Уильям Шекспир
Как вам это понравится

Действующие лица

Герцог, живущий в изгнании.

Фридрих, его брат, завладевший его государством.

Амьен, Жак – вельможи, последовавшие за изгнанным герцогом.

Ле-Бо[1], приближенный Фридриха.

Карл, борец при дворе Фридриха.

Оливер, Жак, Орландо– сыновья Роланда де Буа.

Адам[2],Деннис – слуги Оливера.

Оселок, шут.

Оливер Путаник, священник.

Корин, Сильвий – пастухи.

Уильям, деревенский юноша, влюбленный в Одри.

Актер в маске Гименея.

Розалинда, дочь изгнанного герцога.

Целия, дочь Фридриха.

Феба, пастушка.

Одри, деревенская девушка

Свита обоих герцогов, п а жи, охотники.

Действие происходит вблизи дома Оливера, при дворе Фридриха и в Арденнском лесу.

Действие I

Сцена первая

Небольшой сад рядом с домом Оливера. Входят Орландо и Адам.

Орландо

Сколько мне помнится, Адам, дело это произошло так: по завещанию он отказал мне всего какую-нибудь несчастную тысячу крон и, как ты говоришь, перед смертью заклинал моего брата своим благословением дать мне хорошее воспитание. Тут-то и начались мои страданья. Брата моего Жака он посылает в школу, и молва разносит о его успехах золотые слухи. Меня же он воспитывает по-мужицки, дома, или, говоря точнее, держит дома и не дает никакого воспитания. Действительно, можно ли назвать воспитанием для человека моего рода обстановку, которая ничем не отличается от обстановки бычьего стойла? Да он лучше воспитывает своих лошадей: не говоря уже о том, что им дают отличную пишу, их еще обучают езде, и для этого нанимают конюхов, получающих большое жалованье. А если я, его брат, и приобретаю что-нибудь под его опекой, так разве что рост; в этом отношении скотина, гуляющая на его навозных кучах, обязана ему столько же, сколько и я. Сверх этого ничтожества, которым он так щедро награждает меня, ему, по-видимому, хочется своим обращением со мною лишить меня тех немногих даров, которыми наделила меня природа: он заставляет меня есть с лакеями, не позволяет занять место брата и, насколько это ему возможно, мало-помалу разрушает мое дворянское достоинство даваемым мне воспитанием. Это-то и огорчает меня, Адам, и дух моего отца, который, как мне кажется, живет во мне, начинает возмущаться против этого рабства. Я не хочу больше сносить его, хотя пока не знаю, что придумать, чтобы выйти из этого положения.

Входит Оливер.

Адам

Вот мой господин и ваш брат.

Орландо

Отойди в сторону, Адам, и ты услышишь, как он напустится на меня.

Оливер

Ты здесь что делаешь?

Орландо

Ничего. Я ничего не умею делать – не научили.

Оливер

Так ты что-нибудь портишь здесь?

Орландо

Да, я помогаю вам портить праздностью то, что сотворил Бог, – вашего бедного и недостойного брата.

Оливер

Работайте-ка получше – и черт с вами!

Орландо

Неужели я должен пасти ваших свиней и есть с ними желуди? Ведь я не расточил никакого наследства блудного сына, чтобы быть обязанным жить в такой нищете.

Оливер

Вы не знаете, верно, где вы?

Орландо

О, очень хорошо знаю: здесь, в вашем саду.

Оливер

Знаешь ли ты, перед кем стоишь?

Орландо

Да, знаю лучше, чем тот, перед которым я стою, знает меня. Я знаю, что вы мой старший брат, и вам бы следовало точно так же знать меня, если бы вы не забыли благородного закона родства. Услужливый обычай народов дает вам предпочтение передо мною, потому что вы перворожденный; но этот же самый обычай не отнимает у меня моей крови, хотя бы даже двадцать братьев стояли между мной и вами. Во мне столько же отцовского, сколько и в вас, хотя – сознаюсь в этом – вы, как явившийся на свет раньше, можете скорее приобрести уважение, на которое наш отец имел право.

Оливер

И ты смеешь, мальчишка…

Орландо (бросаясь на него)

Потише, потише, старший братец! Вы еще слишком молоды для этого!

Оливер

Так ты хочешь поднять на меня руку, негодяй!

Орландо

Я не негодяй. Я самый младший сын Роланда де Буа. Он был моим отцом, и трижды негодяй тот, кто говорит, что такой отец произвел на свет негодяя. Не будь ты моим братом, я не отвел бы этой руки от твоего горла прежде, чем другая рука не вырвала бы твой язык за такие слова. Ты надругался над самим собою.

Адам

Любезные господа, успокойтесь. Памятью вашего отца умоляю: не ссорьтесь.

Оливер

Пусти меня, говорят тебе.

Орландо

Нет, не пущу, пока сам не захочу этого. Вы выслушаете меня. Мой отец в своем завещании поручил вам дать мне хорошее воспитание – а вы воспитали меня как мужика, вы скрывали, отдаляли от меня все качества дворянина. Но дух моего отца все более и более крепнет во мне, и я не хочу дольше сносить это положение. Поэтому откройте мне доступ ко всем занятиям, приличным дворянину, или отдайте мне скудную часть, завещанную мне отцом; с нею я пойду искать счастья.

Оливер

Что же ты станешь делать? Нищенствовать, когда истратишь эти деньги? Однако довольно; ступайте отсюда – я не желаю, чтоб вы более надоедали мне. Вы получите часть того, чего желаете. Прошу вас оставить меня.

Орландо

Я не стану требовать от вас больше того, что необходимо для моей пользы.

Оливер (Адаму)

Ступай с ним, старый пес!

Адам

«Старый пес»! Так вот моя награда! Впрочем, вы правы: я потерял все зубы на службе вам. Упокой Господи душу моего старого господина! Он не сказал бы такого слова!

Уходит с Орландо.

Оливер

А, так вот что! Ты хочешь перерасти меня. Я вылечу тебя от этой болезни, а тысячи крон все-таки не дам. Эй, Деннис!

Входит Деннис.

Деннис

Вы изволили звать?

Оливер

Кажется, Карл, герцогский борец, приехал сюда, чтобы поговорить со мною?

Деннис

Точно так, с вашего позволенья; он здесь, у дверей, и просит разрешенья войти.

Оливер

Зови его.

Деннис уходит.

Это будет хорошее средство; а состязание в борьбе назначено на завтра.

Входит Карл.

Карл

Доброго утра вашей милости!

Оливер

Добрый monsieur[3] Карл, какие новейшие новости при новом дворе?

Карл

Никаких новостей при дворе, кроме старых новостей: то есть старый герцог изгнан своим младшим братом, новым герцогом; трое или четверо преданных вельмож отправились с ним в добровольное изгнание. Их земли и доходы обогащают нового герцога, вследствие чего он и не препятствует им странствовать.

Оливер

Не можете ли сказать мне, изгнана ли Розалинда, дочь герцога, вместе со своим отцом?

Карл

О нет! Дочь нового герцога, ее кузина, так любит ее – потому что они воспитывались вместе с колыбели, – что последовала бы за нею в изгнание или умерла, если бы их разлучили. Розалинда живет при дворе, и дядя любит ее не меньше, чем свою родную дочь; а они обе любят одна другую так, как никогда не любили друг друга две женщины.

Оливер

Где поселится старый герцог?

Карл

Говорят, что он уже в Арденнском лесу, вместе с несколькими веселыми товарищами, и что там они живут, как Робин Гуд английский. Говорят, что с каждым днем к нему прибывает много молодых дворян и что они проводят время безмятежно, живя так, как жили когда-то в золотом веке.

Оливер

Скажите, вы завтра будете бороться в присутствии новою герцога?

Карл

Непременно, и я пришел сообщить вам нечто. Мне тайно дали знать, что ваш младший брат, Орландо, намерен завтра, переодетый, попытаться выйти против меня. Между тем завтра я буду бороться для того, чтобы поддержать свою репутацию, и поэтому тот, кто уйдет из моих рук без нескольких переломанных костей, отделается очень счастливо. Ваш брат очень молод и слаб, и ради вас мне было бы крайне неприятно уложить его, а для спасения своей чести я должен буду это сделать, когда он придет. Вот оттого-то, из любви к вам, я пришел уведомить вас о предстоящем, чтобы вы могли или удержать его от этого намерения, или приготовиться как следует перенести несчастие, которому он подвергает себя; он сам ищет его, и это произойдет совершенно вопреки моему желанию.

Оливер

Карл, благодарю тебя за любовь ко мне – и ты увидишь, что я отблагодарю тебя самым дружеским образом Я сам узнал о намерении моего брата и старался разными путями отговорить его от этого; но он непоколебим. Знаешь ли, Карл, – это упрямейший мальчик во Франции, полный честолюбия и завистливый соперник всякого человека с достоинствами; он тайно и гнусно злоумышляет против меня, своего родного брата. Поэтому действуй по своему усмотрению, Если ты свернешь ему шею, я не больше буду огорчен, чем если бы ты сломал ему палец. И я советую тебе, для твоей пользы, смотреть в оба, потому что если ты нанесешь ему только легкий вред или если он не одержит полной победы над тобою – он начнет действовать против тебя ядом, поймает тебя в какую-нибудь мошенническую ловушку и не выпустит до тех пор, пока не лишит жизни каким-нибудь косвенным или другим способом. Да, уверяю тебя – говорю это почти со слезами – нет в настоящее время на свете человека, который был бы так гнусен душою, несмотря на свои юные годы. А ведь я еще говорю о нем как брат; но, начни я разбирать его перед тобою во всей подробности, мне пришлось бы краснеть и плакать, а тебе бледнеть и изумляться.

Карл

Я очень рад, что пришел сюда к вам. Когда он появится завтра, я с ним разделаюсь как следует. Если после этого он будет в состоянии сделать хоть один шаг без поддержки, я никогда больше не стану бороться на приз. Бог да сохранит вашу милость!

Оливер

Прощай, добрый Карл!

Карл уходит.

Теперь надо раззадорить этого молодчика. Надеюсь, что увижу его конец, потому что моя душа, сам не знаю почему, ненавидит его больше всего на свете. А между тем он кроток, учен, хотя ничему не учился, полон благородства, любим всеми сословиями до безумия и действительно так пришелся по сердцу всем, и особенно моим людям, которые знают его лучше, чем кто бы то ни было, что через это они меня почти ни во что не ставят. Но это продлится недолго. Этот атлет уладит все дело. Мне остается только зажечь мальчишку, и я сейчас же примусь за это.

Уходит.

Сцена вторая

Лужайка перед дворцом герцога. Входят Розалинда и Целия.

Целия

Розалинда, милая кузина, прошу тебя, будь весела.

Розалинда

Милая Целия, я и то кажусь веселою сверх силы, а ты хочешь, чтоб я была еще веселее? Если ты не можешь научить меня, как забыть изгнанного отца, то нельзя требовать, чтобы я могла предаваться особому веселью.

Целия

Из этого я вижу, что ты не любишь меня так, как я люблю тебя. Если б мой дядя, твой изгнанный отец, изгнал твоего дядю, моего отца, но при этом ты осталась бы неразлучно со мною, я приучила бы мою любовь смотреть на твоего отца как на моего. Точно так же поступила бы и ты, если бы твоя привязанность ко мне была так же искренна и испытана, как моя к тебе.

Розалинда

Хорошо, я забуду свое положение и стану радоваться твоему.

Целия

Ты знаешь, что у моего отца нет детей, кроме меня, да, по всей вероятности, и не будет; нет сомнения, что после его смерти ты будешь его наследницей, потому что все то, что он взял у твоего отца силою, я отдам тебе по любви. Клянусь честью, отдам – и пусть я обращусь в чудовище, если нарушу эту клятву. Развеселись же, моя милая Роза, моя дорогая Роза!

Розалинда

Да, с этой минуты, кузина, я буду весела и стану выдумывать забавы. Что ты скажешь, например, о том, чтобы влюбиться ради забавы?

Целия

Отлично! Пожалуйста, сделай из любви забаву, но не влюбляйся ни в кого серьезно, да и шутку доводи только до той степени, чтобы иметь возможность выйти из нее с честью, сохранив ненарушенным румянец невинности.

Розалинда

Чем же мы станем забавляться?

Целия

Сядем и насмешками сгоним почтенную матушку Фортуну с ее колеса, для того чтобы вперед она раздавала свои дары поровну.

Розалинда

Мне хотелось бы, чтоб мы могли сделать, это, потому что ее благодеяния распределены крайне неправильно; особенно ошибается добрая слепая женщина при раздаче своих даров женщинам.

Целия

Это правда: те, кого она делает красивыми, редко получают от нее добродетель, а те, кого она делает добродетельными, выходят из ее рук очень некрасивыми.

Розалинда

Нет, говоря это, ты уже переходишь из области Фортуны в область Природы: Фортуна – владычица светских даров[4], но не очертаний, производимых Природою.

Входит Оселок.

Целия

Будто? Разве, когда Природа производит красивое созданье, Фортуна не может бросить его в огонь? Если Природа дала нам остроумие для того, чтобы насмехаться над Фортуной, то разве Фортуна не прислала сюда этого шута, чтобы прекратить наш разговор?

Розалинда

Действительно, Фортуна слишком жестоко обращается с Природой, сокращая натуральной глупостью натуральный ум.

