько? — сдавленным голосом пробормотала Юля, при этом на её лице появилось такое выражение, что женщина испуганно отшатнулась и даже сделала движение, чтобы уйти. Но тут уже Юля вцепилась в неё. Сделав глубокий вдох и взяв себя в руки, на этот раз она повторила вопрос уже спокойным голосом:

— Сколько? Я куплю его, я просто хочу знать цену.

Поколебавшись немного, так как Юля уже не внушала ей доверия, женщина сказала:

— Деточка, я бы не стала его продавать, но мне не хватает на проезд каких-то ста пятидесяти рублей, а ведь я купила этот билет за двести.

Юля засунула руку в карман, и тут её пронзила страшная мысль: она не может вспомнить, взяла ли деньги, уходя из дома? Но до конца испугаться она не успела — деньги были. Вытащив из кармана смятую пятисотрублёвку, Юля протянула её женщине, не веря в то, что сейчас происходит. Женщина схватила деньги, отдала билет и исчезла в толпе. Юля, в свою очередь, бросилась бежать в другую сторону, натыкаясь на людей и боясь, что всё случившееся окажется галлюцинацией. В панике она выхватила покупку из кармана и начала её разглядывать. Но нет, это был он, абсолютно реальный, настоящий, красочный лотерейный билет. И тут Юля сообразила, что не знает, когда будет розыгрыш и где узнать его результаты. Она бросилась обратно за этой женщиной, но найти так и не смогла — та исчезла, как снег под апрельским Солнцем. Поразмышляв немного, Юля направилась к ближайшему киоску, где продавались лотерейные билеты и, поздоровавшись с киоскёром, показала ему билет. Осмотрев его, киоскёр кивнул и назвал дату (через две недели) и газету, в которой будут опубликованы результаты розыгрыша. Всё это время Юля держала билет в руке, вцепившись в него мёртвой хваткой. Ей казалось, что если отпустить билет, то он тут же исчезнет.

До дома Юля добрела как в каком-то сне. А там уже её ждали с нетерпением. Заразившись её волнением сами, Марина и Егор ухитрились заразить им даже пришедшего к тому времени Андрея. А это чего-то да стоило — хладнокровный и рациональный Андрей был абсолютно равнодушен ко всякого рода азартным играм. Но не в этот раз. Не успел он войти в квартиру после прогулки с Машей по Чистым прудам, как был огорошен известием о Юлином сумасшествии, лотерейном билете, совпадениях и ловле удачи. Таким образом, к моменту прихода Юли все уже сидели как на иголках. Точнее, все, кроме Егора, который вообще не мог сидеть, и Маши, которая просто заснула, проигнорировав всеобщее лихорадочное ожидание. Даже непрошибаемый Андрей проявлял некоторые признаки нервозности — слишком часто перелистывал газету, а потом вовсе отложил её в сторону. Так что когда Юля вошла, то увидела шесть глаз, очень внимательно и напряжённо смотрящих на неё. Юля вытащила билет из кармана, вяло помахала им в воздухе и тут же убрала обратно.

— Юлька, ну же, как ты его добыла? — подскочил к ней горящий нетерпением Егор.

Семейная пара обратилась в слух. Юля так же вяло, как и махала, ответила:

— Отвянь, мелкий, не сейчас. Вечером, всё вечером. А сейчас я никакая, вообще сил нет.

И Юля действительно рухнула в ближайшее кресло, успев подумать: «Хорошо оно было, а то пришлось бы падать на пол» и закрыла глаза.

К вечеру всё же привычная бодрость вернулась к ней, и Юля во всех подробностях рассказала об особенностях ловли удачи. Один раз во время рассказа Андрей перебил её, попросив дать ему билет. Внимательно осмотрев его, Андрей недовольно сказал:

— Дорогая моя, а ты знаешь его реальную стоимость?

Юля равнодушно качнула головой, так как этот вопрос интересовал её меньше всего.

— В таком случае хочу просветить тебя, — продолжил Андрей, возвращая билет, — что стоимость сего клочка бумаги в любом киоске составляет каких-то пятьдесят рублей, что ровно на порядок меньше, чем отдала за него ты.

Марина, нахмурившись, неодобрительно поджала губы. Заметив реакцию супругов, Юля пренебрежительно пожала плечами. В её представлении даже сравнивать было нельзя какие-то пятьсот рублей и этот лотерейный билет. Впрочем, в представлении супругов, их также нельзя было сравнивать.

Две недели срок, в сущности, не очень большой, но это в обычных обстоятельствах. Для Юли же каждая минута была за год. "Что же это время ползёт, как улитка на сносях» — бормотала она себе под нос, слоняясь по квартире. Все эти две недели она могла только говорить и думать о лотерейном билете и возможном будущем доме. Прежняя озабоченность всколыхнулась в Марине с новой силой, но ей оставалось только ждать, не вмешиваясь в происходящее. Егор же был целиком и безоговорочно заодно с Юлей, так что все эти две недели каждый свободный час они проводили вместе в разговорах.

— Егор, послушай, каким бы ты хотел видеть дом и место, где он будет стоять?

— Большой, светлый, много окон…

— Это точно.

— … подвал, чердак…

— А это зачем?

— Ну как же, это же здорово, просто представь свой подвал, свой чердак!

— И то верно. И высокие потолки и окна на все четыре стороны света…

— … и огромный участок…

— … и лес за ним, а перед ним поле…

— … и водоёмы рядом…

— … и легко добираться до города и, чтобы были места, где не ступала нога человека.

— Да, Юлька, это все замечательно, но там должно быть обязательно ещё одно…

— И что же?

Внимательно глядя на сестру, Егор веско, как бы собираясь сообщить нечто крайне важное, произнёс:

— Приключения.

— Угу! — насмешливо хмыкнула Юля. — На какие именно девяносто ты собираешься их себе искать, дитятко неразумное?

Егор пренебрежительно махнул рукой.

— Это ровным счётом не имеет никакого значения, подойдут любые из имеющихся, — и убеждённо сказал, — иначе от скуки недолго свихнуться. Не знаю что, но что-то там должно быть обязательно. Что-то необычное, странное, а может быть, и загадочное, и мы станем распутывать какой-нибудь таинственный клубок. — Он помолчал, мечтательно щуря глаза и улыбаясь. — Что-нибудь связанное с прошлым, историей того места, но действующее сейчас.

— Ну, Егор, любовь к истории — штука хорошая, но нельзя же её везде пихать, это уже мания какая-то, так и свихнуться недолго! — расхохоталась Юля, но, увидев потемневшее от обиды лицо брата, примиряюще подняла руку. — Ладно тебе, не обижайся, и в твою голову забредают порой светлые мысли.

— А то как же! — заявил Егор, великодушно решив забыть об обиде.

— Мы его придумали, наш дом, — зашептала Юля с горящими глазами, — и он будет, будет таким! И то, о чём ты говоришь, будет обязательно!

— Давай поклянёмся, что это будет так.

— Давай.

Не единожды впоследствии пришлось им вспомнить и этот разговор, и эту клятву.

К исходу второй недели Юля не могла уже ни спать, ни есть, всё валилось у неё из рук. Она бродила по квартире как неприкаянная душа, пугая всех, кто внезапно с ней сталкивался. Марина пыталась отвлечь её, предлагая вернуться к работе, но Юля отвечала, что ни пластилин, ни стеку она не удержит, и идей у неё нет, и ничего у неё не получается, и сбегала из квартиры, чтобы не нервировать близких и успокоить саму себя.

В последний день перед розыгрышем Юля была похожа даже не на тень отца Гамлета, а на тень его тени, а в голове сидела только одна мысль — либо пан, либо пропал. Ночь перед выходом газеты она не спала, а рано утром, как раз перед тем, как должны были открываться киоски, она тихо прошла в прихожую переодеться для выхода на улицу, при этом так вцепившись в билет, что пользоваться ей пришлось одной рукой. Одевшись, она протянула свободную руку к двери, и в этот момент к ней подошёл уже полностью собравшийся Егор.

— Я с тобой, — прошептал он, помогая открыть дверь, и с недоумением указал на билет, — слушай, а зачем ты его с собой тащишь?

Юля уставилась на свою руку, отчаянно соображая — зачем?

— Не знаю, — наконец сказала она, — наверное, просто боюсь с ним расстаться, цифры–то я наизусть помню. — Слабо усмехнувшись, она добавила, — когда умру, и мне вскрытие сделают, обнаружат их на моей печени, гарантирую! Я их по гроб жизни не забуду.

Егор кивнул.

— То же самое, так что незачем его брать, оставь здесь, не дай бог, потеряешь.

Снова посмотрев на руку с зажатым в ней билетом, Юля согласилась с тем, что слова брата абсолютно справедливы, но на тумбочку положила билет с явной неохотой, боясь отвести от него глаза. Егор осторожно придавил его тяжеленной медной пепельницей и раскрыл дверь.

Если бы Юлю и Егора потом кто-нибудь спросил — каким было то утро, ни один из них и под страхом смертной казни не смог бы этого сказать. Они не видели, они просто двигались к киоску, медленно, но неуклонно и с каждым шагом их скорость становилась только ниже. Их можно было сравнить со страдающими от жажды людьми, бредущими к единственному на много километров вокруг колодцу в пустыне, но уверенными, что колодец давным-давно высох.

Наконец они доползли до киоска, укромно расположившегося под сенью огромного дерева. Несмотря на то, что уже рассвело, покупателей не было, как и не было вообще ни одного человека вокруг, если не считать киоскёрши, невидимой за стеклом, отражающем косые лучи.

Умирающим голосом Юля попросила газету и протянула деньги. Взяв её дрожащими руками, она начала разворачивать страницу. Егор дотронулся до плеча сестры и покачал головой, показав рукой в сторону дерева. Юля кивнула, и они отошли от киоска, обогнули толстенный ствол и сели на землю, прислонившись к тёплой морщинистой коре. Газету Юля положила на колени и, развернув её, вместе с братом вонзилась взглядом в результаты розыгрыша. Цифры тут же начали нагло плясать перед глазами, упорно не желая ловиться и вставать на место, и только после титанических усилий и Юле и Егору удалось совладать с устроившими издевательскую пляску цифрами.

Марина и Андрей дружно проснулись от лёгкого шума осторожно открытой и так же осторожно закрытой двери. Переглянувшись, они оба встали, быстро оделись и вышли из своей комнаты. Заглянув в комнату Юли, они увидели там привычный беспорядок, за эти две недели разросшийся до состояния хаоса, но никаких следов самой Юли. Выйдя в коридор, супруги бросили взгляд за занавеску в закуток, являющийся спальней Егора, но не обнаружили и его. После чего ещё раз переглянулись и синхронно сели в кресла в гостиной ждать их возвращения. Так что когда Юля и Егор вернулись домой, они получили прекрасную возможность увидеть две своих точных копии — белые лица и огромные глаза.

