ANNA BENNING

VORTEX.

DER TAG, AN DEM

DIE WELT ZERRISS

Перевод с немецкого Н. Г. Черепановой

Originally published as «Vortex – Der Tag, an dem die Welt zerriss»

© 2020 Fischer Kinder- und Jugendbuchverlag GmbH, Frankfurt am Main

© Черепанова Н.Г., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке. ООО Группа Компаний «РИПОЛ Классик», 2020

RipolBookClub

t. me/ripolbookclub

Отзывы членов редакционного совета книги «Вихрь. День, когда разорвался мир»

В этой книге есть всё, чтобы войти в топ молодёжной фантастики. Она вихрем уносит в свой мир. События развиваются стремительно: только что ты вместе с героиней участвовала в гонке – а тут ты уже спасаешь мир.

И это действительно классная книга! Захватывающее начало новой многообещающей истории!

Svetlana Agalakova

Это было увлекательнейшее приключение!

Вихрь в названии, вихрем закрученный сюжет и вихри эмоций в душе во время чтения! Прекрасные живые персонажи со своим характером, яркие описания нового мироустройства, вихрей и путешествий по ним, зарождающаяся дружба и романтическая линия до мурашек – все это есть в книге. И это заставит искренне влюбиться в историю.

С нетерпением буду ждать продолжения.

Евгения Болотина

Не зря книга называется «Вихрь». Как вихри перемещают наших бегунов в пространстве, так и сама история закручивает читателя мощным потоком воздуха в свои приключения, тайны, секреты, перемещения во времени. История заставляет в себя влюбиться. Как итог, с удовольствием буду ждать продолжение!

Дарья @pro.books_

История настолько затягивает, что я вихрем пронеслась сквозь страницы, впитывая каждую строчку. Герои живые, им веришь, за них переживаешь и ощущаешь все их эмоции, будто идёшь с ними бок о бок.

Продуманный мир – это отдельная любовь. Автор скрупулёзно подошла к его созданию. Постепенно по ходу сюжета нам открываются новые факты о мире, его законах и жителях. Мы видим расизм, геноцид, создание резерваций под предлогом безопасности, угнетение целых народов только потому, что они отличаются от людей, ложь правительства ради исполнения своих замыслов. К сожалению, это всё вполне реально. И я очень надеюсь, что героям удастся создать мир, где все смогут сосуществовать на равных.

Продолжение теперь будет для меня самой ожидаемой книгой.

Дарья Загузова

Книгу читала с содроганием, потому что несмотря на фантастичность мира, тема в ней поднята очень серьезная, которая последнее время заботит меня всё больше. Почему одни люди считают себя выше других, почему жизни одних людей ценятся больше жизней других. Что или кто даёт право одним считать себя выше других?

С нетерпением жду продолжения истории, потому что уверена: героям ещё предстоит много испытаний.

Ирина Баранова @antirinka

Книга, которая зацепила не только своей историей, но и героями.

Первые страницы поразили меня своей динамичностью и интересным миром. Здесь живут сплиты разных видов, бегуны, участвующие в вихревых гонках, и обычные люди, верные своему кураториуму.

Книга также приятно удивила разносторонними и яркими героями. Поначалу меня зацепил сюжет, а потом я начала испытывать симпатию к персонажам.

С нетерпением жду продолжения, и встречу с уже полюбившимися героями.

Оксана Дволучанская

@alekseeva_books

Герои здесь живые и яркие, мир интересный, призыв к толерантности достаточно четкий, но не слишком топорный. В общем, от книги не оторваться, хочется побыстрее узнать, что же будет дальше.

Оксана Юрченко @stopchenko_oksana

Отличный дебютный роман, который не хочется выпускать из рук. Книга многократно превосходит ожидания и порождает бурю эмоций. История захватывающая, многогранная и невероятно крутая! Сюжетные вихри затягивают с головой и стремительно несут по жизням героев.

Первая часть трилогии однозначно удалась! С нетерпением жду продолжения.

Алёна Черкасская @umka_pumka

Один прыжок изменит мир.

Многообещающая фраза. Она не относится к парашютистам, которые делают шаг в небо. Не относится она и к дайверам, которые с борта окунаются в морскую пучину. Прыжок вихревого бегуна – вот что будет модно в этом сезоне!

Александра Хорват

@alexa_reader

Часть 1
Новый лондон

Наша способность достичь единства при существующем разнообразии будет прекрасным испытанием для нашей цивилизации.

Махатма Ганди

ПАРАГРАФ II, ПУНКТ 3 ЗАКОНА О ВИХРЯХ

Деятельность внутри кураториума

После пяти лет обучения руководители соответствующего учебного заведения приглашают всех кандидатов, сдавших заключительные экзамены, на вихревые гонки. Все кандидаты должны быть на линии старта ровно в назначенное время. Сам кандидат, равно как и его наставники, отвечает за правильную экипировку; заболевшие автоматически исключаются из соревновательного процесса. Во время гонки кандидат сам отвечает за свою безопасность.

1

– Мы опоздаем! – крикнула я через плечо, продолжая рыться в личном ящике Лукаса, который он, очевидно, в последний раз разбирал лет пять назад.

Футболки, джинсы, школьные тетрадки, журналы и комиксы, игровые консоли трех поколений, полупустые упаковки с фруктовыми мармеладками, униформа серебристого цвета, стоптанные кеды… И никакого детектора.

Да где же он мог быть?

– Не опоздаем, – послышалось из-под кровати, откуда торчали две ноги в дырявых носках.

Наткнувшись на липкую жвачку под одним из комиксов, я с отвращением вытащила свои руки из ящика. Удивительно, как среди этого хлама до сих пор не завелась какая-нибудь живность. Я выпрямилась, растерянно оглядывая комнату. Жилища кандидатов были оснащены очень просто и понятно. У каждого из нас были кровать, одно отделение в шкафу, ночной столик и ящик для вещей общего пользования. Потерять что-либо среди всего этого было, следовательно, достаточно сложно. По крайней мере, для тех, кого звали не Лука Вудроу.

