Оглавление

Выражаю огромную благодарность Baga,

без которого не было бы этих двух книг.

Вступление

Я сижу на невидимой поверхности, опираясь на неё руками. Справа от меня сидит астральное существо, чья оболочка светится ярко-белым светом; такого света я прежде не видела, от него не болят глаза. Вот он Бог. Я посмотрела вниз, и увидела нашу планету, мирно совершающую оборот вокруг своей оси. Мы сидели, не произнося ни единого слова. Слова — лишь бесполезные наборы звуков, которые не способны передать всю полноту чувств и ощущений, ведь самое главное мы не произносим вслух.

Вокруг был космос — близкий и в то же время далёкий, враждебный и безразличный; космос, в котором множество планет совершают свой орбитальный танец бесконечности; космос, в котором миллиарды звёзд, созвездий и галактик являются доказательством идеального замысла Творца.

— Хочешь вернуться? — спросил Бог. Я утвердительно кивнула в ответ. — Возвращайся, — я почувствовала теплоту после этих слов, какую не чувствовала прежде.

Я хотела спросить его о многом, мысли так и путались в голове. Неужели, наконец, настало то время, которого я ждала много тысяч лет? Неужели я получу ответы на все свои вопросы, и моя душа успокоится? Но было поздно…

Глава 1

«Для того, чтобы начать всё сначала — нужно умереть. В этот момент начинается самое интересное — реинкарнация».

В тёмном помещении на одной из каталок лежит девушка — голая девушка. Видно лишь её бледное лицо, на котором слегка посиневшие губы создают подобие улыбки. Видимо, она умерла недавно. Как я здесь оказалась? Я вижу людей, лежащих на каталках, и у всех одинаковая печать на лице — печать смерти. Их лица выражают смирение. Мой взгляд снова падает на ту девушку, я вижу её ближе, всматриваюсь в лицо, которое кажется мне очень знакомым! Это девушка — я!

Я открыла глаза. Как же холодно… Моё тело забилось в лёгких судорогах. Запах железа пронизывал помещение. Где я? С трудом я повернула голову вправо, затем влево и увидела множество каталок. На них лежали голые люди. Мёртвые голые люди. Через пару минут пришло осознание — я в морге. Головокружение мешало адекватно оценивать ситуацию, и не было сил, чтобы подняться, голова была тяжелой, словно она приросла к каталке. Превозмогая внутреннюю качку, я всё же приняла сидячую позу и увидела, что я тоже голая. Неужели я не умерла, раз нахожусь здесь? Я вернулась! Снова! Я смогла встать, и найти неподалёку от каталки подобие простыни, которая временно стала моей одеждой, я обмотала её вокруг себя и завязала за края. Мне удалось дойти до двери несмотря на то, что меня покачивало из стороны в сторону. Внезапно я услышала шаги, кто-то направлялся сюда. Я искала глазами хоть что-нибудь, что могло бы стать моим оружием, но ничего, кроме трупов, я не видела, поэтому решила ждать возле двери и действовать по ситуации, а точнее — напугать гостя своим появлением, на что очень рассчитывала. Дверь открылась, в комнату вошёл молодой человек с бутербродом в руке, в ушах у него были наушники. Меня поразили окрашенные в яркий рыжий цвет волосы, эта яркость полная противоположность атмосфере морга. Он положил пропуск в карман халата, и шагнул вперёд, — в этот момент сработали доводчики и дверь закрылась. Я не придумала ничего другого, как закричать, но парень не был напуган так, как испугалась бы я на его месте. В своей голове я уже придумала план, как ударю его и отниму пропуск, но увидев подобную реакцию, я обескураженно произнесла:

— Ну… Я пойду, пожалуй…, — насколько позволили мне силы, я подошла к двери, пытаясь её открыть, зная, что она закрыта.

Парень уверенно шагнул в мою сторону, а я отбежала в другой угол комнаты. Он побежал за мной и, конечно же, догнал, схватив за плечо. Я его ударила ногой в живот, но боль не отразилась на его лице, а в ответ он меня толкнул, и этого было достаточно, чтобы я упала. Не знаю, зачем он пытался меня задушить, неужели количество мёртвых клиентов влияют на зарплату? Ещё минута и я снова вернусь на каталку. Оценивая свои возможности, которых у меня практически не было, я из последних сил ударила его головой в лоб. И это сработало! Надо же! Вокруг не было ничего, чем можно было бы его добить, поэтому из-за отсутствия времени и сил, я достала из кармана пропуск и убежала.

