кітабын онлайн тегін оқу Дуэт. Валентина Иванова (Спирина) & Олен Лисичка

Үзіндіні оқу

Кітап туралы Қазір оқып жатыр2 Сөрелерде Тегін фрагмент

Дуэт

Валентина Иванова (Спирина) & Олен Лисичка

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Редактор Валентина Спирина

Корректор Валентина Спирина

Дизайнер обложки Валентина Спирина

16+

Дуэт
Для кого мы пишем?
1. История замка Голова Дракона
2. Душа или рифма?
3. Геррод
4. Конечная остановка
5. Великаны
6. Бэтмен и Супермен
7. Легенда о варваре
8. Хроника пикирующего кота
9. История одной любви
10. Любовь по интернету
11. Новогодняя сказка
12. Не было бы счастья
13. Танцующая в Огне
14. Поэт в деревне
15. Золотые Пески
16. Сешафи
17. Варвариос
18. Свидание
19. Страшная сказка
20. Узнай, что значит быть мной
21. Уходящие в ночь
22. Принц и кошки
Драконы, которых мы порождаем

Все произведения в сборнике изданы с согласия авторов, защищены законом Российской Федерации «Об авторском праве» и напечатаны в авторской редакции.

Для кого мы пишем?

Олен Лисичка

Здравствуйте! Меня зовут Олен, я — начинающий писатель.

Вот о чём сегодня хотелось бы поразмышлять: когда мы перестаём писать для читателей и начинаем «писать для писателей»? Как получается, что вчерашний наш поклонник перестаёт нас понимать? Да, я знаю, что мои размышления спорны и количество точек зрения пропорционально количеству пишущих людей. Но всё же давайте посмотрим на это со стороны человека, который по дороге с работы любит почитать, и писателя, который ещё пять лет назад только начинал свой творческий путь.

Итак, начнём с писателя, работы которого публикуются в небольших интернет-изданиях. Все его рассказы получались живыми и динамичными. Они были простыми историями из жизни — о любви, погоде, интересных случаях. Писались они легко, без двойных смыслов и полунамёков. Это были понятные тексты, которые приятно было почитать по дороге с работы домой. С каждым новым рассказом наш автор писал всё лучше и лучше, армия поклонников росла, каждую его новую работу с интересом читали и обсуждали. Так продолжалось в течение пяти лет.

Со временем автор понял, что может писать не просто «лёгкие» тексты, но и работы, наполненные размышлениями о жизни, с глубоким смыслом и «тройным дном». «Отлично, — скажете вы, — растёт писатель». Но давайте посмотрим на это со стороны читателя, нужен ли ему такой рост?

Не станут ли его читать меньше? Подумал и решил — ничего не менять. Так и писал дальше, легко, непринуждённо и понятно для всех. Его уже называли «наш писатель», ведь он свой в доску.

Но в один из пасмурных дней он написал рассказ, наполненный глубокими размышлениями о сегодняшнем дне. Он получился такой, что его постоянный читатель с трудом продирался через размытые образы и подтексты. Нет, не надо думать о его читателях плохо. Это были самые простые сотрудники многочисленных предприятий, спешащие с работы домой. Им не нужны были «заумные» книжки, они хотели простых и понятных вещей. «Почему?» — спросите вы. Я отвечу: «Чтобы ослабить давление этого железного обруча, стягивающего голову к завершению рабочего дня тисками забот, переживаний и усталости, требовались именно такие рассказы».

И тут случилось чудо! Его заметили коллеги-писатели. «Да ты гений, у тебя дар, как глубоко написано, да это шедевр!» В общем, захвалили нашего автора, «зацеловали» от пяток до макушки. И стал он писать так, что понимать его стали только «маститые» коллеги. Они не забывали говорить, что вот только сейчас он стал настоящим писателем. А то, что из ста человек его работы понятны и интересны только двум, — это мелочи, теперь он «писательская элита». А «эти», трясущиеся в электричках и маршрутках, как-нибудь проживут и без его рассказов. «Да там этого ширпотреба — завались, — говорили „маститые“. — Ты теперь с нами, на „этих“ и не смотри». И ведь поверил им наш автор!

Почитателей его рассказов в Интернете стало меньше, обсуждение его работ превратилось в вопросы: «Что это и для кого написано?» и «Это точно наш автор?» Пишет наш автор для «писателей» и всё реже вспоминает о тех, кто едет с работы и ждёт простых, понятных историй, которые с удовольствием читаются по дороге домой.

Олен Лисичка

История замка Голова Дракона

Валентина Иванова

Я последний, наверно, из рода драконов — хранителей силы. Может, где-то ещё и живы мои братья и сестры, может даже, и родители ещё живы, но мне давно уже ничего не известно о них.

Уфф… Вот и прошел новый захват, и сотни рук коснулись моей головы. И теперь десять часов покоя мне обеспечены. Лишь случайный воин, пожертвовав серебро или золото, зайдет осторожно, дотронется до меня и быстро уходит…

Боятся. Они все меня боятся. Жалкие людишки. Да не трону я вас. Я же дал обет и никогда его не нарушу. Ради моих собратьев. А как же и когда всё началось? Начну с самого начала.

Мы клан драконов — хранителей силы. Испокон веков мы жили на этой варварской земле. Мы очень, мы невероятно сильные, но мы никогда никого не трогали. Нашей едой были сочные верхушки вековых деревьев. Когда-то Боги наделили нас даром — любой, кто коснется головы дракона, станет на время сильнее. Тогда ещё страна была единым целым. Мы сверху смотрели на копошащихся в земле людей, иногда нам становилось их жалко и мы склоняли головы, чтобы дать людям силы.

Но люди алчны, им всегда всё мало. Сначала они жалобно просили дать им силы, чтобы возделывать землю, потом чтобы построить дом, потом начали уже не просить — требовать. И чем сильнее становились, тем больше зла поселялось в их душах.

Больше силы, чтобы отобрать у соседа урожай. Больше силы, чтобы завоевать деревню или город. Самые смелые лезли по нашей бронированной коже, чтобы дотронуться до головы. И мы решили уйти. Уйти подальше от этих людей.

И мы ушли на запад. Ближе к горам. Ушли в ущерб себе. Там не было привычных сочных деревьев. Но мы научились выживать и там, питаясь мхом и травой.

Но люди… Они не смирились с нашим уходом. Они пришли за нами. Коварные. Хитрые. Алчные. Их было очень много. Но нас нельзя заставить делать что-то, что мы не хотим. Нас нельзя захватить силой.

И тогда люди решили захватить самого маленького из нас. И когда мы мирно отдыхали, они выкрали самого маленького, только что вылупившегося из яйца. Люди выкрали и спрятали дракончика в скале. Их жрецы наложили на скалы заклятия на силу, здоровье, энергию, ещё на что-то. Чтобы мы не смогли освободить нашего маленького брата.

Глупцы! Они нас недооценили! Мы разнесли ко всем чертям эту скалу и освободили своего брата. Некогда великая скала превратилась в множество высоких, острых осколков, торчащих в небо словно лес.

Каменный лес. Правда, нам не удалось полностью разрушить чары жрецов, и небольшие обломки скалы превратились в драгоценные камни, наделенные различными качествами. И хотя люди давно научились делать таких камни сами, но жажда наживы сильнее и Каменный Лес стал вечным полем битвы за право преобладания Лесом. Мы снова ушли.

Ушли на Восток. В пустынную местность. Там, кроме редких колючек, вообще ничего не было. Но мы научились выживать и там. В периоды дождей запасались едой на время засухи. И какое-то время мы жили спокойно. Какое-то время. Пока не пришли люди… Варвары.

— О, Великие Боги! Вы дали нам силу! Лучше бы Вы дали побольше ума этим людишкам!

Они наступали. Их было великое множество. Ради того, чтобы захватить всего лишь одного дракона, варвары на время забыли о распрях, и некогда расколотая на две половины страна, объединилась. Им не было числа. Конец их войск терялся за горизонтом. И тогда один из нас, самый сильный дракон сказал:

— Братья, уходите! Видят Боги, мы не хотели никому причинять вреда, но люди вынудили нас сделать это! Уходите! Я остановлю их!

Мы сдерживали слёзы, но мы понимали, что это было единственно правильное решение. И мы ушли.

Дракон ринулся на полчища варваров. Ценность имел только живой дракон. И сотни, тысячи, сотни тысяч крепких веревок, словно паутина, окутали дракона. И тогда дракон, собрав воедино всю свою мощь и силу, изверг сокрушающее пламя, спалив войска варваров и себя вместе с ними, оставив только пепел.