Целия

Может быть, это сделала не Фортуна, а Природа, которая, заметив, что наши натуральные умы слишком тупы для того, чтобы рассуждать о таких богинях, послала сюда этого дурачка в виде оселка для нас, потому что всегда тупость дурака служит оселком для умного. Ну, умный человек, куда ты направляешься?

Оселок

Сударыня, вас требует к себе ваш отец.

Целия

А тебя сделали посланником?

Оселок

Нет, клянусь честью, но мне приказали сходить за вами.

Розалинда

Где ты выучился этой клятве, шут?

Оселок

У одного рыцаря, который клялся своей честью, что пирожки были хороши, и клялся своей честью, что горчица никуда не, годилась. Я же утверждаю, что пирожки никуда не годились, а горчица была хороша. Тем не менее рыцарь не давал ложной клятвы.

Целия

Как докажешь ты это с твоим большим запасом учености?

Розалинда

Да-да, сними-ка намордник с твоей мудрости.

Оселок

Ну, выступите обе вперед, погладьте свои подбородки и поклянитесь вашими бородами, что я плут.

Целия

Клянемся нашими бородами, если бы они у нас были, что ты плут.

Оселок

Клянусь моим плутовством, если бы оно у меня было, я был бы плут. Но когда вы клянетесь тем, чего нет, то не даете ложной клятвы; точно так же не клялся ложно рыцарь, когда клялся своею честью, ибо ее у него не было, или, если он и имел ее, то уничтожил клятвами задолго до того, как увидел эти пирожки и эту горчицу.

Целия

На кого ты это намекаешь, скажи, пожалуйста?

Оселок

На человека, которого любил старый Фридрих, ваш отец.

Целия

Любовь моего отца достаточна для того, чтобы этого человека уважали. Довольно, не говори больше о нем. На днях тебя высекут за злословие.

Оселок

Тем хуже, что дураки не имеют права говорить умно о глупостях, которые делают умные люди.

Целия

Честное слово, ты говоришь правду: с тех пор как ту капельку ума, которую имеют дураки, заставили молчать, та капелька глупости, которую имеют умные люди, торжественно выставляет себя напоказ. Сюда идет Ле-Бо.

Входит Ле-Бо.

Розалинда

С полным ртом новостей.

Целия

Которыми он обсыплет нас, как голуби, когда они кормят своих птенцов.

Розалинда

Значит, мы будем напичканы новостями.

Целия

Тем лучше – мы от этого только выиграем. Bonjour[5], monsieur Ле-Бо! Что нового?

Ле-Бо

Прекрасная принцесса, вы упустили одно отличное увеселение.

Целия

Увеселение? Какого цвета?

Ле-Бо

«Какого цвета»? Как прикажете мне отвечать на это?

Розалинда

Как вам подскажут ум и случай.

Оселок

Или как велит рок.

Целия

Хорошо сказано: фраза точно из камня высечена.

Оселок

О, если мое остроумие когда-нибудь истощится…

Розалинда

Тогда ты потеряешь свой прежний запах.

Ле-Бо

Вы смущаете меня, сударыни. Мне хотелось рассказать вам о хорошей борьбе, которую вам не удалось видеть.

Розалинда

Ну что ж, расскажите, как происходила эта борьба?

Ле-Бо

Я расскажу вам начало, и, если вашим светлостям будет угодно, вы можете увидеть конец, потому что самое-то лучшее еще осталось сделать и делать его придут сюда, на это самое место, где вы находитесь.

Целия

Хорошо, послушаем это начало, которое уже умерло и похоронено.

Ле-Бо

Вот пришел старик с тремя своими сыновьями…

Целия

Я могла бы приделать это начало к какой-нибудь старой сказке.

Ле-Бо

Тремя прекрасными молодыми людьми, отличного роста и красоты…

Розалинда

С такими записочками на шее: «Да будет из сих записок ведомо всем и каждому…»

Ле-Бо

Старший из троих боролся с Карлом, борцом герцога, и этот Карл опрокинул его в одно мгновение и сломал ему три ребра, так что нет почти надежды спасти его: точно так же он поступил со вторым и точно так же с третьим. Там лежат они; бедный старик, их отец, так горестно стонет над ними, что все зрители сочувствуют ему слезами.

Розалинда

Ах, Более мой!

Оселок

Какое ж это, сударь, увеселение, упущенное принцессами?

Ле-Бо

Как какое? Да то, о котором я рассказываю.

Оселок

Видно, люди с каждым днем становятся умнее! В первый раз в жизни слышу, что переламывание ребер составляет увеселение для женщин.

Целия

Я тоже, уверяю тебя.

Розалинда

Но разве остался еще кто-нибудь, желающий слышать в своих ребрах музыку хруста? Есть еще охотники до переломанных ребер? Так нам придется присутствовать при этой борьбе, кузен?

Ле-Бо

Придется, если вы останетесь здесь, потому что именно это место назначено для борьбы, и она сейчас начнется.

Целия

Да, действительно, они идут. Что ж, останемся и посмотрим.

Трубы.

Входят герцог Фридрих, вельможи, Орландо, Карл и свита.

Фридрих

Начинайте. Так как этот юноша не слушает никаких увещаний, пусть рискует на свой собственный страх.

Розалинда

Это он?

Ле-Бо

Точно так.

Целия

Увы, он слишком молод; но на лице его победоносное выражение.

Фридрих

И вы здесь, дочь и племянница? Вы прокрались сюда, чтобы посмотреть на борьбу?

Розалинда

Точно так, государь, если вы нам позволите.

Фридрих

Могу вам сказать, что это зрелище доставит вам мало удовольствия: силы этих людей неравны. Из сострадания к молодости человека, вызвавшегося на бой, я хотел отговорить его, но он ничего не слушает. Поговорите-ка вы с ним; попытайтесь, не уговорите ли вы его?

Целия

Добрый Ле-Бо, позовите его сюда.

Фридрих

Да, позовите, я отойду в сторону.

Ле-Бо

Господин состязатель, принцессы зовут вас.

Орландо

Почтительнейше исполняю их приказание.

Розалинда

Молодой человек, вы вызвали на бой Карла, борца?

Орландо

Нет, прекрасная принцесса, он вызвал всех желающих. Я только пришел, как другие, померяться с ним силою моей молодости.

Целия

Молодой человек, ваш дух слишком смел для ваших лет. Вы видели страшные доказательства силы этого человека. Если б вы взглянули на себя своими собственными глазами или исследовали себя собственным рассудком, осознание опасности посоветовало бы вам решиться на дело, более подходящее вашим силам. Мы просим вас, ради вас самих, подумать о вашей безопасности и отступиться от этой попытки.

Розалинда

Да, послушайте нас, молодой человек, ваша репутация не пострадает от этого; мы попросим герцога, чтобы борьба не продолжалась более.

Орландо

Умоляю вас не наказывать меня неблагоприятным мнением; при этом я признаю себя очень виноватым, что отказываю хоть в чем-нибудь таким прекрасным дамам. Пусть только ваши лучезарные глаза и добрые желания сопровождают меня на этом поединке. Если я буду побит – срамом покроется здесь только тот, кто никогда не пользовался почетом; если убьют меня – умрет только тот, кто желал смерти. Я не причиню никакого огорчения моим друзьям, потому что у меня нет друзей, которые стали бы оплакивать меня; я не сделаю никакого вреда свету, потому что в нем я ничего не имею. В свете я занимаю толь, ко одно место, которое будет гораздо лучше наполнено, когда я очищу его.

Розалинда

Мне хотелось бы придать вам ту маленькую силу, которой я владею.

Целия

А я хотела бы дополнить ее силу своею.

Розалинда

Ступайте же! Молю небо, чтоб я ошиблась относительно вас.

Целия

Да будут с вами желанья вашего сердца!

Карл

Ну, ну где же этот юный молодец, так сильно желающий улечься рядом с своей матерью – землею?

Орландо

Он готов, но желание его имеет более скромный характер!..

Фридрих

Вы остановитесь после первого падения.

Карл

Ручаюсь вашей светлости, что вам, так усердно отклонявшим его от первого падения, не придется побуждать его ко второму.

Орландо

Ведь вы рассчитываете посмеяться надо мною после борьбы – так вам не следовало бы смеяться до нее. Однако приступайте к делу.

Розалинда

Геркулес да поможет тебе, молодой человек!

Целия

Мне хотелось бы быть теперь невидимкой, чтоб схватить этого силача за ногу.

Карл и Орландо борются.

Розалинда

О, превосходный юноша!

Целия

Будь у меня в глазах громовые стрелы, я знаю, кто лежал бы на земле.

Карл падает. Радостные крики.

Фридрих

Довольно, довольно!

Орландо

Умоляю вашу светлость позволить продолжать; я еще не разошелся.

Фридрих

Каково тебе, Карл?

Ле-Бо

Он не в состоянии говорить, государь.

Фридрих

Унесите его отсюда.

Карла уносят.

Как твое имя, молодой человек?

Орландо

Орландо, государь; я младший сын Роланда де Буа.

Фридрих

 

Желал бы я, чтоб ты был сын другого

Кого-нибудь: свет твоего отца

Всегда считал почтенным человеком,

Но я всегда врага в нем видел. Мне

Поступок твой понравился б сильнее,

Происходи ты из другой семьи.

Но все-таки ты юноша храбрейший:

Жаль одного – что не другой отец

Был назван мне тобою. До свиданья!

 

Уходит с Ле-Бо и свитой.

Целия

 

Кузиночка, будь я моим отцом,

Ужели бы я так же поступила,

Как он теперь?

 

Орландо

 

Я более горжусь

Тем, что я сын Роланда – самый младший

Из сыновей его – и этот титул

Не отдал бы, хотя б взамен его

Наследником усыновленным Фридрих

Назвал меня.

 

Розалинда

 

Роланда мой отец

Любил, как жизнь свою, и все на свете

Такую же любовь к нему питали.

Знай прежде я, что это сын его,

Слезами бы я просьбы заменила,

Чтоб страшно так собою рисковать

Не дать ему.

 

Целия

 

Любезная кузина,

Пойдем с тобой его благодарить

И ободрять; завистливый и грубый

Тон моего отца на сердце мне

Лег тяжело.

 

(К Орландо.)

 

Мессир, вы отличились

Блистательно. Коли в любви держать

Умеете вы обещанья так же,

Как превзошли все обещанья здесь,

То счастлива подруга ваша будет.

 

Розалинда

(отдавая ему цепь со своей шеи)

 

Вот эту вещь на память обо мне

Прошу носить – о женщине, Фортуной

Отверженной, которая дала б

И больше вам, будь средства побогаче

У ней в руках! – Что ж, Целия, идем?

 

Целия

 

Идем сейчас. Прощайте, славный витязь!

 

Целия и Розалинда собираются уходить.

Орландо

 

Ужели я не в силах им сказать:

«Благодарю»? Прекраснейшие свойства

Моей души повержены во прах,

А то, что здесь нетронутым осталось, —

Безжизненный обрубок.

 

Розалинда

(останавливаясь)

 

Он зовет,

Кузина, нас; я с счастием лишилась

И гордости; хочу спросить, чего

Желает он? – Мессир, мне показалось,

Вы звали нас Мессир, дрались вы славно

И победить сумели не одних

Своих врагов…

 

Целия

 

Я жду тебя, кузина.

 

Розалинда

 

Иду, иду. Прощайте же…

 

Уходит с Целией.

Орландо

 

Каким

Волненьем мой язык так сильно скован?

С ней говорить не мог я, а она

Настойчиво на это вызывала.

 

Входит Ле-Бо.

 

Несчастнейший Орландо, ты сражен!

Коли не Карл, так нечто послабее

Победу одержало над тобой!

 

Ле-Бо

 

Добрейший мой, советую по дружбе

Из этих мест отправиться. Хотя

Вы здесь себе снискали одобренье

Высокое, и общую любовь,

И похвалы правдивые, однако

Наш герцог так настроен, что на ваш

Поступок он совсем иначе смотрит.

Он прихотлив, капризен; вам, мессир,

Приличнее понять его характер

Действительный, чем мне о том сказать.

 

Орландо

 

Благодарю и вместе с тем прошу вас,

Скажите мне: из этих двух девиц,

Что на борьбу смотрели здесь, – какая

Дочь герцога?

 

Ле-Бо

 

Да ни одна из них,

Коли судить по качествам душевным;

На деле же, действительно, вот та,

Что меньше ростом, – дочь его; другая —

Дочь герцога-изгнанника; ее

Здесь дядя задержал как компаньонку

Для дочери своей, и их любовь

Взаимная нежней природной связи

Родных сестер. Но я вам сообщу,

Что с некоторых пор сердит наш герцог

На милую племянницу свою,

И этому одна причина только —

Что весь народ питает к ней любовь

За качества душевные и жалость

К ней чувствует из-за ее отца

Добрейшего. Я жизнью поручиться

Готов, что гнев его против нее

Внезапно разразится. До свиданья!

Впоследствии, в другом и лучшем свете,

Чем этот свет, я попрошу у вас

Поболее и дружбы и знакомства.

 

Орландо

 

Я крайне вам обязан навсегда.

Прощайте.

 

Ле-Бо уходит.

 

Ну, теперь, как видно, должен

Я из огня да в полымя идти:

От герцога-тирана прямо к брату —

Тирану. Розалинда, ангел мой!

