Оглавление

Глава 1. Присоединяйся

«Ад пуст! Все дьяволы сюда слетелись!»

У. Шекспир «Буря»

Перед взором плыли круги, пока я в очередной раз пыталась вникнуть в тему лекции. Или уже даже не пыталась — сон оказался сильнее, и я прикрыла глаза, свесив голову. Мозг словно обвивали стальной проволокой.

Вчерашняя подработка вышла достаточно изматывающей — клиент оказался придирчивым и потребовал правки картины. Это вызвало во мне жгучее негодование, ведь указывать художнику, как творить, — что может быть хуже? И дело в том, что заказчик только портил результат, убивая все мои старания и творческие порывы. Так что, помимо гнева, я испытывала и разочарование. Затем были долгие разговоры про возврат средств, проклятья, и ещё раз — недовольство. Хотя я старалась быть максимально этичной.

Заказчик оказался довольно мстительным, в тот же вечер мне позвонил другой мой клиент и отказался от недавнего предложения. Я прорыдала весь вечер и заснула лишь под утро.

Всё это казалось бредом. Я старалась быть вежливой, старалась исправить эту чёртову картину, только всё испортила, клиент сам не знал, что хотел, и вылил злость на меня.

Я осталась без денег. Я потратила много времени.

— Мисс Блумфилд, а вы что скажете?

Из бередящих мою душу воспоминаний меня вырвал голос преподавателя истории Древней Греции. История не являлась профильным предметом, поэтому я и несильно заморачивалась ею. Однако преподаватель был довольно интересным — он нравился абсолютно всем студентам и своим коллегам — в основном, женского пола, но это и неудивительно. Он невероятно хорош собой: пронзительный взгляд серо-голубых глаз, аристократические черты. Леон Рейнольдс словно сошёл со страниц женского романа. Этакий представитель голубых кровей. По совместительству Дон Жуан — про него ходили разные разговоры, и в эти сплетни я даже не старалась вникнуть. Знала лишь, что у него есть кружок воздыхательниц, которые ходили к нему ставить театральные пьесы.

— Я прослушала, извините. — Сильно нахмурилась, пытаясь окончательно проснуться.

Ощущала, как все взгляды в аудитории направлены на меня, и от этого было не по себе. Особенно от взгляда преподавателя — он был такой холодный, льдистый, оценивающий.

— Мы говорили о мифах Древней Греции. Можете что-нибудь про это сказать?

— Вы про эти сказочки? — Я усмехнулась. — Думала, что мы здесь о фактах говорим, а не о легендах.

Он осторожно мне улыбнулся, а девочки — его главные фанатки — недовольно зашептались. Готова поспорить, они меня там сейчас проклинали, но мне на это наплевать.

— Люди часто придумывают себе богов, чтобы было на кого надеяться. Так было и так будет всегда, — ответил преподаватель. — Цикличность истории. Мисс Блумфилд, очень жаль, что вы нас не слушаете. И это повторяется из раза в раз. Садитесь.

Я по инерции опустилась на сиденье, ощущая саднящее чувство в груди. Меня будто опустили в чан с кипятком — кожа горела от стыда. Снова не слышала, что говорит преподаватель. В голове роились мысли о моих неудачах в работе, о том, как я вновь не успевала по учёбе.

Невольно опять посмотрела на толпу обожательниц Рейнольдса, а затем на него самого — он был невероятно самоуверен и увлечён тем, что рассказывал. Он никогда не зачитывал лекции с листочка, не пользовался канцеляризмами или излишними заумностями. Он рассказывал так, что хотелось слушать (тем, кто не работал, как я, до потери пульса). У него была какая-то магическая аура — и этому можно завидовать. Хотелось взять кусочек его уверенности и забрать себе — так я бы точно уже нашла нормальных клиентов и не работала за жалкие центы, совершенно не ценя свой труд.

Однако после пары не удалось уйти, как обычно, незамеченной.

— Мисс Блумфилд, вы останьтесь на пару минут.

Я застыла на месте, не зная, чего ожидать, а затем резко развернулась. И зачем только пришла на лекцию, могла бы поспать дома!