Пепельная пустыня. Но — усмешка Богов — даже пепел дракона до конца не утратил свой дар. И всего лишь горсть пепла, добавленная в воду, превращала её в живительный эликсир — меньший по силе и времени, чем дар дракона, но всё же. Людей снова обуяла алчность и битва за преобладание Пепельной пустыней никогда не закончится.

Мы не могли уйти на север — маленькие дракончики не вынесли бы суровых условий. Мы не могли уйти на юг — там было слишком опасно. Мы сильны, но мы не бессмертны. Мы храбры, но не безрассудны. Мы знали, что рано или поздно варвары снова соберут войска. Мы собрали совет. Спорили долго, горячо. Приводили множество доводов «За» и «Против»… И тогда я сказал:

— Братья и сестры! Людям нужен всего один дракон. Дракон, к чьей голове они могли бы прикасаться в любое время. Я готов пойти к людям и остаться с ними в обмен на вашу спокойную жизнь. Я ещё молод. И проживу долго. И хоть на какое-то время вас оставят в покое. Бред, наверно, но я не вижу другого выхода.

Попрощавшись со всеми, я отправился вглубь страны варваров, навстречу своей судьбе. Я остановился на границе северной и южной части страны. Я стал ждать. Весть о моем появлении быстро разнеслась по стране. Вокруг меня стали собираться войска.

— Я пришел с миром! — сказал я. — Я навсегда останусь с вами, я не причиню вреда никому и буду давать вам силу. Если вы пообещаете навсегда оставить в покое моих собратьев. Если же нет, я уничтожу и вас и себя, как поступил мой старший брат.

Старейшины варваров, генералы, жрецы долго советовались, спорили и, наконец согласились с моими условиями. Но смешные люди привыкли судить всех по себе. Они побоялись, что я нарушу обет и уйду. Не жалея сил и средств они начали воздвигать вокруг меня замок. Я абсолютно безучастно наблюдал за этим. Склонял голову, чтобы дать им силы.

Стены замка росли не по дням, а по часам. Своды замка сужались и, наконец, сомкнулись вокруг моей шеи, оставив на поверхности лишь голову. Голову дракона. Мою голову. Вокруг замка воздвигли высокие стены. И даже стражника ко мне приставили. Черт, забыл как его зовут…

— Эй! Зеленая башка! Как звать-то тебя?

— Эпитетр!

— Ну и голос у тебя, однако. Я это, есть хочу. Травы. Зеленой. Сочной. Много.

— Щас покормлю, — глухо прогремело в ответ.

Страна снова разделилась на две половины. И то северные, то южные войска захватывают замок. Эпитетр с безразличием бьет то тех, то других. Ему всё равно. Он меня охраняет, чтобы кому-нибудь не пришло в голову убить меня. И соблюдает нейтралитет. А мне и тем более всё-равно. Лишь бы моя семья жила спокойно. Мы, драконы живем долго. Очень долго. Но мы не бессмертны. Сколько я ещё проживу? Не знаю.

— Зеленая башка! Ой, прости, Эпитетр. Ты ничего не слышал, как там мои?

— Видели их где-то на юго-востоке, вроде. Вроде у них всё хорошо…

— Хех! Значит, всё не зря…

А варвары всё воюют за Каменный лес, за Пепельную пустыню, за множество других земель. Им всё мало. Странные людишки…

Валентина Иванова

Душа или рифма?

Олен Лисичка

Здравствуйте! Меня зовут Олен. Я, один из тех, кто хотел бы называть себя «писатель». Если слово «писатель» вылетает из твоих уст лёгким ветерком, ты зря им себя считаешь. Если смотря оппоненту в лицо, ты сказал: «Я писатель» а слово упало тебе под ноги и разбилось, разлетевшись по полу чёрными осколками букв, тебе ещё рано говорить его. Слово писатель, это не просто сочетание звуков. При произношении, оно должно быть осязаемым. Его должны слышать вот так: «ПИСАТЕЛЬ». Да, да, именно большими буквами. Вы должны так его произнести, что бы человек, услышавший его, мог ощутить всю мощь, заложенную в это слово, прикоснуться к нему и ощутить запах типографской краски и бумаги.

Но сейчас, не об этом. Сегодня в меру своих сил, я попытаюсь посмотреть с двух сторон на рифму и правописание в стихах. Ямбы, хореи, анапесты и холостые рифмы пока оставим в покое. Начнём с понятных любому читателю вещей.

Итак. Я — поэт! Пишу под ником «Сердцеед» Недавно меня бросила девушка. Вся боль переживаний, вылилась в стихотворение.

Это стихотворение — слёзы неразделённой любви. Я открываю перед вами свою душу, вот она, обнажённая и беззащитная. Я доверяю вам самое ценное, что у меня есть — свои стихи. Читайте, наслаждайтесь, переживайте со мной, плачьте по погибшей любви.

Вот и готово откровение разбитого сердца, пора бы и читателю появится.

Здравствуйте, я читатель, вернее читательница. Самая обычная читательница, работающая в одном из миллионов офисов нашей страны. Закончен мой рабочий день, я дома. Домашние заботы «съедают» почти всё вечернее время. Свободные минутки выдаются только после половины десятого. Завариваю чашечку любимого зелёного чая, сажусь в старенькое кресло, поджимаю под себя ноги, беру в руки планшетник, и захожу в одну из поэтических групп в контакте. День был тяжёлый, голова немного гудит, но это можно исправить парой хороших стихов о любви. В предвкушении хороших работ, жму на аватарку соц. сети. Так, так, с нетерпением открываю первую работу. Так, симпатичная ава, кто же это у нас? Валентина Иванова. Ну что же, Валентина, начнём знакомиться с твоим творчеством. Читаю.

Стоя у стены, лицом к тебе,

Я застыла, словно пред расстрелом.

Улыбнувшись злой своей судьбе,

Начинаю танец свой несмело.

Проведу по линии бедра,

Исподлобья взгляд украдкой брошу,

Покачнулась, словно ожила.

Нравится? Ну что ж, тогда продолжу.

Наклонилась низко по ноге,

Проведу рукой от самых пальцев.

Поднимаюсь медленно теперь,

Странный, грешный, нереальный танец.

Взмах руки и тела поворот

По стене я медленно сползаю.

Повернула голову и вот,

Тело я к ногам твоим бросаю.

Спину прогибаю и ползу,

Словно кошка — тихо и бесшумно.

Резко поднялась и как-то вдруг,

Закружилась в вихре страсти буйной.

Прикоснулась я к стене щекой,

Руки в стороны — перед тобой распятая.

Что же вытворяешь ты со мной,

Жизнь моя, любовь моя проклятая.

Хорошо! Некоторые фразы считаю отличной находкой автора! Переживаю вместе с ним перипетии любовной игры.

Груз дневных забот потихоньку отпускает, от хорошей работы становится легче дышать. Сделаю глоточек чая, для усиления впечатления от прочитанного. Эх, так быстро закончилось! Отлично! Написано с душой, мысленно хлопаю в ладоши автору, ставлю лайк, и улыбаясь пишу тёплый отзыв.

Так, следующее. Незнакомый автор с ником «Сердцеед», интересненько, наверное, о разбитых женских сердцах пишет. И ник-то какой: «Сердцеед! «В предвкушении чего-то интересного, начинаю читать.

Ты ушла от меня на расвете.

Растоптала мою любовь

Мне теперь ничего не светит

В моем сердце застыла кровь

Мне теперь ничего не нужно

Только имя твоё твержу

Слезы льются из глаз наружу

Пьяной тенью по дому брожу.

Так, тааак, сразу ошибка, может случайность?

Любовь — кровь? Правда!?!? Жуть.

«Слёзы льются из глаз наружу», они что — внутрь литься должны?

Ну вот, хорошее впечатление от первого стихотворения растворилось в банально-рифмованных фразах и ошибках. Я понимаю, что автор написал стихотворение под впечатлениями от разбитой любви, в минуты сильных душевных переживаний. Слова сами просились на бумагу, он просто не в силах был их удержать. Напишу ему отзыв, лайк пока ставить не буду, пускай сначала ошибки исправит. Осторожно попрошу «самую капельку» исправить его работу. Понимаю, что все творческие личности, по-разному реагируют на критику. О грамматических ошибках напишу автору в личку, тем более, писать о них в отзывах под работой, считаю неправильным.

Написала, очень мягко, стараясь не задеть самолюбие автора, прекрасно зная, как они могут реагировать даже на безобидную критику.

