Оглавление

Предисловие

Пятая часть «Тайны Безмолвного Леса» посвящена живой легенде и одновременно большой трагедии для города Андеадлинг. Тобиас Оками умер, а затем с помощью живительного эликсира был воскрешён, но уже совсем не тем, кем был при жизни. Его сила выросла, его способности усилились. Он обезумел, побывав в Адской части Замирья, и пошёл уничтожать город и его жителей. Но в книге не будут описаны ужасы его злодеяний, лишь предыстория и настоящие события, непосредственно связанные с Тобиасом.

«Легенда о Восставшем» сильно отличается по контенту от всех предыдущих. Если раньше это напоминало всё милую сказку, где добро обязательно побеждало зло, а все в конце становились счастливыми, то здесь у героев появляются проблемы другого масштаба, более серьёзные. Это естественно, они взрослеют, и их кругозор расширяется, потребности становятся другими, но кому-то это может показаться весьма грустным.

В данной работе также затронуты темы расизма, подростковой беременности, присутствуют упоминания смерти, оружия, алкоголя и наркотиков. Пожалуйста, читайте с осторожностью.

Пока что эта часть — последняя в цикле, и шестая часть находится в разработке. Но я буду рада, если вы заглянете на огонёк в группу «Шепот Безмолвного Леса», где можно найти много контента по лору Вселенной, поучаствовать в интерактивах и конкурсах для читателей и выиграть крутые призы. А также найти и другие фэнтези-романы моего авторства для аудитории постарше.

Посылаю лучи благодарности всем-всем своим близким и преданным читателям, которые поддерживают моё творчество и искренне интересуются Вселенной. Буду рада любой обратной связи!

(P.S. обложка моего авторства, не судите строго, я не художник)

Пролог

март 1984

Она неуклюже топталась на каменных ступенях шикарного особняка, не решаясь никак войти, несмотря на любезно открытую дверь. Юный лорд Балтор Крейвен, хмурясь, оценивал её, словно бы сомневаясь в правильности своего решения. Но затем его утончённое лицо озарила улыбка.

— Чего ты ломаешься? Давай, заходи.

— А твой папа? — спросила Нэнси уже после того, как за ней захлопнулась тяжёлая дверь. Привычка оглядываться по сторонам вечно была с ней: то и дело наткнёшься на незаметного призрака.

— Мой отец горит в Аду, где ему и самое место.

«Хотела бы я сказать то же самое про своего», — подумала Нэнси.

Замок Крейвенов не отличался уютом и гостеприимностью. Холодный и мрачный он наводил не самые приятные ощущения, и Нэнси, хоть и никогда не мёрзла, зябко куталась в шаль. Балтор вёл её наверх, прямиком в свою спальную комнату.

Скрипучая деревянная лестница. На каждый хруст половицы Нэнси оглядывалась, словно желая убедиться, что за ней никто не следует. Ни из живых, ни из мёртвых.

Балтор потянул за резную позолоченную ручку, приоткрывая ей свой мир. Мир богатства, роскоши и праздной жизни. Той жизни, о которой Нэнси всегда мечтала.

Молодой колдун встал чуть поодаль с блуждающей улыбкой на лице. Волчица неспешно ступала по деревянному полу, слегка касаясь кончиками пальцев дорогой мебели.

«О, Лунная Богиня[1], этот камин стоит дороже, чем вся моя жизнь».

— А ещё я играю на арфе, — нарушил тишину колдун. — И весьма недурно, между прочим. Не против?

Нэнсуаннета обернулась и увидела, что Балтор стоит, опершись о стену, с зажатой трубкой в зубах, уже приготовив пальцы для щелчка волшебного заклинания. Волчица сморщила носик.

— Оборотни не курят, — напомнила она.

— Какие мы нежные!

И всё же Балтор припрятал подальше трубку и подошёл к девушке поближе. Слегка приподнял её голову, придерживая за подбородок тонкими пальцами. От этого прикосновения пол чуть было не ушёл из-под ног волчицы. Тринадцать лет. Бурлящая кровь альфа-самки. Желание поскорее покинуть отчий дом.

Балтор был старше неё всего на два года. Но каким же взрослым он тогда ей казался! В десять лет он унаследовал всё это огромное поместье. И пусть за ним не значилась власть, как ещё век назад, когда Крейвены были именно лордами, и титул этот был не просто сотрясанием звука, но огромное и единоправное наследство сделали его самым богатым и популярным подростком Андеадлинга. Девушки липли к нему, крупные компании ждали его инвестиций, по городу разгуливали безумные фанаты и папарацци, завистники, готовые обокрасть его особняк.

И только Нэнсуаннете Оками дозволено побывать в этом неприступном храме богатства. Только ей одной повезло стать той самой единственной, с которой Балтор готов разделить ложе. Да какое ложе! На этой великолепной кровати могут поместиться сразу пять человек.

При одной только мысли о том, что, возможно, она не безразлична этому юноше, Нэнси бросило в дрожь. Она закусила губу и тут же услышала приказ:

— Не кусай губы. Ты знаешь, как это влияет на меня, — низкий тембр его голоса заставил тело волчицы податься чуточку вперёд.

Колдун вздохнул и рывком снял с неё шаль. Впился губами в её губы. Порыв страсти заставил их обоих подниматься в небеса, забыться и раствориться друг в друге.

***

осень 1984, ИШДОМС

— Эй, Оками, ты совсем не ходишь в школу.

Толчок в плечо. Ещё один. Преграждённый узкий коридор. Нэнси вздохнула и с вызовом посмотрела на хулигана — золотистого оборотня, альфа-подростка стаи.

— Чего тебе, Волкович?

— Четвёртый курс ваще-та. Ты видела список предметов? Радует только, что мы не маги.

— Ага. Дай пройти.

— Эй, — он грубо схватил её за руку и притянул к себе. — Ты будешь моей невестой, слышишь?

Этого Нэнси вынести уже не могла. Коленом ударила Вила в пах, а когда тот согнулся в три погибели, заехала обоими локтями по темени.

Только она хотела пройти дальше, как вдруг кто-то свесился с потолка, уставив на девушку насмешливые карие глаза. Чанчи Шижирь, чёртова паучиха-цыганка. Первый год учится в ИШДОМС, а уже достала всех в классе.

Нэнси зарычала, демонстрируя свой оскал. Чанчи наклонила голову, но пропускать волчицу явно не хотела. Путь вперёд был перекрыт, путь назад загораживал Волкович.

«Отлично, вы сами напросились».

Ярость так переполняла её, что не стоило никаких усилий обратиться прямо здесь и сейчас. В прыжке она стремительно налетела на Чанчи, отчего та, не успев выпустить паутину, упала, поджав все восемь конечностей.

Сзади Нэнси чувствовала дыхание Волковича. Два оборотня сцепились в жестокой схватке. Нэнси была немного хитрее, чем Вил, и потому не брезговала применять запрещённые приёмчики, вроде укуса за лапу или подножки. Не забывая, конечно, прикрывать шею. Перевес был явно на стороне девушки. Она уже прижала Волковича к земле и трепала его ухо, а тот лишь жалобно поскуливал, как вдруг услышала за спиной оклик.

«Итхок. Вечно эти друиды всё портят».

***

Конечно же, классная руководительница привела её в кабинет директрисы, госпожи Соверейн. Нэнси уже не раз приходилось тут бывать.

Волчица села на обшарпанную скамейку, которую не мешало бы покрасить или вовсе заменить, и вдохнула терпкий аромат палочек-вонючек, которые так любила Зельда.

— Что мне с тобой делать, Оками?

Нэнси не отважилась посмотреть на ведьму и ответить на её вопрос. Насупившись, она продолжала изучать линии паркета под ногами.

— Хочешь взять академический отпуск?

Девушка не поверила своим ушам. Зельда предлагает академ!

— Зачем? — пожала она плечами.

Госпожа Соверейн мялась, словно не зная, как поделикатнее подступиться к вопросу.

— Какой срок?

Вместо ответа Нэнси лишь расстегнула пуговички безразмерного пальто, высвобождая округлившийся живот.

Зельда встала из-за стола и подошла к окну, оценивая состояние природы.

— Зима на носу. Тридцать вторая неделя примерно? — она повернулась вновь к Нэнси. Девушка потупила взгляд. — Не стыдно? Примерная ученица, почти отличница. Альфа-самка, лучшая среди ровесниц своей стаи. Ты хоть соображала, что творишь?

Вот теперь Нэнси готова была посмотреть на Зельду. Взглядом полным ненависти и боли.

— Ты хоть немного думала головой?

— Заткнитесь.

— Что?

— Заткнитесь и не смейте лезть в мою жизнь. Вы мне не мать, чтобы указывать, что мне делать и как жить.

— Я же хочу помочь…

— Ага, я вижу. Думаете, я не понимаю, зачем вы предлагаете академ? Да вы просто хотите сохранить репутацию школы. Непонятно, правда, зачем так протянули, — она похлопала по животу. — Чё сразу-то меня не исключить тогда, а? А-а-а, я понимаю. Это тоже отразится на рейтинге школы. Тогда знаете, что? Отдайте мне мои документы. — Нэнси встала и принялась копаться в бесчисленных ящиках. — Я сама…

— Нет-нет! Оками, ты не можешь так просто взять и уйти из школы. Что я скажу твоему отцу?

— Ха, если попадёте в ад, передадите ему «привет».

