Оглавление

1. Уже не я
2. Скиталец
3. Старый знакомый
4. Вредные привычки
5. Черный континент
6. Белые демоны: день первый
7. Белые демоны: день второй
8. Белые демоны: день третий
9. Белые демоны: день четвертый
10. Белые демоны: день пятый
11. Лимб
12. Утренний декаданс
13. Хэрит
14. Фамильный склеп
15. Шепот
16. Ночной визит
17. Убийца
18. Мы — вина
19. Мы — жажда
20. Мы — комнаты
21. Мы — еда
22. Юстиний
23. Предательство
24. Осень в Нью-Йорке
25. Между нами сон
26. Лэсли Хаббард
27. Дикое животное
28. 26 ноября
29. Рой демонов
30. Клуб змеящихся червей
31. Встреча. Пролог III
32. Встреча 3
33. Агония

Скиталец

Цикл: «Ви­на», кни­га №2

«Мы идем в гу­щу шум­ной тол­пы, что­бы заг­лу­шить крик собс­твен­ной со­вес­ти».

— Привет, это я, перезвони мне, как сможешь, номер телефона гостиницы, в которой я остановился, я уже тебе выслал. Это срочно.

Черноволосый юноша высокого роста сказал это в телефонную трубку и поторопился ее повесить, так как в вестибюль гостиницы зашла небольшая группа людей в белых кандурах и красных платках на головах: они были окружены вооруженной охраной.

Юноша поспешил накинуть капюшон от ветровки на свою голову и спрятаться за информационной стойкой. Внимательно проследив за проходящими мимо него людьми черными как смоль глазами, он направился к выходу из здания гостиницы, как только они скрылись из виду. Выйдя на многолюдную площадь, он затерялся среди толпы.

Пройдя некоторое время вдоль тротуара бок о бок рядом со смуглыми бородатыми мужчинами в бежевых тобах, юноша свернул на небольшую улицу, посреди которой стоял фонтан. Мимо него прошли женщины в черных чадрах. Они засмеялись при виде него и начали что-то громко обсуждать. По голосам было слышно, что это еще совсем юные девушки.

Парень проигнорировал их знаки внимания к себе и поспешил пройти мимо как можно быстрее. Почему-то в этой стране, не смотря на всю строгость закона, касающегося поведения женщин, те вели себя крайне вызывающе, особенно если видели иностранца. Уже не единожды к нему подходили девушки, облаченные с ног до головы в черные одежды, и без слов совали ему в руки записки со своими номерами телефонов.

Эти девушки тоже остановились и посмотрели ему вслед, продолжая хихикать, но подходить к нему не стали.

Дождавшись, пока они сами уйдут, парень наклонился к фонтану и начал жадно из него пить.

Затем он вспомнил, что забыл сообщить администратору этой гостиницы свое имя и номер мобильного телефона, в случае, если ему все же перезвонят, ведь никакого гостиничного номера у него в ней не было, как и во всех предыдущих.

Он был вынужден скитаться по городу без денег и документов от одной гостиницы к другой, надеясь, что хоть из одной из них ему удастся дозвониться до своего друга из Нью-Йорка по имени Сэм.

С досадой он подумал, что придется искать новую гостиницу с администратором, который понимает английский язык и не станет в случае чего вызывать охрану. Найти такого администратора в этом сильно охраняемом городе было крайне трудно.

«В эту гостиницу все равно возвращаться больше нельзя, консьерж смотрел на меня подозрительно. В следующий раз, возможно, там будет либо полиция нравов, либо кто еще похуже», — тревожно размышлял юноша.

Вытерев тыльной стороной руки рот, парень пространно посмотрел куда-то вдаль перед собой. После чего поспешил подняться и направиться в сторону рынка, который располагался в нескольких кварталах от гостиницы.

Рынок занимал небольшую трапециевидную площадь, представляя собой настоящий восточный базар с многочисленными торговыми киосками, которые ломились от всевозможного товара, начиная от одежды и заканчивая различными специями и пряностями. Временами можно было даже встретить стенды с холодным оружием: на них висели кинжалы с рукоятками, инкрустированными драгоценными камнями. В таком плохо охраняемом месте порой можно было встретить вещи стоимостью в несколько десятков тысяч долларов.

На улице стояла жара, воздух был подернут какой-то медово-желтой пеленой, сквозь которую с каждым вздохом становилось все труднее дышать. К этому всему примешивался еще и терпкий запах от ларьков со специями и зловонного фаст-фуда из острого бараньего мяса.

Углубившись в самую гущу, вскоре молодой человек наткнулся на большое скопление мужчин, которые сидели кто на подушках, кто на мешках, прямо на земле возле ларьков. В ларьках на широких вязаных блюдах продавалась какая-то зеленая трава. Все сгустившиеся в этой части рынка мужчины — среди них было и немало совсем еще юных мальчиков — курили и жевали эту траву.

Юноша тут же подошел к одному из торговцев, достал из кармана мятые купюры в несколько реалов и сунул их ему, проговорив:

— Кат.

Торговец с подозрением посмотрел на худощавого парня, так как тот сильно отличался от арабских мужчин своей экзотической внешностью метиса, но говорить ничего не стал, молча взвесил ему сушеной травы, после чего положил нужное количество в бумажный сверток.

Выхватив трясущимися руками этот сверток из рук торговца, парень немного отошел от ларька и уселся на землю рядом с мужчинами, которые в полулежащем состоянии и с равнодушным созерцанием хаотичной жизни рынка лениво пожевывали эту растительность, словно коровы на лугу.

Зачерпнув немного травяных листов рукой, он тоже положил их себе в рот. От слюны они тут же намокли и приятно разбухли во рту. Их кисло-сладкий вкус, немного похожий на вкус табака, раздражал слизистую оболочку, из-за чего глаза начали слезиться, и он без конца шмыгал носом.