— Вы совсем не заинтересованы в моём предмете, — сразу же произнёс он, наблюдая, как последние девочки выходили из аудитории.

— Я не выбирала этот предмет, он был включён в программу, — запинаясь, ответила я. — Да и просто… Просто загружена подработками. Да и не одна я не заинтересована. Почему вы спрашиваете сейчас только меня?

Ощущала себя жутко неуютно и переступала с ноги на ногу.

— У вас хорошая успеваемость по другим предметам, вы умная девушка. Не понимаю, почему вдруг проблемы с историей Древней Греции.

Протёрла глаза, забыв, что накрасилась. Похоже, размазала тушь по лицу. Чёрт.

— Мисс Блумфилд, вам нужно большее погружение в историю. Предлагаю присоединиться к нашей театральной труппе. Пока только в роли наблюдателя.

Я криво улыбнулась. Ну уж нет, я не пойду в эту секту.

— А потом подберём для вас роль.

— Спасибо, но у меня вообще нет времени. — Я поправила лямку рюкзака и плотно сжала губы. — Извините. Наверное, мне лучше просто прийти сразу на зачёт, чтобы не тратить ваше время.

Внезапно раздался стук, и я обернулась к двери — там стояла одна из фанаток Рейнольдса — Кристи. Симпатичная шатенка — мы даже были с ней чем-то похожи.

— Мисс Уинтер, проведите экскурсию по нашему театру. А потом мисс Блумфилд примет решение.

Девушка мило улыбнулась, когда взглянула на меня.

— Я не буду участвовать в этом. Я не актриса, — взвыла я сразу, как только мы покинули кабинет. Меня трясло. Не понимала Рейнольдса.

— Ты просто ещё себя не раскрыла, — послышалось позади меня.

— А он тебя уже раскрыл, да? Извини, грубо вышло.

Она вдруг смутилась, и я тут же пожалела о своих словах. Чёртова прямолинейность и саркастичность. Неудивительно, что у меня нет друзей. Кому нужна такая язва?

— Я имела в виду, что у тебя… Ну, главная роль же, — быстро исправилась я.

Она кивнула. Из всех фанаток Рейнольдса Кристи была наиболее адекватной. По крайней мере, мне так казалось.

— Пойдём, покажу тебе зал для репетиций.

Я закатила глаза. Согласилась, зная, что дальше экскурсии не зайдёт. Мне очень хотелось спать. Кристи вела меня по холлу университета в актовый зал. Там обустроили сцену, водрузив античные статуи. Смотрелось всё это как-то гротескно.

Я слушала Кристи вполуха — мне не было интересно, что у них за пьеса, кто задействован, кого как зовут, зачем тут валяется эта пилястра. Да какая разница! А вот белый порошок в гримёрке меня напряг. Я остановилась как вкопанная. Интуиция подсказывала мне, что это не соль и не сахар. Однако внимание тут же переключилось.

— Кристи, ты такая сучка! Это моя роль! — завизжала рыжая, чьё имя я не помнила. — Переспала с Леоном, чтобы заполучить её? А ты знаешь, скольких он трахает?

— Что же не у всех главная роль? — язвительно ответила Кристи. — Может, потому что не в сексе дело?!

Всех? Он со всеми спит, что ли? Я не успела обдумать это, потому что все мои мысли занимало другое.

— Девочки, вы тут на героине сидите, что ли? — не сдержалась я, продолжая смотреть на стол с порошком.

— А ты ещё кто? — прокричала рыжая. — А, новенькая Леона.

Она вдруг расхохоталась, и мне стало не по себе.

— У нас пополнение, — пропела она. Мне всё больше казалось, что она наркоманка.

Оказалось, что до драки оставалось совсем немного. Рыжая только и выжидала момент, когда накинуться на Кристи.

— Ненавижу тебя, шалава!

В гримёрку вбежала брюнетка — я моментально вспомнила её имя — Грета — и стала оттаскивать брыкающуюся рыжую наркоманку. Не думала, что Грета тоже в этом участвует.

Я застыла на месте, не веря во весь этот цирк.

— Неужели это всё из-за одного мужика? — пробурчала я.

— Не какого-то мужика. Он для нас бог, — пробормотала рыжая, когда Грета всё-таки её оттащила. Она была совсем слабая и худая.

