Оглавление

1. Пираты Эмери

Пролог

Что вы знаете о Грасии? Большинство жителей нашей планеты, услышав этот вопрос, лишь пожмут плечами. Кое-кто даже воскликнет: «Кто это?» или «Что это?» На самом же деле тут уместен вопрос: «Где это?»

Грасия — жемчужина Атлантического океана. Да только находится она так далеко, что блеск ее не заметен с больших континентов. Даже великолепный климат — лето круглый год — не способен привлечь туда туристов из-за дороговизны поездки, а неудобное стратегическое расположение не вызывает военного интереса у мировых держав. Потому Грасия, или, как ее еще называют, Грасийский архипелаг (ведь это десять больших, четыре десятка мелких и около сотни крохотных островов), живет своей, обособленной от всего мира жизнью. Впрочем, отшельничество не сделало островитян дикарями. Благодаря постоянным контактам с «большой землей» грасийцы вполне цивилизованны и пользуются всеми благами современности.

Грасию населяют восемь разных народов, которые мирно уживаются между собой, при этом сохраняя родной язык и национальные традиции. Так сложилось исторически. Когда вовсю шло освоение Нового Света, расположенные примерно на половине пути от Европы до Америки острова долго оставались незамеченными мореходами. До тех пор, пока в 1630-х годах к берегам архипелага не подошло сбившееся с курса судно с английскими переселенцами, посланными колонизировать Северную Америку. Архипелаг оказался бесхозным, если не считать эмерийцев — аборигенов, которые жили на одном из островов.

Узнав о пока еще ничейном клочке земли, в Грасию сразу же ринулись европейские колонизаторы. Архипелаг был поделен между Великобританией, Швецией, Соединенными провинциями Нидерландов, Данией и Австрией. Но европейцы довольно быстро поняли, что, как говорится, овчинка выделки не стоит. Никаких ценных ресурсов острова не поставляли, так что содержание там колоний оказалось попросту невыгодным. Конечно же, отказываться от земель ни одно государство не собиралось, и все же к концу XVII века в сторону грасийских колоний более не устремлялись взоры правителей. Говорят даже, когда в 1716 году король Великобритании Георг I увидел графу в бюджете о содержании Грасии, он удивленно воскликнул: «Это что еще за леди?» Европейцы к тому времени острова почти не посещали, там жили в основном потомки первых переселенцев. Иногда в качестве перевалочной базы Грасию использовали пираты, да и те появлялись там крайне редко, так как в тех краях попросту нечего было грабить.

Когда в конце XVIII века во Франции грянула революция, а затем Бонапарт Наполеон ввел войска в Италию, на архипелаг прибыли итальянские беженцы, не пожелавшие жить при новом режиме. Впрочем, даже там надолго скрыться им не удалось, так как режим пришел следом за ними: в начале XIX века, у берегов архипелага появились и французские корабли, посланные взять под контроль колонии, подчиняющиеся врагам Империи. Когда французский адмирал Люсьен Вилларе со своей немногочисленной армией высадился в Грасии, он поразился гостеприимству встретивших его «врагов». Оказалось, грасийцы лишь понаслышке знали о европейских войнах и совершенно не интересовались политикой. Вилларе объявил им о том, что отныне все эти земли являются собственностью императора (к чему островитяне отнеслись с полнейшим равнодушием), и отправил один из кораблей доложить Бонапарту об успешности военного похода. Когда же корабль наконец вернулся, матросы привезли весть о том, что Империи больше нет, французская армия разгромлена, а сам Наполеон в ссылке. Адмирал Вилларе собрался было вернуться в Европу, но тут поймал себя на мысли, что совсем не хочет покидать островной рай, в котором он провел два счастливых беззаботных года. Тем более что правительства, которому он служил, уже не существовало и во Франции его могла ждать гильотина. Грасийцы же намекнули, что в архипелаге есть еще немало пустующих островов — хватит и французам. Кончилось тем, что Вилларе сложил с себя полномочия командующего и объявил своим подчиненным, что распускает армию. Корабли же он отдал желающим вернуться в Европу. Некоторые так и поступили. Впрочем, несколько кораблей вскоре снова появились у Грасии, и на берега архипелага сошли не пожелавшие жить в обновленной Франции матросы, а также их семьи. Среди них были жена и дети самого экс-адмирала Вилларе.

Это событие оказало огромное влияние на политическую жизнь Грасии. Вместе с французскими переселенцами на архипелаг прибыл один из бывших революционеров — бежавший из Европы масон Джозеф Бернар. Проникнутый идеями свободы, равенства и братства, Бернар мечтал выстроить, как он выражался, идеальное государство. Он созвал глав всех грасийских колоний на совет и заявил:

— Почему мы должны подчиняться монархам, которым на нас плевать? Пора провозгласить новое независимое государство — Грасия!

Это предложение было встречено с восторгом. Тут же общим собранием сформировали правительство, а Джозеф Бернар был единогласно избран первым президентом. В 1818 году новые правители архипелага составили Хартию независимости Грасии. Текст ее был разослан всем монархам — бывшим владельцам колоний. Некоторые из них, конечно же, попытались подавить бунт, однако прибывшие в Грасию немногочисленные войска обнаружили там укрепленные форты и армию объединенных бывших колонистов. В итоге Грасию оставили в покое — никто не хотел воевать за не приносящие никакого дохода клочки земли, да еще и в то время, когда европейские державы потрепаны недавней войной с Наполеоном.

В 1826 году в Грасии высадилась еще одна волна поселенцев — беженцы из Российской империи, бывшие повстанцы потерпевшего поражение так называемого восстания декабристов.

Ну а в середине XX века у грасийских берегов появились ялги…

Возвращение

Солнце скрылось за высотками Магнуса, когда вдали на востоке в сгущающихся сумерках среди искрящихся океанских волн показалась темная точка. Ее появление вызвало смятение среди людей, столпившихся на причале столичного порта Ориенс. Они с любопытством вытягивали шеи, мелькали вспышки фотоаппаратов, некоторые приподняли транспаранты с надписями «Добро пожаловать!», «С возвращением!». Устроившиеся удобнее всех на возвышениях, словно снайперы на позициях, операторы новостей включили камеры и направили в океанскую даль объективы. Вызвавший столь сильное оживление объект медленно приближался, вырастая из точки в небольшой катерок. Наперерез ему уже мчались два патрульных суденышка, сверкая сине-красными маячками.

— Катер с бортовым номером КМ-34, немедленно пристаньте к берегу! — пролаял громкоговоритель на одном из них. — В случае неподчинения по вам будет открыт огонь на поражение!

На причале народ оживился, люди удивленно переглядывались. Названный «каэмом тридцать четвертым» катер послушно пошел к полному зевак причалу. Вот уже стали различимы на носу белый флажок с красным крестиком, черные кляксы оплавленного металла на бортах, среди которых с трудом просматривался номер КМ-34, и пулевые отверстия на лобовом стекле рубки. Суденышко заметно «прихрамывало» на правый борт, и создавалось впечатление, что оно вот-вот затонет прямо на глазах восторженной публики. Когда его искореженный борт наконец ударился о причал, любопытная толпа подалась вперед, но ее тут же оттеснило оцепление из пары десятков вооруженных полицейских.

— Внимание! — гаркнул в громкоговоритель стоявший здесь же на пристани офицер службы госбезопасности и поднял руку.

Ему ответил хор щелчков затворов автоматов. Стволы полицейских, объективы репортеров, любопытные глаза зевак — все теперь нацелилось на дверцу рубки катерка.

Раздался скрип отпираемой задвижки. Дверца медленно откатилась в сторону. Из темного недра корабля вышла белокурая молодая женщина. К ее коленям, испуганно озираясь, прижималась темноволосая болезненного вида девочка лет десяти. Следом показались седобородый мужчина в форме флотского капитана и миловидная медсестра в перепачканном кровью белом халате. Их появление вызвало ропот толпы, фотовспышки засверкали с удвоенной частотой, полицейские настороженно приподняли автоматы.

— Ольга, можете ответить на пару вопросов?.. — затараторили наперебой репортеры, с трудом оттесняемые темно-синим строем полицейских. — Как вы прокомментируете сложившуюся ситуацию?.. Вы будете делать официальное заявление?..