Шесть двухэтажных кроватей в комнате сверкали чистотой и были идеально заправлены – все-таки сегодня был последний день, когда мы должны были здесь ночевать. На моей кровати также было пусто. Покрытая серыми простынями, с серыми подушками, она отличалась от того, что находилось в комнате, разве что тем, что над ней не висело никаких постеров, открыток, не лежало никаких плюшевых зверей и всякого рода безделушек.

– Как ты мог потерять свой детектор? – спросила я с нарастающим отчаянием в голосе. – Это твоя самая важная вещь. Ты же знаешь, что без него тебя не пустят на старт ни в коем случае!

Я увидела рыжую голову Лукаса, вылезшего наружу из-под кровати. Ему еще хватало наглости закатывать глаза, хотя он был в двух шагах от того, чтобы разрушить нашу жизнь.

– Я его не потерял, – произнес он, нагло ухмыляясь. – Я его переложил. А это существенная разница.

– Никакой разницы нет, если мы его не найдем, – вздохнула я и уже в сотый раз взглянула на свой собственный детектор.

Круглый прибор на моем запястье уже горел красным цветом, что означало только одно: моя жизнь неумолимо и безвозвратно двигалась в сторону глубокой, темной пропасти.

8:44. Между прочим, до сигнала на старт оставалось шестнадцать минут. Речь главы кураториума мы так и так давно уже пропустили. В отличие от нас Варус Хоторн был, вообще-то, всегда пунктуален.

Пожалуй, я дам Лукасу еще одну минуту. Не больше. Пять минут потребуется для того, чтобы спуститься и избежать дисквалификации. В этот решающий для всей моей будущей жизни день я не должна опаздывать ни в коем случае. Даже если мой лучший друг – это самый большой разгильдяй на земле, который собирается погубить свою жизнь.

Я готовилась к этой гонке несколько месяцев. Это был последний, заключительный экзамен, который предстояло сдать нам, кандидатам, а также самая великая честь, какая только могла быть оказана человеку, живущему на Земле. Каждый день я пробегала десяток километров, выполняла упражнения на выносливость и даже посещала занятия по ментальности миссис Пембертон. Почему «даже»? Да потому, что если в этом мире и существовали какие-то абсолютно бессмысленные вещи, то это были занятия по Концентрированной фокусировке и Управлению мыслями у старой карги миссис Пембертон.

Наконец-то мы действительно прыгнем через вихревой поток, а не будем снова и снова отрабатывать технику правильных прыжков на симуляторах. Мы сможем показать, чему научились за последние годы, а также выяснить, кто из нас способен стать настоящим бегуном.

– Нашел! – воскликнул Лука, как только я приняла решение, как действовать дальше.

С сияющим видом он вытащил детектор из корзины с грязным бельем, стоявшей около двери.

Я растерянно наблюдала за тем, как он стащил носок с прибора, похожего на наручные часы, и решила, что не стоит сейчас спрашивать его о том, каким образом самый важный предмет, какой только мог быть у кандидата, оказался в грязном белье.

Вместо этого с моих губ сорвался такой тяжелый вздох, который наверняка можно было услышать далеко за пределами Нового Лондона. На мгновение я облегченно закрыла глаза.

– Элли, ну пошли же! – крикнул Лука.

Он уже натянул свои кеды и держал открытой дверь, чтобы я могла выйти.

Мы выскочили в коридор, который вел к выходу вниз. Сейчас мы мчались мимо учебных классов и помещений для тренировок, в которых провели последние пять лет. Трудно было даже представить, что после сегодняшнего дня я не буду больше каждое утро в восемь часов сидеть на своем месте во втором ряду. Что Лука не будет больше гримасничать, пока на него не смотрят преподаватели. И что мне не придется больше пялиться в спину Хольдена Хоторна, самого талантливого юноши нашего курса, в тихой надежде на то, что он когда-нибудь ко мне повернется.

Но теперь все осталось позади. С завтрашнего дня наша учеба закончится навсегда. С завтрашнего дня каждый кандидат займет свое место в кураториуме. А сегодня мы узнаем, каким именно будет это место.

Мы помчались дальше, и наше торопливое дыхание становилось все громче и громче с каждой секундой. Коридоры институтского здания казались бесконечными и пугающими, они были обшиты металлическими пластинами.

Я до сих пор хорошо помню тот момент, когда впервые вошла в кураториум. Мне как раз только-только исполнилось двенадцать, и тетя Лис вместе со своим мужем Гилбертом сопровождала меня во время моего первого визита в качестве кандидата. Они оба работали в кураториуме: тетя была юристом в администрации, а ее муж – главным штурманом нашего института – самого важного учреждения, которое подчинялось непосредственно руководителю. И хотя оба много раз рассказывали мне об огромном вестибюле, специально построенным так, чтобы каждый входящий сразу же чувствовал себя мелким и жалким, я все же остановилась как вкопанная, сделав всего пару шагов.

Кураториум был… невероятно красивым, будто пришедшим не из нашего мира. Это был один из самых высоких небоскребов во всем Новом Лондоне. Будто тонкий вихревой поток он устремлялся вверх на высоту почти триста метров, а все помещения в нем выглядели так, словно постоянно находились в движении. По стенам и по полу тянулись волнообразные, филигранные линии, распознать которые можно было, лишь внимательно приглядевшись, – казалось, что металлическая обшивка плавно утекала вдаль. Коридоры были похожи на вихри, закручивающиеся по ходу движения вверх и в середину, поэтому, когда вы проходили через входные ворота, вас словно подхватывало мягкое течение.

Каждое движение происходит во времени и имеет свою цель, эта надпись большими буквами красовалась над входом в кураториум. Это была старая цитата какого-то философа и заодно девиз всех кураториумов в мире.

Здание института замышлялось как огромный живой вихревой поток – так объяснял мне в свое время Гилберт. И чем дальше кому-либо было позволено продвигаться в глубь этого потока, тем большего признания он добивался в глазах кураториума. На нижних этажах располагались административные помещения, в среднем кольце обучались мы и остальные пять курсов кандидатов. Затем следовали жилые помещения штурманов и охранников зон. И совсем наверху, прямо под шпилем здания, были квартиры вихревых бегунов, расположенные словно защитный круг вокруг бюро руководителя.

Вот туда-то я и хотела попасть после сегодняшней гонки.