— Пф, бог, — рассмеялась я. — Всего лишь смазливая мордашка и член в штанах. Что в этом уникального?

Услышала движение за спиной и обернулась.

— Что здесь происходит? — спросил Рейнольдс, не сводя с меня взгляда.

Я будто глыбу льда проглотила — неужели он слышал мои слова?! Чёрт, как я теперь буду у него учиться? Он же затаит обиду…

— Августа немного разнервничалась, — произнесла Кристи впервые за долгое время. Она выглядела как белоснежная статуя. Ей будто было очень нехорошо.

— И разнесла тебе нос. — Рейнольдс неодобрительно посмотрел на Августу. Точно, вот как её зовут! — Придётся исключить тебя из постановки.

Августа вдруг завыла и бросилась на колени перед ним, окончательно меня напугав.

— Леон, я просто хотела главную роль!

— Но мы же это обговаривали, проводили пробы… — ласково говорил он, беря её за руку. Он потянул её на себя и обнял.

Я посмотрела на Кристи и Грету: они выглядели растерянными, но в то же время я чувствовала незримую поддержку — хоть какие-то адекватные люди в этом дурдоме.

— Но ты же не можешь кидаться на Кристи… Это уже случалось… — Рейнольдс кивнул нам, давая понять, что контролирует ситуацию.

Я вышла в актовый зал вместе с девушками.

— Не, спасибо, я не хочу к вам, — со смешком ответила я.

— Зато весело, — усмехнулась Грета.

— Спасибо за приятное общение. — Я криво улыбнулась и направилась к выходу, не оглянувшись. Мне просто нужно выспаться после вчерашнего. А в итоге я стала свидетелем ссоры перед убийством.

Жизнь не переставала меня «радовать».

Сначала были лишь перешёптывания, слухи, обрывки разговоров. Затем объявили — Кристи нашли мёртвой с перерезанным горлом. Я помню её красивую, улыбающуюся, а самое главное, нормальную.

И, хоть я её практически не знала, но ощутила горечь утраты. Больно, что так. Непонятно, почему так.

Все подозрения пали на Августу. Ко мне тоже пришла такая мысль в голову сразу же. Однако было кое-что ещё. Интуиция.

Я не знала, что делать. Не знала, чем могу помочь. Но ощущала дикое желание наказать убийцу. А для начала — найти его. И этот убийца наверняка в театральной труппе.

Я вызвалась участвовать в этом дурдоме спустя неделю после объявления о смерти Кристи. Надеюсь, меня не найдут с перерезанным горлом.

Не верила фальшивой улыбке Рейнольдса, его мнимому страданию.

Все его любили, но не я. Похоже, только я не зомбирована им.

Он заставлял меня согласиться на театр ради зачёта, будто это усилит мой интерес к античной истории. Бред какой-то. И я ему подыграла — ведь так «занимательно» присоединиться к труппе.

Когда слухи ещё не обросли подробностями, я предчувствовала, что могу знать убитую. И это оказалась Кристи. Меня вывернуло прямо в столовой, когда я поняла это.

Глава 2. Культура и история

По разговорам, полиция активно занималась Августой. Я и сама в этом убедилась, когда меня вызвали на допрос в качестве свидетеля. Я была одной из тех, кто видел Кристи живой в тот вечер.

— Так зачем вы приходили в театр? — спросила у меня детектив совершенно незаинтересованно. Она листала папку по делу, словно там был ответ.

— Я приходила в театр после последней пары, потому что настоял преподаватель истории. — С неудовольствием вспомнила тот день.

— Вот как? А с какой целью он пожелал вас видеть в театре? — Детектив холодно осмотрела меня. Сегодня я пришла в универ в застиранной толстовке и с немытыми волосами. То ещё зрелище. Последние дни чувствовала себя просто отвратительно, будто умерла моя подруга. Наверное, я бы не чувствовала себя так, если бы погибла та же выскочка Августа.

— Он считает, что так можно повысить мою успеваемость по предмету. Некоторые из его студентов участвуют в студенческом театре.

— И что за пьесу ставят в этот раз?