— Твой отец…

— Скончался. Класс. Все только этого и ждали, а особенно я.

— Так ты ещё и сирота…

— Охренительно, правда? Но у меня есть те, кто может обо мне позаботиться, и это не вы. Знаете, а можете даже не отдавать мне документы. Засуньте их себе в одно место, подожгите и бегите.

— Оками!

— Чао-какао!

 В мифологии оборотней Андеадлинга — главная богиня-покровительница.

Глава I

наши дни, Андеадлинг

В одной полуразрушенной комнате старого Андеадлинга сгорбившись на полу сидел… нет, не Колин Крейвен, а господин Одхран Бизер.

Это была совершенно другая комната совершенно другого жилища. Когда-то она была большой и светлой, и здесь жила многолюдная семья. До тех пор, пока их дом не разрушили рейдеры с Хандроза.

Бизер ощущал здесь, в темноте, тишине и одиночестве, прилив небывалого вдохновения. Запахи, окружавшие его, лёгкий ветерок, гулявший в трещинах каменных стен, наслаждение собственной свободой и неуязвимостью — всё это обостряло его способности.

В левой руке мужчина стиснул верёвку, на которой болтался его верный амулет — Порталиус — устройство, позволявшее ему открывать врата в другие миры и путешествовать в времени. Нечто беспокоило колдуна. Он словно силился что-то отыскать в истории прошлого, раз за разом поворачивая один и тот же крошечный камень — сверкающий алмаз, выковырянный из ненароком обронённой серёжки-гвоздика. Эта удачная находка позволяла Одхрану не быть привязанным к прошлым локациям, а совершать своё путешествие, не покидая своего укрытия.

«Когда же это случилось? Что же тебя сломало?»

***

осень 1995, Безмолвный лес

Прелинг[1]. Это самое волнительное испытание для любого оборотня. Пожалуй, самый важный этап в жизни каждого юного вервольфа.

Кучка новичков, совсем ещё волчат, сгруппировались на поляне. Тобиас стоял в гордом одиночестве, но не потому, что никого не знал. Он просто не хотел ни с кем заводить дружбу. Компании, дружба, привязанности — это удел слабых. Сильный волк всегда одинок и независим.

Все тихонько перешёптывались, разбившись на небольшие компании — волновались. Тобиас спокоен. Мальчик знал, куда пришёл, зачем и что от него требуется. Он не боялся ничего.

Вышел вожак стаи. Он был ещё в обличии человека — в последнее время всё больше оборотней предпочитали именно эту оболочку, скрывая звериную сущность. Ассимиляция с людьми явно не пошла на пользу.

Краткая напутственная речь, и вот прозвучала команда бросаться в бой. Все тотчас обратились, и несколько волчат непременно кинулись друг на друга. Тобиас не спешил: он знал, что чем меньше действий ты совершишь, тем больше энергии сэкономишь. Иногда и вовсе стоит уйти в тень до поры до времени. Этому его научила мама.

Маленький Тоби равнодушно рассматривал своих противников. Жалкие, трусливые дети. С каждым годом потомство у оборотней всё хилее. Нет достойного соперника.

Наконец, отсеяв самых слабых, волчата заинтересовались крупным чёрным волком, стоявшим на виду всех в центре полянки. Он не убегал, не дрался, он просто был. Один, самый смелый из них, принюхался и прыгнул на Тобиаса. Секунда и он на спине — Тоби сбил его лапой. Ошарашенный волчок слегка взвизгнул и принялся отползать. Однако, это дало толчок оставшимся к тому, чтобы начать усиленно атаковать Тоби. Тяжёлая цель — своеобразный вызов, проверка на прочность.

Тобиас был крупнее любого из них минимум на десять сантиметров в холке. У него были мощные, сильные лапы и острые, все коренные зубы. А ещё он мог предугадывать каждый следующий шаг волчат. Ему не составило труда раскидать их всех, даже не меняя своей позиции. Он как стоял в центре уверенно, так и остался.

Те, кто ещё не испугались такого отпора, продолжали прыгать на Тоби, хватать его за ноги и пытаться прокусить. С каждой минутой их становилось всё больше, словно бы кто-то сказал: «Эй, ребята, давайте объединимся. Вместе мы сможем-таки завалить этого бугая».

Но для Тобиаса это не было проблемой. Капелька магии может всё исправить, ведь так?

Вместо того, чтобы отпихивать волчков, он просто ударил лапой по земле, отчего та заходила ходуном, и все волчата попадали, прижав уши и заскулив. Никто больше не пытался атаковать Тобиаса. Никто не вставал на его пути к победе. Никто не хотел умирать.

И тогда Тобиас сел и протяжно завыл, воспевая песню своей единственной возлюбленной — Луне.

***

— Нэнси, можно на пару слов?

Нэнсуаннета наблюдала, как к ней, прихрамывая, брёл действующий вожак стаи — Вильгельм Третий. А ведь когда-то они были просто одноклассниками.

— Чего тебе, Волкович? — нахмурилась женщина.

— Твоему сыну не место в стае.

— Это ещё почему?

— Как будто сама не знаешь. Он не оборотень. Не настоящий оборотень.

— Не понимаю, о чём ты.

— Я не дурак и не слепой. Он использовал магию во время боя.

— Даже если и так, — Нэнси поняла, что враньё может усугубить ситуацию, — это не отменяет того факта, что он сильнее любого ровесника.

— Именно поэтому я предлагаю тебе забрать его и уйти. Он побил всех мальчиков.

— Разве прелинг не для того создан, чтобы драться и побеждать? Или в тебе говорит старая обида, когда я вырвала победу у тебя из-под носа четырнадцать лет назад?

Волкович не нашёл, что ответить. Лишь нервно облизнул губы и помотал головой.

— Мне кажется, ты просто боишься, что чёрный оборотень может однажды занять твоё место. И не просто занять, а свергнуть тебя с него.

***

весна 2004, ИШДОМС

Стоя возле ворот школы, юноша напряжённо вглядывался в даль дороги, надеясь различить там знакомый силуэт. Молодой маг вцепился в кованые прутья пальцами и прижался лицом так, чтобы по крайней мере один глаз мог свободно видеть вокруг. Сегодня его брат впервые придёт к нему в школу, а затем они вместе отправятся на Арену смотреть матч двух сильнейших команд Андеадлинга по магифлексу[2]. Братья договорились встретиться у школы, но старший что-то задерживался.

«У него своя жизнь», — думал Карл. — «Учёба, тренировки, репетиции, работа».

Карл ждал Тоби спереди, но «атаковал» братишка его сверху, неожиданно спрыгнув с крыши школы. От неожиданности юноша вскрикнул и ткнул брата в плечо. Оба рассмеялись и дружно обнялись.

— Я не опоздал?

— Не-а. Хочешь, познакомлю тебя с классом? У нас ещё есть время.

В ответ Тоби молча кивнул. Они прошли по гравию на задний двор, к детской площадке. Кто-то гонял мячик по лужайке, кто-то ковырялся в песке, кто-то играл в прятки, несколько девочек шушукались в тени плакучей ивы, несколько парней затеяли потасовку — всё, что обычно бывает на школьных дворах. Тоби слегка призадумался. В его колледже такого не было. Их заставляли стройно ходить друг за другом по периметру огороженной территории. И ни шага в другую сторону. Почти тюрьма.

— Знакомься, это вот Бен, Логан, Томас и Кейси — мои одноклассники и друзья.

Тобиас с любопытством смерил каждого из подростков взглядом. Судя по тому, как померкли жизнерадостные улыбки каждого, Тоби слегка напугал ребят. У него самого не было друзей, кроме, конечно, же любимого брата. Все, с кем он вёл криминальную деятельность, давно сели в тюрьму или умерли.

— Так-так. Читерн, ты до сих пор ходишь с кем-то за ручку из школы?

Парни обернулись. В паре сантиметров над скамейкой зависла в воздухе ведьма с необычно огненным цветом волос. Её поза и лицо выражали тотальное презрение и неприязнь ко всем собравшимся.

— Руби, — процедил Карл сквозь плотно сжатые зубы.

Тоби лишь слегка кивнул. Он и сам давно понял, кто перед ним. Анализировать личность для него было совсем несложно. Рубина посмотрела на Тоби, высоко задрав нос.

— И кто же это у нас такой ни на кого не похожий, не вышел ни кожей, ни рожей?

Несколько детей позволили себе выпустить пару смешков.

— Я те щас врежу и даже не посмотрю на то, что ты девочка, — Карл жёсткими шагами двинулся на ведьму, но Тоби осадил брата.

— Кажется, кому-то из нас неплохо было бы научиться помалкивать в нужный момент. Ты идёшь по головам, Рубина Хэтчер. И за тобой тянется кровавый след, увы.

— Как ты смеешь со мной так разговаривать?! Как ты вообще смеешь разевать свой поганый рот? Ты знаешь, кто я такая?

— Знаю. В курсе. Слышал. Но это не даёт тебе право вести себя так, как может вести себя лишь распоследняя сучка. Я знаю устав вашей школы. Вы все равны. А посему кичиться своим высоким статусом — глупейшая идея.

— Я не ослышалась?! Ты только что назвал меня сучкой?!

— У-у-у-у, — раздалось вокруг.

— Ты умрёшь! Igniro!

— Все мы когда-нибудь умрём, — Тоби легко отразил её атаку, едва взмахнув рукой.