Не произнося ни слова, белокурая женщина с девочкой сошли на причал и двинулись под гул толпы по живому коридору, в конце которого их поджидала патрульная машина. Полицейские с трудом оттесняли людей, чтобы расчистить им дорогу. Рука женщины время от времени нервно сжимала плечо дрожащей девочки, но взгляд ее был полон решимости. Навстречу ей выступил офицер госбезопасности.

— Ольга Гирина, — громко объявил он, — вы и ваша команда обвиняетесь в краже государственного имущества, сопротивлении силам правопорядка, убийстве граждан Объединенных островов Грасийского архипелага, незаконном пересечении государственной границы, а также в измене родине и сговоре с террористами! — И тихо, с усмешкой, добавил: — Не думали же вы, что все это сойдет вам с рук?

Женщина остановилась, обвела долгим взглядом окружавших ее и замерших в ожидании людей и произнесла, обращаясь большей частью к телекамерам, старающимся взять крупным планом ее лицо:

— Я признаю свою вину!

По толпе прокатился ропот.

— Да, признаю! — продолжала она. — Но я официально заявляю, что все совершенное сделано исключительно во имя милосердия!

20 дней до возвращения

Из динамика грянула торжественная музыка государственного гимна Грасии, и хор детских голосов пропел: «Островной наш рай! Наш лучший справедливый рай!» По экрану монитора ноутбука заскользила вереница сверкающих звезд и выстроилась, имитируя расположение крупнейших островов Грасийского архипелага. Снизу появился шпиль телебашни Ротондус и, подобно взлетающей ракете, пронзил это созвездие. По экрану заскользили слайды, стилизованные под вырванные страницы: идущие по улице улыбающиеся люди, город Магнус, снятый с высоты птичьего полета, танцующая молодежь на пляже, гигантский круизный лайнер у причала, группа военных катеров, несущаяся мимо боевых крейсеров. Наконец заставка пропала, а вместо нее на экране возникла тоненькая девушка с каштановыми волосами, одетая в отливающее серебром платье.

— Доброго времени суток! На островах сейчас вечер, и с вами снова Лара Минина с выпуском новостей, — объявила она. — Сегодняшний день можно назвать одним из самых значимых для нашего архипелага, ведь прямо сейчас на столичном острове Магнус происходит открытие Центра Милосердия при правительстве нашей чудесной островной страны!

Лара исчезла с экрана. Вместо нее появился сияющий белизной просторный, ярко освещенный десятками ламп коридор. Изображение поплыло вперед, заглядывая по пути в распахнутые двери кабинетов, демонстрируя уставленные медицинским оборудованием помещения, ухоженные палаты с аккуратно застеленными кроватями и улыбающийся персонал в белых халатах. Камера завернула в очередной кабинет и остановилась на темноволосой девушке с золотистой эмблемой на халате, сидящей за стеклянным столом, заставленным медицинской всячиной. Рядом с ней появилась Лара Минина с микрофоном в руке.

— Поприветствуем Мишель Бернар, заведующую медицинским отделением нового Центра Милосердия! — воскликнула Лара. — Мишель, расскажите, пожалуйста, в двух словах о своей новой работе.

Репортерша протянула медичке микрофон.

— Наш Центр Милосердия создан, чтобы помогать всем нуждающимся, — поглядывая куда-то в сторону, неуверенно проговорила Мишель. — Он оснащен самым современным оборудованием и профессиональным персоналом и способен лечить практически любые заболевания. Мы готовы помочь каждому!

— Спасибо, Мишель. Мы же отправляемся дальше путешествовать по этому великолепному центру.

Изображение сменилось видом океана, сверкающего в лучах солнца.

— Расположен новый Центр Милосердия в здании, из которого открывается чудесный вид на побережье, — продолжала Лара. — Место это выбрано не случайно, так как наши спасатели еще и мобильны: у причала всегда готов к старту новенький, оснащенный по последнему слову техники катер, способный мгновенно домчать спасателей до любого острова архипелага.

Камера скользнула по серому корпусу небольшого суденышка, задержалась на красующейся на его носу золотистой эмблеме — силуэте человека со сложенными на груди руками и исходящими из-за его спины лучами — и взяла крупным планом мускулистого высокого парня в серой форме капитана. Рядом с ним тут же очутилась Лара.

— К службе готовы? — кокетливо подмигнула она парню.

— На «Стреле надежды» мы всегда готовы прорваться сквозь любые преграды! — белозубо улыбнувшись, гордо объявил тот и, указав на камеру пальцем, добавил: — Вы в беде? Значит, мы уже в пути!

— Именно такой девиз у капитана этого великолепного корабля! — торжественно заключила Лара.

Теперь ведущая оказалась в кабинете, сквозь огромное окно которого открывался все тот же вид на океан. Помимо нее там находились еще два человека: улыбающаяся полная черноволосая, смуглая дама, закутанная в длинный расшитый золотом плащ, и хмурая худощавая женщина в строгом сером костюме с собранными в пучок на затылке желтыми волосами.

— И, конечно же, этот щедрый дар — великолепный Центр Милосердия — мы с вами обрели с помощью самого духовного и светлого народа нашего архипелага — ялгов. — Лара плавным взмахом руки указала на женщину в золотистом плаще. — Именно ялги продолжают одаривать нас своим безграничным милосердием и любовью. Доан Ваалг, прокуратор ялгов и по совместительству советник дукса Грасийского архипелага по международным отношениям, пришла лично поздравить с назначением Ольгу Гирину, главу нового Центра Милосердия.

— Островитяне! — воскликнула прокуратор Ваалг, воздев руки к скрытым потолком небесам. — Когда-то наш народ испытал немало горя, и теперь мы прилагаем максимум усилий, чтобы подобная участь не затронула другие нации. Именно на этот путь наставляет нас учение Милосердного Яина. Мы хотим, чтобы люди жили, процветали и были абсолютно счастливы не только во всех концах нашей островной родины, но и во всем мире. И я торжественно вручаю этот ключ от дверей нового центра Ольге Гириной, призывая ее быть милосердной и не обходить никого своей заботой. Примите же и вы, жители свободного архипелага, наш безвозмездный дар!

Прокуратор Ваалг протянула женщине в сером костюме блестящий ключ и по-матерински поцеловала ее в лоб.

— Также, чтобы выразить благодарность ялгам за их щедрый дар и дать свое напутствие в этом благородном деле, открытие нового Центра Милосердия посетил представитель Организации Объединенных Наций… Джон Мак… — Лара быстро взглянула куда-то, видимо, сверяясь. — Джон Макгил! Прошу… Прошу!

В комнату, озадаченно озираясь, вошел человек в черном костюме. Появившаяся следом за ним Мишель коротко перевела ему с латыни слова репортерши и объяснила, чего от него хотят.

— O… Je félicite, — сконфуженно сказал тот. — Je souhaite la chance.

Присутствующие сделали вид, что поняли его слова. На самом деле поняла лишь Мишель, чьи предки были родом из Франции.

— Спасибо! Спасибо огромное за добрые слова. — Лара Минина натянуто улыбнулась. — А теперь попросим слово у главы нового Центра — самой Ольги Гириной.

Лицо женщины в сером костюме тут же стало пунцовым. Она сделала шаг вперед, провела ладонью по и без того безупречно уложенным волосам и, сбиваясь от волнения, произнесла:

— Я… Я не подведу вас! — Она прижала ключ к груди. — Обращайтесь в наш Центр. Мы рады помочь любому!

Комната исчезла с экрана. Теперь там возникла городская улица с движущимся потоком людей.

— Наш канал традиционно решил опросить островитян. Давайте узнаем, как они относятся к инициативе ялгов, — сообщил голос Лары из-за кадра.

— Что ж, отличная идея! — воскликнул в камеру какой-то прохожий. — Эти ялги просто молодцы! Все бы народы занимались благотворительностью так, как они, вместо того чтобы тратить бюджетные деньги куда не следует…

Изображение мужчины пропало.

— Не удивлена, что этот Центр открывают именно ялги, — отвечала остановленная женщина. — Должен же хоть один из народов архипелага думать о нуждах простых людей, а не только решать глобальные вопросы: армия, промышленность, экономика…

— Ялги, мы вас любим! — хором прокричали три молоденькие девочки и послали в камеру воздушные поцелуи.