Как только мы оказались в конце коридора внизу, я толкнула дверь, ведущую в большой внутренний двор. Яркое солнце слепило глаза, но это меня не остановило.

Двор размером с два футбольных поля был украшен бесчисленными серыми и голубыми мозаичными камнями, расположенными спиралью так, что они образовывали круговорот. Статуи, стоявшие слева и справа возле старых стен кураториума, изображали руководителей института, которые работали в офисах по всему миру. Их было десять. Ровно столько будет сегодня и тех, кто сможет осуществить свою мечту.

Пара человек с удивлением обернулись, увидев, что мы с Лукой несемся по вихреподобному пути, но большинство, словно завороженные, продолжали смотреть перед собой.

«Да здесь несколько сотен человек!» – подумала я. Сегодня перед гонками собрался, наверное, весь кураториум: все преподаватели, все сотрудники администрации, большая часть штурманов, которые стояли за кафедрой в одном ряду, возглавляемые Гилбертом. Тот, в свою очередь, находился ближе всех к стартовой линии.

Экзамен для всех кандидатов в каждом институте проходил всего один раз в год. Но не у всех одновременно: для каждого института определялся какой-то один месяц. Сейчас, в феврале была очередь кураториума в Новом Лондоне. Затем наступала очередь Москвы, Каира и Нью-Йорка. И так как прямые репортажи с гонок на протяжении вот уже нескольких лет транслировались во всем мире на все десять территорий, на которых располагались кураториумы, то это было, что называется, гвоздем программы каждого года. Повсюду были дроны с камерами – никто, абсолютно никто не хотел пропустить такое шоу.

Единственными, кто не участвовал в этих торжествах, были вихревые бегуны. Но они, собственно говоря, не присутствовали на экзаменах кандидатов никогда.

Их задача была намного важнее всех торжественных мероприятий.

Как я и ожидала, Варус Хоторн уже заканчивал свою речь. Гилберт однажды сказал, что тот из принципа не пользовался микрофоном. Мол, кто хочет его слушать, тот должен быть крайне внимательным. Поэтому я смогла расслышать то, о чем он говорил, только когда мы пересекли половину двора.

– И только десять из вас будут приняты в почетные ряды бегунов, – прозвучало над внутренним двором. – Десять из вас в будущем будут защищать наш любимый город от тех, кто захочет атаковать его, подобно саранче. Поэтому, кандидаты, бегите быстро, но будьте при этом максимально сконцентрированны. Вы знаете: любое неправильно принятое решение может означать, что этот экзамен для вас закончится раньше времени. У вас есть только один шанс! Так пусть выиграют самые лучшие, те, кто станут величайшими бегунами всех десяти территорий!

Раздались шумные овации. Голос Хоторна был таким же впечатляющим, как и его внешность. Он походил на какого-нибудь древнеримского героя. У него были волевой подбородок, прямой нос и высокий лоб с круглой линией волос. Губы его были сжаты и постоянно как будто немного опущены вниз. Седые, слегка волнистые волосы обрамляли его лицо. Он был красивым и серьезным мужчиной… В такие моменты он до боли напоминал мне своего сына.

Хоторн отошел на шаг от подиума и молча встал рядом с Гилбертом и остальными штурманами возле стартовой линии. Я не сомневалась в том, что оба заметили наше опоздание. В то время как Хоторн никак на это не отреагировал, лицо Гилберта приняло то напряженное выражение, от которого между бровями образовывалась глубокая складка, спускавшаяся к носу. Обычно она появлялась только тогда, когда он хотел устроить нагоняй нам с Лукой, но по каким-то причинам этого не делал.

Гилберт откашлялся и вместе с Хоторном посмотрел на прибор в своих руках.

Детектор главного штурмана выглядел как более крупная версия тех детекторов, которые каждый из нас носил на запястье. Это были, по сути, переносные сонарные устройства, состоящие из телефона, телевизора и компьютера, а их техническое оснащение, по словам нашего учителя по Вихревой энергии и Антигравитации, было невероятно сложным, о чем он неоднократно упоминал на занятиях. Иначе как такое незаметное устройство могло бы предсказать, где и когда возникнет вихрь?

Мысленным взором я увидела секунды, безжалостно и беспощадно отсчитываемые детектором Гилберта, и пулей пролетела последний отрезок пути до стартовой линии.

Все кандидаты, кроме нас, уже стояли на своих позициях. Парни и девушки, всего сорок четыре человека, выдержавших экзамены, которые длились на протяжении нескольких недель. Некоторые приехали из небольших центров для кандидатов, располагавшихся в Шотландии, Германии или Франции. Некоторые, как Лука и я, например, получали образование непосредственно в кураториуме. Изначально нас было больше двухсот человек, но многие из них уже ушли и смогут продолжить свою карьеру только в административных отделах кураториума.

И лишь немногим суждено было стать бегунами.

Я обязательно должна была стать одной из них.

Большинство кандидатов я знала только по учебе. Дружба была не так важна для меня. Что, в конце концов, может дать мне хороший друг, если я одиннадцатой пересеку линию финиша?

Запыхавшись, я добежала до старта и приготовилась к гонке. Холодный весенний воздух рывками проникал в мои легкие, я ощущала запах тщательно стриженного газона и нервных тинейджеров. Это заставило меня успокоиться. Сегодня тот самый день, сказала я сама себе. Несмотря на то что Лука с его рассеянностью чуть не лишил меня моего места на старте.

Сосредоточься, Элейн. Направь все свое внимание на дыхание. Будь спокойна, как скала.

То, что именно сейчас я услышала голос мисс Пембертон, было, вероятно, признаком того, что я в любой момент могу свалиться от напряжения.

– Невообразимо, что вы, бездари, даже сегодня опаздываете, – донесся до меня резкий голос.

Я покосилась в сторону и наткнулась на пару красивых голубых глаз и насмешливую улыбку.

– Что на этот раз? Твой возлюбленный снова спалил свои шмотки, Коллинз?

– Лука не мой возлюбленный, – прошипела я в ответ и потом добавила тихо: – А с пуловером тогда все вышло совершенно случайно.

Кроме того, со времени последнего приступа Лукаса прошло уже несколько недель. Он вполне контролировал свое состояние. Лука не относился к той саранче, о которой говорил Хоторн. Вернее, не совсем. То, что его кровь отличалась от нашей, могло играть роль только для такой зазнайки, как Мия Розе. Но не для меня.