Был вечер, меня окружали лишь корпуса больницы. В критических ситуациях в нас открываются резервные силы организма, спящие до поры, это я поняла не за одну жизнь. И сейчас, когда я обессиленная бежала, тоже помнила об этом. Как бы это дико ни звучало на данный момент, но я, желавшая столько времени прервать цепочку перерождений, — хотела жить. На улице было ранее осеннее утро, и простыня на мне указывала на то, что я одета совсем не по погоде. Увидев приёмное отделение, я направилась к нему. Первое, что мне довелось увидеть в приёмке — парня с пробитой головой, к тому же, пьяного.

— О! Привидение! — сказал он, искренне улыбаясь.

Я дошла до справочной, облокотилась руками об стену и закричала:

— Какого чёрта вы отправляете в морг живых людей?!

— Что здесь происходит? — спросил мужчина в медицинском халате, выходя из кабинета напротив.

— Мне тоже это интересно! Может, объясните и мне, какого чёрта, будучи живой, я в морг попала? Или это в порядке вещей здесь? Где главврач?!

— Я здесь, — повернув голову, я увидела старичка в потрёпанном халате. Весь его вид говорил о том, как он устал. Когда я его увидела, то поняла, что не смогу повысить голос на него. Мужчине было за шестьдесят, у него редкие седые волосы, однако прямая осанка придавала ему гордый и достойный внешний вид, и похож он был на Льва Константиновича. Я приглушила свою совесть на время.

— Наконец-то! Почему я оказалась в морге? У вас в больнице проводят эксперименты над людьми? — я потребовала главврача для создания скандала, но не думала, что он так быстро явится, и поэтому оказалась в растерянности. Мне нужно было пару минут, чтобы подготовиться к разговору.

— Барышня, успокойтесь. Как вас зовут? — спросил старичок.

— Мира! Меня зовут Мира!

— Мира, вам нужна одежда. Пойдёмте.

— Я никуда не пойду! Вы меня заманите в кабинет и убьёте! Объясняйте здесь и сейчас! — в этот момент из моей раны потекла кровь. Моя псевдоодежда была испачкана.

— Нужно обработать рану, зайдите в кабинет, — голос был спокойный, будто у них каждый день из морга люди возвращаются.

— Что вы сделали со мной? Почему у меня дырка в плече?! Откуда она?

— Пойдём, — он взял меня под руку и повёл в сторону одного из кабинетов.

— Я никуда не пойду! — к этому времени собралась толпа зевак, с интересом наблюдающая за происходящим.

Грубым движением я высвободила руку и побежала в сторону выхода. В это время мне навстречу направлялись двое мужчин, которые, возможно даже, просто шли по своим делам. Но богатая фантазия нарисовала мне печальную картину: вот меня насильно уводят, а затем, я пополняю ряды психически больных в отделении, где единственным моим утешением становятся галлюцинации от таблеток, которыми меня пичкают. Не совсем радужная перспектива. Когда мы напуганы, нам кажется, что весь окружающий мир агрессивно настроен по отношению к нам, эмоции мешают правильно оценивать ситуацию. Возможно, увидев подобную ситуацию со стороны, я бы восприняла своё поведение абсурдным. Но не в тот момент. Тогда мне казалось, что все хотят меня убить, каждый, кого я видела, — был убийцей в моих глазах. Я схватила каталку, стоявшую рядом со мной и, разбежавшись, толкнула её вперёд в сторону мужчин. Вымышленные игры в догонялки не привели меня к победе. Я быстро выдохлась и потеряла сознание. Проснулась я в одноместной палате, рядом со мной сидела молодая девушка, на лице которой я прочла облегчение от того, что ей больше не нужно просиживать пятую точку на стуле, наблюдая за мной. Посмотрев в окно, я догадалась, что уже наступил вечер. Значит, всё это время я спала.

— Я сейчас позову врача, — произнесла она, встала и вышла, хлопнув, как мне показалось, дверью. Через пару минут явился врач.

— Мира, здравствуйте. Как самочувствие? Я осмотрю рану, — врач сел на стул, находившийся напротив моей кушетки.

— Что со мной произошло? Меня пытались убить? Почему у меня дырка в плече? Дайте мне мой телефон, — я за раз хотела задать все вопросы и высказать требования.

— Кому вы хотите позвонить?

— Для начала родителям, чтобы сообщить о том, что я в больнице. Если я оказалась в морге, значит, близкие думают, что я умерла. А потом подруге, мы должны сегодня вечером идти в театр, нужно сказать, что я не смогу.

— В театр? — на его лице читалось удивление.

— Да, в театр. Что необычного я сказала? Представьте, иногда люди посещают театр!

— Мира, какое сегодня число?