Через пару минут жевания юноша тоже начал медленно погружаться в полусонное состояние, лениво перебирая челюстями и мусоля содержимое во рту, как жевательную резинку. Сознание притупилось и куда-то поплыло. Он тоже прикрыл глаза и облокотился о стену заброшенного строения, находившегося прямо посреди рынка.

«Только бы мутава не нагрянула с проверками», — подумал он, прежде чем окончательно погрузиться в тяжелый, полуденный сон посреди шумного рынка города Мекки.

В этой части рынка не были слышны ни крики муэдзинов с минаретных башен, ни распевание Корана в динамики, которые были привешены почти ко всем фонарным столбам на центральных улицах города. Укрыться от всеобщей религиозной истерии этой страны было той еще задачей. Самое удачное место, по его мнению, было здесь, среди отбросов общества: бездомных и безработных бродяг. Они не страдали суеверием, убивая свое время тем, что медленно одурманивали свой организм наркотиком, который здесь продавали в качестве специй.

Места вроде этого были практически на всех рынках города. Время от времени эти притоны разгонялись местной полицией нравов — мутавой, или же просто приезжал полицейский патруль и всех забирал в участки.

Конечно, за барьером этой страны мало кто знает о подобных местах, и все же, если бы не эти притоны, где удавалось хоть как-то скоротать время бесконечного ожидания, он давно бы уже выдал себя властям или пошел бы в посольство, после чего его бы ждала неминуемая смерть от руки его тестя, шейха аль-Мактума. Его единственной надеждой оставался друг из Нью-Йорка по имени Сэмюельс Беннет.

Кто-то пробежал мимо и задел его ноги, из-за чего юноша нехотя проснулся и хмуро посмотрел на маленьких детей, которые носились по всему рынку, как саранча, то и дело подворовывая у случайно заблудившихся туристов кошельки.

Сидя здесь днями напролет и наблюдая сквозь пелену дурмана за хаотичной жизнью рынка, он иногда ловил себя на мысли, что это все один большой организм, внутренности которого медленно переваривают ничего не подозревающих обитателей.

Парень и сам ничем не отличался от этих воришек, только его методы были менее изощренными: он предпочитал ошиваться рядом с центральной мечетью города, куда стекается основной поток туристов и паломников со всего мира. Несколько раз ему удалось выкрасть пару кошельков у туристов и мобильный телефон старой модели, который ловил только местную связь, подсаживаясь к ним на скамейки возле входа в гостиницы и дожидаясь, пока те не отлучатся фотографироваться рядом с очередной достопримечательностью.

Иногда возле мечетей волонтеры раздавали еду паломникам, которые молятся круглыми сутками, сидя на коврах, чтобы те не умирали голодной смертью. Пару раз и его приняли за паломника, когда он сидел на каменном полу мечети, и дали несколько сухих пайков. В них не было ничего особенного: обезжиренное молоко, макароны быстрого приготовления и финики.

По правде сказать, он никогда не волочил подобный нищенствующий образ жизни, поэтому свыкнуться с этим было крайне трудно, но это все же лучше, чем находиться в выгребной яме, из которой ему чудом удалось бежать несколько недель назад.

Он и не думал возвращаться к своей привычной жизни, понимая, что такой беззаботной, как когда-то, она уже не будет никогда. Его силой заставили жениться на дочери шейха, теперь он вынужден скрываться, потому что обстоятельства сыграли с ним злую шутку, и он убил брата Мухамеда аль-Мактума, когда тот пытался надругаться над ним вместе со своими дружками.

Точнее, он не знает, умер тот или нет, в одном он уверен точно — живым ему из страны не выбраться, если его снова схватят. И единственным здравым решением будет — дозвониться до Сэма в Нью-Йорк. Сэм единственный, кто может помочь ему выбраться из этой заварушки. Правда, с тех пор, как они виделись в последний раз, прошло около полугода. На то были свои причины, о которых ему было болезненно вспоминать.

«Надо будет вернуться в ту гостиницу», — нахмурив брови, подумал он, постепенно приходя в себя.

Наркотической действие травы отпускало его, об этом возвещали надвигающиеся приступы головной боли.

Этот наркотик — единственное, что он мог себе позволить на те жалкие крохи, что ему удавалось выкрасть у туристов. Действие его было недолгим, зато когда эйфория спадала, становилось хуже, чем было до этого.

Он хотел еще засунуть в рот пару листков, но потом подумал, что если не сможет сконцентрировать свой взгляд на одной точке, то его не пустят в гостиницу даже до стойки администратора.

Еле оторвавшись от земли и опираясь на серое глинобитное строение, напоминающее собой заброшенные трущобы без окон и дверей, он, пошатываясь, направился к выходу, преодолевая узкие проулки между торговыми палатками, переполненными людьми.

Уже стемнело, когда ему удалось разыскать гостиницу, из которой он звонил своему другу еще утром. Она находилась недалеко от небоскреба Абражд аль-Баит. Стрелки на огромных часах, которые украшали верхушку здания, чем-то похожие на Биг-Бен, показывали без четверти восемь. Туда он даже не стал заходить, потому что таких оборванцев охрана и близко не подпускала ко входу в этот огромный комплекс.

В последнее время от одного взгляда на небоскребы его начинало тошнить.

К вечеру народу на улицах не стало меньше, а только прибавилось. От ярких неоновых огней улиц начало рябить в глазах. В основном ему навстречу шли туристы. Людей в кандурах практически не было. Скорее всего, большая часть местного населения как раз в это время совершала вечерний намаз в центральной мечети города.

На входе в гостиницу юноша чуть не сбил с ног молодую семейную пару. Они засмеялись, когда он начал извиняться. Хотели было поинтересоваться у него, откуда он, видимо, приняв за новообращенного мусульманина, который приехал совершить Хадж, но парень сказал, что сильно торопится и ему некогда разговаривать, пожалев, что вообще заговорил с ними на английском языке.