– Случайно? Скорее ненормально. То, что господин Вудроу вообще притащил его сюда, это позор для всего института. А ты приукрашивай и дальше, если можешь.

На лице Мии Розе промелькнула победная улыбка.

– После сегодняшнего дня вы перестанете быть моей проблемой. Ни у тебя, ни у твоего чокнутого нет ни единого шанса.

– Это мы еще посмотрим, – ответила я в надежде, что она наконец оставит меня в покое.

Мне бесконечно надоело брызганье желчью этой Мии. Ее отец производил униформу для кураториума, что в итоге сделало его семью безумно богатой и влиятельной. Однако это влияние было не таким большим, как у главного штурмана Гилберта, бывшего после Варуса Хоторна самым могущественным человеком на всей территории.

На иерархической лестнице семья Мии располагалась прямо под моей. И поэтому она страстно ненавидела Луку и меня.

То, что я оказалась на стартовой линии рядом с Мией, было, вероятно, не самым лучшим знаком, но я не стала нервничать по этому поводу. Вместо этого я оглядела других кандидатов, стоявших поблизости.

Многие сосредоточенно смотрели вперед, у некоторых отчетливо тряслись колени. Кроме Мии Розе на меня внимательно смотрел еще один человек. С темно-русыми волосами, золотисто-карими глазами и серьезным выражением лица, он и сегодня был очень похож на своего отца.

Признаюсь, часть меня хотела просто широко улыбнуться, потому что сам Хольден Хоторн подарил мне свое внимание, но я заставила себя ограничиться непринужденным кивком. Сейчас не место для глупых фантазий.

Уголки губ Хольдена на мгновение дрогнули, после этого он отклонился назад. Я была уверена, что он давно уже забыл про меня.

Девочка со второго ряда. Вторая в классе по успеваемости. Такой я была и в наш последний учебный день.

Я вздохнула. Ну и ладно. Сегодня на первом месте была гонка. Сегодня я наконец докажу всем, что смогу стать бегуном.

Я была готова.

Я медленно вдохнула и выдохнула. Солнце между тем стояло высоко в небе, и я представила себе, что все мы, одетые в серебристые костюмы, с напряженным выражением лиц, выглядели как яростные оловянные солдатики.

И тут зрители вокруг нас начали аплодировать и ликовать так, словно уже выбрали своих победителей. Я пробежалась взглядом по публике и почувствовала большое облегчение, когда слева на боковой линии увидела свою тетю Лис. Было совсем несложно обнаружить в толпе ее кудрявую шевелюру. Она единственная осталась сидеть на своей скамье, в то время как остальные вскочили на ноги. Ей явно было не до ликования. Напротив, она выглядела ужасно обеспокоенной, но в этом не было ничего нового.

Лис всегда не нравилось то, что я хотела стать бегуном. В то время как другие родители делали все для того, чтобы их дети оказались сегодня на этой стартовой линии, Лис постоянно читала мне лекции. Ты знала, что средняя продолжительность жизни у бегуна составляет сорок два года? Сорок два, Элейн! Одно то, что она была сегодня здесь, на гонке, было больше того, на что я могла надеяться.

Я робко улыбнулась ей, и, когда Лис обхватила себя руками и ободряюще улыбнулась мне в ответ, я почувствовала, что наконец успокоилась.

– Из-за тебя у меня уже нет сил, а мы еще даже не начали гонку, – прошептала я Луке, занимая исходную позицию.

Лука усмехнулся. Своей типично беспечной ухмылкой, которая сразу же настраивала меня на всепрощающий лад, хотела я того или нет.

– Ты справишься, – сказал он. – Они еще будут глотать пыль, догоняя тебя.

Я кивнула, так как знала, что должна справиться, и сфокусировала свой взгляд на стене перед нами.

Для непосвященных наша «гоночная трасса» выглядела абсолютно абсурдной. Все участники выстроились в ряд вдоль линии старта, но, вместо того чтобы, как предполагается, пройти свою дистанцию по открытой местности, мы все смотрели прямо в стену.

Конечно же я знала, что ожидает меня через несколько секунд. Еще продолжали мигать гравитационные сенсоры, эти шарики размером с ноготь, находившиеся повсюду в институте. Они день и ночь заботились о том, чтобы вихри не возникали внутри кураториума. Несмотря на небольшой размер, они обладали неимоверной силой. И только сегодня Гилберт деактивирует их на какое-то мгновение.

Я не знала, какие опасности ожидали меня. Вихревая гонка по праву была последним этапом на пути к нашей общей судьбе. Кандидаты постоянно травмировали себя, когда впервые запрыгивали в настоящий вихревой поток. Многие слишком близко приближались к опасным энергиям, вращающимся внутри вихрей, другие просто терялись во время прохождения дистанции. Как правило, чуть позже их собирали бегуны, выделенные специально для таких чрезвычайных ситуаций. Но каждый понимал, что для некоторых из нас эта помощь может прийти слишком поздно.

Смертельные случаи на вихревых гонках случались нередко. В последнем месяце гоночная трасса проходила через США в Канаду вплоть до Гренландии, и незадолго до последнего этапа один юноша прыгнул через вихревой поток прямо в замерзшее озеро, откуда никогда больше не выбрался.

– Кандидаты! – Над внутренним двором прогремел низкий голос Хоторна.

Дроны-камеры вокруг нас загудели по очереди, фокусируя и приближая лицо каждого кандидата. Изображения передавались на экраны, расположенные вокруг, и на весь мир. После сегодняшнего дня каждый человек на земле будет знать наши имена, и я старалась смотреть вперед максимально смело и решительно.

Взгляд Хоторна, напротив, был устремлен на своего сына, и от того ожидания, которое вспыхнуло в его глазах, мне стало не по себе.

Если сегодня случится невозможное, и я не попаду в команду бегунов, то Лис и Гилберт обнимут меня и начнут утешать, уверяя, что перед штурманом стоят не менее важные задачи. А вот Хольден… Для Хольдена не существовало никакой альтернативы. Для сына руководителя кураториума исход сегодняшнего дня может быть только один: ему недостаточно было просто пересечь финишную черту, он должен был выиграть эту гонку.