Вот и ответ, палец на пару секунд виснет над значком входящего сообщения. Открываю, читаю. Расстраиваюсь.

Оказывается, я бездушный человек, плюнувший своими замечаниями в душу автора. Он раскрылся передо мной в своём стихотворении, а я, грязными ногами потопталась по всему святому, что у него было. Он писал от души, а я «баба с каменным сердцем», этого — не понимаю.

Напишу, извинюсь, успокою. Такой ранимый творческий человек. Ой, а я уже в чёрном списке. Вечер, начавшийся так хорошо, испорчен. Сижу и думаю. Ответа нет. Попробуйте и вы. «Что важнее, душа или рифма?»

Геррод

Валентина Иванова

Среди диких варваров и по сей день живет легенда, что если вырвать сердце врага и съесть его, то к твоим годам жизни прибавится ровно столько, сколько прожил твой враг…

— Ты любишь меня? — спросил Ирвант

— Да, — ответила Мари, посмотрев ему прямо в глаза.

— Мари, будь моей женой!

— Я согласна, любимый. — всё так-же глядя в глаза, ответила Мари.

Они стояли на высокой скале. У подножья скалы мирным сном спала их деревня. Они стояли, обнявшись, и смотрели на бескрайние просторы своей страны. Они мечтали о светлой и долгой жизни. Мечтали о детях. Мари — первая красавица деревни, с ярко рыжими волосами и огромными зелеными глазами. И Ирвант — воин и охотник, мечта многих девушек.

— Пойдем спать? Завтра много дел. — произнесла Мари.

— Да, любимая. — прошептал мужчина. Он взял её на руки и понес.

— Ну вот мы и дома. — Сказал Ирвант, ставя девушку на землю у дверей хижины.

— Спокойной ночи, любимый. — сказала Мари и скрылась в доме.

Была теплая, тихая, звездная ночь. Мари проснулась от шума и криков. Чьи-то сильные руки схватили её и потащили прочь из дома. Деревня горела. Повсюду были слышны стоны, крики, плач. Двое мужчин тащили её наверх, на скалу, где совсем недавно она стояла со своим любимым. Теперь там стояли чужие.

— Я Герр из рода Гераймов. — представился он.

— Нет, ты убийца из рода убийц! — Прокричала Мари.

— А ты дерзкая, люблю таких, и ты очень красивая. Ты будешь замечательным украшением моего дома. — с усмешкой сказал Герр.

— Никогда! Слышишь, никогда моя нога не ступит на порог дома убийцы моих родных, близких, любимых людей!

Внизу догорала деревня. Уже не слышно было стонов. Всё было кончено.

— У тебя нет выбора, красавица. — сказал Герр.

— Выбор есть всегда! И однажды ты тоже будешь стоять перед выбором. И тогда я приду к тебе как самый худший твой кошмар! — сказала Мари и ринулась вниз со скалы…

Крики ворон… Запах гари… Боль… Ирвант пытался открыть глаза, пытался пошевельнуться. Но не мог. Он лежал под обломками сгоревшего дома, глаза залила кровь.

— Мари! — Мысль как иглой прошла голову. Собрав всю силу воли, он стал выбираться из под обломков. Над деревней кружило воронье. Ирвант, шатаясь, стоял посреди руин и дикий крик рвался из его груди.

— Кто бы ты ни был! Где бы ты ни был! Сколько бы времени ни прошло! Я найду тебя, подлый убийца! Найду и вырву твоё черное сердце! — Поклялся Ирвант.

Ирвант шел, не разбирая дороги. Постепенно силы и разум возвращались к нему. В соседней деревне нашлись выжившие, которые рассказали о нашествии, в другой деревне он узнал имя своего врага, перевернувшего ему всю жизнь. Так капля за каплей, слово за слово, по крупицам он собрал всю нужную ему информацию.

Ирвант собрал свой отряд из хороших воинов и с упорством искал своего врага. И вот однажды… Ирвант сидел около костра, его воины спали утомленные нелегкой схваткой с отрядом наемников… Он сидел, обхватив голову руками: «Мари… Мари… Мари… прости, я не смог защитить и уберечь тебя» — шептал он.

— Господин! Господин! — Раздался чей-то крик. Ирвант поднял голову. Перед ним стоял мальчишка. Слёзы текли по его лицу.

— На нашу деревню напали! Защити, помоги! Я сбежал, но там мама, папа, сестры!

— Подъем! — Прокричал Ирвант. Спустя полчаса отряд Ирванта уже входил в деревню, где всё ещё шел бой.

Его глаза сразу вырвали из всех врагов предводителя. Орудуя топором, он прорубал себе дорогу. И вот он достиг своей цели. Вот уже виден щит врага. Герр из рода… Сумел различить Ирвант. Ярость затмила ему глаза и разум. С диким рёвом он кинулся на того, кто сломал его жизнь.

— Я нашел тебя! — прокричал Ирвант и наотмашь ударил топором. Поверженный враг пал у его ног. Герр лежал на спине, над ним навис воин, который что-то кричал, но Герр не различал слов. Дикая боль взорвала его грудь. И вдруг перед глазами мелькнуло рыжее облако волос, огромные зелёные глаза…

— Выбор есть всегда… — раздался тихий голос Мари, — Так что же ты хочешь? Умереть, как доблестный воин сейчас или всё-таки жить? Без сердца. Жить чудовищем. Жить, покрытым позором. Жить, проклятый тысячами людей, за всю боль и слёзы, что ты принес в этот мир? Выбирай.

— Жить. — прошептал Герр.

Ирвант стоял посреди деревни. В руках он держал сердце своего врага. Стоял и не верил глазам. Какое-то рыжее облако подхватило тело Герра и поволокло к горам…

— Спасибо, любимый — словно эхом донеслось до него.

Рыжее облако исчезло в горах.

Но с тех пор ходят слухи, что Герр из рода Гераймов (народ сократил его имя и стали называть его просто Геррод) так вот ходят слухи, что иногда Геррод вырывается из своего заточения, нападает на варваров, вырывает их сердца и сжирает их, чтобы жить дальше. После его набегов отряды варваров собираются и идут в логово, чтобы убить Геррода. Но в логове царит вечная тьма и там начинается бойня. И всеобщее безумие продолжается.

И легенда живет.

Вырвать сердце, вырвать как можно больше сердец, чтобы жить вечно…

Валентина Иванова

Конечная остановка

Олен Лисичка

Пятничный вечер в коне мая. В ярком пятне света остановка «Машиносчётная» на улице Пионерской. Стою, жду автобус. Надеюсь, это будет тридцать второй, а не тридцать третий, идти лишние сто метров к подъезду, поздно вечером никакого желания нет.

«Вот же гад» — вспоминаю своего начальника. Из-за него, так поздно возвращаюсь домой. За границей светового пятна — пьяная компания. Им лет по двадцать, наглые, развязные, шумные. Громко разговаривают, смеются, гремят пивными банками. Скорее бы автобус приехал. Неуютно. Иногда бросаю взгляд в сторону разгорячённой спиртным молодёжи.

— Ты чё, мля, вылупился, дядя? В глаз захотел?

Неприятный голос из темноты заставляет вздрогнуть.

— Да нет, вы что! Я на вас даже не смотрел.

— А с буя ли, не смотрел? Мы что, для тебя слишком плохие? Сюда иди!

— Ребята, мне неприятности не нужны, я сейчас уеду, и больше смотреть на вас не буду.

Видны огоньки автобуса, через минуту он будет здесь, и всё закончится. Напряжение спадает, сердце сбавляет обороты и его удары не отдаются гулкими толчками в ушах.

Грубый толчок в спину. Один из компании, просто обошёл меня, и вытолкнул из спасительного света в темноту. От приданного ускорения, с кем-то сталкиваюсь. При ударе, он роняет пиво. Брызги. Мат.

— Да ты чё, ваще оборзел, урод?

— Извините, я не виноват.

Лицо человека перекошено от злобы.

— Да ты знаешь, на кого наехал?

В его руках появляется выкидной нож. Пыряет меня в живот. Попадает в большую металлическую бляху ремня, лезвие ломается. Парень удивлённо смотрит на испорченный девайс. Захрипел, упал на землю, начались конвульсии, изо рта показалась пена. «Эпилептический припадок. Вызван алкоголем и резким скачком эмоционального состояния, из-за сломанного ножа» — делаю я вывод. Самый трезвый из компании, пытается вызвать скорую. Набирает ноль три, но скорую с сотового так просто не вызвать. Его лицо, растерянно-испуганное.