— Шестое октября. А что? — я посмотрела на него испытующим взглядом, затем продолжила: — Что вообще происходит? Почему никто не может ответить на мои вопросы?

— Рана ещё будет болеть, надо потерпеть. Давление в норме. Удивительно. Мы возьмем кровь для анализов, потом проверим голову. Ответы на ваши вопросы будут чуть позже.

— Верните мне мой телефон!

— Вашего телефона у нас нет.

— Тогда дайте мне поесть! Я голодная! — хоть что-то они могут мне дать?!

Мне принесли картофельное пюре, вареную котлету, гарнир из тёртой моркови, два ломтика белого хлеба и даже растворимый кофе. Какая же вкусная эта отвратительная больничная еда! После того, как я поела, я легла на кушетку и почувствовала, как мой желудок благодарит меня. Только сейчас я поняла причину дикого голода. Увидев в морге мёртвых людей, подсознательно я пыталась заполнить эту пустоту у себя. Такое же чувство голода у меня возникло несколько лет назад, когда я впервые побывала в морге. Если честно, я бы ещё съела порцию еды, но сейчас для меня это будет перебором.

Немного позже ко мне в палату пришёл психиатр вместе с моим лечащим врачом и главным врачом.

— Мира, мы понимаем, вы хотите знать, что произошло. Но для того, чтобы всё объяснить, нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов, — сказал мой врач, затем все трое пододвинули стулья к моей кушетке и сели.

— Сколько вам лет?

— Двадцать восемь, — я смирилась с тем, что сейчас мне придётся играть по их правилам, поэтому я решила отвечать на все вопросы.

— Назовите сегодняшние число, месяц и год.

— 6 октября 2016 года.

— Что из последних событий вы помните?

— Я выбирала платье для похода в театр. Потом морг. А дальше вы знаете, — все трое переглянулись после моих слов, словно взглядами спрашивали друг друга, что делать дальше.

— Нет, Мира. Сегодня восьмое октября. Один день из жизни выпал из вашей памяти. Такое бывает, когда человек переносит сильный стресс, мозг блокирует память об ужасном событии.

— Какой ещё блок? Какое ужасное событие? Откуда дырка в моём плече?

— Седьмого октября вы были в театре. Театр захватили террористы, все зрители с труппой оказались в заложниках, а в вас стреляли. Во время извлечения пули у вас произошла клиническая смерть. Затем, когда заложники были освобождены, вы попали в реанимацию, а через несколько часов у вас остановилось сердце. Именно поэтому вы попали в морг…

Через несколько минут мы смотрели вырезки из новостных репортажей: вот я сижу на стуле с ребёнком и читаю требования террористов, дальше освобождение заложников, толпа людей выбегает из здания театра, многие плачут, и потом я вижу, как выносят моё тело. Я переволновалась и мне дали успокоительное. Позвонить мне так и не разрешили. Я дала волю слезам, а потом поймала себя на мысли, что мне себя жаль. Испытывать к себе жалость — самое ужасное из чувств, оно сравнимо с чувством стыда. Стоит позволить хоть на мгновение пожалеть себя, и потом сложно вернуться в прежнее состояние. Это тонкая грань между всплакнуть и уйти в депрессию, погрязнув в ней по уши. Почему произошла ситуация с театром? Бог. Я его видела. Снова. Хорошо, раз уж так произошло, значит, мне нужно набраться терпения и выбраться отсюда, а потом я найду ответы на все свои вопросы. Иначе всё бесполезно, любил говорить Сергей. Мои переживания не помешали мне уснуть. Несмотря ни на что — организм всё-таки чётко отлаженная система, он сам знает, когда нажать на выключение, даже если вокруг война.

На следующее утро меня разбудили и сообщили о «радостной» новости.

— Вас будут проверять на детекторе лжи через два часа, — сказал мне врач.

— Неужели заключения врачей недостаточно? — в ответ я получила взгляд, говоривший о прекращении всяких вопросов на эту тему.

Через два часа я отвечала на глупые вопросы. Эти люди просто отнимали моё время, что злило меня. Какие ещё унижения и испытания нужно пройти, чтобы меня оставили в покое? Проверка делилась на четыре этапа, в которые входили подготовительный этап, предтестовая беседа, затем проверка на полиграфе и постестовая беседа. Процедура была ужасной, неприятной, к тому же, внешне это выглядело некрасиво. К чёрту эстетику, думали разработчики данного метода. К моим кончикам пальцев, груди и животу прикрепили датчики, соединённые с полиграфом. Эти датчики должны фиксировать мои физиологические реакции при ответах на вопросы. Также датчики поместили на ножки стула, таким образом, должны регистрироваться мои движения. Стандартная процедура для них и непривычная для меня. После всех приготовлений началась проверка. Череда стандартных вопросов закончилась, настал момент вопросов непосредственно темы захвата.

