Феноменальный успех романа современного немецкого писателя Бернхарда Шлинка «Чтец» (1995) сопоставим разве что с популярностью вышедшего двадцатью годами ранее романа Патрика Зюскинда «Парфюмер». «Чтец» переведен на тридцать девять языков мира, книга стала международным бестселлером и собрала целый букет престижных литературных премий в Европе и Америке.Внезапно вспыхнувший роман между пятнадцатилетним подростком, мальчиком из профессорской семьи, и зрелой женщиной так же внезапно оборвался, когда она без предупреждения исчезла из города. Через восемь лет он, теперь уже студент выпускного курса юридического факультета, снова увидел ее — среди бывших надзирательниц женского концлагеря на процессе против нацистских преступников. Но это не единственная тайна, которая открылась герою романа Бернхарда Шлинка «Чтец».
Книга, заставившая посмотреть фильм. Сложная история, оставившая множество вопросов: можем ли мы судить прошлое поколение за все, что произошло? Получится ли у нас понять тех, кто был по обе стороны колючей проволоки, бараков и идеологии?
Хотя пишут, что несмотря на автобиографичность истории, скорее всего Ханны в жизни автора не существовало. Но в книге ярко описываются чувства писателя к Ханне: живые, смешанные, неоднозначные, сильные... из история для меня была ярче всего описания его жизни. Ощущение, что только рядом с нею он жил. Все остальное для него самого прошло будто в серой быстрой перемотке.
Мое впечатление от книги тоже неоднозначно... но я понимаю, почему книга стала бестселлером и вошла в программу обязательного изучения немецких школ. Определённо живая хорошая книга, о которой продолжаешь думать и пытаешься понять и после того, как перелестнула последнюю страницу...
Прочла с большим интересом, хотя мысль о том, что вот-вот сюжет начнёт разворачиваться более динамично не покидала меня ни на миг. Послесловие, комментарии от переводчика советую не читать. После этих комментариев остаётся стойкое ощущение, что тебе не дают самому проанализировать прочитанное, а несколько раз навязывают впечатление, которое, по мнению переводчика, у тебя должно было остаться после прочтения книги.
Иногда воспоминания не могут сохранить своей верности пережитому счастью лишь потому, что его конец причинил нам страдание. Неужели счастье, чтобы стать подлинным, должно быть вечным? Разве страданием кончается только то, что было им всегда, хотя прежде боль не ощущалась и не осознавалась? Но что такое неосознанное и неощущаемое страдание?
Она осталась в прошлом, как остается позади город, мимо которого проехал поезд. Он никуда не делся, он продолжает существовать, можно поехать туда, чтобы убедиться в этом. Только зачем?
Может, так бывает со всеми? В юности я всегда чувствовал себя либо очень неуверенно, либо был слишком самоуверен. Я казался себе ни на что не способным, неинтересным, не заслуживающим внимания либо, наоборот, считал, что все у меня в порядке и все должно получаться. Если я чувствовал уверенность в себе, то мог справиться с весьма серьезными проблемами. Но малейшая неудача заставляла думать о моей ничтожности.