Улица пропала с экрана.

— Напоминаем, уважаемые зрители, что вы также можете принять участие в опросе, проголосовав по телефону, указанному внизу экрана… Итак, взглянем на результаты опроса. — На экране возникли столбцы с цифрами: красный, серый и зеленый. — Девяносто семь процентов опрошенных считают открытие Центра Милосердия в столице огромным вкладом в развитие нашего островного государства и благодарны милосердным ялгам за их самоотверженный труд. Нам же остается лишь пожелать удачи новому Центру и его главе Ольге Гириной. А теперь переходим к другим новостям…

Лара Минина выключила ноутбук.

— По-моему, получилось неплохо! — самодовольно заключила она.

— А вам не кажется, что несколько… не то? — осторожно спросила Ольга.

Она до сих пор стояла, прижав ключ к груди, словно копируя герб Центра Милосердия, который с сегодняшнего дня возглавляла.

— Если кто-то может отснять лучше — вперед! Делайте «то»! — обиженно воскликнула Лара.

— Нет, сам-то ролик в порядке, — быстро поправилась Ольга. — И все же… Ведь в нем показали не наш Центр! Где, например, ты видела в нашем единственном кабинете «метр на метр» коридоры и палаты, да еще и такое дорогое оборудование? И персонала у нас нет! Кроме Мишель и капитана, конечно…

— Вы сами подумайте: открылся новый Центр! И не какой-нибудь, а при правительстве архипелага! Пра-ви-тель-ствен-ный!.. — возразила Лара. — Не могли же мы показать, что в нем всего один кабинет. Сразу теряется значимость события. Скажите спасибо, что Магнусовский медицинский центр разрешил съемку в своих палатах…

Позади раздался кроткий кашель. Все присутствующие, включая человека в черном костюме, названного представителем ООН, обернулись.

— Извините… — В дверях сконфуженно стоял парень в рабочем комбинезоне и мял в руках серую капитанскую форму — тот самый, что недавно на экране белозубо улыбался около катера. — Это кому сдать?

— Положите на кушетку, я потом отнесу капитану, — распорядилась Ольга и снова повернулась к Ларе. — Все равно я не понимаю, для чего вместо капитана Уилкса нужно было подставлять этого работягу из порта?

— Да потому что ваш капитан — старый хрыч на пенсии! Весь скрюченный и мрачный: такое никаким гримом и монтажом не замажешь. Зато посмотрите на этого красавца — настоящий герой! Один в один — морской волк, каких изображают в фильмах про пиратов. Хорошо, что хоть ваша Мишель симпатяжка… Кстати… — Она обернулась к Мишель. — Ваша фамилия…

— Да-да, я пра-пра-пра… в общем, много раз «пра» внучка того самого Джозефа Бернара — первого дукса Грасии, — отмахнулась медичка. Видимо, ей часто задавали этот вопрос.

— О, здорово! — воскликнула Лара. — Хотя, говорят, мой предок тоже какая-то знаменитость. Веке в пятнадцатом или шестнадцатом спасал русскую столицу от каких-то оккупантов…

— И катер, — возмущенно пресекла Ольга попытку сменить тему разговора. — «Готов к старту новенький, оснащенный по последнему слову техники…» Он ведь списан из-за старости у военных! Он, возможно, даже и в океан-то выйти не сможет… — Ольга замолчала, покосившись на прокуратора Ваалг. — Я, конечно, благодарна милосердным ялгам и за это… Но все равно — для чего было так приукрашивать? «Стрела надежды»… Сама придумала?

— Не-а. Его идея… — Лара кивнула на оператора. — Олаф у нас вообще молодец на выдумки. Правда здорово получилось?

Пакующий аппаратуру оператор гордо выпрямился. Но, встретившись с сердитым взглядом Ольги, снова уткнулся в свой саквояж. Ольга отвернулась.

— Еще раз говорю: людям нужна картинка! — вздохнув, сказала Лара. — Да им по большей части все равно, сколько у вас кабинетов, какие люди в них работают и на чем бороздят океаны. Их интересует сам факт — новость. А наша задача — журналистов — ее красиво подать!.. Как считаете, прокуратор?

Лара повернулась к даме в золотистом плаще.

— Согласна, конечно, что получилось несколько приукрашено… — медленно произнесла та. — Но в целом, по-моему, нормально.

Лара облегченно вздохнула и пожала плечами, мол, «слово прокуратора — закон, тут уж и я ничего не могу поделать!» Ольга продолжала хмуро смотреть в окно.

— Пойми, дитя… — Прокуратор Ваалг обняла ее за плечи. — Важно ведь не то, как именно увидят событие люди, а то, какие выводы они сделают. А задача журналиста — подать новость так, чтобы событие не прошло незамеченным. Ведь так?

Лара поспешно закивала.

— Зато сегодня вся страна узнает, что в столице открылся Центр Милосердия, — продолжала прокуратор Ваалг. — И люди поймут, что есть теперь место, куда можно обратиться со своими бедами. Разве не это главное, моя дорогая?

— Даже посредством обмана? — Ольга обернулась и взглянула на прокуратора глазами расстроенного ребенка.

— А мы никого не обманули, — воскликнула Лара. — Центр ведь действительно открылся! Просто немного приукрасили… В общем, я позвоню нашим и скажу, чтобы ставили ролик в эфир как есть. Ага?

Ольга не ответила, лишь снова отвернулась к окну. Не услышав возражений, Лара поспешно достала телефон. Она быстро набрала номер своей редакции, видимо, опасаясь, что прокуратор может передумать и внесет в ролик еще какие-нибудь коррективы.

— Том, ты? Приветик. Это Лара. Можешь запускать материал про Центр Милосердия. Прокуратор дала добро. Ок?

Лара убрала телефон с видом героя, уцелевшего после побоища. Это и неудивительно: ялги за каждый ролик об их персонах сражались яростнее самых привередливых рекламодателей. Потому новостные каналы предпочитали как можно быстрее угодить ялгам. Взять даже этот сюжет: Лара еще делала репортаж, а в студии уже монтировали получаемый частями материал. Если бы она не успела, как говорится, не отходя от кассы, утвердить ролик, то потом могла бы неделями добиваться аудиенции у прокуратора Ваалг и раза три-четыре перемонтировать материал (если и вовсе не переснимать). Но все обошлось — новость уже в эфире.

— Ну ладно, мне пора. Дела! До свидания, дитя. — Прокуратор Ваалг снова поцеловала Ольгу в лоб. — Удачи в твоем благородном деле. Всегда буду рада принять по любому вопросу. Без стеснения обращайся. Будь милосердна и следуй путем Яина!

Прокуратор, приподняв подол своего длинного сверкающего плаща, направилась к выходу. Следом за ней поплелся человек в черном костюме. Мишель вышла их проводить.

— Я слышала, что это никакой не представитель ООН, а всего лишь какой-то их мелкий служащий, приехавший к нам на архипелаг с семьей отдохнуть по турпутевке, — шепнула Лара Ольге, скорее, чтобы разрядить возникшее между ними напряжение. — Прокуратор уговорила его поприсутствовать, чтобы добавить значимости событию.

Едва за окном мелькнул отплывший золотистый катер прокуратора, на лице у Лары засияла озорная улыбка:

— Ну, брось, Оль… Подумаешь, какой-то репортаж… Мы ж с тобой столько лет не виделись!

Ольга все же оторвала взгляд от окна и взглянула на Лару.

— Я тоже очень рада. — Она попыталась улыбнуться.

— Девчонки, да вы, я вижу, знакомы? — удивился оператор.

— Со школьной скамьи, если не с пеленок! — воскликнула Лара.

— Да уж, столько лет прошло…

— Ты, я смотрю, как и в детстве, все «помогаешь и спасаешь»? — Лара возвела глаза к небесам.

— А ты, как и мечтала, «несешь людям правду», — вздохнула Ольга.

Вдруг совсем рядом раздался оглушительный грохот. Комната вздрогнула, задрожали стекла в окнах.

— Ой, что это? — Лара испуганно завертела головой.