— С кем вы ходили в театр? — спросил мужчина.

— Я должна была идти со знакомой.

— Насколько вы близки с ней?

— Работали вместе, не могу сказать, что мы очень близки.

— Почему в таком случае решили пойти именно с ней?

— Она предложила, а я не стала отказываться. Всё равно нечего было делать вечером.

— Поясните.

— Я — женщина! Представьте, на этот вопрос у меня нет ответа!

— Мира, успокойся, пожалуйста. Это обычные вопросы, почему ты злишься? — обратился ко мне мой врач.

— Потому что я не помню ничего! Потому что у меня дырка в плече! Потому что это я была в заложниках и не знаю, что со мной делали! Я! Не вы! Может, хватит меня унижать? Я не хочу отвечать на вопросы! Снимите с меня всё! — для того, чтобы прервать проверку, мне нужно было кричать, чтобы артериальное давление и сердцебиение повысились, тогда это означает, что процедуру продолжать нельзя.

Мои руки чесались от следов датчика. Люди настолько изобретательны, когда хотят узнать что-то. Следы на руках напоминали мне о сегодняшней процедуре унижения до самого вечера. Хорошо, хоть надо мной не издевались, как когда-то в Китае, когда обвиняемого заставляли есть муку во время чтения обвинения. Китайцы были уверены, если рот полон муки, то человек виновен, так как при сильном волнении слюноотделение практически прекращается, а это означало, что человек врёт. Но сейчас на дворе 21 век и такими методами никто не пользуется, всё компьютеризировано. Но и такой аппарат можно обмануть, если ты веришь в то, что говоришь. Что ж, раз нужно врать во благо, то сделать это необходимо самым лучшим образом, чтобы никто не заподозрил и доли лжи.

На следующее утро меня снова проводили в кабинет для повторного прохождения процедуры на детекторе лжи. Процедура началась. Неожиданно я посмотрела на всех присутствующих иначе. Казалось, стоило мне сесть на стул, окинуть их высокомерным взглядом, как моё мнение изменилось. Да, горе эгоистично, а я сейчас проявляла его величие. Передо мной находились люди, которые понятия не имеют обо мне и моих жизнях, передо мной были лишь люди, которые выполняют свою работу. Восприятие данного факта намного упростило моё отношение к ситуации, и, как следствие, моё поведение. Главное, осознать, что полиграф — это машина, просто механизм с заданными параметрами калибровки. Всё, что мне нужно было — надеть маску, вжиться в роль до полного погружения, а уж опыт подмены личности у меня не меньше 6400 лет.

— Я готова, — произнесла я добродушно.

В конце всей процедуры полиграф не зафиксировал моих физиологических реакций. Ложь во благо. Никто не должен знать, что я помню всё. У меня не было никакого желания отвечать на глупые вопросы, которые посыпались бы со всех сторон, и мне совсем не хотелось чувствовать жалость окружающих, поэтому псевдоамнезия давала мне хорошую возможность избежать подобного рода развития событий. На этот раз мне снова удалось сделать так, как я хочу.

Моё пробуждение на следующий день началось с интересной новости о том, что я была обязана дать короткое интервью журналисту. В палату зашел молодой мужчина, по выражению лица которого наблюдался недосып. Его взгляд был прищурен, будто он вот-вот уснёт, но держится из последних сил. Я хотела предложить ему поспать на диване, стоявшем рядом, но поняла, что это неуместное предложение. Я догадалась, что разговор будет не из лёгких, ведь ему придётся общаться со мной, мечтая о сне. На меня надели микрофон, что вызвало у меня ужасные ассоциации, которые я мастерски скрыла.

— Как вы себя чувствуете? — спросил журналист явно ради приличия, а во взгляде читалось, что ему глубоко плевать на моё самочувствие.

— Я бы чувствовала себя лучше, если бы в моей палате стояла бутылка виски, но мой врач сказал, чтобы я выкинула эти мысли из головы. Тогда я обратилась к своему психиатру, ведь всё, что касается мыслей — это его область, на что он ответил мне, чтобы я спустилась с небес на землю. В принципе, что я и сделала пару дней назад, — мы всегда переводим всё в шутку, когда не хотим продолжать серьёзный разговор. Кирилл, так звали журналиста, усмехнулся и даже взбодрился. Он рассчитывал на интервью с нытиком, но ошибся.