Неуверенно подойдя к администратору, он надеялся услышать уже привычный для себя ответ, что ему так никто и не перезвонил, но возле стойки информации было много людей с маленькими детьми, они все суетились и очень громко разговаривали на арабском языке, так что администратору явно было сейчас не до него. Постояв немного в стороне, наблюдая за происходящим, он понял, что может прождать так администратора, который суетился за информационной стойкой, подавая ключи и ценные бумаги из сейфов, до глубокой ночи.

Выйдя из гостиницы и немного пройдя по тротуару вдоль здания, он остановился и сел на лавку. Он уже хотел было достать из кармана куртки немного травы, как к нему неожиданно подсела та странная пара, с которой он имел несчастье так неловко пересечься на входе в гостиницу полчаса назад.

— Вы что, караулили меня? — поинтересовался парень.

Они громко рассмеялись, даже не скрывая того, что действительно все это время ждали его снаружи, затем представились. Как оказалось, один из пары, а именно мужчина по имени Брайан, которому на вид было около сорока лет, был профессором Аккадской мифологии, которого пригласили работать в один из университетов Эр-Рияда, а его жена Мегги, тонкого сложения женщина средних лет с золотисто-русыми волосами, которая была значительно моложе своего мужа, поехала с ним за компанию.

Брайан родился в мусульманской семье, поэтому для него было огромной честью оказаться в самом центре религиозной общины. Сейчас они, как и миллионы других мусульман, приехали в Мекку — в город пророка — совершать вместе Хадж.

Юноша, улыбаясь, поинтересовался:

— А какое все это имеет отношение ко мне?

— О, моя жена пришла в восторг, когда увидела тебя!

Все это время женщина, вся раскрасневшаяся, сидела и внимательно рассматривала парня.

— Мы бы хотели, чтобы ты прошел с нами в номер, — неожиданно заявил он.

— Свингеры, что ли? — грубо отозвался юноша.

Пара тут же громко рассмеялась.

— Глупый! — крикнула ему в полголоса женщина и раскраснелась еще сильнее.

— Нет, что ты! — удивился мужчина подобному грубому ответу. — Мегги — художница, она бы очень сильно хотела тебя нарисовать.

— Что, мой портрет?

— Да, с натуры, если ты не возражаешь, — тихо добавила она. — Я бы все равно это сделала по памяти, но с натуры будет намного лучше!

— Да бросьте, вам как будто больше делать нечего, — недоумевал он. — Вон там находится один из самых красивых «небоскребных» комплексов мира! Хотите, я вас свожу?

— Мы уже там были, сделали кучу фотографий! — воскликнула Мегги. — Я тебе заплачу, — неожиданно добавила она.

Этот факт явно дал юноше пищу для размышлений. Деньги лишними ему не будут, особенно если учитывать тот факт, что до этого ему приходилось воровать, чтобы хоть как-то не умереть с голоду, а когда ему, наконец, удастся дозвониться до своего друга, он не знал.

Недолго думая, он согласился попозировать женщине, и они дружно направились в номер гостиницы.

Оказавшись в номере, женщина тут же предложила ему пойти вымыться, так как от него сильно пахло, а его черные волосы были похожи на слипшуюся солому.

«Да она издевается?! — думал он, стоя в ванной комнате. — А потом она предложит мне что-нибудь выпить, и я отключусь, а они будут творить со мной все, что им вздумается. Чертовы маньяки под профессорской личиной!»

Швырнув полотенце, которое Мегги ему дала, на пол, он подошел к окну и открыл его. На этот раз летать ему не пришлось, как во все прошлые разы, когда ему приходилось убегать от недоброжелателей, так как номер был на первом этаже. Выпрыгивание из окон стало неотъемлемой частью его жизни. Он просто перелез через подоконник и спрыгнул на газон.

Сделав пару шагов, он с замиранием сердца вспомнил, что оставил свой рюкзак в комнате перед тем, как зайти в ванную. Проклиная все на свете, он вернулся к открытому окну и забрался в него обратно.

Кое-как смочив немного волосы и лицо, сделав вид, что он хотя бы пытался поухаживать за собой, он резко открыл дверь и вернулся к супругам. К его удивлению, посреди комнаты уже стоял приготовленный мольберт, а за ним на стуле сидела Мегги.

Она мило улыбнулась ему и предложила сесть на приготовленный для него стул, который стоял недалеко от нее.

Оглядевшись по сторонам, он заметил, что ее мужа нигде не было, и поспешил спросить:

— А где Брайан?

— Я попросила его уйти, — пробубнила она себе под нос, пока затачивала карандаш. — Не люблю работать, когда кто-то наблюдает за мной со стороны.

— Я буду наблюдать за вами.

— Нет, ты будешь позировать, — она отложила рисовальные принадлежности в сторону и подошла к нему, чтобы усадить его под нужным ей углом.

— Вы обращаетесь со мной, как со статуей, — морщась от боли, пожаловался он, когда она приподняла его лицо за подбородок так высоко, что у него что-то щелкнуло в шее.

Она ничего не ответила и задержалась прямо возле его лица, внимательно рассматривая его.

— Как странно, — загадочно прошептала она.

— Что именно? — глядя ей прямо в глаза, поинтересовался он.

— Ты не думал стать моделью? — наконец, спросила она, возвращаясь на свое рабочее место. — У тебя все есть для этого.

— Все?

— Странная отрешенность в глазах, как будто ты не здесь…

Оборвав себя на полуслове, она начала делать быстрые наброски карандашом, изредка поглядывая на него.

— Вид у тебя усталый.

— Это правда.

— Уверена, если бы мы встретились с тобой в другое время и при других обстоятельствах, я бы точно потеряла голову.

— Вы слишком откровенны.

— На твою красоту хочется смотреть, как на картину, вглядываться в каждую морщинку на лице и пытаться найти ту, о которой никто не знает.

— А ваш муж ревновать не будет?

— Глупый мальчишка, — она грозно посмотрела на него, выглядывая из-за холста. — Ты хоть понимаешь, что такое истинная страсть художника к красоте и что такое животная похоть? Чувствуешь разницу между двумя этими понятиями?