— Ты даже не пошевелил губами. Как?

— Иногда достаточно лишь разума, чтобы выкрутиться из любой ситуации. Слова и звуки — лишь чушь и трата времени.

Произнося эти слова, парень даже не открыл рта, что, конечно же, ввело Рубину в ступор. Она опустилась на землю, развела руки в стороны, а рот её принял форму буквы «О». Тоби же в свою очередь присел на корточки, положил одну руку на землю, а другую начал медленно поднимать вверх.

— Я тебя прошу, только не превращайся, — взмолился Карл.

Тоби кивнул брату и вдруг резко вскинул руку вверх. Девушка взлетела, перевернулась несколько раз в воздухе, затем её скрутило в калачик, потом она встала на мостик в воздухе, и в завершении ещё и села на шпагат. Рубина Хэтчер выполняла невероятные акробатические номера. И всё бы ничего, если бы при этом, девушка не издавала душераздирающие звуки и не дёргалась, как тряпичная кукла.

Её скрючивало и выворачивало наизнанку, как будто её тело не принадлежало ей боле. И если поначалу нашлась парочка одобривших такой способ усмирения «королевы стервозности», то после истошных воплей девушки всем стало не до шуток. А в глазах Тобиаса лишь застыла немая злобная усмешка.

За всем этим со стороны наблюдал некий безликий зритель, который предпочитал оставаться в тени. И хотя он очень уж обожал Рубину Хэтчер, что-то заставило его проникнуться к этому пришельцу, что истязал его возлюбленную.

— Что ты творишь? Остановись! — кричал своему брату Карл.

Колдун повис у него на руке, но это не имело значения. Весь мир исчез для Тобиаса. Были только его огромная сила и персона, к которой так было необходимо эту силу применить.

— Да что с тобой такое?! Сегодня что, полнолуние?

— О, спасибо, что напомнил.

Луна, дай мне силы.

Тобиас развёл руки в стороны, расширяя поле влияния своей магии.

— РАЗБЕГАЙТЕСЬ! — заорал Карл во весь голос и отпрыгнул как можно дальше от брата.

Школьники бросились врассыпную с криками и мольбами о помощи. Конечно же, такая суматоха не могла остаться незамеченной директором или кем-то из преподавательского состава. Месье Лавуа выскочил из здания, едва успев накинуть пиджак задом наперёд. Конечно, тут же подоспела госпожа Зельда Соверейн как ответственная по воспитательной работе, а также с десяток ещё самых разнородных учителей. Все они в ступоре прижались к стене, не в состоянии что-либо предпринять.

— Молодой человек, вы слышите нас? — учтиво поинтересовался директор, на что, конечно же, ответа не получил, а вместо этого взмыл в воздух в паре метров от несчастной принцессы.

— Ох, ну Лавуа-то за что? Он-то тебе что сделал? — пробормотал Карл.

— Sortez-moi d’ici![3]

— Так, а это вообще ученик нашей школы? — дар речи внезапно вернулся к Зельде. — Нет? Ну, тогда я звоню в полицию!

— Тоби! Полиция! — попытался достучаться Карл в очередной раз. За что, конечно же, получил мощный толчок и впечатался лопатками в забор.

— Мне… Никто… Не указ…

Лицо колдуна перекосило от злобы и энергии, переполнявшей его. Казалось, что в этой схватке не смогут оба уйти живыми. Рубина уже даже не пыталась сопротивляться. Хотя и до этого у неё это плохо получалось.

Энергетическое поле стало таким огромным и мощным, что студенты могли почти что видеть жёлтое свечение вокруг себя. Здание школы начало пошатываться и опасно «хрустеть», а у многих заложило уши, но это не помешало ученикам расслышать вой приближающихся сирен.

— Андеадлингская полиция, — дородный мужчина протянул значок Тобиасу, который проигнорировал действие полицейского, — отпустите принцессу.

— Ура-а-а-а-а-а, — завопила Рубина.

И вдруг все полицейские легли, как стояли, плашмя. И больше никогда не встали.

Студенты ахнули и с визгами пытались убежать, на что Тобиас лишь сказал пугающую фразу:

— Вы сами напросились.

Казалось, катастрофы избежать уже нельзя, как вдруг Тобиас услышал будто бы внутренний голос:

— Если я попрошу тебя не убивать её, ты сделаешь это?

Тобиас сперва оцепенел, затем помотал головой.

Показалось. Луна, дай мне концентрацию.

— Луна тебе не поможет, парень. Я не твой внутренний голос. Я реальный человек.

И сейчас ты говоришь в моей голове.

— Равно как и ты в моей. Мы — менталы[4] и телепаты с рождения. Отпусти девушку, и я научу тебя, как пользоваться этим даром. Попытаюсь, по крайней мере.

Пелена будто бы сошла с глаз Тобиаса. Он с интересом осмотрелся в поисках источника мистического голоса в голове. Взгляд его упал на колясочника под замшелым дубом.

Не может этого быть.

От собственной догадки стало вдруг так смешно, что Тобиас не смог сдержать улыбки.

— Зря смеёшься. Внешность порой обманчива, не так ли? Самый слабый вдруг может оказаться самым опасным и сильным противником.

Их глаза встретились — бездонные чёрные неизвестного вещателя и глаза Тобиаса — такие разные, но такие потерянные в ту минуту.

Однако Тобиас уже утратил былую концентрацию и вдруг ощутил дикую боль: Рубина, почувствовав, что её тело вновь принадлежит ей, незамедлительно атаковала огнём, да побольнее.

Колдун покачнулся, отпрянув назад, и сразу же угодил в лапы второй подоспевшей бригаде полицейских.

Наручники? Не может быть! Ни одни наручники не могут сковать мою свободу.

Словно бы прочитав его мысли, полицейская сказала:

— Это не простые наручники, а изобретённые на Ф. А. В.[5] специально для таких буйных, как ты. Они снабжены датчиком. Чем больше ты сопротивляешься, тем больше вероятность получить разряд тока.

— Не-е-ет! — вскричал Тобиас. И, хотя он понимал, что сопротивляться бесполезно, парень всё равно продолжил брыкаться и сопротивляться, даже когда его затолкали в полицейский фургон.

***

— Мам, Тоби запихали в бобик, и везут на арест. На этот раз не за воровство, а кое-что посерьёзнее.

— Да пофиг.

Карл округлил глаза. Он моментально примчался домой, чтобы сообщить хоть кому-то эту новость. Нэнси мыла скопившуюся за целую неделю посуду — это были те редкие минуты, когда она бывала дома и выполняла какие-то обязанности по хозяйству.

— Как тебе может быть «пофиг»? Он же твой сын. Он наш брат. Пусть он и отличается немного.

— Если я сказала, что мне пофиг, значит мне пофиг. — Она принюхалась. — Что я чувствую? Табак? Карл, серьёзно? В нашем доме не курят!

— А я и не в доме… И вообще я же не оборотень, мне можно.

— Р-р-р-р…

— Понял, — Карл решил, что разумнее будет признать своё поражение. Единственные две вещи, что мама категорически не переносила — это табак в любом проявлении и разговоры о происхождении Тобиаса. — И всё же, возвращаясь к теме разговора…

— Я знала, что это рано или поздно произойдёт. Ему там самое место. Странно, что это произошло в девятнадцать лет, а не в школьные годы. Вероятно, что в том колледже всё-таки есть хоть какая-то дисциплина.

— Мне кажется, ты допустила определённую ошибку в его воспитании. Условия колледжа не позволяли ему развивать магию и учиться контролировать её. А что до качеств вервольфа…

— Ты меня учить вздумал?! Учить тому, как воспитывать мне собственных детей?!

На втором этаже послышался протяжный плач, похожий больше на вой.

— Молодец. Разбудил близнецов. Иди успокаивай.

— Почему я?!

— Хорошо. Предпочтёшь заняться стиркой, готовкой, уборкой?

— Какую сказку им сегодня почитать? — вздохнул Карл.

— Вот и чудно.

***

«Сегодня я спас ей жизнь. И однажды она станет моей».

Колин Крейвен всё так и сидел под замшелым дубом на территории школьного двора. Во всей этой суматохе учителя забыли про мальчика с особенностями, а отец не удосужился даже позвонить, не то, что приехать забрать. Что до того, чтобы заказать такси, то у юноши попросту не было на это средств.

«Если бы только была жива сестра. Она всегда помогала и заботилась».

Внезапно из школы вышла Рубина. Ведьмочка катила за собой малиновый чемодан на колёсиках. Она прихрамывала, и у девушки была сломана рука и разбита голова. Видимо, когда падала, ещё и ударилась. Но Колин всё равно находил её самой прекрасной на свете.

«Как жаль, что она видит меня таким слабым и немощным».

Несмотря на всю плачевность ситуации и на то, что Рубина решила спешно возвращаться во дворец на Дельту, она всё же заметила Колина, зябко кутавшегося в тоненькую кофту. Апрель — не самый тёплый месяц в году.

— Бедняжка! — девочка подбежала к парню.

Колин почувствовал, как мир вокруг становится более розовым, в темноте приобретая глубокий фиолетовый оттенок. Он попытался это спешно скрыть. «Рубина не должна видеть моих чувств. Это просто смешно!»

— Не стоит меня жалеть, — хрипло произнёс он.

— Да у тебя голос осип. Про тебя все забыли.

