Беги!
Где-то около центра России, зимнее темное утро. Автобус, весь зеленый, нового образца, не спеша и очень мягко катится по еще пустой дороге. Кондуктор, крупная женщина, позевывая, сидит, сжавшись в своем кресле. Народу немного, и даже есть свободные места, но несколько пассажиров едут стоя, боясь замерзнуть. На двойном сидении сидит мама с дочкой. Маленькая голубоглазая девочка вертит головой и то ли бормочет что-то, то ли поет, то вскочит с сидения, то опять сядет. Мама, взрослая солидная женщина, сидит в шубе, укутавшись капюшоном. Сначала она пыталась успокоить девочку, но потом успокоилась сама и просто смотрела в окно, уже не тревожа дочурку. Рядом стоит парень, худощавый, ростом ниже среднего. Новая зимняя куртка совершенно не придает его фигуре мужественности. Спортивные штаны и кеды — так многие ходят зимой, уже привыкшие к морозам, главное — быстро ходить, не стоять на одном месте, и не замерзнешь. В ушах наушники, в народе прозвали капельки, играет музыка. Он всегда их надевает в автобусе, да и не только в автобусе, почти в любом общественном месте. Вообще, много людей так делают, но мало кто из них просто хочет послушать музыку, в основном они не хотят слышать ругань пассажиров, то из-за неоплаченного проезда, то места кому-то не хватило, то алкаши о чем-то спорят, то наряженная девушка громко и вульгарно обсуждает свои никому не интересные проблемы на всю округу, то ли хвастаясь проблемами, то ли хвастаясь новым телефоном. Наушники Sony хоть и недорогие, но довольно хорошо играют, особенно эпическую музыку, которая и нравилась парню. Такую обычно в трейлерах ставят, под нее герои сражаются с всемирным злом, ну и обычно побеждают тоже под нее. В голове у него, наверно, те же мысли, что и у сотен других людей в наше время.
«Долбанная работа, когда я высплюсь? Одного выходного мало. До конца декабря еще почти две недели, а из выходных будет еще только один, сезон продаж все-таки, вот только из-за кризиса никто ничего покупать без необходимости не пойдет, они это знают и, чтобы не терять прибыли, сократили половину, а мы работаем без выходных. Разгружать эти фуры с бытовой техникой до чертиков надоело, выдавать это все наглым и дерзким покупателям, которые и поздороваться не соизволят с тобой, и все грамотные, все образованные, чуть что сразу: „Вы мне обязаны…“ Я никому не обязан, а кому был обязан, уже отслужил, если не считать взятое обязательство платить кредиты. Блин, кредиты. Удавка на шее, кандалы на ногах, что самое обидное — сам навешал. В гробу, но хоть не в этом рабстве».
Девочка повернула голову и начала что-то говорить парню, так громко, что через наушники и музыку, играющую в них, доносился звук ее голоса.
«Блин это она мне, что ли, и чего ей надо от меня?»
— Что? — парень снял наушник.
— Дядя, ты ангел? — спросила девочка, сверкая своими ярко-голубыми глазами. Она сидела у окна, с противоположной стороны от дверей.
«И что я должен на это ответить?» — парень был в недоумении, как и весь автобус.
— Простите. Доча, успокойся, сядь. Отстань от дяди, ему на работу, — она усадила соскочившую с сидения дочь обратно на место.
— Дядя, ты ангел? — она явно хотела опять встать, но не стала, понимая, что ее опять усадят.
— Тсс. Тихо, никому не говори, это секрет, — этим серым утром это немного всех развеселило.
Девочка прикрыла рот руками, сделала вид, что ей стыдно, а потом сказала то, что от ребенка никто не ожидал.
— Они идут за нами. Ты же видишь их? Они нас всех убьют. Да? — она сказала это запыхавшись и зависла в ожидании ответа.
Оторопели все, первой ответила мама, похоже, уже привыкшая к выходкам дочери.
— Никто нас не убьет, дядя-ангел нас спасет, он бессмертный, — в этот раз улыбка на лицах пассажиров была довольно скудная.
Мама принялась объяснять, что война, напряжение, телевизор плохо влияют на ребенка. Это сразу же подхватили пожилые женщины и принялись давать кучу советов, бурно дискутировать, махая друг на друга руками. Кто-то сказал: «Мать виновата» — и дискуссия переросла в перепалку. Ругалось уже пол-автобуса.
Рядом с дорогой был пустырь, на котором не строили дома, гаражи да стоянки, росло много кустов, земля сырая, строить не решались. С другой стороны — обычные, новые девятиэтажки. Девочка, уткнувшись носом в сильно заледеневшее окно, в котором еле-еле что-то можно было увидеть (осложнялось это еще и темнотой на улице), кажется, совсем на крики не обращала внимания, она напряженно, что-то разглядывала. Парень с мыслями «Ну вот, началось, слава Богу, что взял наушники» вставил наушник, но, не успев это сделать, остановился. Девочка опять повернулась к нему и хотела что-то сказать. После ответного вопросительного взгляда, мол, что тебе опять надо, она заговорила.
— Вон, видишь, — она ткнула пальцем в стекло, — они идут к нам. Они знают, что в будущем мы сможем их победить, поэтому хотят нас убить сейчас, — в перепалке на девочку уже никто, кроме парня, внимания не обратил.
