Оглавление

1. Лучший
2. Лучший. Глава первая. Лучший
3. Глава вторая. Точки над «i»
4. Глава третья. Осколок
5. Глава четвертая. Рука помощи
6. Глава пятая. Новые возможности
7. Глава шестая. Снова в Школу
8. Глава седьмая. Вспышка души
9. Глава восьмая. Частица души
10. Глава девятая. Короткий путь
11. Глава десятая. Жертва
12. Глава одиннадцатая. Сила
13. Глава двенадцатая. Мощь
14. Глава тринадцатая. Грядущие события
15. Глава четырнадцатая. Особенный
16. Глава шестнадцатая. Боевая подготовка
17. Глава семнадцатая. Могущество
18. Глава восемнадцатая. Призыв
19. Глава девятнадцатая. Культ
20. Глава двадцать первая. Потенциал
21. Глава двадцать третья. Слово
22. Глава двадцать четвертая. Зло
23. Глава двадцать пятая. Прорыв
24. Глава двадцать шестая. Дом
25. Глава двадцать восьмая. Модификация
26. Глава двадцать девятая. Аватар
27. Глава тридцатая. Длинная ночь
28. Глава тридцать первая. Послевкусие

Лучший. Глава первая. Лучший

Наша группа была в пути уже шесть часов. Шесть часов медленного продвижения через бурелом, чаще ползком, иногда короткими перебежками. Командир, позывной Гавр, он же Виталий Иванович Гаврилов по паспорту, перестраховался, стараясь держать группу в стороне от основных боев. Наша задача не бой, наша задача диверсия. Не зря на шевроне аббревиатура ДРГ, что смекалистый человек расшифрует, как диверсионно-разведывательная группа. Мы дошли до цели, дошли ни разу не ввязавшись в бой. Идеальное исполнение, остался последний штрих.

— Бэст, давай, — шепчет в гарнитуру рации Гавр.

Четверо вражеских командиров в одной палатке, лучшего и представить нельзя. Я провожу пальцами по шеврону на груди, с надписью «BEST», на удачу, делаю выдох, и нажимаю на спусковой крючок подствольного гранатомета. Снаряд покидает ствол с тихим хлопком, пролетает шестьдесят метров, ближе не подобраться, и попадает ровно в проход палатки. Точное попадание. Через несколько секунд из палатки вываливаются все четверо вражеских командиров с поднятыми руками. В лагере начинается суета.

— Бэст, ты лучший, — выдает незамысловатую тавтологию PROn, он же Максим, наш снайпер, мой бывший однокашник и армейский приятель по совместительству.

— А теперь валим отсюда, пока за вымя не взяли, — отвечает на это Гавр.

Своевременное замечание, в нашу сторону двинулся отряд человек в двадцать. Ведь заметили, что граната прилетела с нашей стороны. Хотя на то и был расчет, зря что ли группа последние десять минут минировала позицию. Обойдя растяжки, в скором темпе двинулись в сторону лесного массива. Спустя минуту сзади послышался хлопок, за ним еще один. Два из трех, точно не зря старались. Это даст группе немного времени. Но уйти в итоге не удалось, вражеский отряд нагнал нас быстро. Мы уходили с боем, но уже больше развлекаясь. Я отстрелял весь запас гранат, остальные тоже не отставали, поливая из всех стволов. Ушли недалеко, наперерез вышла еще одна группа противника. Видать враги сильно расстроились потерей командования и дали по своим частотам команду «фас». Зажали нашу группу с двух сторон, беря в окружение, полетели гранаты, затарахтел пулемет. Вот и получил я очередь в задницу. Но это уже не важно, свою задачу мы выполнили.

— Не, ну ты это видел? Видел!? Граната прямо в палатку влетела, а мы там, идиоты, над картой стоим, репы чешем.

Вещал как раз один из подорванных командиров, Лехой зовут, я его хорошо знаю, веселый парень. Мы сидели кружком у костра, в общем лагере, пуская по кругу бутылки с горькой. Собрались командиры отрядов, да самые отличившиеся. Меня позвали, как героя прошедшего сражения, считай своим выстрелом я обеспечил победу своей стороне. Вообще-то на полигоне пить запрещено, но сражение уже закончилось, да и у организаторов с военными хорошие подвязки. И вот такие посиделки одни из лучших моментов, когда сидишь вперемешку с недавними врагами у костра, и обсуждаешь, кто, кого, и как замочил.

— Я это не просто видел, я это сделал, — отвечаю с улыбкой, потому что спрашивает Леха у меня, что странно. Видать охмелел уже.

— За луч-чшего вояку на этой игре! — немного запинаясь объявил он тост.

Раздался дружный смех, и все пригубили бутылки, у кого что было. Протянули и мне. Эх, придется пить, ведь не поймут, если откажусь.

Кстати, позвольте представиться, Николай Бестров. Отсюда и Бэст, к слову, а не потому, что лучший. Тридцати двух лет от роду, по профессии инженер машиностроения. Любитель качественных автомобилей, мощного оружия и смешанных единоборств. Но в душе я мальчишка, чему искренне рад, да и внешне мне редко дают больше двадцати пяти. Не подумайте, что я инфантильный какой, ничего подобного. Здоровый мужик, которого плечом лучше не задевать. Покинул отчий дом в шестнадцать, уехав в другой город учиться, и обеспечивал себя сам. В армии успел отслужить и жениться. Впрочем, развестись тоже успел. Но дух авантюризма меня не покинул, потому я здесь.

Вы поинтересуетесь, что за бред тут творится? И я вам отвечу — это игра. Военная игра живого действия. Что ваши ролевки, только без эльфов. С репликой реального оружия и отыгрышем реальных боевых групп. Называется страйкбол. Хотя на игру это совсем не похоже, больше на учения. Особенно учитывая, что прошедшая игра объединила тысячи человек на военном полигоне, с реальной военной техникой для антуража, что милостиво предоставила наша оборонка организаторам. Сражение затянулось на три дня и закончилось только сегодня, в воскресенье.

Влился я в это движение пару лет назад, как раз после развода, чтобы заглушить тоску. Посоветовал Макс, с которым после службы поддерживали связь. Он и затащил меня в группу. Когда я в первый раз пришел на тренировку, был сильно удивлен. Командир группы Виталий, солидный мужчина за сорок, оказался военным до мозга костей, инструктором-профессионалом. Преподает он как раз разведывательно-диверсионное дело в военном училище. Мало человеку мороки на работе, так еще и команду любителей собрал. Но тренировки совсем не любительские, раз в неделю восемь часов ада. И все на практике: тактика малых групп, минирование, штурм, оборона, работа из укрытий, уход с линии огня, эвакуация раненых, и это еще не полный список, чем этот садист развлекает команду. И толк с этого огромный. Группа показывает отличную игру, выполняя сложнейшие задачи в тылу врага.

