Оглавление

1 глава

Давным-давно, еще в старые времена. В мире, где правила магия, шла война между черными и белыми магами за великий источник силы, сферу, дающую магию миру. Источник и начало всей магии. Силы обеих сторон были равны, войне, как и погибшим в ней, не было числа. Смотря на это, дочь главы белых магов — Энисия, взмолилась богам, и попросила их остановить бессмысленную войну.

Россах — бог жизни, услышал ее мольбу и спустившись на землю, велел черным и белым магам остановить войну и заключить мир. Для справедливости, он разделил сферу на две части, светлую отдал белым магам, темную — черным магам. Для соблюдения мира и баланса между черными и белыми магами, создал он великое дерево, источник всей жизни, что могло давать и забирать её, а так же наказывать магов за несоблюдения договора о мире, и судить, как белых, так и черных магов. Чтобы война не началась снова, между царством белых и черных магов, Россах основал новый город — Росиниху, царство вечной жизни, волшебных деревьев, живой воды и плодородной земли. Царство вечного лета, целительных трав и воздуха. Взяв Энисию в жены, поставил Россах свой род во главе Росинихи, и велел им нести мир на эти земли, принимать любого нуждающегося, и следить за тем, чтобы баланс черной и белой магии никогда не нарушался.

Вместе с Росинихой, подарил Россах людям исцеляющую магию и знания, которые они могли передавать друг другу, каждый по роду и крови своим детям. Сын Россаха и Энисии — Веромон, стал следующим правителем Росинихи, и вместе с магией исцеления, дал он людям силу зверей и самой природы. Сам он владел исцеляющей магией, и мог переворачиваться в зверя, который дал ему его божественный отец, Россах. Веромон провозгласил себя знахарем, и основал школу «Белый ручей», дабы передавать эти знания и магию следующим поколениям. Со всех концов земли пошли туда молодые ученики, и овладевали магией целительства и природы. А также получали в помощь зверя, которого называли «тотем». Каждому тотем назначался свой, духи святых зверей, что обитали в тех землях, сами выбирали себе хозяина и служили ему на протяжении всей жизни, давая свою силу, мудрость и облик. Ученики Белого ручья не только овладевали магией, но и учились переворачиваться в зверя. Они распространяли эти знания и на другие земли. Рассказывали и сочиняли сказания о землях, где правит потомок бога, где царит вечное лето, где растут волшебные плоды и течет живая вода. Где люди научились жить в облике зверей, а звери в облике людей. Где дух и призрак зверя — твой вечный друг и соратник. Где правит мир и порядок, а также, единство и братство.

С начала основания Росинихи прошло 800 лет. И все 800 лет, род Россаха — Росихини, его дети и потомки, хранили баланс и мир в мире магии. Однако даже спустя 800 лет, долгожданный мир между черными и белыми магами не может наступить до конца.

Война трех земель когда-то пришла на земли и заставила росихийцев биться как с черными, так и с белыми магами, чтобы восстановить мир, и вернуть его людям. В великой битве, Ирэд, правящий на момент войны трех земель, глава Росинихи, заключил между черными и белыми магами новый договор, о неприкосновенности друг друга. Ни капли черной крови, не должно пролиться белым магом, ни капли белой крови, не должно пролиться черным магом. Все конфликты, что можно решить без боя и ножа, должны решать Советы магов, куда входили все сословия чародейства.

Великая Синея, дочь главного воеводы Росинихи, Ростивара, была родом из росихийских земель, но получила знания черной магии, в Черном хребте, в школе черной магии «Зубьем роге». Принесла она великую славу Росинихе, и всему росихийскому народу. В трех землях славили ее, как белые, так и черные маги, ибо она даровала им мир, и на своем веку, не проиграла она ни одной битвы.

Младший сын Ирэда, Родгар Росихини, взял ее в жены, и вместе, стали они править в Росинихе и нести в неё мир и процветание. В браке этом родились у них сначала мальчик, которого они назвали Белозаром, а затем, прекрасная дочь Адегелия. В ожидании третьего ребенка, все предсказывали Синеи прекрасную девочку, все ведуньи, вещуньи, что приходили на поклон, сулили ей необычную красоту и богатую жизнь.

В ночь, перед самыми родами, явилась к Синее во сне сама богиня красоты и любви, и даровала её дочери великую красоту, что не будет у других. В самый день родов, в доме Росихини был праздник, народ, вся знать и сам Родгар Росихини, праздновали долгожданное появление прекрасной девочки. Играла музыка, бились кубки с напитками, звучал смех и поздравления. В комнату неожиданно ворвалась повитуха и лишь одной фразой заставила смолкнуть весь народ и музыкантов:

— Мальчик!

Гости замерли от удивления, музыканты перестали играть. Родгар, вместе со старшим сыном, Белозаром, которому недавно только стукнуло десять лет, вышел вперед к повитухе:

— Как мальчик? Ты уверена, что мальчик?

— Да быть этого не может, — зашептались гости, — предсказывали же девочку…

— Отец, — Белозар посмотрел на отца удивленными глазами, — так вещуньи наврали, у меня брат?

Повитуха покачала головой:

— Предсказывали, не предсказывали, а это случившийся факт. Родился мальчик, ваша светлость. Чудесный красоты ребенок.

— Чудесной красоты? — снова зашептались люди, — не уж что богиня не обманула? Мальчик и чудесной красоты?

— Можно посмотреть на него? — Белозар стал дергать отца за подол плаща.