Кто-то наклонился, и трясёт припадочного:

— Тощий, ты чё? Очнись! Тощий, мля!

Через пять минут приступ заканчивается. В горле эпилептика булькает, изо рта вместе с пеной вываливаются кусочки пищи.

«Аккуратно проверьте, свободны ли дыхательные пути: их могут перекрывать куски пищи или зубные протезы. Указательным пальцем удалите крупные куски. Если зубные протезы смещены, аккуратно удалите их из полости рта» — вспоминаю порядок действий в таком случае. Три года работы фельдшером, не дают о себе забыть. Но там, речь идёт о спасении человека! Человека!

Провожу пальцем по бляхе ремня. На ней глубокая царапина от ножа.

«А ведь на его месте должен оказаться я, с кишками наружу» — думаю про себя. Подонка, пырнувшего меня ножом, человеком считать отказываюсь.

Подъезжает автобус. Из него выходит мужчина, смотрит на нас, пытаясь разглядеть в темноте, что происходит.

— Что вылупился, пошёл на хер отсюда, пока зубы целы! — орёт один из хулиганов. Кидает в него пустую банку из под пива. Мужчина вздрагивает и спешно уходит.

Через минуту, припадочный умирает: захлебнулся собственной рвотой.

Пьяная компания растворяется в темноте. Я ухожу в сторону следующей остановки.

Великаны

Валентина Иванова

Муж умер рано, и детей у них не было… Женщина молилась день и ночь, чтобы Боги послали ей ребенка, любого, хоть девочку, хочу мальчика. Лишь бы была родная живая душа, лишь бы не сидеть одной на старости лет.

Однажды через их деревню проходили цыгане. Очень старая цыганка остановилась у дома вдовы и попросила попить. Женщина вынесла ей ковш воды…

— Вижу, тяжесть у тебя под сердцем, — произнесла цыганка.

— Правильно видишь… есть тяжесть у меня под сердцем… хочу иметь детей. Да вот беда, деревня маленькая, мужчин почти всех унесла война.

— Добрая ты, — сказала цыганка, — помогу я тебе, только ты должна обещать, что будешь любить ребенка. Каким бы он ни был. Любить всем сердцем.

— Да как же можно дитя своё не любить?! — воскликнула вдова. — Клянусь, буду любить всем сердцем любого: хромого, кривого, немого, больного или здорового, красивого или страшного!

— Хорошо… — задумчиво глядя куда-то вдаль, произнесла цыганка, — через несколько дней будет полная луна. На ночь дверь не закрывай. Как услышишь стук в дверь, открой и ложись в кровать. Ничего не бойся. Будет тебе ребенок.

С этими словами табор отправился дальше в свой путь…

В ночь полнолуния вдова оставила дверь открытой. Стояла очень странная тишина — даже цикады молчали. Луна озаряла деревню особенным мягким светом. Женщина лежала, прислушиваясь к этой тишине. Дверь бесшумно отворилась, на пороге возник силуэт: что-то странное было в нем…

— Бог мой! Да у тебя две головы… — прошептала женщина и провалилась в глубокий сон.

Наутро она встала, как ни в чем не бывало, странное спокойствие владело женщиной. А через несколько дней женщина поняла, что ждет ребенка. Живот рос не по дням, а по часам и в деревне начали коситься на женщину, а потом и вовсе стали обходить её дом стороной. Но это нисколько её не смущало и не волновало. К исходу луны женщина родила. Да не одного, а двух сыновей! Мальчики были абсолютно разные. Один маленький, хилый, но глаза лучились умом. Другой был крупный, сильный, но всё ему приходилось повторять дважды. Мама души не чаяла в сыновьях. И имена у них были странные — Эп и Яп. На вопросы жителей деревни она отвечала так:

— Сыновья, моя последняя надежда и радость в этой жизни. Как последние буквы алфавита — Э и Я.

Случилось так, что на деревню одно за другим стали обрушиваться несчастья. То дожди проливные, то скот падает, то камнепад с гор. Стали поговаривать, что это Боги наказывают деревню за грех вдовы. В деревне росло недовольство. И как-то вечером к вдове пришел старейшина деревни:

— Ты прогневила Богов и теперь нам всем грозит или разбушевавшаяся стихия или смерть от голода. Ты должна убить детей!

— Богов разгневали вы — алчные людишки, которые только и думают что о наживе, боях, войнах! — ответила женщина, — и дети тут совсем ни при чем. И в обиду я их не дам!

— Ну что же, — сказал старейшина, — я хотел решить это дело миром, но, как видно, не получится…

С этими словами он ушел. А ночью к дому вдовы пришли жители деревни во главе со старейшиной, в руках у них были факелы. Они подожгли дом со всех сторон. Проснувшись от шума, зарева пламени за окном, мать и сыновья метались по избе пытаясь вырваться, но ставни и двери были закрыты. Они задыхались от дыма, силы покидали их. А люди снаружи стояли и молча глядели на пожар. И только старейшина ходил между жителями деревни, приговаривая:

— На этом все наши несчастья наконец-то закончатся!

А в это время в доме, один из сыновей, тот, что был силен, собрав всю свою силу, проломил заднюю стену дома, что выходила на скотный двор.

Подхватив обессилевшую мать и брата, он устремился к лесу, ища спасенья под сводами деревьев и покровом ночи. Мама с сыновьями уходили всё дальше, прочь от родных мест, чуть было не ставшими для них последним пристанищем. Уходили, чтобы всё начать сначала. Чтобы просто жить.

Однажды в одной долине они увидели, как толпа людей избивает старую женщину. Братья кинулись спасать бедняжку. Каково же было изумление вдовы, когда сыновья, разметав обидчиков, принесли на руках цыганку… Ту самую…

— Как вижу, у тебя двое замечательных, любящих сына. А ты стала для них любящей матерью. И не твоя вина, что люди не приняли вас. Вы обрели друг друга — это главное. За вашу любовь я хочу дать вам… — она показала на братьев, — бессмертие и богатство. А ты, — цыганка кивнула в сторону вдовы, — до конца дней своих не будешь ни в чем нуждаться.

С этими словами цыганка испустила дух.

В долине находилась большая пещера. Мама и сыновья обнаружили там несметные сокровища. Они поселились в этой пещере в надежде, что наконец-то обрели дом и долгожданный покой. Но однажды люди узнали о богатствах пещеры и, собрав отряд, отправились за добычей. Был долгий и страшный бой. Братья бились отчаянно, но силы были неравны и вот сначала маленький, а за ним и сильный, братья были убиты.

— Обманула цыганка… — только и успели подумать братья…

Но через 20 часов оба воскресли как ни в чём ни бывало, полные сил и энергии.

Прошло очень много времени с тех пор. Вдова тихо скончалась от старости. Братья покрылись от времени мхом, и по-прежнему охраняют сокровища долины…

Валентина Иванова

Бэтмен и Супермен

Олен Лисичка

У ночного клуба на окраине Амстердама стояли два человека. Один из них курил крепкие французские сигареты «Житан» без фильтра.

— Андрис, ты же бросил курить? — вопросительно сказал второй.

— Да, Пьер, бросил. Но вчера курс биткоина упал, я потерял 10 тысяч грёбаных евро.

Старые механические часы на соседнем здании пробили четыре часа утра.

— Смотри, Андрис, вон стоит одна из глупых туристок. Наверняка у неё есть деньги. Пойдём пощупаем курочку.

— Точно! Да ещё и стала в самом тёмном углу. Нам даже тащить её ни куда не придётся, — довольно улыбаясь согласился с ним подельник.

Мужчины посмотрели по сторонам, и пошли в сторону беспечной туристки.

Подошли. Андрис достал нож-бабочку. Пару раз крутанул нож в руке. По переулку разнёсся звук лязгнувших металлом ручек ножа.

— Trick or treat, — сказал он.

— Ой! — пискнула женщина и прижала к себе сумочку.

— Ты чё это, Машка, — произнёс вышедший из тёмного угла мужчина. Одной рукой он пытался застегнуть молнию на ширинке брюк, во второй была початая бутылка пива.

Мужчина увидел нож и без раздумий ударил Андриса бутылкой по голове. Тот упал.

— Бабки у моей жены отжать хотел? — спросил у бесчувственного тела мужчина.

Пьер «стоявший на шухере» смотрел на лежащего подельника испуганными глазами. Из уголка рта стонущего человека, вязкой массой вытекала слюна с кровью.

«Бежать! Бежать! Бежать!» — казалось одно слово заполнило все мысли второго бандита. Слово билось в голове и просилось наружу.