 

Уходит.

Сцена третья

Комната во дворце. Входят Целия и Розалинда.

Целия

Ну, кузина, ну, Розалинда!.. Купидон да сжалится над нами! Неужели ни одного слова?

Розалинда

Ни одного, чтоб бросить собаке.

Целия

Нет, твои слова слишком драгоценны для того, чтоб их бросать собакам; брось часть их мне. Ну затрави меня доводами рассудка.

Розалинда

Если бы я это сделала, обе кузины пропали бы: одну изувечил бы рассудок, а другая сошла бы с ума от его отсутствия.

(Вздыхает.)

Целия

И это все из-за твоего отца?

Розалинда

Нет, кое-что из-за дочери моего отца. О, как наполнен терниями этот будничный свет!

Целия

Это только репейники, кузина, брошенные на тебя в разгаре праздничного веселья. Когда мы ходим не по нехоженым тропинкам, они цепляются за наше платье.

Розалинда

С платья я всегда могу их сбросить, но тут шипы засели в моем сердце.

Целия

Вырви их.

Розалинда

Я попыталась бы, если б знала, что это легко сделать.

Целия

Ну полно, полно; борись со своими чувствами.

Розалинда

Ах, они приняли сторону лучшего борца, чем я.

Целия

Желаю тебе успеха. В свое время ты попытаешься потягаться с этим борцом, рискуя даже поражением. Однако шутки в сторону и поговорим серьезно. Неужели правда, что так внезапно ты ощутила столь сильную привязанность к младшему сыну старика Роланда?

Розалинда

Герцог, отец мой, горячо любил его отца.

Целия

Так разве из этого следует, что ты должна горячо любить его сына? По такой логике мне бы следовало ненавидеть его, потому что мой отец сильно ненавидел его отца – а между тем я не ненавижу Орландо.

Розалинда

Да, не ненавидь его ради меня.

Целия

Из-за чего мне ненавидеть его? Разве он не выказал себя с отличной стороны?

Розалинда

Вот потому-то не мешай мне любить его, а ты люби его оттого, что я люблю его. Смотри, сюда идет герцог.

Целия

Глаза его пылают гневом.

Входит герцог Фридрих со свитой.

Фридрих(Розалинде)

 

Сударыня, подумайте сейчас

О вашей безопасности и двор

Оставьте наш немедленно.

 

Розалинда

 

Я, дядя?

 

Фридрих

 

Да, ты, племянница. Чрез десять дней,

Коль ближе чем на двадцать миль ты будешь

От нашего владенья, – смерть тебе!

 

Розалинда

 

Униженно прошу я вашу светлость

Позволить мне с собою унести

Познание вины моей. Коль знаю

Отчетливо я самое себя,

И сознаю свои желанья ясно,

И бодрствую, и не сошла с ума,

В чем я вполне убеждена, – то, дядя

Мой дорогой, ручаюсь смело вам,

Что никогда, ничем, ни даже мыслью,

Не вышедшей на свет из мозга, я

Еще не оскорбила вашу светлость.

 

Фридрих

 

Так говорят изменники всегда.

Когда б слова их душу очищали,

Невинностью равнялись бы они

С святынею. Довольствуйся одною

Причиною: не верю я тебе.

 

Розалинда

 

Однако же такое недоверье

Изменницей не делает меня.

Скажите мне, на чем улики ваши

Основаны?

 

Фридрих

 

Ты – твоего отца

Родная дочь, и этого довольно.

 

Розалинда

 

Но ею же была я и тогда,

Когда его землей вы завладели;

Но ею же была я и тогда,

Когда его изгнали вы. Измена

Ведь не идет в наследство, государь;

А если бы нас ею наделили

Приятели – так мне что до того?

Изменником ведь не был мой родитель.

Поэтому, мой добрый государь,

Не будьте так ко мне несправедливы,

Чтоб в бедности моей измену видеть.

 

Целия

 

Позвольте мне сказать вам, государь

Мой дорогой…

 

Фридрих

 

Да, Целия, оставил

Ее я здесь из-за тебя одной.

Иначе бы с отцом своим бродила

Она теперь.

 

Целия

 

Ее оставить здесь

В то время я не умоляла. Сами

Вы этого хотели, сами вы

Ее тогда жалели. Я в то время

Еще была настолько молода,

Что не могла ценить ее. Теперь же

Узнала я ее вполне. Когда

Изменница она – я тоже значит

Изменница: ведь вместе спали мы,

Вставали мы в одно и то же время,

учились мы, играли, ели вместе,

И всюду, где мы появлялись с ней,

Как лебеди Юноны[6], – оставались

Четою неразлучною всегда.

 

Фридрих

 

Нет, для тебя она хитра чрез меру;

Терпение ее, молчанье даже

И кроткий нрав народу говорят,

И жалость к ней он чувствует. Ты дура!

Ведь у тебя она ворует имя,

И будешь ты и более блистать,

И более пленительной казаться,

Когда она уйдет от нас. Итак,

Не раскрывай ты губ. Тверд, непреложен

Тот приговор, который произнес

Над нею я: она идет в изгнанье.

 

Целия

 

Так приговор такой же, государь,

И надо мной произнесите: врозь

С ней жить во мне нет силы.

 

Фридрих

 

Ты глупа!

Племянница, готовьтесь же к отъезду.

Коль более назначенного срока

Промедлите – порукой честь моя

И слов моих величье – вы умрете.

 

Уходит со свитой.

Целия

 

О бедная сестра моя! Куда

Ты двинешься? Желаешь поменяться

Отцами? Я готова своего

Тебе отдать. Прошу тебя, кузина,

Не будь грустней меня.

 

Розалинда

 

Причин грустить

Я более имею.

 

Целия

 

Нет, неправда,

Утешься же. Не знаешь разве ты,

Что герцогом отправлена в изгнанье

Я, дочь его?

 

Розалинда

 

Тебя он не изгнал.

 

Целия

 

Нет? Не изгнал? У Розалинды, значит,

Нет той любви, которая должна

Ей разъяснить, что ты и я – одно.

Нас разлучить? Нам, милая, расстаться?

Нет! Пусть себе отыщет мой отец

Наследницу другую. Ну давай же

Придумаем, как убежать, куда

Отправиться, что унести с собою…

Прочь мысль о том, чтоб на тебя одну

Взвалить твою невзгоду, чтоб страданья

Твои нести без помощи моей:

Да, что бы ты ни говорила – небом,

От наших слез уж побледневшим, я

Клянусь пойти повсюду за тобою.

 

Розалинда

 

Ну хорошо, куда же мы пойдем?

 

Целия

 

На поиски за дядей.

 

Розалинда

 

Ах, опасно

Нам, девушкам, в такой далекий путь

Отправиться! Ведь красота сильнее,

Чем золото, влечет к себе воров.

 

Целия

 

Я наряжусь в костюм простой и бедный

И сажею запачкаю лицо;

Ты сделаешь, как я, – и мы спокойно

Пройдем свой путь, ни разу никого

Не подстрекнув напасть на нас.

 

Розалинда

 

Не лучше ль

Мне, поскольку я довольно высока,

Одеться с ног до головы мужчиной,

Красивый меч привесивши к бедру

И в руки взяв охотничую пику?

Тогда – хотя б в душе моей лежал

Весь страх, какой таится в женском сердце, —

У нас, поверь, такой же будет вид,

Воинственный и гордый, как у многих

Трусливейших мужчин, в которых страх

Скрывается под внешностью притворной.

 

Целия

 

Как звать тебя прикажешь мне, когда

Мужчиною ты будешь?

 

Розалинда

 

He желаю

Я имени скромней, чем у пажа

Юпитера[7]; так будешь Ганимедом[8]

Ты звать меня – смотри, не позабудь.

Какое же себе возьмешь ты имя?

 

Целия

 

Согласное со жребием моим:

Не Целия я больше – Алиена[9].

 

Розалинда

 

Как думаешь, не попытаться ль нам

Украсть шута придворного отсюда?

Он был бы нам поддержкою в пути,

Не правда ли?

 

Целия

 

О, он пойдет за мною

На край земли; завербовать его

Мне предоставь. Идем же собирать

Брильянты все и все богатства наши;

Удобную минуту изберем

И лучший путь, чтоб скрыться от погони,

Которую пошлют вослед за мной.

Идем, и пусть сердца нам радость наполняет:

Нас не изгнание – свобода ожидает.

 

Уходят.

Действие II

Сцена первая

Арденнский лес. Входят старый герцог, Амьен и другие вельможи, одетые охотниками.

Герцог

 

Ну что, мои товарищи и братья

В изгнании, – не стала ль эта жизнь

Благодаря привычке старой слаще

Раскрашенного блеска? Этот лес

Не менее ль опасностями полон,

Чем лживый двор? Здесь кару лишь одну

Адамову мы чувствуем – различие

Меж временами года. Но когда

Зуб ледяной и завыванье ветра

Сердитого зимою тело мне

Грызут и бьют и наконец заставят

От холода дрожать меня – тогда

С улыбкою я говорю: «Вот это

Совсем не лесть; вокруг меня —

Советники, которые отлично

Дают понять мне, что такое я».

Да, сладостны последствия несчастья;

Как мерзостный и ядовитый гад[10],

Оно хранит неоценимый камень

Под черепом. И эта наша жизнь,

Свободная от суеты и шума,

Находит голоса в лесных деревьях,

И книги в ручейках, и поученья

В громадных камнях, и добро во всем.

 

Амьен

 

Да, я сменить жизнь эту на другую

Не захотел бы. Ваша светлость тем

Счастливы, что жестокие удары

Своей судьбы вы на такой спокойный

И сладостный язык способны быстро

Переводить.

 

Герцог

 

А не пойти ль теперь

За дичью нам? Хоть тяжело мне, право,

Что этих глупых, пестрых бедняков,

Туземных горожан пустыни этой,

В их собственных владеньях здешних мы

Колючими стрелами настигаем

И раним в кровь их круглые бока.

 

Первый вельможа

 

Вот этим-то и огорчен ужасно

Наш меланхолик Жак; клянется он,

Что в этом отношенье, ваша светлость,

Вы более не правы, чем ваш брат,

Изгнавший вас. Сегодня с Амиеном

Мы спрятались нарочно близ него,

Когда лежал врастяжку он под дубом,

Которого разросшиеся корни

Вошли в ручей, журчащий в этом лесе.

Туда пришел страдать бедняк-олень,

Пораненный охотничьей стрелою;

И, верьте мне, светлейший герцог, так

Несчастное животное стонало,

Что кожаный покров его костей

Растягивался страшно, точно лопнуть

Готов был он; и жалобно текли

Вдоль мордочки его невинной слезы,

Большущие и круглые, одна

Вослед другой. Так волосатый дурень

У самого ручья на берегу

Стоял, его слезами наполняя,

А между тем глаз не спускал с него

Меланхоличный Жак.

 

Герцог

 

Но что ж такое

Жак говорил? Картину эту он

Не сделал ли нравоучений темой?

 

Первый вельможа

 

О да, и те нравоученья он

Высказывал во множестве сравнений.

Так, например, при виде стольких слез,

Терявшихся в ручье без всякой пользы,

Он говорил: «Бедняк, подобно людям,

Ты делаешь духовную теперь,

Тому свое богатство отдавая,

Кто без того достаточно богат».

И вслед за тем, при мысли, что оленя

Оставили лохматые друзья,

Что он один, беспомощный, скитался,

Жак говорил: «Да, это так всегда:

Товарищей несчастье прогоняет».

Вдруг несколько оленей перед ним

Промчались, веселы и сыты,

И ни один привета не послал

Несчастному. «Ну да, бегите мимо! —

Воскликнул Жак. – Бегите поскорей,

Вы, сытые, зажиточные люди!

Таков уж свет! Ну стоит ли смотреть

На жалкого, несчастного банкрота!»

Так он пронзал упреками насквозь

Быт городской, и сельский, и придворный,

И даже жизнь, которую ведем

Мы с вами здесь; он клялся, что мы просто

Разбойники, тираны, хуже их,

И это оттого, что мы пугаем

И даже бьем животных в тех местах,

Где их сама природа поселила.

 

Герцог

 

И в этом настроенье вы его

Оставили?

 

Второй вельможа

 

Так точно, ваша светлость,

Оставили в раздумьях и в слезах

Над раненым оленем.

 

Герцог

 

Ведите

Меня туда. Люблю я приходить

К нему, когда он мрачно так настроен:

Страдания рождают

Множество глубоких мыслей в нем.

 

Второй вельможа

 

Пожалуйте, я вас сведу сейчас же.

 

Уходят.

Сцена вторая

Комната во дворце. Входят герцог Фридрих, вельможи и слуги.

Фридрих

 

Возможно ли, чтобы никто из вас

Не видел их? Нет, быть того не может,

Сообщников они себе нашли

В каких-нибудь бездельниках придворных.

 

Первый вельможа

 

Насколько мне известно, так никто

Не видел их. В присутствии прислужниц

Она легла в постель, но рано утром

Они нашли постель уже

Лишенною сокровища.

 

Второй вельможа

 

И с ними

Исчез и шут, который часто так

Вас заставлял смеяться, ваша светлость.

Гесперия, прислужница принцессы,

Созналась мне, что слышала она

Украдкою, как ваша дочь с кузиной

Восторженно хвалили красоту

И доблести того борца, который

На днях побил здесь Карла-силача.

