Юрий Юрьевич Юрьев

Белый — цвет одиночества

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Корректор Наталья Кононова

© Юрий Юрьевич Юрьев, 2017

Герои повести «Белый — цвет одиночества» — семейная пара. Границы их жизненных интересов полностью совпадают с областью их бизнеса — они владеют отелем в курортной горнолыжной зоне.

Неожиданно в семейную жизнь вмешиваются обстоятельства, испытывающие её на прочность. Вместе с тем в курортном поселке происходят события, и явно таинственного характера, которые, помимо любви и верности, ставят читателя ещё перед одним вопросом, таким образом, уже третьим — вопросом одиночества.

18+

ISBN 978-5-4485-5319-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Белый — цвет одиночества
2. Белый — цвет одиночества
3. Дачный сезон в Настасьино

Белый — цвет
одиночества

(Повесть)

АНАСТАСИИ РАХМАНОВОЙ — ЛУЧШЕМУ ЧТО ЕСТЬ

В тени горы лови цвет ветра,

утекающий в лёд…

С этой высоты, если глядеть невооруженным глазом, можно даже принять за нелыжников скопившихся внизу, возле опоры подъемника людей. Непрестанно работающий подъемник черпал и черпал их креслами по два и уносил наверх, но толпа не убывала. Ниже опоры, словно синеющая сквозь кожу вена, угадывалась лыжня, она прочерчивала склон поперек и поднималась к южной отметке. Этот спуск был непопулярен: чересчур крут и недолог. Сейчас только один готовился его одолеть. Что-то же он думал о себе или всего лишь хотел блеснуть перед публикой удалью — кто знает. Но готовился он основательно.

Настя во второй раз навела на него бинокль — и оранжевая с ноготок фигурка превратилась в статного молодого человека. Ничего в его поведении не менялось: он прыгал, проверяя крепления, он оттягивал и ослаблял резинку очков, оценивал, красиво ли сидят на руках перчатки. Наконец молодой человек решительно воткнул впереди себя палки, постоял неподвижно, потом на одних руках поднял тело, пронес его по воздуху и эффектно вытолкнул на лыжню.

Лыжник быстро набирал скорость. Он почему-то довольно низко сидел. Ну хоть бы какой намек на владение техникой спуска — ничуть не бывало. Крутизна постепенно выгибалась — и здесь хорошо бы уже начать применять торможения… Какое там. В следующую секунду Настя даже пискнула: вот он, будто оранжевый болид летит с палками, занесенными за спину, и вдруг пропадает в облаке белой крупы. Мелькает валящееся на бок туловище с высоко поднятыми, надломленными руками. Не человек — вихрь снега, в котором быстро чередуются вертящиеся конечности, уже стремительно катится по склону. Пытался ли он исправить ситуацию за миг до того, как понял, что что-то пошло не так? Скорее всего. Только что исправишь, когда лыжа уже наехала на лыжу.

Сбоку подошла Татьяна.

— Ты видела?! — взволнованно спросила её Настя.

— Что именно? — ответила та, высвобождая запавший под воротник хвост волос. Высвободила и потрясла им, расправляя на лопатках. Она смотрела совсем в другую сторону.

— Ты видела… — начала было Настя, но вовремя вспомнила ранимую, сердобольную натуру подруги.

— …Чтобы кто-нибудь с отдыха в Таиланде вернулся с вывихнутой коленкой или сломанным ребром? Ты видела такое?

— Спросишь тоже