— Ну? — выдохнули супруги.

— Выиграли, — прошептал Егор, а Юля просто кивнула, не в силах поверить в то, что произошло.

— Дети мои, скажите мне — кем я работаю? — Андрей стоял посреди комнаты, гордо осматривая присутствующих.

Обе сестры и брат с недоумением переглянулись, а затем вопросительно посмотрели на Андрея.

— Ну-с, я повторяю свой вопрос — и кем же я работаю? — с тем же гордым видом продолжил Андрей. Юля и Егор с мольбой о помощи посмотрели на Марину и той, как законной жене, пришлось отдуваться за всех. Очень нежно и заботливо она спросила:

— Милый, ты ударился головой и у тебя амнезия? Зачем ты спрашиваешь? Ты что, сам не помнишь?

— Имеется повод, — заявил Андрей, — но сначала ответьте на мой вопрос.

— Ну, если ты так настаиваешь, — внимательно глядя на мужа, проговорила Марина, — хорошо — эксперт по недвижимости.

— Эксперт по недвижимости, — с видимым удовольствием повторил Андрей, — и, смею заметить, неплохой. Прекрасно, что вы все это помните. Так вот, как эксперт по недвижимости, я имею хорошие связи среди продавцов оной. Более того, у меня есть знакомый, который, услышав о наших требованиях и о сумме, которой мы располагаем, заявил, что у него имеется на примете подходящее место, лучше не придумаешь, как он сказал. И я решил его пригласить сегодня к нам, дабы он поведал о том месте поподробнее и показал фотографии. А всё почему — потому что я эксперт по недвижимости!

— Это же надо так хвастаться и напрашиваться на комплименты! — подняв в шутливом изумлении брови, рассмеялась Марина. — А когда должен прийти твой знакомый?

Раздался звонок в дверь, и Андрей немедленно поднялся с кресла, воскликнув:

— А вот и он! Исключительно пунктуален.

Идя к входной двери, он обернулся и сказал:

— Прошу вас, сделайте серьёзные и умные лица — деловая встреча всё же.

Совет был крайне уместен. Услышав, что сейчас должен прийти человек, который, возможно, откроет, куда им предстоит переехать, и Юля, и Егор, и даже Марина занервничали. А так как до этого их ещё и развеселила гипертрофированная гордость Андрея своей работой, то и брату, и обеим сёстрам действительно пришлось приложить усилия, для того чтобы выглядеть серьёзными и рассудительными. Но когда гость вошёл в комнату, он увидел перед собой абсолютно спокойных и уравновешенных людей.

Вошедший был, по первому впечатлению, очень приятным, располагающим человеком лет тридцати пяти.

— Станислав Васильевич, — представил его Андрей.

— Просто Стас, — улыбнулся гость и, поздоровавшись со всеми, сел в предложенное кресло.

— Изумительное место в окрестностях Великого Новгорода в сторону Москвы, — доверительно заговорил он, — есть и газ, и вода…

Не прошло и пяти минут, как все были совершенно очарованы — Стас сначала рассказал им о той местности, причём сделал это интересно, живо и с чувством юмора, затем показал фотографии и, наконец, покорив их окончательно, сказал, что он в полном их распоряжении и может показать участок в любой момент, когда они захотят. Если же место им понравится, он немедленно примется за оформление, избавив их от каких-либо забот. Причём, учитывая знакомство с Андреем и испытывая к нему дружеские чувства, он постарается сделать всё как можно быстрее и наилучшим образом.

— Если есть кто-нибудь, не желающий ехать сейчас, пусть выскажется и аргументирует свой отказ, — Андрей подозрительно вгляделся в каждого, кто сидел перед ним, похоже, ожидая высмотреть следы недовольства, спрятанные глубоко внутри.

— Ты действительно думаешь, что найдёшь здесь таких? — заинтересованно спросила Марина. — И как, по-твоему, это должно выглядеть — «а ну это всё к чертям, съездим как-нибудь потом, а сейчас у нас тут интересный сериал начинается» — так, что ли?

Юля в ответ пожала плечами с выражением насмешливого изумления на лице, а Егор просто покрутил пальцем у виска.

— Конечно же, — продолжила Марина, — мы поедем сейчас. День для всех свободен, погода замечательная, чего же, спрашивается, ждать? Ты пока подготовь машину, а я попробую разбудить и одеть или хотя бы только одеть Машеньку, — и с этими словами она вышла из гостиной, чтобы, не теряя времени, собрать дочку в дорогу. Андрей и Стас отправились на улицу к гаражу, а Юля и Егор остались в комнате, не желая никому мешать, и возбуждённо переговаривались, пытаясь заранее решить — то это место или не то и уже всем сердцем чувствуя — ТО!

По случаю субботы дороги были не слишком заполнены машинами, и добраться до цели удалось довольно быстро. Поездку можно было бы счесть просто отличной, если бы не то, что Маша беспокоилась и хныкала всю дорогу без перерыва. Сначала её пытались отвлечь, чем только могли, а затем решили, что ребёнка укачало в машине, и отстали от неё. Так что когда подъезжали к месту, картина была такова: Марина успокаивала ноющую Машу, Андрей и Стас тихо переговаривались о каких-то своих делах, а Егор и Юля вклеились в окно машины, жадно рассматривая окрестности и ни на что больше не реагируя.

И посмотреть действительно было на что! Природа, которая ещё каких-то две с небольшим недели назад замерла в ожидании рывка, теперь его всё-таки сделала. Да как сделала! Вокруг бушевала жизнь — трава тянулась к солнцу почти зримо, листьями были покрыты большие и маленькие кустарники, даже на огромных деревьях стал уже заметен какой-то намёк на листву. И как венец всего — плодовые деревья, сплошь усыпанные цветами, белой и бело-розовой пеной накрыли окрестные деревеньки и встречались тут и там поодиночке на опушках и полянках, привлекая к себе полчища насекомых. Совершенно сумасшедший аромат царил надо всем — аромат цветущих деревьев, нагретых солнцем хвойных лесов и тёплой чёрной земли.

Любая дорога когда-нибудь заканчивается, подошла к концу и эта. Машина проехала мимо деревни, расположенной на холмистом берегу реки и утопающей в цветущих деревьях, миновала небольшой луг, обогнула край леса и остановилась около забора, ограждающего огромный участок — бывший хутор, заброшенный много лет назад. Прежние владельцы умерли, а новые так здесь ни разу и не показались. Не будучи ярыми фанатами деревенской жизни, они в конце концов решили, что наилучшим выходом для них будет продать доставшийся по наследству участок и обратились как раз в ту фирму, агентом в которой работал Стас.

Участок был действительно великолепен — огромный, ровный, сухой, он располагался как бы на дне чаши, лежащей на боку и образованной плавно изгибающейся линией леса, причём одна из стенок чаши была гораздо длиннее другой, уходя вперёд на несколько десятков метров. Создавалось впечатление, что лес, обнимая, защищает участок. Перед хутором раскинулось огромное поле, пересечённое кое-где небольшими перелесками, а на горизонте замыкаемое неровной полосой леса, зубчатой от возвышающихся острых верхушек сосен.

Все вышли из машины, крутя головами по сторонам. В принципе, они могли уехать сразу, даже не покидая машину, потому что, увидев всё это, необходимости в дальнейшем осмотре больше не имели. Всё было и так ясно — это оно. Но как раз уезжать-то совершенно не хотелось, и они бродили повсюду с одуревшими и счастливыми лицами. Стас, который хотел, по обыкновению, начать расхваливать объект, посмотрев на клиентов, понял — можно считать, что участок уже продан. Поэтому он остался стоять у машины, не мешая им прикипать к этому месту с каждой минутой всё больше и больше.

К слову сказать, как только Машу вытащили из машины и отпустили побегать, она тут же перестала ныть, разулыбалась и ринулась вперёд за первой попавшейся бабочкой. Она не огорчилась даже тому, что, не пробежав и десяти шагов, запнулась о камень и плюхнулась на землю, ибо и под носом было много чего интересного, что стоило рассмотреть. Марина, рассмеявшись, подняла Машу и все вместе зашли на участок.

На территории бывшего хутора располагалось несколько полуразвалившихся построек — жилой некогда дом и подсобные помещения, следы большого огорода и одичавший, но прекрасный сад, находящийся сейчас во всём своём весеннем великолепии.

Они бродили по участку, обмениваясь тихими комментариями, боясь говорить громко, хотя ликование переполняло их:

— Ты видишь — здесь несколько сосен и дубов!

— А там и яблони и вишни и ещё куча всего!

— А тут и там и вон там будут цветники!

— Да здесь места для всего хватит!

— А вы видели, там была река!

— Ага, и река, и лес вплотную, и поля…

— Дорога рядом — добираться удобно…

— И в то же время уединение!

— А мы не спим? Может, мне это снится? Проснусь, а ничего нет.

— Типун тебе на язык, а то и сразу несколько — залепить гнусную тварь целиком! Нет, это не сон. Мы действительно здесь и уезжать уже не хочется.

Переговариваясь, и Юля, и Егор, и супруги долго бродили по участку, затем немного по лесу, потом чуть-чуть по полю и под конец решили дойти до деревни. Точнее, Андрей и Стас поехали туда на машине, а остальные пошли пешком.

Марина заговорила первой:

— Ну и как, есть у кого-нибудь возражения против участка?

Юля и Егор, не сговариваясь, одновременно покрутили пальцем у виска. Ответила Юля:

— Марин, ты извини, конечно, вообще-то, ты умный человек, но вопрос твой на редкость дурацкий. А ты что скажешь, мелкий?

— Я, лично, буду очень воспитанным молодым человеком и не скажу ничего, потому что если я что-то скажу, то ты, Мариночка ужаснёшься, откуда я знаю такие слова, и, может быть, даже обидишься на меня! — очень серьёзно сказал Егор, хотя глаза его смеялись.

— То есть я правильно поняла вас обоих — возражений нет?

Ответом были красноречивые взгляды и выразительное молчание.

— Я буду солидарна с вами и скажу, что мне так же очень понравилось, больше того — Андрей, а я его знаю, был в полном восторге. — Марина немного помолчала, привлекая их внимание к Маше. — А Машенька за всё время ни разу не хныкнула и не пискнула, хотя и не один раз упала, из чего я заключаю — ей так же всё очень нравится.

Разговаривая, они дошли до деревни, где и обнаружили Андрея и Стаса оживлённо общающимися с группой местных жителей, с которыми уже успели свести знакомство. Увидев родственников, Андрей помахал им рукой, попрощался с собеседниками и прошёл к машине. Вслед за ним к машине проследовал и Стас. Затем все уселись в неё и отправились домой. Кстати, едва только они сели и машина тронулась, Маша опять заплакала.

— Что же это такое? — удивлялась Марина. — Никогда её не укачивало в машине.