— Ну…

— Да, все забыли. Это ужасно. Давай я позвоню твоим родителям.

— У тебя доброе сердце, — Колин пересилил боль и перехватил её руку, сжавшую мобильник, — но не стоит. Мой отец тебя сварит в котле, если ты это сделаешь. Но перед этим выпотрошит ещё похлеще, чем этот парень из дневного происшествия.

При упоминании Тобиаса Рубину передёрнуло. Она опустила телефон.

— Твой отец настолько ужасен?

— Мой отец — лорд Балтор Крейвен.

— Серьёзно? — девушка вытаращилась на Колина, словно бы увидела его впервые. — Вы вообще не похожи. Если только малиновым оттенком глаз.

— Это не настоящие.

— Что не настоящие?

— Глаза. Они зелёные на самом деле. Я хамелеон.

— Это так забавно.

Колин почувствовал, что ему действительно холодно. Пальцы окоченели.

«Интересно, за сколько можно получить гангрену стопы, если ты обездвижен на холоде?»

От собственных мыслей его бросило в дрожь.

«Ну нет, только не сейчас, когда мы впервые нормально разговариваем».

— Да ты замёрз. Давай я вызову такси — это меньшее, что я могу сделать.

— У меня нет наличных.

— О, не переживай, я же наследница Дельты. У меня полно золота.

— Это… неправильно. Должно быть наоборот. Тем более род Крейвенов отнюдь не бедный. Я возмещу. Когда-нибудь.

***

Шершавые стены, крашеные в отвратительный бледно-зелёный оттенок. Крошечное окошко под самым потолком, да и то забито доской, чтобы не проникал ни единый лучик света. И жёсткая металлическая скамейка, такая тяжёлая, что её почти нереально сдвинуть с места.

Полицейские рассчитывали на то, что Тобиас будет оказывать сопротивление, вопить, драться, ломать и опрокидывать мебель. Но как только парень оказался в фургоне, он расслабился и покорился. Нужно усыпить бдительность полицейских. До ночи.

В камере он был не один. Напротив него на полу сидел друид в мешковатой одежде. Выглядел он не очень: спутанные дреды, мешки под глазами, красные белки, порванные джинсы и отсутствие левого ботинка явно не делали его краше.

— За что тебя, братиш? — внезапно подал голос незнакомец.

Тобиас промолчал.

— А меня за травку, — с некой гордостью сказал друид.

Тоби усмехнулся, но всё же решил поддержать разговор из вежливости.

— Бегунок? Закладчик?

— Не-а. Я для себя. Для здоровья. Органика — хорошо. Просто не все это понимают. Пытаюсь просвещать народ. Я уже сто лет этим занимаюсь.

— Чем именно? Выращиванием или просвещением?

— И тем, и другим, — довольно улыбнулся друид. — Так за что тебя, братиш?

— Нападение на принцессу Дельты.

Друид икнул от неожиданности, затем присвистнул и как-то вдруг сник.

— М-да. По сравнению с этим, мои кустики — это просто детский лепет. За что ты её?

— Взбесила, — вздохнул Тобиас.

— Не знаю. Не понимаю. Когда меня что-то бесит, я просто иду курить, и всё сразу проходит.

— Оборотни не курят, — повторил Тобиас старое нравоучение матери, которое она не переставала ему повторять с самого детства.

— Ты оборотень? Не похож, братиш, извиняй. Уж больно ты что-то стрёмный.

— Сочту за комплимент.

Вдруг в коридоре погас свет. Наверняка была уже глубокая ночь, и надзиратель решил пойти вздремнуть, раз уж преступники ведут себя мирно. Тобиас встал со скамейки и подошёл к стене слева. Посмотрел наверх: оценил расстояние до окошка — руками не достать.

— Слушай, я могу попросить у тебя помощи?

— Всё, что угодно, бро.

— Подсади меня наверх, чтобы я снял эту дощечку.

— Э, да ты же всё равно не пролезешь в такую узкую дырочку.

— А мне она нужна для другого.

Друид лишь пожал плечами и перекрестил руки. Тобиас снял ботинки и аккуратно залез к парню на руки. Теперь его роста хватало для того, чтобы спокойно отодвинуть доску. И уже спустя пару минут их камера наполнилась нежным лунным светом. Тобиас почувствовал, как его мускулы наливаются силой, как ускоряется пульс и как его рефлексы становятся быстрее.

В два счёта Тобиас оказался у решётки, схватился руками за прутья и, слегка поднатужившись, раздвинул перекладины, словно это были две жалких проволоки. Теперь путь из камеры был открыт. Как покинуть само отделение полиции, Тобиас пока не придумал, впрочем, импровизировать у него получалось хорошо.

Он обернулся, взглянув в последний раз на остолбеневшего нового товарища. Друид безмолвно переводил затуманенный взгляд с Тоби на образовавшийся проём, словно бы не веря в то, что он снова на свободе. А Тобиас шагнул в коридор, и с той самой минуты стал сбежавшим заключённым в розыске.

***

Тобиас всё же решил наведаться домой. Мама должна понять и простить. А если не мама, то отчим. Однако его ожидания не оправдались.

— Уходи, Тобиас. Это больше не твой дом.

— Ма?

— Надо было давно тебя прогнать, а не ждать почти девятнадцать лет.

— Я никуда не пойду. Мне некуда идти!

— Тебе придётся. Ты подвергаешь опасности меня, своих братьев и сестру. Ты же не хочешь, чтобы они пострадали, так?

— Я… не знаю. Не знаю, чего я хочу. Я рассчитывал на твою помощь. Я же твой сын.

— Больше нет. Мне не нужен сын-преступник. Я старалась воспитать тебя достойно, но увы… Теперь тебе придётся уйти. Можешь искать отца или просто пуститься в бега — мне всё равно. Наши дорожки разбегаются.

В ярости Тобиас схватил первый попавшийся предмет и трахнул его о пол. Керамическая ваза с треском разлетелась на осколки. Тоби пнул небольшой сервант, и всё его содержимое раскатилось, растащилось и разбилось. А юноша продолжил наступать на мать с перекошенным злобной гримасой лицом. Нэнси вскинула руки вверх. Несколько капель мыльной воды упало на её передник. Она попятилась, не скрывая свой страх. Женщина знала, что её сын — не то создание, с которым она готова потягаться силами. Он молод, силён и опасен. Он гибрид, а она простая волчица.

Правая кисть Тобиаса взметнулась вверх, ладонь искрилась. Из кончиков пальцев поблёскивали крошечные, но острые кинжалы.

— Я услышал шум наверху.

Голос отчима несколько охладил пыл юноши. Нэнси явно вздохнула с облегчением, заметив Эстебана в дверях кухни.

— Он неуправляемый! — выкрикнула она в отчаянии.

Эстебан нахмурил лоб, взялся за подбородок одной из рук, а вторую запустил в седеющие волосы — признак усиленной мыслительной деятельности.

— Сынок, подойди ко мне, — спокойно сказал Эстебан. Но Тобиас продолжил стоять на месте, прикрыв глаза, словно щурясь от света лампы. Тогда мужчина продолжил: — Ты совершил проступок, серьёзный проступок. Ты уже не маленький, чтобы всё списать на неосознанность сего деяния. Возможно, уже поздновато вести с тобой воспитательную беседу, но…

— Она выгоняет меня из дома! — выпалил Тоби.

— Что?

— Эта… мать гонит меня прочь!

— Нэнси?

— Я же хочу, как лучше, я всегда только для семьи, — пролепетала жалобно волчица.

— Это не годится. Ты выгоняешь собственного сына из дома. Это ненормально. Он останется или уйдёт по собственной воле. Тобиас уже взрослый, и он сам в состоянии решить, где ему находиться: здесь ли, в полиции, в лесу, в другом городе — что бы то ни было, мы поддержим его и примем любое его решение.

— Ты… разрешаешь ему остаться?

— Да.

— Прекрасно. Тогда ухожу я.

Эстебан было открыл рот, но увидел, как его жена уже притащила полный чемодан. Именно в эту минуту стало понятно, что волчица спланировала это заранее и просто искала повод, чтобы уйти.

— Когда полиция заявится сюда и посадит вас всех, а мелких отправят в приют, ты вспомнишь меня добрым словом, Эстебан. Я тебе обещаю.

***

— Тоби, нам надо поговорить.

— Зачем? Для чего? Разговоры — пустое дело. Она права — полиция прибудет с минуты на минуту, а ты и сам не чист душой, па. Действительно поздновато проводить воспитательные беседы.

— А я и не пытаюсь их проводить. Я лишь хотел сказать, что понимаю тебя и поддерживаю, несмотря ни на что. Я ведь люблю тебя.

— Тебя, похоже, совсем не волнует, что от тебя только что ушла жена, а ты сам в любой момент сядешь в тюрьму. Ты действительно живёшь где-то не здесь. Не в этом мире.

— Пусть так. Но тогда мы все «не такие». Высшие силы наградили каждого из нас каким-то даром. Другое дело, что не все дары благоприятны для общества. Их можно направить в правильное русло.

— Да в какое русло направить меня?! — Тобиас вскочил и нервно стал ходить по кухне. — Меня гонят отовсюду. Я не нужен ни оборотням, ни магам. И тем, и другим приношу разрушения. Я не контролирую свои силы, особенно в полнолуние. Я не нужен даже собственной матери, не говоря уже об отце. Я не нужен этому миру. Лучше бы я сдох ещё давным-давно.