— А ты не заметила? Наше здание находится у самого Онуса — грузового порта, потому, бывает, немного потряхивает, когда идет погрузка.

— И это, по-твоему, немного? — возмутилась Лара. — Эти ялги, что, не могли помещение поближе к центру города подобрать? Это ведь правительственное учреждение!

— «Место это выбрано не случайно, так как наши спасатели еще и мобильны…» — процитировала Ольга.

— Ну, Оленька, — прохныкала Лара, — ну не сердись. У каждого ведь своя специфика работы. Я ведь не учу тебя спасать людей. Просто нас так заставляют подавать материал. Что тут поделать?.. Ну как, мир?

— Мир!

Ольга наконец смягчилась, и они обнялись.

— Ну, я готов, — сообщил оператор, забросив на плечо свой саквояж и взяв под мышку штативы. — Лара, ты как?

— Погоди… Слушай, Оль, я сейчас тороплюсь — еще один репортаж нужно сделать. — Взгляд Лары скользнул по настенным часам. — Давай сегодня попозже встретимся, например, на аллее Опус. Там около фонтана есть замечательная забегаловка. Посидим, поболтаем, вспомним прошлое… Около девяти. Идет?

— Конечно. — Ольга улыбнулась и добавила: — Лара, я, честно, очень рада тебя видеть. Вот только такую «правду» обо мне, пожалуйста, больше не неси.

Оставшись одна, Ольга позволила себе наконец расслабиться. Иногда за окошком раздавался грохот, когда портовые краны опускали очередной контейнер, отчего казалось, будто ветхое здание, в котором расположился Центр Милосердия, вот-вот рухнет. И все-таки Ольгу переполняла радость. «Неужели это мое?» — все еще не веря счастью, оглядывала она свой крохотный кабинет. Она осторожно прошлась по блестящему полу, коснулась недавно перекрашенных стен. Ее мечта сбылась! «Если я раньше помогала людям, работая в самых отдаленных местах архипелага, так что же смогу теперь, находясь в самом его сердце!» — с мечтательной улыбкой думала она.

Ольга остановилась у окна и посмотрела вдаль на пылающий закатом горизонт. Солнечный диск уже коснулся верхушек столичных зданий и продолжал медленно опускаться. Справа же простирался океан настоящий — величественный, необъятный, полыхающий алыми волнами, а вдали, словно корабль-призрак, проступали туманные очертания острова Беннетт.

— Вид тут действительно великолепный, — с восхищением сказала Ольга. — Хоть в этом журналюги не обманули.

Она перешла к другому окну, за которым вдали виднелся похожий на средневековый замок Палатиум — главное правительственное здание Грасии. Выстроенный на скале, он был виден с любой точки города. А где-то там, у его подножия находится Империум ялгов со статуей Милосердного Яина на крыше. И Ольгу в очередной раз охватил трепет благодарности и нежности к этому великому народу.

— На почту пришло новое сообщение, — раздался голос в прикрепленной к Ольгиному уху гарнитурке.

— Спасибо, Хела.

Ольга подбежала к столу с компьютером, дернула мышку. Экран засветился. Почтовый ящик показывал в папке «Входящее» десять новых писем. Какое-то время Ольга восторженно смотрела на эту ничтожно малую цифру: всего десяток посланий от совершенно незнакомых ей людей, но тех, кому, возможно, нужна ее помощь! Наконец она отважилась и ткнула стрелочкой в первое попавшееся письмо. Писал мужчина:

«Здравствуйте. Центр Милосердия? Меня зовут Жан Рибо. По телевизору сказали, что вы помогаете в решении проблем? Так вот, у меня проблемы! На днях меня незаконно уволили с должности заведующего отделом нашего комбината и поставили этого выскочку Лоринца. Это что за самоуправство? Я пять лет отдал этому предприятию, а теперь меня снимают лишь потому, что директору нужно приткнуть своего зятя? Они думают, что на них управы нет?.. Я требую, чтобы вы немедленно приняли меры! Это что за бюрократия? Вы там сидите в своих конторах, штаны протираете, а мы, простые труженики…»

И дальше все в том же духе. Окончил мужчина на такой ноте, словно именно она, Ольга, виновата в том, что его незаконно сняли с должности. Ольга посидела какое-то время, соображая, чем же она может помочь. Потом собралась с духом, нажала «Ответить», и ее пальцы застучали по клавиатуре:

«Уважаемый Жан Рибо! Спасибо, что обратились в наш Центр Милосердия за помощью. Но дело в том, что решение вопросов трудоустройства не в нашей компетенции. Я обещаю, что перешлю Ваше письмо в Министерство социальной защиты населения, и искренне надеюсь, что Вам там помогут. С уважением, глава Центра Милосердия при правительстве Грасии Ольга Гирина».

В следующем письме какая-то женщина просила помочь устроить внука в консерваторию. Она утверждала, что «преподаватель — остолоп», говорит, что у мальчика нет слуха, и не хочет его брать. А ребенок просто гениален! Заслушиваются его пением всей семьей! К письму прилагалась ссылка выложенного на «ютубе» видео. Когда перед Ольгой появился пухлый мальчуган в белой рубашке с черным бантом и начал что-то фальшиво горланить, она переключилась на следующее письмо.

«…Мне необходимо льготное лечение в санатории первого класса, а мне от предприятия дали путевку во второй! Но я-то знаю, что с моими заслугами положен первый!..»

Следующее:

«…Целый месяц ходила к стоматологу, а доктор забыл отремонтировать один зуб! Теперь же мне говорят, что я должна заново становиться в очередь! Где справедливость?..»

Ольга отбросила мышку и обхватила голову руками. «Такого просто быть не может! — разочарованно подумала она. — Это и есть беды, которые беспокоят жителей архипелага?» Она с тоской посмотрела на догорающий за окном закат, впервые осознав, какая именно работа ее теперь ждет.

— Что-то случилось, Ольга Николаевна?

Ольга вздрогнула, выпрямилась, мельком взглянув на стоящую в дверях похожую на фотомодель медсестру. Медицинский халатик сидел на ней так, словно она вышла на подиум в новом наряде от известного кутюрье.

— Все в порядке, Мишель. Я просто просматривала свежую почту.

— Ого! По телевизору только показали сюжет, а уже есть отклики? Поздравляю!

— Да пока не с чем, — грустно ответила Ольга. — Ни одного письма по нашей части. Никто не заболел, не пострадал от пожара или наводнения, не попал в аварию…

— Так разве это плохо? — удивилась Мишель. — Ольга Николаевна, просто взгляните на это с другой стороны. Раз люди не нуждаются в нашей помощи, значит, у них все хорошо. А разве не к этому мы стремимся?

Ольга задумалась.

— Просто я с детства мечтала о работе в такой службе. Представляла, как буду спешить на помощь людям во все концы архипелага: экстренно доставлять пострадавших в больницы, карабкаться на скалы, чтобы спасти попавших в беду туристов, разгребать завалы после землетрясений… А теперь, когда я добилась всего этого — создала такую службу, оказывается, что спешить-то и не к кому. Но, пожалуй, ты права. Нельзя быть такой эгоисткой. Ведь если я буду искренне желать, чтобы у меня появилась работа, я, по сути, буду хотеть того, чтобы у кого-то случилась беда. Но наше-то призвание — помогать людям! Такой вот парадокс.

— Не переживайте, будет и у нас работа. Мы ведь только открылись. У людей всегда что-нибудь плохое случается, желаете вы этого или нет. — Мишель вынула из кармана зеркальце и поправила свою модную прическу. — Ну а сейчас наш рабочий день окончен, тогда как в ночных клубах он только начинается… Вы как, идете?

— Нет. Побуду еще.

— Ну, тогда до завтра.

Медсестра грациозно зашагала к выходу.

— Мишель!

Та оглянулась:

— Да, Ольга Николаевна?

— Называй меня лучше Олей. А то чувствую себя как-то неловко. Я ведь хоть и начальница, но почти твоя ровесница.

Мишель с сомнением окинула ее взглядом. Ольга смутилась, вспомнив, что сестра не раз ей говорила, что ее чрезмерная серьезность и манера одеваться накидывают ей лет десять, не меньше.

— Хорошо, Ольга Ник… То есть Оля… — Мишель улыбнулась. — Пока!

