МЫ — ЭХО
Поколения несут сквозь года
пережитые счастья мгновения,
чтобы памятью — на века,
ведь с любовью — мы выше забвения
Молодость, ритм жизни, отсутствие опыта и понимания важности сохранения своих корней не позволили мне своевременно и более дотошно узнать историю семьи. Пройдя половину пути, с потерями близких начинаешь понимать, и ценить прожитое, но к сожалению, уже ничего не вернуть.
Только став взрослой, я по-настоящему поняла, какую сложную жизнь прожили мои близкие, что они испытали. В юности, кажется, что старшие всё время поучают, ворчат и постоянно приводят примеры из своей жизни времён царя Гороха, которые не применимы в настоящем, ведь в настоящем всё по-другому. Но это заблуждения и неоправданный максимализм.
С годами тоска по ушедшим становится всё острее и только по прошествии большого количества времени приходит осознание их невероятной судьбы, поступков, понимание характера и взаимоотношений с людьми. И тогда свои ошибки уже исправить нельзя.
Удивляешься своей глупости, отсутствию любопытства и заинтересованности в тёплом участии к своим родным, неумению правильно спросить, чтобы получить информацию, чтобы просто не забыть: смех, слёзы, поступки, слова, запах, любящие глаза, нежные руки, милые родинки…
Воспоминания возвращают нас в важные моменты нашей жизни и позволяют помнить своё счастье, и быть счастливыми в будущем, а сложные периоды — дарят опыт и позволяют идти вперёд.
Многие события стёрлись за давностью, но в своей книге я постараюсь рассказать о небольших моментах, связанных с жизнью родных людей, чтобы память о них осталась не только в наших сердцах, но и могла быть передана другим поколениям.
Самое важное, что есть на земле — это Любовь.
Любовь к людям, к Отчизне, к окружающему миру.
Она является смыслом жизни человека, его предназначением. Любовь к своим близким — одна из составляющих этого огромного смысла, ведь новые поколения продолжают род: они хранят традиции, говорят на языке предков.
Из поколения в поколение передаются жизненные ориентиры, опыт, закладывается характер, мировоззрение, мы повторяем слова и выражения, которые характерны только для своей семьи, имеем одинаковые вкусовые пристрастия, семейные рецепты, наши взаимоотношения с миром складываются из того, что дали нам наши близкие.
Мы впитываем всё то — что передано нам на протяжении веков, и по существу, мы и есть наши предки, которые заложили основы своего видения мира в нас.
Только представьте сколько должно было произойти событий, чтобы мы появились на свет.
За нашими спинами десятки матерей, матерей, матерей, и отцов, и отцов, и отцов. Знакомство с ними и есть знакомство с собой, со своим прошлым и будущим своих детей, с тем, что в нас заложено и продолжится далее.
СМОТРИ В ОКНО
Смотри в окно, там проплывают годы
Лохматые, как сонмы облаков,
Стремительно меняя обороты,
Над сводами огромных городов.
Века молчат. Так в брод идет пехота,
На ощупь, замерзая до зубов,
От непогоды через все болота,
Земную боль в себе переборов.
Несёт река субботу за субботой,
Опережая тень своих шагов,
А теплых дней невидимая рота,
Живет внутри, в тени прожекторов.
Миры кружат. Так просто, беззаботно,
Цветные сны в труху перемолов,
А облака летят, летят бессчетно,
Под тихий вздох придуманных Богов.
Одно, другое, снова полусотня,
Лечу и я среди прозрачных швов,
Смотри в окно, там в воздухе сегодня
Полным — полно забытых голосов.
О БЕСКОНЕЧНОМ
В моей душе снесённые дома,
Тенистых двориков почтенные беседки,
Виньетки фото, старые слова,
И свадьба скромная хорошенькой соседки,
Где стол, раскрытый в душном метраже,
И гости, как в курятнике — наседки,
Расселись плотно вдоль огромного стола,
Что не поднять упавшую салфетку,
(не толь в разгуле, комната ль мала);
Где доски, заменяют табуретки,
И ветки, тёмной ночью, допоздна,
Стучат в стекло, и оставляют метки,
Под крики «Горько! Горько! Пей до дна!»