Открыла рот и тут же закрыла. Я ведь прослушала всё, что сказала мне Кристи в тот вечер.

— Эм… Я не запомнила. Не очень всем этим увлекаюсь.

Женщина хмыкнула и уткнулась в свои бумажки. Видимо, подозревала меня.

— Слушайте, я вообще не хотела туда идти, — не выдержала этого молчаливого осуждения. — Вот и не вникала. Но слышала, что Августа упрекала Кристи. Мол, та получила роль через постель. Переспав с профессором Рейнольдсом, — говорила быстро, и приходилось делать паузы, чтобы не задохнуться от негодования. — У него есть мотив, ведь спать со студентками запрещено. Могу свидетельствовать против него в суде, если понадобится. Я не боюсь.

Женщина обхватила подбородок рукой и вытянула указательный палец вдоль щеки.

— Мисс Блумфилд, у профессора есть алиби. И ваши заявления ничем не подкреплены.

— Неужели вы тоже повелись на его харизму? — повысила я голос, чуть было не подскочив.

— Прежде чем в чём-то упрекать человека, убедитесь, что правы. — Она встала, захватив свои бумажки. — Алиби профессора Рейнольдса подтверждено. А вы свободны.

— А у меня нет алиби. И что вы хотите сказать — что я это убила?! — Я тоже вскочила. Меня возмущала логика детектива. Алиби Рейнольдса могло быть и ненастоящим! Я видела такое в сериалах…

— Слушайте, мисс Блумфилд, я во время ПМС тоже такая нервная. Очень вас понимаю как женщина. Можете идти. — Она вымученно улыбнулась, словно я была её надоедливая пятилетняя дочь.

Ну, супер. Конечно же мне не поверили, а на что я надеялась?! Ещё и психованной обозвала.

— До свидания, — грубо проговорила я, чуть не задев её плечом, когда уходила.

И зачем меня вообще допрашивали? Так, для галочки? Видимо. Раз уж они не подозревали Рейнольдса… Да почему? Какое у него было алиби? Хотя, может, это я ошиблась…

Допрос освободил меня только от одной пары, к сожалению. Однако на лекцию к профессору я с удовольствием пошла. Хотелось посмотреть на него после случившегося.

Он начал пару с трогательной речи в честь смерти студентки. Я бы хотела сказать, что увидела ложь с первого же слова, что его выдали какие-то движения, мимика… Но нет. Это идеальная актёрская игра.

— Мы все скорбим по утрате столь талантливой и прекрасной девушки. Она должна была исполнить главную роль в постановке, но теперь всё придётся отложить — заменить её некому.

Он говорил это с подлинным сожалением — я это видела, чувствовала. Ощутила, что ошиблась, он правда по ней скорбел. Возможно, даже больше, чем по просто студентке. Кто знает, какие отношения их связывали.

— Огромное потрясение для её матери и для всего университета. Мы запомним её как целеустремлённую и добрую, как ту, что освещала путь к лучшему будущему.

И вновь Рейнольдс блистал в лучах славы. Многие девушки сидели и рыдали, достав бумажные салфетки. Я могла бы уличить их в лицемерии, если бы сама не была поражена и оскорблена смертью Кристи. Да, я тоже практически её не знала, но это не мешало моему негодованию. Убийца остался безнаказанным. Не верила, что это сделала Августа, не похожа была она на убийцу.

Да, я не эксперт в убийствах, и все мои познания в расследованиях кончались на романах Конан Дойля и сериальчиках, но нельзя же было оставить всё вот так!

— Мы с театральной группой организовали книгу добрых пожеланий — там вы можете написать что-то хорошее о Кристи. Самые тёплые слова будут вывешены на стенде в её честь вместе с фотографиями. Пусть наши воспоминания согревают её на том свете.

Ну прям всеобщая любимица. Было интересно, сколько человек примет в этом участие. А Августа тоже что-то хорошее напишет?

— Тяжёлая утрата отразится на нас, но пусть скорбь не отравляет нашу жизнь. Многие мероприятия были отменены, ведь и не может быть и речи о весёлом настроении. — Рейнольдс был хорош в своём ораторском искусстве. Мне даже казалось, что он импровизировал. — Однако вскоре жизнь вернётся в прежнее русло. Я надеюсь, что однажды мы закончим постановку в память о Кристи.