Толпа тоже завопила:

— Хотим посмотреть на него! Что за ребенок чудесной красоты? Ваша светлость! Покажите свое дитя, всем интересно!

Повитуха покивала Родгару:

— Ваша жена дала добро на гостей, она уже пришла в себя и сейчас нянчится с ребенком.

Родгар довольно повернулся к гостям:

— Если моя Синея разрешила, то пожалуйте, гости дорогие, посмотреть на моего ребенка. Но только сильно не шумите, не пугайте роженицу.

Гости закивали:

— Да, конечно, ваша светлость! Мы будем словно мыши, и звука от нас не услышите!

Комната, где лежала новоиспеченная мать, была заполнена теплым светом, и окутана запахом мяты. Молодая девка, что служила при дворе дома, и уже была в назначении комнатной девки, поднеся Синеи отвар из солода, то и дело, пыталась ненароком заглянуть в колыбель, где лежал ребенок.

— Ах, светлейшая княгиня, какой же красавец уродился! Какой чудесный ребенок!

Большиха, женщина, что была старше, и была в услужении дома уже более двадцати лет, хлестнула девку полотенцем и погрозила пальцем:

— Не хвали сильно, сглазишь, — поругала молодую девку большиха, — сейчас весь двор соберешь сюда, не язык, а помело, смотреть противно! Сними с колыбели розовую ленту и надень синюю, и амулеты повесь, чтобы духи злые ребенка не тронули, и дай наконец роженице отвара из крапивы и подушку с травами подложи! Живей, живей!

Девушка засуетилась:

— Так нет синей ленты, все ж девочку ждали, вот и не подготовили заранее.

— Есть синяя, посмотри, полазий в ящиках!

В комнату постучали. Большиха уперла руки в бока и строгим голосом поинтересовалась, кто пришел. Услышав голос его светлости Родгара, она велела девке накинуть на Синею одеяло и зажечь верхний свет. В комнату сначала вошел сам Родгар с детьми, и тут же направился к кровати, где лежала его жена. Сев рядом он взял Синею за руку и прижал к своей щеке, Белозар и Адегелия обошли кровать с другой стороны, где стояла колыбель и заглянули внутрь. Из-под плаща Родгара высунулась белая волчья морда и лапы, со стороны Синеи, на другой подушке удобно лежала голубая волчица.

— Ах, Синеюшка, какая ты молодец, ты подарила мне еще одного сына! Как же я счастлив!

Белый волк тут же залез на кровать и облизнув Синее руки, полез в обнимку к голубой волчице. Они поцеловались носом и оба уставились на своих хозяев. Белозар надвис над колыбелью:

— Ах, батюшка! Какой же он чудесный! Какой у меня красивый брат! Адегелия, сестрица, посмотри, какое же чудо!

Адегелии недавно стукнуло восемь лет, но она уже была довольно взрослым и умным для своих годов ребенком. Она аккуратно отодвинула вуаль, и стала разглядывать младенца:

— Красивый, папа! — Адегелия обратилась к отцу, — братик маленький, а уже красивый! Зачем давать мальчикам такую красоту?

— Ну что ты, милая, — Родгар встал на ноги и подошел к колыбели, — он же твой братик. Отныне теперь ты тоже старшая.

Родгар отодвинул вуаль и взглянув на ребенка, потерял дар речи:

— Ах, — только и смог он произнести, Родгар тут же взял ребенка на руки, тот стал широко улыбаться и весело загоготал, — какой чудесный мальчик! Какой солнечный ребенок! Нужно его всем показать, моя дорогая Синеюшка!

Кивком он подал знак слугам, чтобы те впустили гостей, те уже толпой навалились на тяжелые дубовые двери. Комната тут же заполнилась людьми, то была магическая знать разных чинов и званий, присутствовали советники и просто уважаемые люди. Взглянув на младенца, все ахнули и тут же залепетали:

— Какой красавец! Какой чудесный! Просто солнце, а не ребёнок! Как улыбается! Какой радостный! Он принесет счастье всему росихийскому народу! Как вы его назовете?

— Да, какое имя подарите, такому чуду? Это должно быть что-то яркое и необычное! Что-то чудесное и солнечное, как и сам ребёнок!

Синея, поднялась с кровати, все тут же замолкли. Белый волк слез с подушки и направился к Родгару. Он взглянул в лицо ребенку и протяжно завыл.

— Я согласен с тобой, друг мой, — Родгар поднес ребенка к лицу и поцеловав того в лоб, произнес, — Янко, мой Янко. Наше сокровище и наша радость, дарованное нам богами. У тебя будет сильный характер, и красивая душа. Я чувствую, что ты принесешь нам радость, сынок.

Белозар дернул отца за пояс и указал на окно.

— Отец, я видел лису!

Адегелия тоже взглянула в окно:

— Где? Где лиса?

Гости стали беспокоиться:

— Разве в такое время тут кто-то ходит? Кто это еще посмел заглядывать в окна, господина Родгара?

— Не уж что оборотень, что с Зеленой рощи? О боги, ужас какой! Он ведь детей давит!

Все закопошились, Адегелия прижалась к отцу:

— Папа, там оборотень, я слышала о нем, он новорожденных девочек душит! В Зеленой роще всех девочек, что родились передушил!

Она уткнулась носом в отца и зарыдала. Тот бросил знак стражникам:

— Быстро поймать и убить! Еще оборотней нам здесь не хватало!