Пьер побежал. Так быстро он не бегал со времён студенческих соревнований.

— За Родину! — донёсся из тёмного угла голос. На свет вышел второй мужчина. Он кинул свою бутылку вслед убегающему грабителю. Она летела переворачиваясь в воздухе, капельки янтарной жидкости вылетали из горлышка оставляя след из пива на земле и стенах. Импровизированный снаряд пролетел мимо.

— Колян, ну ты чё промазал? В армии что ли не служил? — укоризненно спросил тот, который ударил первого бандита по голове.

— Гена, извини, у меня, это, прицел сбился, — расстроенно ответил мужчина.

— Я буду называть вас Бэтмен и Супермэн — сказала женщина. Вы мои герои. С меня литр! — добавила она.

— Чур, я Бэтмен! — сказал Гена, — я в детстве с крыши спрыгнул и ногу сломал. Меня за это в школе «Бэтмен» прозвали.

— Мальчики, идём снимать стресс!

Женщина взяла мужчин под руки и троица пошла в сторону ближайшего бара.

Олен Лисичка

Легенда о варваре

Валентина Иванова

Кровавое солнце пробивалось сквозь черные тучи — его красные лучи падали на землю, освещая поле сражения. Ещё вчера здесь стоял лагерь альянса…

Ещё вчера — одна ночь — словно шаг в вечность…

Несколько человек стояли в полном безмолвии, устремив взгляды на небо. Неподалеку на земле лежал воин — доспехи, разбитые в хлам, были покрыты кровью, но воин был ещё жив и его взгляд тоже был устремлен на небо.

Там, среди чёрных туч и кровавых лучей солнца, отчетливо вырисовывался силуэт девушки: её руки были подняты вверх, словно она молила небеса о помощи.

Варриор осторожно свернул древний свиток. Вчера они были на планете Земля, где проводили зачистку от мутантов. Эта мерзость заполонила в последнее время почти всю Галактику. В одном из старых храмов Варриор нашел шкатулку, в ней лежала эта рукопись и красная накидка воина, неведомо каким образом сохранившаяся из глубины веков до наших дней. По низу накидки золотыми нитками были вышиты слова на незнакомом языке. Варриор целый вечер забивал в поиск по одной букве, но всё-таки нашел и алфавит и смог перевести надпись на накидке. «Я всегда буду рядом» — было вышито золотом на древне-варварском языке…

Воин попытался пошевельнуться, но его попытка отозвалась миллионом игл, пронзающих его тело. Вдруг вся его жизнь, как яркие картинки, начала проплывать перед ним…

Вот он совсем ещё мальчишка играет с друзьями, махая деревянным мечом:

— Папа, дай мне своё копье!

— Нет, сынок, ты ещё слишком мал для него, — улыбнулся отец.

— Когда я вырасту, я стану великим воином, — прошептал сын и глаза его блестели, полыхали огнем.

— Да, сынок. Ты обязательно станешь великим воином. Я верю в это, — тихо промолвил отец.

Варриор взглянул на часы, до тренировки на выживание оставалось пять минут. Он провел рукой по браслету на запястье, открывая дисплей, набрал какую-то комбинацию, и его обычная повседневная одежда стала превращаться в боевое снаряжение зеленого цвета.

— Проверка снаряжения! Умения?

— Изменены для выживания. — ответил электронный голос.

— Таланты?

— Изменены для выживания.

— Готовность?

— Готовность 100%. — всё так-же сухо констатировал электронный голос. Варриор ещё раз окинул взглядом свою комнату, посмотрел на свиток и шкатулку… «Вернусь, дочитаю» — промелькнуло в голове. Воин вышел из комнаты.

И вот уже не мальчишка, а взрослый, красивый юноша, несмотря на слезы матери и сестры, вооружившись копьём отца и щитом из кожи буйвола, идёт по широкой дороге, чтобы присоединиться к войскам одного из северных альянсов. Лёгким широким шагом двигался молодой варвар навстречу боевой славе и своей судьбе.

Через пару дней пути он был уже в военном лагере. Начались тяжелые солдатские будни. Юноша смотрел на бывалых воинов, с завистью и восхищением разглядывал их снаряжение и мечтал стать таким же или даже лучше. А пока его брали только на мелкие сражения и на маленьких драконов. Но это его ничуть не смущало. День за днём, по капле, молодой варвар впитывал опыт и информацию. Всё, что могло понадобиться в будущем. Будущем, которое уже так близко.

— Отлично, Варриор! Вы практически в совершенстве овладели тактикой выживания, — сказал с улыбкой генерал.

— Думаю, вам стоит попробовать комбинировать таланты и умения, ибо реальный бой иногда преподносит невероятные сюрпризы. И нужно уметь не только выживать, но и противостоять противнику, и убивать.

— Генерал, я уже принимал участие во многих боевых операциях! — произнес Варриор.

— Воин, вы участвовали в операциях против мутантов, а они слабы и глупы, хоть и лезут из всех щелей как тараканы. Но есть и другой враг. Сильный. Хитрый. Так же как и вы обладающий разумом, умеющий анализировать и, поверьте мне, старому солдату, это совсем другой бой.

— Саднесс, вы готовы? — крикнул генерал.

— Да. Я готова! — раздался звонкий женский голос.

В зал для тренировок вошла девушка в зеленом снаряжении, но на груди у неё был красный крест.

— Но это же девушка! — воскликнул Варриор.

— Да, девушка. Медик. И опытный, умелый воин вдобавок, — улыбнулся генерал.

— Попробуйте сразиться с равным себе, а не с программой. Оставляю вас, молодые люди. Работаем полный контакт.

— Враг близко! — Раздался крик наблюдателя.

Лагерь ожил, но паники не было. Воины готовились к сражению. Сердце бешено билось в груди молодого варвара, но руки не дрожали. Проверив снаряжение, погладив рукой меч, который перековал из копья отца, юноша занял своё место на передовой позиции. Среди снующий туда-сюда людей его глаз выхватил стройный силуэт девушки: «Медик, наверно» — подумал юноша и тут же его мысли переключились на надвигающийся бой. Клубы пыли рассеялись и вот уже видны первые ряды неприятеля и даже их лица.

— Да прибудут с нами Боги! — Прокричал Лидер альянса.

— Бой! — Юноша увидел, как двинулись ряды, сделал первый шаг… второй и побежал. Волнение, азарт, жажда победы, жажда славы, желание выжить — всё смешалось в молодом варваре. Он махал мечом направо и налево, прикрывался щитом, уворачивался. И казалось, что никакая сила в мире не остановит этот бьющий мощным ключом фонтан энергии. Но вдруг острая боль пронзила бок, и мир вокруг юноши окрасился в красный цвет. Уже проваливаясь в забытье, юноша почувствовал, как чьи-то руки тащат его куда-то.

— Миленький, потерпи, сейчас я помогу тебе, — донесся до него девичий голос… — ты не умрешь, ты будешь жить. Я обещаю.

Сквозь обрывки сознания юноша увидел перед собой девушку.

— Как звать тебя, мой ангел-спаситель? — прошептал он.

— Шадовинка, — донеслось до него в ответ, и воин провалился в глухую бездну.

Проносились дни за днями. Бесконечные походы, сражения, переходы, пещеры, тролли, драконы… Нонамэ уже стал довольно сильным и умелым воином, и везде за ним, словно тень, словно ангел, следовала Шадовинка. Нонамэ уже не представлял своего существования без неё. Словно часть тела, словно часть снаряжения, всегда рядом. И казалось, что так будет вечно. Казалось…

Однажды к их альянсу присоединился большой клан. Среди почти 40 воинов была девушка. Она была не то чтобы красива. Но во всем поведении, манерах, чувствовалась сила, привычка управлять, властвовать. Нонамэ невольно постоянно кидал взгляд на Лилит — так звали девушку. А потом, неожиданно для себя, стал искать встречи с ней, словно случайно сталкиваясь с ней в различных местах. Но и от Шадовинки не укрылось внимание Нонамэ к Лилит. Всё чаще замечал Нонамэ грусть и слезы в глазах Шадовинки, но ничего не мог поделать с собой. Однажды Шадовинка зашла в палатку со свертком в руках. Нонамэ в этот момент сидел и думал о предстоящем свидании с Лилит.

— Вот. Это тебе. Я вышила её сама. Одень, не отказывайся, пожалуйста… — тихо проговорила Шадовинка и развернула сверток. Это была ярко-красная накидка, понизу вышитая золотом.

