Марина посещает «кафе смерти» — своеобразный клуб, где, поделившись своей историей и мыслями, люди могут облегчить боль от утраты близкого. Недавно у Марины умерла мама. В прошлом она отказалась от своих амбиций, ушла из университета, где собиралась писать диссертацию. Поняв, что без работы долго не продержится, Марина устроилась в школу лаборанткой. Работа позволяет ей забыться. Все, что она делает после смерти матери, — пытается забыться. А еще — вспомнить… Когда Марине исполнилось пять, ее семья переехала в небольшой южный город. Там Марина познакомилась с Кариной, и девочки сразу же стали не разлей вода. Даже матери звали их обеих «Маринка-Каринка», а Лиза, старшая сестра Марины, ужасно ревновала ее к новой подруге. Школа, прогулки в лес, на пути к которому нужно миновать дом соседки-ведьмы бабы Нино; нестрашные детские тайны. Девочки взрослели, строили планы на жизнь, а тайны становились все более роковыми: однажды Марина узнала, что ее старшая сестра беременна. Марину увезли в Москву, Лиза осталась на перроне, связь с Кариной постепенно истончилась. Спустя пятнадцать лет на пороге Марининой квартиры появляется девочка. Она очень похожа на кого-то, но на кого? На Карину, Лизу, маму или на нее саму?.. «Кафе смерти» — яркий образец современного женского письма. Исследуя уже традиционные для этого пласта литературы темы (смерть, телесность, отношения с матерью и другими женщинами), Анна Линская создает абсолютно свое, ни на чье не похожее литературное пространство, где героини бесконечно отражаются друг в друге, как в зеркальном лабиринте. А читатель(ница) — в них самих. Анна Линская — выпускница магистерской программы «Литературное мастерство» НИУ ВШЭ. Публиковалась в сборниках и журналах «Пашня-4», The Manifest-Station, «Юность», Autovirus. Преподает в Creative Writing School.
Кариной мы все лето играли в сыщиц после того, как посмотрели у соседки тети Маши — единственной на всю округу обладательницы пузатого телевизора — фильм про Шерлока Холмса. У нас был прозрачный пакетик с застежкой-молнией, настоящая драгоценность. В него мы аккуратно складывали вещественные доказательства с мест преступлений. Ветку с оставшимся на сломе пушком рядом с мертвым птенцом, найденным прямо на кромке леса. Или краску с забора соседнего дома, в котором без следа пропало три курицы. Преступления оставались нераскрытыми, но мне нравился сбор доказательств.
не собиралась ничего рассказывать, но мама сама присела на соседний стул. Я смотрела на девочку с молодыми глазами. И старалась не глядеть на сидящую рядом маму — с глазами старыми, будто на иконе кто-то замазал лицо Богородице белой краской.
Когда-то я вышла на кухню — другую кухню и в другом доме, маленькую, с линолеумом, зеленым гарнитуром и Иисусом Христом на стене — посмотрела в глаза маме. А глаза-то постарели. Вот так, в один день. Я хотела написать об этом сестре, но не стала. Теперь каждое утро после того, как почищу зубы, я внимательно рассматриваю свои глаза. Иногда кажется, что в зеркале кто-то другой.