Казалось бы, что нового можно сказать о Пушкине? Но так уж устроено гуманитарное знание, что по-новому сформулированный вопрос может дать новый ответ. А любовь к творчеству поэта побуждает задавать эти новые вопросы и искать на них ответы. В авторский цикл лекций Виктора Семеновича Листова о биографии и творчестве А.С. Пушкина вошли три биографических очерка и семь бесед, посвященных наиболее значительным творениям поэта: «Борис Годунов», «Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Капитанская дочка», «Медный всадник», «Маленькие трагедии». Автор предлагает посмотреть на сложную ткань этих произведений в контексте автобиографических и читательских впечатлений Пушкина, заново осмыслить их как череду масштабных проектов по выявлению и раскрытию в пространстве художественного текста «вечных» вопросов русской жизни и российской истории.
«Зачем ты пошел против меня? Чего тебе не хватало? Высокая должность, большое жалование, почет, ордена, имения. Почему?» Петру хочется узнать причину этой вражды. И Кикин ему отвечает: «Дело в том, что ум простор любит, а около тебя ему было тесно». Вот причина, по которой Кикин выступил против Петра.
Не надо думать, что Пушкин здесь становится на сторону Кикина, против государя. Нет. Здесь гораздо интереснее противостояние двух крупных исторических фигур, у каждой из которых своя правда. Правда Кикина состоит в том, что ему нужна та самая свобода, которой на Руси не было, нет и еще не скоро будет, если будет вообще. Это обстоятельство наполняет, казалось бы, простое неприятие Онегина его окружением историческим глубоким смыслом. Здесь действительно возникает русская история в самом концентрированном виде, разыгранная на, казалось бы, внеисторических персонах.
Оказывается, «Онегин» вбирает в себя едва ли не всю европейскую, а может быть, и мировую культуру. Достаточно сказать, что в черновиках «Онегина», например, упоминается Конфуций, который учит «молодость и старость уважать». Достаточно сказать, что речь идет о наполеоновских войнах, о шляпе «боливар», которая ведет нас к Латинской Америке, или, по тогдашней терминологии, к Испанской Америке и так далее. То есть роман оказывается «энциклопедией» далеко не только русской жизни, это скорее зеркало культуры по срезу начала XIX века.
Довольно хорошо известно, что строчка отчасти отсылает к басне Крылова, в которой осел «был самых честных правил…», что уже некоторым образом намекает на недалекий ум дяди.
Басню «Осел и мужик» мы находим во всех комментариях, но вот что еще интересно: оказывается, в этих строчках мерцает «Фауст». Но не тот «Фауст», что сочинен Гёте, а легенда о Фаусте, средневековая легенда Германии.