Он ничего не ответил, заерзав на стуле.

— Не двигайся! — скомандовала она.

— Извините.

— Совершенно невероятные глаза, — она снова подошла к нему, чтобы рассмотреть вблизи. — Как у такого тупицы могут быть такие проникновенные глаза. Если смотреть на тебя, кажется, что ты странствующий музыкант или поэт, или сошедший со страниц герой старинной безымянной поэмы, о которой никто уже не помнит. Ради тебя хочется слагать стихи, писать музыку, ты вдохновляешь…

— Великое множество… — прошептал он ей почти в самое лицо.

— Пустота, — закончила она.

Он виновато опустил глаза.

Через некоторое время она снова нахмурила брови и спросила:

— У тебя уже есть кто-то особенный?

— Аха-ха-ха, еще немного и начну думать, что я на сеансе у экстрасенса!

Она не стала ничего отвечать и продолжила рисовать, еще раз предупредив, чтобы он не двигался.

— Я никогда не думал об этом… — неуверенно сказал он, чуть погодя.

— О чем? — рассеянно спросила она, что-то усердно штрихуя на полотне.

— О том, что может быть кто-то особенный.

— А ты думал, что будешь отдавать себя всем подряд? — удивилась она, отрывая глаза от холста.

Юкия снова ничего не ответил.

— Тогда, боюсь, тебя ждет одно сплошное разочарование, каждый раз пустота внутри будет становиться только больше. В конце концов, ты не выдержишь собственной нечистоплотности.

— Откуда вы знаете?

— У меня была черная полоса в жизни, — тихо проговорила она. — Тогда я поняла, что сведу счеты с жизнью после очередного разрыва или случайной связи. Знаешь, творческие круги Нью-Йорка такие бесцеремонные. Опустошают тебя, высасывая все соки. Настоящий вампиризм.

— И вы решили выйти замуж? — удивился он.

— Брайан открыл мне глаза. До него я об этом даже не задумывалась. До встречи с ним я не знала, что такое настоящее одиночество.

— Я сразу понял, что он старше вас.

— Да, почти на пятнадцать лет.

— Теперь жалеете, что попались на короткий поводок?

Она внимательно посмотрела на него из-под своих золотистых ресниц.

— Раньше я тоже носила черные волосы, у меня были выбриты виски, все мое лицо было истыкано пирсингом, а от многих татуировок на своем теле я потом годами избавлялась. С первым попавшимся парнем шла в тату салон и набивала его имя, — посмеиваясь, рассказывала она. — Когда увидела тебя сегодня, сразу вспомнила себя лет десять назад, правда, такой сногсшибательной внешности у меня не было и парней таких тоже, — неуверенно добавила она.

— А если бы мы познакомились с вами тогда?

— Я бы влюбилась и рисовала тебя сутками. Ты бы от меня сбежал! — выпалила она на одном дыхании. — Пока я училась в художественной школе, мечтала найти кого-нибудь, кто бы хоть близко был похож на тебя. Я многих рисовала. Иногда просто сидела в метро и рисовала случайных прохожих: стариков, детей, молодых женщин, парней, которые мне нравились. Часто прямо так и знакомилась. Но никто их них надолго не цеплял меня. Пару раз нарисую, и хотелось чего-то нового. Более совершенного. Как античные скульптуры Колосса или Спящего сатира. Никогда не надоедает ими любоваться, воображение всегда что-то дорисовывает. Каждый раз, смотря на одни и те же скульптуры, видишь их по-разному.

— Меня всегда мучил вопрос, что же было важнее для истории: античные монументы или римские акведуки? — потирая шею, пробубнил он.

— А ты начитанный для тупицы, — засмеялась Мегги. — Я уверена, ты бы нашел общий язык с моим мужем.

— Вы так легко рассказываете мне про свою жизнь.

— С незнакомыми людьми всегда проще делиться своими сокровенными тайнами…

— А как же Брайан? — перебил он. — Вы рисовали его портреты?

— Его я даже и не пыталась нарисовать, — подняв глаза кверху, словно в укор самой себе, тяжело вздохнула она.

— Значит, вам неприятно смотреть на него? — небрежно спросил он. — Неужели вы с ним из-за денег?

— Он помог мне открыть картинную галерею в Нью-Йорке.

То, что у нее была собственная картинная галерея, напомнило ему о матери, у той было свое модельное агентство в том же городе, но об этом он говорить не стал бы ни при каких обстоятельствах. Тема матери — это табу.

Она заметила, что он слегка озадачился этой новостью.

— Знаешь, людям надо иногда открываться, нельзя все без конца копить в себе. Не все на этом свете желают тебе зла.

Юноша внимательно посмотрел на нее своими бархатно-черными глазами и лишь слегка улыбнулся. Больше они не разговаривали. На протяжении двух часов она рисовала его. По окончании, когда он уже хотел подойти и посмотреть на свой портрет, она резко накинула на холст покрывало и сказала, что картину надо привести в божеский вид, прежде чем показывать. Потом протянула ему визитку со словами:

— Если хочешь увидеть свое смазливое личико еще раз, — загадочно протянула она, — то приходи в мою галерею.

— Придется зайти, чтобы вернуть себе лицо обратно, — смеясь во весь голос, проговорил он.

— Вот, возьми, — она подошла к нему и всунула в руку несколько сотен долларов.

Это была довольно-таки большая сумма денег, он уже хотел было вернуть ей деньги:

— Нет, возьми их, они тебе нужнее, — словно зная обо всех тех невзгодах, которые выпали на его долю, проговорила она.

— Спасибо…

— Вернешь мне с процентами, когда увидимся в следующий раз, — не дав договорить, прогремела она на всю комнату. — Я буду ждать тебя в своей картинной галерее.

Юноша снова громко рассмеялся.