И думает Гесперия, что где бы

Они не скрылись, тот молодец

Наверно их сопровождает.

 

Фридрих

 

К брату

Его послать сейчас же и привесть

Мне этого молодчика, а если

Его там нет, так пусть сам брат придет:

уж он его отыщет мне. Скорее

Исполните приказ мой, а меж тем

Без устали ищите, узнавайте,

Где нам поймать безумных беглецов.

 

Уходят.

Сцена третья

Перед домом Оливера. Орландо и Адам подходят с разных сторон.

Орландо

 

Кто здесь?

 

Адам

 

Как! Молодой мой господин! О добрый,

О дорогой мой господин! Портрет

Роланда престарелого! Скажите,

Зачем вы здесь? Зачем у вас душа

Прекрасная? Зачем вас люди любят?

Зачем сильны вы, и храбры, и хороши?

И наконец, зачем неосторожность

Имели вы нанесть такой удар

Могучему борцу при этом принце

Причудливом? Опередила здесь

Вас чересчур поспешно ваша слава

Есть род людей – известно это вам, —

Которые в своих душевных свойствах

Себе врагов находят; из таких

Людей и вы. Достоинства все ваши,

Мой господин, по отношенью к вам —

Изменники чистейшие, святые.

О, что за свет, в котором красота

Душевная тому отравой служит,

Кто ею наделен!

 

Орландо

 

Да что же тут

Случилось?

 

Адам

 

О юноша несчастный!

Не заходите в этот дом; живет

Под крышею его всех качеств ваших

Заклятый враг, ваш брат – нет, нет, не брат!

Сын», нет, не сын! Я не хочу сознаться,

Что это сын того, кого назвать

Его отцом хотел я. Он проведал

О вашем торжестве и нынче в ночь

Решился сжечь ту комнату, что служит

Вам спальнею, и с нею вас самих.

Коль этот план разрушится – он хочет

Употребить другие средства, лишь бы

Вас погубить; намеренья его

Подслушал я. Дом этот не жилище,

А бойня. О, бегите в страхе прочь!

 

Орландо

 

Куда ж идти, Адам?

 

Адам

 

Куда хотите,

Но только здесь не оставайтесь.

 

Орландо

 

Что ж?

Желаешь ты, чтоб стал я подаяньем

Свой хлеб сбирать иль воровской доход

Приобретать безумной, гнусной шпагой

На столбовой дороге? Только так

Мне поступить осталось бы – другого

Исхода я не знаю; но решиться

Я не хочу на это, будь что будет.

Скорее я готов себя обречь

Жестокости и лютой злобе брата.

 

Адам

 

Нет, этого не делайте. Пятьсот

Дукатов я имею; эту сумму

Ничтожную собрал на службе я

У вашего отца. Ее с той целью

Я приберег, чтоб мне она была

Заботливой сиделкою в то время,

Когда придут в не действие мои

Одряхнувшие ноги и с презреньем

Жизнь старика забросят люди в угол.

Возьмите их; моею же опорой

Пусть будет тот, кто воронов поит

И воробьям питанье посылает!

Вот золото: я все вам отдаю.

Позвольте мне слугой остаться вашим;

Я стар на вид, но крепок я и бодр,

Затем что кровь я в юности ни разу

Напитками горячими не портил

И никогда бесстыдно не искал

Средств ослаблять и разрушать все силы.

Вот почему и старчество мое —

Здоровая зима; она морозна,

Но действует живительно. Итак,

Позвольте мне последовать за вами;

Как молодой я буду вам служить

Во всех делах и затрудненьях ваших.

 

Орландо

 

О добрый мой старик! Как хорошо

Является в тебе все постоянство

Тех прежних лет, когда не из корысти

Слуга служил, а по одной любви!

Не создан ты по нашей новой моде,

Когда никто не хочет даром труд

Свой отдавать, и только лишь награда

Получена, усердие тотчас

Кончается в принявшем воздаянье.

Ты не таков. Но, бедный мой старик,

Ты дереву гнилому посвящаешь

Свои труды, заботливость свою;

За это все оно принесть не может

Тебе цветка простого. Но пусть будет

По-твоему: мы вместе в путь пойдем

И, прежде чем все то, что собрано тобою,

Успеем мы прожить, пошлется нам судьбою

Приятный для души и скромный жребий.

 

Адам

 

Да,

Идем, мой господин; и буду я всегда,

До часа смертного, ненарушимо честно

Сопровождать тебя. Я, как тебе известно,

От юношеских лет живу здесь, а теперь

Под восемьдесят мне; но больше в эту дверь

Я не хочу входить: в семнадцать лет беспечно

Всяк ищет счастия, в мои ж года, конечно,

Поздненько уж за ним бежать. Но все равно

Я буду награжден вполне, коль суждено

Мне встретить с чистою душой свою кончину

И знать, что заплатил мой долг я господину.

 

Уходят.

Сцена четвертая

Арденнский лес. Входят Розалинда в мужском платье, Целия, одетая пастушкой, и Оселок.

Розалинда

О Юпитер! Как утомился дух.

Оселок

Я бы о своем духе не заботился, не устань мои ноги.

Розалинда

А я бы готова опозорить мое мужское платье и расплакаться как женщина, но должна поддерживать более слабый сосуд, потому что камзол и штаны обязаны подавать пример бодрости юбке. Итак, мужайся, добрая Алиена!

Целия

Пожалуйста, прости мою слабость; я не могу идти дальше.

Оселок

Что до меня, то я готов скорее снести ваше изнеможение, чем понести вас самих. Впрочем, если бы и пришлось понести вас, тяжесть была бы невелика: ведь, я полагаю, у вас в кошельке ни гроша.

Розалинда

Итак, вот Арденнский лес.

Оселок

Да, вот я и в Арденнском лесу – и все-таки такой же дурак как прежде, если не больше. Дома мне было лучше; но путешественники должны быть всем довольны.

Розалинда

Да, будь всем доволен, добрый Оселок. Смотри, кто идет сюда: молодой человек и старик, занятые серьезным разговором.

Входят Корин и Сильвий.

Корин

 

Да, это путь к тому, чтоб вечно ты

 В ее душе встречал презренье.

 

Сильвий

 

Если б

Ты знал, Корин, как я люблю ее!

 

Корин

 

Понять могу отчасти, потому что

И сам любил когда-то.

 

Сильвий

 

Нет, Корин,

Ты, как старик, понять меня не можешь,

Хотя б и был ты в юности страстнейшим

Любовником, какой когда-нибудь

В полночный час вздыхал в своей постели.

Но если бы и правда, что твоя

Любовь была с моей любовью схожа —

Хоть убежден я твердо, что никто

Так не любил, как я, – то сколько сделал

В жару ее ты глупостей смешных?

 

Корин

 

Да тысячу, которые забыты

Теперь уж мной.

 

Сильвий

 

О, значит, никогда

Ты не любил так сильно. Если помнить

Не можешь ты малейших сумасбродств,

В которые любовь тебя ввергала, —

Ты не любил.

И если ты ни разу не сидел,

Как я теперь, слух чуждый утомляя

Хваленьями возлюбленной своей, —

Ты не любил.

И если ты не оставлял внезапно

Товарищей, как оставляю я

Тебя теперь, влекомый силой страсти, —

Ты не любил.

О Феба, Феба, Феба!

 

Уходит.

Розалинда

 

Увы! Пастух несчастный! Между тем

Как я твои рассматривала раны,

По горестной случайности свои

Увидела я тоже пред собою.

 

Оселок

А я свои. Я помню, что когда я был влюблен, то разбил свою шпагу о камень, объявив ей, что сделал это для того, чтоб отучить ее ходить по ночам к Жанете. И я помню, как я целовал ее скалку и вымя коровы, которое выдоили ее хорошенькие растрескавшиеся руки. И я помню, как я однажды ласкал и миловал гороховый стручок вместо нее и, вынув оттуда две горошины, отдал их ей и сказал с горючими слезами: «Носите их ради меня». Наш брат, истинный влюбленный, подвержен страшным прихотям; но как все в натуре смертно, так всякая влюбленная натура заражена смертельным безумием.

Розалинда

Ты говоришь умно, сам не замечая этого.

Оселок

Да я и не обращу внимания на мой ум до тех пор, пока не зацеплюсь за него и не переломаю себе ноги.

Розалинда

 

О Зевс! Огонь, которым полон этот пастушок,

Так схож с моим: он так же постоянен и глубок.

 

Оселок

 

Да и с моим; но только мой как будто

Стал потухать.

 

Целия

 

Прошу из вас двоих

Кого-нибудь, пойдите и спросите,

Не может ли вот этот человек

Нам дать поесть за деньги; я не в силах

Уж на ногах держаться.

 

Оселок

 

Эй, паяц!

 

Розалинда

 

Молчи, дурак! Тебе родня он, что ли?

 

Корин

 

Кто там зовет?

 

Оселок

 

Те, кто почище вас.

 

Корин

 

Не будь они такими, было б жалко

На них смотреть.

 

Розалинда(Оселку)

 

Ну замолчи же, неуч.

 

(Корину.)

 

Здорово, друг.

 

Корин

 

И вы здоровы будьте,

Мой господин хорошенький, и ваши

Товарищи.

 

Розалинда

 

Прошу тебя, пастух,

Коль золотом иль лаской подкрепленье

Купить себе в пустыне этой можно,

Сведи ты нас куда-нибудь, где мы

Могли б найти себе приют и пищу.

Вот девушка, измученная страшно

Дорогою и жаждущая здесь

Поотдохнуть.

 

Корин

 

Мой господин прекрасный,

Мне жаль ее, и больше для нее,

Чем для себя, хотел бы я богаче

Быть, чтоб ей хоть чем-нибудь помочь.

Но я пастух другого человека

И не стригу овец, что я пасу.

Мой господин суров и груб; он мало

Заботится о том, чтоб в небо путь

Открыть себе гостеприимством теплым.

Да сверх того, его стада, и дом,

И пастбища теперь пошли в продажу,

А так как он в отсутствии – у нас

Нет ничего такого, чем я мог бы

Вас накормить. Но все-таки прошу

Пожаловать и посмотреть; душою

Я рад гостям.

 

Розалинда

 

А кто же покупатель

Его лугов и стад?

 

Корин

 

Тот молодой

Пастух, что здесь недавно был со мною;

Да он теперь едва-едва глядит

На всякую покупку.

 

Розалинда

 

Если только

Ты не сочтешь бесчестным, то купи,

Пожалуйста, стада, луга и мызу,

А мы за все заплатим.

 

Целия

 

Сверх того,

Дадим тебе мы жалованья больше.

Понравилось мне это место; здесь

Я с радостью готова поселиться.

 

Корин

 

Сомненья нет, что можно это все

Купить. Пойдем со мною; если только

Жизнь здешняя, и почва, и доход

Придутся вам по вкусу, я охотно

Со всею верностью начну служить у вас

И вашим золотом все закреплю сейчас.

 

Уходят.

Сцена пятая

Там же. Входят Амьен, Жак и другие.

Амьен(поет)

 

Кто под зеленою листвою

Желает отдыхать со мною

И хору птичьих голосов

Кто вторить весело готов —

Пусть придет, пусть придет, пусть придет!

Здесь, на лоне природы,

Он врагов не найдет,

Кроме зимней, суровой погоды!

 

Жак

Еще, еще, прошу тебя, еще.

Амьен

Эти песни нагонят на вас меланхолию, monsieur Жак.

Жак

Спасибо им за это. Еще, прошу тебя, еще. Я могу высасывать меланхолию из песни, как ласточка высасывает яйца. Еще, прошу тебя, еще!

Амьен

Я охрип; притом же я знаю, что не могу понравиться вам.

Жак

Я и не требую, чтоб вы мне нравились: я желаю, чтоб вы пели. Ну дальше, следующий станс. Ведь вы их называете стансами?

Амьен

Как вам будет угодно, monsieur Жак.

Жак

Называйся они как хотят, мне все равно; ведь они ничего не должны мне. Что ж, будете петь?

Амьен

Пожалуй – скорее, чтобы исполнить ваше желание, чем для собственного удовольствия.

Жак

Ну если я когда-нибудь поблагодарю кого-нибудь, так этот кто-нибудь будете вы. То, что люди называют комплиментом, похоже на гримасы, которые строят друг другу две обезьяны, а когда человек благодарит меня от души, мне кажется, что я подал ему грош и что он благодарит меня как нищий. Ну пойте: а вы, не желающие петь, придержите языки.

Амьен

Хорошо, я окончу начатую песню. А вы, господа, пока накрывайте на стол: герцог намерен пить под этим деревом. (Жаку.) Он сегодня целый день искал вас

Жак

А я целый день избегал его. Он слишком большой спорщик. У меня в голове столько же мыслей, сколько и у него, но я за это благодарю небо и не кичусь этим Ну начинай щебетать.

Амьен (поет, все ему вторят)

 

Кто честолюбья избегает,

Под солнцем жить предпочитает,

И кто, умеренность любя,

Сам ищет пищу для себя,

Пусть придет, пусть придет, пусть придет.

Здесь, на лоне природы,

Он врагов не найдет,

Кроме зимней, суровой погоды.

 

Жак

Я вам скажу на этот мотив стихи, которые я сочинил вчера назло моей стихотворной изобретательности.

Амьен

А я спою их.