— В трудные времена только юмор спасает, — произнёс он, будто говорил о себе.

— Иначе можно застрелиться, — подмигнула я Кириллу.

К сожалению, тему захвата обсуждать было бесполезно из-за моей амнезии, поэтому мы перешли на тему моей книги, которую я помню очень хорошо, и которая стала популярна, благодаря моему ранению.

— Где вы взяли информацию, которую изложили в книге?

— Эта книга передавалась много столетий из поколения в поколение, — солгала я.

— Ваша книга затрагивает почти все религии. Вы пишете о том, что все религиозные учения переписаны, а исходные материалы совсем иные, которые вы представили в книге. Почему люди должны верить вам? Хоть вы и опубликовали заключение об исследовании возраста записей, возникают вопросы: как у вас оказались записи, которым 3000 лет? Почему не опубликовали книгу раньше? Правильно ли расшифровали их? Люди любят романы, фантастику, то есть жанры, где возможен полёт фантазии. А вот всё, что касается более серьёзных тем, — увы, требует фактов.

— Записи, на основе которых написана книга, я лишь превратила в литературную читаемую форму. Некоторые записи я переводила сама, а за расшифровкой остальной части пришлось обратиться за помощью к профессионалам, чьи имена известны.

— Я не оспариваю авторитет переводчиков, но вы уверены, что перевод верный?

— Какого цвета трава? Зелёная, верно? Но почему? Только потому, что это факт, известный на протяжении тысячелетий? Только потому, что все об этом знают и это само собой разумеющееся? Ваши вопросы можно задать автору любой литературы, которая была переведена. Я не возражаю, если кто-то ещё захочет перевести записи, будет интересно.

— Будем честны, вы, наверное, знаете, что вашу книгу покупают в основном потому, что, как автор, вы вызываете интерес после происшествия в театре. Как вы к этому относитесь?

— Мне очень повезло.

— Хорошо, Мира. Давайте поступим так: чтобы разговор не был пустым, мы будем говорить фактами. Для начала поясните, не предоставляете ли вы нам сказку?

— В книге написано о том, что любая религия берёт своё начало из астрономии. Это уже ни для кого не секрет и тем более не сказка. Также в книге написано о том, что в каждой религии есть мессии, чьи биографии схожи: почти у всех были двенадцать учеников, все исцеляли больных одним касанием. И что самое важное — все были распяты на кресте. Об этих мессиях тоже написано в книге. Всему этому есть астрономические объяснения, они изложены в книге. Я не буду говорить про период зимнего солнцестояния с 22 по 25 декабря, об этом и так известно. Здесь идёт речь о сопоставлении воскресающих мессий с Солнцем. В моей книге собраны не только астрономические выдержки из Библии и Корана, но и законы природы, космоса, освещена тема инкарнации и реинкарнации. Поймите, бог не сидит на небе, его нет в зданиях. Бог или Космический разум — это более серьёзное понятие, это абстрактная сущность, бесконечный принцип. Людям свойственно желание узнать, как устроено мироздание, поэтому некоторые записи были переделаны, став атрибутом религий и формой правления. Завещания предков в виде записей и сооружений, — не только история древних, но и пророчества.

— Пророчества?

— Именно. Их нужно правильно расшифровать, и тогда всё станет ясно. Многим удаётся правильно интерпретировать данные. Об этом тоже написано в одной из глав книги.

— О чём ещё древние догадались, и почему наши учёные настолько слепы? — кажется, он пытается язвить.

— Что касается вопроса, то отвечаю: в книге всё подробно написано. Я не могу судить о работе учёных, не будучи учёным, это неправильно, но я могу сказать, что, если они станут многое исследовать как целое, а не, как отдельные части, то будут совершать открытия за открытием. Например, созвездие Змееносец было известно нашим предкам задолго до того, как о нём узнала наука. Только в записях оно именуется Змием, — я изо всех сил сдерживалась, чтобы не нагрубить ему, и у меня получилось промолчать.

— Вы привели предположение, почему Вселенная расширяется. Расскажите.

— Вселенная расширяется и это факт. Причиной тому являются люди. Несмотря на все войны и катастрофы, количество людей на планете растёт, а так как человек — это энергия, то именно он и расширяет Вселенную. Чем больше людей, тем больше расширение. Учёные всего мира могут плюнуть в меня после этих слов, но всё очевидное всегда перед носом. Конечно, смотря, какой нос.

— А научное доказательство этому предположению имеется?

— А что для вас наука? То, что можно выразить формулами?

— Конечно.

— В таком случае моё предположение не имеет научного доказательства. Пока…