Сам я военную муштру недолюбливаю, и эта нелюбовь пошла с армии. Не из-за сложности, слабаком я никогда не был и служил достойно, но из-за отношений между людьми в армии. Не человеческое какое-то отношение, будто тварь ты дрожащая, права не имеющая. Хотя так, по сути, в армии и есть. Но в этой группе было совсем по-другому. Команда друзей. Виталий на тренировках жестит, конечно, от души, но после всегда ведет себя, как заботливый дядюшка. И учит на совесть. Реальная боевая группа такого же профиля нас раскатает, но не без серьезных усилий и потерь, как заверял сам Гавр. А вот обычных солдатиков мы положили бы, как котят. По себе прошлому знаю.

— Лучший! Лучший! Лучший!..

Пока я ушел в себя, градус успел изрядно повысится, и кто-то начал скандировать мой позывной на свой лад. И все подхватили. Да, нажрались ребята… Придется поддержать.

***

В это же время, в другом месте, под другим небом, звучали слова на языке, которого на Земле никогда не слышали.

— Заклинаю тебя, воин, где бы ты ни был, явись мне! Лучший из воинов, что с десяти шагов одним ударом повергнет троих. Воин, сеющий смерть и разрушение в стане врагов. Воин, подвиги которого воспевают даже враги. Приди и служи мне, раб!

По алтарю прошла рябь, словно не камень был его основой, но вода. С этой рябью, медленно и величественно, из глубин монолитной поверхности поднялся Аркан. Артефакт невиданной мощи, созданный сильнейшими мастерами в незапамятные времена. Глаза молодой девушки сощурились, рот исказила злая усмешка.

— Я тебе еще покажу…

***

Проснулся я сразу. В голове шум, во рту кислый привкус, а к горлу подступает ком. Но причиной пробуждения послужило не это, разбудил меня дискомфорт. Я находился в вертикальном положении, обездвиженный. Неужели ребята решили жестоко подшутить над вчерашним героем? Так не водилось за ними такого никогда, а другим в обиду бы не дали. Открыв глаза, с ужасом понял, что послужило этому дискомфорту. Я оказался подвешен, или скорее прикован, к какой-то черной плите толстыми цепями. Плита твердая, холодная, похоже камень, цепи впиваются в плоть обвивая тело, и, что самое страшное, кажется вмурованы в плиту. Абсолютно голый, скованный, не шелохнуться. Это настолько шокировало меня, что я завис с опущенной головой. На моей груди, со стороны сердца, появился странный знак похожий на татуировку, которого там никогда не было. Кольцо из вязи неизвестного алфавита, похожего на иврит и китайские иероглифы одновременно, а в центре мой позывной прописными буквами латиницей, «BEST».

— Ты… — прозвучал тихий голос.

Я поднял взгляд. Передо мной стояла девушка, девчонка совсем, в черном балахоне и смотрела на меня глазами полными гнева и отвращения. Ее волосы развивались, словно от ветра, но медленно, будто находились в воде. В руках она смяла тетрадь, пытаясь порвать от ее избытка чувств. Я застыл, ошарашенный. Реальность происходящего не могла уместиться в моем похмельном сознании.

— Какой-то жалкий суккуб… — с каждым словом ее голос становился все громче. — Как посмел ты явится мне ТАКИМ!?

На последнем слове девчонка перешла на визг. И с этим словом на меня обрушилась боль. Цепи сдавили, пережимая горло, руки, ноги, грудь, с неимоверной силой. Я закричал, но из горла вырвался лишь жалкий хрип, в глазах потемнело. Я и забыл, что можно испытывать такой страх. Не страх даже, ужас. Последнее, что услышал, теряя сознание, был звук ломаемых костей.

***

— Что за…

Мирианна, молодая искусница, стояла в Призывной и с паникой смотрела на сломленное тело. Она хорошо подготовилась к прошедшему ритуалу, учла все детали, подобрала лучшую, на ее взгляд, вербальную формулировку. Но что-то пошло не так. Вместо могущественного демона, легендарного воина, в призыв угодил какой-то сопляк, суккуб с мутным сознанием. Так это ничтожество еще и посмело явится перед ней в образе привлекательного обнаженного мальчишки, повергая в смущение тонкую девичью натуру. Вот она и вспылила. Надо проучить это отродье, уговаривала она себя, давая алтарю команду на Усмирение болью. А этот проклятый суккуб, словно и не демон вовсе, с каким-то хлюпаньем и хрустом, потерял переполненное ужасом сознание. И даже не собирался принимать свой истинный облик.

***

За семейным ужином собралась не вся семья, только трое из пяти. Глава семейства, Гонард Хис, сухой пожилой мужчина с сединой до белизны, но уверенным взглядом ясных голубых глаз. Магистр Высшей школы Искусств. Гролия Хис, в девичестве Лерой, привлекательная, молодо выглядящая женщина, с пышной копной рыжих волос и взглядом зеленых глаз истинной ведьмы. Невестка Магистра и Мастер целительства при Школе. Третьей была молодая девушка, Мирианна, дочь Гролии и маленькая ее копия, правда от отца ей достались голубые глаза. Отсутствующий отец, Есений Хис, числился при Школе Мастером боевых Искусств, но часто пропадал в столице, при дворе, помогая своему дяде, Повелителю, подготавливать профессионалов боевых Искусств. Последний член семьи, Рудольф, старший брат Мирианны, являлся послом воли Повелителя, и редко появлялся дома. Эта семья обладает огромным могуществом, имея прямое родство с Повелителем, и руководя Высшей школой, воспитывая лучших искусников Империи.

— Юная особа, мне не нравится твой фон, — когда мама обращалась к Мири таким тоном, лучше не юлить, иначе жди беды. — Что ты натворила на этот раз?

Мири не нравилось, когда родители лезли ей в душу, она уже совсем взрослая и самостоятельная. Но на то они и родители, что чувствуют своих детей без дополнительных усилий.

— Я поспорила с Рудольфом и проиграла… — ответила она робко и замолчала.

— Ох, душа моя, перестань воспринимать слова брата всерьез. Он всего лишь дразнит тебя, мотивируя твое обучение. Ты обязательно станешь выдающейся искусницей и не надо никому ничего доказывать. И так, что ты сделала?

Мири не знала, как признаться матери, что в Призывной прикован к алтарю бесчувственный демон. И дело даже не в том, что она провела ритуал одна, без поддержки, никого не предупредив. Дело в проклятом суккубе, что угодил в Аркан. По ощущениям он еще совсем молод, младше ее, так еще и обличие, в котором тот явился, не развеялось после Усмирения болью. И как объяснить матери, что в подземелье скован голый, призванный ею суккуб?

— Я хотела призвать демона, лучшего воина, чтобы Рудольф обзавидовался, — зачастила Мирианна, стараясь выгородить себя. — Он сказал, что я никогда не смогу призвать демона, сильнее его плешивых псов. А мне обидно! Вот я и стащила его старые конспекты, когда он еще учился Искусству призыва. Там все подробно расписано, он же сам сдавал экзамен в нашей Призывной. Я и повторила ритуал, только слова добавила свои, про лучшего воина, но у меня ничего не получилось…

Мири замолчала, наткнувшись на взгляд деда. От Магистра душу не спрячешь, он читает людей, как открытую книгу.

