Сочинение итальянского дипломата, писателя и поэта Бальдассаре Кастильоне (1478–1529) «Придворный», соединяющее воспоминания о придворной жизни герцогства Урбино в начале XVI века с размышлениями о морали, предназначении, стиле поведения дворянина, приближенного к государю, — одна из тех книг эпохи Возрождения, что не теряли популярности на протяжении последующих веков и были любимы самыми блестящими умами своего и будущих столетий. Для истории культуры труд Кастильоне явился подлинной сокровищницей, и трудно представить, насколько более скудными оказались бы знания потомков об эпохе Возрождения, не будь он создан. Составленное в виде сборника занимательных и остроумных бесед, это ярко и непринужденно написанное произведение выходит за рамки источника сведений о придворных развлечениях своего времени и перечня достоинств совершенного придворного как всесторонне образованного и утончённо воспитанного человека, идеального с точки зрения гуманистических представлений. Создавая «Придворного» почти одновременно с известным трактатом Макиавелли «Государь», Кастильоне демонстрирует принципиально иной подход к вопросу, что такое реальная политика и человек, ее вершащий. Как ни удивительно, за почти пятисотлетнюю историю этой знаменитой книги не было осуществлено ни одного полного ее перевода на русский язык, были опубликованы лишь отдельные фрагменты. И вот наконец у нас есть возможность познакомиться с прославленным памятником литературы в полном переводе.
Ибо поскольку женщины, создания весьма несовершенные сравнительно с мужчинами, имеют весьма мало или даже совсем не имеют достоинства и не способны ни на какой доблестный поступок, то нужно было обуздать их стыдом и страхом бесчестья, чтобы как бы насильно привить им какое-то добрые качества. Необходимым для них более всего другого, ради уверенности в отцовстве, сочли воздержание, поэтому понадобилось всеми возможными ухищрениями и способами сделать их воздержными, как бы уступив им быть малоодаренными во всем прочем и всегда делать противное тому, что должно. И коль уж все другие грехи им разрешено совершать, не навлекая на себя порицания, если мы будем вышучивать все недостатки, женщинам разрешенные и, следовательно, не выходящие для них за рамки приличного, так что об исправлении их они не заботятся, — нас это вовсе не рассмешит.
Еще одно достойное и вполне приличное для придворного упражнение — игра в мяч, в которой прекрасно видны сложение тела, проворство и раскованность каждого его члена и все то, что видно почти в любом другом упражнении. Не меньших похвал, считаю, достойна вольтижировка: требуя много труда и умения, она больше, чем что-либо другое, придает человеку легкость и проворство. И если эта легкость сочетается с подлинным изяществом, то, по моему мнению, эти упражнения составляют зрелище прекраснейшее любого другого.