Я подпёрла голову рукой. Рейнольдс закончил говорить о погибшей студентке и продолжил лекцию.

— Сегодня мы поговорим об «Алкесте». Кто-нибудь что-нибудь слышал о ней?

— Она пожертвовала собой ради своего мужа. — Августа тут же вызвалась отвечать.

Я заметила, что у неё потекла тушь во время речи Рейнольдса о Кристи.

— И как вы думаете, стоила ли эта жертва того?

— Конечно! — незамедлительно ответила Августа.

— Все согласны с мисс Милтон? — Рейнольдс обратился к залу, расхаживая. — А может, Адмет лишь обладал смазливым личиком и ничем не отличался от других мужчин?

Я вдруг вспомнила:

« — Пф, бог, — рассмеялась я. — Всего лишь смазливая мордашка и член в штанах. Что в этом уникального?

Услышала движение за спиной и обернулась.

— Что здесь происходит? — спросил Рейнольдс, не сводя с меня взгляда».

— Мне кажется, мисс Блумфилд придерживается такого мнения.

Вздрогнула и тяжело выдохнула через рот. Вот же… Решил мне припомнить, причём практически сразу же.

— Она его любила. Поэтому и пожертвовала. Так делают женщины, не мужчины, — резко ответила я, принимая вызов. — И сколько уже можно останавливаться на трагедиях? Мы же историю изучаем, нет?

— Мисс Блумфилд, как называется предмет? — Он произнёс это так холодно, что я пошатнулась. Рейнольдс ещё никогда ни на кого так не реагировал. По крайней мере, я не видела. Вечный контроль, невозмутимость и излишняя вежливость.

— История Древней Греции.

— Культура, — он сделал паузу. — И история Древней Греции. Мисс Блумфилд, на зачёте будете рассказывать мне все трагедии Еврипида. И это только начало. Ребята, я понимаю, что все мы поражены произошедшей рядом с нами трагедией — и нет дела до того, что было очень и очень давно. Однако жизнь продолжается. Кристи много и упорно училась, в том числе по моему предмету. Давайте брать с неё пример. — Под конец его голос смягчился. Фан-клуб Рейнольдса лыбился, явно довольствуясь тем, что меня так прилюдно отчитали.

Я тяжело дышала, пытаясь привести учащённое сердцебиение в порядок, однако меня охватил слишком сильный гнев. Уткнулась в телефон, стараясь отвлечься.

— Пожелания Кристи можете оставить в холле, у стенда, — заявил Рейнольдс под конец занятия.

Я слетела со своего места и дождалась, пока все выйдут из аудитории.

— Я ведь согласилась участвовать в вашем цирке. Извините, в театре, — поспешно исправила, злясь на себя. — Что вы ещё хотите?

— Правда?

— Вы не видели от меня письмо на почте? — обозлённо продолжала я.

— Нет. В последнее время я рассеянный, — с сожалением произнёс он. — Рад, что ты решилась.

— Только не знаю, как теперь это будет, раз вы всё приостановили.

— Приостановил постановку пьесы, а не наши репетиции. Так что можешь приходить. — Он улыбнулся. — И, знаешь, если уж хочется распускать про меня сплетни…

— Что? — Нахмурилась, а затем до меня дошло. — Вам детектив на меня нажаловалась?!

— Скорее, она поделилась тем, что кое-кто считает меня виновным.

Я закатила глаза.

— Но я не убивал её, Скарлетт.

— Ясно, почему вы на мне сегодня сорвались. Правда глаза колет.

Он вдруг расхохотался.

— Не знаю, почему ты настроена против меня. Я не собираюсь тебя валить на зачёте, если ты этого боишься. Просто хочу тебе немного помочь. Ты ведь рисуешь на заказ? Поможешь нам с декорациями.

Вспомнила своего последнего клиента, что выпил из меня все соки, и содрогнулась. Рейнольдс уж точно будет хуже. Энергетический вампир.

— А я думала, что пойду в актрисы, какая жалость, — фыркнула я.