— Совсем не получилось? — не стал давить Гонард, давая внучке возможность самой высказаться.

— Ну… Вместо воина появился суккуб, какой-то хилый, сопляк совсем.

— Ох, горе ты мое, — Гролия схватилась за голову, изображая душевные муки. Хотя душу не скрывала и в ней больше сияло веселье. Дети тоже хорошо чувствуют родителей. — Пойдем, покажешь мне этого суккуба, маленькая развратница.

Мири густо покраснела. Из-за стола вместе с ними поднялся и дед.

«Вот я попала, — подумала девушка. — Надо было избавиться от этого демона.»

Все трое, войдя в Призывную, застали ту же картину, которую видела Мири, покидая помещение. На алтаре висел парень, бесчувственный, с неестественно вывернутыми суставами. Цепь ослабла, предназначение Усмирения болью сломить захваченного демона, а не убить. Сильное, мужественное тело могло ввести в заблуждение, но прибывшие сразу поняли, что призванный очень молод. Цепи Аркана сильно навредили парню, разорвав местами кожу и сломав несколько костей.

— А вот это уже не смешно, — взволновалась Гролия. И обратилась к дочери. — С какого плана ты его вытащила?

— Я… Я не знаю. Я не уточняла, — до Мири начало доходить, что ошибок она совершила гораздо больше, чем думала.

— Не уточняла? Это основы Искусства призыва: точно указать план, откуда вызывается демон и его характеристики! Какой это тебе суккуб!? — Гролия сильно взволновалась. Она сама не понимала, что натворила дочь. — Или ты не знаешь, что суккуб только в сознании может поддерживать ложную форму?

— Тихо! — рявкнул Гонард. Крайне редко он позволял себе такой резкий тон в общении с семьей. Магистр являлся могущественным искусником и видел гораздо больше, чем остальные. — Это вообще не демон. Он человек.

***

В этот раз пробуждение прошло не в пример лучше. Хотя я и был до сих пор скован. Скорее привязан, но лежал на мягкой постели, головой на подушке и накрыт одеялом. Я боялся открыть глаза. Произошедшее не могло быть сном, слишком реалистично. Такую боль я никогда в жизни не испытывал. Но вдруг это был бред? Почему сейчас я чувствую себя хорошо?

«Я что, полетел кукухой и меня упекли в психушку? — ворвалась в голову шальная мысль. Учитывая, что я привязан к кровати, тревожная, но обоснованная мысль. — Вот попал.»

— Я знаю, что ты не спишь, — послышался женский голос. — Можешь открыть глаза.

Я и открыл. С санитарами лучше не спорить. Но это были не санитары. Сбоку от меня сидела женщина, незаурядной внешности, но изрядной красоты. Рыжие волосы и зелёные глаза наводили мысль на ведьм, а полные губы с мысли сбивали. Одета она была в строгое красное платье с белым кружевным воротничком. За ней стояла и хмурилась давешняя девушка, только уже без мрачного балахона, а в белом платье. Она старательно отводила от меня взгляд. И похожи они были, как сестры. Хотя нет, скорее мать и дочь.

— Меня зовут Гролия, я Мастер целительства, — прервала молчание женщина. — Юная особа за моей спиной — Мири, моя дочь. Прошу за нее прощение, она совершила большую ошибку и доставила тебе много проблем. Как твое имя?

— Николай.

Ответил, а в голове мысли понеслись вскачь. Что за чертовщина тут происходит? Недавний ужас не был бредом, теперь я уверен. Или из бреда я еще не вышел? Но я не чувствую себя в бреду, все реалистично. Или человек не должен различать фантазию и реальность, когда сошел с ума?

— Можешь не скрывать свое истинное имя. Оно теперь высечено на твоей груди.

Я вспомнил о загадочном знаке. Это она о моем позывном?

— Э-эм… Бэст.

— И так, Бэст. Откуда тебя призвали?

— С игры, — ляпнул я.

— С какой игры? — приподняла в удивлении бровь Гролия.

— С военной игры. Такое развлечение — страйкбол. Там много народа участвовало.

— Так ты не воин?

— Нет.

— Врешь, — женщина наклонилась вперед, уставившись мне в глаза, а в груди кольнула боль, как раз на месте странного знака. — Мне даже не нужно клеймо, чтобы чувствовать твою ложь, я вижу тебя насквозь.

Ох, а вот это уже печально. Надо аккуратнее подбирать слова. Крайне не хочется повторения пыток цепями. Я не понимал, что происходит, и что от меня хотят. Но это я скован, а они задают вопросы.

— Ну… Я служил в армии, как и многие. Неплохо владею боевыми искусствами, — знал бы я тогда еще, что мое представление о боевых искусствах сильно отличается от их. — Военной игрой вот увлекаюсь, но это только игра. Я никого не убивал, так что вряд ли меня можно назвать воином.

— Не удивительно, ты еще совсем ребенок.

Вот тут я изрядно завис. Какой, нахрен, ребенок? Девчонку за своей спиной она называет молодой особой, а меня, взрослого мужика, ребенком?

— Я уже давно не мальчик, — осторожно ответил, добавляя в эти слова дополнительный смысл. Может это не я рехнулся, может они тут психи?

— Хм, ведь правда, не мальчик, — будто удивляясь самой себе подтвердила женщина. — С какого плана ты прибыл? Я никогда не видела таких, как ты. Совсем как человек.

— Я и есть человек, — возмутился я. Какого черта, что за планы? — Я с Калининграда, это в Европе. И вообще, где я?

— Ты в Высшей школе Искусств Единой Империи. И в наших краях не слышали о плане Европа.

Нервы и так были на пределе. После этих слов сердце дало сбой, в голове начался бардак. Куда меня затащили? Я ни разу не слышал о Единой Империи. Но чтобы на Земле не слышали о Европе?…

— Отдыхай, — поднялась женщина. — Постарайся успокоится. Сковывать тебя я больше не буду, но из комнаты тебе лучше не выходить. Позже мы еще поговорим.

***

— Что скажешь?

Гонард и Гролия сидели в кабинете Магистрата, за бутылкой вина, и пытались понять, кого притащила в Школу их непоседливая Мири. Магистр позаботился о госте, заблокировав комнату, в которой тот находился, чтобы не натворил бед.

— Подтверждаю, он человек, — Гролия старалась уложить в голове недавнюю беседу. — Крайне странный, но человек.

— Уверена? — не успокаивался Горанд, вертя в руках бокал. Профессионализму Мастера целительства он доверял больше, чем своим смутным предположениям. — Если демоны научили своих суккубов столь искусной имитации, для Империи это может стать большой проблемой.

— Я хоть и не Магистр, но Мастерство в целительстве дает определенные преимущества в работе с живыми организмами. И не забывай, я лечила его. Он человек, хоть и странный.