Жак

 

Вот эти стихи.

Коль человеку вдруг случится

В осла внезапно превратиться,

Богатство бросить и покой

Для дикой прихоти пустой,

Ducdame, ducdame, ducdame![11]

Здесь тотчас же он встретит

Дурней, равных себе,

Если только на зов мой ответит!

 

Амьен

Что значит это дюкдаме, дюкдаме, дюкдаме?

Жак

Это греческое заклинание, которым глупцов зазывали в заколдованный круг. Я пойду уснуть, если буду в состоянии; а если не смогу уснуть, то буду сыпать ругательства на всех перворожденных Египта.

Амьен

А я пойду искать герцога; его обед готов.

Расходятся в разные стороны.

Сцена шестая

Там же. Входят Орландои Адам.

Адам

Дорогой мой господин, я не могу идти дальше. О, я умираю от голода! Здесь я лягу и сниму мерку для моей могилы. Прощайте, добрый мой господин.

Орландо

Как, уже, Адам? Только у тебя и хватило мужества? Поживи немного, поддержи себя немного, развеселись немного. Если в этом суровом лесу живет какой-нибудь дикий зверь, то или он съест меня, или я принесу его тебе в пищу. Ты ближе к смерти по воображению, чем по силам. Ободрись из любви ко мне; не подпускай еще некоторое время смерть к своему телу. Я сейчас же вернусь к тебе, и если не принесу тебе чего-нибудь поесть, то дам тебе позволение умереть. Но если ты умрешь прежде, чем я возвращусь, – значит, ты издеваешься над моими стараниями. Ну вот и хорошо: ты повеселел, и я скоро буду опять здесь. Но ты лежишь на холодном воздухе; дай-ка я отнесу тебя в какой-нибудь приют, и, если в этой пустыне есть живое существо, ты не умрешь от недостатка пищи. Бодрее, добрый Адам!

Уходит.

Сцена седьмая

Лес. Накрытый стол. Входятстарый герцог, Амьен, вельможи и прислуга.

Герцог

 

Он в зверя превратился, вероятно:

Под образом людским нигде нельзя

Его найти.

 

Первый вельможа

 

Он только что отсюда

Ушел домой; он песню слушал здесь

И весел был.

 

Герцог

 

Ну, если музыкантом

Да станет он – он, диссонансов всех

Смешение, – то дисгармонью скоро

увидим мы во всех небесных сферах.

Я вас прошу пойти за ним, сказать,

Что мне бы с ним поговорить хотелось.

 

Входит Жак.

Первый вельможа

 

Он от труда меня избавил тем,

Что сам пришел.

 

Герцог

 

Что ж это значит, сударь?

Возможно ли такую жизнь вести,

Чтоб бедные друзья вас умоляли

Не бегать их? Но что я вижу? Радость

У вас в лице!

 

Жак

 

Шут, шут! Я встретил здесь

В лесу шута – шута в ливрее пестрой.

О, жалкий мир! Да, это верно так,

Как то, что я живу посредством пищи,

Шут встречен мной. Лежал он на земле

И грел себя на солнышке, и тут же

Сударыню Фортуну он честил,

Хорошими, разумными словами,

А между тем он просто пестрый шут.

«Здорово, шут!» – сказал я. «Нет уж, сударь, —

Он отвечал, – не называйте вы

Меня шутом, пока богатства небо

Мне не пошлет». Затем полез в карман

И, вытащив часы, бесцветным взглядом

На них взглянул и мудро произнес

«Десятый час! – И вслед за тем прибавил:

– Здесь видим мы, как двигается мир:

Всего лишь час назад был час девятый,

А час пройдет – одиннадцать пробьет;

И так-то вот мы с каждым часом зреем,

И так-то вот гнием мы каждый час.

И тут конец всей сказочке». Чуть только

Услышал я, что этот пестрый шут

О времени так рассуждает – печень

Моя сейчас запела петухом

От радости, что водятся такие

Мыслители среди шутов, и я

Час целый по его часам смеялся.

О, славный шут! О, превосходный шут!

Нет ничего прекрасней пестрой куртки.

 

Герцог

 

Кто этот шут?

 

Жак

 

О, превосходный шут!

Он при дворе служил и утверждает,

Что женщина, коль молода она

И хороша, имеет дар об этом

Сейчас узнать. И у него в мозгу, —

Который сух, как сухаря остаток,

Не съеденный в дороге, – клети есть

Престранные; их множеством заметок

Он начинил, и те заметки в ход

Отрывками пускает. О, когда бы

Мне стать шутом! Я в куртке пестрой

Свое все честолюбье заключаю.

 

Герцог

 

И ты ее получишь.

 

Жак

 

Мне к лицу

Она одна – но только с уговором,

Чтоб вырвали из здравой головы

Вы мнение, в ней севшее глубоко,

Что я умен. Свободу вы должны

Мне дать во всем, чтоб я, как вольный ветер,

Мог дуть на все, на что я захочу,

Как все шуты; и те, кого я буду

Сильней колоть, должны и хохотать

Сильней других. Какая же причина,

Мессир, тому? Причина так пряма,

Как в сельский храм ведущая дорожка:

Тот человек, которого сразит

Шут остротой, нелепо поступает,

Когда удар, как он жесток ни будь,

Не с полным равнодушьем переносит;

Иначе все, что глупо в мудреце,

От шутовских ударов обнажится.

Попробуйте напялить на меня

Костюм шута, позвольте мне свободно

Все говорить, и я ручаюсь вам,

Что вычищу совсем желудок грязный

Испорченного мира, лишь бы он

С терпением глотал мое лекарство.

 

Герцог

 

Фи, знаю я, что стал бы делать ты.

 

Жак

 

Да ничего дурного, без сомненья.

 

Герцог

 

Карая грех, ты этим бы свершал

Страшнейший грех: ведь сам ты был распутным,

И чувственность была в тебе сильна,

Как похоть зверская; и так все язвы,

Недуги все, которые схватил

Ты, шляяся везде, распространил бы

Ты по свету.

 

Жак

 

Как, разве человек,

Тщеславие бранящий, этим самым

И личности отдельные бранит?

Тщеславие обширно ведь, как море,

И волны так вздымает высоко,

Что наконец не может удержаться —

И падает. Когда я говорю,

Что многие из наших горожанок

Несметные сокровища несут

На недостойном теле – разве этим

На личность я указываю? Где

Та женщина, которая мне скажет,

Что именно о ней я говорил,

Когда ее соседка с нею схожа?

Скажите ж мне, понять мне дайте,

Язык мой мог обидеть человека?

Коли я в цель попал, так оскорбил

Он сам себя; коли он чист душою,

То мой укор по воздуху летит,

Как дикий гусь, в котором не имеет

Никто нужды. Но кто идет сюда?

Входит Орландо с обнаженным мечом.

 

Орландо

 

Остановитесь! Больше есть не смейте!

 

Жак

 

Да я еще совсем не начинал.

 

Орландо

 

И не начнешь, пока нужда не будет

Насыщена.

 

Жак

 

Что это за петух?

 

Герцог

 

Что придало тебе такую дерзость?

Отчаянье? Иль просто оттого,

Что вежливость ты грубо презираешь,

Являешься ты неучем таким?

 

Орландо

 

Вы с самого начала в цель попали:

Колючий шип отчаянной нужды

Сорвал с меня приятную личину

Приличия; но уроженец я

Не диких стран, и вежливость знакома

Мне хорошо. И все-таки теперь

Я говорю: остановитесь! Первый,

Кто тронет лишь один из сих плодов,

Не давши мне сперва себя насытить

И тех, о ком забочусь, – будет мертв.

 

Жак

 

Коли нельзя вас убедить рассудком,

Так я умру.

 

Герцог

 

Чего хотите вы?

Склонить могли б вы нас к гостеприимству

Не силою, а кротостью.

 

Орландо

 

Совсем

Я изнемог от голода; скорее

Мне дайте есть.

 

Герцог

 

Садитесь подле нас,

И кушайте, и будьте нашим гостем.

 

Орландо

 

Как ваш язык приветлив! О, прошу

Простить меня; я думал, в этом месте

Все дикое, и только потому

Я резкий тон приказа взял. Но кто бы

Вы ни были, вы, в глубине лесов,

Под сению дерев меланхоличных,

Живущие беспечно, – если вы

Когда-нибудь дни лучшие знавали,

И жили там, где колокольный звон

Сзывает в храм, и за столом сидели

Честных людей, и плакали порой,

И ведали, что значит милосердье

Оказывать и получать самим, —

Любезностью сердечной накажите

Меня теперь. Надежды этой полный,

Краснею я, меч отправляя в ножны.

 

Герцог

 

Да, правда, мы дни лучшие знавали,

И жили там, где колокольный звон

Сзывает в храм, и за столом сидели

Честных людей, и слезы лили мы,

Рожденные священным состраданьем, —

И потому гостеприимно вас

Здесь просим сесть и всем распоряжаться,

Чем можем мы в нужде вам пособить.

 

Орландо

 

Помедлите трапезою немного:

Как лань, пойду я за птенцом своим,

Чтоб накормить его. То бедный старец,

Усталые шаги свои за мной

Направивший из преданности чистой.

Пока он сил не подкрепит своих,

Ослабленных влияньем двух недугов:

И старости и голода – куска

Малейшего не трону я.

 

Герцог

 

Идите

Сейчас за ним; мы кушать не начнем,

Пока не возвратитесь вы обратно.

 

Орландо

 

Благодарю, и да спасет вас Бог

За ваш прием вполне великодушный!

Уходит.

 

Герцог

 

Вот видишь: несчастные не мы одни.

На мировой, необозримой сцене

Являются картины во сто раз

Ужаснее, чем на подмостках этих,

Где мы с тобой играем.

 

Жак

 

Весь мир – театр;

В нем женщины, мужчины, все – актеры;

У каждого есть вход и выход свой.

И человек один и тот же роли

Различные играет в пьесе, где

Семь действий есть[12]. Сначала он ребенок,

Пищащий и ревущий на руках

У нянюшки; затем – плаксивый школьник,

С блистающим, как утро дня, лицом

И с сумочкой ползущий неохотно,

улиткой, в школу; потом

Любовник он, вздыхающий, как печка,

Балладой жалостною в честь бровей

Возлюбленной своей; затем он воин,

Обросший бородой, как леопард,

Наполненный ругательствами, честью

Ревниво дорожащий и задорный,

За мыльным славы пузырем готовый

Влезть в самое орудия жерло.

Затем уже он судия, с почтенным

Животиком, в котором каплуна

Отличного запрятал, с строгим взором,

С остриженной красиво бородой,

Исполненный мудрейших изречений

И аксиом новейших – роль свою

Играет он. В шестом из этих действий

Является он высохшим паяцем,

С очками на носу и с сумкой сбоку;

Штаны его, что юношей еще

Себе он сшил, отлично сохранились,

Но широки безмерно для его

Иссохших ног; а мужественный голос,

Сменившийся ребяческим дискантом,

Свист издает пронзительно-фальшивый.

Последний акт, венчающий собой

Столь полную и сложную историю,

Есть новое младенчество – пора

Беззубая, безглазая, без вкуса,

Без памяти малейшей, без всего.

Входит Орландо, несущий Адама.

 

Герцог

 

Привет мой вам. Кладите ж вашу ношу

Почтенную и дайте ей поесть.

 

Орландо

 

Благодарю вас за него душевно.

 

Адам

 

И хорошо вы делаете. Я

Благодарить сам за себя не в силах.

 

Герцог

 

Привет мой вам! За стол же поскорей!

Не стану я мешать трапезе вашей

Расспросами о ваших приключеньях.

Пусть музыка сыграет что-нибудь,

А вы, кузен мой добрый, спойте песню.

 

Амьен(поет)

 

Разносись, зимний ветер, и вой!

Ты безвреднее злобы людской,

И еще никого и ни разу

Не поранил так сильно твой зуб,

Потому что хоть дик ты и груб,

Но невидим телесному глазу.

Гей, го-го! Станем петь под зеленой листвой!

Дружба часто фальшива, любовь – сон пустой!

Гей, го-го! Под зеленой листвой —

Наша жизнь краше всякой другой!

Ледените нас, зимние дни!

Не так сильно кусают они,

Как забытое доброе дело;

И хоть страшны они для морей,

Но терзает гораздо больней

Друг забывчивый душу и тело.

Гей, го-го! Станем петь под зеленой листвой!

Дружба часто фальшива, любовь – сон пустой!

Гей, го-го! Под зеленой листвой —

Наша жизнь краше всякой другой!

 

Герцог(который в это время тихо разговаривал с Орландо)

 

Да, если вы на самом деле сын

Почтенного Роланда, как шепнули

Вы мне теперь и как удостоверил

Меня мой глаз, который на лице

У вас нашел живой и очень верный

Его портрет, – приветствую вас здесь

От всей души! Я герцог, друг Роланда,

Теперь пойдем ко мне в пещеру: там

Вы дальше мне о ваших приключеньях

Расскажете.

 

(Адаму.)

 

Старик почтенный, ты

Приятен мне как господин твой. Люди,

Сведите под руки его.

 

(К Орландо.)

 

А вы

Подайте руку мне, и дома обо всем,

Что вы перенесли, расскажете. Идем.

 

Действие III

Сцена первая

Комната во дворце. Входят герцог Фридрих, вельможи и Оливер.

