Абрам Терц — литературный псевдоним Андрея Донатовича Синявского (1925–1997), филолога, научного сотрудника ИМЛИ в Москве и профессора Сорбонны в Париже, автора книг «В тени Гоголя», «Спокойной ночи», «Голос из хора», «Иван-дурак», повести «Любимов» и романа «Кошкин дом». «Прогулки с Пушкиным» — самая известная, вызвавшая наибольшее количество споров книга Андрея Синявского, которую он написал во время заключения в Дубровлаге. В книгу также вошли эссе «Путешествие на Черную речку» и письмо-ответ А.И. Солженицыну «Чтение в сердцах», опубликованные в журнале «Синтаксис». Предисловие Александра Гениса. В оформлении книги использован рисунок Михаила Шемякина. «Прогулки с Пушкиным» — это лирическая проза писателя Абрама Терца, в которой я по-своему пытаюсь объясниться в любви к Пушкину и высказать благодарность его тени, спасавшей меня в лагере. Андрей Синявский Чтобы оказаться на дружеской ноге с Пушкиным, Терц отложил в сторону традицию, не озаботился сносками, почти упразднил полемику, презрел терминологию и писал с лапидарной точностью и поэтической вольностью. При этом автор искусно и решительно исключил из текста «Я», но не интимный тон, с которым никто никогда еще не разговаривал с Пушкиным. Александр Генис
как это было с его Татьяной. Та, как известно, помимо незадачливой партнерши Онегина и хладнокровной жены генерала, являлась личной Музой Пушкина и исполнила эту роль лучше всех прочих женщин. Я даже думаю, что она для того и не связалась с Онегиным и соблюла верность нелюбимому мужу, чтобы у нее оставалось больше свободного времени перечитывать Пушкина и томиться по нем. Пушкин ее, так сказать, сохранял для себя.
Первой на него обиделась советская власть, решившая, что он ее свергает. Второй раз Синявского невзлюбила эмиграция, вменявшая ему в вину “низкопоклонство перед Западом”. И опять – мимо. Синявский, за исключением, может быть, одного Высоцкого, которого он же и открыл, был самым русским автором нашей словесности. Третий раз Синявский попал в опалу как русофоб. Характерно, что Пушкина от Абрама Терца защищали люди, которым так и не удалось написать грамотное предложение.
На тоненьких эротических ножках вбежал Пушкин в большую поэзию и произвел переполох. Эротика была ему школой – в первую очередь школой верткости, и ей мы обязаны в итоге изгибчивостью строфы в “Онегине” и другими номерами, о которых не без бахвальства сказано:
Классика, для плохо знакомых с Пушкиным - определенно must have. В целом, никаких особо оригинальных мыслей у Синявского нет, много чего просто берет из воздуха. Но интересно же!