Шуршат года немыслимой расцветки,
Без торга убегая в никуда.
Вдруг дети выросли у старенькой соседки,
И у беседки, провожают навсегда,
И по привычке — гроб на табуретке.
И сильная высокая вода,
Несет корабль по волнам кругосветки,
Но в памяти — те запахи дождя,
Те мелкие звенящие монетки,
Что брошены на долгие века
К ногам танцующей соседки,
Когда огромны были тесные дома,
Когда в дыму белеющей ранетки,
Весна гуляла долго, допьяна.
И смех летел из той же всё беседки.
Когда о прошлом не болела голова,
Когда в альбоме не скучали предки.
В моей душе вся эта полнота.
И лип высоких солнечные ветки,
Качают в синем небе провода,
И я гляжу, не закрывая веки,
Как вдаль уносят звуки облака,
И как шумят о бесконечном, реки.
КАЛАЧИК
Цветные камушки. Большой калейдоскоп:
Скопленье счастья, веры и удачи,
Земного плача, горя и тоски,
Пушистых верб и первых мать-и-мачех,
Дрожащих слёз нетронутой росы,
Российский герб и крики белых крачек,
Душистый луг, могильные кресты,
И много-многое, что нежно прячем.
И много-многое, кто «я» и «ты»,
От мудрости до шалости ребячьей,
Всё это есть — любимых лиц черты,
Их свет души, что делает богаче.
Их трудный путь, полночные шаги,
Холодный век, как облако взлохмачен,
Всё это ты — родных твоих следы,
Их слово на дорогу на удачу.
Цветные камушки. Большой калейдоскоп:
На горизонте новый день маячит,
Калачик — бабушкин цветок,
Опять цветёт на наше старой даче.
МЫ ВЕРНЁМСЯ
Мы вернемся в забытое детство, в старый город притихших дорог,
Где в крапиве укрылись колодцы. Где по-прежнему горький дымок,
Вверх над домом струится и вьется, заплетая все беды в моток.
Мы забудем, что мы инородцы, что край неба всё также высок,
Долгим эхом в душе отзовется, то ли радость, толь грусти виток.
Мы вернёмся. Когда-то вернёмся на задворки прожитых времён,
И в тени предзакатного солнца ту же песню о счастье споём.
Прежний миг на секунду очнётся, пролетит небольшим косяком,
Птиц, которых рука не коснется, и уже никуда не уйдем.
ПОТОМ
Старый сервант и любимые лица,
Горка фарфора у правой стены,
Это же фото, где я ученица,
Вот оно. Счастье ушедшей страны.
Коврик кружочком ютится у входа,
Снова знакомо, но так далеко,
Словно вспорхнула белая птица,
Глянул в окно, а вокруг — никого,
Только перо над дырявой теплицей,
И ни Жар — птицы, ни птицы Додо.
А занавеска по ветру струится,
И половица скрипит на весь дом.
Заяц — ровесник — плюшево-весел,
Смотрит с прищуром, и всем существом,
Верит, что всё еще не бесполезен,
И будет ещё не одно Рождество.
— Серый, прости, мы ужасные дети,
Вечно плутаем, забыв о родном,
Тренинги, встречи, отели, соц. сети…
Здесь я проездом, и снова бегом.
В следующий раз, я пробуду неделю,
В следующий раз, познакомлю с сынком,
— Внучка, так ты бы хоть супчику съела?
Всё, мне пора, убегаю. Потом.
ОСТАНОВИСЬ. ВДОХНИ
Ты не заметишь. Как не заметил, что окончилось это лето,
И новый мальчишка в центре там, или на выселках где-то,
Это уже не ты. Не ты. А кто-то вместо.
Любит, мечтает, целует свою невесту.
Это уже не ты, а тот, кем занято твое место.
Ты не заметишь, как утро сменилось ночью,
И в голове, как назойливый бит, шумит океан, бормочет:
«Это уже не ты», а мост впереди, качается и непрочен.
Крошкой хлебной тает, уходит, как в бездну почва.
Остановись! Вдохни! В груде брёвен, найди подстрочник,
Ангел с тобой. Он устал, за тебя хлопочет:
«Не торопись, постой, не пропусти источник…»
Цепляйся корнем в бетон, сегодня — без многоточий.