Фридрих

 

Так вы его не видели с тех пор?

Мессир, мессир, я не могу поверить:

Не заключай моя душа в себе

Так много доброты – предмета мщенья

Не стал бы я отыскивать далеко,

Когда ты здесь. Но берегись! Твой брат,

Где б ни был он, а должен быть отыскан.

Ищи его со свечкой; через год

Доставь его сюда живым иль мертвым

Иль более не возвращайся жить

В моей стране. Твои поместья, вещи,

Которые своими ты зовешь,

Достойные секвестра, будут в нашем

Владении, пока твой брат с тебя

Не снимет сам всего, в чем обвиненье

Мы возвели тебе.

 

Оливер

 

О, если б вы,

Светлейший принц, мои все чувства знали!

Я никогда ведь брата не любил.

Фридрих Тем более ты негодяй!

 

(Вельможам.)

 

Сейчас же

Прогнать его отсюда; наложить

Чиновникам особым на поместья

И дом его секвестр – и это все

С возможною поспешностью исполнить.

 

Уходят.

Сцена вторая

Лес. Входит Орландои привешивает к дереву бумагу.

Орландо

 

Виси ты здесь, мой стих, как знак любви моей!

А ты, в тройном венце царица тихой ночи[13],

Направь из горних сфер свои святые очи

На имя, что царит во мне над жизнью всей.

О Розалинда, друг! Деревья эти все

Бумагой служат мне; на их коре пишу я

Все то, что думаю, что чувствую: хочу я,

Чтоб каждый видел здесь хвалу твоей красе.

    Иди, Орландо, поспеши!

    На древе каждом напиши

    Ее, дорогую, любимую,

    Словами едва выразимую.

 

Уходит. Входят Корин и Оселок.

Корин

Ну как вам нравится, почтеннейший Оселок, эта пастушеская жизнь?

Оселок

Сказать по правде, пастух, рассматриваемая сама по себе, она – хорошая жизнь; но рассматриваемая как жизнь пастушеская, она ровно ничего не стоит. По своей уединенности она мне очень нравится, но по своей отчужденности она мне кажется самой паскудной жизнью. Как жизнь сельская, она мне очень по сердцу; но, принимая во внимание, что она проходит вдали от двора, я нахожу ее очень скучной. Как жизнь воздержанная, она, видите ли, вполне соответствует моим наклонностям, но как жизнь, лишенная изобилия, она совершенно противоречит моему желудку. Пастух, ты знаешь какой-нибудь толк в философии?

Корин

Знаю лишь настолько, чтоб понимать, что чем сильнее человек нездоров, тем он больнее; что тот, у кого нет денег, средств и достатка, не имеет трех хороших друзей; что дождь мочит, а огонь сжигает; что от жирных пастбищ овцы жиреют, что важнейшая причина ночи есть отсутствие солнца; что тот, кто не получил ума ни от природы, ни искусственными средствами, – или может жаловаться на дурное воспитание, или родился от очень глупых родителей.

Оселок

Это совершенно натуральная философия. Пастух, ты был когда-нибудь при дворе?

Корин

Нет, не был.

Оселок

Ну так ты будешь ввержен в геенну огненную.

Корин

Надеюсь, что не буду.

Оселок

Непременно будешь и сгоришь, как дурно поджаренное яйцо, – только с одной стороны.

Корин

За то, что я не был при дворе? Почему же это?

Оселок

Потому, что если ты никогда не был при дворе, то никогда не видел хороших манер; а если ты никогда не видел хороших манер, то твои манеры должны быть дурны; а что дурно, то грех; а за грех идут в ад. Ты в опасном положении, пастух.

Корин

Нисколько, Оселок. Те манеры, которые считаются хорошими при дворе, смешны в деревне, точно так же, как манеры деревенские очень смешны при дворе. Вы сказали мне, что при дворе люди при встрече не кланяются друг другу, а посылают друг другу воздушные поцелуи, целуя кончики своих пальцев; это обыкновение было бы весьма нечистоплотно, если б придворные были пастухами.

Оселок

Доказательство, скорее доказательство!

Корин

Доказательство вот: мы постоянно трогаем наших овец, а вы знаете, что их шерсть жирная.

Оселок

А разве руки наших придворных не потеют? И разве жир овцы не так здоров, как пот человека? Слабо, слабо! Давай лучшее доказательство. Ну?

Корин

Сверх того, наши руки жестки.

Оселок

Тем скорее их осязали бы ваши губы. Опять слабо. Давай лучшее доказательство. Ну?

Корин

И часто, когда мы лечим наших овец, то намазываем их дегтем. Так вы хотите, чтоб мы целовали деготь? А руки придворных надушены благовониями.

Оселок

О глупейший человек! Ты – изъеденный червями кусок в сравнении с хорошим куском мяса! Ей-ей, так! Поучись у мудрого и рассуди: благовония более низкого происхождения, чем деготь; они – нечистое испражнение тибетской кошки. Жду лучшего доказательства, пастух.

Корин

Вы слишком придворно-умны для меня; уступаю вам.

Оселок

Так ты хочешь идти в ад? Да поможет тебе Бог, глупый ты человек! Да просветит тебя Бог – ты очень прост.

Корин

Сударь, Я простой поденщик; я зарабатываю то, что съедаю, приобретаю то, что ношу, ни к кому не имею ненависти, не завидую ничьему счастью, радуюсь благополучию других людей, мирюсь со своим бедственным положением и заключаю все мое самолюбие в том, чтоб видеть, как мои овцы пасутся, а ягнята их сосут.

Оселок

Тут ты опять грешишь глупостью: собираешь в одно место овец и баранов и стараешься зарабатывать хлеб оплодотворением животных, служишь сводником барану и, вопреки всем брачным правилам, отдаешь двенадцатимесячную овцу хромоногому, старому, рогатому барану. Если ты не пойдешь за это в ад – значит, сам черт не желает иметь у себя пастухов; иначе – не знаю, как ты можешь увернуться.

Корин

Вот идет Ганимед, молодой брат моей новой хозяйки.

Входит Розалинда, читая бумагу.

Розалинда (читает)

 

«Нет среди обеих Индий

Камня краше Розалинды;

Ветер по свету разносит

Быстро славу Розалинды;

Блеск прекраснейших портретов

Меркнет перед Розалиндой.

Позабудьте всех красавиц,

Кроме милой Розалинды!»

 

Оселок

Я вам буду рифмовать таким образом восемь лет кряду, исключая часы обедов, ужинов и сна Эти стихи – точь-в-точь рысь торговки маслом, когда она спешит на рынок.

Розалинда

Убирайся, шут!

Оселок

Вот образчик:

 

«Коль олень грустит по лани,

Пусть идет он к Розалинде;

Как самца желает кошка,

Так мужчину Розалинда;

Платью зимнему подкладка

Так нужна, как Розалинде;

Кто идет на жатву, должен

Там работать с Розалиндой;

Плод сладчайший с кислой коркой —

Плод такой же Розалинда;

Розу ищущий находит

И шипы и Розалинду».

 

Вот, собственно, фальшивый галоп стихов. Что вам за охота заражать себя этими рифмами?

Розалинда

Молчи, глупый шут. Я нашла их на дереве.

Оселок

Скверные плоды приносит это дерево.

Розалинда

Я привью к нему сначала тебя, а потом кизил: тогда это дерево принесет самый ранний плод во всей стране, потому что ты сгниешь прежде, чем созреешь до половины, точно так же, как кизил.

Оселок

Вы проговорили, но умно или нет – это пусть решит лес.

Входит Целия, читая бумагу.

Розалинда

Тише! Вот идет моя сестра; она что-то читает. Отойдите в сторону.

Целия(читает)

 

«Ужели этот лес пустынным

Остаться должен оттого,

Что в нем никто не обитает?

Нет, я к деревьям всем его

Привешу языки, и будут

Они ряд истин возвещать:

Что жизнь людская очень скоро

Кончает по свету блуждать;

Что эта жизнь, обыкновенно,

Простого локтя не длинней;

Что очень часто нарушались

Слова и клятвы двух друзей.

Но в заключенье каждой фразы

И на прекраснейших ветвях

Я буду имя Розалинды

Писать, чтоб все в этих местах

Узнали – небо захотело

Ее всем лучшим наделить

И отдало приказ природе

В одном лице соединить

Земные прелести. Природа

Приказ исполнила и ей

Тотчас дала лицо Елены[14] —

Без сердца, полного затей, —

Всю величавость Клеопатры[15],

Весь Аталанты блеск ума[16],

Дух строго девственный, которым

Была Лукреция полна.

Так клир небесный Розалинду

Создал из разных свойств людей;

Сердца, глаза и лица многих

Соединились чудно в ней.

Решило небо: ей все это получить,

А мне – ее рабом до самой смерти жить».

 

Розалинда

О милосердый Юпитер! Какою скучною проповедью любви вы утомили ваших прихожан, ни разу не сказав: «Потерпите, добрые люди!»

Целия

Как, вы здесь, друзья? Пастух, отойди немного. (Оселку.) Ты ступай с ним.

Оселок

Идем, пастух; отступим с почетом – если без обоза и поклажи, то, по крайней мере, с сумкой и кульком.

Уходит с Корином.

Целия

Ты слышала эти стихи?

Розалинда

О да, я слышала их, и еще прибавку к ним, потому что некоторые из этих стихов имели больше стоп, чем может быть у стихов.

Целия

Это все равно; стопы могли поддержать стихи.

Розалинда

Да, но сами стопы хромали, не имели силы поддержать себя и потому заставили хромать стихи.

Целия

Но могла ли ты без удивления услышать, что твое имя висит и вырезано на здешних деревьях?

Розалинда

Когда ты пришла сюда, то уже семь дней из девяти[17] было проведено мною в изумлении, потому что – посмотри, что я нашла на одном пальмовом дереве. Меня не воспевали так сильно со времен Пифагора, когда я была ирландскою мышью[18]; а ведь это было так давно, что я едва помню.

Целия

Догадываешься ты, кто сделал это?

Розалинда

Человек?

Целия

Да, и на шее у него цепь, которую ты когда-то носила. Ты изменяешься в лице?

Розалинда

Но кто же это, скажи, пожалуйста?

Целия

О Господи, Господи! Трудно друзьям встретиться после разлуки – но и горы могут сдвигаться со своих мест вследствие землетрясения и встречаются одна с другой.

Розалинда

Да скажешь ли ты, кто он?

Целия

Возможно ли?

Розалинда

Умоляю тебя с самою неотступной настоятельностью сказать мне, кто он.

Целия

О, удивительно, удивительно, удивительнейшим образом удивительно! И опять-таки удивительно, и выше всякого описания удивительно!

Розалинда

Это из рук вон! Неужели ты думаешь, что если я одета в мужское платье, то и мой характер влез в камзол и панталоны? Каждая новая минута отсрочки для меня то же, что путешествие к Южному океану. Прошу тебя, скажи мне скорее, кто он; торопись. Я желала бы, чтоб ты была заикой; тогда это скрытое имя вырвалось бы, может быть, из твоих губ, как вино вырывается из бутылки с узким горлом: или разом, или ни капли. Прошу тебя, откупори свой рот, чтобы я могла выпить твой секрет.

Целия

Значит, ты можешь вместить мужчину в своей утробе.

Розалинда

Создан ли он по образу и подобию Божию? Какого он рода человек? Достойна ли его голова шляпы, достоин ли его подбородок бороды?

Целия

Ну, бородка у него небольшая.

Розалинда

Бог пошлет ему большую, если он не будет неблагодарным. Я согласна ожидать, пока у него вырастет борода, если только ты перестанешь задерживать описание его подбородка.

Целия

Это – молодой Орландо, который в одно и то же мгновение сразил борца и твое сердце.

Розалинда

К черту эти шутки! Говори серьезно и как честная девушка.

Целия

Уверяю тебя, кузина, это он.

Розалинда

Орландо?

Целия

Орландо.

Розалинда

Вот горе-то! Что же я теперь стану делать с моим камзолом и панталонами? Что он делал, когда ты увидела его? Что он сказал? Как он выглядел? Как был одет? Зачем он здесь? Спрашивал ли он обо мне? Где он живет? Как он расстался с тобой? Когда ты опять увидишься с ним? Отвечай мне на все это одним словом.

Целия

Добудь мне прежде рот Гаргантюа, потому что слово, которого ты требуешь, слишком велико для какого бы то ни было рта нашего времени. Ответить «да» и «нет» на все твои вопросы заняло бы больше времени, чем ответ на все вопросы Катехизиса.

Розалинда

Но знает ли он, что я в этом лесу и в мужском платье? Так ли он свеж лицом, как в день поединка?

Целия

Разрешать задачи влюбленного так же легко, как считать блох. Но вкуси мое открытие и пережуй его повнимательней. Я нашла Орландо под деревом, где он лежал, как упавший желудь.

Розалинда

Это дерево можно назвать деревом Юпитера, если с него падают такие плоды.

Целия

Потрудитесь выслушать меня, добрая госпожа.

Розалинда

Продолжай.

Целия

Он лежал под этим деревом, растянувшись, как раненый рыцарь.

Розалинда

Как ни печально такое зрелище, оно, должно быть, очень красиво.

Целия

Пожалуйста, крикни своему языку «стой!» – он делает очень несвоевременные прыжки. Одет он был охотником.