По дороге Андрей делился информацией, почерпнутой от местных жителей:

— Мне сообщили, что рыбалка тут отменная, а чуть выше по реке находится группа островов. Здесь и ниже по течению есть несколько песчаных пляжей. В самой деревне имеется прекрасная новая школа, — и он бросил взгляд на Егора через зеркальце, — что очень удобно — не придётся возить тебя в город, а так же магазин и даже небольшая поликлиника. Плюс к этому деревня обитаема круглый год и почти у всех её жителей имеются дети, — здесь он посмотрел на Марину, — будет с кем играть Машеньке. Словом, всё просто замечательно, есть только одно но.

Все насторожились.

— Мне сообщили некоторые странные вещи, — иронично улыбаясь, начал Андрей. — Ясно, что это полный абсурд и чистейшей воды суеверие, но местные жители, все как один, убеждали меня, что за тем полем, что простирается перед нашим домом, — тут Андрей сам себя поправил, — нашим будущим домом, находится некое нехорошее, а то, — он усмехнулся, — и вообще проклятое место. И что с ним связанно огромное количество всякого рода слухов.

Реакция всех, кто слушал, была различна — Юля и Егор, радостно переглянувшись, так сказать, потёрли руки — вот оно, начинается! Марина отнеслась к этому совершенно равнодушно, ибо ни в какую чертовщину не верила, а в данный момент её гораздо больше волновала дочка, никак не желавшая успокаиваться. Стас же, который был свидетелем и участником разговора и своими ушами слышал, что говорили люди, испугался, что выгодная сделка может сорваться. Но услышав оговорку «наш» дом и поправку «будущий» и увидев по лицам остальных, что это их не испугало и не оттолкнуло, расслабился.

— Что ж, в таком случае я могу заключить, что эти мрачные слухи как специи к еде, или, выражаясь иными словами, как привидения к английскому замку, — завершил беседу Андрей.

Оставшийся путь они проделали молча, слишком возбуждённые и захваченные увиденным.

Андрей высадил Стаса у ближайшей станции метро. Прощаясь, Стас заверил, что с завтрашнего дня начнёт оформление участка и посоветовал им подыскать фирму, которая займётся постройкой их будущего дома. Тепло попрощавшись, они расстались.

Уже вечером, после ужина, Марина и Андрей уединились в своей комнате, обсуждая технические подробности обращения в фирму, постройки дома, вопрос цены и тому подобные вещи. Единственный раз они отвлеклись от этой темы, когда заговорили о внезапно проявившейся у их дочери негативной реакции на машину. Ведь она и на обратном пути смогла заснуть только тогда, когда они были уже недалеко от дома.

Юля и Егор в свою очередь закрылись в Юлиной комнате. Хоть и также связанные с домом, их интересовали совсем другие вопросы.

— Юль, как ты думаешь, что значит «нехорошее, а то и вовсе проклятое место», а? — начал разговор Егор.

— Понятия не имею. Может быть, у них шутки такие, может, они всех приезжих так разыгрывают, или, чего доброго, у них там клад спрятан? — Юля развела руками, не особенно веря в свои слова.

— Ага, местный банк и они не хотят, чтобы его вскрыли! — выдвинул свою версию Егор.

— Слушай, мелкий, а может, там действительно что-то странное, как ты думаешь?

— Точно! В чёрном-чёрном лесу есть чёрное-чёрное болото, в чёрном-чёрном болоте сидит чёрный-чёрный чёрт и… он съест тебя! — завопил Егор, схватив, сестру за шею руками. Она испуганно отшатнулась.

— Да ну тебя, идиот, ты же меня испугал, — проворчала Юля.

— На то и был расчёт, — радостно отозвался брат.

В отместку Юля стукнула его кулаком по макушке.

— Отольются кошке мышкины слёзки — доиграешься с такими шуточками, — отчасти в шутку, отчасти всерьёз сказала она, — попомни мои слова — и тебе придётся испугаться так, что мало не покажется. Но ладно, подурачились, и хватит, а если там на самом деле что-то не так?

— То это было бы просто здорово! — с искренним убеждением отозвался брат, не особенно задумываясь над тем, что именно и насколько «не так», могло бы там быть.

— Я предлагаю — как только мы туда переедем, сразу же начать всё исследовать и выяснять. Как тебе?

— Я думаю, это отличная идея. Представляешь, мы находим какое-нибудь вселенское зло, прогоняем его и становимся спасителями мира! — щурясь от удовольствия, пробормотал Егор.

Сестра только покачала головой.

— Егорушка, тебе сколько лет? — медовым голосом поинтересовалась она.

— Пятнадцать, и что с того? — буркнул обиженный Егор, сразу поняв намёк.

— А то, что, во-первых, ведёшь себя так, будто не больше десяти, а во-вторых, такого спасителя мира, как ты, ещё самого спасать надо.

Егор праведно возмутился:

— А 15-летний капитан? — он махнул рукой, отметая возможные возражения сестры. — Хорошо, ты скажешь — неубедительно, литературный пример, а не из жизни, хотя подобные случаи бывали и на самом деле, — горячо проговорил он, несмотря на то, что сестра не сделала ни единой попытки возразить, — но вот тебе пример из жизни — Гайдар. В 15 лет он уже командовал взводом, — Егор задумался на мгновение, а потом махнул рукой, — может, и не в 15, может, и не взводом, но что-то такое точно было. Ага, вспомнил — в четырнадцать с половиной был командиром взвода курсантов, в шестнадцать роты, а в семнадцать уже командовал полком, — он кивнул, — да, именно так.

Юля покосилась на него и хмыкнула. Пожав плечами, она ответила:

— А ещё заявляешь, что историей увлекаешься, тот ещё знаток, небось, переврал одну половину, а другую додумал. Ладно, не пыхти так и не сверкай глазами — не ровён час подожжёшь что-нибудь. Да, точно, где-то, что-то, когда-то обязательно что-нибудь да было, но именно к тебе это не относится. Ты же будущий историк, кабинетный червь, а не боевой командир с шашкой наголо. И пыль, которой ты будешь дышать, вовсе не пыль дорог в дальних странствиях, а прах древних манускриптов и палимпсестов.

Егор нахмурился.

— Ты это зря, что с того, что я люблю историю, это же не значит, что я ни на что не способен.

Пожав плечами, Юля заметила:

— Вообще-то только время может показать, кто на что способен. Время и какая-то серьёзная ситуация.

— Так именно об этом я и говорю! — воскликнул Егор, вскакивая и начиная бурно жестикулировать. — Именно об этом! Так что нечего говорить, что я только будущий кабинетный червь и ничего больше!

Сестра в изумлении покачала головой.

— Вот завёлся, ну надо же! Ты сядь, успокойся, — похлопала она по дивану рядом с собой. Брат сел, но лицо его всё ещё хранило выражение незаслуженной обиды.

— Время покажет, кто на что способен, — повторила Юля примиряюще, — тем более, чует моё сердце, у нас будет возможность это проверить.

Препирательства на этом закончились и они вернулись к тому же разговору, что вели до этой стычки. Проговорив ещё какое-то время, они пожелали друг другу спокойной ночи и расползлись по кроватям.

Юля взяла книгу, чтобы почитать на сон грядущий, но слишком возбуждённая, она никак не могла сосредоточиться на тексте. Книгу пришлось отложить, и, закрыв глаза, Юля начала мечтать о будущей счастливой жизни и так, мечтая, погрузилась в сон.

«Я иду по огромному, бесконечному болоту. Вокруг меня на низких кочках сидят гротескно уродливые лягушки и жабы. Выглядят они на редкость плотоядными. Внезапно я замечаю птицу, которая прыгает по этому болоту, вязнет в нём, пытается выбраться и улететь, и не может. Лягушки со всего болота начинают стягиваться вокруг, стараясь добраться до неё и сожрать. Наконец птица ценой неимоверных усилий вырывается из болота, спасаясь от этих отвратительных земноводных, и улетает к Солнцу. Я подношу руку ко рту и начинаю грызть её. Я знаю, что съесть её (и себя целиком) — единственный способ спастись.»

Юля резко села на кровати с колотящимся сердцем. «Приснится же такое. Завтра же расскажу Егору. Какой жуткий сон.»

Но наступившее утро почти стёрло воспоминания об этом сне, и при ярком свете Солнца он показался уже совсем не таким страшным. А затем Юля и вообще забыла о нём. На какое-то время.

Прошло около двух месяцев. Стас не обманул — он действительно очень быстро оформил участок. Так что Андрей, уже давно договорившийся со строительной фирмой и периодически заезжавший посмотреть на результаты, мог видеть, как растёт и обретает форму их будущий дом. И однажды, когда до переезда оставалось три недели, Юля заявила:

— Нам нужны собаки.

— С этим никто не спорит — если живёшь на отшибе, собаки только в помощь.

— Дело не только в том, что мы живём на отшибе. Я собираюсь далеко уходить. В компании двух собак мне будет гораздо спокойней.

Марина поинтересовалась:

— А почему именно двух? Не одной, не трёх или ещё больше?

— А потому что у меня только две руки — заявила Юля, — это во-первых; это будут мальчик и девочка — это во-вторых, пола тоже только два. И в-третьих — так как собаки будут моими, то и породу выбирать также буду я. Кстати, с Егором я это уже обсуждала, и он обеими руками за.

— И кто же это должен быть? — несколько встревоженно спросил Андрей. Зная Юлю, он боялся, что её собаки окажутся как минимум амурскими тиграми, а то и белыми медведями.

— Кавказские овчарки! — воскликнула Юля. — Это будут две замечательные кавказские овчарки — белая и бурая, как медведи…

Тут Андрей не выдержал и расхохотался:

— Тогда уж бери одну тигровую — как амурского тигра.

Вслед за ним рассмеялась и Марина — родную сестру она знала не хуже мужа.

— То есть вы согласны? — с облегчением спросила Юля. С нервным напряжением ожидаемая ею битва, уступать в которой она не собиралась, закончилась, так не начавшись.

— Почему же мы должны быть против. Отличные собаки, для частного дома то, что нужно, — сказал Андрей, и Марина согласно кивнула.

Юля, не веря своей удаче, быстро заговорила:

— Щенков надо взять сейчас, пока они маленькие, с ними всё равно нельзя гулять, возьмём, сделаем прививки, через три недели переезжать, там и начнём гулять.

Супруги предпочли бы дождаться переезда, но Юля смотрела на них такими умоляющими глазами, что они против воли дружно сказали:

— Хорошо!

Счастливая, Юля понеслась обзванивать объявления. Через два дня по квартире катались два меховых клубка — белая двухмесячная Ангара и полуторамесячный буро–тигровый («и тигр, и медведь в одном флаконе» — прошептал Андрей на ухо Марине, заставив её рассмеяться) карапуз Алтай.