Когда за медсестрой захлопнулась дверь, Ольга снова повернулась к экрану. Она терпеливо ответила на все письма и хотела уже выключить компьютер, как вдруг раздалось уведомление еще об одном письме. Подумав, Ольга снова опустилась на стул. К ее удивлению, сообщение оказалось пустым. Она уже собралась закрыть почту, но заметила, что к письму прикреплен файл — видеоролик. Ольга сохранила его на рабочий стол и запустила. На экране возникло изображение темноволосой девочки — на вид лет десяти. Ольга сразу отметила ее болезненный вид. Девочка молча смотрела вниз и прижимала к груди грязную обтянутую коричневой кожей коробочку. «Ну, можешь говорить», — подсказал ей мужской голос откуда-то со стороны. Девочка подняла глаза, в них было столько печали, что сердце Ольги сжалось.

«Здравствуйте, — сказала девочка так тихо, что Ольге пришлось прибавить громкость и придвинуться поближе к динамику. — Меня зовут Луиза, я с острова Эмери. Я сильно заболела, у меня туберкулез. Врачи говорят, что жить мне осталось недолго. Мне сказали, что вы можете мне помочь…»

Девочка запнулась. Ее лицо исказила боль. Видимо, ей было трудно говорить.

«Пожалуйста, приезжайте, — с трудом продолжала она. — Я живу в городе Нумеросо. Я обязательно вас дождусь. Я так хочу жить и тоже научиться помогать всем людям…»

Изображение дрогнуло и пропало.

Какое-то время шокированная Ольга смотрела на пустой экран.

— Надо же, — произнесла она вслух, — я думала, что в нашей стране давно лечат такие болезни…

При этом в голосе ее невольно мелькнула не столько жалость, сколько радость: вот оно — настоящее дело, которого ты так ждала! Как только Ольга поняла это, она тут же устыдилась и мысленно отругала себя: «Ты еще чужим бедам не радовалась!..»

Ольга вернулась к письму и быстро написала ответ, заверив девочку, что завтра же к ней прибудут спасатели. Но когда она нажала «Отправить», к ее удивлению, выскочило сообщение, что такого адреса не существует.

— Что значит не существует? Но откуда-то это письмо пришло!.. Хела, который час? — пробормотала Ольга.

— До встречи с Ларой Мининой осталось тридцать две минуты, — отозвался в ухе «внутренний голос». — Примерное время пути отсюда до аллеи Опус — двадцать минут. С учетом пробок.

— Я всего лишь спросила время! — возмутилась Ольга.

— Но наверняка думала именно об этом.

— Ты еще мысли мои читать будешь?

— К сожалению, у меня нет такой опции. Но догадаться о твоих намерениях несложно, достаточно элементарной логики, которая у меня, к счастью, есть! — ответил «внутренний голос» и обиженно добавил: — Если не нравится, смотри время на часах!

Ольга махнула рукой: сейчас есть дела поважнее, чем спорить с компьютером.

— Так, Эмери… Эмери… — повторила она. — Что за остров такой? Может, не из нашего архипелага?

Но почему-то это название ей показалось очень знакомым. Причем вызывало какие-то неприятные ассоциации.

— Что у нас есть об этом острове? — спросила она.

Тишина.

— Эй, Хела! — Ольга постучала ногтем по гаджету у виска. — Спишь, что ли?

— А, так это был вопрос мне? — прозвучало в ухе. — Я уж не стала встревать. А то опять скажешь, что я проявляю ненужную инициативу против твоих желаний…

— Ну, Хелочка… Ты что, обиделась? Прости!

— В интернете на запрос «Грасийский архипелаг, остров Эмери» найдено более двадцати тысяч ссылок, — недовольно отозвался «голос».

— Выведи, пожалуйста, на монитор самые свежие.

На экране появилась вереница синих ссылок. Ольга принялась раскрывать одну за другой и поразилась: «Проблемы регио Эмери», «Решение эмерийского конфликта», «Эмерийские пираты», «У острова Эмери атаковано торговое судно»… Ольга пробежала глазами пару десятков ссылок, и все они оказались подобного содержания.

— Странно! — озадаченно воскликнула она. — Разве у нас на архипелаге такое может быть?

— Если это вопрос, прошу сформулировать его более конкретно, — тут же отозвался «внутренний голос». Все еще обижается!

— Нет-нет, Хела. Это я так… сама с собой.

Ольга вышла на один из сайтов по истории страны. Там говорилось, что последние масштабные боевые действия на архипелаге — во время вторжения аарцев — закончились 65 лет назад. При этом страничка о войне была обильно снабжена фотографиями детей с распухшими от голода животами, напоминающих живые скелеты людей, и изуродованных трупов. Ольга с отвращением закрыла сайт. Ее вообще мало интересовало все, что касалось войн и разрушений.

О современных боевых действиях на архипелаге информации почти не было. Упоминались лишь небольшие стычки военных патрулей с пиратскими кораблями — грабителями, браконьерами и контрабандистами.

Ольга снова запустила видеопослание от девочки Луизы и принялась прослушивать ролик фраза за фразой.

«…Пожалуйста, приезжайте, — говорила девочка. — Я живу в городе Нумеросо. Я обязательно дождусь…»

— Стоп! Нумеросо! Хела, есть что-нибудь по нему?

— В интернете о таком городе информация не обнаружена.

Ольга озадаченно намотала на палец выпавшую из прически прядь волос. Тут взгляд ее упал на часы. До встречи с Ларой осталось меньше десяти минут! Ольга еще раз вскользь просмотрела ссылки по Эмери, не заметила ничего нового и, вздохнув, выключила компьютер.

Когда Ольга припарковала свой катерок у аллеи Опус, уже стемнело, по всему Магнусу зажгли фонари. Она быстро пошла по центральной дорожке к видневшемуся вдали подсвеченному фонтану мимо сотен памятников, символизирующих различные профессии. В полумраке проплывали бронзовые фигуры: пилот, выглядывающий из кабины самолета, матрос в лодке, биолог с микроскопом, программист за металлическим столом перед таким же металлическим монитором и многие-многие другие персонажи, выхваченные из трудовых будней архипелага. Но любимая статуя Ольги находилась в самом конце аллеи, у фонтана — бронзовая девушка в комбинезоне спасателя со сложенными на груди руками, отчего похожая на образ Милосердного Яина. Под ее ногами на постаменте выгравирована короткая фраза: «Помогать и спасать!» Впервые Ольга увидела эту скульптуру еще в детстве, когда отец решил показать ей столицу. Она прохаживалась по аллее, рассматривая фигурки, и вдруг замерла, раскрыв рот.

— Леля, чего ты? — дернул ее за руку отец. — Пойдем дальше.

Но она продолжала стоять, с благоговением разглядывая бронзовую деву.

— Папуля, а это кто? — прошептала она.

— Спасатель. Они помогают и людям, и зверушкам.

— Когда-нибудь я тоже стану спасателем! — серьезно заявила маленькая Оля, тем самым предопределив свою судьбу.

Она и сейчас остановилась перед этим символом милосердия и взглянула на него все с тем же благоговейным трепетом.

— Оля!

Она вздрогнула и посмотрела по сторонам.

— Эй, я тут!

Ольга обошла статую спасателя, минула металлического солдата с автоматом в руках и надписью «Служить и защищать!» и увидела Лару. Ну конечно! Где же ей еще быть!.. Лара стояла у подножия скульптуры парня и девушки: первый — с камерой на плече, вторая — с микрофоном в руке. Свободной рукой девушка указывала вдаль. Оператор и репортер.

Лара оказалась не одна, а в компании симпатичного темноволосого мужчины, на вид лет тридцати, в форме флотского офицера без нашивок. Ольга сначала решила, что они вместе, но ошиблась — Лара пошла ей навстречу, равнодушно бросив своего кавалера.

— А это кто? — спросила Ольга, кивнув на офицера, который не спускал с Лары глаз.

— Да так, очередной выскочка из тех, что цепляются на улице, думая, что неотразимы.

Лара повернулась и по-детски показала ему язык. Офицер театрально поклонился и ответил улыбкой. Лара тут же отвернулась.