Родгар обнял дочь и стал успокаивающе гладить ее по голове:

— Ну-ну, милая, отец тебя защитит! Не беспокойся!

Адегелия указала на ребенка:

— Это из-за него! Она за младенцем пришла! Все говорили, что девочка родится! Вот она и явилась сюда! Она всех нас убьет из-за него!

Родгар стал утешать дочь:

— Адегелия, прекрати! Что ты такое говоришь? Никого она не тронет! Это может быть просто обычная лиса!

Адегелия с ревом кинулась к матери. Та прижала её к себе и стала успокаивать, но Адегелия продолжала плакать:

— Не хочу этого брата! Оборотень пришел за ним, и нас заберет! Зачем он нужен? У нас уже есть Белозар, мама верни его обратно!

— Адегелия, — обеспокоенно проговорила мать, — да что с тобой? Как ты можешь такое говорить? Я носила твоего брата не для того, чтобы отдать его какому-то оборотню! Родгар, поймай эту чертову лису! А, вы! — Синея обратилась к гостям, — постыдились бы, здесь при мне, да при детях такие байки рассказывать! Напугали мне ребёнка!

Гости виновато стали переглядываться, а затем кланяться и отходить назад:

— Да лиса это обычная!

— Да-да, лиса! Оборотень тот в Зеленой роще, а не у нас!

— Да и ведь только девочек душит, а у нас мальчик, значит не тронет, не зайдет в дом!

— Милая Адегелия, не бойтесь, здесь достаточно стражи и смелых мужей, чтобы защитить вас!

Синея прижала к себе рыдающую дочь и кинула на гостей злой взгляд. Голубая волчица тут же поднялась и закрыв собой хозяйку, громко рыкнула в их сторону, те отступили к самой двери.

— Дорогие господа, — Родгар стоял у окна, прижимая к себе ребенка, — давайте не будем лишний раз наводить смуту и устраивать волнение. Ребенка вы все увидели, на роженицу посмотрели, давайте выйдем обратно в зал и дадим ей отдохнуть. Слухи, что идут из Зеленой рощи, обсуждать здесь не будет. Близиться ночь, я не хочу, чтобы мои дети встречали свой сон в кошмарах.

Все одобрительно закивали и стали покидать комнату, перед этим поочередно кланяясь. Когда комната опустела, Родгар позвал нянь и велел уложить детей:

— Напоите их горячим молоком и капните туда сонного настоя. Пусть спят сегодня крепко.

Адегелия не хотела покидать мать, как и Белозар, но противиться приказу отца не стали, и покорно дали увести себя пришедшим няням. Оставшись вдвоём, Синея и Родгар крепко обнялись у окна, прижимая к себе свое дитя. Янко спал и время от времени открывал глаза, словно тоже о чем-то беспокоясь.

— Девочка, девочка, у вас родится девочка, — передразнивала Синея всех тех, кто предсказывал ей рождение дочери.

— Даже богиня, что приснилась тебе, ошиблась, жена моя. Как такое может быть?

— Ты не рад?

— Очень рад, я очень счастлив, Синеюшка. В одном никто не ошибся, у нас родился очень красивый и чудесный ребенок. Смотрю на него и не могу насмотреться. Так бы всю жизнь его в его розовые щечки целовал. Чудо то какое!

Синея обеспокоенно посмотрела в окно.

— Может Белозару показалось? А если нет? Не уж что за нашим Янко явился этот оборотень? Ведь все возможно! Пусть только сунется дрянь такая, я из неё себе воротник сделаю!

Родгар погладил Синею по руке.

— Успокойся, я приказал страже обыскать здесь всё, никто к тебе и к ребёнку не сунется. А если и сунется, сильно пожалеет, и мои птицы на страже. Я провожу гостей, и тотчас вернусь к тебе. Спать будем вместе, чтобы тебе спокойней было.

Синея понимающе закивала и взяв из рук мужа ребенка, прижала его к себе. Когда Родгар покинул комнату, Синея вместе со своей волчицей легла на кровать, рядом на другую сторону она положила ребенка. В комнату вошла большиха и поинтересовалась у Синеи, не нужно ли чего.

— Принеси мне мятного чая с молоком, и найди мою шерстяную вуаль, и погаси верхний свет, ужасно болят глаза.

Большиха тут же все выполнила, она взглянула на Синею:

— Что с вами? Вы выглядите обеспокоенной.

— Расскажи мне что за слухи ходят в Зеленой роще? Что за оборотень, что душит детей?

— Ох, светлейшая, на кой вам это слушать? Вам, недавно родившей? Зачем страхов на себя лишних напускать? Вы же ночь не заснёте, молоко ещё от волнения пропадёт. А утро, чем кормить дитё будете? Кормилицу вам нельзя, сами знаете, а другим такого маленького ничем и не покормишь!

Большиха, хоть и говорила это строгим тоном, но всё же была в нём и материнская забота, Синея, лишившись родителей, любила большиху, как мать и всегда прислушивалась к ней. Всё же женщина старшая, в возрасте, на своём веку повидавший многое. Может и не надо было сейчас Синеи, родившей меньше часа назад, слушать эти страшные сказки. Но любопытство распирало её и было сильнее страха.

— Ну матушка, — взмолилась Синея, специально придавая голосу ласку и нежность, чтобы разжалобить большиху, та, услышав в свой адрес ласковое «матушка», да и в душе её любя, не могла ни в чём ей отказать, — прошу, расскажите. Может страх мой пройдет, если буду знать, чего мне бояться. Я на войне меч держать не боялась, не уж то думаете, оборотня испугаюсь?

