Метафора, краска — как синекдоха тропа вообще, колоритной предметной подробности — была его любовью и главным изобразительным средством уже в первых книгах.
«Кто-то сказал, что от искусства для вечности остается только метафора. Так оно, конечно, и есть. В этом плане мне приятно думать, что я делаю кое-что, что могло бы остаться для вечности. А почему это, в конце концов, приятно? Что такое вечность, как не метафора? Ведь о неметафорической вечности мы ничего не знаем».
«Книги имеют свою судьбу, смотря по тому, как их принимает читатель» — так в полном виде выглядит изречение римского грамматика Теренциана Мавра.