– Пора! – снова крикнул Хоторн. – Каждое движение происходит во времени и имеет свою цель, кандидаты. Думайте об этом. Действуйте согласно этому правилу. По моему знаку!

Гилберт вышел вперед. Будучи главным штурманом, он отвечал за то, чтобы гонка прошла безупречно и чтобы вихрь возник именно тогда, когда раздастся стартовый сигнал. Ради этого момента он на протяжении нескольких недель проводил вычисления, которые Луку, мою тетю и меня чуть не свели с ума. Муж моей тети был высоким, худощавым мужчиной со светлыми каштановыми волосами, который в каждой жизненной ситуации был великолепно одет и которому совсем не было знакомо такое чувство, как волнение. Он смотрел по очереди то на стену, то на детектор. Снова и снова, пока не поднял вверх левую руку, предупреждая о скором старте.

В эту секунду гравитационные сенсоры на стенах мигнули в последний раз. Их синий цвет всегда был для меня знаком абсолютной уверенности. И вот они погасли.

Я в последний раз посмотрела на Лис. Она больше не улыбалась. Все будет хорошо, отправила я ей безмолвное послание. Не беспокойся.

Затем я устремила свой взгляд вперед.

Я быстро проверила, надежно ли закреплен небольшой серебряный рюкзачок у меня на спине и все ли в порядке с моими кедами. Я провела руками по своим светлым волосам и связала их в хвост. Тут я почувствовала, как передо мной возникло первое шевеление – нежное жужжание в воздухе. Это было похоже на знойный жар, который то сгущался в одной точке, то растягивался, становясь все громче и громче.

Настоящий вихрь.

– Кандидаты! – выкрикнул снова Хоторн.

Мы все наклонились вперед и сфокусировались на круге, который становился все больше и больше и в котором, как казалось, смешивались небо, земля, стена и воздух.

– Приготовились: раз!

Сердце билось так, что его пульсация ощущалась даже в горле, и я не заметила, как Лука взял мою руку в свою и нежно сжал ее.

– Удачи, – прошептал он.

– Удачи, – сказала я, сжав в ответ его руку.

– Приготовились: два! Приготовились: три!

Во мне все сжалось, напоследок я еще раз глубоко вздохнула.

– Приготовились: старт!

Это слово прозвучало словно выстрел из пушки, и все сорок четыре кандидата одновременно устремились вперед. Кто-то бежал быстрее, но скорость означала здесь только половину успеха, и я была четвертой, кто впрыгнул в вихрь.

Краем глаза я заметила, как некоторых из моих единомышленников тут же выбросило из вихревого потока. Я закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться, ровно так, как делала это во время многочисленных симуляционных занятий.

Будь быстрой как стрела, вспомнила я слова своих учителей. Чувствуй поток, но никогда не приближайся к нему слишком близко.

И тут вихрь окружил меня с головы до ног, стал затягивать, окутывая электрическим мерцанием, за которым следовал яркий свет.

Каждое движение происходит во времени и имеет свою цель, думала я.

Каждое движение происходит во времени и имеет свою цель.

Каждое движение происходит во времени и имеет свою цель.

Затем я растворилась в небытие.

2

Вокруг меня была вода. Инстинктивно я хотела вдохнуть в себя воздух, но вместо этого в мой нос устремлялась холодная соленая жидкость, от которой я могла задохнуться. Я начала сучить ногами, выталкивая себя вверх. Так я, по крайней мере, надеялась. Мне хватило нескольких ударов ногами, чтобы я наконец достигла поверхности воды. Я откашливалась до тех пор, пока мои легкие не наполнились воздухом.

Я сделала это. Я на самом деле прыгнула через вихрь!

Я быстро осмотрелась вокруг. Небо было ярко-синим – наверное, был самый разгар дня. Я выдернула вверх правую руку и посмотрела на детектор. Длинная стрелка все еще вращалась по кругу, что означало, с одной стороны, что я больше не нахожусь в том же часовом поясе, а с другой стороны, что я ни в коем случае не могу ждать, пока детектор перестроится.

В принципе, мне было неважно, сколько сейчас времени. Я явно приземлилась не в Темзе, для этого воздух был слишком влажным, а вода слишком чистой. Что опять же означало, что мне следует как можно быстрее найти следующий вихрь, чтобы снова вернуться в Новый Лондон.

Я еще раз посмотрела на детектор. На нем мигнуло два маленьких зеленых круга, значит, вихри находились где-то поблизости. Я начала поворачиваться на плаву, пока встроенный компас не стал показывать правильное направление. Затем я проверила свой рюкзак и поплыла.

Прыжок через вихрь вызывал легкое головокружение – это я поняла еще во время занятий на симуляторах. Учитель по Практическим техникам прыжков объяснял нам, что реакция нашего организма на прыжок через вихрь напрямую связана с длиной этого вихря. Если портал длился только от Нового Лондона до Эдинбурга, то это не причиняло почти никакого вреда. После прохождения самого на данный момент длинного вихря, который тянулся через половину земного шара, у одного вихревого бегуна было зафиксировано состояние, при котором его рвало так, словно душа хотела вырваться из тела наружу.

Мне пришлось потратить какое-то время и силы, чтобы избавиться от легкого чувства тошноты, – значит мы по меньшей мере были не в Европе.

Я взглянула по сторонам поверх бирюзовых волн. Мои единомышленники должны были приземлиться где-то недалеко от меня, но я никого не увидела.

«Луке это очень не понравится», – подумала я. Плавание всегда было одним из немногих видов спорта, в которых он совсем не блистал. Но с тех пор, как он узнал, какие страшные силы таились в его крови, с тех пор, как он узнал, что по крайней мере частично принадлежит к ним, он старался максимально избегать воды.

«Так, не думай о Луке», – предупредила я сама себя. Сосредоточься, твое будущее зависит от этого дня. В общем, я прибавила сил, кролем прокладывая себе путь сквозь соленую воду, и немного погодя выбралась на жемчужно-золотой песчаный пляж. Мы что, приземлились на Карибах? Я побежала прямо вдоль ряда пальм. Лианы, папоротник, красочно цветущие кустарники простирались во все стороны. Только сейчас я осознала, как невыносимо жарко было здесь. Вокруг стрекотали насекомые и щебетали птицы. Где-то вдалеке даже был слышен рев обезьян.