— Муж ваш, ругаться на меня будет!

— Так никто ему и не скажет, а спросит, так скажу, что подслушала.

— Бесовая ты девка! — строго произнесла большиха. Аккуратно оглянувшись и проверив двери, она присела к Синее на кровать, — с началом зимы объявился оборотень. Говорят лиса, ведьма, не знают откуда, а только в домах её, у порогов видеть стали. Ко всем приходит, у кого дети родились недавно, или к тем, кто должен родить, в окна заглядывает, говорят, смотрит, кто родился. Девок только душит, а мальчиков не трогает. Поэтому слава богам, у вас мальчик. Поймать не могут, а только с начала зимы, по сей день, всех девочек, что родились, передушила, тварь такая, никого в живых не оставила. Три деревни за ней охоту ведут, поймать не могут. В эту зиму то, в Росинихи, почти одни мальчики родились, вот жена советника мужа вашего тоже ребенка носит и молится чтобы мальчик был. Но ей то, чего боятся? Весной разродится, не раньше, да и мальчика все сулят, а всё равно страшно. Сейчас на каждое зверье думать будешь из страху то. У вас у одной только девочку то ждали, поэтому могла и явиться лиса эта за ней. Может придёт, увидит, что мальчик и уйдёт.

— И дальше пойдет детей душить?! Ну уж нет!

— Синеюшка, успокойся. Не твоего ума, это забота, в доме есть мужчины, стражи полно. Ведьма, не ведьма, не рискнёт она к вам сунутся. Должна же понимать к кому в дом лезет. Муж твой знахарь из знатного рода, потомок бога. Нет, не посмеет, да здесь ей и разгуляться не дадут, как придёт, так и смерть свою встретит! Успокойся, я принесу тебе чая с молоком, отпей и ложись, да и муж сегодня с тобой. Не думай лишнего!

Наступила ночь, весь дом уже спал, а Родгар всё не приходил. Синея держала ребенка подле себя и боялась положить того в колыбель. Ей казалось, что сделай она эта, тут же явится эта лисица и утащит Янко.

— Нет, так не годиться. Я не могу оставить это так! Луна!

Перед Синеей тут же возникла голубая волчица и вопросительно посмотрела на хозяйку.

— Закрой ребёнка, чтобы ни духу, ни запаху его учуять не могли.

Волчица запрыгнула на кровать, и мягким облаком покрыла младенца. Синея, подошла к колыбели и повязала на неё розовую ленту. А затем обернула в пелёнки подушку и положила её в кроватку за место ребенка. Внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд. Кто-то следил за ней, Синея склонилась над кроваткой и стала громко причитать над ребенком:

— Моя дорогая, моя девочка, моя красавица, спи, моё сокровище!

Она закрыла кроватку вуалью и легла в кровать, волчица в это время, лежала, не шевелясь и не сводила глаз с хозяйки. В комнате погасла последняя свеча, стало темно, Синея специально повернулась спиной к окну, чтобы тот, кто следил за ней, подумал, что та давно уснула. Синея, засопела, через несколько минут комнату наполнил тяжелый воздух, Синея покосилась на кроватку и увидела как высокая темная фигура, склоняется над колыбелью. Она приподняла вуаль, и поднесла к кроватке горящий камень. Фигура была одета в длинный черный плащ, на голове ее был капюшон, лицо было трудно разглядеть и из-за плохого света, исходящего от камня. Фигура сорвала ленту с колыбели и начала что-то шептать, голос был женским. Синея прислушалась:

— Последняя, эта будет последняя, больше нет… Ирма, ты меня слышишь? Где ты? Ты тут?

Так эта ведьма действовала ни одна. У нее была помощница, Ирма! И её сейчас, судя по всему, не было рядом, так как на зов никто не отзывался.

— Ирма! Трусливая дрянь! И без тебя справлюсь! Эта последняя, больше нет!

Ведьма поспешно стала разворачивать пеленки. Синея медленно поднялась с кровати, и взяв со стола нож, направилась к ведьме, но та успела заметить её. Синея медлить, не стала, и накинулась на ведьму, целясь ей прямо в сердце. Ведьма успела перехватить нож, и повалить Синею на пол, в драке они перевернули кроватку, из которой вылетела запеленованная подушка. В комнату ворвалась стража, на кровати заревел ребенок, ведьма кинулась к кровати и обсыпав волчицу черным порошком, отогнала ту от ребенка. Она успела схватить младенца, но тут же произнесла:

— Мальчик?!

Синея снова схватила нож и ударила ведьму в спину, та выронила плачущего ребенка на кровать, и скинув с себя Синею, обернулась черной лисой, и кинулась к дверям, сбив с ног стражу. Раздался звук разбитого стекла. Лиса успела прыгнуть в окно, разбив стекло. На осколках стекла была кровь.

— Она ранена! Далеко не убежит! В погоню!

Один из стражников подбежал к Синее и поднял её на ноги. Та сразу же кинулась к плачущему ребенку и начала его успокаивать:

— Где мой муж?! Как вы допустили то, что она вообще проникла сюда?!

— Господин Родгар вместе со стражей охранял ваш дом, сейчас они уже преследуют оборотня, не волнуйтесь!

Синея прижимала ребенка к себе, однако тело её обмякло, она была готова вот-вот свалится в обморок.