— Расскажи об этих странностях, — Горанд не мог решить, что делать с необычным гостем, и, если оставить его, что это может принести больше, проблем или преимуществ

— Он очень молод, совсем мальчишка, даже не умеет контролировать душу. По ощущениям, в два раза моложе Мири, но в это сложно поверить… Кхм, он уже не мальчик и смысл я уловила точно. Даже у демонов половое созревание протекает, как у нас. Рано ему. Владеет боевыми Искусствами, но никакой силы я в нем не почувствовала. Его источник даже не открыт. Но, возможно, он владеет силой другого плана, как демоны. И сильно сомневаюсь, что он с ближайших планов. Людей там истребили давно. Ты вот слышал о плане Европа?

— Нет.

Мысли Магистра зацепились за эту новость. Хоть мальчишка и бесполезен, ну что может знать такой сопляк, он даже Высшему мышлению не обучен, но любая информация о новом плане может дорогого стоить. Силы планов различны, где-то это Жертва, как у демонов, где-то Свет, как у небожителей. В их родном плане, Осколке, силу огранили в форму Искусств, самое мощное проявление сил. Благодаря этому их план еще не уничтожен. И если мальчик владеет Искусством совершенно другой силы, раз даже Мастер целительства не смогла ее уловить, это может дать очень многое.

— Мальчишку стоит пристроить и узнать больше о Европе, информация о новом плане дорогого стоит, — повторила мысли Магистра Гролия.

— Я пришел к тому же выводу.

— Мне снять клеймо?

— Хм, — Гонард на мгновение задумался. — Не стоит. Нам нужно контролировать парня. Как его зовут?

— Его истинное имя Бэст.

— Что это значит?

— Лучший.

Глава вторая. Точки над «i»

Я пытался успокоится, связать мысли воедино и начать думать, в какую дыру меня занесло. Это явно не Земля. Нет на Земле мест, где не слышали о Европе. Мелькнула бредовая идея о другом мире. Но почему мы понимаем друг друга? Какая-то магия? Ха-ха, никогда не увлекался фэнтези, предпочитая фантастику, и вот на тебе, повезло. Может тут еще и эльфы водятся? Да нет, бред уже. Женщины выглядели вполне современно, модные платья, без корсетов и прочих пышностей. Хотя с чего я взял, что в другом мире должно быть средневековье или ренессанс?

Так, стоп. Хватит истерить. Судя по разговору, меня сюда призвали. Тема перемещения между мирами манила меня давно. Сколько книг я прочел с таким сюжетом, не счесть. Каким образом это произошло, отдельный вопрос, но по ошибке точно. И сделала это та мелкая девчонка. Почему меня, тоже вопрос животрепещущий. Женщина спрашивала, не воин ли я. Может девушка призывала телохранителя, но по ошибке появился я? И значит ли это, что меня могут вернуть обратно? Вот это нужно выяснить обязательно.

Но черт возьми. Новый мир! О таком наши ученые могут только мечтать. Это сколько же новых возможностей. Да, первый контакт прошел не очень удачно. Вернее, совсем неудачно. Но произошла ошибка и судя по отношению той ведьмы, пыток ко мне применять больше не собираются. Конечно, ко мне будут относиться с осторожностью, что мне и показали, советуя не выходить, но я постараюсь наладить взаимовыгодный контакт. Возможно, удастся поторговаться в обмене полезными знаниями. Или даже научится чему-нибудь полезному. Но в любом случае идти у них на поводу не следует, в конце концов меня похитили и об этом следует помнить. Да и не ясно, что у них тут вообще происходит. Какая-то школа, мастера целительства, девчонки, которые могут вытаскивать людей из других миров. Нужно быть осторожным.

На этой тревожной ноте в животе заурчало. Пошарив взглядом по комнате, наткнулся на поднос, стоящий в противоположном углу, на столе. Поднос уставлен едой, за что спасибо, озаботились. Откинув одеяло, обнаружил себя голым. Может потому той девчонке крышу и сорвало, голых мужиков никогда не видела? Пошарив в прикроватной тумбе, нашел комплект одежды и начал облачаться. Наряд оказался непривычным. Рубашка без пуговиц слишком широкая, даже для меня, далеко не узкого в плечах. Брюки, наоборот, слишком сильно облегали, да и приталены оказались чересчур высоко, самую малость ниже пупка. Завершали костюм тупоносые туфли, какие могу упомнить в дремучие советские времена. Все строгого черного цвета, кроме рубашки, она, наоборот, сверкала белизной. Забавная тут мода. Что странно, на одежде не обнаружил швов, вообще. Как и карманов.

Отобедав, или отужинав, не поймешь, какое сейчас время суток, приступил к более детальному осмотру комнаты. Входная дверь без ручки и замка. У кровати еще одна дверь, но поуже. Похоже открывается от нажатия. Так и есть, за узкой дверью нашелся туалет, весьма необычной конструкции, и большая раковина. Окон не обнаружилось, что заприметил сразу. Но было светло и что является источником света понять невозможно. Из мебели гарнитур небольшой: кровать, прикроватная тумба, да стол со стулом в углу. Вот за ящики стола я и принялся. В левом обнаружились тетради, на первый взгляд из бумаги, но утверждать не возьмусь, слишком гладкая поверхность. Писчих принадлежностей не нашлось. В правом оказался… Даже не знаю, что это. Похоже на планшет, толстая пластина формата А4, такая же поверхность, как у тетрадей, но подставки нет, хотя по размеру подходит для открытой книги. С этим я и просидел с пару часов, пытаясь понять секреты местных изысков канцелярии.

Раздалась короткая мелодия, перебором протяжных нот, застав меня врасплох. Чуть не выронив планшет, спешно избавился от улик обыска, закрывая ящик. Что это? Похоже на звонок.

— Мм… Войдите?

Дверь открылась, вошел пожилой мужчина. На вид лет шестьдесят, но кто их тут разберет, если меня считают мальчиком. Выглядел гость (кто тут гость, вопрос открытый) солидно, вылитый профессор. Хотя может и директор, школа все-таки.

— Добрый день, — поздоровался я.

— Действительно добрый, — ответил мужчина, улыбнувшись. — Редко к нам попадают гости неизвестных планов.

— Не по своей воле, — закинул я претензию. — И крайне болезненным способом.

— Мальчик мой, произошла ужасная ошибка. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить Усмирение болью. Это древнее Искусство не предназначено для людей.

Судя по всему, со мной будут строить вежливый, даже чересчур, диалог. Или этот мужчина, с таким пронзительным взглядом, пускает пыль в глаза, что ближе к истине. Понять бы еще о чем речь.

— Мое имя Гонард Хис, я имею честь представлять Высшую школу Искусств, — тем временем продолжил мужчина. — Твое имя, мой мальчик, мне известно. Бэст, что значит «лучший», если я ничего не путаю. Занятное имя.

— Это всего лишь позывной, — меня начало раздражать его снисходительное обращение. — И я взрослый, состоявшийся мужчина.

— А ты ведь в это веришь, — удивился Хис. — Не знаю, как у вас, а в наших краях, тридцать циклов — это еще детство.

Такое сложно принять. Если, конечно, принимать цикл за год. Смысл некоторых слов от меня ускользал. «План» я воспринимал за «мир», а «цикл» мне казался годом.

— Может наши циклы различаются по времени и мои тридцать, это ваши девяносто? — нашел я логичный выход.