— Зависит от твоего желания. Так что? Завтра в шесть тебя ждать?

— Хорошо, профессор Рейнольдс.

— Просто Леон.

Я чуть было снова не фыркнула. Он и так в более свободной форме со мной сегодня общался, а теперь ещё и по имени попросил называть. Приехали.

— Что такое? Я не настолько стар. — Рейнольдс так пристально меня разглядывал, что стало не по себе.

— А ты, я вижу, уже размечтался, как меня завалишь. И я не про зачёт. Знаешь, я лучше похожу годик с долгом, а потом вылечу из-за твоей культуры, — я специально выделила слово, — Древней Греции.

— Идеально подойдёшь на роль богини-мужененавистницы — Афины, Артемиды. Выбирай.

— Что, Алкесты из меня не выйдет? — язвительно проговорила я.

— Ты ведь считаешь таких женщин дурами, правда? Ту же Августу. — Он улыбнулся. — Знаешь, ты права. Надо думать только о себе.

— А вы подойдёте на роль Нарцисса — жду не дождусь, когда вы застрянете у реки (прим. автора: согласно легенде, во время очередной охоты Нарцисс видит в реке своё отражение и влюбляется в самого себя, причем так сильно, что не может больше расстаться со своим отражением и умирает.

Рейнольдс рассмеялся.

— Гордым и самовлюблённым меня видишь, значит. Похоже, проекция.

— Что? — Ощутила, как гнев всё сильнее окутывал меня.

— Внутренняя защита. Почитай дома про это. Вместе с трагедиями Еврипида.

В помещение зашла уборщица, и я чертыхнулась. Да неужели мне придётся читать это всё? Надеюсь, что есть краткое содержание. Вышла из кабинета, продолжая гневаться.

— Подвезти? — Рейнольдс шёл следом, и меня это пугало. Сталкер.

— Спасибо. Мы люди не гордые. Сама доберусь. — Я быстрым шагом направилась к выходу, лишь бы только не видеть профессора.

В некоторые моменты мне казалось, что я ругаюсь со своим ровесником, и в то же время ощущала его авторитет — он намного опытнее и старше меня. Сильнее меня и хитрее. Но я всё равно докопаюсь до правды.

Глава 3. Театр

Когда вернулась домой, первым делом посмотрела, что это за проекции, в которых меня упрекнул Рейнольдс, т.е. просто Леон. Аж тошнило от мысли, что нужно будет называть его по имени.

Так вот, проекция — это приписывание своих чувств и эмоций другому субъекту — так психика защищается. Видим в других то, в чём повинны мы сами — я понимала, что это правда, но не в отношении же меня! Захотелось что-нибудь швырнуть в этого «просто Леона».

Хорошо, что сегодняшние занятия проходили без него. Сейчас две пары английской литературы подряд — и как же я их любила! Предмет вёл Дженсен Эванс — талантливый преподаватель. Он мне симпатизировал намного больше, чем лживый Рейнольдс.

— А что вы хотите изучать?

И демократичный. В общем, душевный человек.

— Романтику, драму? Детектив, приключения? А может, лишь только поэзию?

Я желала изучить какой-нибудь роман, где уличают убийцу…

— Учитывая недавние трагические события, я думаю, будет лучше, если вы просто напишите сочинение о своей любимой книге — что угодно. Главное, чтобы она была либо американского, либо британского авторства. Затем мы обсудим ваши сочинения, а спустя несколько пар вернёмся к программе. Есть возражения?

Естественно, что никто не хотел изучать какие-то непонятные книжки, когда можно поведать о своём любимом. Я вот с радостью напишу о том, что нравится мне. После пар я остановилась возле профессора Эванса.

— Извините, а вы знаете роман, где убийца — преподаватель?

— Даже не знаю, сразу и не вспоминается. А тебе зачем, Скарлетт?

Я насупилась. Жаль, а так бы написала сочинение об этом романе и заодно нашу загадку распутала… Всё-таки все истории повторяются.

— Говорят, что ты на ножах с профессором Рейнольдсом. Он тебя обижает?

— Просто придирается. Ну не нравится мне эта Древняя Греция, — призналась я. — А вот английскую литературу я люблю.