— Ах да, ты ведь не сказал, как тебя зовут…

Неожиданно в дверь тихо постучались. Не дождавшись, пока ему откроют, в комнату вошел муж Мегги — Брайан. Он извинился, намекая на то, что ему надоело сидеть одному в ресторане уже третий час подряд, и предложил им пойти поужинать. Но парень решительно настоял на том, что ему уже пора уходить. На прощание Мегги еще раз напомнила, чтобы он вернул ей долг, который сама же ему и навязала. Он лишь мило улыбнулся и поспешил выйти в вестибюль гостиницы.

Когда он проходил мимо стойки регистрации, его неожиданно окликнул администратор.

— Сэр, пройдите со мной, пожалуйста.

Парень уже хотел было дать деру, но настойчивый администратор снова окликнул его:

— Нет, сэр, вы все не так поняли, — дружелюбно засмеялся молодой человек по имени Акбар, которое золотистыми буквами сверкало на его бейджике. — Просто я хотел обсудить вашу проблему в более официальной обстановке, не у всех на виду, это по поводу вашего друга. Сегодня утром вы просили, чтобы я сообщил вам…

— Неужели перезвонил?! — вскрикнул юноша.

Стараясь как можно более вежливо сказать ему, чтобы тот вел себя сдержаннее, администратор все же затащил его в офис, располагающийся за регистрационной стойкой.

— Ваш знакомый перезвонил через пару часов, а также попросил адрес этой гостиницы и сказал, чтобы я передал вам, что он уже выехал.

— Что? — удивился он.

— Он также оформил вам номер в гостинице, прошу, — администратор взял юношу под локоть и подвел его к стеллажу с ключами, бережно снял один из них и всунул ему в руку.

Парень сильно удивился тому, что происходит: он, конечно, знал, что Сэм всегда слишком щепетильно относился к их дружбе, особенно учитывая то обстоятельство, что тот был нетрадиционной ориентации, и при любом удобном случае всегда склонял его к постели, но чтобы так сильно переживать за него?! Такой оперативности он явно не ожидал.

Посмотрев на ключи с каким-то злорадством, он поспешил сказать администратору, что не может принять их, соврав, что ему уже есть, где остановиться.

Совершенно ничего не понимая, Акбар быстро начеркал на бумажке примерное время прибытия его знакомого и передал ее юноше.

— Я обязательно подойду завтра к этому времени, — поблагодарил он администратора и, не раздумывая, выскочил из гостиницы.

«Не доверяю я ему, с чего бы ему срываться и ехать сюда по первому моему звонку? — думал он, быстро шагая по тротуару. — Неужели Сэм сообщил моим родным, что я нашелся? Тогда они все приедут сюда и шейха заодно прихватят, чтобы торжественно совершить еще один обряд передачи овцы в лапы льва. Встанут дружно в круг и будут смотреть, как тот крутит меня на вертеле. Ну уж нет, во второй раз я не дам себя провести».

Он резко остановился как вкопанный и потянулся к карману, где лежала трава, и хотел было положить ее себе в рот, как вдруг в голове у него зазвучали слова новой знакомой Мегги:

«Не все в этом мире желают тебе зла».

Парень повернул голову в сторону гостиницы и посмотрел в окна. Какая-то странная надежда загорелась в его глазах. Она многое ему рассказала, но он почему-то зацепился именно за эти слова.

Неожиданно подул ветер и унес с собой увядшие зеленые листья, которые он держал в руке. Посмотрев на них пустым взглядом, юноша решил, что переночует рядом с мечетью аль-Харам. Там всегда много народу — и днем, и ночью туда стекаются паломники для омовений и молитв. Это было единственное место, где он чувствовал себя в безопасности.

[1] Цитата индийского писателя и поэта Рабиндраната Тагора (1861–1941 гг.).

[2] Кат (лат. Catha) — монотипный род вечнозелёных кустарников семейства Бересклетовые, по внешнему виду напоминающий чайный куст. Растение содержит вещества стимулирующе-наркотического действия.

Старый знакомый

На следующий день, терзаемый сомнениями, стоит ли ему идти в гостиницу, боясь, что шейх каким-то образом прознал о том, что они с Сэмом друзья, и шантажом выманил из него нужную информацию, Юкия пробыл возле мечети до самого вечера.

«Я не могу вечно скрываться, — думал он, сидя на каменной скамейке, рядом с ним лежала бездомная собака. — Не для себя, — его глаза увлажнились от слез. — Мне ничего не нужно, я лишь хочу увидеть моего внутреннего демона хотя бы еще один раз в жизни и посмотреть ему прямо в глаза».

Дождавшись, когда муэдзин начнет созывать людей с одного из одиннадцати минаретов, которые высились над мечетью аль-Харам, на вечернюю молитву, он встал и быстро пошел в сторону вчерашнего отеля.

Дрожь сотрясала все его тело, когда он подходил к знакомому фасаду здания.

«Неужели Сэм приехал?» — думал он, заходя внутрь и подходя к стойке информации.

Сегодня на смене был уже другой администратор, но как только юноша представился, тот тут же пригласил пройти в ресторан, сказав, что его уже давно ждут.

Он начал тревожно озираться по сторонам, ожидая, что в любой момент на него могут наброситься вооруженные люди шейха аль-Мактума или его собственного отца. Но по мере продвижения к ресторану он видел, что все спокойно.

Администратор указал на столик в самом дальнем углу зала, где он увидел тревожное лицо своего дуга. Подперев рукой голову, тот с безразличием смотрел на яркий дисплей сотового телефона, не замечая ничего вокруг.

Юноша поблагодарил администратора и с дружелюбной ухмылкой на лице направился к Сэму.

Его длинные каштановые волосы свисали вдоль локтей. Светлое и очень бледное красивое лицо украшали густые брови, из-под которых выглядывали темно-карие глаза. Он был как обычно изыскано одет в дорогой костюм, пиджак аккуратно висел на спинке стула, на нем же была темно-бордовая рубашка, заправленная в узкие черные брюки.

Парень бесшумно подошел к нему:

— Сэм, — тихо прошептал он.