— Нет, — ответил он задумчиво. — Я довольно точно определяю, сколько циклов прожил человек. Ты почти в два раза младше моей внучки, а она под этим сводом пятьдесят семь циклов.

Внучке пятьдесят семь? Да в моем мире к этому возрасту люди уже в старость входят. Так у него еще и дети есть. Им сколько, больше ста? Я пытался понять, не разыгрывает ли меня этот мужчина. Но он спокойно стоял и смотрел мне в глаза.

— Сколько же вы живете?

— Мне четыреста семьдесят пять, и я еще полон сил.

Туше. Он меня добил. Почти пять веков назад мое родное человечество еще сжигало ученых за прогрессивные взгляды. За это время сменились десятки поколений. Я даже представить себе не могу такую долгую жизнь. И стоящий передо мной человек прошел через века? Да он сам на пятьдесят семь выглядит, если бы не седина. Не удивительно, что меня считают молодым, с их то продолжительностью жизни.

— Значит в моем мире люди умирают молодыми, от старости.

— Скорее от яда. Гролия вывела из тебя столько ядов, что удивительно, как ты вообще был жив. Если ваш план настолько суров, не удивительно, что вы так мало живете.

А ведь точно. Я чувствую себя на удивление хорошо. Если бы старик не сказал, я бы и не сразу заметил. Такое состояние могу припомнить только в далеком детстве, когда все было ярко и легко. Я и до этого чувствовал себя хорошо, все-таки пол жизни занимался спортом, старался быть на свежем воздухе и не употреблять алкоголь. Но сейчас, как будто скинули лет двадцать, был полон сил и энергии.

— Вижу я смог тебя удивить. Но хоть ты и считаешь себя взрослым мужчиной, — тут в его голосе прорезался легкий сарказм, — по нашим меркам это не так. Ты совсем не владеешь собой, твоя душа сверкает, как салюты в Длинную ночь. И хоть твои логичные умозаключения достойны похвалы, Высшее мышление тебе явно не знакомо… Зато знакома близость с женщиной, такой же молодой, как ты, что для меня огромная дикость.

— Для меня тоже все происходящее дикость.

Еще бы. В возрасте его внучки в моем мире люди сами имеют внуков. Как вообще возможна такая долгая жизнь? Может у этого есть какой-то секрет? Эликсир долгой жизни, например, или таблетка бессмертия.

— Значит нам есть о чем поговорить, — Гонард сделал приглашающий жест в сторону двери. — Пройдемся. Посмотришь на Осколок своими глазами.

***

— Мам, ну когда мне его отдадут?

Мири прицепилась к матери, как назойливое насекомое. Уже час она выпрашивала Бэста, словно он питомец какой. Такое скверное отношение к человеку изрядно раздражало. Гролия пыталась урезонить дочь.

— Я тебе еще раз повторяю: Бэст не твой раб! Рабство над людьми запрещено, и эта тема закрыта.

— Ага! — воскликнула Мири — А почему тогда я чувствую клеймо? Рабство же запрещено.

Победные нотки в голосе дочери вызвали непроизвольную улыбку, но женщина быстро взяла себя в руки. Гролия растила дочь в любви и заботе, и ей не нравилось играть роль строгого учителя. Но девочка еще совсем молода, и не могла помнить ужасов Культа. Сама целительница еще не перешагнула свой двухсотый цикл и не застала Культ, но хорошо помнила рассказы отца, Магистра боевых Искусств и героя Жертвенной войны.

В те далекие времена, до ее рождения, после долгого затишья, Культ возродился вновь. Когда-то очень давно именно Культ послужил причиной катаклизму, Расколу, после чего их план изменился навсегда. Но это произошло задолго до возрождения, тысячи циклов назад. А вот память о возрождении культистов еще очень свежа. Трагичные события начали происходить постепенно, в тридцать седьмом стоциклии от Договора, на другой стороне единственного оставшегося континента. Тогда еще правили разрозненные короли, пытаясь удержать власть государств в своих руках. Сильнейшими искусниками были Магистры, передававшие свои секреты из поколения в поколение по наследству. И кто-то из них, имя кого стерли из истории, пошел дорогой Жертв. Бесчисленные беды обрушились на человечество: рабство, жертвоприношения, отродья, орды призванных демонов. Возрожденный Культ в считанные циклы захватил половину Осколка и грозил плану новой катастрофой.

И тогда явился он, Повелитель. Искусник, могуществу которому не нашлось равных ни тогда, ни сейчас. Именно он объединил разрозненные королевства в Империю. Он возглавил Жертвенную войну и избавил план от скверны. Избавил от рабства, что нес с собой Культ. Об этих великих событиях Гролия слышала из первых уст. Ее отец, Бодкан Лерой, шел на Культ плечом к плечу с Повелителем. Он подробно описывал ужасы войны, чтобы предостеречь будущие поколения. Как они, герои войны, через муки и страдания, избавили Осколок от скверны, что смела приносить людей в жертву своему безумному божеству. Они теряли друзей и соратников, чтобы больше никто не смел клеймить людей.

Клеймить позволено лишь демонов, отродий, что не достойны сострадания. Но не людей. Теперь это знание предстояло вложить в умы нового поколения.

***

Где-то в непроглядной тьме, глубоко под толщей земли, загорелся свет. Вспышка осветила огромную куполообразную пещеру, явно искусственного происхождения. Посреди этой пещеры находился алтарь в сотню шагов в диаметре. Этот алтарь напоминал бездонную яму, провал в скале, откуда веяло древним ужасом. Вокруг алтаря было разбросано бесчисленное количество костей. Некоторые из них развалились от времени, другие были свежими, еще красными. Тишину пещеры разрывало биение, редкое, несколько раз в минуту, словно билось огромное сердце.

Источающий свет человек подошел к алтарю и встал на колени. Тело человека было изуродовано шрамами и ужасными наростами гниющей плоти. Когда руки его коснулись камня, безобразное лицо озарил оскал. Он видел. Видел гораздо больше жалких имперцев, что ослеплены своей гордыней. Глубоко под камнем он видел прекрасный силуэт своего бога.

— Владыка! — закричал мужчина. — Он здесь! Новая Жертва пришла в этот план. Скоро я приволоку его душу во Мглу и тысячи циклов заточения закончатся!

Из самых глубин алтаря раздался протяжный стон. Услышь этот стон кто-нибудь на поверхности, его волосы побелели бы от ужаса.

***

В столице, во дворце, в своей постели, с криком вскочил Повелитель. Ему никогда не снились кошмары. Да и вообще сны. Он был слишком могущественен, чтобы позволять разуму блуждать в иллюзиях. Но его что-то разбудило. Тревога. Предчувствие беды. Больше трехсот циклов Повелитель правил Империей. Правил, как считал нужным, желая поднять человечество на новые высоты могущества, чтобы трагедии, подобные Расколу и Культу, больше никогда не ставили этот план на порог смерти. Что произошло? Что стало причиной этой тревоги? Повелитель нырнул в самые глубины Высшего мышления, чтобы понять причины своих чувств. Если Осколку грозит новая опасность, он будет готов. Вся Империя будет готова.