Я закрыла глаза и попыталась приглушить шум джунглей. Детектор на моей руке завибрировал, зеленые точки увеличились, и я замерла, чтобы сориентироваться. Один вихрь находился на севере, один – на юго-западе; к счастью, оба они были на земле. Осталось только выяснить, какой из них быстрее всего доставит меня домой.

Числа, которые загорелись рядом с зелеными точками, показывали направление, длину и продолжительность жизни вихря, но это ни о чем мне не говорило, пока навигационная система не покажет, где я нахожусь. И только тогда я смогу оценить, какой из вихрей поможет мне быстрее добраться до цели. А стрелки тем временем продолжали крутиться.

Я закрыла глаза и сделала пару глубоких, спокойных вдохов. Потом я прислушалась к самой себе. Прошло немного времени, пока я не почувствовала, как издалека в мою сторону направилось знакомое шевеление.

Я вспомнила слова нашего учителя о том, что вихри, с которыми мы упражнялись на симуляционных занятиях, имели мало общего с настоящими вихрями. Вихри в реальности проникали сквозь все, что только попадалось им на пути; они смешивали камень с водой, с воздухом, с землей. Поэтому они оставляли следы, которые мы ощущали только тогда, когда были предельно внимательны.

Оба вихря были совсем недалеко от меня. Тот, который находился на юго-западе, казался скорее мокрым и холодным, в то время как вихрь на севере был жарким и суровым. Приземлиться посреди океана было не совсем приятной мыслью, хотя это приключалось с бегунами довольно часто. В общем, я еще раз оглянулась, снова никого не обнаружила и побежала на север.

Я внимательно смотрела на землю, перепрыгивала через корни, мох и камни. Местность была непроходимой, и я была абсолютно уверена, что Гилберт именно поэтому выбрал этот вихрь. Кураториум мог контролировать в этой гонке только две вещи: место, где мы приземлялись, и направление следующих вихрей. А главные штурманы постоянно подбрасывали нам новые испытания.

Все остальное было в руках кандидатов. С этого момента только мы решали, в каком направлении будем двигаться.

Некоторые бегуны часами искали подходящий вихрь, чтобы приземлиться как можно ближе к кураториуму. Другие прыгали в первый попавшийся вихрь, затем перепрыгивали в другой и в третий в надежде, что так они быстрее всех придут к финишу.

Зная Гилберта, который проводил месяцы, выбирая правильный вихрь, я понимала, что даже не нужно пытаться искать прямой путь к Новому Лондону.

Вероятно, никакого прямого пути и не было.

Вихрь, который выбрала я, находился впереди недалеко от меня. Я обежала дерево толщиной метр, перепрыгнула через один из торчащих из земли корней. И затем я услышала это. Хруст позади меня. Словно сговорившись, серебристые фигуры других кандидатов неожиданно вынырнули из зарослей слева и справа от меня.

Ну великолепно! Эти прилипалы следовали за мной! Первой я узнала платиновую блондинку Мию Розе с ее тщательно заплетенными косами. За ней по пятам следовал высокий темнокожий парень с короткими черными волосами и большими мускулистыми руками, который, насколько я знала, был кандидатом из Эдинбурга. За ним следовала низкого роста девушка с узким лицом и пучком волос на голове.

А затем между пальмами появился Хольден, но, в отличие от тех, кто решил воспользоваться ситуацией и посмотреть, куда побегу я, он пытался не бежать вслед за мной, а обогнать меня.

Плечом к плечу мы устремились к вихрю и переглянулись. Вокруг меня слышались шаги, их становилось все больше и больше, словно все сорок четыре кандидата устремились к одному порталу. Но, конечно, так не могло быть, потому что на каждой вихревой гонке кто-то выбывал из соревнования уже на первом прыжке. Концентрация их внимания была просто-напросто недостаточной, и вихрь выплевывал их на полпути.

Это в лучшем случае.

Я могла только надеяться, что Лука был среди оставшихся бегунов. С его концентрацией это могло быть непростой задачей.

Шевеление в воздухе между тем можно было уже увидеть. Вихрь находился прямо за верхушкой крутого склона, так что последний метр пути мы должны были преодолеть с помощью решительного прыжка. Я увеличила скорость, рванула вперед Хольдена на холм и…

Кто-то схватил меня за рюкзак, я вскрикнула и споткнулась. Черт! Мои ноги провалились в пустоту, прежде чем я смогла достичь вихря. Затем чей-то локоть воткнулся мне в спину, последовал удар ногой под колено, из-за которого я в итоге упала. Я снова закричала, когда полетела вниз с холма. Надо мной промелькнула голова платиновой блондинки, и мне показалось, что я увидела ухмыляющуюся Мию Розе, прыгнувшую вслед за Хольденом в вихрь.

Черт, нужно было вести себя с ней осторожнее.

Я со стоном свалилась на землю, оказавшись прямо перед лемуром, который в безмолвии уставился на меня широко открытыми глазами.

Да, хотелось сказать ему. Я тоже очень удивлена.

На какое-то мгновение я поддалась своей боли, но затем снова встала на ноги. Я пошла спотыкаясь, вокруг меня мерцали какие-то световые блики, и я была благодарна, когда чьи-то руки схватили мои плечи и тем самым удержали меня от очередного падения.

Сначала я подумала, что, вероятно, вернулся Хольден, когда увидел, что я падаю, но вместо него на меня смотрел улыбающийся Лука.

– Пойдем уже, лентяйка, – сказал он и потянул меня за руку по склону вверх. – Потом отдохнешь.

– Тебе не обязательно было меня ждать, – прокряхтела я. Во время гонки каждый должен быть сам за себя.

– И оставить свою будущую партнершу по бегу? – спросил он, и его карие глаза весело заблестели. – Вообще не вариант. Давай уже догоним этих бездельников.

И сейчас уже я не смогла сдержать короткий, хриплый смех.

После его диагноза многие кандидаты принимали Луку за фрика, но для меня он был просто мой лучший друг. Мой единственный друг. И моменты, подобные сегодняшнему, снова доказывали мне, почему это именно так, а не иначе.