Тот вздрогнул и вскинул свою голову вверх, потом резко вскочил со стула так, что тот перевернулся и упал на пол.

— Юкия! — крикнул он и тут же заключил его в объятия. — Какой же ты дурак! — он обхватил его руками за лицо и начал трясти. — Почему ты не звонил мне все это время?!

По его щекам заструились слезы.

— Что же с тобой произошло?!

— Давай не здесь, — Юкия неловко отвел взгляд в сторону.

— Господи, на кого ты похож?! — не унимался тот. — Почему ты такой… такой худой и грязный, Юкия?!

— Успокойся…

Собрав брови домиком и позабыв о своем пиджаке, Сэм схватил его за руку и потащил в свой номер.

Впихнув его в комнату, он закрыл дверь на ключ.

— Так ты точно не сбежишь от меня, — кладя ключ к себе в карман, со злорадной усмешкой проговорил он.

— Мне некуда бежать, — совершенно обессиленный, Юкия свалился на диван, стоящий посреди огромной комнаты.

Сэм тут же подбежал к нему и схватил за руки:

— Скажи, что с тобой случилось? — затараторил он. — Где ты пропадал все это время? Я узнал о твоей свадьбе из новостей! Что это за девушка? Как вы с ней познакомились? Почему ты не сообщил мне…

Юкия начал смеяться от шквала вопросов, свалившихся на него.

— Перестань дурачиться, я серьезен как никогда!

— Я тоже…

— Поэтому ты больше похож на битый мешок с костями, чем на того, кто в моем топе по шкале мужской красоты занимает первое место? А твои волосы — какой кошмар. В газетной статье я видел твою фотографию со свадьбы вместе с этой низкорослой девицей, твоей женой, какие у тебя были там шикарные, длинные волосы, прямо как у меня! Помню, меня так пробрало, что я поехал в первый попавшийся гей-клуб и переспал сразу с тремя парнями прямо там! Что, черт возьми, с тобой могло произойти? — он нежно провел рукой по черным волосам, которые неровными спиралями падали на его лицо.

— Скажем, я испытал на своей шкуре некоторое дерьмо за последний месяц, — неуверенно проговорил он.

— Ладно, прости меня: набросился на тебя, совершенно не понимая ситуации, — понимающе проговорил он и сел рядом с Юкией на диван, — ты хочешь есть, давай я закажу что-нибудь…

— Сэм…

— Может, ты болен, как же ты плохо выглядишь, приятель, давай я вызову врача!

— Послушай меня, — он не мог дозваться до него, тот продолжал возмущаться его внешним видом и тем, что он так долго ему не звонил. — Заткнись! — наконец, прокричал он.

Сэм немного оторопел — обычно Юкия не позволял себе таких грубостей.

— Мне срочно нужно в Африку.

— Ты чокнутый!

— Мне срочно надо найти Блэйма Хаббарда, он находится в городе под названием Лубумбаши. Это в Демократической республике Конго.

От удивления у Сэма непроизвольно отвисла челюсть.

— Ты что, позвонил мне, чтобы я соединил два любящих друг друга сердца? — высокопарно заговорил он.

— Давай без твоих этих шуточек, я на полном серьезе. Он там в опасности…

— А тебе какое вообще дело до этой бестолочи?

— Держи свой язык за зубами! — пригрозил ему Юкия.

— Ты с ума сошел, я тебя перестал узнавать с того самого дня как ты с ним познакомился!

— Я уже давно сошел с ума, и он здесь совершенно не при чем, если ты забыл, то это я превратил его жизнь в ад, когда сбил его отца.

— Чего ты добиваешься? Этот пацан всю свою жизнь будет ненавидеть тебя, не проще ли просто забыть о его существовании?

— Мне плохо… — прошептал Юкия, сильно бледнея.

— Хорошо, иди, помойся, а то от тебя дурно пахнет, — сказал Сэм, вставая с дивана и откидывая свои волосы за спину. — Я пока закажу нам что-нибудь поесть.

Юкия молча сполз с дивана и направился в душ. Впервые за долгое время он почувствовал себя в безопасности. От этого чувства, стоя под приятной, теплой водой, он почувствовал головокружение и чуть не упал, вовремя уперевшись о стенку душевой кабины.

Когда он вышел из душевой, его нос сразу начал пощипывать приятный аромат только что приготовленной еды. Его мокрые черные волосы стали похожи на жидкую, вязкую смолу, стекающую с головы на белоснежно-белые плечи халата. Сэм не отрывал от него глаз все то время, пока он ел.

— Ты сейчас такой соблазнительный, — не выдержав, сказал он. — Такой беззащитный, ох, хочу тебя как никогда!

Юкия подавился, чрезмерная прямота его друга всегда заставала его врасплох.

— Я думал, этот шейх тебя здесь на руках носит, стулья тебе из золота мастерит, чтобы ты восседал перед ним, как принц, — с горьким сарказмом проговорил Сэм. — Как же я тебя ревновал, я сразу понял, зачем сыграли свадьбу и почему тебя увезли в Саудовскую Аравию, у старины Сэма на такое глаз наметан. Что, он хотел сделать тебя своим личным секс-рабом? — он начал игриво подергивать его за черные локоны.

Юкия грубо одернул его руку от себя, продолжая есть горячий суп и не обращая внимания на то, что тот говорит чистейшую правду.

Сэм был намного старше него, поэтому о многих вещах он догадывался сам еще до того, как Юкия успевал ему обо всем рассказать. Порой ему казалось, что его друг понимает все, что касается его личной жизни больше, чем он сам.

— Послушай, — он пододвинул свой стул к нему поближе. — Забудь обо всем, я увезу тебя, нас никто и никогда не найдет! У меня предостаточно денег, чтобы обеспечить тебе безбедное существование…

Юкия молча посмотрел ему прямо в глаза своим ледяным, пронзительным взглядом, это заставило того замолчать.