Глава третья. Осколок

Гонард (а ведь вполне себе европейские имена, ближе к саксонским) повел меня длинными коридорами. Убранство здания было шикарным. Пол из черного камня, явно не мрамора, слишком матовая поверхность, создавал странную иллюзию, будто шагаешь по тьме, ни одного отблеска на гладкой поверхности. Стены, наоборот, светлых тонов, в теплом спектре, украшены лепниной и картинами. Если это, конечно, картины. Проходя мимо одной инсталляции, заметил, что пламя извергающегося вулкана находится в движении, создавая эффект зацикленной съемки. Потолки же были высокими, метров пять-шесть, и сверкали белизной. А может и вообще сияли, потому что источников света я не обнаружил и здесь.

Старик, теперь пожилым мужчиной и не получается назвать, молчал, давая мне время собраться с мыслями. Прошедший короткий разговор вышел информативным. Значит ли теперь, что после «выведения ядов» и я буду жить долго? И о каких ядах идет речь? Пестициды и выхлопные газы так ужасно влияют на организм что ли? Так и в дремучие времена человек жил недолго, а никакого загрязнения окружающей среды тогда не было и в помине. Другое, за что зацепилось мое внимание, это «душа». Местные придают этому слову особое значение. А может и такое же, как я, только они могут ее видеть. И вообще, как мы понимаем друг друга? Разве не должны представители разных миров и культур иметь сложности в общении?

— А как мы понимаем друг друга? — все-таки задал я мучивший меня вопрос.

— Мири хоть и сплоховала с ритуалом, но Аркан является великим артефактом, созданным мастерами многих Искусств еще во времена Раскола. Его предназначение — пленять демонов других планов, — с какой-то гордостью поведал мне старик. — Одним из его свойств является Прозрение. Прозрение же наделяет реципиента способностью воспринимать речь любого языка. Тут даже не в языке дело, а в смыслах, что вкладывает собеседник. Значения могут различаться, или быть известными только одной стороне, но Прозрение подберет самый близкий аналог по смыслу.

Фантастика какая-то. Я даже не заметил, что здесь говорят на другом языке. Я слышу родную речь, при чем хорошо поставленную. И голоса собеседников слышу прекрасно, каждую интонацию. Но при этом они говорят на другом языке. Какой-то обман сознания? Магия какая-то.

— А что вы говорили про душу? Мол у меня сверкает. Вы ее видите?

— Почему ты обращаешься ко мне во множественном числе? — сбил меня с толку Гонард.

— В моих краях это уважительное обращение к старшим.

— В наших краях уважение проявляется душой. И если уважения нет, никакие слова этого не изменят.

Вот тебе и Прозрение. Культурные различия оно все-таки не может обойти.

— Учту.

— Учти.

Выйдя из коридора, мы прошли небольшой холл и остановились у огромной двери до самого потолка, где задержались. Гонард уже положил руку на дверь, что странно, не было ручки и здесь, но открывать не торопился.

— Возвращаясь к твоему вопросу. Да, мы видим душу, но для этого необходимо долго учиться. А вот чувствуют ее все, даже дети. Контроль души отдельное Искусство, этому учат родители своих маленьких детей, как только открывается источник. Но Искусства наших планов изрядно отличаются, если тебе это неизвестно. И мне очень интересно, чему обучают в твоих краях. А сейчас, позволь представить тебе мой план, Осколок.

Гонард повел рукой, и массивная дверь отворилась. В театральном жесте он пропустил меня вперед. Первое, что бросилось в глаза, огромное дерево, метрах в ста по прямой. Этот исполин возвышался на фоне красного неба, ствол не смогут охватить и десяток человек, а ветви нависали над всей немаленькой площадью. Кроны, кстати, нет. Совсем. Зима, что ли? Небо сияло градиентом от бледно-желтого, над головой, к бордово-красному, у горизонта. А находились мы в крепости. Желтые каменные стены окружали большую территорию, мощеную черным камнем. Повсюду виднелись цветники, расписывая круглую площадь замысловатым узором. Из стен, словно бастионы, выступали угловатые постройки, острым ребром обращаясь к дереву. За ними возвышались башни, уступая древесному монстру в высоте. Я обернулся. А, нет, главная башня явно выше. Просто огромна. Сказал бы, что попал в Хогвартс, но совсем не похоже. Я вообще ничего подобного не видел, хоть и успел побывать во многих живописных уголках родного мира.

— Вижу Школа тебя впечатлила. — повел меня старик вперед. — Весьма лестно. Я сам приложил руку к возведению башен, особенно Магистрата. А вот этот исполин является источником всей Школы, он растет здесь с незапамятных времен, за что и прозван Вечным. В корпусах расположены основные направления Искусств.

Подходя ближе к центру площади, заметил, что большие витражи, украшающие корпуса, отличаются исполнением. Где-то в красных тонах, где-то в синих, другие в белых. Изображения понять не представлялось возможным, какие-то пентаграммы и надписи, которых я не воспринимал. Прозрение не действует на письменность?

— Корпус боевых Искусств, — начал перечислять Гонард здания, слева на право, начиная от Магистрата. — А это корпус Искусства целительства. С Мастером целительства, Гролией, ты знаком, она заведует этим заведением. Здесь расположились Искусства преобразования. Эти ребята создали большинство из того, что ты сможешь увидеть в Школе. Следующий корпус — Искусства призыва. Благодаря ошибки одной юной ученицы этого заведения ты и оказался здесь. Следующим — корпус Искусства иллюзий. Крайне сложные в освоении Искусства, требующие огромных способностей в воображении. И последний — корпус основных Искусств, начальное учебное заведение Школы.

Интересно. Прямо университет какой-то, с факультетами и своими деканами. Почему тогда я воспринимаю это учебное заведение, как школу? И явно с большой буквы, тут кроется какое-то значение.

— Это уникальный в своем роде комплекс учебных заведений, — прояснил ситуацию старик. — Я основал его более двухсот циклов назад, на заре становления Империи. Сюда съезжаются способные искусники со всего Осколка. — продолжал экскурсию Гонард.

— Впечатляет.

— Все-таки уважение выражать ты способен.

Я и правда проникся уважением к этому старику. Создать нечто столь грандиозное под силу не каждому, будь ты хоть трижды магистром.

— А это — прекрасный город Хоронт, — за беседой мы подошли к главным воротам. — Он расположился на берегу Мглы, у подножия Вечного, за стоциклия до основания Школы.

Я застыл в изумлении. Школа располагалась на холме, скорее даже горе. Весь склон занимал большой город, весьма красивый, наподобие старинных испанских городов, в такой же бледно-желтой палитре, с кривыми улочками и острыми шпилями башен. Но не это поразило меня. Горизонта не было. Небо упиралось в туман. Во мглу серого цвета, которая краснела в отдалении, отражая красное небо. Это что, и правда осколок, парящий в облаках?

— А где вода?

***

— Ну привет, красавица.

— Привет-привет.