И вот долгожданный день переезда настал. Прощаясь с квартирой, все прошлись по комнатам, с которыми было связано столько воспоминаний, заглянули в закуток — спальню Егора, посидели на кухне напоследок. Без вещей и книг квартира стала выглядеть очень печальной и одинокой и если бы не животные: три кошки — 14-летняя Дама, 3-х летний Крис и годовалая Фенька, а так же два электрических веника — Ангара и Алтай, стало бы совсем грустно.

Наконец с квартирой попрощались, закрыли дверь и уехали к новой жизни.

Глава 1

Все столпились возле коробок с вещами, наваленных около входа в их новый дом. Андрей, как номинальный глава семьи, решительно заявил:

— Первым делом мы разбираем этот ужасный завал у двери.

— А вторым? — совершенно справедливо поинтересовался Егор.

— А так же третьим? — продолжила Юля.

— И самое главное, четвёртым, — твёрдо заключила Марина с абсолютно серьёзным выражением лица.

— Ну вот, опять издеваетесь, — проворчал Андрей.

— Это только потому, что ты любитель говорить очевидные вещи, — заметила Марина, — или, по-твоему, мы собрались пойти к той сосне и устроить вокруг неё хоровод? Естественно, что сначала надо убрать коробки. — Марина помолчала чуть-чуть, наклонив голову набок и внимательно глядя на мужа, а затем продолжила, — ты учти, что если продолжишь так говорить, то мы придумаем что-нибудь ещё, и пострашнее. Не так ли, ребята? — обратилась она к брату и сестре.

— Во-первых, святая правда, — согласилась Юля, — а во-вторых, прежде чем нам таскать коробки, надо решить, куда засунуть щенков, надеясь при этом, что кошки сами разбегутся. Иначе, боюсь, вместо них у нас будут отличные лохматые коврики!

— А мы тебя предупреждали, что щенков надо брать, когда мы переедем! Сама взяла, вот сама и решай, куда. Хоть в карманы засовывай, хоть в коробку сажай! — радостно откликнулся Андрей, счастливый, что есть на кого перевести стрелки.

В конце концов, разобравшись и с щенками, и с кошками, и с вещами, они уставшие, но довольные собрались в самой большой комнате дома.

— Какое счастье, что Машка всё это время проспала, и что уж если она спит, то её и из пушки не разбудишь, — сказала Марина и с удовлетворённым вздохом растянулась на диване, заботливо принесённом в комнату именно для этой цели, прижимая к себе проснувшуюся и очень оживлённую дочку.

Тому, кто общался с полуторагодовалыми детьми, и объяснять не надо то, что представили родичи. А кто не общался, всё равно не поверит.

— Это был бы полный дурдом! — озвучив мысли всех остальных, сказал Егор, и неожиданно спросил, глядя на Андрея, — так я повторяю свой вопрос — как быть со вторым?

— С каким «вторым»? — не понял сначала тот.

— А с тем вторым, с которым мы должны разобраться после первого.

— Точно, точно, а ещё и с третьим, и четвёртым! — согласно закивали головами Юля и Марина.

— Тогда уж добавьте и пятого — меня, то есть, — вспомнил Андрей, оживляясь. — Машу брать не будем — маленькая ещё, а с зоопарком и так ясно.

— Милый, у тебя бред, — сочувственно произнесла Марина. — Ты переутомился.

— Ничего подобного! Я хочу сказать, что надо решить, чем мы будем заниматься. Я имею в виду то, о чём каждый из вас, то есть из нас, мечтает и что, пока есть возможность, собирается делать.

— Так подай пример и начни с себя, — заметила Марина.

— Хорошо. Первым делом я собираюсь хорошенько выспаться, затем проснусь, встану, приведу себя в порядок, позавтракаю…

— Надеюсь, ты не станешь описывать каждый миг! — с шутливым испугом воскликнула Марина.

— … возьму свои удочки, — тут Андрей погладил их рукой. В предвкушении завтрашнего дня он никак не мог заставить себя с ними расстаться, — и отправлюсь на речку. Местные старожилы заверили меня, что здесь отличная рыбалка. А теперь ты, Мариночка, каковы твои планы на завтрашний день?

— Чтобы не повторяться, сразу перейду к сути. Я хочу внимательно осмотреть участок, чтобы решить, где и какие цветы должны расти, — и Марина закрыла глаза, с удовольствием представляя, как прекрасен будет участок, после того, как она с ним поработает. Перед её мысленным взором колыхались, как живые, огромные ковры из цветов. Цветы взбирались по шпалерам, свисали со стен дома и, вообще, встречались в самых неожиданных местах.

Все вежливо молчали, не мешая ей наслаждаться своим видением. Даже маленькая Маша внимательно и серьёзно (а главное, молча) рассматривала маму. Наконец, тряхнув головой, Марина посмотрела на брата и сестру.

— А вы чем собираетесь заниматься? — спросила она с ласковой и немного отрешённой улыбкой, всё ещё не до конца очнувшись от своего видения.

— Позадавать вопросы и повыяснять кое-какие вещи! — одновременно воскликнули и Юля и Егор.

Андрей расхохотался:

— «Беги, разузнай и разнюхай» — начертано на семейном гербе у мангустов», — процитировал он Киплинга. — Ну, если вы оба не мангусты, тогда я не знаю, какими ещё они должны быть.

— А что, очень верное прозвище, — задумчиво протянула Марина, — полностью отражает суть вещей. Предлагаю оставить его за вами.

Юля и Егор посопротивлялись для проформы, но, в сущности, ничего обидного в этом прозвище не было, да и сказки Киплинга им нравились, так что с тех пор кличка «Мангусты» стала их официальном прозвищем.

Следующее утро выдалось как нельзя более подходящим для претворения в жизнь их планов. За завтраком все единодушно решили, что каждый займётся их осуществлением в одиночку, а вечером соберутся вместе и поделятся впечатлениями. И за исключением только того факта, что Андрей и Егор до деревни дошли вместе, решение было выполнено неукоснительно.

Наступил вечер и все опять собрались вместе. Чтобы не отвлекаться от обмена впечатлениями, решили отложить их на… (ведь если есть послеобеденное время, почему нет послеужинного?), словом на время, которое наступит после ужина. И едва покончив с ужином, в сгущающихся сумерках июльского вечера они перешли в гостиную, освещённую лишь остатками света с улицы и маленьким торшером. Из соображений уюта ламп решили больше не зажигать.

— Самая подходящая обстановка для рассказывания страшных историй, — войдя в комнату последней и осматриваясь кругом, заметила Юля, за которой вкатились оба щенка, причём Алтай, запнувшись о порожек, пропахал носом пол. И действительно — слабый свет маленького торшера делал комнату очень уютной, но в тех углах, где его хилых сил не хватало, чтобы справиться с темнотой, казалось, что тени собираются во что-то реальное и осязаемое.

— Ну, за этим дело не станет! — ухмыляясь, заявил Егор, но ноги всё же на кресле поджал.

Супруги удивлённо переглянулись:

— А по-моему, очень уютно, — заметила Марина.

— По-моему, тоже — поддержал её Андрей, — хотя насчёт страшных историй я солидарен с Егором — мне тоже есть, что рассказать. Ведь ты это имел в виду, говоря, что за ними дело не станет? — посмотрел он на Егора.

— Ага, именно это! — закивал Егор, который с трудом удерживался от того, чтобы не выложить сразу всё, что он услышал в деревне.

— В таком случае предлагаю рассказывать истории по мере возрастания их занимательности, — предложила Юля.

— Тогда первой должна начать рассказ я, так как ничего интересного со мной не произошло — с участка-то я никуда не уходила, — отозвалась Марина.

— Значит мой рассказ второй, ибо никаких ужасов я вам не обещаю, разве что было смешно и нелепо.

Тут не выдержал Егор, который с самого возвращения домой был в крайне возбуждённом состоянии:

— А я тогда должен рассказывать последним — мой рассказ, безусловно, самый интересный и страшный!

Андрей с сомнением посмотрел на него, но решил не ронять своё достоинство, споря с младшим, и все сошлись на том, что его, Андрея, история будет третьей, а Егор завершит этот вечер воспоминаний.

История Марины

— Как я ранее сказала, ничего особенно интересного я вам рассказать не могу…

— Мы все пообещали поделиться историями, — встрял Егор.

— А впечатлений было много. Даже не знаю, с чего начать. — Марина, размышляя, о чём бы рассказать, случайно посмотрела на дочку, устроившуюся рядом. — Ладно, начну с Машеньки. Сначала она раз десять упала, затем решила попробовать крапиву на вкус…

— Ну и как? — снова встрял Егор.

— Не понравилось, — сухо ответила Марина. — Затем скатилась в ямку и не могла оттуда выбраться и в итоге застряла в упавшей ветке, что ей не понравилось даже больше, чем крапива.

— Вот-вот, дети, все они такие, мелкие вредители, — пробормотала Юля, мрачно посмотрев на щенков, заснувших, развалясь, посреди комнаты. Тени, повыползавшие из углов с наступлением ночи, их совершенно не пугали.

Марина с любопытством посмотрела на сестру, но, не дождавшись продолжения, вернулась к рассказу.

— Словом, не мне вам объяснять, что такое маленький ребёнок, оказавшийся на природе. А что же касается моих впечатлений от участка, то это сказка, — и её лицо вновь осветилось тем же выражением радостного возбуждения, временами переходящего в восторг, которое не сходило с лица всё то время, что она провела в саду. — Он ещё лучше, чем я думала. Земля не потеряла плодородность, деревья и кустарники, хоть и требуют ухода, все увешаны плодами, а как здесь можно развернуться с цветами, — Марина даже зажмурилась от удовольствия. — А я всё осмотрела, всё рассчитала и завтра оставлю Машеньку под вашу ответственность и поеду в садовый центр за рассадой. На этом, если у вас нет возражений, я могу считать свой рассказ оконченным.

История Юли

— В таком случае, продолжаю вечер я, — и Юля сделала глубокий вдох, пытаясь обрести ледяное спокойствие. Удалось ей это, правда, не в полной мере. — Первое, что я хочу сказать: заявляю официально — если мне ещё доведётся брать собак, никогда, ни при каких обстоятельствах я не возьму двух щенков сразу!

— Юленька, а как же твоя теория насчёт двух рук и так далее? — очень-очень вежливо спросила Марина.