Нам понадобилось пять мучительных минут, чтобы добраться до вершины склона. Мы вместе разбежались, прыгнули в вихрь, и поток воздуха понес нас вдаль от этого места. Я не стала сопротивляться этому движению, просто постаралась сгруппироваться, чтобы смертельные энергии не коснулись меня.

Симуляционные прыжки никогда не длились дольше двух-трех секунд. Как только ты оказывался в вихре, ты тут же снова покидал его. В действительности все выглядело совсем по-другому – я могла видеть, как вихрь ввинчивался в воздух над землей, видела моря, луга и обрывки неба, проплывающие мимо меня.

От красоты вихря у меня перехватывало дыхание. В первый раз, когда я прыгнула через вихрь, я закрыла глаза и не отважилась посмотреть вокруг. Но сейчас… о, сейчас я никак не могла насмотреться. Я с разрывающей сердце скоростью мчалась по миру и чувствовала, как адреналин наполнял мои вены.

Но все это слишком быстро закончилось.

Когда я сориентировалась в пространстве, вокруг меня была только пустыня. Песок. Везде. Передо мной, позади меня, по сторонам. Значит, именно эту жару я почувствовала до этого.

На этот раз Лука приземлился недалеко от меня. Остальные кандидаты – одиннадцать, двенадцать, пятнадцать – мчались по дюнам уже далеко от нас. Было просто невозможно догнать их, тем более что при каждом шаге ноги утопали в песке и вытащить их оттуда стоило больших усилий. Уже на полпути я полностью выбилась из сил, вытаскивая себя из одной дюны и тут же утопая в другой.

Когда мы доползли до вихря, который между тем уже наполовину утонул в песке, другие участники гонки давно исчезли из виду. Черт! Нам нужно было прыгнуть прямо в центр, но он был полностью засыпан песком. Мы тут же начали откапывать его, и песок был такой горячий и так обжигал пальцы, что скоро я уже дрожала от боли.

– Остановись. Дай я сам это сделаю, – сжав зубы, сказал Лука.

Он отодвинул меня в сторону, так что я вынуждена была остановиться. Его пальцы безо всяких усилий опускались в горячий песок снова и снова.

– Лука…

Я в нерешительности смотрела на него, но он продолжал откапывать песок.

– Что? – прошептал он. – Сейчас это хотя бы пойдет на пользу делу.

Я сжала губы и ничего не ответила на это. Лука не имел права использовать свою способность, и уж тем более во время вихревой гонки. Если бы нас сейчас обнаружил дрон, Лука был бы дисквалифицирован. И я, скорее всего, тоже.

На самом деле он ничего такого не делал. Он же не виноват в том, что его кожа могла безболезненно переносить жару.

Лука все раскапывал и раскапывал песок, а я напряженно вглядывалась в красный индикатор на моем детекторе, который оповещал о том, что вихрь будет стабилен еще какое-то время, а затем исчезнет. Черт побери! Я уже видела, как он мигал по краям. Еще немного, и он испарится.

– Быстрей! – закричала я и снова кинулась помогать Луке.

Ну вот мигание стало сильнее. Мы почти справились! Если мы сейчас же не прыгнем, то вихрь исчезнет, а мы мы застрянем в этой пустыне.

Как только мы освободили вихрь, я схватила Луку за руку и потянула за собой. Секунды спустя я с облегчением почувствовала себя объятой знакомым потоком и отпустила Луку.

У нас снова все получилось.

Как только мы начали движение, нас качнуло. Вихрь устремился над земной поверхностью, и вибрации затрясли меня намного сильнее того, к чему я привыкла. Вскоре я потеряла Луку из виду и сосредоточилась только на себе.

В реальном мире каждый вихрь устроен по-своему, вспомнила я слова Гилберта, когда он по вечерам давал мне и Луке дополнительные уроки в симуляционных кабинках. Он тайно проводил нас в наблюдательный пункт главного штурмана – помещение, о котором никто не знал, даже другие штурманы, – и показывал нам, как функционируют симуляторы. Эти вихри созданы искусственно, и они все одинаковые. В действительности все совсем по-другому. Там они могут уничтожить вас, прежде чем вы успеете моргнуть. Если вы на самом деле хотите обуздать вихрь, вам необходимо знать, что он из себя представляет. Только тогда вы сможете овладеть им.

Я крепко стиснула зубы. Этот вихрь определенно не хотел, чтобы его обуздали, но мне в какой-то степени удалось удержаться в его середине. Когда поток иссяк, я сделала кувырок, приземлилась на твердом асфальте и осталась лежать на нем, совершенно обессиленная.

Встав на ноги, я обнаружила, что стрелка на детекторе снова кружилась. Я находилась на площади, с одной стороны которой располагались роскошные дома. Луки нигде не было видно – наверное, он выпрыгнул в другом месте. Но все же я была здесь не одна. Несколько сотен шикарно одетых людей стояли на площади и глазели на экран, установленный на фасаде одной из высоток. Позади, рядом с многочисленными двухмачтовыми судами, возвышалась огромная роскошная яхта.

О'кей…

Я вдруг с болью осознала, что уже выгляжу абсолютно растрепанной. Всякий раз, когда я шевелилась, из моих волос высыпалась смесь из песка, листьев и цветочной пыльцы. Не сомневаюсь, что в моей шевелюре нашлось место и для каких-нибудь жучков.

Тут стрелка детектора замедлила свой ход и показала мое местоположение.

Ну, великолепно. Я приземлилась прямо в Каннах.

Едва осознание этого заполнило мою голову, как на меня обрушилось неимоверное количество вспышек. Люди бросились ко мне.

– Ils sont la![1] – взволнованно крикнула одна женщина. – Les Coureurs![2]

Некоторые роскошно одетые, красивые люди протягивали мне ручки и бумажки или дорогие дамские сумочки, и я сначала вообще не поняла, что это значит, пока кто-то из толпы наконец не крикнул: «Автограф!»

Вы что, серьезно? Я же еще не стала бегуном, но даже если бы и была им! Мы же были только на полпути к финишу!

Я быстро отвернулась от толпы и посмотрела поверх многочисленных голов.