«Я всегда буду рядом» гласила надпись…

— Ангел мой, ну зачем? — на глаза Нонамэ навернулись слезы. Он взял накидку из рук девушки и одел на себя. Жар и прилив необычайной силы почувствовал Нонамэ.

— Спасибо, маленькая, — сказал юноша.

— Пусть она хранит тебя, — прошептала девушка…

— У меня же есть ты, мой ангел-хранитель! — воскликнул Нонамэ.

— Конечно… — только и ответила Шадовинка…

Ночную тишину разрезал вой сирены:

— К оружию! Вторжение мутантов! — Варриор вскочил с кровати, провел рукой по браслету, облачаясь в снаряжение, схватил накидку, одел на себя и поспешил к выходу. Воины занимали свои позиции. Среди снующих людей взгляд Варриора выхватил фигуру Саднесс. Сердце на мгновение сжалось от беспокойства за неё. «Всё будет хорошо. Это всего лишь атака мутантов. Одна из тысячи. Дел на пару минут.» успокаивал себя Варриор. Его глаза прильнули к прибору ночного видения.

— Что за черт?! — стало раздаваться со всех сторон. Варриор не верил своим глазам. На них надвигалось целое войско. Но это были не обычные мутанты, это были люди, такие-же, как и они, только намного больше! Варриор открыл дисплей на браслете.

— Добавить брони!

— Выполнено!

— Добавить силы!

— Выполнено!

— Ну, что-же, подходите, не стесняйтесь. Встретим, как самых дорогих гостей, — зло ухмыльнувшись, проговорил Варриор.

Вечером собрались идти на Зодиак… Нонамэ и Шадовинка собирались молча, не глядя друг на друга. Варриор одел накидку и снова его охватил жар.

— Малыш, с тобой всё хорошо? — произнес юноша, обращаясь к Шадовинке.

— Да, мой хороший, всё замечательно, — улыбнулась девушка, но глаза выдавали бесконечную грусть. До пещеры шли молча. Среди воинов Нонамэ заметил Лилит. Быстро перекинулся с ней взглядом. Лилит улыбнулась, губы превратились в тонкую полоску, и было что — то недоброе в этой улыбке…

— Воины! Зодиак силен и опасен. Так что прошу всех беспрекословно выполнять приказы! Медики — лечить без остановки!

Нонамэ немного волновался — это был его первый Зодиак. Но ведь рядом его ангел-хранитель, а потом долгожданное свидание с Лилит — значит, всё будет хорошо, значит, с ним ничего не случится.

Бой продолжался уже больше часа. Враг был очень силен. Варриор и его друзья воины оказывали отчаянное сопротивление. Силы были уже на исходе, когда раздался крик генерала:

— Держитесь! Подкрепление уже на подходе!

Варриор искал глазами Саднесс. Увидел — жива! И снова бить… бить… бить… Вот уже слышен звук бронетехники… Помощь близко — промелькнуло в голове у Варриора.

— Варриор! Сзади! — раздался отчаянный крик Саднесс. Краем глаза он увидел огромного монстра рядом с собой и зеленую тень молнией мелькнувшую между ними…

— Саднесс! Нет! Я сам! — крикнул Варриор, выхватив из ножен на ноге короткий меч, метнул его в монстра. Уже крики победы неслись со всех сторон. Рядом на земле лежала Саднесс, из её груди торчал огромный кривой нож.

Сначала бой шел как-то спокойно… «Ничего особенного» — подумал про себя Нонамэ. Медики сновали от одного воина к другому, умело оказывая помощь. Несколько раз к нему подбегала Шадовинка, вытирала пот со лба, давая глоток живительного эликсира. Но тут на подмогу Зодиаку пришли какие-то ещё звери и в пещере стало жарко. Нонамэ посмотрел в сторону. Лилит нервничала, постоянно звала на помощь врачей, отвлекая их порой без необходимости. Но и этих зверей удалось убить. И снова Зодиак остался один, но его удары сыпались как из рога изобилия. Силы таяли.

— Черт возьми! Убьем мы его когда-нибудь? — воскликнул Нонамэ.

— Убьем! Обязательно убьем. — ответил лидер.

Шадовинка металась от одного воина к другому. Её очень раздражали истеричные крики Лилит, но долг — прежде всего и она снова и снова оказывала ей помощь. Вдруг Шадовинка заметила, как упал на одно колено Нонамэ:

— Любимый! — Шадовинка метнулась к нему, и тут что-то больно кольнуло её в бок. Невзирая на боль, она бежала к любимому.

— Медики! — Раздался крик со стороны, Шадовинка оглянулась на крик и увидела Лилит. Та, капризно скривив губы, показывала на пораненный палец. «Вот стерва» — пронеслось в голове Шадовинки. Девушка стремглав бросилась к Нонамэ.

Юноша поднял голову — на него, пуская огонь из ноздрей, несся Телец. Зеленая тень мелькнула перед глазами. Крик боли разрезал пещеру… Мир погрузился во мрак.

— Врача! Срочно врача! Пожалуйста! Ну хоть кто — нибудь! Помогите! — Варриор держал на руках тело Саднесс, слезы застилали глаза.

— Милая… Ангел мой… Ты не можешь уйти! Не оставляй меня! Я… люблю тебя… — Варриор шептал слова, как заклинание, как молитву…

Нонамэ очнулся в своей палатке. Каждое движение дикой болью отзывалось в его теле.

— Шадовинка! Позвал он. В ответ не донеслось ни звука. Воспоминания волной нахлынули на него: бой с Зодиаком… Телец… и Шадовинка, закрывшая его своим телом.

Полог палатки откинулся и вошла Лилит.

— Дорогой, ты пришел в себя! Я так рада! Жаль медика… Храбрая девочка… Она так отчаянно боролась… — произнесла Лилит, но не было горечи в её словах — каждое слово отдавало фальшью.

— Уходи… Уходи! — вдруг закричал Нонамэ. — я не хочу тебя видеть! Если бы не ты, если бы не твои вечные капризы, она бы была жива! Какой же я глупец… — Нонамэ отвернулся к стене.

— Хм… ну-ну… ты ещё пожалеешь о своих словах… Прощай… — сказала Лилит и вышла вон из палатки.

А ночью на их лагерь напали. Воины, ослабленные после битвы с Зодиаком, не могли оказать должного сопротивления. Нонамэ слышал предсмертные крики друзей, но ни чем не мог им помочь. Собрав остаток сил он выполз из палатки. Лагерь догорал.

— Этот? — услышал Нонамэ над собой хриплый голос. Над ним возвышался Лидер враждующего с ними альянса.

— Этот! — ответил ему знакомый голос.

За Лидером маячила фигура Лилит. Лидер взмахнул топором. Нонамэ пронзила дикая боль…

Варриор ходил по коридору — там за дверями операционной врачи боролись за жизнь Саднесс.

Кровавое солнце пробивалось сквозь черные тучи. Его красные лучи падали на землю, освещая поле сражения. Ещё вчера здесь стоял лагерь альянса. Ещё вчера. Одна ночь. Словно шаг в вечность.

Несколько человек стояли в полном безмолвии, устремив взгляды на небо. Неподалеку на земле лежал воин. Доспехи, разбитые в хлам, были покрыты кровью. Но воин был ещё жив. И его взгляд тоже был устремлен на небо. Там, среди черных туч и кровавых лучей солнца, отчетливо вырисовывался силуэт девушки. Её руки были подняты вверх, словно она молила небеса о помощи.

— Я иду к тебе, мой ангел. Больше мы никогда не расстанемся… — прошептал Нонамэ.

Люди в оцепенении стояли и смотрели, как над умершим воином поднялось облако. Оно поднималось всё выше и выше. Поравнявшись с силуэтом девушки, облако стало принимать очертания… мужчины… И вот уже перед глазами воинов возникли мужчина и женщина. Видение продолжалось минуту, потом подул легкий ветер и всё исчезло.

— Ну вот и всё! — с улыбкой сказал врач, выйдя из операционной.

— Заштопали мы вашу боевую подругу. Можете пройти к ней.

Варриор кинулся в палату. Саднесс лежала на белой кровати, и лицо её было под цвет белья:

— Я теперь всегда буду рядом. Ты от меня так просто не избавишься, — улыбаясь, шепотом произнесла Саднесс.

— Ангел мой… так разве же я против? — Варриор сидел на краю кровати, крепко держа за руку Саднесс. Молодые люди улыбались.

Валентина Иванова

Хроника пикирующего кота

Олен Лисичка

Лето. Жара. Сидим с дружбаном Костей, у меня на кухне пиво пьём. Мой кот, по прозвищу «Боцман», трётся об ноги выпрашивая еду со стола.