— Не говори так. Ты нужен нам — мне и братьям — своей семье.

Вдалеке протяжно взвыли сирены. Тобиас почти видел мигающие красно-синие огни через неплотные шторы позади спины отчима. Устало прикрыл глаза и покорно сложил руки за спиной.

Сверху послышались неуверенные шаги Карла. Он замер на лестнице. Свесился с перил, с любопытством наблюдая за немой сценой. Эстебан, не глядя на него, тихо сказал:

— Карл, бери Майка и близнецов. Идите к Лейкерам через дорогу и ни за что оттуда не уходите. Даже если возникнут проблемы. Даже если…

— Даже если сегодня кто-то умрёт или сядет, — закончил за него Тобиас.

— Понял.

Карл моментально побежал в спальню на второй этаж. В этот момент настежь распахнулась дверь, впуская в дом Читернов людей с автоматами.

Тоби вышел вперёд, поднимая руки кверху. Он выглядел абсолютно безобидно, но прибывшие прекрасно понимали, что это не так.

— Осторожно, преступник вооружён, — проговорил в рацию один из них. — Нам нужно подкрепление.

— Серьёзно? Вас уже пятеро, и вы все с прикладами. Пока я взмахну рукой для заклинания или превращусь, вы меня уже изрешетите.

Военных это заявление действительно немного расслабило. Тот, что стоял ближе всего к гибриду, опустил автомат и уверенно направился к Тоби.

— Вот только вы не учли одного. Сегодня — полнолуние.

— Тобиас, нет! — закричал Эстебан.

Но уже было поздно. Парень опустился на колени, и Луна, проникая через дверь, как раз упала ему на лицо. Зрачки парня сузились, и преображение началось. Огромный чёрный волколак теперь сидел по-человечески посреди комнаты и недобро сверкал разными глазами. Дрожащими руками военные наставили вновь на него автоматы, но Тоби был быстрее. Он прыгнул, сбив с ног того, что подошёл. Одновременно расставил в стороны передние лапы, из каждой из которых вырвалось пламя.

Путь на улицу был свободен. Тобиас уже готов был к новому прыжку, как вдруг наверху раздался протяжный детский плач. Вой маленького волчонка.

Тобиас понял сразу. Их окружили: военные решили зайти не только через дверь, но и через окно спальни, и напугали кого-то из малышей. Это отвлекло волка, и когда он обернулся вновь к выходу, то уставился носом прямо в дуло ружья.

— НЕТ! — заорал Эстебан, чуть ли не прыгая перед парнем.

Лицо отчима — было последним, что увидел Тоби, прежде, чем его сознание погрузилось во тьму.

***

— Хотелось бы, конечно, увидеть, как стал ты демоном. Но Замирье недоступно для просмотра, а жаль, — пробормотал Бизер, заканчивая свой трип. — Что было дальше, после твоего торжественного воскрешения знает весь Андеадлинг.

Он осторожно убрал Порталиус в нагрудный карман и протяжно вздохнул. Тишина давила на него. Это было подозрительно, что в таком густонаселённом городе может быть настолько тихо.

— Что ж, пора открыть людям правду. Я буду новым мессией. Я покажу людям, что гибриды — ужасные и опасные. У меня есть для того доказательства. А ты, — он слегка обернулся через плечо: в углу лежал связанный по рукам и ногам мужчина лет сорока без сознания, — доблестный будущий губернатор-президент Андеадлинга, мне в этом поможешь.

Бизер приподнялся со своего удобного матраса, подошёл к мужчине, склонился над ним. Закрыл глаза и вытянул вперёд руку в нескольких сантиметрах от его бессознательного тела. Другая рука покоилась в заднем кармане брюк, теребя сомнительного вида пакетик с порошком, волшебное действие которого было бы запасным вариантом для колдуна, если его основной план вдруг пойдёт не по тому пути.

Одхран Бизер вспоминал то, чему учили его драконы. Как менять реальность так, чтобы в неё поверил даже ты. Колдун сосредоточился на лице мужчины перед ним. Его образ стоял перед ним, изредка моргая голубыми глазами.

Прошло около десяти минут, и Бизер не ощущал никаких изменений в себе. Но он точно знал, что они были. Волшебник подошёл к полуразбитому зеркалу над умывальником, что не мыли с дня основания этого дома, и осторожно взглянул на себя, желая удостовериться в своей правоте.

На него смотрел круглолицый улыбающийся мужчина. Создавалось ощущение, что он только что варил хмельные напитки на пивоварне, а теперь решил податься в политику. В его голубых глазах читалась простая наивность и желание принести людям счастье, сделать их мир лучше. И вдруг его лицо исказила злая усмешка. Бизер схватился за края умывальника и безумно засмеялся, радуясь удавшемуся перевоплощению.

— Ну что ж, добро пожаловать в Андеадлинг, господин Вацлав Карупышек, новый губернатор Андеадлинга.

 Прелинг — обязательный этап взросления каждого оборотня. Состязание волчат, показывающее их способности драться и побеждать. Позволяет определить, к какой группе отнести каждого оборотня.

 Магифлекс — популярный вид спорта для волшебников. Суть заключается в сражении двух команд, состоящих из четырёх участников с уникальной элементальной силой. Любому игроку разрешено пользоваться только одной стихией. Выигрывает та команда, которой удалось сбить с Арены наибольшее количество игроков команды соперников

 (фр.) Снимите меня отсюда

 Ментал — волшебник, безупречно владеющий ментальной магией. Имеет возможность проникать в разум любого сознательного существа, читать мысли, передавать их, анализировать эмоции, личность и немного биографии. Способность менталов часто является врождённой.

 Ф.А.В. — самая молодая планета из известных обитаемых во Вселенной. Вращается вокруг звезды Мекрады примерно в 10 световых лет от Земли. Колонизирована землянами в 1991 первом году. Особенностью является опасного уровня радиация в атмосфере и огромные залежи полезных ископаемых. Является планетой-производителем и основным поставщиком всех технологий.

Глава II

Парило неимоверно. Майк распахнул в доме все окна и развалился на диване в удобной позе. Он чистил своё верное оружие — призраколов — сборную конструкцию из множества трубок, ведущих к аппарату со сменными контейнерами для призраков и их плазмы. Капельки пота медленно ползли по лбу, перетекая на щеки, но Майк старался игнорировать неприятную щекотку, чтобы не отвлекаться от дела.

Он думал о работе. Частные вызовы мельчали, да и они уже не были сложными и опасными. Все стало рутинно: найти — поймать — увезти — получить деньги. Призрак был чаще всего один и вовсе не буйный. Уже подступая к крыльцу, Майк всегда знал, что ждёт его внутри дома. Никакой интриги.

И всё же он цеплялся за любой возможный вызов, пусть даже самый скучный, пусть даже зачастую не связанный с призраками, лишь бы иметь себе оправдание, чтобы не лететь на Хандроз.

Весной царь Эдмонд Ланкастер разыскал контакты Майка и позвонил в школу, приглашая разобраться с полтергейстами, населявшими его огромный ледяной замок. Задание было нестандартным, платили за него очень достойно, да ещё и был шанс зазвездиться — всё-таки не каждый день к царю на вызов ездишь.

Но Майк откладывал эту поездку как можно дольше, лишь бы не видеться с той, что бросила его много лет назад, а теперь восседала рядом с врагом его родины. Да, речь о Нэнсуаннете, его матери и новой царице Хандроза.

При мыслях о ней внутри парня что-то перевернулось. Нутро скрутило, словно в болезненном приступе. Но вместо того, чтобы поддаться эмоциям, он ещё глубже просунул щёточку в силиконовую трубку и стал более усердно прочищать конструкцию.

«Надо переключить своё внимание».

В такие моменты ему очень помогала Лулу. Майк до сих пор не мог поверить в то, что у них завязались отношения. Ундина казалась ему идеальной во всех смыслах, ну, разве только что была немного медлительной и не самой умной, на его взгляд. С другой стороны, чтобы быть его девушкой, вовсе не обязательно иметь быструю реакцию и получить нобелевскую премию. В Лулу были и другие качества, которые он, Майк, ценил в девушках.

Летом, к сожалению, его подруга всегда уезжала к бабушке: женщина была уже немолода, и ей требовалась помощь по хозяйству. Потом Лулу летела на Дельту, свою родную планету, к родителям и исполняла все обязанности королевского отпрыска. Где-то в начале августа девушка возвращалась в Андеадлинг и шла в летнюю школу — она подрабатывала организатором нескольких кружков для детей младшего школьного возраста. И вот тогда у них-то и появится время для того, чтобы проводить его вместе.

Но сейчас — конец июня, и ждать ещё очень долго. Приходилось довольствоваться редкими переписками — у Лулу на даче бывали перебои со связью. Майк остановился в работе и задумался. Только сейчас пришло осознание, каким скучным выдастся это лето. От его лучшего друга Феникса нет известий. Парень уехал в Индию год назад. Если бы он был здесь, они бы подняли на уши этот город, а так, в одиночестве, Майку совсем не хочется этим заниматься.

Его приёмные родители совсем кинули его на произвол судьбы. Их больше интересовали близнецы и родной сын, с которыми они уехали отдыхать на море. Впрочем, Майк сам отказался. Где-то в глубине души он понимал, что так у него отпадёт ещё одно оправдание не лететь на Хандроз. Неизбежное рано или поздно должно произойти. Так чего же тянуть?