Мири пригласила школьного друга в «Империю». Она не часто спускалась в город. Зачем, если в городе нет ничего прекраснее Школы? Но недавние события взбудоражили ее, не позволяя сидеть на месте. Она обязана этим с кем-то поделиться.

— Зачем позвала? — спросил Филирон.

Школьный друг девушки был серьезным молодым человеком, его род издревле правил городом, и он собирался продолжить традицию. Как и отец, он постигал Искусства иллюзий, и это отнимало слишком много времени, чтобы праздно шататься по ресторанам. Тем не менее, он был рад встретить подругу, с которой давно не виделся. Каникулы подходили к концу.

— Ну что ты такой скучный, Фили? Нет бы поинтересоваться, как дела, чего нового. Ну давай, спроси уже, чего нового!

— Чего нового, Мири? — улыбнулся Филирон.

Ему нравилась эта непоседливая девушка своим взрывным энтузиазмом. Чего она только не вытворяла. Одно только побоище в корпусе Искусства призыва в прошлом цикле чего стоило. И как она только умудрилась выклянчить у брата пса, верного демона-стража, и стравить его с химерой, что вывели искусники. Тогда ей изрядно влетело от матери. И сейчас, как тогда, она была взбудоражена.

Мири вздернула носик, патетично развела руки и воспроизвела простую музыкально-световую иллюзию, добавляя торжественности.

— Я призвала человека!

— Чего? — вскинул брови Филирон.

— Чего-чего. Человека я призвала. Как демона! Из другого плана.

— Может это был суккуб? Или вообще ты какого-то бедолагу из нашего плана выдернула? Хотя люди вообще не поддаются призыву…

— Ага-ага, — закивала Мири. — Я тоже сначала подумала, что суккуб. Но ничего подобного! Деда с мамой подтвердили, что он человек. И главное — с другого плана. Да и после Усмирения болью он остался собой. Правда вырубился.

— Оу…

— Какое «оу»? Ты слышал, что я сказала? Где восхваления? Я призвала человека из другого плана! — чуть ли не по слогам продекламировала разошедшаяся Мири. — Никто ничего подобного раньше не делал.

Филирон и правда был впечатлен. О таком слышать ему не доводилось. Но отец слишком настойчиво обучал его Высшему мышлению, чтобы мыслить столь эмоционально, как Мири.

— И правда невероятно. Но ты слишком легкомысленна. Во-первых: ты похитила человека. Во-вторых: ты применила к человеку Усмирение болью. Ты хоть узнала сначала, кто он? А вдруг он правитель другого плана или могущественный искусник?

— Ты прямо как моя мама. Один в один. Она мне всю душу вытрясла таким же манером. Ну откуда мне было знать, что он не суккуб? Я же не специально человека усмиряла. Да и какой из него правитель? Сопляк совсем. Но сказал, что владеет боевыми Искусствами. Круто, правда?

— Круто. — согласился Фили, стараясь придумать повод, чтобы взглянуть на этого парня.

— А давай устроим дуэль? — выпалила Мири.

— Чего?

— Ты сегодня какой-то совсем глупый. Разве не хочешь посмотреть на боевые Искусства другого плана? Затащим его на полигон и устроим между вами дуэль.

— Я вообще-то ученик Искусства иллюзий, а не Мастер боевых Искусств. Да и что скажет на это твоя мать?

— А ничего не скажет. И мы ничего не скажем. Она вообще сначала не захотела мне его отдавать. Нудила, что рабство над людьми запрещено, и все такое. Но я-то умная, уболтала ее, что хочу подружиться с Бэстом.

— Это его имя?

— Ага, истинное. Да ты не бойся, он же хиляк совсем. Моложе меня чуть ли не в два раза. Да и защита полигона не действует на клейменных демонов.

— Но он же не демон.

— Зато клеймо есть!

— Интересно.

Предложение было очень заманчивым. Полигон и правда защищает учеников от мощных проявлений силы, позволяя отрабатывать друг на друге боевые Искусства. Филирон особо не развивал боевые направления, но какая разница, он же не собирается сражаться с парнем всерьез. А вот на Искусства другого плана он бы посмотрел с удовольствием. Да и мнение о Бэсте необходимо составить. И поделиться этим мнением с отцом.

***

Проснувшись на следующее утро и совершив утренние процедуры, я сидел за столом в своей комнатушке, удивляясь, откуда на подносе берется еда. Ведь никто не заходил. Вчера я и не подумал о пище, что ел. Из каких продуктов она сделана, не опасна ли для меня. Но раз местные такие долгожители, то еда должна быть полезной. На завтрак меня порадовали румяными лепешками с ароматным паштетом внутри и высоким стаканом холодного сока, что-то среднее между томатным и яблочным. Вкусно здесь готовят.

Вчерашний день выдался чересчур насыщенным. После того, как я увидел новый мир во всей красе, старик перенес меня в Магистрат, успокаивать. Ага, успокоил. Как будто мгновенное перемещение может успокоить. Вот мы стояли на горе, любуясь пейзажем, и вот мы в его кабинете, оказались посреди небольшого круга в полу. Я даже моргнуть не успел. Гонард усадил меня в мягкое кресло, налил чего-то сладкого, и начал долгую, обстоятельную беседу.

Я рассказывал о себе. О детстве (старик тогда откровенно посмеялся, считая, что из детства я не выбрался до сих пор), об учебе в школе и университете. Он разочаровался, когда я объяснил, что изучал естественные, гуманитарные и точные науки, а не Искусства. Мол как устроено мироздание, он знает и без меня. Да и чему, как он проворчал, можно научить за пятнадцать циклов. Обидно. На рассказ об армии Гонард прореагировал резко — не должны дети знать войны. Меня и это задело. Когда я рассказал, что в последней Мировой войне потери составили десятки миллионов человек, завис уже он. А когда на вопрос о численности населения я ответил «восемь миллиардов», чуть в прострацию не ушел. В общем весело побеседовали. Мне тоже удалось его удивить.

Снова раздалась мелодия и я приготовился к новому раунду разговоров с Гонардом. Но в дверь вошла девчонка.

— Привет! Как себя чувствуешь?

— Привет. — ответил я хмуро. С ней общаться я желанием не горел. — Гораздо лучше, чем после первого знакомства с тобой.

— Ну не злись. Я же не знала, что ты человек. Я думала ты суккуб.

— Пхе… Суккуб? — я даже соком поперхнулся.

— Ага. Демоны такие есть. Они хоть и слабаки, но могут менять свою форму на кого угодно. Я-то демона вызывала, что мне еще о тебе было думать?

Тут и правда демоны водятся? Вчера, грешным делом, я подумал, что, поминая демонов, Гонард говорил метафорически. Я даже представить боюсь, что еще смогу тут узнать. И как меня можно было спутать с демоном? Даже перевертышем.

— Могла хотя бы поинтересоваться, кто я такой.

— Ты был голый, а я голых мальчишек еще не видела, вот и запаниковала. Ты прости меня, а?

— Ладно, проехали, — махнул я рукой. Я, сексист такой, не могу держать обиду на раскаивающихся девчонок.

— А ты правда с другого плана?

— Правда.