— Мой ребенок… Луна…

Стража едва успела перехватить младенца и Синею, когда та упала в обморок.

— Выведите ее светлость и ребенка! И очистите комнату, эта ведьма рассыпала здесь черный порошок! Нужно немедленно зажечь травы и камни!

Слуги кинулись исполнять приказ. Княгинюу Синею положили в другую комнату, вместе с ребенком. Туда же позвали большиху и других служанок. В ту ночь ведьму так и не удалось догнать, однако с тех пор, она больше не появлялась в тех землях. Убийства детей прекратились. Последний раз убегающую лису видели в стороне гор, но догнать её никто так и не смог.

Никто так и не узнал, зачем ведьма убивала. Да никто уже и не хотел знать. Вскоре эта история забылась как страшный сон, в землях вокруг Росинихи наступила весна. А младшего сына Родгара и Синеи в народе нарекли Росихийским солнцем, за то, что его рождение увело тьму смерти с их детей и их земель.

С тех пор прошло 15 лет.

2 глава

Комната была заполнена странным светом, даже от луны он был ярче, чем этот. Странные звуки, мутные и непонятные образы. И опять эта фигура в белом. Фигура женская, довольно хороша собой, но лицо всё так же прикрыто капюшоном. В правой руке её были песочные часы, всё те же, что и до этого. Но вот в левой, каждый раз лежало что-то новое. Янко пригляделся, но сон стал мутнеть, всё вокруг задрожало. Из рук этой женщины стал сыпаться белый песок.

— Проснись.

Янко открыл глаза. Лучи солнца ударили ему в лицо и заставили поморщиться. Ему и раньше снились странные сны, но этот стал повторяться в последнее время всё чаще. Сладко подтянувшись, он оглядел место, где уснул. Опять голубятня и этот старый стог сена. Снаружи раздавался голос няни:

— А ну вылезай, окаянный! Весь двор его обыскался, а он на голубятне спать изволил! Перину ему сбили, одеяло пуховое нагрели, нет, всё куда-то в сараи лезет! А ну вылезай, иначе сама поднимусь, и полотенцем мокрым огрею!

Янко собрал волосы в хвост, и высунул голову. Внизу стояла его нянечка, злая, как чёрт и держала наготове полотенце. Она строго зыркнула в сторону Янко:

— Что смотришь?! Слезай оттуда, непутёвый! Уже солнце встало, весь дом на ногах, он в голубятне дрыхнет! Вся голова в соломе! Ни умыт, ни причёсан, на теле только платье ночное, а скоро завтрак подавать будут!

— Нянечка, не уж то полотенцем бить будете? Так ведь и насмерть забить можно, что батюшке говорить моему будете?

Няня нахмурилась и погрозила Янко пальцем.

— Скажите батюшке, что не буду завтракать. Аппетита нет.

— Янко! — Няня топнула ногой, — уже как три дня завтрак пропускаешь, да с птицами спишь! Даю тебе несколько минут, чтобы спуститься и пойти вид наводить, а то поднимусь к тебе и полотенцем то мокрым выгоню!

— Няня, — жалобно протянул Янко, — дайте хоть голубей выпустить и тотчас спущусь, обещаю…

— Ну коль обещаешь, — няня свернула полотенце в жгут, — выпускай своих птиц, но, чтобы сразу, как столб у умывальни был!

Янко встал на ноги и запахнув свой халат, влез на крышу через окно. Птицы что сидели на ней тут же вспарили, и стали кружиться над голубятней.

— Хей-хей! Летите пернатые!

Птицы взмыли вверх, и стали летать вокруг голубятни. Взору Янко открылся широкий двор, где уже во всю кипела жизнь. Пара стражников, что стояли у высоких дубовых ворот кинули на него несколько любопытных взглядов. Янко стал махать им руками. Внизу он услышал тихий хохот и голоса молодых сенных девок:

— Его светлость, Янко, под рубашкой то, ногой…

— Голенький, как младенец…

Янко отошёл от края и скатился по крыше на выступ, откуда шла лестница вниз.

— Сами вы голенькие, — он взял ведро воды и вылил его прямо на девушек, — а теперь еще и мокренькие! Кошки драные!

Послышался визг, звук падающих вёдер и кудахтанье куриц. Янко спустился на землю, где его ждал один из конюхов.

— Опять балуетесь? Зачем девок водой окатили?

— Меньше болтать будут! Ни их ума дела, что у меня под платьем!

— Вы бы еще нагим в сене поспали…

— И посплю! Захочу и нагим лягу!

Конюх осмотрел Янко с ног до головы. Даже с нелепым хвостом и в обычном халате, он выглядит более пристойно, чем его сверстники в одеждах. Чистое красивое лицо, доставшееся ему от матери и длинные каштановые волосы, которые он всё чаще стал убирать в хвост, делали его больше похожим на девицу. Тонкий льняной халат, зеленого цвета, аккуратно покрывал его пусть и худощавое, но крепкое тело. Ухоженные руки и ноги выдавали в нём принадлежность к высокому сословию. Одень его в крестьянскую одежду, и то невозможно было скрыть его род и происхождение. Слишком уж он был собой пригож, да прелестен, даже в чём-то изнежен. Даже его старшая сестра, Адегелия, будучи особой капризной и нежной, уступала ему в красоте и прелестности. С тринадцати лет, ему местные девки прохода не дают, все глаза уже из мозолили, да истощались и ссохлись.