— Да хоть сторукий Бриарей! — рявкнула Юля. — Я хочу сказать, пусть у меня была бы хоть сотня рук и пятьдесят голов, как у Бриарея — что мне действительно было нужно, так это две меня! Если честно, то я просто не представляла, что такое два щенка. То, что я всегда видела — это чинное, мирное сопровождение мамы. Но эти мелкие монстры, — тут Юля с силой выдохнула, — начнём с того, что они органически не могут держаться вместе, это они дома такая неразлучная парочка. Затем, они не только не могут держаться вместе — вы только посмотрите на эти толстенькие короткие лапки и упитанные тельца, они вообще не могут держаться на ногах! Вы видели, как сюда влетел Алтай, а ведь здесь ровный пол — что же творилось в лесу — уму непостижимо. Хотя бы как мы пытались перебраться через маленькое брёвнышко. Алтай подошёл к нему первым и попытался перелезть, свалился с этой же стороны и разорался на бревно, очень возмущённый. Вслед за ним подбежала к бревну Ангара и тоже попыталась перелезть. Пока я успокаивала Алтая, она свалилась носом вниз с противоположной стороны и также развозмущалась. Я бросилась к ней, не перенеся Алтая на другую сторону, тем более что Ангара перелезла через бревно в пяти метрах от нас. Только я добежала до неё, Алтай снова полез через бревно и повис на нём — ни туда, ни сюда. Я бросила Ангару, учитывая, что она была с нужной стороны бревна, но только я добежала до Алтая, Ангара свалилась уже с другой стороны. Так я бегала несколько раз, пока не догадалась схватить одного за другим в охапку (а весят они немало) и перенести обоих куда надо.

К концу повествования все хохотали, да и Юля также развеселилась.

— А почему ты сразу не взяла обоих? — сквозь слёзы еле выдавила Марина.

— Да если честно, просто не сообразила. Дальше, конечно, с брёвнами пошло проще, опыт уже был, но если им нужно было побежать за бабочками, то летящими в противоположные стороны — один бежит, к примеру, направо, то другая — налево, если застревают в чём-нибудь, то одновременно и в разных местах, а если подбивать меня, то под обе ноги одновременно. А затем эти два малолетних негодяя дружно плюхнулись на полянке и заснули, пока я сидела и кормила комаров, и проспали часа полтора, не меньше. Ну и приблизительно таким же образом мы возвращались обратно.

Когда все отсмеялись, слово взял Андрей.

История Андрея

Первым делом он посмотрел в окно:

— Ну что же, Солнце уже совсем село и дело движется к полуночи. Самое время для страшных историй. Как мы дошли до деревни с Егором, рассказывать, думаю, смысла нет. Всё самое интересное начинается с того момента, когда мы расстались. Егор побежал к молодёжи, я же отправился к реке. Сначала впечатления по поводу реки, как и было обещано. Это что-то неописуемое. Там есть всё: и пологие пляжи с одной стороны и отвесные берега с другой, есть брод, стремнина и несколько островов, словом, на любой вкус. Рыба, кстати сказать, там весьма обильна и разнообразна, правда очень сложно ловится.

В этом месте слушатели с трудом удержались от смеха — Андрей был страстным любителем рыбной ловли, но очень плохим рыбаком и мест, где рыба «ловилась бы хорошо», для него не существовало по определению.

— И пока я сидел на берегу с удочкой, получая удовольствие от замечательного дня, красивого пейзажа и, в особенности, от пойманных к тому моменту двух карасей и одной плотвички, ко мне подошёл человек. Чуть позже к нему присоединились ещё несколько его знакомых, так же, как и он, местных жителей, и мы вступили в беседу. Кстати, — посмотрев на каждого в отдельности, твёрдо заявил Андрей, — именно этот факт послужил причиной моего скудного улова.

Тут Егор, не удержавшись, громко фыркнул, но Андрей предпочёл его проигнорировать.

— И они поведали мне весьма интересную историю. Правда, я не вполне уверен — были они серьёзны или решили разыграть новичка, но передаю вам без изменений и купюр то, что было рассказано мне. Так вот, они сообщили мне, что места здесь в целом отличные и ходить можно практически куда угодно, но стоит избегать одного места. Якобы в их деревне оно пользуется дурной славой. Этим местом является находящееся в десяти километрах от нас небольшое болото.

При этих словах Егор дёрнулся в кресле как ужаленный. Он хотел было уже что-то выпалить, но Андрей смерил его строгим взглядом:

— Молодой человек, вы сами вызвались говорить последним. Так что попрошу не прерывать меня своими высказываниями и терпеливо дожидаться своей очереди.

Пристыженный, но, тем не менее, с трудом сдерживающийся, Егор был вынужден закрыть рот.

Андрей вернулся к рассказу:

— Как я уже сообщал ранее, этим запретным местом является болото. У местных жителей оно носит название либо Чёртова, либо Проклятого болота. Оба названия равно в ходу, и в беседе со мной его называли и так, и этак. Были ещё и другие названия, но в присутствии детей и женщин я их повторять не стану. Об этом болоте ходит много легенд. Например, в деревне было несколько случаев сумасшествия, и их приписывали действию болота на том абсурдном основании, что несчастные некогда посещали его. Говорят, что болото может заставить человека залезть в трясину и утонуть там только потому, что одного страдающего лунатизмом человека успели перехватить на выходе из деревни, когда он двигался в том направлении. Все случаи исчезновения людей и домашних животных (а их не могло не быть в такой большой деревне), также приписываются болоту. И, наконец, говорят, что тех, кто бывает там по ночам, охватывает безотчётный ужас, и что проходившие там ночью люди видели призраков. Кстати, там бывало много людей — очень грибные и ягодные места, как сообщили мне аборигены; кроме того, на некотором расстоянии от болота находится старинное кладбище, на котором покоятся кости предков большинства жителей деревни. Так вот, с ума сошло очень незначительное количество людей в процентном соотношении, так что обвинять в их сумасшествии болото просто нелепо. Совершенно очевидно, это последствия близкородственных браков.

С этими словами Андрей повернулся к Егору:

— Теперь ваша очередь, молодой человек, приступайте.

История Егора

И Егор приступил. Он уже давно в еле сдерживаемом нетерпении крутился в кресле, и слова, как только он получил возможность говорить, посыпались из него, как крупа из прохудившегося мешка:

— Когда мы расстались с Андреем, я побежал к ребятам познакомиться. Впечатление — ребята хорошие, я с ними подружился, и так же, как и в случае Андрея, они начали мне рассказывать о болоте. Там живёт водяной…

Здесь Андрей иронически хмыкнул.

— Да — водяной, — загорячился Егор, — мне ребята всё рассказали, они бегали ночью к болоту, близко не подходили, конечно, и видели и призраков, и зомби и испугались так, что чуть в штаны не наложили. И даже водяного видели — чёрное существо шевелилось в болоте и выло там, а затем они побежали домой и больше не ходили туда. А ещё водяной может во сне присниться. И кому он приснился, тот с ума сходит и его надо в сумасшедший дом отправлять, потому что он обязательно пойдёт, иначе, ночью и утопится в болоте. Несколько человек так утопилось, только одного поймали, потому что следить стали, теперь их в дурдом отправляют, кому он приснился… — Егор потерял дыхание и замолчал.

Юля, сузив глаза, неотрывно смотрела на брата, выпалившего без остановки свой рассказ. Дослушав, она перевела взгляд сначала на Андрея, затем на Марину и увиденное несколько озадачило её. Да, она не считала, что в болоте живёт водяной, но полное единодушие жителей деревни недвусмысленно говорило ей о том, что с тем местом что-то не так. А выражение лиц супругов также недвусмысленно показывало, что они считают это не более чем нелепыми историями — не то милые развлечения местных жителей, любящих пугать приезжих, не то дремучие деревенские суеверия, на которые каждый образованный человек должен смотреть свысока. Покачав головой, Юля закрыла глаза и откинулась в кресле, размышляя над услышанным.

К этому моменту время перевалило уже за полночь и собеседники, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим комнатам. По дороге Андрей спросил у Марины:

— Как ты думаешь, нужно ли поговорить с Егором о вредности подобных фантазий?

На что та ответила:

— Не стоит, кто ребёнком не заслушивался страшными историями, да и сам их не рассказывал.

— Я не заслушивался и сам не рассказывал! — категорично заявил Андрей.

— Ну, ты у нас уникум, а я лично делала и то, и другое в лагере, и что интересно, вроде понимаешь, что бред, а в то же время веришь. Егор — нормальный подросток, пусть развлекается, — и Марина улыбнулась, вспоминая собственное детство.

Юля и Егор шли к своим комнатам, захватив щенков в охапку, так как те были слишком сонными, чтобы бежать самим. Перед тем, как отправиться к себе, Юля зашла к Егору обсудить услышанное. На кровать они забрались с ногами, взяв малышей с собой.

— Юль, что ты думаешь по этому поводу? — спросил Егор и, взъерошив волосы руками, уставился в чёрный прямоугольник окна. С тех пор, как он своими собственными ушами услышал рассказы о болоте и своими глазами увидел откровенный страх тех, кто рассказывал о нём, он полностью поверил в то, что там обитает нечто жуткое. Слишком испуганы были мальчишки, говорящие о том проклятом месте. И сейчас, как и весь сегодняшний вечер, взгляд его неотступно притягивало болото, видеть которое он не мог, но чьё присутствие ощущал очень остро.

— Знаешь, мелкий, я полагаю, что, с одной стороны, у страха глаза велики, например, эти «зомби» — явно просто болотное свечение, а уж придумать можно… — Юля пожала плечами, — но, с другой — в этом, безусловно, что-то есть, раз все местные в это верят.

Тут Егор горячо закивал головой:

— Да-да, и ещё как, ребята в самом деле боятся болота. Когда я предложил сходить ночью и посмотреть, они явно испугались и посмотрели на меня как на идиота, никто не согласился.

— Об этом я и говорю, а ведь это безбашенные подростки, сующиеся в любую дыру. Я не думаю, что Андрей прав, утверждая, что это абсурд, реакция людей опровергает это. Сложно представить, не невозможно, но сложно, что вся деревня договорилась разыгрывать приезжих. Очевидно, там на самом деле что-то есть.

— И что мы будем делать? Завтра же отправляемся на исследования, как и положено мангустам?

При слове «мангусты» оба улыбнулись, вспомнив вчерашний разговор.

— Нет, я не могу, щены ещё очень маленькие, они не пройдут двадцать километров. Надо подождать, когда они подрастут, я не хочу оставлять их одних. Месяца два-три — и можно отправляться. А ты пока собери в деревне всю информацию, какую только сможешь.

На этом разговор закончился, и Юля, пожелав брату спокойной ночи, ушла в свою комнату и легла спать. Но услышанное слишком взволновало её. Мысли вихрем носились в голове, напрочь прогнав сон. Юля вылезла из кровати и, подойдя к открытому окну, стала смотреть в тёмную июльскую ночь. Звёзды, усеявшие небо сплошняком, как это редко бывает в средней полосе России, мерцали и переливались, а затем, как и всегда, когда Юля пристально смотрела на них, начали кружиться, приближаясь и одновременно удаляясь каким-то непостижимым образом. Почти загипнотизированная этим зрелищем, она долго стояла, не шевелясь, не слыша трещавших вокруг кузнечиков и даже не замечая — тёплой или прохладной была ночь. Мысли, с таким грохотом носившиеся в голове, пока Юля лежала в кровати, куда-то незаметно испарились, и сон начал одолевать её. Она вернулась к кровати и легла, уже почти спящая.