— И это видно. — Он приподнял уголки губ. У него всегда была такая тёплая улыбка.

— Беспокоиться не о чем. — Отмахнулась. — Сдам как-нибудь. Спасибо, что дали такое интересное задание.

— Тебе спасибо за старания, Скарлетт. Ты одна из лучших моих учениц.

Залившись краской, я поспешила к выходу. Всегда радовалась, когда получала обратно свои сочинения после проверки Эванса — там стояли оценки «отлично» и похвалы. Я изо всех сил старалась писать как можно лучше, и у меня это получалось.

Что расстроило, так это слухи о моей вражде с Рейнольдсом. Всё так быстро распространялось. И мне ещё на эту репетицию сегодня идти… Может, прогулять? Хотя он и без того меня ненавидит. Придётся явиться.

***

В театре меня встретила Грета — сегодня она была в чёрном обтягивающем платье — идеально для скорби.

— Ты всё-таки решилась к нам присоединиться. Похвально. — Она улыбнулась. — Только тебя и ждём.

Мы прошли по залу к стульям, выстроенным в кружок, на сцене. Я села на свободный и тут же почувствовала на себе недобрый взгляд — неудивительно, что на меня глазела Августа.

— Так что насчёт главной роли, Леон?! — она вдруг истерично воскликнула, на что мне хотелось зажать уши.

— Пока отложим этот вопрос. — Он мельком взглянул на меня, отчего сердце сжалось. — Давайте поприветствуем Скарлетт.

— Она займёт место Кристи? — хмыкнула одна из девушек.

Тут все были лишь девушки. Удивительно. Хотя — что поражаться? Разве мужчины бы стали восхищаться этим Нарциссом? Разве что геи.

— Никто не займёт место Кристи, — твёрдо ответил Рейнольдс и прожёг блондинку взглядом. — Давайте покажем Скарлетт, как начинаем все наши репетиции.

И тут понеслось — упражнения на любой вкус для разминки голоса и тела. Я была не в восторге, но деваться некуда — надо же вливаться в эту секту. У меня вроде даже что-то получалось. Вот так я и стану актрисой…

После было чаепитие с вкусными пончиками. Сладкий крем, разноцветная посыпка, таяла во рту… Мне было наплевать на фигуру, в отличие от многих здешних дамочек, поэтому закидывала один пончик за другим. Вот она оплата моего получасового скаканья по сцене. Всё не так уж плохо, как я думала.

Постепенно запоминала имена девушек. Условно поделила их на несколько категорий. Глупые: Люси, Мишель, Одри — блондинки. Поумнее: Грета, Тиффани (и обе брюнетки). Истеричка — рыжая Августа. Её я пока вынесла отдельно, потому что так и не определилась касательно её умственных способностей.

Как раз Люси и Мишель громче всех смеялись надо мной, когда я вступила в словесную схватку с Леоном во время лекции… Поэтому заслуженно ушли в категорию тупых мадам.

Мишель собиралась стать актрисой. Она постоянно тянула одеяло на себя и соперничала с Августой.

У Августы какие-то большие комплексы, раз она постоянно жаждала внимания Леона.

Люси просто хихикала и наблюдала за всеми — настоящая сплетница. С ней следовало быть осторожнее.

Одри — самовлюблённая девица. Болтала, что на неё западали хорошие и плохие мальчики, а она выбрать не могла. Постоянно сидела в телефоне во время репетиции. И зачем она вообще здесь?! А ещё она непрерывно болтала про шмотки. Даже сейчас. Кажется, она успела переодеться, пока я поедала второй пончик.

Тиффани выглядела самоуверенно — я не знала, зачем ей этот театр. Тоже самолюбие потешить?

Грета какая-то девушка в себе — постоянно сидела и думала о своём.

Пока это всё, что удалось выяснить за небольшое время. Ну и подборочка… А может, они группой и убили Кристи? Но зачем?

Да, детектив из меня так себе.

— А где ты купила эту толстовку? — Одри вырвала меня из мыслей.

Началось, блин…

Я закинула в рот очередной пончик, чтобы избежать ответов. Одри хмыкнула и отвернулась к Эмме. Люси подобралась ко мне:

— Слушай, а почему ты всё-таки согласилась? Так боишься незачёта, да?