— Няня велела помочь вам слезть и провести умываться. Опять вы босы, такие ноги нежные, и не жалко об землю портить? И чего вам прикипела эта голубятня? Неужели в кровати не спиться? Батюшка ваш, вами недоволен. Опять ругать будет, что в постели не спите.

— Не спиться мне там. Не нужно провожать, сам дойду, чай не маленький, — Янко стряхнул с головы солому и направился в сторону дома.

Солнце только поднималось над горами, но еще не успело переступить толстый порог облаков. Велес довольно вдыхал горный воздух. Торопиться было некуда, вместе с отцом, они спокойно шли вперед на лошадях, оставив позади слуг. По правую сторону с ним на лошадях шли младшие сестра и брат. Про себя Велес заметил, что Карай, как обычно смотрел куда-то в землю и не особо следил куда ведёт лошадь, Инга рассматривала открывшийся перед ней пейзаж высоких черных гор, которые в этой местности уже ни так сильно покрывал снег. Они покинули Черный хребет еще до рассвета, чтобы успеть выйти на центральную дорогу, ведущую в росихийские земли, до того, как взойдет солнце. Велес не особо хотел брать с собой на проводы младших. К тем более, Карай явно был не выспавшимся и сильно клевал носом, а Инга, тёрла глаза, но всё равно продолжала уверенно держать поводья и вести лошадь. Они, как и сам Велес, впервые покинули родной дом, и пределы Черного хребта, поэтому эта поездка для всех была очень волнительной.

Глядя на них троих, вряд ли подумаешь, что они были друг другу роднёй. Велес, несмотря на весь свой суровый вид воина, имел тонкие черты лица и белоснежную кожу. Глаза его были темными, волосы смолисто черными и всегда были аккуратно уложены в высокий хвост. Носил он обычно черные одежды, как многие молодые люди его возраста в Черном хребте. Впрочем, он не был, как все. Будучи шестнадцать лет отроду, он считал, что добился высоких успехов во владении мечом и луком, что было для большинства молодых людей его лет высоким достижением.

Его брат и сестра, близнецы, рожденные уже во втором браке его мачехой, были всё же больше похожи на отца, чем он сам: светлые волосы, зеленые широкие глаза, тонкие губы. Возможно, у всех четверых был один нос, но Велес не был в этом уверен.

Они уже подходили к границе Черного хребта, и Велес почувствовал, как воздух стал немного легче. Он взглянул на отца, тот рассматривал перед собой красивый горный пейзаж. Он был одет строго по своему статусу главы магического Черного совета: черные одежды, черный кожаный ремень, черные сапоги и перчатки. Поверх на всём этом был длинный черный плащ с капюшоном, атрибут всех магов. Золотая брошь, с гербом Совета, в виде золотой орхидеи, украшала его воротник, и показывала статус и принадлежность к магической знати.

Велес считал её чересчур вычурной. Хоть сами черные маги постоянно ругали белых магов за их излишнее высокомерие и тягу к золоту, сами они вовсе не брезговали носить золотые украшения, и любые другие дорогие безделушки, для того чтобы подчеркнуть свое высокое положение.

— Красивые здесь места, — отец расстегнул воротник и вдохнул новую порцию воздуха, — но в Росинихе тебе тоже понравиться. Страна вечного лета. Их школа знахарей, Белый ручей, всегда славилась своими прилежными и сильными учениками. До начала обучения еще несколько дней, за это время оклемаешься, привыкнешь к местному климату и людям.

Велес молчал, он смотрел куда-то вперед, не слушая отца.

— Велес! — Велес, резко затормозил лошадь и взглянул на отца, — я что со стенкой разговариваю?

— Прости, — Велес потянул поводья, и они снова двинулись дальше.

— Ты все утро какой-то странный, молчишь, думаешь о чем-то. Если ты расстроен, что Динара тебя не проводила, то не стоит. Она лишь соблюдает наши традиции и не нужно за это на нее обижаться. Она все еще остается твоей невестой. И у вас будет время поворковать, когда ты вернешься назад.

Велесу очень захотелось закатить глаза и томно вздохнуть. Отец не упускал возможность напомнить ему о его помолвке с Динарой. Она была дочерью военачальника при правящем короле Черного хребта, и отец часто намекал, что жениться на ней, это хорошая возможность продвинуться вверх, и в будущем занять место военного чиновника. Хоть Велес и не давал до конца своего согласия, отец уже всё же вкл разговоры об этом браке с отцом Динары. Нужно было лишь дождаться, когда Велес закончит обучение и более-менее встанет на ноги.

— Я думал не об этом.

— А о чем? Ну же, поделись с отцом, что тебя беспокоит?

Велес не хотел сейчас говорить о своей помолвке, иначе отец опять будет во всех красках расписывать ему перспективы этой женитьбы. Говорить об его обучении в Белом ручье тоже не было особого желания, Велес знал, как отец этого не хотел. Он должен был, как и все, юные черные маги его возраста, пойти обучаться в Зубьий рог, в школу черной магии, на этом настаивал и отец.

— Мне сегодня приснился странный сон.