«Я стою рядом с каким-то человеком. Он намного старше меня, и он начальник. Он приказывает мне убить другого человека. Я отправляюсь выполнить это задание, но когда я подхожу к другому, понимаю — у меня к нему нет вражды. Убивать его я не хочу. Я разворачиваюсь и ухожу оттуда. Через некоторое время я возвращаюсь обратно к начальнику. Он укоризненно говорит мне: „Я же приказал тебе убить его, ну да ладно, я сделал это за тебя“ и видно, что он совсем не расстроен. В этот момент я замечаю рядом с ним лежащего на земле, еле шевелящегося в луже собственной крови, истерзанного, почти мёртвого человека с одним глазом — другой вырезан. Начальник показывает на примитивно нацарапанное лицо на листе гибкого пластика и говорит: „Это я достал у него, он не хотел говорить, где его спрятал, пришлось пытать. Есть три ключа к разгадке тайны, одним владеет он — вот этот рисунок, другим я — необходимо смазать кровью губы на рисунке, третий — у тебя, тебе нужно узнать, что делать с глазами. Есть ещё некто, его хозяин, он также связан с этим, но кто он, неизвестно, хотя он очень важен. Кстати, губы можно смазать хоть сейчас. Это ничего не даст, но просто очень интересно понаблюдать за тем, что произойдёт. Тем более что за кровью дело не станет. Вот, посмотри“. И он, наклоняясь, обмакивает палец в лужу крови и проводит по нарисованным губам. На них остаётся жирная красная полоса. Я сгибаюсь над рисунком, почти уткнувшись в него носом, и с огромным напряжением и интересом вглядываюсь в него, пытаясь предугадать, что же должно произойти. Секунд десять ничего не меняется, затем всё резко расплывается, и я не могу увидеть вообще ничего. Я отчаянно пытаюсь разглядеть маску, чтобы узнать, что же должно случиться, но тут…»

Юля широко открыла глаза. Когда она их закрывала, они ещё помнили свет звёзд, а сейчас уже взошедшее Солнце заливало комнату ярчайшим янтарным светом. Но на сей раз оно не смогло перебить впечатление от сна, как это произошло в прошлый. Все его события проходили перед Юлиным взором, как живые. Спать не хотелось уже совершенно, более того, ощущение огромной важности этого сна заставило её вскочить из-за внезапного прилива нервной энергии. Юля торопливо оделась и отправилась к брату, чтобы рассказать об этом сне.

Заглянув к нему в комнату, она с облегчением увидела, что Егор уже проснулся, но ещё не вылез из кровати.

— Привет, Юлька, с добрым утром! И что подняло тебя в такую рань? — жизнерадостно поздоровался он.

— Доброе утро, мелкий. Понимаешь, я даже не знаю с чего начать, — тут Егор заметил, что сестра явно озабочена, и уселся на кровати, серьёзно и сосредоточенно глядя на неё. — Слушай: месяца три назад мне приснился сон о болоте, о том, как оно пытается засосать птицу и та, с трудом вырываясь, улетает к Солнцу. Тут бы всё ничего, но сон мне приснился в первую же ночь после того, как мы увидели это место, причём, заметь, о болоте мы тогда ничего не знали. Я бы, скорее всего, забыла о нём, но сегодня ночью мне приснился ещё один, точнее даже не ночью, а только что, — и Юля подробно рассказала Егору этот странный и жутковатый сон.

Егор внимательно слушал, закрыв глаза, чтобы не упустить ни слова. Дослушав, он предположил:

— Может, ты наслушалась всяких историй, ведь и тогда Андрей говорил о каком-то проклятом месте, и сейчас, в этот раз, ты тоже слушала рассказы о всяких страшных вещах.

Юля с сомнением покачала головой.

— Знаешь, мелкий, я бы согласилась с тобой, если бы не два «но». Первое — я не обладаю, вообще-то, такой гипертрофированной реакцией на страшные истории. И второе — о болоте я узнала значительно позже.

— Совпадения? — предположил Егор.

Хмыкнув, Юля отозвалась:

— Всё может быть. Слушай, Егор, ведь ты пойдёшь сегодня в деревню?

— Ну да, конечно. Мы ещё вчера с ребятами договорились встретиться.

Коснувшись брата рукой и настойчиво глядя на него, Юля сказала:

— Егор, у меня к тебе огромная просьба, пожалуйста, постарайся узнать об этом болоте всё, что сможешь, очень тебя прошу. Абсолютно всё, что сможешь: точные сведения, предположения, слухи, любой бред, который только могут нести люди — важным может оказаться абсолютно всё, что угодно.

— Хорошо, Юль, я обещаю.

Также они договорились пока ничего не рассказывать ни Марине, ни Андрею и спустились к завтраку.

— О, вот и Мангусты, как всегда вместе, — весело поприветствовал их Андрей, сидящий с чашкой кофе за столом.

В этот момент в столовую вошла Марина, неся поднос со свежевыпеченными пирожками, вокруг которой крутилась Машка, на только ей одной понятном языке уговаривая маму поделиться одним из них.

— С добрым утром, ребята, рано вы сегодня. Кстати, какие у вас планы на сегодняшний день? — поставив поднос на стол и выкладывая пирожки в глубокую тарелку, поинтересовалась Марина.

— А мы, оказывается, очень вовремя встали, — заметила Юля, — что же касается твоего вопроса, то я собиралась сегодня сначала поработать, потом помочь тебе по дому. А к вечеру сходить с малявками погулять, а то сейчас слишком жарко. Егор же отправляется к друзьям в деревню.

— Ты собираешься лепить днём? — удивилась Марина. — Сама же сколько раз говорила, что днём у тебя ничего не получается.

— Хочу попробовать на свежем воздухе, под каким-нибудь деревом и сравнить результат. Не попробуешь — не узнаешь, — пожала плечами Юля.

Завтрак закончился, и все разошлись заниматься своими делами. Юля вышла вместе с братом, говоря:

— Слушай, мелкий, я пойду гулять с щенками около семи вечера. Если ты что-то узнаешь и не будешь занят с друзьями — приходи, погуляем вместе, расскажешь всё, что удастся выяснить.

Егор согласился и на этом они расстались.

Не было ещё шести, когда он вернулся обратно. Егор поискал Юлю и обнаружил её вместе с Мариной, расставляющей книги по полкам в книжных шкафах. Он уже открыл было рот, чтобы рассказать всё, что узнал, но, увидев палец сестры, прижатый к губам, осёкся, вспомнив об уговоре. Вместо этого он предложил им помощь.

Приблизительно через час они убрали на место последнюю книгу и смогли вырваться на прогулку, а заодно, разумеется, получили возможность поговорить.

— Слушай, Егор ты не обижайся, — начала разговор Юля, — это не потому, что я такая вредная. Просто я не хочу, чтобы они раньше времени узнали. Дело в том, что нас держат за несмышлёных детей, и я не хочу говорить им ничего, пока мы сами не узнаем побольше. Вот когда у нас на руках будут какие-то факты, тогда и поговорим. Хотят взрослого разговора, пусть получат. Не смогут же они закрыть глаза на очевидное.

А в том, что эти факты раздобыть удастся, Юля была уверена — уж очень взволнован был брат — взволнован и, как ей показалось, встревожен.

— Юль, кажется, в твоих снах что-то есть! — нервно заговорил Егор. — Я тебе сейчас по пунктам изложу всё, что выяснил: первое — те пропавшие. Всё, оказывается, гораздо интереснее, чем рассказал Андрей. Среди тех, кто бывал на этом болоте, причём, заметь, только среди тех, несколько человек сошли с ума. Мне так толком не рассказали, в чём дело, возможно взрослые больше знают. Так вот, некоторые из тех, кто сошёл с ума, ночью ушли на болото и не вернулись оттуда. То есть не все вместе, а по очереди. Один, через три месяца другой, ещё один — через год.

— А когда это было?

— Ну, один лет 10 назад, весной, остальные — сама посчитай. Вообще, их было больше — и раньше уходили, и недавно было два случая, точнее, один ушёл и пропал, а за другим начали следить и схватили на выходе из деревни. Он тоже шёл в сторону болота. Ребята говорят, он был совсем невменяем, ничего не понимал, а когда пришёл в себя, начал биться в истерике и кричать. Его увезли в дурдом. В деревне и сейчас есть несколько таких человек, только они пока никуда не ходили. Кстати, когда того увезли, он стал почти нормальным. И никуда ходить больше не ходил. Вообще перестал быть лунатиком.

— Слушай, мелкий, если всё так страшно, чего же они вообще туда шляются?

Юля настолько внимательно слушала Егора, что, пролезая под низко склонившейся веткой дерева, забыла сразу разогнуться. А, выпрямившись, она в изумлении посмотрела на брата, будучи не в силах понять, как местные жители при их отношении к болоту отваживались туда соваться.

— Да, понимаешь, там, говорят, ягод полно, грибов, а днём совсем не страшно. — Егор пожал плечами и, помолчав немного, сказал, — да и с ума сходят отнюдь не все. Это как в Бермудском треугольнике — с большей частью всё отлично и только с немногими случается такое.

— Неужели совсем не страшно ходить туда днём? — с удивлением спросила Юля, так как услышанное её довольно сильно насторожило, а довод Егора о выборочном сумасшествии не выглядел убедительным совершенно.

— Нет-нет, утверждают, там днём совершенно спокойно, на болоте даже тропинки есть, — заверил Егор, — а вот ночью туда никто не пойдёт и под страхом смертной казни. Кстати! — воскликнул он, вспомнив, — и это второе: сейчас туда вообще не ходят. Дело в том, что за этим болотом поселились какие-то странные люди. Их никто не знает — кто они, откуда, но к тем, кто проходит рядом с этим местом, где они обосновались, они относятся… — Егор замялся, пытаясь подобрать слова, — не то чтобы плохо, но их там слишком много и, когда они видят чужака, то выходят и смотрят, пока он не уйдёт. Люди боятся и поэтому больше не ходят туда.

Он взъерошил волосы и в который уже раз за эти два дня посмотрел в сторону болота.

— В-третьих, — снова заговорил он, медленно и задумчиво, — рассказывают, что с этим болотом всегда было связано что-то жуткое — что уже при христианстве тут продолжали жить язычники, приносящие человеческие жертвы, что их деревня внезапно исчезла. Здесь же жил, говорят, помещик, который был хуже Салтычихи и не попал под суд только потому, что исчез. А его крепостные почти все были им замучены до смерти. Кстати, — усмехнувшись, Егор бросил взгляд на сестру, — вроде как его заброшенная усадьба до сих пор стоит неподалёку от этого болота. И, вообще, знаешь, Юль, я же буду поступать в институт через год. Если получится, попробую разыскать какие-нибудь документы, связанные со всем этим.

— Егор, я думаю, надо обо всём рассказать нашим, — озабоченно сказала Юля.

Брат кивнул, и они повернули на тропинку, ведущую к дому, осторожно обходя крутящихся под ногами щенков.