Какое-то время давние подруги с интересом рассматривали друг друга, словно сравнивая сохранившийся в детских воспоминаниях образ с оригиналом. Ольга отметила чересчур молодежный стиль одежды Лары: темные обтягивающие джинсы сплошь покрыты дырами, на белой футболке красуется рисованный пират из какого-то мультфильма, на руках — бисерные феньки, на шее — наушники. Даже торчащие из-под кепки с Микки Маусом на козырьке каштановые волосы хоть и были стрижены по моде, но в стиле какого-то художественного беспорядка. Этакая пацанка-хулиганка. Так могла выглядеть девочка-подросток, а вовсе не молодая женщина — сотрудница ведущего канала страны. И все же, несмотря на беспечно-прогулочный стиль, все сидело на Ларе очень гармонично и подчеркивало ее миниатюрную стройную фигурку, а главное — ее вечно неунывающий характер. Именно такой Ольга и запомнила подругу с детства.

— А я так и не научилась одеваться стильно, — без особого сожаления сказала Ольга, подумав о своем строгом сером костюме.

— Тоже мне, удивила, — улыбнулась Лара. — Ты и в детстве могла по три года один свитер таскать.

— И что с того? Зачем покупать новый, если старый еще в самый раз? — возразила Ольга. — В одежде главное — удобство и практичность!

— Вот-вот, именно поэтому тот пижон липнет ко мне, а не к тебе, — хмыкнула Лара.

Ольга заметила, что мужчина в офицерской форме действительно направляется к ним. На мордашке Лары возникло: «Теперь точно не отвяжется…»

— Я вас вспомнил! — несколько громче, чем следовало, объявил тот. Ольга обратила внимание на хмельную веселость в его голосе. — Вы журналистка! Я вас видел сегодня по телеку!

— Да-да, «несем людям правду», — съязвила Лара, процитировав фразу с памятника репортера-оператора.

— Подружка ваша тоже из этих? — Хмельной офицер кивнул на памятник и смерил Ольгу таким взглядом, что та покраснела.

— Нет, моя подружка не из «этих»… А из тех, кто помогает людям. Но не таким, как вы!

— Чем же я хуже?

— Вы не хуже. Вы просто безнадежны!

— А я-то думал, что спасатели должны помогать всем без исключения. Ну да ладно, не очень-то и хотелось… — Офицер сделал вид, будто обиделся. — Кстати, меня Нико зовут. Николас Дуарте. И я, между прочим, был помощником капитана крейсера! — Он снова театрально поклонился, при этом едва не упал — он оказался пьянее, чем выглядел. — Правда, я теперь в резерве…

— Вот когда станете самим капитаном, тогда, может, и поговорим, — с кокетливой грубостью ответила Лара. — А сейчас до свидания! У нас с подружкой другие планы на вечер.

Но офицер не шелохнулся. Он продолжал пожирать Лару хмельными глазами.

— Кстати, вы верите в любовь с первого взгляда? — невозмутимо спросил он.

— Я журналистка, так что давно ни во что не верю, — усмехнулась Лара. — Эх, ну, что мне с вами делать?

— Думаю, самое верное — сказать «да»!

— Ого! Вы что, уже сделали мне предложение?

— Делаю прямо сейчас!

— И откуда вы такие беретесь на мою голову? — посетовала Лара, при этом так сверкнув глазищами, что Ольге сразу стало понятно «откуда».

Пьяный помощник капитана все же отстал, предварительно выторговав у Лары номер телефона. А спустя минуту после его ухода у нее зазвонил мобильник. Лара вынула из кармана миниатюрный дорогой телефон и, едва приложив его к уху, закатила глаза.

— Привет, красотка! — раздался из динамика хмельной голос Николаса Дуарте. — Рад тебя снова слышать!

— Достанет же теперь!.. — хмыкнула Лара, отключившись. — Тоже мне, помощник капитана… Да у него на морде написано, что он закладывает по-черному! Небось, алкаш какой-нибудь. Ладно, ну его…

Но Ольга заметила, что номер подруга все-таки сохранила.

— Кстати, о капитанах… — Ольга многозначительно улыбнулась. — Я помню, ты в детстве все мечтала выйти замуж за какого-нибудь капитана. Говорила, что и за тобой когда-нибудь приплывут под алыми парусами…

— Ага, а ты вообще заявляла, что никогда не выйдешь замуж! Ну и что, ты замужем?

— Нет. Все как-то не до этого… — смутилась Ольга. — А ты?

— И я нет! — Лара расхохоталась. — Видать, не нашла еще своего капитана.

Они медленно пошли мимо фонтана. Ольга оглянулась, чтобы еще разок взглянуть на любимую статую спасателя. И вдруг ее поразило странное открытие: она не замечала раньше, что статуи солдата, спасателя и репортера-оператора стоят совсем рядом. При этом ей показалось, что автомат солдата нацелен на спасателя, а камера оператора смотрит в их сторону, будто он снимает о них сюжет.

— Как забавно, — высказала она вслух свое открытие. — Казалось бы, три такие совершенно несовместимые профессии… Интересно, их специально так поставили?

— Кто знает? Вот буду брать интервью у скульптора, обязательно спрошу, — хихикнула Лара и тут же воскликнула: — Кстати, вот кафе, о котором я говорила. Зайдем, посидим? Есть время? Мы ведь столько лет не виделись. Думаю, у нас есть что вспомнить. Ведь я даже не знаю, как ты жила все эти годы, чем занималась.

— Чем-чем… Ты же сама видишь чем — «помогала и спасала». Сначала закончила двухгодичные курсы спасателей при Грасийской медакадемии на острове Хелс. Какое-то время поработала в приемном покое центральной больницы у нас на Елтине, также помогала в хирургическом отделении при операциях… Да, да, не смотри на меня так. Я работала в больнице!.. Затем состояла в различных организациях по охране природы и борьбе за мир. Кое-какие даже возглавляла. Пришлось заочно пройти обучение на факультете Управления в гуманитарном университете на Книжном. Помнишь, мы как-то встретились там, когда я приезжала на сессию? Параллельно несколько лет занималась волонтерской работой в обителях Милосердного Яина на различных островах архипелага.

— Но тебе и этого показалось мало, и тогда ты через ялгов добилась открытия Центра Милосердия при самом правительстве, — закончила за нее Лара. — Да, все это в духе нашей неугомонной всемилосердной Оли.

Они прошли под сияющей неоновой вывеской «Остров пиратов» и вошли в кафе. Оно было стилизовано под времена корсаров: грубые деревянные столы и стулья, старинные сабли и пистолеты на стенах и восковые фигуры лохматых и пестро разодетых пиратов и пираток. Тихая музыка, мало посетителей. Подруги сели за самый дальний столик.

— Люблю это место, — сказала Лара. — Иногда захожу сюда, когда охота побыть одной, отдохнуть от рабочей суеты. Спокойно, да и от инфоцентра «Ротондус» недалеко.

— Ты все мечтала с детства «нести людям правду». Ну и как твои успехи в поисках истины?

— Как-как… Окончив школу, я поступила в гуманитарный универ на упомянутом тобой острове Книжном, на журфак. Потом отправилась покорять столицу. Мечтала стать известной журналисткой. Как видишь, стала. Устроилась на самый престижный правительственный канал — «Первый грасийский», добилась даже неплохой должности — ведущего новостей. Между прочим, далеко не каждому так везет! — Лара с гордостью вскинула подбородок. — В общем, жизнь удалась!

Вдруг она повернулась к замершей в ожидании официантке в старинном наряде:

— Чего уставилась? — И скорчила озорную рожицу.

— Вы симпатичная девушка, и подобные гримасы вам совершенно не к лицу, — мягко ответила официантка.

Лара тут же залилась краской:

— Ой, извините! Я думала, что вы манекен…

— То-то мой муж уже два года меня не замечает. Быть может, он тоже так думает? — улыбнувшись, ответила официантка. — Что будете заказывать?

— Пожалуйста, два кофе без сахара, — сказала Ольга.

— О, нет! Мне лучше мартини, — вставила Лара и прыснула в ладошку, когда официантка пошла выполнять заказ. — Ой! Сейчас делают такие манекены, что уже не отличишь от человека…

— Ты, я смотрю, какая была, такая и осталась — вечное дитя, — заметила Ольга.

