Оглавление

Часть первая

— Мама, а ты расскажешь мне сказку на ночь?

— Какую?

— Ну, ты знаешь.

— Что, опять ее? Ты же слышал ее уже тысячу раз. Давай что-нибудь другое.

— Нет, не хочу другую, давай эту.

— Ладно, ложись, эту — значит эту. С самого начала?

— Да.

— Ну, значит так… Жила была девочка…

Жила была девочка, и звали ее Зоя. И был у девочки папа, а мамы не было, потому что она умерла. Папа Зою очень любил, и, пока она была маленькая, старался никуда надолго не отлучаться из дома, чтобы с ней не расставаться. Жили они в небольшом городе, в котором они всех знали, и их все знали, и девочке казалось, что это и есть нормальная жизнь. Когда ты маленький, то ты не особо задумываешься, откуда берутся хлеб и масло на столе, твоя одежда, ботинки. Они просто есть, потому что как же без них. В доме свет, потому что есть лампочки, если холодно, то можно включить батареи. А когда ты с папой гуляешь по городу, то у него всегда найдутся деньги, чтобы купить тебе мороженое. Что такое деньги, и сколько их нужно для того, чтобы жить нормально, Зоя не задумывалась, ведь она была ребенком. Даже если бы ей сказали, что деньги растут на деревьях, она, возможно, поверила бы в это, и стала смотреть по сторонам в поисках такого дерева.

Зоин папа работал в городе, но потом что-то случилось, работу он потерял, и пришлось искать другую. Городок был маленький, работы в нем было мало, а та работа, которую он, наконец, нашел, требовала от него постоянных командировок. И это стало настоящей проблемой, ведь была Зоя, которую не с кем было оставлять. И в тот момент появилась женщина, которая сказала, что поможет ему, присмотрит за его маленькой девочкой. У папы не было другого выбора, как впустить эту женщину в свою жизнь. Так у Зои появилась мачеха.

Мачеха — неприятное слово, но Зоя этого не знала. Она была уверена, что, если папа сказал, что так надо, то так действительно надо. Она не пыталась любить мачеху, и мачеха не пыталась любить Зою. Они просто жили под одной крышей, мачеха следила за тем, чтобы девочка была не голодна, надевала шарф, когда на улице было холодно. А что, собственно, еще от нее требовалось? Пожалуй, что и ничего.

А потом родился у мачехи ребенок, Зоин маленький брат, и ее жизнь круто поменялась. Теперь девочка бежала после школы домой, потому что там был братик, которого она полюбила всем сердцем. Его надо было накормить, с ним надо было поиграть, и все это было так правильно, так приятно. Братик был смешной, толстенький, как колобок. Он не отходил от нее ни на шаг. «Не отходил» — это не очень правильное слово, потому что ходить он еще не умел, но умел ползать. Он постоянно был рядом с Зоей, и это было прекрасно, потому что с ним можно было разговаривать, ему можно было рассказать, что происходило в школе, в городе, что папа редко бывает дома, и как Зоя по нему скучает. Братик, хотя еще не умел говорить, но внимательно ее слушал и даже головой кивал, как будто понимал, о чем идет речь.

Словом, у Зои была очень хорошая жизнь. Во всяком случае, она так считала. Когда папа возвращался, то гулял и играл с Зоей и малышом. Мачеха к ней не особо цеплялась, принимая, как должное, что Зоя все больше работ по дому и уходу за ребенком взяла на себя. Братик рос, и теперь уже с ним действительно можно было поговорить, как со взрослым человеком.

Когда папа заболел, Зое было пятнадцать, а брат уже пошел в школу.

— Мы не можем здесь оставаться, — сказала мачеха Зое после похорон. — Здесь нет никакой работы и никакой жизни.

Зоя не поняла, что мачеха имеет в виду, потому что для нее как раз именно здесь и была жизнь, но ни уточнять, ни спорить не стала. Не прошло и полугода, как мачеха нашла себе нового мужа, продала дом, в котором Зоя родилась, забрала свою часть наследства, а также сына, и переехала в другой город. Так Зоя осталась одна без крыши над головой. У нее, правда, было немного денег и фотография, на которой были они втроем с папой и братиком на берегу реки. Эту фотографию сделал случайно проходивший мимо парень, которого папа попросил сфотографировать их всех вместе. Это было пару лет назад, и с тех пор фотография всегда стояла на тумбочке рядом с кроватью. Это было первое, что Зоя видела утром, открыв глаза, и последнее, на что смотрела, засыпая.

— Мама, значит мачеха была плохая?

— Не думаю, дорогой. Она не была ни хорошей, ни плохой. Просто она не умела любить. Есть люди, которые просто не знают, что это такое. Много людей, очень много…

— Она вообще никого не любила? Даже своего сына?