Вернувшись домой, они решили отложить разговор до окончания ужина. После ужина Мангусты, как и предыдущим вечером, прошли в гостиную, только на сей раз настроение и у Юли, и у Егора было совсем другим. Войдя в комнату, Юля сразу же включила большой свет, посмотрела на супругов и, убедившись, что её будут внимательно слушать, подробно изложила всё увиденное и услышанное.

Андрей отреагировал первым:

— И о чём же это говорит? — задал он вопрос и сам же на него ответил, — ровным счётом ни о чём. В каждой местности найдётся как минимум один такой объект, о котором среди аборигенов будут ходить всякого рода легенды. Людям нравится бояться, и ничего удивительного в этом нет.

— Но, Андрей! — воскликнула Юля, с недоумением глядя на зятя. — Местные жители действительно боятся этого болота и боятся не на шутку, причём все, ты же сам это видел, не мог не видеть! Кроме того, как ты объяснишь эти случаи сумасшествия и исчезновения людей? Ведь одного из них остановили, когда он ночью как сомнамбула шёл к болоту.

— Как я уже сказал ранее — ровным счётом ничего не значит. Это несомненный результат близкородственного скрещивания. У местных жителей просто очень неустойчивая психика. Неудивительно, что побывав на болоте и наслушавшись разных историй, кое-кто из них становится не совсем нормальным. А во сне, когда сознание почти отсутствует, бразды правления берёт подсознание, которое и заставляет их идти на болото — ведь все о нём только и говорят. А утонуть на болоте ночью очень легко. Вот и вся разгадка.

— Андрей, ответь мне только на один вопрос — ты неопровержимо знаешь, что психика этих людей была неуравновешена и что эти близкородственные браки имели место быть? — напряжённо глядя на него, спросила Юля.

— А как же иначе? — с великолепной уверенностью заявил Андрей. — Чтобы в деревне удалось этого избежать — абсолютно исключено. А нормальный человек не пойдёт в сомнамбулическом состоянии ночью на болото. Так что совершенно очевидно, что я прав.

Юля нахмурилась.

— Знаешь, это какая-то вывихнутая софистика — ты хочешь, чтобы ты был прав, и поэтому ты уверен, что ты прав. Ну ладно, оставим это. А как быть с моими снами?

— Совпадения, — убеждённо сказал Андрей.

— Юленька, ты же художник, творческий человек, — вступила Марина, — естественно, что ты обладаешь повышенной восприимчивостью. Ты послушала страшные истории, и тебе приснились эти сны.

— Но болото! — воскликнула Юля, — но пытки, но жертвенная кровь!

— Во-первых, — наставительно заговорил Андрей, — о жертвенной крови в твоём сне не было сказано ни слова, во-вторых: о чём вообще могут говорить сны — только о том, что ты уже, — слово «уже» Андрей особо подчеркнул, — что ты уже видела или слышала и ни о чём больше. Так что и болото и пытки не более чем совпадение.

По комнатам все расходились недовольные и раздражённые друг на друга. Точнее говоря, старшие на младших и наоборот.

— Это же надо было так нафантазировать на пустом месте! — негодовал Андрей.

— Это же надо быть такими твердолобыми! — возмущалась Юля. — Слушай, мелкий, каких-то 2—3 месяца и мы уже сможем сами начать исследовать те места. Но это просто удивительно — этого нет потому, что я так хочу, — она всё не могла успокоиться, а затем замолчала, задумавшись, и вскоре резко произнесла, — вот что, надо узнать, кто из психологов занимался изучением снов, купить книги и почитать. Вдруг обнаружится что-нибудь интересное.

— Вообще-то, — неуверенно предложил Егор, — Фрейд изучал сны.

— Ну да, изучал, — Юля с сомнением потёрла нос, — но только как-то очень однобоко, насколько я знаю, я не уверена, что нам подходит. Ладно, я подумаю, повспоминаю всё, что когда-либо слышала. Чёрт! — в сердцах воскликнула она, — и спросить не у кого, никто ничего не знает и что хуже всего, почти никто и знать не хочет! ­­

Лето, как водится, очень быстро закончилось. Наступил дождливый, холодный сентябрь. Ничего особо интересного за это время не произошло и все, освоившись на новом месте, продолжали жить и действовать, как привыкли в своей жизни. Естественно, если не считать появившихся новых возможностей. Андрей всё свободное время проводил на рыбалке, надеясь рано или поздно вернуться домой с большим уловом. Марина — в окружении своих цветов, которых на участке появилось несметное количество. Машка, сильно вытянувшаяся за лето и отчасти освоившая нормальный человеческий язык, узнала на участке каждую ямку, корешок и холмик, из-за которых ей случалось падать, и научилась их обходить. Егор, за лето перезнакомившийся со всей окрестной молодёжью, 1 сентября начал свой последний год обучения в школе. Можно было бы сказать — в новой, но считать эту школу для него новой можно было бы лишь условно, так как он уже знал всех, кто там учится, почти всех, кто учит и даже осмотрел место, где происходит обучение.

А Юля с нетерпением ждала того момента, когда щенки подрастут настолько, что с ними можно будет уходить далеко. Загадка болота непрерывно действовала ей на нервы, а невозможность пока приступить к её разгадке выматывала до предела.

Юля постепенно приучала Ангару и Алтая к долгим прогулкам, в процессе убедившись, что, во-первых, им надо обязательно брать еду, во-вторых, им ещё более обязательно нужен отдых со сном как минимум один раз за прогулку, и, в-третьих — по ночам заснуть они не могли, так как сильно нервничали. Одного такого раза, когда они с Егором решили прогуляться ночью, хватило за глаза. Сначала щенки радостно прыгали вокруг и гонялись друг за другом, затем решили отдохнуть и плюхнулись на землю поспать, как делали много раз, но заснуть не смогли. Как ни пытались Мангусты успокоить малышей: и гладили, и говорили с ними, и пытались накрыть одеждой головы, но всё было безуспешно — щенки не спали, а раз не спали, то и не могли отдохнуть. Промучившись около часа, Мангусты поняли, что домой их надо нести на руках. Щенов решили нести посменно — тот, кто нёс Ангару менял её на Алтая и наоборот (Алтай хоть и был на три недели младше, но весил килограммов на 10 побольше). Словом, до дома они еле дотащились, проклиная всё и сразу и в особенности дурацкую идею потащиться ночью с такими маленькими щенками.

Дома они рухнули в кресла, чувствуя, как болят их спины, а руки и ноги не в состоянии удержать хоть что-нибудь, и зареклись высовывать нос из дома ночью до тех пор, пока щенки не подрастут достаточно для преодоления всей дистанции на своих четырёх и без отдыха.

А пока Юля с возрастающим нетерпением ждала того дня, когда они всё-таки смогут дойти до болота. И этот день наконец наступил. Щенки уже спокойно могли отгулять часов пять, нуждаясь только в двух-трёх кратковременных перерывах на отдых, и с ними можно уже было пройти до болота и обратно не боясь, что они залягут спать вплотную к нему. Естественно, что о прогулках в тёмное время суток речь пока не шла. События той ночи накрепко врезались в память обоих.

Мангусты вышли из дома и отправились на первую встречу с объектом, царящем в их мыслях уже не первый месяц. Нетерпеливое ожидание, радостное возбуждение, нервозность и страх заставляли их мышцы подрагивать и вызывали лихорадочный блеск в глазах. С большим трудом и Юля, и Егор убеждали себя идти мерным шагом. И только вид щенков, бегущих рядом, и мысль, что от высокой скорости они могут утомиться аккурат у болота, помогали им сдержать порыв и не перейти на рысь.

До места они добрались без приключений задолго до заката. По дороге Юля наметила план действий — они, если это получится, обойдут болото по периметру, не приближаясь к нему вплотную, но и не отходя слишком далеко. Им хотелось, насколько это возможно, рассмотреть всё внутри, не залезая туда непосредственно, благо конец сентября предоставлял им такую возможность. Конечно, трава ещё пока оставалась высокой, но листва уже начала опадать, а берёзы вообще в полном составе стояли голые, да и другие деревья существенно поистрепали свои наряды. К тому же, как выяснилось, на болоте не было больших разлапистых деревьев, а многие из находившихся там уже много лет как умерли и в принципе не имели листвы. Чахлые искривлённые кустарники первыми не справились с подступившим похолоданием и по мертвенному виду сравнялись со своими давно погибшими собратьями, хотя и продолжали цепляться за жизнь. Немногочисленные живые деревья, с их сильно поредевшей листвой, не могли создать надёжный заслон от любопытных взглядов. Болото было невелико, достигая в размере едва ли гектара, и сейчас, в это время года, оно просматривалось почти насквозь.

В полном объёме выполнить план не удалось: болото, с двух сторон окружённое полем, а с третьей примыкавшим к нему лесом, с четвёртой переходило в начинающее мелеть и зарастать озерцо. А так как само озерцо, в свою очередь, заканчивалось непролазными зарослями тесно сплетённых кустарников, растущих из воды, стало ясно, что с той стороны пройти не удастся. И Мангусты решили осмотреть хотя бы то, что можно, а в кустарники пока не лезть, отложив их осмотр до более подходящих времён.

В сопровождении щенков, которые хоть и значительно подросли, но оставались совсем ещё нескладными и голенастыми, они несколько раз прошлись по полю вдоль края болота туда и обратно. Мангусты внимательно рассматривали каждый его клочок в надежде увидеть что-то интересное, но обнаружить ничего не могли. Освещённое Солнцем, чётко прорисованное, просматривающееся насквозь, это болото и на первый и на второй, да и на любой последующий взгляд выглядело совершенно обычным. Разве что очень унылым, но в этом не было ничего удивительного — на фоне ярких медно-зелёных сосен и золотистого поля с вкраплениями цветов, ещё не увядших к этому времени, больные, умирающие и мёртвые чёрные деревья, растущие на болоте, и не могли выглядеть иначе.

Побродив вокруг да около, Мангусты решили в конце концов отправиться обратно. Около дома они увидели Андрея, который открыл ворота и уже собирался снова сесть в машину, чтобы завести её в гараж. Заметив ребят, он обрадовался и махнул им рукой жестом одновременно и приветствующим и подзывающим, остановившись рядом с дверцей машины.

Мангусты подошли вплотную и вопросительно посмотрели на Андрея, на лице которого легко читалось удовлетворение от столь удачной встречи. Сходу он задал вопрос:

— Ребята, я надеюсь, вы помните Стаса?

Юля и Егор дружно кивнули, удивившись, правда, а он-то тут с какого бока. Заметив их недоумение, Андрей принялся объяснять:

— Дело в том, что по роду своей деятельности я довольно часто с ним встречаюсь. Кроме того, я испытывал к нему интерес и ранее, а после его трудов по оформлению нашего участка могу откровенно сказать, что он стал моим другом. Не далее как сегодня днём я имел с ним интереснейшую беседу, в ходе которой зашла речь о вашем болоте.