С одной стороны высотного дома, возвышавшегося недалеко от порта, я увидела трансляцию прямого репортажа с гонки. Сегодня повсюду в мире были запущены дроны, которые передавали актуальную обстановку с трех площадок: кандидаты, которые ныряли с помощью водолазных масок, кандидаты, которые оказались в пустыне, и еще одна группа кандидатов, которые как раз только начали взбираться на колокольню.

На заднем плане определенно был виден порт Канн, значит, эта башня находилась где-то в городе.

Я обернулась через плечо. Вспышки неприятно слепили глаза, но я все же увидела башню с огромными часами посередине. Она возвышалась над домами на севере города, оценить расстояние до нее было невозможно.

– Пропустите меня! – крикнула я и стала протискиваться через толпу.

Меня обнаружил какой-то дрон, потому что мои не совсем деликатные усилия по прокладыванию пути тут же появились на большом экране, висевшем на высотном здании.

Прошла целая вечность, прежде чем я оставила позади себя эту свору богатых зевак. Я мчалась по переулкам города, мимо бистро, парков и роскошных отелей, и пыталась придерживаться направления башни, что на извилистых улицах было совсем нелегко. Канны до отказа были набиты туристами. Объяснялось это просто – после Великого смешения этот город оставался одним из последних на французском побережье, который не до конца был похоронен под песком.

Пробегая между домами, я много раз теряла башню из виду. Мой компас мигал красным цветом всякий раз, когда я отдалялась от вихря, и я каждый раз чертыхалась, когда переулок, по которому проходил мой путь, возвращал меня обратно.

Наконец я достигла колокольни. Она находилась на небольшой круглой площади, на которой, к счастью, было немноголюдно. Несколько человек собрались возле фонтана, расположенного перед входом в церковь.

Вопреки моим опасениям, кандидаты, одетые в серебристую униформу, все еще были там. Они растерянно висели на шпиле колокольни и ожесточенно спорили друг с другом. Сначала я не поняла, в чем проблема, но потом посмотрела наверх и тяжело вздохнула про себя.

Никто из кандидатов до сих пор не мог добраться до вихря. А все дело было в том, что тот висел в воздухе на расстоянии нескольких метров от шпиля башни… слишком далеко, чтобы в него прыгнуть.

3

Я внимательно посмотрела на свой детектор. Ничего не происходило – на нем горел только этот зеленый свет. Другого вихря не было, по крайней мере, не в этом городе. А этот вел в очень холодную местность, которая, казалось, не приближала нас к Новому Лондону, но и не уводила еще дальше от него.

Вихрь был нашим единственным шансом, и я осмотрела местность в поисках какого-нибудь решения. На башне сидели одиннадцать или двенадцать кандидатов. Сложно было определить, сколько еще осталось участников, потому что, чем дольше длилась гонка, тем больше людей рассеивалось по всем сторонам света.

В любом случае никто из них еще не финишировал в кураториуме. Иначе я давно уже получила бы сообщение на свой детектор.

– Ну, есть идеи? – услышала я чей-то голос за моей спиной.

Я обернулась и увидела прямо перед собой светло-карие глаза Хольдена.

Казалось, что ему было забавно наблюдать за кандидатами, висевшими в нерешительности на верхушке колокольни. Он конечно же тоже заметил, что достичь вихря невозможно.

– Еще нет, – призналась я. – А может, у тебя совершенно случайно есть с собой лестница?

– Случайно нет, но, может быть, мы найдем какой-нибудь трамплин, – рассмеялся Хольден.

– Или ходули, – добавила я, и мы улыбнулись друг другу.

Затем мы снова посмотрели вверх на башню. Она находилась не особенно высоко, но явно выше окружающих ее крыш. Поэтому прыгнуть с какого-либо другого места в вихрь не представлялось возможным. Единственным достаточно высоким для этого зданием был музей, но он, к сожалению, располагался на расстоянии десятка метров от церкви на другой стороне улицы.

Хотя…

Я сняла со спины рюкзак и стала перебирать его содержимое. После того как я нашла нужный сверточек, я вскрыла его и вытащила оттуда веревку.

– У тебя все-таки есть идея, – произнес Хольден и заинтересованно приблизился ко мне.

Теперь он стоял так близко от меня, что я чувствовала запах его шампуня. Сандаловое дерево и еще что-то, напоминающее грейпфрут. Сердце мое забилось чаще, и я кивнула в ответ.

– Ты поможешь мне?

– Конечно, – сказал Хольден. – Если ты возьмешь меня с собой.

В ответ я подняла брови:

– Конечно.

Об этом можно было даже не спрашивать.

– Ну давай тогда, партнерша.

Партнерша. Я быстро прикусила губу и ничего не сказала в ответ.

Я указала на здание музея и с надеждой протянула Хольдену один конец веревки.

Его взгляд проследовал в направлении моего пальца, затем он снова посмотрел на веревку и, наконец, вверх на вихрь. Постепенно на его губах появилась улыбка.

– Я понял! – прокричал он мне, схватил протянутый ему конец веревки и побежал по улице.

Прохожим, которые уже начали оживленно показывать на нас пальцами, он недвусмысленно дал понять, чтобы они сохраняли дистанцию.

Между тем веревка в моей руке становилась длиннее и толще по мере своего растяжения. В то время как Хольден мчался в другую сторону, я, стараясь оставаться незамеченной, продвигалась к задней стене церковной башни. Остальные кандидаты продолжали яростно спорить о том, что можно было предпринять в данной ситуации. Видимо, некоторые из них как раз решили, что сделают прыжок, что меня вполне устраивало.

Первым, кто отважился на прыжок, был тот самый высокий натренированный парень. Он подбросил себя в воздух, но, как и ожидалось, промахнулся на несколько метров и тут же упал, сильно ударившись о землю. Его рост помешал ему правильно сгруппироваться и сделать кувырок. Он закричал от боли, схватившись за ногу, которая, скорее всего, сломалась.

Парню повезло, что его униформа смягчила удар. Экзоскелет, вплетенный в ткань, не только делал нас быстрее и сильнее, но и сглаживал удары и жесткие приземления. Иначе у него сейчас была бы сломана не только нога.

С вершины башни раздались взволнованные крики.

Я спокойно п