— Что за сон? Что-то ужасное или наоборот, очень прекрасное? — В голосе отца было слышно натянутость и напряжение. Накануне они поссорились из-за этой поездки. Примирение пришло быстро, и хоть отец всё так же не был доволен решением сына, он изо всех сил старался быть сдержанным, чтобы не рассориться с ним вновь. Велес попытался вспомнить свой сон:

— Мне приснилось, что я стою в темноте, вокруг никого и тишина, я пытаюсь звать в этой темноте хоть кого-то, но никто не откликается. А потом из ниоткуда появляется дорога из белого песка и протягивается куда-то в темноту. Я сделал лишь несколько шагов туда, куда она тянулась и увидел вдалеке светлую фигуру в длинном плаще, лицо я не видел, оно закрывалось капюшоном. Я хотел побежать к ней, но не получилось. Сон резко оборвался, я увидел нашу равнину, что ведет в черный лес, увидел двух людей. Один из них лежал на снегу, другой склонялся над ним, и воткнув в снег рядом с первым человек меч, он что-то кричал, но я не слышал что. Потом, меня ударили по лицу, и я проснулся.

— Какой интересный сон. Чтобы правильно истолковать его, нужно хорошенько подумать. Надо узнать у ведуньи, может она что подскажет.

Они вышли на край обрыва, откуда вела дорога вниз.

— Здесь мы с тобой расстанемся сын. Инга, Карай, прощайтесь с братом!

Все трое слезли с лошадей. Первого Велес обнял брата, тот от непривычки такой близости стал дёргаться, но всё же позволил Велесу прижаться к себе и потрепать себя по голове.

— Слушайся отца, хорошо? И постарайся не влипать в неприятности.

Карай едва кивнул, ему очень не хотелось отпускать Велеса, но тот сам убрал руки и отступил назад. Инга же, не стесняясь слез кинулась к Велесу на шею, и уткнулась тому носом в грудь. Тот ласково погладил её по голове и чмокнул в светлую макушку. Она достала из-за пазухи красный шёлковый мешочек и протянула его Велесу.

— Это талисман из горного хрусталя. Он принесёт тебе удачу и убережет от беды. Всегда носи его с собой.

— Как скажешь, обещаю, что всегда буду носить его с собой, куда бы не пошёл.

Инга вытерла слёзы и отошла к брату. Все трое они снова залезли на лошадей. Один из слуг окликнул их:

— Господин Люцицеранно, нам нужно ехать. Здесь кончается граница Черного хребта, там дальше начинаются уже восточные земли и земли Росинихи.

Второй слуга, тоже будучи на лошади, подошел ближе.

— Господин, я могу увезти детей, до центральной дороги, и там уже мы подождем вас.

— Не стоит ждать, уводи их сразу домой и передай моей жене, что я вернусь ближе к вечеру.

Слуга поклонился и повел за собой Карая и Ингу, те долго оглядывались назад, пока совсем не скрылись за поворотом. Радар долго смотрел им вслед, а затем глубоко вздохнув, обратился к Велесу:

— Была бы жива твоя мать, она бы тоже была против. Но раз ты принял такое решение, то ничего не поделаешь. Я хочу, чтобы ты понимал, как я люблю тебя, и как ты мне дорог, раз я иду на поводу у твоего каприза. Твоему брату или сестре, я бы такого не позволил.

Велес молчал. Ругаться с отцом не хотелось, как и снова поднимать разговор об этой поездке. Отец вышел вперёд:

— Держись того маршрута, что я отметил на карте. Времена сейчас такие, сам знаешь. Родгар хоть и вездесущий, но его птицы не везде могут уследить. Учись хорошо, помни о манерах, и постарайся чтобы тебя запомнили добрым словом. И Велес, мы увидимся лишь через шесть месяцев, ты все это время будешь один. Подружись с кем-нибудь. Люди Росинихи довольно открытые и дружелюбные, в отличии от людей Черного хребта. Будь тоже дружелюбен, и старайся ни с кем не ссориться. Черные маги, в Белом ручье редкость, так что будь готов ко всему.

— Хорошо.

Радар оглядел сына, на минутку Велесу показалось, что тот вот-вот заплачет.

— Со мной всё будет хорошо. Я ведь уже не ребёнок. Тебе не о чем беспокоиться.

Радар молча покивал.

— Да, знаю. Но когда ты был ребёнком, с тобой было легче. Взял на руки и утащил домой. А сейчас тебя ото всех не спрячешь и ото всех не убережешь.

— Отец, — Велес почувствовал смущение, но отец продолжал кивать головой:

— Будут свои дети, поймешь меня. Обнимать тебя не буду, и прощаться тоже. Еще свидимся.

Он дёрнул поводья и не оборачиваясь, поскакал в сторону центральной дороги. Как только отец скрылся за поворотом, Велес облегченно выдохнул и стал медленно спускаться вниз. Горы закончились. Впереди была равнина, поля, деревни и густой лес. Оказавшись у подножья горы, Велес раскрыл карту и стал просматривать маршрут.

— Ни так уж и сложно.

Здесь не было снега, но листья на деревьях уже были желтого цвета, а цвет зеленой травы, постепенно угасал. У подножья он заметил указатель.

— Росиниха — вперед, и всего одна дорога. Тут если захочешь, не заблудишься.

Он резко дёрнул поводья и поскакал вперед, по дороге в лес. За ним должна идти равнина, затем поле, затем снова лес, затем деревня Кедровка. А там уже и Росиниха. Если Велес не будет сбавлять скорость, то доберется туда ближе к вечеру. По пути ему попадались и другие дороги, дома, местные храмы и идолы. Может и стоило бы остановиться возле них, и помолиться о хорошей дороге, но Велес очень боялся опоздать на распределение в Белом ручье, и потому гнал лошадь, так быстро как мог.

