Тайна гения Михаила Лермонтова продолжает будоражить умы читателей вот уже два столетия к ряду. «Лермонтов — тайна, к которой не подступиться», «Лермонтовым заниматься нельзя», «Лермонтов — поэт закрытый и „тёмный“». Таковы лишь некоторые характеристики поэта, данные ему исследователями. Дмитрий Степанов предпринимает новую попытку проникнуть в душевный мир Михаила Лермонтова, погружаясь в загадочный мир его сновидений.
Жас шектеулері: 12+
Құқық иегері: ООО "Издательские решения"
Түпнұсқа жарияланған күн: 2023
Басылым шыққан жыл: 2023
Баспа: Ridero
Қағаз беттер: 218
Дәйексөздер5
В первой редакции «Демона» описание чувств героя пронизано более очевидными личностными аллюзиями и заставляет вспомнить о слезах младенца, слушающего колыбельную песню матери, и о его «потерянном рае»:
Вот тихий и прекрасный звук,
Подобный звуку лютни, внемлет…
И чей-то голос… Жадный слух
Он напрягает. Хлад объемлет
Чело… он хочет прочь тотчас.
Его крыло не шевелится,
И странно — из потухших глаз
Слеза свинцовая катится…
Как много значил этот звук:
Мечты забытых упоений,
Века страдания и мук,
Века бесплотных размышлений,
Все оживилось в нем, и вновь
Погибший ведает любовь.
Вот тихий и прекрасный звук,
Подобный звуку лютни, внемлет…
И чей-то голос… Жадный слух
Он напрягает. Хлад объемлет
Чело… он хочет прочь тотчас.
Его крыло не шевелится,
И странно — из потухших глаз
Слеза свинцовая катится…
Как много значил этот звук:
Мечты забытых упоений,
Века страдания и мук,
Века бесплотных размышлений,
Все оживилось в нем, и вновь
Погибший ведает любовь.
Образ его юной матери присутствовал рядом с Лермонтовым всю его жизнь. При засыпании, когда сновидения особенно ярки и реалистичны, он видел ее образ, слышал ее голос и даже чувствовал ее прикосновение. Незадолго до своей гибели в письме Софье Карамзиной от 10 мая 1841 года поэт представил свое стихотворение на французском языке «L’Attente», которое характеризовал следующим образом: «Я дошел до того, что стал сочинять французские стихи, — о падение! Если позволите, я напишу вам их здесь; они очень красивы для первых стихов и в жанре Парни, если вы его знаете». Не стоит придавать значение этому игривому лермонтовскому объяснению. Очевидно, что это типичный маскарад «Лермы», призванный скрыть подлинные причины написания таинственных строк:
«Я жду ее в сумрачной равнине; вдали я вижу белеющую тень — тень, которая тихо подходит… Но нет — обманчивая надежда! — это старая ива, которая покачивает свой ствол, высохший и блестящий.
Я наклоняюсь и долго слушаю: мне кажется, я слышу по дороге звук легких шагов… Нет, не то! Это во мху шорох листа, поднимаемого ароматным ветром ночи.
«Я жду ее в сумрачной равнине; вдали я вижу белеющую тень — тень, которая тихо подходит… Но нет — обманчивая надежда! — это старая ива, которая покачивает свой ствол, высохший и блестящий.
Я наклоняюсь и долго слушаю: мне кажется, я слышу по дороге звук легких шагов… Нет, не то! Это во мху шорох листа, поднимаемого ароматным ветром ночи.
Не только в горах Кавказа, но и в шуме родной реки Лермонтов слышал голос своей матери, как о том можно судить по фрагменту из незаконченного им романа «Вадим»: «В шуме родной реки есть что-то схожее с колыбельной песнью, с рассказами старой няни; Вадим это чувствовал и память его невольно переселилась в прошедшее, как в дом, который некогда был нашим, и где теперь мы должны пировать под именем гостя; на дне этого удовольствия шевелится неизъяснимая грусть, как ядовитый крокодил в глубине