Парень тяжело вздохнул. Он принял единственно верное и окончательное решение. Сейчас или никогда. Майк встал с дивана, сложил все части призраколова в коробку, достал бумажник и посчитал золотые. Денег как раз хватало на два билета до Хандроза: туда и обратно. Но если он поймает призрака, он приумножит своё богатство в сотни раз.

Медлить больше нельзя, и парень пошёл собирать рюкзак. Необходимо запастись тёплыми вещами. Несмотря на то, что в Андеадлинге жаркое лето, на Хандрозе — вечная зима. Температура там никогда не поднималась выше минус десяти градусов по Цельсию. На это влияли и недостаток света звезды Мекрады, вокруг которой вращались Дельта и Хандроз, и маленький размер ядра внутри планеты, и плотная её мантия.

Если бы Майк был оборотнем, никакие холода ему были бы не страшны. Вервольфы болеют очень редко и почти никогда не чувствуют перепады температуры — так у них устроен организм. Но благодаря Лулу, он стал тем, кем предназначалось ему с рождения — волшебником. Любовь девушки сняла проклятье ликантропа с юноши, открыв для него новые возможности. Парень был благодарен ей, но иногда жалел о том, что не может так же хорошо слышать и не обладает таким обонянием, как раньше. Нельзя сказать, что маги лучше оборотней. И у тех, и у других есть свои достоинства и недостатки.

***

Неблизкий путь прошёл без происшествий. Космолёт мягко приземлился на пустыре, и немногочисленные пассажиры спешно покинули космический корабль. Майку уже доводилось бывать на Хандрозе: он провёл здесь три года своего детства, будучи воспитанником приюта для сирот. От одного воспоминания об этом месте стало зябко, несмотря на то что Майк предусмотрительно надел куртку ещё на борту космолёта.

В приюте жизнь не была сахаром. Суровые Хандрозские воспитатели не могли дать тепла и любви, так как и сами их не имели. А еда здесь была отвратительной. Ну что можно вырастить в снегу? Гидропонные фермы тратили слишком много энергии, поэтому на Хандрозе всегда был дефицит продуктов. К счастью для Майка, его и близнецов усыновила прекрасная семейная пара с Земли. Но не случись этого, кем бы он стал? Что бы делал сейчас? Он наверняка никогда бы не пошёл учиться в ИШДОМС. Открылся бы его дар видения призраков? Вернулся бы он на Землю? Или стал бы, как все, работать на ледокольных шахтах?

Размышлять над альтернативной судьбой ему долго не пришлось, так как вскоре показались высокие ледяные пики замка. Самое высокое, массивное здание на крошечной планете-астероиде, где большая часть жителей обитали в чём-то наподобие земных юрт или попросту спали в снегу. Но замок был отстроен с размахом по приказу одного из Ланкастеров несколько веков назад. Он был полностью сделан изо льда, включая даже некоторые элементы интерьера. И благодаря низким температурам до сих пор поражал своим величием.

Главная площадь пустовала. Люди собирались на ней только в дни важных событий. В обычное же время все работали. Без этого на Хандрозе не выживают.

Майк долго топтался на месте. Он не знал, как подступиться к замку. Вот так вот просто подойти и ударить кольцом по воротам? Что если это моветон? Парень никогда не был знаком с придворным этикетом. Впрочем, другого способа он не знал, поэтому решил, что в экстренном случае импровизация его выручит.

Точёное кольцо из стали, окаймлённое снаружи льдом, торчало из пасти ледяной головы волка — действительно искусная работа. Видны даже мельчайшие детали: волоски на морде и каждый зуб. Даже зрачки в холодных уверенных глазах. Майк несколько минут заворожённо рассматривал настоящее произведение искусства на этой варварской планете, прежде чем ударить кольцом по воротам. Как только он это сделал, несколько комков снега упало с фронтона перед его ногами.

Маленькое окошко, которое волшебник сперва не заметил, отворилось, и там показался чей-то глаз.

— Тебе чего нужно? — спросил обладатель глаза.

— Я по приказу его Величества царя Ланкастера, рабочий вопрос, — ответил Майк, откашлявшись.

— Призракоборец, что ли? Давно мы тебя ждём-с уже. Заходи.

Защёлкали задвижки, и врата со скрежетом отворились. Изнутри замка повеяло холодом, словно бы в нём было ещё холоднее, чем снаружи. У слуги, открывшем ему вход в замок, изо рта валил пар. Это был среднего возраста волшебник, одетый в меховой камзол из шкуры хищника. Майк даже позавидовал ему: его собственная куртка на синтепоне не была рассчитана на такие температуры.

Слуга назвался Эммануэлем и с интересом рассматривал пришельца, пусть и не показывая это разговором. Он молча предложил пройти в длинный холл, а затем повёл его по многочисленным залам замка. Майк подивился тому, какое однообразие царило внутри: всюду бледно-голубые, белые оттенки, изредка перемежающиеся позолоченной тканью и металлом.

Сам замок был почему-то немноголюден. Им встретилась лишь пара обслуживающего персонала, да и те близ обеденной зоны. Как будто вся оставшаяся часть замка была закрытым музеем, куда воспрещалось ходить просто так.

— Государь наш заболел тяжко, — подал вдруг голос слуга, до этого пребывавший в своих мыслях. Майк отметил, что говорит он это без сочувствия и грусти, а как-то равнодушно.

— Слёг?

— Захворал.

— А отчего?

— Неизвестно, — слуга пожал плечами. — Последний год он слаб здоровьем. — И добавил совсем тихо. — Как и все Ланкастеры. Кровосмешение.

— Простите за нетактичный вопрос, но сколько лет царю Эдмонду?

Они поднимались по ледяной лестнице в тёмном помещении без единого источника света. Майку с непривычки стало казаться, что, поскользнись он разок на ступеньках, и придётся собирать его по частям. Слуга остановился, и парень чуть не врезался в его спину.

— Ты прав, это очень нетактичный вопрос. И тем не менее я отвечу на него. Его Величеству ровно столько, чтобы войти в историю, как самый долгоживущий правитель Хандроза.

«То есть определённо больше пятидесяти», — прикинул для себя Майк.

Впереди на лестничной клетке Майк увидел резную деревянную дверь — необычный элемент ледяного замка.

— Мы почти пришли. Так как Его Величество находится в крайне тяжелом состоянии, все дела за него решает царица. И говорить вы будете с ней.

Внутри Майка что-то ёкнуло, хотя он старался не подавать виду.

— Как… как народ относится к ней?

— Вы знаете, терпимо. Поначалу имелись недовольные, но с тех пор, как она подарила Его Величеству сына Тецеуса, многое изменилось. В положительную для неё сторону.

«Вау, у меня есть брат-царевич», — подумал неожиданно для себя Майк.

Слуга покорно отошёл в сторону, взявшись за ручку двери. Майк пригладил волосы, которые непременно снова встали торчком после его неловких движений.

«Я здесь по работе. Чисто по работе».

Эммануэль отворил дверь и, слегка склонив голову, вошёл первым.

— О, Эмми, ты привёл его? Я же носом чую, что привёл.

Услышав голос матери, Майк почувствовал, как сердце забилось чаще. «Чёрт, это её голос. Её, мамин!»

— Да, госпожа. Господин Читерн прибыл пару часов назад.

И вот Эммануэль отошёл в сторону. Мама стоит перед Майком. Она ничуть не изменилась. Даже нет ни единого намёка на седину в её смоляных, собранных в пучок, волосах. Лукавый взгляд серебристых глаз, ямочки на щеках. Она сидит в простом голубом платье, не укутанная в меха, как слуги. Настоящая царица своего ледяного царства. Снежная королева. Снежная волчица. Пусть и не с белой шерстью.

Майк потерял дар речи. Ему хотелось начать визит с пафосной речи, показать свой профессионализм и не распыляться на сантименты. Но стоя перед своей родной матерью, которую не видел уже одиннадцать лет, он почувствовал, как засвербело в носу.

Нэнсуаннета выгнула бровь, ожидая каких-то действий от Майка. В её холодном взгляде не читались ни заинтересованность, ни радость, ни осуждение — ничего. Бездушие и безразличие.

Впрочем, это дало Майку вспомнить, зачем он здесь и кто перед ним. Он поклонился, опустив глаза в пол, чтобы не встречаться с глазами матери.

— Прошу прощения у Вашего Величества, его Светлейшество царь Эдмонд вызвал меня к вам, чтобы разобраться с некоторой досаждающей вам проблемой.

— Так.

— Призраки, они досаждают вам. Я об этом.

— Ты помнишь, ты видел покойную бабушку у нас на кухне?

— Ч-что? — Майк поперхнулся.

— Белая волчица. Ты пришёл после школы, а я разговаривала с ней, пока запекала дикого голубя к ужину. Ты спросил, кто это. С кем я разговариваю. Это покойная бабушка.

— Н-но, я… не видел никаких волчиц, а тем более бабушек. Простите, госпожа, — Майк счёл уместным ещё раз поклониться.

С Нэнси вдруг словно бы сошло оцепенение. Теперь она уже с любопытством рассматривала юношу. Она встала со своего кресла, дала знак Эммануэлю выйти и подошла вплотную к юноше. Майк понимал, что она собирается сделать. Обнюхать его. Он прикрыл глаза, слушая шумное дыхание матери. Как в детстве перед сном. У Майка появилось непреодолимое желание броситься к ней в объятия, и он с трудом поборол это чувство.