— Костян, прикинь, мой кот, по шторам вверх и вниз лазить может!

— Все коты могут.

— Мой это смешно делает, боком, вот смотри!

Беру кота, и подкидываю его на шторы, под самый потолок.

Возмущённо мяукнув, кот выпускает когти и цепляется за ткань. Поворачивает голову, укоризненно на меня смотрит. Мне становится стыдно. Боцман спускается в низ. У подоконника, цепляет вазу для цветов. Сделав оборот в воздухе, она с громким «бдзынь!», разлетается на куски. Кот пугается звука бьющегося стекла, пытается спрыгнуть на пол, но запутывается задней лапой в шторе, и падает на осколки. Начинает орать, и перебирать передними лапами, разбрасывая стекло.

— Боцман, не шевелись! Изрежешься весь!

Засунул левую руку под грудь кота, правой глажу вдоль спины.

— Спокойно, сейчас хозяин тебя спасёт. Правой рукой убираю осколки в сторону. Большой кусок стекла вытаскиваю из-под живота. На ладони замечаю кровь.

— Боцман! Ты порезался!

Запускаю руку под кота, приподнимаю его, кровь капает на пол, стекая по пальцам. Неужели, он стеклом сделал себе харакири?

— Боцман, не умирай! Мы тебя спасём!

— Руку не убирай! У него кишки выпадут! — в ужасе кричит Костя.

С облегчением вспоминаю, что в соседнем доме ветклиника.

Выпутываю из тканевого плена лапу. Встаю, вместе с котом, поддерживая его под живот. Он крутится, и пытается сбежать. С ужасом представляю, как за ним волочатся его внутренности. Второй рукой покрепче хватаю его за холку.

Руки скользкие от крови, держать кота становится сложнее.

— Костян, во втором ящике изолента, возьми, и обмотай мои руки вокруг, вместе с котом.

Друг старательно обматывает мои руки с Боцманом посередине, стараясь не попасть под его когти. Он перебирает лапами, царапая меня.

— Костян! Свяжи ему задние и передние лапы.

Готово, лапы накрепко примотаны друг к другу. В голове, похихикивая появляется мысль, что получился «кровавый бутерброд». Снизу и сверху мои руки, посередине кот, и всё это, смотано изолентой.

3аходим в приёмную ветклиники. В очереди две бабушки с птичками. Видят двух мужиков перемазанных кровью и ошалевшего кота. Смотрят на нас, открыв рты.

— Бабульки, нам срочно надо!

— Проходите, — говорит одна.

Заходя в кабинет, слышу в спину: «Вот изверги, лапы коту связали и снасильничали».

Пожилой ветеринар само спокойствие. Разрезает изоленту, очищает шерсть животного от крови. После осмотра, взгляд врача полон недоумения.

— Первый раз вижу, чтобы рану, вместо бинта, котом перевязали.

— Не понял, — отвечаю ему.

— У кота пара царапин, у вас, глубокий порез на ладони.

— Так это, моя кровь? — уточняю у него.

— Да, и вы благополучно остановили кровотечение своим котом.

— Так с ним, всё в порядке?

— Да, но у него стресс.

Чувствую, как от стыда краснеют уши.

— Спасибо доктор, сколько с нас?

— Для вас… бесплатно, — отвечает врач.

И мы с Костей, понимаем, что слово «дураков», он из вежливости пропустил.

Олен Лисичка

История одной любви

Валентина Иванова

Ровная гладь зеркала всколыхнулась, и словно из воды вышел старик. Магул, а именно так звали старика, сел в кресло, обхватил голову руками и застыл. Его силуэт отражался в зеркале, но если в кресле сидел древний старик, то в зеркале было отражение довольно молодого мужчины. В варварских землях это зеркало называли «Зеркало Боли». Оно могло как исцелять, так и причинять боль. Но никто не знал о его втором секрете. Зеркало служило порталом, с помощью которого Магул путешествовал во времени и пространстве. Магул не был безумен, он понимал, что такие путешествия могут иметь страшные и необратимые последствия и поэтому сегодня он принял решение запечатать зеркало, чтобы ничто не нарушало течения времени. Встав с кресла, Магул прошел в комнату, чтобы приготовить всё к долгому, серьезному и сложному обряду. Семь дней и семь ночей Магул будет читать заклинания, чтобы навсегда закрыть портал, который может принести немало бед, если попадет в нехорошие руки.

— Мам, я красивая? — Алинка вертелась перед зеркалом.

Ярко-рыжие волосы и зеленые глаза — за это её многие называли в шутку ведьмой. Сегодня она одела нежно-зеленое платье и тонкая кольчуга поверх него смотрелась не как часть снаряжения, а скорее как дополнительное украшение. Но варварский мир был в состоянии войны и девушки, женщины, дети наравне с мужчинами должны были быть всегда готовы к бою. Но никто не жаловался, ибо другой жизни они не знали. Варвары так жили всегда.

— Ты у меня самая красивая, Алинка. — улыбаясь, сказала мама, она любовалась своей дочкой и с грустью думала, что придет момент, когда она встретит и полюбит мужчину и покинет отчий дом.

— Мам, а можно я надену сегодня не сапоги, а туфельки? Ну, мам, ну только сегодня, ну один денечек!

Алинка вдруг застыла, внимательно вглядываясь в зеркало. На мгновение ей показалось, что по зеркалу скользнула какая то тень. Оно было очень старое — это зеркало. Папа привез его из одного из боевых походов, сам сделал раму. Говорили даже, что это всего лишь часть большого зеркала, но никто, ничего не мог сказать точно. Алинка любила это зеркало, но были моменты, вот как сейчас, когда оно пугало её. Алинка вспомнила свой сегодняшний сон — мужчина со светлыми короткими волосами и голубыми глазами стоит прижав ладони к зеркалу. Этот сон из ночи в ночь снится ей уже долгое время.

— Дочк, ну надень сегодня туфли. Вроде пока на границах тихо, — мама улыбнулась и занялась домашними хлопотами.

Алинка тряхнула головой, прогоняя наваждение, рыжий дождь волос рассыпался по плечам. Улыбаясь своему отражению в зеркале, она еще минуту рассматривала свой наряд, а затем, легко повернувшись, побежала в комнату за туфлями.

Рустам потер уставшие глаза и откинулся на спинку кресла.

Звери убиты, арену и выживание отходил, перед сном зашел на форум в таверну, оставил пару комментов в топах. Всё, хватит. На сегодня всё. Спать…

Рустам разделся и лег на кровать. Но сон не шел. Смутное беспокойство, вернее даже не беспокойство, а какое-то тревожное приятное ощущение не давало покоя.

Вот уже несколько дней по дороге с работы домой он заходил в лавку антиквара. Там было два зала — один зал, где были выставлены дорогие вещи, отреставрированные, ухоженные, красивые. И второй зал, где царил хаос всякого барахла. Но именно это барахло привлекало Рустама. В углу стояло старое зеркало. Казалось, что в нем было собрано отражение истории сотворения мира, таким старым казалось это зеркало. Оно притягивало к себе, манило и, казалось, излучало таинственный свет. Рустам не удержался, приложил к нему ладони, и на миг ему показалось, что ровная холодная гладь дрогнула и где-то там, внутри промелькнул силуэт девушки. Рустам не разглядел его отчетливо, лишь пламя рыжих голос и блеск зеленых глаз.

«Утром обязательно куплю это зеркало» — подумал Рустам, проваливаясь в сон.

А старик Магул уже начал читать заклинания. Зеркало то вздрагивало, то словно волны бежали по его поверхности. Зеркало сопротивлялось заклинаниям. Оно давно уже жило своей жизнью. Столько человеческих судеб отражалось в нем, что часть их жизни прочно поселилось в зеркале.

Сегодня был общий выходной, и Алинка сходила на базар, потом навестила подруг, потом помогала маме по дому, вместе с ней готовили обед и еще много мелких бытовых дел. Между этими рядовыми заботами отбили пару слабых атак вражеской стороны. Никто не погиб. В общем, день удался. Уже поздним вечером, уставшая Алинка вернулась домой. Есть не хотелось, вместо ужина схватила печенье и запила его молоком.

— Мам, я спать! Спокойной ночи, дорогая мамочка! — крикнула Алинка. Сняв с себя одежду, она легла на кровать, накрылась одеялом, свернулась клубочком и закрыла глаза.

