Глава 1
Просыпаюсь я обычно сам, достаточно рано.
Раньше и ложился рано, и просыпался в то же время, а сейчас ложусь в начале одиннадцатого, результат тот же.
То ли привычка, то ли к старости у всех людей так.
Ну, а в последнее время будят кошки, которые ночуют частью на скотном дворе, а частью надо мной на чердаке.
И так, как там лежат четыре имитации бруса на хранении, вот они по ним и скачут.
Скачки начинаются аккурат в пять часов, но зима-не лето, вставать еще рано, и я мучаюсь в полудреме до половины шестого утра.
Потом начинается резкий подъем, не люблю нежиться в постели.
Обязательный, а может и вовсе необязательный, кофе, затем выхожу на терраску бани покурить.
От этой заразы отвыкнуть очень, очень сложно, и неоднократное бросание курения, ни к чему не привело.
В таких случаях говорят, силы воли нет, или стимула.
Хотя, стимул, это мое же здоровье, но привычка в очередной раз перебарывает силу разума.
В общем, вышел, а навстречу вся эта мяукающая орда, да еще тумен с скотного двора подтягивается, на вой тех, кто топал на чердаке.
Начинаю считать, Барсик, Ксюха, Филя, Ластена, Свиристелка, Кнопка, Мелкая…, а вот Мелкая как раз и не придет больше, морозов не перенесла.
И хотя на скотном дворе тепло, нет их все же тянет ночевать на чердак, одна отночевалась.
Барсик, найденыш, года два назад приблудился откуда-то, возможно от соседки, напротив.
Нашел его в радиаторах, которые лежали возле калитки.
Минут пятнадцать ходил около, пока понял откуда писк доносится.
Маленький был, в рукавицу поместится, но выжил все же, приблуда, он и есть приблуда.
Сейчас заматерел и превратился в мощного красивого кота.
Рос вместе с Муреной и Ксюхой, но Мурены больше нет, так же, как и старшей Ксюхи, и Муськи, порвали на лугах собаки, или собака, так и не уследил кто.
Ксюха, красавица и охотница, но мамка никакая, второй помет уморила.
С одной стороны, вроде и хорошо, мороки меньше, с другой стороны, жалко.
Филя, он же Филька, похож на Ксюху, но это только окрас, а так, характер нордический и выдержанный.
Сам ласкаться не полезет, это не Барсик с наглой мордой, тот ко всем будет приставать и всех соседей обойдет в поисках десерта.
Ластена, кошка-однолюбка, кроме меня никого не признает и поласкать себя не даст.
Любимое место, где посидеть и подумать о тяжкой кошачьей доле, это два ведра рядом.
Как она умудряется усидеть на бортиках ведер, уму непостижимо, но ей это нравится.
Свиристелка, свое имя получила от того, что громче и жалобнее всех мяукает, когда просит есть.
Во время дойки любит сидеть на ребре доски у закуты свиной и орать мне в ухо.
Громче ее, пожалуй, только Мурена орала, но та требовала, а не просила.
Кнопка, тоже не местная, в смысле не дворовая, принесла дочка, ей муж откуда-то привез.
Поселили в доме, но через две недели пришлось на двор отправить, гадила, где не попадя.
Кошка лохматая, породистая, хотя еще не кошка, кошечка.
Кнопкой ее назвала дочь, так имя за ней и осталось.
Думал в морозы не выживет, но нет, тогда как другие сидели в теплом дворе, или возле трубы на чердаке, эта смело фестивалила по снегу.
Ну а тех, кого уже нет и далече, смысла нет перечислять, и так часть из них вспомнил.
В общем, я курю, они сидят, смотрят на меня, ждут, когда хозяин первую порцию отравы примет и их соизволит покормить.
Иду.
День начинается.
Сначала несколько ведер воды наливаю, выношу все на терраску.
Орда ждет, кто молча, кто с лаской, а кто просто орет во все горло.
— Хозяин, ты не проснулся что ли еще, мы жрать хотим, шевели ногами веселей.
— Если бы не топали мне по голове с пяти часов, я бы нормально выспался и шевелился, а се