— Вообще-то, оно не наше, — пробормотала себе под нос Юля.

— Прошу прощения, я не расслышал — что ты сказала? — вежливо осведомился Андрей.

Юля пожала плечами.

— Да так, ничего особенного.

— Отлично, в таком случае я продолжу. Как я уже сказал, у нас состоялся разговор. Оказалось, Стас интересуется всякого рода паранормальными явлениями, и он спросил, не можете ли вы сходить с ним на это болото. Если вы не против, на следующие выходные я приглашу его к нам в гости. И вы сможете совершить ваше увлекательное путешествие.

И, ожидая ответа, Андрей замолчал, с лёгкой улыбкой глядя на Мангустов. Не получив ответ незамедлительно, он принялся выстукивать пальцами по окну своей машины какой-то причудливый ритм и стал наблюдать за щенками, бродящими поблизости. Юля же, отведя Егора в сторону, тихо заговорила:

— Слушай, мелкий, я думаю, будет неплохо, если ещё пару раз мы сходим туда одни, пока не залезая внутрь. А со Стасом попробуем осмотреть болото непосредственно изнутри.

Егор идею одобрил и, вернувшись к Андрею, Мангусты сказали, что будут рады, если Стас приедет, и с удовольствием сходят с ним на болото.

Меньше чем за неделю, оставшуюся до приезда Стаса, они действительно успели дважды побывать там, с каждым разом всё ближе и ближе подбираясь к болоту, но обнаружить что-нибудь необычное так и не смогли.

Наступил октябрь, солнечный и тёплый, но листва с деревьев облетела уже совершенно, и они стояли чёрные, тонкие, с заметным теперь филигранным переплетением ветвей. Словом, совершенно неотличимые от той растительности, что обитала на болоте, которое сейчас, в этом припозднившемся бабьем лете, уже не выглядело столь же мрачным и тоскливым, каким предстало в первый раз.

— Знаешь, Егор, — с мрачным видом заметила Юля, в который уже раз всматриваясь в болото в надежде обнаружить хоть что-то необычное, — я уже начинаю склоняться к мысли, что это не Андрей такой твердолобый, а мы с тобой два паникёра и идиота, а он абсолютно прав. Мы тут крутимся уже не первый день и хоть бы что-нибудь случилось. Вот-вот, ты посмотри, как оно радостно сияет на Солнце, как медный грош, будто какой подарок получило!

Тут Юля всё же слегка преувеличила — даже несмотря на такое не по-осеннему яркое Солнце, болото всё же радостным не выглядело.

— Юль, а может, оно наелось и спит? — предположил Егор.

— Ага, точно, как медведь в спячку впало. Только не рановато ли — октябрь только начался?

— Юль, но ведь сейчас же день, а все деревенские сходятся на одном — днём оно абсолютно безопасно. По всей видимости, если мы хотим что-то обнаружить, нам надо прийти сюда ночью.

— Может быть, ты и прав. Но что-то мне пока не хочется лезть сюда в темноте. Во всяком случае, пока Ангара и Алтай не станут старше. И вообще, тоже мне нечистая сила, ему днём что — светло, что ли, слишком, пугать неинтересно? — Юля задумчиво нахмурилась. — Странная какая-то закономерность, какая ему разница — день или ночь?

— Ладно, Юль, давай дождёмся приезда Стаса и заберёмся, наконец, внутрь, вдруг там обнаружим что-нибудь интересное, — успокаивающе сказал Егор, которому не меньше сестры не хотелось расставаться с мыслью о том, что здесь что-то происходит.

Стас, как всегда, был пунктуален. («Под калиткой стоял, с часами наперевес!» — бросив взгляд на время, прошептала Юля брату, с трудом удержавшемуся от смеха.) Он приехал, как и обещал, в восемь часов вечера в пятницу, так что вполне возможно, Юля была и недалека от истины.

Андрей встретил друга у дверей и провёл в гостиную, где собралась уже вся семья. Марина готова была поздороваться с гостем и поинтересоваться, не голоден ли он, как странное поведение дочки заставило её закрыть рот, не сказав ни слова.

Спокойно сидевшая на полу и сосредоточенно игравшая в кубики Маша внезапно заплакала, подбежала к маме и спряталась за неё, уткнув лицо в Маринину спину. Секунд десять все ошеломлённо молчали. Наконец Марина пришла в себя и огорчённо обратилась к Стасу:

— Вы уж извините, пожалуйста. Машенька у нас редко видит чужих людей, вот и испугалась. Завтра, я думаю, она немного привыкнет к вам и будет вести себя как обычно.

Эти слова разрядили напряжённую атмосферу. Юля и Егор с облегчением и излишне радостно поздоровались со Стасом, желая загладить неприятный инцидент, после чего Андрей проводил его сперва в ванну, а затем и в столовую, поужинать.

На следующее утро выяснилось: Маша, хоть уже и не плачет при виде Стаса, но явно избегает общения с ним. Марина и Андрей, посовещавшись, решили, что их ребёнок непозволительно одичал, и постановили — два раза в неделю вывозить её в людные места.

— А вы сможете пойти на болото? — озабоченно глядя в окно, спросила Марина. Она в этот момент подошла к нему закрыть форточку, распахнувшуюся от порыва ветра, а следующим порывом ветер бросил ей в лицо ледяную водяную пыль. Поёжившись, Марина наглухо закрыла форточку и вернулась обратно к камину, наслаждаясь теплом, волнами плывущим от оранжевого огня, горящего в нём. Яркий электрический свет, потрескивающий огонь и тепло в комнате, в которой собрались все без исключения обитатели дома, резко контрастировали с отвратительной промозглой погодой на улице.

И в самом деле, короткое бабье лето уже закончилось, и октябрь сорвался с катушек, вытащив теперь из закромов почти нулевую температуру, низкое грязное небо и бесконечный моросящий дождь. День был какой-то мутный, тоскливый и совершенно не располагающий к прогулкам.

Мангусты и Стас подошли к окну, обречённо всматриваясь в неприглядную даль — казалось, что этот мелкий, занудный дождь смыл почти все краски, оставив только серую и коричневую. А у мокрых предметов не было ни сил, ни желания блестеть, отражая свет. Да и света было не сказать, чтобы очень много, также какого-то вялого и болезненного.

— Что делать, надо идти, другой-то возможности не будет, — тяжко вздохнув, отозвался Егор. — И так задержались, только к вечеру до него доберёмся.

— Раз решили, надо выполнить, — с тоской глядя на улицу, не особо убеждённо поддержала брата Юля.

Стас вынес окончательное решение:

— Завтра я уже уезжаю и когда смогу выбраться сюда ещё раз — неизвестно, а скоро начнётся зима, и туда уже вообще не доберёшься. Надо идти сейчас.

— Раз так решили, то, конечно, идите, только скажите время возвращения — я приготовлю к этому часу горячую еду, — отозвалась Марина, сочувственно глядя на них.

Посовещавшись, Мангусты и Стас сошлись на пяти часах прогулки.

Отправились они, надев на себя как можно больше непромокаемой тёплой одежды, но идти пришлось всё равно очень быстро — настолько холоден, промозгл и сыр был воздух. Казалось, что, забираясь внутрь тела, он превращает его в дрожащий водянистый студень.

К болоту шли молча и энергично несколько километров, пока наконец не согрелись настолько, что смогли поговорить, и Стас засыпал Мангустов вопросами. Те рассказали ему всё, что узнали, в том числе и о собственных попытках обследовать болото. Стас заметно обрадовался, узнав, что они там ещё не были.

— Люблю быть всегда и во всём первым! — весело сказал он.

Вскоре показалось болото. Не самое жизнерадостное и в солнечную погоду, сейчас, в середине осени, оно выглядело на редкость неприглядно. Листьев не было на деревьях уже давно, а траву, ещё неделю назад высокую, прибило дождём. Даже на фоне мутного серого неба и горизонта, теряющегося в дымке бесконечной мороси, болото выглядело каким-то чужеродным образованием. Кривые, чёрные деревья, кустарники, растущие спутанными клубками, и проплешины мест, на которых не росло ничего — всё это выглядело настолько безрадостно и одиноко, что даже день в сравнении с ними оказался не таким тоскливым, каким предстал в начале прогулки.

Мангусты и Стас невольно огляделись по сторонам в попытке найти хоть какие-то более приятные взгляду объекты. И то, что им не удалось сделать, глядя на улицу из тёплой и ярко освещённой гостиной, легко получилось сейчас. Болото было лишено какой-либо жизни и красок до такой степени, что, казалось, даже дождь там не сыпался на землю, а медленно сползал, просачиваясь сквозь вязкий воздух. На этом фоне остальная природа оказалась удивительно яркой. Находящийся по левую руку лес был рыжим и зелёным из-за сосен, прямо перед ними рос куст травы почти огненного цвета (огненного на фоне болота, конечно), а вдоль леса тянулась полоса жёлто-бежевого подлеска. Даже небо, ещё минуту назад бывшее мутным и грязным, оказалось, состоит из очень красивых облаков разных оттенков серого.

— Да-а, вот что значит — всё познаётся в сравнении, — глубокомысленно протянула Юля. — Если бы не то, что дорога туда-обратно занимает почти четыре часа, плюнула и просто ушла бы домой.

Ни Егор, ни Стас также не испытывали страстного желания влезать на болото. Даже щенки не проявляли особого энтузиазма: Ангара легла, повернувшись к нему хвостом, а Алтай, похоже, был бы не прочь уйти оттуда как можно быстрее.

— Ну, что ребята пошли, — проговорил Стас, но в сторону дома всё же покосился.

— Пошли, — нехотя отозвались Мангусты, а Юля добавила, — осталось метров сто, надо малявок взять на поводки. Не хватало ещё, чтобы они влезли куда-нибудь не туда.

И, взяв щенков, они с деланной бодростью отправились к болоту. К слову, щенки никакой бодрости не проявляли вообще, более того, они начали нервничать настолько, что зубы их отчётливо застучали, тем не менее шли они, не упираясь.

Когда до болота оставались каких-то 50 метров, людей охватила странная нервозность. Она не достигала уровня явного страха, но становилась с каждым шагом всё заметнее. При этом, странное дело, возникало ощущение, что источник страха находится позади, а на болоте, наоборот, спасение. По щенкам определить, почувствовали они это или нет, было невозможно, так как их нервозность и до этого была очевидной.

Подчиняясь этим ощущениям, люди непроизвольно ускорили шаг, и вплотную к болоту им действительно стало гораздо легче. Они остановились на границе болота и поля, и Стас неожиданно заметил:

— Во-первых, я отмечаю здесь одну странную вещь — обратите внимание, какая чёткая граница.

Мангусты растерянно переглянулись. Они уже несколько раз бывали у болота, но так и не обратили на это внимание.

— Во-вторых, — продолжил Стас, — я старше, я вас сюда