Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси

Юрий Овсянников

Карл Иванович не просто усвоил уроки наставников. Осмыслив их, он двинулся дальше: стал рассматривать город с его площадями и улицами как единое гигантское «помещение» под открытым небом. И тогда площади стали для зодчего огромными залами, а улицы — галереями и коридорами. Таким путем решая градостроительные задачи, Карл Росси достиг блистательных результатов. Не случайно последующие поколения столь высоко оценили ансамбль Александринского театра.

«Росси, — как заметил историк архитектуры и зодчий И. Фомин, — сочетавший в своем творчестве архитектурную ясность и логичность Кваренги с декоративной непринужденностью и находчивостью Бренны, должен быть признан величайшим петербургским архитектором XIX века».

Через несколько лет французский путешественник маркиз Астольф де Кюстин заметит: «И сейчас, как и в XVI веке, можно услышать и в Париже, и в России, с каким восторгом говорят русские о всемогуществе царского слова. Оно творит чудеса, и все гордятся ими, забывая, каких жертв эти чудеса стоят. Да, слово царя оживляет камни, но убивает при этом людей!.. И этот триумф, стоивший жизни нескольким тысячам несчастных рабочих, павших жертвой царского нетерпения и царской прихоти, кажется этим жалким людям совсем не дорого оплаченным...»