Розалинда

О, скверное предзнаменование! Он пришел сюда для того, чтобы убить мое сердце.

Целия

Я хотела бы спеть мою песню без постороннего аккомпанемента. Ты сбиваешь меня с тона.

Розалинда

Разве ты не знаешь, что я женщина? Когда у меня есть мысль, я должна ее высказать. Продолжай, милая.

Целия

Ты сбиваешь меня. Тише! Не он ли идет сюда?

Розалинда

Это он. Спрячемся и станем наблюдать за ним.

Входят Орландои Жак.

Жак

Благодарю вас за компанию, но, сказать правду, мне точно так же было бы приятно остаться одному.

Орландо

И мне тоже. Но ради приличия я также благодарю вас за компанию.

Жак

Да хранит вас Бог! Будем встречаться как можно реже.

Орландо

Я желаю, чтоб мы были как можно меньше знакомы.

Жак

Пожалуйста, не портите деревьев вырезываньем на их коре любовных песен.

Орландо

Пожалуйста, не портите моих стихов, читая их так дурно.

Жак

Вашу возлюбленную зовут Розалиндою?

Орландо

Да.

Жак

Мне не нравится это имя.

Орландо

Вам не думали нравиться, когда ее крестили.

Жак

Какого она роста?

Орландо

Такого высокого, как мое сердце.

Жак

Вы полны прекрасных ответов. Не были ли вы знакомы с женами золотых дел мастеров и не вычитали ли вы всех этих вещей, на кольцах?

Орландо

Нет, но я отвечаю вам, как те фигуры на обоях, у которых вы позаимствовали ваши вопросы[19].

Жак

У вас быстрый ум; я полагаю, что он сделан из пяток Аталанты. Не хотите ли сесть подле меня, и мы станем вдвоем ругать нашу госпожу – вселенную и все наши бедствия.

Орландо

Я не буду бранить никого в мире, кроме себя, за которым знаю много недостатков.

Жак

Самый худший недостаток ваш в том, что вы влюблены.

Орландо

Это недостаток, которого я не променяю на вашу лучшую добродетель. Вы надоели мне.

Жак

Уверяю вас, что я искал шута, когда встретил вас.

Орландо

Шут утонул в ручье: посмотрите в воду – и вы увидите шута.

Жак

Я увижу там свою собственную особу.

Орландо

Которую я считаю или шутом, или нулем.

Жак

Я не хочу дольше оставаться с вами. Прощайте, добрый синьор Любовь.

Орландо

Очень рад, что вы уходите. Прощайте, добрейший monsieur Меланхолик.

Жак уходит.

Розалинда (Целии)

Я поговорю с ним как нахальный лакей и в этом виде подурачу его. Эй, охотник, послушай!

Орландо

Слышу очень хорошо; что вам надо?

Розалинда

Скажите, пожалуйста, который час?

Орландо

Вам бы следовало спросить, какое время дня, потому что в лесу нет часов.

Розалинда

Значит, в лесу нет ни одного настоящего влюбленного; иначе ежеминутные вздохи и ежечасные стоны указывали бы медленный ход времени так же хорошо, как часы.

Орландо

Отчего же не быстрый ход времени? Это выражение было бы, кажется, не менее верно?

Розалинда

Совсем нет. Время идет различным шагом с различными лицами. Я вам могу сказать, с кем оно подвигается тихим шагом, с кем бежит рысью, с кем мчится галопом и с кем стоит на месте.

Орландо

Ну скажите, пожалуйста, с кем оно бежит рысью?

Розалинда

Бежит оно неспокойной рысью с молодой девушкой в промежуток между подписанием брачного контракта и днем свадьбы. Будь этот промежуток хоть семидневный, рысь времени так неспокойна, что для ждущего он кажется семилетним.

Орландо

А с кем время идет шагом?

Розалинда

Со священником, который не знает по-латыни, и с богачом, у которого нет подагры: первый спит безмятежно, потому что не может заниматься, а второй живет весело, потому что не испытывает никаких страданий; первому незнакома ноша сухой и изнуряющей науки, второй не знает бремени печальной и тяжелой нищеты. Вот с кем время идет шагом.

Орландо

С кем же оно мчится галопом?

Розалинда

С вором, которого ведут на виселицу, потому что, как бы тихо ни продвигался он, ему все кажется, что он придет слишком скоро.

Орландо

С кем оно стоит на месте?

Розалинда

С законоведами во время судейских каникул, потому что от закрытия судов до открытия они спят и, следовательно, не замечают движения времени.

Орландо

Где ты живешь, красивый юноша?

Розалинда

Живу с этою пастушкой, моей сестрой, здесь, на опушке леса, как бахрома на краю юбки.

Орландо

Ты здешний уроженец?

Розалинда

Да, как кролик, который живет там, где он родился.

Орландо

В твоей речи есть нечто утонченное, чего ты не мог приобрести в такой уединенной местности.

Розалинда

Это мне говорили многие, но, право, я выучился говорить у моего старика-дяди, набожного человека, который в молодости жил в городе и очень хорошо знал светское обхождение, потому что был влюблен. Я наслышался от него всяческих проповедей против любви и благодарю Бога, что я не женщина: иначе во мне были бы все те безумия, в которых дядя обвинял весь женский пол.

Орландо

Не можешь ли припомнить какой-нибудь из тех главных пороков, которые он взваливал на женщин?

Розалинда

Главного не было ни одного; они все были похожи друг на друга, как гроши; каждый порок казался чудовищным до тех пор, пока другой такой же не присоединялся к нему.

Орландо

Пожалуйста, укажи на какие-нибудь из них.

Розалинда

Нет, я буду давать мое лекарство только тем, которые больны. Здесь, в лесу, есть человек, который портит наши молодые деревья, вырезывая на их коре слово «Розалинда», развешивает оды на ветках сирени и элегии на терновых кустах, и все эти произведения обоготворяют имя Розалинды. Если б я встретил этого разносчика нежных чувств, я дал бы ему несколько хороших советов, потому что, как кажется, он болен ежедневной лихорадкой любви.

Орландо

Я тот, которого трясет эта лихорадка. Прошу же тебя дать мне твое лекарство.

Розалинда

В вас нет ни одного из признаков, о которых говорил мой дядя; он учил меня, как узнавать влюбленного человека, и я уверен, что вы не сидите пленником в этой клетке.

Орландо

Какие же это признаки?

Розалинда

Исхудалые щеки, которых у вас нет; синева под глазами, которой у вас нет; молчаливость, которой у вас нет; не расчесанная борода, которой у вас нет; но это последнее я вам прощаю, потому что, правду сказать, бородою вы не богаче, чем какой-нибудь младший брат доходами. Потом ваши чулки должны бы быть без подвязок, ваша шапка – без завязок, ваши рукава – без пуговиц, ваши башмаки – без застежек, и, вообще, все в вас должно было бы обличать неряшливое отчаяние. Но в вас ничего этого нет; вы скорее одеты щегольски и похожи на человека, который влюблен в самого себя, а не в кого-нибудь другого.

Орландо

Прекрасный юноша, мне хотелось бы убедить тебя, что я влюблен.

Розалинда

Убедить меня! Вы могли бы скорее убедить ту, которую вы любите, а она, ручаюсь вам, более способна поверить вам, чем сознаться, что поверила; это один из пунктов, в которых женщины постоянно обвиняют во лжи свою совесть. Но, кроме шуток, вы в самом деле тот самый, который развешивает на деревьях стихи, до такой степени прославляющие Розалинду?

Орландо

Клянусь тебе, юноша, белой рукою Розалинды, я тот самый, тот самый несчастный.

Розалинда

Но так ли сильно вы влюблены, как свидетельствуют ваши стихи?

Орландо

Ни стихи, ни ум человеческий не могут выразить силу моей любви.

Розалинда

Любовь – чистое безумие и, верьте мне, не меньше настоящего сумасшествия достойна темной кельи и плети. Если ее не подвергают такому наказанию, так это потому, что болезнь эта слишком обыкновенна и сами бичевальщики больны ею. Однако я могу вылечить вас советом.

Орландо

Разве вы уже вылечили кого-нибудь таким образом?

Розалинда

Да, вылечил одного человека, и вот как. Он должен был вообразить себе, что я его возлюбленная, и я заставлял его каждый день ухаживать за мной. Я же, разыгрывая роль прихотливой девушки, был задумчив, женствен, изменчив, капризен, горд, причудлив, сердит, ветрен, непостоянен, то плакал, то улыбался, выказывал некоторые признаки всех страстей и не ощущал ни одной страсти, и вообще вел себя как большинство мальчиков и женщин в этих обстоятельствах. То я любил его, то ненавидел; то ласкал его, то прогонял; то плакал о нем, то плевал на него. Таким образом я заставил моего вздыхателя перейти от безумия любви к состоянию совершенного безумия, и, кинув навсегда шумный поток жизни, он удалился в совершенно монашеское уединение. Так я и вылечил его, и берусь этим же способом вымыть ваше сердце так, что оно сравнится чистотой со здоровою печенью[20] овцы, и что в нем не останется ни одного пятнышка любви.

Орландо

Я не хочу лечиться, юноша.

Розалинда

Я бы вылечил вас, если бы вы захотели называть меня Розалиндой и, приходя каждый день в мою хижину, ухаживать за мной.

Орландо

Хорошо, я буду делать это, клянусь искренностью моей любви; скажи мне, где твоя хижина?

Розалинда

Пойдемте со мною, я покажу вам ее, а по дороге вы расскажете мне, в какой части леса вы живете. Что же, идете?

Орландо

С большим удовольствием, добрый юноша.

Розалинда

Нет, вы должны называть меня Розалиндой. – Сестрица, ты идешь с нами?

Уходят.

Сцена третья

Лес. Входят Оселоки Одри. Жак следит за ними издали.

Оселок

Иди скорее, добрая Одри. Я соберу твоих коз, Одри. Ну что ж, Одри? Все ли я тебе по сердцу? Все ли тебе нравятся мои простые черты?

Одри

Ваши черты? Господи, помилуй нас! Что это за черты такие?

Оселок

Я с тобою и с твоими козами в этих местах похож на самого прихотливого поэта, честного Овидия, в то время когда он жил у готов[21].

Жак(в сторону)

О, ученость, – она здесь более не на своем месте, чем если бы Юпитер очутился под соломенной крышей!

Оселок

Когда стихи человека остаются непонятыми, когда его ум не встречает поддержки в рано развитом ребенке – понятливости, то это поражает человека сильнее, чем большой счет, поданный за постой в маленькой комнате. Право, я был бы рад, если бы боги сделали тебя поэтичной.

Одри

Я не знаю, что значит «поэтичной»; значит ли это – честная на деле и на словах? Правдивая ли это вещь?

Оселок

Нет, потому что самая правдивая поэзия – вымысел, а влюбленные все преданы поэзии, и можно сказать, что то, в чем они клянутся как поэты, они выдумывают как любовники.

Одри

И после этого вы хотели бы, чтоб боги создали меня поэтичною?

Оселок

Конечно, хотел бы, потому что ты клялась мне, что ты честна – значит, если б ты была поэтом, я бы имел некоторую надежду, что ты выдумываешь.

Одри

Так вы не хотели бы, чтоб я была честна?

Оселок

Нет, хотел бы только в том случае, если бы ты была гадка лицом, потому что честность, соединенная с красотой, то же, что медовая подливка к сахару.

Жак (в сторону)

Глубокомысленный шут!

Одри

Ну, а так как я не хороша, то прошу богов сделать меня честной.

Оселок

Положим; но давать честность грязному уроду все равно, что подносить хорошее кушанье на грязном блюде.

Одри

Я не грязная, несмотря на то что, благодаря богам, безобразна.

Оселок

Хорошо, да благословенны будут боги за твое безобразие! Грязнота еще успеет прийти. Как бы то ни было, я хочу жениться на тебе, и с этою целью был уже у Оливера Путаника, священника ближайшего селения, который обещал мне прийти в это место леса и соединить нас.

Жак(в сторону)

Я бы с удовольствием посмотрел на эту сходку.

Одри

Ну да сохранят вас боги в радости!

Оселок

Аминь. Человек боязливый остановился бы в этом предприятии, потому что здесь нет иного храма, кроме леса, нет иных свидетелей, как рогатые звери. Но что ж такое? Смелее! Рога – вещь ненавистная, но неизбежная. Говорят, что многие люди не знают, где конец их богатствам, – это правда; у многих людей хорошие рога, и они не знают, где конец этих рогов. Притом это приданое, приносимое их женами, а не вещь, приобретаемая ими самими. Рога? Да, рога… Что ж, ими наделены только бедные люди? Нет-нет, у благороднейшего оленя они так же высоки, как у самого жалкого. Значит, холостой человек благословен богами? Нет. Точно так же, как окруженный высокими стенами город величественнее простого селенья, чело женатого человека почтеннее, чем обнаженная голова холостяка, и насколько способность защищаться лучше бессилия, настолько иметь рога полезнее, чем не иметь их. Вот идет патер Оливер.

Входит Оливер Путаник.

Оселок

Господин Оливер Путаник, милости просим. Как вам будет угодно повенчать нас под этим деревом или прикажете отправиться с вами в вашу часовню?

Путаник

Здесь нет никого, кто бы вручил вам вашу жену?

Оселок

Я не хочу принять ее ни из чьих посторонних рук.