— А расскажи!?

— У Гонарда спроси, я ему рассказал.

Вот же назойливая какая. Но симпатичная, следует признать, вся в мать. Правда молодая совсем, на мой взгляд, я бы и восемнадцати не дал.

— Деда вредный, да и занятый постоянно, мне он ничего не расскажет. А правда, что ты боевыми Искусствами владеешь?

Я только сейчас понял, что эта девчонка внучка Гонарду. И эта соплячка старше меня в два раза? Какое медленное тут развитие… Как там Гролия ее назвала?

— Мири, я только вчера попал в ваш мир, и для меня это большое потрясение. Я здесь ничего еще не понимаю. И не знаю, о чем следует говорить с «юной особой».

— Мири я для друзей, — похоже обиделась девушка. — А ты, хоть и не мой раб, можешь называть меня госпожой. И вообще, призвала я тебя четыре дня назад. Но ты три дня валялся в отключке.

И что только в голове у этой девчонке. В два раза старше, а ведет себя, как дите малое. Сложно мне будет с ней разговаривать.

— Ну-ну, госпожа, успокойся. Раз представили Мири, буду звать Мири. Ты лучше вот что объясни. Твой дед вчера рассказал о Прозрении, я теперь понимаю ваш язык на смысловом уровне. Но почему я понимаю слово «день», как надо, а слово «год», слышу, как «цикл»?

— Так год и цикл — это разные вещи. Ты чего, не знаешь? Совсем маленький.

Я подавил раздражение. Мне нужна информация и Мири хороший источник. Молодые не следят за языком.

— Нет, не знаю. Я же из другого мира, — и вот, опять же. Почему мир и план разные вещи, а кажутся мне одним и тем же? — Расскажи.

— Ох, и что с тобой делать… А пошли гулять в город, и я тебе все расскажу. Мама разрешила.

— Пошли, — согласился я. На местный быт мне тоже интересно посмотреть.

Пока мы шли к городу, Мири меня просвещала. И ее рассказ поразил меня куда больше, чем отсутствие морей и океанов. Это хоть как-то объяснил вчера старик. Осколок суши не летал в небесах, как я сначала подумал. До катаклизма, что произошел в незапамятные времена, материки, как на Земле, разделяли океаны. Раскол сильно изменил этот мир, потряс его до основания. Моря закипели и вышли из берегов, два из трех континентов исчезли навсегда. Когда катаклизм успокоился, очертания суши, вместо воды, обрисовала Мгла. Неизвестно, на какой глубине от начала Мглы начинаются моря и океаны и остались ли они вообще. Зато быстро стало известно, что Мгла смертельна для всего живого. Стоит угодить в нее и тебя уже никогда не найдут.

Вот с этой Мглой и перекликается рассказ Мири про года и циклы. В первое время после катаклизмов человечество Осколка сильно пострадало от Мглы. Причиной послужил местный спутник, Погибель. Очень символично. Вместо воды Погибель начала влиять на Мглу. И в отличие от воды, приливы Мглы имели перепады в десятки метров. Действительно страшное явление. Что именно произошло после, утеряно в веках, но сейчас известно, как Договор с небом. Сфера, охватывающая целый мир. Эта оболочка защищает Осколок от влияния Погибели. Договор вообще отрезает Осколок от любого влияния извне и смена дня и ночи — это не обращение мира вокруг своей оси. Местное светило тут не при чем. Сама сфера испускает свет, который проходит по внутренней стороне, меняя день и ночь. А как же цикл? Цикл длится триста тридцать дней, после чего наступает Длинная ночь. Длинная ночь продолжается десять дней и цикл перезапускается.

— Вот так и получается, что Договор с небом создает циклы, — весело говорила Мири, пока мы спускались по городу на самом настоящем трамвайчике, только без колес, он просто скользил по единственной рельсе. — А что там творится за пределами и какой сейчас год, никто уже и не знает.

Как вообще возможно создать настолько огромную структуру, охватывающую целый мир? Структуру, способную давать свет и тепло. Структуру, способную блокировать гравитационное воздействие естественного спутника. Невероятно.

— Я так и не понял, вращается мир вокруг своей оси или нет?

Мири сказала, что именно свет перемещается по внутренней поверхности Договора. Значит ли это, что планета остановила свое вращение? Да нет, это уже бред какой-то.

— Ты что, меня не слушал? Конечно же нет!

— А как же тогда…

— Все, хватит трепаться, мы уже приехали.

— Ладно… — устал я уже удивляться.

Доехали мы до самого берега. Сотня метров и начинается серый, густой туман. Домов так близко ко Мгле не строили, видать суеверный страх. Городок остался позади. Среди ухоженных парков у самой кромки Мглы возвышалась величественная одинокая башня. Очень странная башня. Она стояла под углом к земле, как Пизанская, только значительно круче, наклон градусов шестьдесят. Наклон в сторону Мглы. Это что, смотровая площадка для экстремалов?

— Позволь представить тебе лучший ресторан в городе — «Империя»!

— А чего он такой кривой? — задал я резонный вопрос.

— Сам ты кривой. Пошли, внутри все поймешь.

Поднимаясь по длинной лестнице, я думал о том, что у меня совсем нет денег. Но раз меня пригласили, то все учтено, я надеюсь. Подойдя к порогу, я остановился. За порогом пол менял угол, уходя вниз. Мири потянула меня за руку и… мы просто вошли.

— Мирианна Хис и…? — встретил нас управляющий.

— Бэст. — ответила за меня Мири.

— Бэст. — повторил управляющий. — Вас уже ждут.

— Кто это нас тут ждет? — нахмурился я.

— Да не парься ты. Я позвала друга. Не сидеть же нам вдвоем, а то вдруг кто-нибудь подумает, что у нас свидание.

— Отлично.

Чем больше источников информации, тем лучше.

Глава четвертая. Рука помощи

— А ты хорошо держишься, для твоего возраста.

— И на том спасибо.

Филирон оказался неплохим парнем. Если Мири постоянно провоцировала меня и старалась задеть, то Фили говорил на равных, без снисходительности. Он оказался сыном местного чиновника и школьным другом девчонки. А еще изучает иллюзии. Эту интересную тему я постарался развить, и парень рассказал мне об Искусстве иллюзий. Это Искусство потребляет меньше всего силы, но самое сложное в освоении. Легко повторить, с его слов, точные формулы боевых Искусств, или создать предмет из реальных материалов, придавая ему форму на ходу. А вот показать в деталях то, что существует только в твоём воображении, намного сложнее. И я его понял. Сам увлекался рисованием и знаю, что в воображении присутствует только концепция и отдельные детали, и сложно представлять все это целиком, завершенным. Только на бумаге все обретает целостность. А иллюзионисты изображают композицию полностью, сразу из воображения, во всех деталях, в движении и со звуком. Его многоуважаемый отец часто ставил представления в театре, полностью выдуманные, с десятками героев, динамичными сценами и захватывающим сюжетом. В общем деятели местного театрального искусства. Но как воображаемая картина становится видимой иллюзией он объяснять не стал.

— Да не обижайся ты, Бэ