— Ты не Карл, — подытожила она, завершив своё исследование.

— Ну, конечно же, нет. Карл ведь умер.

— Как… умер?

— Вы не знали? Это странно, ведь об этом гремела вся Дельта и…

Царица дала знак молчать, и Майк запнулся. Нэнсуаннета задумалась.

— Если ты не Карл, почему от тебя так сквозит волшебной энергией? У меня… только один сын-волшебник. — Она вдруг прикрыла рот рукой, осознав свою догадку. Майк заметил лёгкую дрожь её рук. — Майк. Точно Майк. Но… это невозможно! Как же проклятье?

— Забудь… те. Это в прошлом. Всё разрешилось, — ему захотелось успокоить мать, ведь сейчас она казалась такой беззащитной.

— И ты не в приюте, а значит… тебе уже есть шестнадцать, да?

— Ну, вообще-то нет. Просто добрые люди усыновили.

— И когда тебе шестнадцать?

— Через четыре месяца, пять дней и семь часов по земному времени.

— Точно Майк. Четыре месяца говоришь? Хорошо. Очень хорошо.

«Какие выводы она для себя сделала, интересно?»

— Надо будет купить тебе подарок.

«Что? Спустя одиннадцать лет?»

— Что же насчёт призраков? — аккуратно поинтересовался Майк.

— Призраки? — словно бы не понимая вопроса, переспросила Нэнси, — ах да, ты про того полтергейста, что нам досаждал.

— Да-да, я о нём.

— Видишь ли, это оказался вовсе не полтергейст, а старый приятель-маг Эдмонда. Он раньше работал в разведке, но его отозвали. Стас так просто решил пошутить над ним, по старой дружбе.

«Стас? Это тот самый Стáнислав, про которого я подумал?»

Но Майк отбросил эту мысль и стал слушать дальше.

— Но вообще-то призраков тут полно. Сам понимаешь — замок кишит предками Ланкастеров. Так что мы тебе всё равно заплатим. Поймаешь пару штук, порадуешь старика Эдмонда. Можешь оставаться тут, на сколько захочешь. Мы тебе отдельную спальню выделим.

— Это лишнее, я ведь могу и в отеле ночевать.

— Вот чудак. На Хандрозе нет отелей. Так что твоя спальня будет по соседству с Вольфом — это самая тёплая часть замка. В целом, можешь приступать к работе уже хоть с этой секунды, а можешь с завтрашнего дня — тебя никто не гонит, потому что ситуация не экстренная.

— Я предпочёл бы начать сегодня, но чуть позже. Мне нужно обследовать замок, разобраться в обстановке.

— Тогда Эммануэль тебя проводит. А мне надо бежать на слушания народа — скоро начало.

***

Комната Майка оказалась небольшой, унылой и серо-белой, как и весь замок. Возможно, это была гостевая комната, но вполне могла принадлежать кому-нибудь из слуг. Майк не жаловался — ему приходилось ночевать и в местах похуже. А здесь было вполне сносно: металлическая койка и такой же шкаф, скорее напоминающий высокую тумбочку.

«Даже не вся мебель ледяная».

К ледяному декору интерьера Майк притрагиваться не стал: побоялся, что тепло рук сразу же растопит причудливые фигурки и часы. Камина здесь не имелось, и парень подумал, что неплохо было бы собрать из подручных средств подобие мангала, чтобы не окоченеть ночью.

Распаковав свои немногочисленные вещи, он сразу же вытащил и коробку со своим верным орудием, которое пока что находилось в разобранном виде. Майк решил, что займётся сборкой позже, а пока решил осмотреть, что же ещё есть на этом этаже по соседству. Он рассчитывал на то, что найдёт комнату Вольфа Ланкастера сразу, ведь Нэнси упоминала, что тот обитает где-то неподалёку. Но, то ли она запамятовала, то ли ошиблась, комната Вольфа явно находилась в другом месте.

Порыскав по этажу, Майк не нашёл что-либо для себя интересное. Даже малюсенький призрачек не проплыл над головой. А комнаты были по большей части нежилые — подсобные помещения или вовсе запертые. Впрочем, удача Майку всё же улыбнулась. Возвращаясь назад в свои покои, он чуть было не налетел на внезапно распахнувшуюся дверь и на человека, бодро выходившего из неё. А если быть точнее, то ундину: Майк чуть не столкнулся лбами с Лилианной Ланкастер — женой Вольфа!

Девушка громко вскрикнула, словно бы увидела мышь и испугалась, но затем напустила на себя важный вид, расправила плечи и надменно посмотрела на юношу. Майк сперва растерялся, но затем поклонился и пробормотал:

— Прошу прощения, Ваше Высочество.

Лили ничего не ответила. Майк украдкой поднял взгляд. Девушка так и продолжала стоять, изучая его. Тогда он выпрямился в полный рост и отступил, давая ей путь. Лили вдруг потупила взгляд, убрала прядку за ухо и прикусила губу, но с места не сдвинулась.

«Мне сейчас показалось, или она смутилась?»

— Я… не смею вас задерживать, царевна Лилианна, вы можете… — он запнулся, — идти, куда шли.

«Как всё-таки грубо получилось. Ну я и остолоп!»

— Я шла в душ.

Майк почувствовал, как её слова вогнали его в краску. «Мозг, только не представляй ничего».

— Но вообще-то уже передумала, — сказала Лили. — Знаешь, тут на Хандрозе голову моешь реже. Потому что под ледяной водой это делать очень уж неприятно.

— Тут даже вода ледяная? — не удержался Майк.

— Угу. Варвары какие-то. Как будто застряли в Средневековье.

— Я заметил. У них… у вас нет даже электричества.

— Есть, — вздохнула Лили, — но только на космической станции. И фермах. Больше нигде нет. Но я нашла обходной путь, — девушка хитро улыбнулась и достала из кармана брюк смартфон. Нажала на кнопку, и экран загорелся.

— И он не разрядился?

— Нет, ведь я заряжаю его сама.

Лили вытянула указательный палец, и на его кончике Майк увидел крошечный разряд тока.

— Простите, Ваше Высочество, за дерзость, но… вы не могли бы поделиться током и для моего девайса?

Девушка звонко рассмеялась, и поманила Майка рукой в свою комнату. Волшебник сперва колебался, но потом решил, что раз зовут — надо идти.

— Это ещё что, — сказала она, — прикрывая дверь. — Я вот вай-фай могу раздать.

— Серьёзно?

— Ага. Я купила Ф. А. В.-ианский роутер, который тянет даже сюда сеть. Но для него тоже нужно электричество. Сейчас скажу пароль.

Лили села на край тахты у туалетного столика, что стоял у выпуклой стены и принялась активно клацать по экрану. Майк огляделся. Эта комната была в сотню раз лучше его и действительно походила на царские покои. Тут было много импортной мебели, сделанной не изо льда или металла, а даже из дерева, крашенного в белый цвет. Много различных мягких подушечек, игрушечек и розовые занавески на окнах. А ещё тут был камин, правда, он не был зажжён, отчего комната всё равно казалась неуютной и холодной.

— Почему вы не разожжёте камин?

— Давай на «ты»?

— Хорошо, ты.

Царевна опять рассмеялась, прикусила язык и протянула Майку телефон, на экране которого виднелась абракадабра из букв и цифр вперемешку.

— Сеть — «Lilych_ka». А камин не разжигают по велению твоей мамаши.

— Почему?

— Она считает, что меня нужно воспитывать в суровых условиях, а то Дельта меня избаловала якобы, — фыркнула девушка. — По той же причине я обязана буду проторчать здесь всё лето и, возможно, перейти на домашнее обучение. То есть я вряд ли уеду в Бенефицикс в сентябре и не пойду в Нубиториум. Твоя мама считает, что это сильнее сблизит меня с мужем. — Лили покачала головой. — Видишь, как мы близки? Просто опупеть, как близки. Прямо единое целое. Настолько любим друг друга, что спим в разных комнатах.

Майк только сейчас заметил, что кровать, пусть и большая, рассчитала только на одну персону — по количеству подушек у изголовья.

— Это… нормально, наверное. Вы же, ну… сама понимаешь… у вас большая разница в возрасте.

— Как думаешь, сколько ему?

— Ммм, девять?

— Как бы ни так. Двенадцать.

— С-серьёзно?

Майк попытался вспомнить, как вообще выглядит Вольф. По телевизору его показывали как бледного, нездорового на вид мальчика, очень худого и маленького.

— Так что у нас, считай, три года разница, если округлять. Не такая уж и большая. Но ты чертовски прав, по развитию я дала бы ему не больше девяти. Не только физически.

— Так в чём же суть твоего заточения здесь в итоге? Что преследует царица?

— Открою тебе небольшую тайну, почему твоя мамаша так сильно хочет, чтобы мы были близки с Вольфом. Вольф… Если кратко, то он импотент. Не знаю, это он просто маленький или у него от природы такая проблема.

— Я не совсем понимаю, причем тут ты?

— Она хочет это доказать очень простым способом и сместить меня. Мы должны делить супружеское ложе не меньше года каждый день, чтобы потом, когда я не забеременею, она получила бы разрешение на диагностику у придворного лекаря или даже, возможно, в клинике Дельты. В общем когда Вольфу поставят официальный диагноз, то она легко меня подвинет своим маленьким сыночком как единственным нормальным наследником.