Парень посмотрел в окно. Какие-то черные силуэты двигались на них, наперерез, туда, где они вот-вот остановятся. Сердце забилось необычайно быстро, он еще не разглядел, что это, но нутро уже послало страх во весь его организм, он не мог уже ответить ей, пытался разглядеть то, чего так боится. Девочка опять ткнулась носом в окно, и тоже разглядывала, то что на них двигалось, бормоча что-то себе под нос.
— Беги. Беги. Беги, — голос постепенно становился всё громче.
Вскоре эти слова донеслись до него, а потом и до всего автобуса. Но это уже было не бормотание, девочка орала.
— Беги!.. Беги! — она повернулась к нему, вскочила с сидения и кричала. На этот раз уже весь автобус услышал это.
Все ошарашенно смотрели на девочку. Автобус уже полностью замедлил ход, остановившись на остановке, двери открылись. В этот момент мощный удар по крыше сделал в ней вмятину шириной метра три, потом еще один, по стеклам поползала паутина, довольно быстро заполнив стекла полностью, из более-менее целых осталось лишь лобовое и заднее, скрежет когтей об металл пробирал до костей. На вмятинах стали видны очертания неких лап. Парень выскочил из автобуса, сзади послышалось слабое рычание, он, автоматически обернувшись, посмотрел вверх, туда, где что-то было на крыше. Мимо него с криками пробегали остальные пассажиры.
Две здоровенные туши стояли на крыше автобуса и смотрели на него. Их массивные тела напоминали человеческое, очень прокачанное тело, видно было каждую мышцу, каждую вену. Темно-красная кожа была покрыта короткой шерстью того же цвета. На руках длинные черные когти, на спине, выходя из позвоночника, торчали огромные шипы. Голова была собачьей, с десятком огромных клыков, которые торчали, когда это создание скалилось, из пасти выходил пар, глаза желтые, с одним большим черным кругом посередине, смотрели четко на него. Рога на голове, похожие на козлячьи, шли назад, как бы продолжая и без того длинную морду, ушей было незаметно, а нос двигался, вдыхая и выдыхая воздух. Одна из этих тварей стояла на четырех лапах, как собака, вторая — на двух, как человек.
— Мы пришли за тобой, — грубый голос, совмещенный с рычанием, казалось, он сильно прокурен. В пасти стоящей на четырех лапах псины виднелась слабая улыбка.
— Я займусь, — стоящая на двух была, похоже, статусом повыше.
Онемевший от страха парень слышал и видел только их, этих тварей, готовых разорвать его на части. Где-то издалека в голову врывалось что-то еще, что-то важное, о чем он забыл, забыл от страха.
— Беги!.. Беги-и-и! — девочка стояла уже в дверях, ее детский голос визжал и разрывался.
Этот голос как будто вытащил его из ямы, как будто открыл дверь из клетки, в которой он провел вечность. И послышались десятки других голосов, крики, душераздирающие вопли, все бежали кто куда, никто даже не оглядывался. Наконец, отойдя от ступора и поняв, что он забыл, он побежал со всех ног в поле, по снегу, который, как сейчас казалось, специально его тормозил.
«Блин, почему в поле» — только сейчас он понял, что побежал не туда. Надо было во двор, в дома, черт, уже поздно». Он перебирал по снегу ногами как мог, но, как ему казалось, он был очень медленным.
— Ну вот, снова трус! — главенствующая псина спрыгнула с автобуса и пошла за ним медленными, неспешными шагами, крича ему вслед. — Куда же ты? Сразись со мной, — после этих слов псина в несколько быстрых прыжков догнала парня. Осознав, что сзади стоит эта тварь, парень перестал бежать, обернулся и попятился в страхе.
— Жалкий кусок дерьма, ни на что не годен, и зачем мы гоняемся за вами? Ты скорее обоссышь штаны, чем что-то мне сделаешь. — Похоже, ей хотелось поиздеваться над парнем, потянуть удовольствие от убийства.
Псина взмахнула лапой и ударила парня по лицу, когти разорвали ему щеку, оставили три длинных борозды. Удар был сильный, и парень отлетел на несколько метров, ткнувшись лицом в снег, а потом и в землю.
— Неужели ты сдохнешь от одного удара? Вставай, я еще не закончил, — псина медленно направилась к парню, который лежал лицом вниз и пытался встать, но у него не выходило, подкашивались все конечности, в глазах тьма, он не видел уже ничего.
Встав за парнем на четыре лапы, псина ухмылялась, получая удовольствие от мучений добычи, подняла одну лапу и ударила в спину. Удар был нижней частью кулака, очень мощный, снег раскидало в стороны ударной волной, и парня вбило в землю, убивать так быстро ей не хотелось. Парень начал дергаться, кидать землей, камнями, всё, что было под рукой, туда, назад, где охотник, стоявший над добычей, уже повеселел, увидев это.
Время как будто остановилось для него, в голове сотни мыслей пролетели за секунду, он остановился на последней.
«Где девочка? Что с ней? Я ее не слышу. Наверно, ее убили. Кто она? Почему именно мне кричала „Беги“, или она кричала всем? Может, показалось».
Парень из последних сил вскинул правую руку назад, пытаясь ударить того, кто там был, но получилось лишь вскользь задеть. До сих пор не видя, что происходит вокруг, он упал на спину. Больше бороться не было сил.