— Да и ты тоже нисколько не изменилась. Вся такая строгая и серьезная. Недаром тебя еще в школе дразнили «девочка-киборг»…

— Что, правда? Меня так называли?

— Ну… некоторые… — Лара прикусила язык.

— Действительно? Киборг? — Ольга улыбнулась. — А я и не знала.

— Чему ты удивляешься? — хмыкнула Лара. — Мало того что замкнутая и высокомерная, так еще и вечно эта штука около уха: ни дать ни взять терминатор. Кстати, она до сих пор работает?

— Работает. — Ольга машинально коснулась прикрепленной у правого виска маленькой камеры с динамиком, словно проверяя, на месте ли.

— Значит, все, что ты видишь, до сих пор записывается? Даже наш разговор?

Ольга нехотя кивнула.

— Твой папаша — просто гений, если смог смастерить такое.

— По-моему, ничего особенного, — пожала плечами Ольга. — Сейчас почти все водители ставят видеорегистраторы, которые записывают все, что происходит в пути, на случай аварий.

— Да, но водилы же не болтают со своими видеорегистраторами. Если они не шизофреники, конечно, — хихикнула Лара. — Как там ты называла свою виртуальную подружку? Что-то вроде Хины…

— Ее зовут Хела.

— Да, точно! Хела! Так вроде звучит Ольга на ялгский манер. Кстати, почему именно «ее»? Это ведь всего лишь гаджет и компьютерная программа.

— Так мне приятнее с ней общаться.

— И все же с таким же успехом ты могла называть это «он», «оно» или «ничто».

— Хела — не ничто! — сердито отрезала Ольга. И, вспомнив недавнюю ссору с «внутренним голосом», добавила: — Кстати, она тебя слышит и может обидеться.

— Ты так говоришь об этой программе, словно она личность.

— Для меня — именно так!

— Но ведь все ее ответы — лишь набор речевых оборотов, которые она автоматически вставляет в зависимости от ситуаций. Вот спроси ее: «Сколько времени?» Разве сможет она ответить, например, «Конфета»? Нет! Потому что твой папаша-программист прописал в логической цепочке действие: заглянуть в интернет, узнать, который час, и воспроизвести аудиофайл: «Столько-то, Ольга». Так что, как ни крути, ты разговариваешь с программой, а значит — не с личностью!

— У нее есть эмоции!

— Также прописанные программистом.

— Ответы большинства людей тоже всего лишь машинальные реакции в зависимости от ситуаций, — парировала Ольга. — Спроси у любого: «Который час?» — и он тоже ответит вовсе не «конфета», а посмотрит на часы и скажет время. А расскажи ему смешной анекдот — рассмеется, а не заплачет. Так что мы тоже по-своему роботы. Зато попробуй сказать этим людям, что они — не личности… Чем, по-твоему, они отличаются от Хелы?

— Сказала б я тебе — чем… — Лара при этих словах покосилась на парня, сидящего за барной стойкой, который все поглядывал в их сторону. И прибавила: — Эх, мужика бы тебе, тогда бы поменьше заводила воображаемых друзей…

— А если ты продолжишь в таком же тоне говорить о моей давней подруге, мы обе обидимся и уйдем! — рассердилась Ольга.

— Так, спокойно, — тут же вскочила Лара. — Я вовсе не хотела обидеть ни тебя, ни твою… хм… давнюю подругу. Кстати, о давности. У тебя эта штука уже… Сколько тебе было, когда отец ее подарил?

— Шестнадцать. В 2000-м, десять лет назад. С той поры, конечно же, отец кое-что усовершенствовал…

— О, так ты можешь увидеть день собственного шестнадцатилетия!

— Могу. Если будет под рукой компьютер с интернетом. Изображение жмется в какой-то суперлегкий формат и сохраняется на сервере. Честно сказать, я в этом мало что понимаю. Знаю лишь, что все произошедшее за эти годы записано и где-то хранится.

— Круто! Эх, твой шестнадцатый день рождения!.. — мечтательно воскликнула Лара. — Помнишь, как я тогда с тем симпатичным парнем устроила…

— Только не проси меня это показывать. Терпеть не могу, когда кто-то, кроме меня и Хелы, копается в моих воспоминаниях, — смущенно отрезала Ольга.

Они с Ларой проболтали почти до ночи, вспоминая прошлое, рассказывая о настоящем и делясь планами на будущее. Несколько раз «внутренний голос» пытался вклиниться в разговор и напомнить Ольге про какую-то важную встречу, но та отмахнулась:

— Хела, не будь занудой. Могу же я хотя бы раз в жизни позволить себе не думать о делах?

Ольга игнорировала «голос» до тех пор, пока их беседу с Ларой не прервало дребезжание в сумочке. Она вынула телефон.

— Ого! — поразилась Лара. — Ты на каких раскопках вырыла эту допотопную трубу?

— Телефон — средство связи, а не роскоши, — гордо ответила Ольга и, увидев номер сестры Даши, сразу же вспомнила, чему планировала посвятить сегодняшний вечер. Так вот о чем пыталась напомнить Хела!

Ольга собралась с духом и нажала на телефоне кнопку:

— Слушаю.

— Ой, у тебя что, даже аватарки на страничке нет! — вместо «здрасьте» раздался из трубки полный ужаса возглас Даши. — Я зашла уточнить твой номер телефона к тебе на страничку в фейсбуке, а там такое!..

— Что такое аватарка? — удивилась Ольга.

— О горе на мою голову! — прохныкала Даша. — Сестра, не позорь меня! Аватарка — это такая картинка на страничке. Твой портрет или какая-нибудь ерунда.

— Зачем мне на страничке ерунда? — ответила Ольга, при этом покраснев, словно она сама выглядела ужасно, а не какая-то там страничка в интернете. — Вообще-то у меня в жизни есть дела куда важнее, чем заботиться о каких-то картинках.

— Как же ты отстала от жизни, сестренка! Да порой то, какие у тебя аватарки, гораздо важнее того, как ты выглядишь на самом деле! — продолжала негодовать Даша, видимо, уже позабыв, зачем вообще позвонила. — Посуди сама: я, например, провожу в интернете большую часть дня. Так что люди все это время видят вовсе не меня — а что? Правильно, мою аватарку!

Ольга наконец вспомнила, где и когда уже слышала это слово. Как-то она приезжала домой в отпуск и видела, как ее сестренка фотографировалась для интернет-странички. Пригласила какого-то приятеля — профессионального фотографа, полдня наряжалась, тщательнее, чем перед походом в ночной клуб: прическа, макияж — все по высшему разряду. Потом фотограф перенес пытку, делая десятки снимков Даши в разных позах, изображающей то порочную невинность, то невинный порок. Потом сестра неделю мучила родственников, интересуясь, какое фото выбрать, и если их мнение не совпадало с ее собственным, сильно обижалась. Наконец образ был выбран, и весь следующий месяц Даша получала лайки и восторженные комментарии друзей о том, какая она сногсшибательная «на аве». При этом, читая эти отзывы, сама Даша могла сидеть за компьютером заспанная, ненакрашенная, растрепанная и одетая как попало. Но ведь ее в этот момент никто не видит! Все смотрят на ее аватарку!.. А спустя месяц лайки и восторги прекратились. Даша поняла, что это знак — пора обновлять страничку! И все началось по-новому…

— Я живу в реальном мире, а не виртуальном, — ответила Ольга. — Мне гораздо важнее, как я выгляжу на самом деле.

— Ты просто, сестренка, мало бываешь в современном обществе, — поучительно возразила Даша. — Вечно пропадаешь на каких-то закоулках страны, жизни не знаешь. В наши дни виртуальный мир реальнее реального. Да сейчас люди больше проводят времени на чатах и форумах, чем на пляжах и тусовках. Некоторые вообще неделями не выходят из дому — сидят в интернете!..

— Ты мне за этим и позвонила? Спросить, почему у меня нет какой-то там картинки? — прервала ее Ольга.

— Ах да, я чего звоню-то… — тут же спохватилась сестра. — Надеюсь, ты не забыла, что мы этим вечером собирались сходить на открытие Центра ялгской культуры и заодно отметить твое назначение? Мы уже готовы, а тебя все нет! Ты где?