Мне бы самой знать зачем… Не пугали меня на самом деле никакие неуды. И никакие доводы преподавателя не убедили бы меня заниматься тем, что я не хочу. Однако… Как же я ненавидела Рейнольдса — будто на биологическом уровне. И если я и могла как-то навредить, то это втереться в доверие и попасть в эпицентр его фан-клуба — в элитную семёрку. Попала на место Кристи.

— Ага, — прожевав, ответила я после долгой паузы. Люси оказалась терпеливее Одри.

— Так у тебя же и по другим предметам проблемы, разве нет? По крайней мере, на тех, что у нас общие.

Я чуть не подавилась. Вот же разведчица. Надо с ней подружиться — она могла знать много полезной информации.

— Да, я погрузилась в работу и запустила некоторые предметы. Но Леон считает меня умной.

Удержалась, чтобы не поправить воображаемую корону на голове.

— Это да… — Люси улыбнулась.

— Но вообще, Древняя Греция — это же история. А история — это просто зубрёжка. — Получила удовольствие от этих слов — так понизила значимость Леона и его предмета. А то ишь навыдумывал, что он потрясающего ума человек.

Вспомнила, что не всегда ненавидела его. Когда он только начал вести у нас предмет, то мне было всё равно на него. Однако его невыносимо уверенная манера поведения, придирки с каждым днём всё больше скребли меня, и теперь я вот стремилась его засадить.

Уверена, будь у меня психолог, он бы сказал, что дело вовсе не в нескольких замечаниях Рейнольдса, а в моих внутренних проблемах. Но к психологу я не собиралась.

— Просто зубрёжка, ха? — послышалось за моей спиной. Всех девочек по голосу я пока не запомнила. Оказалось, что это Тиффани. — Ты вообще кто? Строишь из себя много. Из какой ты там деревушки?

Сжала зубы, еле сдерживая себя от грубого ответа. Мне не стоило начинать своё пребывание здесь с такого. Иначе как втираться в доверие?

— Канзас-Сити, — но всё же не удержалась от язвительного тона. Более пятисот тысяч человек — о да, «захолустье».

Тиффани приподняла уголки губ, но не улыбнулась глазами.

— Думаю, на сегодня мы можем отпустить Скарлетт. — К нам подошёл Леон, и я вздрогнула от неожиданности. Умеет он из воздуха материализоваться.

— Спасибо. — Не взглянув на него, я пошла за своим рюкзаком, попрощалась и вышла.

Раньше была уверена, что всему виной Рейнольдс, но теперь я не переставала думать о всех этих девочках, которые непонятно что там забыли. Их так много… И как со всем этим быть? Меня начали одолевать сомнения. Однако я должна была найти разгадку.

Глава 4. Новая соседка

Я сидела и считала оставшиеся деньги. В кошельке пара сотен долларов, в банке под кроватью тоже негусто. Родители обещали прислать в этом месяце ещё, но я не любила брать у них деньги. Новых заказов не было, хоть я и старательно их искала, пропуская пары — всё равно от них никакого толка, тем более от пар «просто Леона». Пустая болтология.

Да, я всё ещё хотела докопаться до сути, кто же убил Кристи, но потребность в хлебе насущном была сильнее. Я не родилась с серебряной ложкой во рту, моей семье регулярно приходилось не жить, а выживать. Носила вещи за другими детьми, мама постоянно подшивала порванное, не покупая новое. Всё ещё помнила, как она дрожащими пальцами считала купюры, заливаясь слезами, пока папа не пойми где работал. Ещё и завели второго ребёнка — нет, я люблю сестрёнку, но это было крайне неразумно.

Мама безумно радовалась, когда я прошла по конкурсу в один из лучших университетов Великобритании. А меня ничего не держало в Америке — хорошими друзьями я так и не обзавелась, парня тоже не нашла.

Ехала за отличным обучением, а в итоге попала в кучку снобов. На учёбу мне вскоре стало всё равно, ведь нужно было зарабатывать, стипендии не хватало. Да, я всё ещё мечтала о корочке, которая поможет мне заполучить хорошую работу — я слышала исто