Он отодвинул от себя тарелку:

— Отец заставил меня жениться на этой девушке, я не хотел этого. Он просто отдал меня шейху, чтобы тот занялся племенным разведением моего потомства. Он обращался со мной как со скотом. Плюс ко всему, его младший брат, Али, пытался изнасиловать меня вместе со своими дружками и я убил одного из них…

— Что, что ты такое говоришь, Юкия?! — Сэм не верил своим ушам.

— Я защищался.

Сэм ничего не ответил, молча продолжая смотреть на него непонимающим взглядом.

— После того, как я убил какого-то парня и стрелял в Али, шейх увез меня в деревню, где оставил на забой настоящему мяснику, — он остановился, ему было больно об этом вспоминать. — Там были малолетние проститутки, они все жили в этом ужасном старом доме и их надзирателю было поручено избавится от меня наиболее изощренным методом. Он затащил меня в подвал, привязал к стулу и уже готов был…

— Все это похоже на бред сумасшедшего! — от его рассказа по спине Сэма побежали мурашки. — Ты что, фильмов ужасов насмотрелся?

Юкия начал плакать.

Не выдержав его истерики, Сэм вскочил со стула, подбежал к Юкие и обхватил его голову руками, прижимая к своей груди:

— Черт бы побрал твоего отца и всю твою семейку. Мой брат, Джонатан, при каждой встрече говорит, что Драфты — самые настоящие кровопийцы. Он загубит тебя. Загубит, Юкия, — продолжал шептать Сэм ему прямо в волосы. — Позволь мне помочь тебе!

— Нет…

— Юкия, мне ничего не нужно взамен, я просто увезу тебя…

— Я сказал, нет! — он грубо оттолкнул от себя Сэма, тот упал. — С твоей помощью или без, но я доберусь до Лубумбаши.

— Думаешь, этот глупый мальчик, который ни черта о тебе не знает и никогда тебя не поймет, поможет тебе, да? — усмехаясь, прошипел Сэм. — Ты убил его отца, он никогда не простит тебе этого, если мы вообще можем продолжать данный разговор в этом векторе. Если можно что-то ненавидеть в этой жизни, то это то, что ты сделал ему! Даже если ты каким-то образом сможешь заворожить его, и он пойдет тебе навстречу, то с годами он просто начнет ненавидеть и себя той же ненавистью, которой ненавидит тебя!

— Замолчи! — прокричал Юкия, вскакивая со стула и угрожающе направляясь к Сэму.

Полы его халата распахнулись, оголив его стройное смуглое тело. У Сэма на мгновение замерло от восторга сердце. Кровь ударила в лицо.

Юкия толкнул его на пол и сел верхом на живот. Схватив его за щеки, он медленно наклонился, придвинув свое лицо к нему почти вплотную.

— Не останавливайся, прошу тебя, продолжай, — умоляюще прошептал Сэм ему почти в самые губы.

Он сильно возбудил его. Когда Юкия почувствовал под собой напрягшуюся плоть, его губы растянулись в злорадной ухмылке, оголяя ряд белоснежных, словно маленькие жемчужины, зубов.

— Если ты хоть пальцем его тронешь, — начал шептать он ему в самые губы, почти касаясь их, — хоть один волосок упадет с его головы, как это случилось с Дэем, клянусь, я убью тебя.

— Он твой? — постанывая, спросил Сэм.

Юкия продолжал рассматривать лицо Сэма, временами заглядывая в его расширенные от блаженства темные глаза.

— Ты влюблен в него? — наконец, не выдержав, Сэм выдохнул ему в лицо и резко расслабился, его тело подрагивало от наслаждения.

— Ты закончил? — поинтересовался Юкия.

— Кажется, да…

— Пошли спать, завтра у нас с тобой будет трудный день, — он начал подниматься. — Я ведь еще не сказал тебе, что у меня нет документов, чтобы выбраться из страны.

— Что?

— Они остались у отца, в Лондоне.

— Твою мать!

— Теперь-то нам точно пригодятся твои деньги.

Он скинул с себя халат и нагишом забрался в кровать. От прикосновения кожи к чистой и шелковистой ткани простыни он застонал от удовольствия. Уже очень давно он не спал в мягкой и теплой кровати.

Когда Сэм подошел, тот уже крепко посапывал, лежа на животе и обхватив подушку руками.

— Я люблю тебя, — прошептал Сэм, убирая с его лица черные пряди волос.

Вредные привычки

На следующий день, одев Юкию в свою одежду, так как они были почти одного роста и телосложения, Сэм первым делом повел друга в парикмахерскую, чтобы привести его голову в более цивилизованный вид. Юкия попросил, чтобы мастер сбрил ему все волосы, но тут же вмешался его друг и посоветовал трудно понимающему по-английски парикмахеру, как лучше сделать, показывая какую-то картинку в своем сотовом телефоне. Мастер одобрительно кивнул, и через полчаса Юкия с трудом себя узнал.

Мастер сделал ему что-то вроде двойного каре с пробором сбоку, выровняв неровные пряди волос по подбородок.

Юкия тут же поспешил убрать волосы за уши, так как они падали ему на лицо и мешали видеть. Весь оставшийся день он ворчал на Сэма за то, что тот явно ошибся с выбором прически. Но Сэма это только раззадорило еще больше, особенно когда он увидел, как на них смотрят туристы. Некоторые европейки даже останавливались, чтобы рассмотреть Юкию получше.

— За эти полгода, что я тебя не видел, ты стал еще краше, — восхищался он своим другом как только что приобретенной в автосалоне машиной.

— Странно это слышать, учитывая то обстоятельство, что последние две недели я жил на улице и жевал какую-то траву, чтобы хоть как-то притупить боль в шее и спине…

— Мы так давно не виделись, а я ведь и забыл обсудить с тобой самое главное! — неожиданно прокричал Сэм. — Как тебе удалось выкарабкаться после аварии?! Судя по тому, что мне рассказала Викки и тому, что я видел, я думал, ты останешься полуразложившимся трупом до конца своих дней.