— А почему ты… даже не пыталась?

— С ума сошел? Я не буду с ним спать. Я же не педофилка какая-нибудь. Да и он и сам не хочет. Мы с ним договорились, что я буду давать ему конфеты каждый день, а он будет распространять слухи о том, что у нас все нормально.

— Но спите вы все равно в разных комнатах.

— У него там дубак. Я не могу.

— Да и у тебя здесь тоже не теплынь. Почему сама не разожжешь огонь?

— И как я это сделаю? В такой холод даже искру создать не могу.

— Вот в чём беда. Что ж, давай я попробую помочь.

С этими словами Майк встал напротив камина, сосредоточился и точнёхонько в центр дров запустил огненный шар. Древесина вспыхнула ярким пламенем. Лили слегка взвизгнула, но затем успокоилась и, как заворожённая уставилась на огонь.

— Это было круто.

— Советую раздобыть где-нибудь уголь, потому что у вас на Хандрозе древесина — редкое явление.

— Да-да, конечно, — сказала Лили, но Майк был уверен, что она прослушала.

Девушка уже подползла поближе к пламени, протянув руки, уселась прямо напротив очага. Жар отсвечивал на её нежной коже розовым оттенком. Парень смотрел на ундину в профиль, и отметил, что внешняя схожесть с сестрой пусть и была, но всё же неяркая. Хотя они с Лулу были близнецами. Может, виной тому был макияж, цвет волос или причёска.

Лили полностью забыла о существовании постороннего в её комнате, а Майк внезапно почувствовал урчание в животе и решил, что неплохо было бы именно сейчас убраться восвояси и отправиться на поиски съестного.

Но, отступая, парень немного не рассчитал пространство и врезался спиной в стену с глухим стуком. Это сразу привлекло Лили. Она всплеснула руками, вскочила с коленей.

— Как же я так забыла! Отпотчевать дорогого гостя. Она бросилась к прикроватному столику, открыла ящик и извлекла бутыль вина и два бокала на тонких ножках.

— Ой, я не пью… — начал было Майк, но Лили не дала ему договорить.

— То есть как это не пьёшь? — она откупорила пробку и понюхала горлышко с довольным видом. — Да это же вино с Фудландской[1] винодельни. Такое достойно находиться на столах только самых знатных персон. Лучшее вино во Вселенной, не побоюсь это сказать.

— Совсем не пью, — Майк сложил руки в замок за спиной и плотно сжал губы.

— А-а-а, ты болеешь, что ли? На этих, на антибиотиках сидишь?

— Что? Да нет, не болею я ничем.

— Тогда что с тобой? На бодибилдера не похож. Или ты что, уже закодироваться успел?

— Да ни отчего я не кодировался. Просто не люблю алкоголь.

— Так, ты что, из этих, из светлячков, что ли?

— Не понял.

— Из светленьких. Из светлых магов.

— Ну, наверное, — Майк только сейчас об этом задумался. — Раз мой папа был светлым магом, то и я, наверное, тоже.

— Что за бред? Мы сами выбираем, кем нам становиться.

— То есть как? Кто это сказал? Магия не передаётся по наследству?

— Передаётся только способность ею владеть, но не силы. Вот, например, твой папа какой стихией преимущественно владел?

— Кажется, воздух.

— А ты?

— А я… не знаю, пока не определился.

Вопросы царевны ставили Майка в тупик. Он никогда не задумывался о том, какая у него сила. Если бы он знал, было бы проще выбрать направление, в котором стоило развиваться.

— Мне кажется, что огонь. Но тоже не могу так с ходу сказать. Меня просто впечатлило, как смог ты растопить камин в этой морозной клоаке. — Подумав немного Лили всё же убрала второй бокал обратно в ящик. — Мой папа лучше всего владеет магией воздуха, как и твой.

— Правда? Но ты же ведьма воды, ну, то есть льда. Хотя, возможно, это из-за того, что твоя мама — сирена, а бабушка…

— А бабушка обладает преимуществом в магии земли.

— Офигеть! — только и смог вымолвить Майк. Он-то думал, что семья Хэтчер — полностью все маги воды.

— Так что и ты можешь пока покопаться в себе и решить, что же всё-таки для тебя ближе. Сразу говорю, я не жалею, что выбрала тёмную сторону. А Нубиториум — прекрасная школа.

— Ты ведь скучаешь по ней?

— О да, по атмосфере и по колдунам, что там учатся. Да, Нуб остаётся школой-интернатом, как ни крути, и виделись с семьёй мы только на каникулах, да и посещать нам разрешалось только отдельные районы Бенефицикса. Но всё равно даже там свободы было больше, чем здесь. Тут я просто схожу с ума взаперти, без возможности связи с внешним миром.

— Почему ты не позвонишь и, например, не попросишь родителей тебя забрать?

— Они откажутся, потому что не хотят межпланетных конфликтов. Маме и так дался с трудом этот союз. К тому же, если Нэнси пронюхает, что я кому-то звонила, она узнает, что у меня есть телефон, и непременно его отнимет. Я не хочу терять контакты и доступ в интернет. Тогда я совсем рехнусь. Уже половину библиотеки прочитала.

— Представляю, как тебе должно быть грустно и одиноко. Не хватает живого общения.

Лили подбежала к Майку. Её глаза горели. Она схватилась за плечи парня и возбуждённо произнесла:

— Да-да, это именно то, что я хотела тебе сказать!

Повисло неловкое молчание. Наконец Лили спохватилась.

— Прости, что я вот так набросилась и что вывалила всё это на тебя, мне просто… — она отвернулась и запрокинула голову.

«О нет, она что, плачет? Почему меня всегда окружают плачущие женщины? Я не знаю, что делать».

Лили вдруг снова развернулась и кинулась Майку на грудь. Макушкой девушка едва доставала до его ключицы, и волшебник вдруг растерялся, осознав, какая она маленькая.

«Та-ак. Ну и что мне с этим делать? Обнять? Она же царевна! Оттолкнуть? Но она же царевна!»

Так Майк и остался стоять, не имея представления, что делать с плачущей женой царевича. Только бы сам Вольф не услышал!

— Почему ты меня не утешишь? — пробурчала Лили.

— Я… э-э-э… не знаю, как, миледи.

— А как бы ты утешил свою девушку? Или у тебя нет девушки?

— Э-э-э, ну… там тоже есть определённые проблемы. Я никогда не утешал свою девушку. Она сама как-то утешалась безо всяких последствий.

— То есть значит, всё-таки есть, — Лили сразу же отстранилась от Майка и хитро прищурила один глаз. — Ну и кто она? Точнее какая? Расскажи мне о ней.

— Я так понимаю, тебе просто очень хочется с кем-то поболтать. — Майк сразу расслабился. — Но вообще-то я думал, что тебе известно, что я встречаюсь с твоей сестрой.

— С… Лулу? Фу! Да как с ней вообще можно даже рядом стоять? Это же ходячее недоразумение. А хотя, — Лили подмигнула парню и снова приблизилась, — я, кажется, понимаю, в чём дело. Ну-ка, признавайся, она тебе каждый день на ушко песенки поёт.

— Я слышал, как она поёт, только один раз, на первом курсе. Это были вынужденные обстоятельства. И в планы Лулу не входило кого-то привлечь, лишь напугать противника.

— Да ладно? Вот не поверю, что такому симпатяжке сдалась эта лохушка.

— Вы же близнецы, — рассмеялся Майк. — Похожи друг на друга.

— Не смей меня с ней сравнивать! Дело ведь не во внешности, а в том, как себя преподносишь. Вот по мне видно сразу благородную кровь, манеры и дерзкий нрав. А вот если бы я тебе спела?

Лили вдруг снова прижалась к груди Майка руками и пронзительно взглянула в его глаза. А затем затянула какую-то мелодию, хорошо известную сиренам Дельты. Она мурлыкала себе под нос, почти неслышно, постепенно разгоняясь в темпе и в громкости. Звуки её голоса могли тронуть за душу даже самого чёрствого слушателя, ведь у Лили было поистине ангельское сопрано.

Парень мягко, но уверенно взял Лили за запястья и опустил руки девушки вниз, таким образом слегка отстраняя её от себя. Ундина невольно умолкла.

— Не знаю, какую цель ты преследуешь, но сразу хочу сказать, что я невосприимчив к пению сирен.

— Невосприимчив? — она захлопала ресницами. — Блин! Но как такое возможно?

— Вот сам меньше года назад узнал, когда в лесу столкнулся с их пением и лесными духами, которые иллюзии пускают.

— Духи — это опять что-то из твоей призрачной карьеры?

— Нет, это что-то совсем иное, нематериальное. Но многие путают. Всё отличие в том, что призраки когда-то были живыми, а потом приобрели такую форму. Но духи — они всегда были и будут такими.

— Ясно, — как-то уже без особого энтузиазма сказала Лили. — Прощу прощения за эту нелепую выходку. Наверное, вино в голову ударило. Aperta!

Дверь, по велению волшебства, отворилась, что означало для Майка, что пора уходить. Он осторожно попятился к выходу, но всё же решил, что это невежливо вот так просто покидать покои царевны.

— А это…

— Столовая слева, как по лестнице спустишься. Тебя там хорошо накормят. Даже мясо есть.

Равнодушный тон означал, что разговор точно окончен, и Майк всё же ретировался восвояси.