Ольга уже поняла свой прокол и теперь лишь с отчаянием вздохнула. От сестры не ускользнула ее реакция.

— Оля, а ты где сейчас? — повторила Даша. — Там музыка… Ты что, в баре? Ты?!.. В баре?!..

— У меня сейчас важная встреча… Прости, я совершенно забыла о нашем походе.

— Ее три года не понять где носило по архипелагу, а теперь она даже получаса не может родным уделить! — раздался голос отца из телефона.

— Отец говорит… — начала Даша.

— Можешь не повторять. Я все слышала.

Ольга виновато взглянула на Лару. Та пожала плечами, мол, я все прекрасно понимаю.

— Хорошо. Буду через час. — Ольга отключилась.

— Мы же теперь обе работаем в столице, — сказала Лара. — Так что, я думаю, у нас еще будет много времени пообщаться.

По пути к парковочному причалу Ольга вдруг вспомнила про письмо от девочки Луизы. Лара — журналистка. Она должна что-то знать.

— Эмери? — удивилась Лара. — Ты шутишь?

— Нет. А что?

— Ты правда никогда не слышала об этом острове? Ну ты даешь! Ты как будто не в Грасии живешь.

— В некотором роде так, — смущенно улыбнулась Ольга. — Последние несколько лет я работала на плавучей станции, мы исследовали экологию вблизи архипелага. Только вчера вернулась из экспедиции — по приглашению ялгов. Потому я как-то не в курсе последних событий.

— Последних? — усмехнулась Лара. — Да разборки в регио Эмери тянутся уже лет триста-четыреста, не меньше…

— И вообще меня никогда не интересовали криминальные новости, — прибавила Ольга. — Ну, так что ты можешь мне рассказать об этом загадочном острове?

— Что-что… — Лара пожала плечами. — Обычная дыра, каких на планете осталось не так уж много. Кишмя кишит пиратами, живущими едва ли не как в Средневековье. Пожалуй, единственное место на нашем архипелаге, где до сих пор стреляют. Помню, я, еще будучи студенткой, писала реферат по Эмери. Даже хотела стать военной журналисткой, в горячую точку собиралась после института — правды искать. Глупая была…

— Почему?

— А что, умная? — Лара прыснула в ладошку. — Кому нужна эта правда…

— Итак, что там насчет Эмери?

— Да, честно говоря, я сама мало что знаю. В основном слухи. Вообще, об этом районе военные не очень-то любят трепаться. Знаю, что в регио Эмери стоит оцепление боевого флота, называемое Мурусом, то бишь «стена». Военные за него никого не пускают. Кстати, и правильно делают: слышала, из тех кораблей, которые случайно забредали в эмерийские воды еще ни один не вернулся. Журналистов туда, конечно же, тоже не допускают. Тех же бедняг, которым удавалось проникнуть за Мурус нелегально, никто с тех пор не видел. Говорят, что эмерийцы — дикий народ. Они настолько не признают цивилизацию, что живут в пещерах. И это правда! Я сама видела фотографии их подземного города, тайно сделанные на Эмери каким-то контрабандистом. Он продал эти снимки нашей редакции. Жуть! Вот, собственно, и все. Новости смотри — и сама все узнаешь… Ты что, правда никогда не слышала об эмерийских пиратах, Мурусе, кровавом культе Сорша, наконец?

Лара посмотрела на подругу с недоверием.

— Так, что-то такое припоминаю… — Ольга виновато улыбнулась. — Я интересуюсь в основном тем, что непосредственно касается моей работы.

— А это сейчас что, коснулось?

— Возможно.

На парковке Ольга подошла к старому, потрепанному серому суденышку.

— Это твой катер? — в который раз поразилась Лара. — Похож на музейный артефакт.

— Служебный. Ялги выдали как главе Центра. В качестве средства передвижения вполне подходит…

— Скорее уж как средство погружения. Смотри не утони на нем.

Сама Лара направилась к двухместному ярко-красному спортивному катерку.

— Что ж, пока, подружка! Рада была увидеться. Созвонимся! — Лара махнула рукой и исчезла внутри роскошного салона. Катерок рванул с места и скрылся за поворотом канала.

Ольга забралась в свой «музейный артефакт», повернула ключ зажигания — двигатель отозвался громким болезненным урчанием. Катер, покачиваясь, неуклюже поплыл между подсвеченных желтыми лампами гранитных стен канала.

Спустя минут десять она уже была в порту Септентрио, откуда отходил межостровной экспресс до Елтина. Ольга причалила к пирсу среди покачивающихся на волнах разнокалиберных суденышек, заплатила портовому рабочему за ночную парковку и поспешила на экспресс. Едва взошла на борт, судно протяжно загудело и, набирая скорость, устремилось в темную океанскую даль. Угнетающий небоскребами мегаполис остался шуметь за кормой. Ольга вышла на верхнюю палубу и с наслаждением подставила лицо соленому ветру. Она думала о маленьких домиках и цветущих садах Елтина и о том, как спустя столько лет она наконец-то снова ступит на родную землю.

От Магнуса до Елтина экспресс шел минут сорок и прибыл в порт около полуночи. Ольге повезло, она успела на последний аквабус. Иначе пришлось бы идти пешком, а от причала до родительского дома чуть больше четырех миль. Пройти-то несложно, но она и так слишком задержалась. Вскоре справа на берегу мелькнула табличка «Нагорная», и аквабус подошел к причалу. Примерно в половине первого Ольга вошла в родительский дом.

Едва ступив в темную комнату, она замерла. Прямо перед ней тянулась вдаль мрачная, освещенная лунным светом улица пустынного полуразрушенного города. Ветер гнал по дороге мусор, завывал в выбитых окошках, и от этого нагнетающего гула ее сердце сжалось и забилось так, что едва не выпрыгнуло из груди. «Сейчас что-то случится…» — мелькнула тревожная мысль, и в тот же миг где-то справа раздался тихий скрежет шагов и послышалось ровное тяжелое дыхание. Кто-то крадется!.. И вдруг прямо перед Ольгой возникло уродливое окровавленное лицо со слипшимися от крови черными волосами. Ольга так и застыла с распахнутыми от ужаса глазами, глядя на здоровенный мясницкий нож в руке этого чудовища. Тесак медленно поднялся вверх и вот-вот уже должен был обрушиться на жертву… Все замерло: и город, и нож, и уродливая окровавленная физиономия с выпученными глазищами.

— Оля приехала! — раздался восторженный мальчишеский крик.

Вспыхнул свет, и рядом с Ольгой запрыгал десятилетний мальчик с игрушечным пистолетом в одной руке и пультом от телевизора в другой. — А мы тебя сегодня видели по телеку!

— И давно у вас это… чудовище? — все еще приходя в себя, промолвила Ольга, кивнув на раскинувшийся во всю стену телевизор. Она никогда в жизни не видела таких огромных экранов.

— Папа месяц назад купил. Правда круто?

— Просто чудесно. — Ольга с отвращением покосилась на все еще заполнявшую экран физиономию.

— Ну, наконец-то наша Оленька соизволила явиться. — На пороге появилась Даша. — Спасибо, что спасла нам жизнь. Я уж думала, папаша всех живьем съест, если ты не приедешь.

Тут Даша заметила все еще застывшее от ужаса лицо сестры.

— Вот и я говорю, Ромчик достал уже всех своими дурацкими ужастиками про пиратов. — Она вырвала из рук брата пульт. — Тем более сейчас как раз идет прямая трансляция концерта Дени Норта!

— Дашка, а ну-ка, отдай! — Рома запрыгал вокруг сестры, но та подняла пульт над головой и нажала кнопку. Мрачный город исчез с экрана вместе с жуткой физиономией. Из колонок грянула ритмичная музыка, а на экране заколыхалось море голов беснующейся на главном грасийском стадионе «Арена» толпы, перед которой на залитой огнями сцене скакал похожий на девушку парень в обтягивающей одежде и едва не облизывал микрофон, издавая слащавые звуки. Одно Ольгу приятно поразило — пел он на ялгском языке. Даша завизжала от восторга и принялась подпевать, фальшиво и невпопад перекрикивая динамики. Оператор между тем взял крупным планом