— А что тебя могло так удивить? Отец влил в мое восстановление, как он сам сказал, немного-немало — годовой бюджет средненаселенной страны, — спародировал он речь Эйдена. — Я отплатил ему за все сполна.

— Какой же ты тупица, зачем ты въехал в дерево?!

Юкия резко остановился и посмотрел ему прямо в лицо. Не выдержав этого пронзительного взгляда, Сэм поспешил опустить глаза.

— Это из-за Дэя, да? — неуверенно спросил он. — Ты увидел нас?

— Нет, — грубо ответил Юкия и продолжил идти вдоль тротуара.

— Тогда что, что тебя заставило так поступить? Ты ведь мог погибнуть в тот день!

Юкию начали раздражать бесконечные допросы и сюсюканье Сэма. Он нахмурил брови.

Заметив это, Сэм поспешил перевести разговор на другую тему.

— Кстати, по поводу этого твоего города, как там его, я тут немного порылся в интернете и нашел кое-какую информацию, — начал он, привлекая к себе внимание Юкии. — В общем, нас с тобой туда просто так не пустят, это закрытая зона, строго охраняемая ООН и другими миротворческими организациями. Я так понял, наш друг как раз состоит в одной из них…

— Да, кажется, благотворительный фонд Лэсли Хаббарда, Блэйм что-то говорил про это, когда мы виделись в последний раз, — неуверенно припомнил Юкия.

— Туда пускают только волонтеров и журналистов! — закончил Сэм.

— Ну так придумай что-нибудь, сделай нас корреспондентами какого-нибудь издания… Я не знаю, кто пишет про Африку?

— Сделать нам фальшивые удостоверения не составит труда. Проблема в том, что у меня нет твоего паспорта!

— Чего ты хочешь от меня, я сам ни разу в жизни не видел своего документа! — начал злиться он.

— Сумасшедшая семейка, — прошипел Сэм. — Тогда о том, что мы выедем из страны легальным способом, не может идти и речи, придется искать чартерные рейсы с контрабандой или еще чем похуже, — озадаченно закончил он.

Несколько дней Сэм пытался найти для них компанию, которая занималась бы нелегальными трансконтинентальными чартерными перелетами и которая смогла бы доставить их в Центральную Африку.

Ради поисков ему даже пришлось подключить свои связи из Нью-Йорка. Это же касалось и липовых удостоверений о том, что они якобы репортеры из журнала National Geographics. Один его знакомый, с которым он провел пару незабываемых вечеров, как раз оказался главным редактором в центральном отделении этого журнала, располагающегося в Нью-Йорке. Он охотно согласился ему помочь с этой авантюрой, выслав по почте два липовых удостоверения вместе с приглашением якобы одной из миротворческих миссий в качестве корреспондентов. Там как раз требовались журналисты в Центральную Африку, так как люди соглашались ехать туда с большим трудом.

Бывший любовник Сэма попросил, чтобы они привезли ему пару статей и фотографий взамен на его услугу. К тому же, о городе Лубумбаши никто ничего толком не знал, и из этого могла получиться настоящая сенсация.

Сэм не был точно уверен в том, что Блэйм, которого так фанатично преследовал Юкия, вообще находится там, и они смогут его найти. Единственное, что двигало им, это желание побыть хотя бы еще немного рядом со своим другом. В его обществе он терял способность рационально мыслить.

За все недолгое время пребывания в Саудовской Аравии он окончательно успел разочароваться в стране. Его сильно отталкивали мужчины в белых кандурах, которые напоминали ему монахов или евнухов в юбках, а женщины, которые ходили за мужчинами, словно тени, в черных чадрах, вызывали приступы безудержного смеха.

Юкия пытался его успокоить, грозя тем, что люди с красными повязками на рукавах — мутава, что они могут даже туристов арестовывать и сажать в тюрьму для дальнейшего разбирательства. И что это может закончиться смертной казнью.

Но Сэму было все равно: совершенно потеряв голову из-за Юкии, в один из вечеров он затащил своего красиво друга в какой-то ночной клуб, где им тут же навстречу вышли арабские девушки в обтягивающих пестрых платьях и предложили свои недвусмысленные услуги. Одну из них Сэм чуть ли не за волосы оттащил от Юкии.

Устроившись на комфортных кожаных диванах с золотой обивкой, он заказал практически все, что было в меню, включая кальян и всевозможные коктейли.

Заметив, что за ними пристально наблюдает араб в солнцезащитных очках, он сразу понял, что это торговец наркотиками и поспешил подозвать его к столу.

Через пару минут, когда он приобрел еще и героин, его окончательно понесло. Он начал знакомится с молодыми привлекательными мужчинами-арабами, те с презрением смотрели на него, от чего он начинал громко смеяться, привлекая к себе еще больше внимания.

Закинувшись приличной дозой наркотика и не обращая внимания на своего друга, Юкия смотрел на танцующих в толпе девушек в лоснящихся платьях, своим узором напоминающих змеиную кожу. Неожиданно среди толпы он увидел высокий и стройный силуэт черноволосой женщины в красном коротком платье. Она выделялась на фоне всех присутствующих в зале своей необычной красотой.

Образ его матери замелькал словно картинки в крутящемся игрушечном барабане, сменяющиеся неестественной, дерганой анимацией.

Это заставило Юкию подскочить на месте. Он резко пришел в себя и начал вглядываться в толпу, осознавая, что это было видение.

«Откуда ей здесь быть? — подумал он. — Она ведь в Лондоне или еще черт знает где, но только не здесь!»

Вскоре девушки, которых он так пристально рассматривал, отважились подойти к их столику в сопровождении мужчин, судя по всему, их сутенеров.

Сэму ситуация явно показалась забавной: он перестал охмурять неопытного юнца, который скорее всего и не подозревал до встречи с ним о существовании гомосексуальных отношений и поспешил подсесть обратно к Юкие.

— А вот и элитный эскорт подоспел, — успел вставить свое умо