Путаник

Это необходимо, или брак; не будет считаться законным.

Жак (подходя)

Совершайте, совершайте обряд; я принимаю на себя эту обязанность.

Оселок

Добрый вечер, любезнейший господин! Как вас зовут? Как ваше здоровье? Мне очень приятно вас видеть. Да наградит вас Бог за эту последнюю беседу. Я очень рад вас встретить. Зачем вы держите эту вещь (указывая на шляпу Жака) в руках? Пожалуйста, накройтесь.

Жак

Так ты хочешь жениться, пестрый шут?

Оселок

Как бык имеет свое ярмо, лошадь – свой мундштук и сокол – свои бубенчики, так человек имеет свои желания; и как голуби целуются, так супруги милуются.

Жак

И неужели вы, человек с таким образованием, хотите повенчаться под кустом, точно нищий? Пойдите в церковь и пригласите хорошего священника, который может объяснить вам, что такое брак. А этот господин соединит вас так, как соединяют две доски, после чего одна половинка начнет рассыхаться и, как зеленое древо, – крак, крак…

Оселок(в сторону)

Мне кажется, что этот повенчал бы меня лучше, чем всякий другой, потому что, как кажется, он не способен повенчать меня хорошо; а коли я буду нехорошо повенчан, то это послужит для меня впоследствии оправдательным поводом бросить мою жену.

Жак

Пойдем со мной и слушайся моих советов.

Оселок

Пойдем, милая Одри. Мы должны или повенчаться, или жить в незаконном браке. Прощайте, добрейший патер Оливер. Нет… (Напевает.)

 

О милый Оливер,

О славный Оливер,

Не оставляй меня ты за собою,

Но… убирайся, брат;

Ступай же, говорят…

Я не хочу быть венчанным тобою.

 

Уходит с Жаком и Одри.

Путаник

Все равно. Ни один из этих причудливых плутов никогда не поколеблет моего призванья.

Уходит.

Сцена четвертая

Перед хижиной. Входят Розалиндаи Целия.

Розалинда

Замолчи, я хочу плакать.

Целия

Плачь, пожалуй, но соблаговоли принять во внимание, что слезы неприличны мужчине.

Розалинда

Но разве я не имею основания плакать?

Целия

Имеешь такое основание, какого только можно желать. Поэтому плачь.

Розалинда

Даже волосы его изменнического цвета[22].

Целия

Они немного темнее, чем у Иуды, но поцелуи его – родные дети поцелуев Иуды.

Розалинда

Сказать правду, цвет его волос очень хорош.

Целия

Превосходный цвет. Каштановые всегда самые красивые.

Розалинда

А поцелуи его так полны святости, как прикосновение освященного хлеба.

Целия

Он купил пару губ у Дианы; монахиня, принадлежащая к братству зимы, не целует более свято, чем он; на этих губах лежит весь лед целомудрия.

Розалинда

Но отчего он поклялся, что придет сегодня утром, и не пришел?

Целия

Да, конечно, в нем нет ни капли честности.

Розалинда

Ты думаешь?

Целия

Да, я думаю, что он не карманный вор и не конокрад, но что касается его честности в любви, то в этом отношении я считаю его таким же пустым, как опрокинутый стакан или выеденный червями орех.

Розалинда

Он нечестен в любви?

Целия

Да, нечестен, если только он влюблен; но я не думаю, чтоб он был влюблен.

Розалинда

Однако ты слышала, как он громко клялся в любви.

Целия

Что было, то не есть. Притом же клятва влюбленного так же ненадежна, как слово кабатчика; и тот и другой ручаются в верности фальшивых счетов. Он сопровождает здесь в лесу герцога, твоего отца.

Розалинда

Я встретила герцога вчера и долго разговаривала с ним. Он спрашивал меня, из какого я семейства; я отвечала, что из такого же хорошего, как его род; на это он засмеялся и расстался со мною. Но с какой стати мы разговариваем об отцах, когда на свете есть такой человек, как Орландо?

Целия

О, он отличный человек! Пишет отличные стихи, говорит отличные слова, произносит отличные клятвы и отлично ломает их прямо на сердце своей возлюбленной, как жалкий боец, который на турнире пришпоривает свою лошадь только с одной стороны и ломает свое копье. Но все, на чем ездит молодость и чем управляет безрассудство, – отлично. Кто идет сюда?

Входит Корин.

Корин

 

Сударыня и сударь, вы не раз

Справлялись о пастухе, который

Любовию томился и со мной

Сидел при вас на травке, прославляя

Надменную пастушку, что была

Возлюбленной его.

 

Целия

 

Ну да, так что же Случилось с ним?

 

Корин

 

Коли угодно вам

Взглянуть теперь на сцену, натурально

Разыгранную бледностью любви

И краскою надменности и гнева,

Пожалуйте за мной; недалеко

Я вас сведу, коль это вам угодно.

 

Розалинда

 

О да, пойдем скорей туда; влюбленных вид

Поддерживает тех, кто страстью сам горит.

Веди же нас туда, и я вам обещаю,

Что в пьесе их я сам большую роль сыграю.

Уходят.

 

Сцена пятая

Другая часть леса. Входят Сильвийи Феба.

Сильвий

 

О милая, не отвергай меня,

Не отвергай! Скажи, что ты не любишь

Меня совсем, но с злобой этих слов

Не говори. Ведь и палач публичный,

В ком сердце зачерствело от привычки

К картинам смерти, никогда топор

На шею наклоненную не спустит,

Не попросив прощенья. Неужели

Ты хочешь быть суровей человека,

Живущего лишь кровию людской?

 

Входят Розалинда, Целия и Корин.

Феба

 

Я не хочу быть палачом твоим;

Я от тебя бегу, чтоб не заставить

Тебя страдать. Ты говоришь, что я

Ношу в глазах убийство. Это мило

Да и весьма правдоподобно: дать

Название убийц, тиранов лютых

Глазам – нежнейшей и слабейшей вещи,

Которая пугливо дверь свою

Для маленьких песчинок закрывает!

От всей души я на тебя взгляну

С суровостью, и если могут ранить

Мои глаза, то пусть они тебя

Убьют. Ну что ж? Представься пораженным;

Ну, падай же без чувств. Не можешь? Фи!

Стыдись, стыдись так лгать, давая имя

Убийц моим глазам. Ну покажи,

Где рана та, которую глазами

Я нанесла тебе? Коли себя

Ты маленькой булавкою царапнешь —

Царапина останется видна;

Коль к тростнику рукою прислонишься —

Знак на руке на несколько минут

Останется. Но ни малейшей раны

Мои глаза тебе не нанесли,

И я вполне уверена, что силы

Боль причинить нет ни в каких глазах.

 

Сильвий

 

О милая, в тот день – а он, быть может,

Уж недалек, – когда на чьих-нибудь

Цветущих свежестью щеках ты встретишь

Всю мощь любви, – в тот день узнаешь ты

Невидимые раны, что наносит

Стрела любви.

 

Феба

 

Ну а до той поры

Не подходи ко мне; когда же этот

Наступит день, ты осыпай меня

Насмешками и будь без состраданья.

Как буду я безжалостна к тебе

До той поры.

 

Розалинда(подходя)

 

А почему же это?

Какая мать вас родила, что вы

Поносите и мучите несчастных?

Хотя б и не были вы красотой

Наделены, – а, говоря по правде,

По-моему, настолько лишь собой

Вы хороши, насколько это нужно,

Чтоб без свечи укладываться спать, —

Так разве в ней могли б иметь вы повод

К надменности и жесткости. Ну что ж?

Что на меня вы смотрите? Поверьте,

В моих глазах ничем не лучше вы,

Чем дюжинный товар природы. Жизнью

Моей клянусь – мне кажется, она

Мои глаза взять тоже в плен желает!

Ну нет, моя надменная мамзель,

Вам это не удастся, не надейтесь!

Не вашим волосам, как черный шелк,

И не бровям чернильным, и не белым

Как молоко щекам, и не глазам

Агатовым – не им благоговенье

К вам поселить в душе моей. А ты,

Глупец-пастух, к чему ты неотступно

Следишь за ней, как ветер южных стран,

Наполненный дождями и туманом?

Ведь как мужчина ты в сто тысяч раз

Красивее ее. Такие дурни,

Как ты, пастух, и населяют мир

Уродами-детьми. Ей льстит, конечно,

Не зеркало ее, а ты. Она

Благодаря тебе себя считает

Красивее, чем можно по лицу

Ее судить. Но, милая, старайтесь

Узнать себя; колени преклонить

Вам следует, поститься и от сердца

Благодарить Творца за то, что любит

Вас честный человек; я тихо,

По-дружески скажу вам: продавайтесь,

Коль случай есть; не всякий купит вас.

Любите же его, не отвергайте

Его руки, молите, чтобы вас

Он пощадил. Несносно безобразье,

Когда к нему прибавится еще

Нахальство чванное. Бери ж скорее

Ее, пастух! Ну, а затем прощай!

 

Феба

 

Прошу тебя, о юноша прекрасный,

Брани меня хоть целый год. Твои

Упреки мне милей его признаний.

 

Розалинда

Он влюбился в ее безобразие, а она вот влюбляется в мой гнев. (Сильвию.) Если так – каждый раз, как она будет отвечать тебе суровыми взглядами, я буду наделять ее сердитыми словами. (Фебе.) Что вы так смотрите на меня?

Феба

 

Смотрю не с дурным чувством.

 

Розалинда

 

Пожалуйста, в меня вы не влюбитесь:

Я лживее, чем клятва, что дана

Под пьяный час; притом же я нисколько

Вас не люблю. Коли хотите знать,

Где я живу, так это недалеко:

В тени олив. – Идем, сестра. – Пастух,

Будь с нею крут. – Идем, сестра. – Пастушка,

Будь ласковее с ним и не гордись.

Хотя б тебя и целый мир мог видеть,

Ты никого б не ослепила так,

Как этого вздыхателя. – Идем же

К своим стадам.

 

Уходит с Целиейи Кориной.

Феба

 

Теперь, пастух умерший,

Я поняла всю силу слов твоих:

«Тот не любил, кто не влюбился сразу».

 

Сильвий

 

Прекрасная!

 

Феба

 

А, что ты говоришь?

 

Сильвий

 

О, пожалей меня, мой ангел Феба!

 

Феба

 

Да, я тебя жалею, милый Сильвий.

 

Сильвий

 

Где жалость есть, там помощь быть должна.

Коли к моей любовной муке жалость

Ты чувствуешь, дай мне свою любовь,

И этим истребишь ты разом жалость

В своей душе и скорбь в моей.

 

Феба

 

Даю

Тебе любовь; надеюсь, поступаю

По-дружески.

 

Сильвий

 

Хочу тобой владеть.

 

Феба

 

Вот это будет слишком. Сильвий,

Была пора, когда ты ненавистен

Был для меня». Хоть и теперь тебя

Я не люблю, но коли ты умеешь

Так говорить прекрасно о любви,

То я твое сообщество, которым

До этих пор ты так меня сердил,

Сносить не прочь и даже не отвергну

Твоих услуг; но только уж не жди

Других наград, как собственную радость,

Что можешь ты служить мне.

 

Сильвий

 

Так чиста

И так свята любовь моя, так беден

Я благами, что будут для меня

Сокровищем и несколько колосьев,

Подобранных за тем, кто жатву всю

Берет себе. Роняй свою улыбку

По временам – я буду ею жить.

 

Феба

 

Скажи, знаком ты с юношей, который

Здесь только что со мною говорил?

 

Сильвий

 

Нет, не совсем, но часто с ним встречался.

Он именно тот самый, что купил

У старого крестьянина стада и домик.

 

Феба

 

Из-за того, что я о нем справляюсь,

Не думай ты, что я его люблю;

Он просто злой мальчишка; но отлично

Он говорит. Да, впрочем, мне до слов

Что за нужда? Но ведь слова так милы,

Когда тому, кто слушает их, тот,

Кто говорит, приятен. Он собою

Хорош… хотя не слишком; но он горд —

Убеждена я в том; однако гордость

Ему к лицу; когда-нибудь он будет

Приятнейшим мужчиной. У него

Прекраснее всего – лицо, и взглядом

Он врачевал быстрей, чем языком

Он уязвлял… Он росту небольшого,

Но для своих годов высок; нога

Хоть так себе, но есть в ней что-то очень

Красивое. Я на губах его

Заметила прелестнейший румянец,

Немного лишь густее и живей,

Чем на щеках, – такое же меж ними

Различие, как меж пунцовым цветом

И розовым. Немало женщин есть,

Которые, когда бы рассмотрели

Его в такой подробности, как я,

Готовы бы сейчас в него влюбиться.

Во мне ж к нему ни ненависти нет

И ни любви. А между тем причину

Имею я скорее ненавидеть:

Кто право дал ему бранить меня?.

Я помню, он мне говорил, что черны

Мои глаза и волосы – потом

Он надо мной смеялся. Удивляюсь,

Что я его не срезала тогда;

Но все равно: отложенное дело

Не есть еще решенное. Письмо

Предерзкое я напишу – ты ж, Сильвий,

Его доставишь, правда?

 

Сильвий

 

О да,

С охотою полнейшей.

 

Феба

 

Сейчас же

Я напишу. Слова письма лежат

В моем мозгу и в сердце. Объяснюсь

Я коротко и зло. Идем же, Сильвий.

 

Уходят.