— Не знаю, может как-то по-своему и любила. Об этом история умалчивает. Но все равно увезла его от сестры, хотя он и плакал, просил не разлучать их.

— А почему мачеха не взяла Зою с собой?

— Ну, думаю, потому что считала, что девочка уже достаточно взрослая, чтобы о себе самой позаботиться. Она считала, что полностью выполнила обещание, данное покойному мужу, и теперь может быть свободна.

— А Зое было страшно?

— Ей было грустно. Расставаясь с братом, она пообещала, что, когда они вырастут, то будут жить вместе в доме рядом с лесом. Сказала, что он уже большой и не должен плакать, потому что она знает, что надо сделать, чтобы это все стало правдой.

— Он ей поверил?

— Конечно. Ведь он знал, что она никогда его не обманывает.

— И что было дальше?

— А дальше было вот что…

Глава 1

Поезд пришел в столицу строго по расписанию, то есть в три часа ночи. Дождь лил как из ведра, и даже крыша платформы не спасала пассажиров от его холодных всюду проникающих капель. Надо было бы переждать в здании вокзала, когда он закончится, но Борису очень хотелось домой, снять с себя влажную одежду, встать под горячий душ, лечь в свою кровать и хотя бы несколько часов поспать перед очередным рабочим днем. Сейчас он вызовет такси, и через полчаса сможет все это осуществить.

Экран мобильного телефона не включался. Телефон разрядился в самый неподходящий момент! Покрутив головой, Борис не нашел, куда можно воткнуть зарядное устройство. Обругав себя за непредусмотрительность, он решил, что попробует взять такси на площади перед вокзалом. Но, то ли все машины уже уехали, увозя других пассажиров, то ли ночь и ливень сыграли свою роль, но город словно вымер — ни людей, ни машин, только мигающие за стеной дождя вывески и реклама пляжного отдыха в жарких странах, как насмешка над насквозь промокшим и продрогшим человеком.

Шагах в двадцати находилось кафе с многообещающим знаком 24/7. Может быть там можно будет подзарядить телефон. Хорошо, если действительно оно круглосуточное, а то ведь написать можно все, что угодно.

Кафе работало, внутри никого, кроме уборщицы, проворно махавшей шваброй, не было. На вопрос, есть ли розетка, она показала в угол рядом с дальним столиком. Это была удача!

Уборщица затерла следы, которые на полу оставил Борис и его чемодан на колесиках, отжала тряпку, унесла ведро куда-то в заднее помещение и вернулась оттуда, вытирая руки полотенцем.

— Вам принести что-нибудь? — спросила она. — Может чаю? Вы промокли.

— Да, чаю было бы неплохо, — он улыбнулся девушке, — с сахаром. И хорошо бы что-то поесть, горячего.

— Из еды у нас только бутерброды, но они, знаете…

Девушка сделала неопределенный жест рукой, вполне выразивший ее отношение к имеющимся у них бутербродам.

— Они вчерашние, — пояснила она, сморщив неодобрительную гримасу. — Я могу вам кашу принести. Хотите?

— Кашу? Какую кашу?

— Овсяную. Она вкусная. Горячая.

Борис уже не помнил, когда последний раз ел овсяную кашу, наверное в детстве.

— Ну, давайте вашу кашу, раз горячая.

— Да, я только что сварила, — девушка кивнула и ушла в подсобку.

Девушка вернулась через пару минут с подносом, на котором была тарелка с кашей и кружка с чаем. По каше растекалась желтая лужица масла.

— Я не знала, сколько сахара вам положить, поэтому вы уж сами, — сказала она, кладя на стол горсть одноразовых сахарных пакетиков.

Как, оказывается, немного надо человеку для счастья: работающая розетка, овсяная каша и сладкий чай. Жизнь налаживается!

— Сколько я вам должен?

— За чай, — официантка назвала сумму.

— А за кашу?

— Нет, это бесплатно. Я ее для себя варила.

— Считать это подарком от шефа? — пошутил Борис.

— Ну да, как-то так.

— Большое спасибо, каша, действительно, очень вкусная.

— Да, знаю, мой брат такую любит.

Через несколько дней, проезжая мимо, Борис решил еще раз поблагодарить девушку за то, что спасла его от холода в ту дождливую ночь. Решение было спонтанным, просто, увидев знакомую вывеску, он испытал странное чувство радости. За стойкой стояла другая официантка, которая на вопрос о молодой девушке, работавшей в кафе в ночь на понедельник, сказала, что ту сократили.

— Знаете ведь, как бывает: все экономят, а нам теперь по две смены работать. А девушка хорошая была, аккуратная, — сказала она.

Когда Зою уво