Мой скаутский вжух!
Молитовка
В Молитовку я переехал в самом начале 1988 года. Это был закат СССР, а в Советском Союзе ещё никто не додумался до ипотеки, поэтому квартиры выдавали на работе. Мой папа работал в Институте химии Академии наук СССР и ему как молодому учёному полагалась жилплощадь. При этом у моего молодого папы была молодая жена — моя мама — и двое разнополых детей — мы с сестрой. А ещё папа был кандидатом химических наук, и для научной деятельности ему выделялась отдельная комната в качестве кабинета. То есть от сурового государства нам светила четырёхкомнатная квартира. И её нам даже хотели было дать в Верхних Печёрах, но мама сказала, что она ни за что не поедет из обустроенных цветущих Щербинок, где мы жили в однокомнатной гостинке с комнатой в 18 метров, на какой-то ветродуй непонятно где. Поэтому папа пропустил квартирную очередь. А в следующую очередь четырёхкомнатных квартир уже не было, а были только трёхкомнатные и в Молитовке. В этот раз привередничать не стали и взяли Молитовку. Кстати, это были последние квартиры, которые просто так давали, так что нам повезло.
Так папа лишился кабинета, а я пошёл в 94 школу, где директором тогда был молодой Игорь Михайлович Богданов. Школа стояла среди новостроек и разбухала от второй и третьей смены. Я учился в 5 «Д» классе, потом в 7 «Е». В 6 классе я не учился вовсе, но не потому что сдал его экстерном, а потому что была реформа и нас растянули с десятилетки в одиннадцатилетку. Учился я неплохо, и в 7 «Е» записался как в математический класс, а туда брали только с хорошими отметками.
Грызу гранит школьной науки
Коммунарское движение
Класса с пятого я погрузился в атмосферу внеклассной жизни в школе. Помню, в одни из каникул у нас был школьный лагерь, и мы спали на раскладушках в классах. Каждый вечер были мероприятия в актовом зале, днём мы куда-то ездили в город или во что-то играли в коридорах школы. Вообще не помню, что мы делали конкретно, но помню, что было очень интересно. Однажды поехали всем гуртом на Щёлковский хутор. Уже выпал первый липкий снег, и на горе десятиклассники построили крепость, а мы, пятиклассные салажата, её штурмовали. Нас было раз в пять больше, но на стороне обороняющихся был рельеф местности, мускулатура и большой опыт скидывания пятиклашек с горы в снег. Это было очень азартно, и картина Сурикова «Взятие снежного городка» перед той нашей баталией просто меркнет.
Игорь Михайлович как директор нашей школы и его жена Наталья Юрьевна как завуч широко внедряли в ней коммунарское движение. Это методика коллективных творческих дел, разработанная ленинградским педагогом Игорем Петровичем Ивановым. Но в теории мы особенно не разбирались, мы просто знали, что в школе полно интересных мероприятий, а ещё есть выезды в каникулы на «Веснянки» и «Осинки» (короткие лагеря на 4—5 дней), а летом большой выезд «Звёздный дождь» (большой лагерь на 21 день). На всех этих выездах с нами, школьниками, работали не только и не столько учителя, сколько старшеклассники. Самые яркие и интересные из них были комиссарами на отрядах (вожатыми) или службистами (обеспечивали деятельность лагеря). Я очень хотел, когда вырасту, тоже стать комиссаром. Они ходили в красных рубашках, умели играть на гитаре и петь весёлые песни, а ещё показывали весёлые сценки на вечерних программах. И главное — их все любили. Комиссар — это был супергерой моего детства.
Класс седьмой-восьмой
Где-то классе в девятом я упросил родителей купить мне гитару. После этого я настойчиво терзал струны и мяукал разные песни у себя дома. Слух у меня вроде как был, а вот смелости и опыта не было совсем. Помню как один старшеклассник (мой комиссар) как-то сказал мне: «Чего ты так тихо поёшь, тебя же не слышно. Ори во всю глотку и никого не бойся!» Ослушаться своего комиссара я не мог и с тех пор стал довольно громко и уверенно петь п
