О русской словесности. От Александра Пушкина до Юза Алешковского
Книга Ольги Седаковой «О русской словесности» впервые собирает вместе ее работы, посвященные русской литературе XIX—XX веков, написанные в разных жанрах в разные годы. Эта сторона творчества Ольги Седаковой, поэта, переводчика, филолога, исследователя культуры, меньше других известна читателю. Авторы, о которых идет речь, увидены и прочитаны в неожиданном повороте.
Книга открывается пушкинским разделом: Пушкин (поэт, прозаик, драматург, критик) — постоянный и центральный предмет исследовательских и творческих размышлений Ольги Седаковой. Во втором разделе собраны статьи о прозе, от Толстого и Достоевского до Венедикта Ерофеева и Юза Алешковского. Третий раздел составляют опыты о русской поэзии от Некрасова до Арсения Тарковского. Завершающий четвертый раздел посвящен поэтам-современникам, от Иосифа Бродского до Елены Шварц.
В целом этот большой том — свыше пятидесяти статей, лекций и эссе — дает читателю уникальную возможность по-новому увидеть русскую словесность двух столетий — и задать ей свои вопросы. Для Ольги Седаковой это прежде всего вопрос о «поэтическом» в широком смысле слова.
Книга открывается пушкинским разделом: Пушкин (поэт, прозаик, драматург, критик) — постоянный и центральный предмет исследовательских и творческих размышлений Ольги Седаковой. Во втором разделе собраны статьи о прозе, от Толстого и Достоевского до Венедикта Ерофеева и Юза Алешковского. Третий раздел составляют опыты о русской поэзии от Некрасова до Арсения Тарковского. Завершающий четвертый раздел посвящен поэтам-современникам, от Иосифа Бродского до Елены Шварц.
В целом этот большой том — свыше пятидесяти статей, лекций и эссе — дает читателю уникальную возможность по-новому увидеть русскую словесность двух столетий — и задать ей свои вопросы. Для Ольги Седаковой это прежде всего вопрос о «поэтическом» в широком смысле слова.
Жас шектеулері: 16+
Құқық иегері: WebKniga.ru
Түпнұсқа жарияланған күн: 2023
Басылым шыққан жыл: 2023
Баспа: Время
Қағаз беттер: 679
Дәйексөздер526
понимали: так, как пишет и говорит свободный человек, а не «жертва истории». «Жертвами истории», как вы помните, Бродский назвал не тех, кого эта «история» истребляла (они-то как раз остались в «невидимой тверди времени»), а наоборот: выживших, «победителей», иначе говоря, тех, кто по разным причинам присоединился к «народному хору», который пел о «беззаветной преданности» избранному курсу, — присоединялся по разным причинам.
Надежда обыграть дьявола, приняв его условия игры, безумна. С таким партнером в игры не играют.
Христианская компонента Солженицына, на мой взгляд, состоит именно в этом — редчайшем и среди глубоко верующих людей — знании силы воскресения, его «непобедимой победы». Про кротость все помнят, про смирение все говорят, про милосердие, думаю, многие скажут больше, чем Солженицын, о чистоте тоже — но эту взрывающую мирозданье силу воскресения никто, вероятно, так передать не мог.