К половине дня он добрался до леса, за которым шла Кедровка. Увидев у начала леса, идол, Велес всё же решил сделать поднесение для удачной дороги. Где-то вдалеке, он увидел группу людей, которые тащили на себе соломенный ящик.

— Сжигать будут?

Велес внимательно смотрел, как они уходили далеко в лес. Возможно, там было их место захоронения. Через несколько минут из леса столбом повалил белый дым, а над тем местом появилось яркое цветное сияние, и Велес увидел дух зверя, уходящий в него. Как только тело сжигали, его тотем уходил обратно, на небо, к богам. Велес видел это сотню раз, но все-равно считал данный ритуал чем-то необычным. У него у самого не было зверя. Отец говорил, что было еще слишком рано. Обычно его получали позднее, при обучении. Многие уже до их появления знали, кто у них будет. Были и такие, кому тотем передавался по наследству, особенно если их семья на протяжении многих веков почитала этого зверя.

Велес точно знал, что его тотемом будет черный медведь. Он вытащил свой шейный медальон, в виде лапы медведя. Это же и было причиной, по которой его свели именно с Динарой, так как её зверем, должна была стать бурая медведица. От этой мысли Велесу снова захотелось закатить глаза.

Отец говорил, что, когда придёт время, зверь пробудиться. Но что это за время и когда оно придёт, никто не уточнил и уточнять не собирался. Велесу нужно было набраться терпения, и ждать. Чего он не любил.

Как только сияние исчезло, Велес повесил еще один мешочек на идоле, дабы отдать дань недавно ушедшему.

— Не знаю, кем ты был, но, если тебя есть кому оплакивать, значит, ты был ни таким уж и плохим человеком.

Он залез на коня и поскакал дальше. Лес заканчивался, начиналась деревня, это и была Кедровка. Деревня была довольно людной, и местные здесь не особо удивлялись чужакам. Дойдя почти до края деревни, Велес снова достал карту. До Росинихи отсюда было две дороги, одна вела через запретные земли, что были давно закрыты для любого прохода. Дороги там давно заросли, да и проход туда был ограничен магической печатью. Вторая дорога была открыта для проезда, но была длинней. Краем глаза, Велес заметил и третью тропу, он шла от первой. Но что это была за тропа, он не знал. Может стоило поинтересоваться у местных?

Он слез с лошади и зашел в местный трактир, что стоял почти на краю деревни. Людей здесь было много, никто на его появление особо внимание не обратил. Он подошел к стойке и обратился к мужчине, что протирал стаканы:

— Здравствуйте, вы не могли бы мне помочь?

Трактирщик оглядел Велеса с ног до головы, и поставил стакан:

— Судя по одежде, ты не местный.

— Да, я с Черного хребта.

— Вот те на, — мужчина вытер руки о грязный засаленный передник, — куда же путь держишь, юноша? Не уж то, тоже в Росиниху? Что-то вас таких молодых и красивых много туда понаехало.

Велес нахмурился, и вытащил карту.

— Вы можете сказать мне, как туда будет быстрей доехать?

Мужчина взял карту и указал Велесу на вторую дорогу:

— Едь по ней, она безопасная. Его светлость, Родгар, хоть почти всех этих бандитов переловил, а всё равно, плодятся как мухи. Этим собакам неохота честно работать, когда можно чужое забрать. Если выйдешь сейчас, как раз к вечеру и прискачешь.

— А первая? По ней никак? Она ведь короче.

— Короче то короче, да вот только ни факт, что живым доскачешь. Те земли, раньше болотнику принадлежали, а потом его светлость его убил, а леса запечатал. Там ничего хорошего не водится, места глухие и мерзкие. Одна нечисть живет, да шайки разные. Не рискуй шеей, едь по длинной, как и все. Ну будет на несколько часов дольше, зато живым и невредимым доберешься.

Велес склонил голову:

— Благодарю вас.

— Воспитанный гляжу.

Велес достал из-за пазухи кожаный мешочек, и вынув оттуда несколько золотых монет, протянул их трактирщику. Трактирщик округлил глаза и цыкнул на Велеса. Он прикрыл монеты рукой, стал осторожно оглядываться.

— Вы чего? Мало? У меня ещё есть.

— Не надо! Убери, убери скорей!

Велес послушно убрал монеты обратно в мешочек. Трактирщик снова недовольно цыкнул и почти шепотом произнес:

— Взрослый же лоб, а глуп, как рыба! Не смей показывать, что у тебя есть деньги. К тем более золото! Тут знаешь сколько ворья ошивается? Увидят, что молодой, да при деньгах, сразу возьмутся, не учуешь!

— Я могу за себя постоять!

Трактирщик усмехнулся:

— Экий ты недоросль! Дитя ты малое, что ты можешь? Сколько тебе, годков то? Пятнадцать, шестнадцать? И куда ты против взрослых мужиков, с дубинами, да с ножами? Не дури! Поломают пополам и не заметишь! Хвост отрастил, так ума теперь наберись! Не лезь на рожон, и ни во что не ввязывайся!

— Спасибо, я пойду, — сухо произнёс Велес, и убрав карту, молча вышел из трактира. Оказавшись на улице, он громко выругался:

— Сам ты недоросль! Тоже мне, умник нашёлся! Без тебя всё знаю!

Велес снова посмотрел на карту. С одной стороны, было бы лучше поехать по второй дороге, она была безопасной и целыми сутками охранялась пернатыми стражниками Родгара. Его синицы были