Но сон не шел. Какое-то непонятное чувство не давало покоя. Словно, кто-то тихо звал её. Словно, ветер за окном, тихий шепот, словно шорох крыла птицы. Алинка не могла отделаться от ощущения, что кто-то незримый смотрит на неё.

Встав с кровати, Алинка в одной ночной рубашке подошла к окну, но там стояла глубокая безветренная ночь. От старого зеркала исходил ровный, мягкий, матовый свет. Алинка подошла к зеркалу. По ровной поверхности побежала рябь. Алинка протянула руки к зеркалу, дотронулась до него, ощутив тепло, а потом… словно мощный поток воздуха подхватил девушку и закружил, и начал затягивать всё глубже и глубже. Алинка, словно провалилась в черную воронку…

Сегодня был выходной, но не спалось. Рустам проснулся едва только за окном начало рассветать. Опять всю ночь были какие-то видения, слышался непонятный шепот, шорохи. Он даже вставал, проверял — нет ли в доме посторонних, и конечно никого не обнаружил. Мужчина умылся, оделся и вышел из дома.

Предстояло встретиться с деловым партнером, потом тренировка и к другу нужно зайти. Потом в лавку, забрать зеркало.

За делами день летел незаметно, на тренировке Рустам вообще почувствовал с облегчением, что ночные видения отступили. А у друга за бутылкой пива вообще расслабился окончательно.

Рустам вдруг вспомнил про зеркало, и почти бегом отправился в лавку. Вдруг он подумал, что может не успеть до закрытия и ему стало страшно, словно от этого зависела его жизнь.

Ворвавшись в лавку антиквара, Рустам бросился к зеркалу. Старик антиквар смотрел на мужчину, пряча улыбку в густой бороде. Цена за зеркало оказалась несколько выше, чем думал Рустам, но торговаться не хотелось.

Спустя полчаса Рустам уже входил в свою квартиру. Прислонив зеркало к стене в комнате, мужчина отправился в душ. Выйдя из душа, Рустам разложил диван, постелил белье и лег. Усталость дня навалилась плотным туманом. Уже через полуприкрытые веки он вдруг увидел… нет, скорее почувствовал ровный теплый свет. Свет растекался по комнате с тихим шорохом. Рустам встал, подошел к зеркалу, и так захотелось коснуться светящейся поверхности… Рустам протянул руки, дотронулся до зеркала и словно ураганом завертелся мир вокруг него. Никаких ощущений, никакого страха. Просто черный вакуум затянул и проглотил мужчину.

Магул устал стоять и опустился перед зеркалом на колени. Старик продолжал читать заклинания, запечатывая временной коридор… Казалось, старик находится в глубоком трансе, и только равномерный шепот свидетельствовал о том, что старик жив…

Алинка очнулась на полу в темной зале старого замка. На ней была всё та-же ночная рубашка, в которой легла спать. Странно, но страха она не чувствовала. Стояла темная-темная ночь… и тишина… На стене висело зеркало. Оно светилось теплым светом, словно приглашая подойти. Алинка встала и подошла к зеркалу.

Светящаяся поверхность вдруг всколыхнулась и словно разделилась пополам. Алинка, не отводя глаз, смотрела на это чудо.

В глубине зеркала начал вырисовываться силуэт мужчины. Глаза Алинки раскрылись от удивления — на мужчине из одежды было только полотенце, неведомо как, державшееся на бедрах. Он приближался, становился всё отчетливее. И вот уже мужчина делает шаг вперед… Словно ступая с порога, шагнул из зеркала в комнату. Светлые, короткие волосы, голубые глаза. Алинка глубоко вздохнула и… рухнула на пол.

— Рыжие волосы, зеленые глаза… Сколько раз я видел тебя в своих снах. Сколько раз я мечтал дотронуться до этих волос. Как я хотел утонуть в омуте этих глаз… — Рустам, а это, как вы уже догадались, был именно он, сидел в кресле, держа на руках девушку. Он прижимал её к себе бережно, словно ребенка. Алинка открыла глаза:

— Кто ты? — еле слышно произнесла девушка.

— Меня зовут Рустам. Только не спрашивай, где мы и как мы тут оказались — я всё равно не отвечу. Не знаю. — Мужчина улыбался доброй мягкой улыбкой.

— Я… Я уже видела тебя. Во сне. Именно таким… — Девушка словно говорила сама с собой.

— Ой! Ты же почти голый, — и лицо девушки стала заливать краска — И я совсем не одета! Не смотри на меня! — Алинка закрыла пылающее лицо руками.

— Вот чудная, чего я там не видел, — засмеялся Рустам -Тебя хоть как зовут то, моё неожиданное привидение?

— Алинка, — ответила девушка.

— Мы оба не знаем, что произошло, но мы здесь и, значит, так должно было произойти… — мужчина улыбался, а Алинка тонула в этом взгляде.

— Волшебная ночь, как в сказке… — задумчиво шептала девушка.

— Это зеркало… Я сразу почувствовал, что с ним что то не так… — Рустам переводил взгляд с девушки на зеркало и обратно.

— Ага, меня оно тоже последнее время пугало, словно звало куда-то…

— Не важно, что произошло, но я искал тебя всю жизнь… — тихо тихо произнес Рустам.

— И я… — шепотом ответила ему Алинка.

Старик Магул уже четвертый день читал заклинания. Зеркало то бушевало штормом, то звенело, грозя рассыпаться на мелкие осколки. Но старик не обращал внимания ни на что. Дело должно быть закончено. Портал должен быть закрыт.

— Знаешь, я сейчас подумала, не важно, сколько продлится наша встреча. Главное мы здесь и сейчас. Главное, что ты есть. Что я не придумала тебя. И… я могу прикоснуться к тебе. Я ощущаю твой запах, я чувствую твоё дыхание. Я вижу и слышу тебя. И мне не страшно. — глаза девушки блестели зелеными огоньками. Звонкий голос улетал и растворялся под сводами залы.

— Ты умничка. Тсссс… — Рустам провел пальцем по губам девушки, потом наклонился и прильнул губами к нежным губам Алинки. И весь мир для этих двоих замкнулся сейчас в этой комнате. Темнота обволакивала двух влюбленных, закрывая от всей вселенной. И только стук двух сердец нарушал тишину этой волшебной ночи. Рустам встал с кресла, всё так же держа на руках девушку, и закружился по комнате в танце.

Магул не ощущал своего тела. Онемевшими губами продолжал шептать заклинания, закрывая портал. Комната вокруг него кружилась, словно огромная воронка. Счет шел уже на часы.

— Смотри, что-то странное происходит с зеркалом… — вдруг произнес Рустам.

И правда, зеркало темнело на глазах. Оно словно проваливалось внутрь себя, образуя водоворот. Девушка и мужчина завороженно смотрели на это действие, крепко держа друг друга за руки.

— Я не знаю, что сейчас произойдет, но зато теперь я знаю, что такое любовь. Любовь, это когда дышишь одним воздухом с любимым человеком. Когда сердце одно на двоих. Когда даже через расстояния чувствуешь его мысли, радость и боль… — прошептала Алинка.

— Я люблю тебя, моя маленькая сказочная ведьма. — Прошептал Рустам. Комната вокруг них сжималась, темнота, словно материализовалась и поглощала двоих влюбленных. Зеркало стало сливаться с комнатой и всё вокруг молодых людей завертелось, закружилось в безумном вихре.

Последние слова заклинания взлетели под своды замка, старик Магул без сил рухнул на пол. Какое то время он лежал неподвижно. Потом встал. И согнувшись, словно под тяжким грузом, подошел к зеркалу. Поверхность была холодная и твердая.

— Так тому и быть! — уже ровным спокойным голосом произнес Магул. — Устал я. Очень устал. Но теперь я имею право отдохнуть.

И старик отправился в комнату, что служила ему спальней.

— Все на защиту замка Голова Дракона! — крик с улицы разбудил девушку.

Алинка вскочила с кровати, быстро облачаясь в снаряжение, пыталась вспомнить, что ей снилось. Чему-то улыбнулась, кончиком языка провела по губам и бегом бросилась на улицу.

Рустам проснулся от яркого солнечного света. Зажмурившись на секунду, Рустам тряхнул головой, прогоняя остатки сна. Рука затекла во сне, сжимая кулак. Рустам разжал кулак: на ладони лежала прядь ярко-рыжих волос.

Валентина Иванова

Любовь по интернету

Олен Лисичка

…Так, не забыть подписать накладные у снабженцев, иначе останемся без топлива. Зайти в бухгалтерию, отдать счёта по исполненным договорам. Вроде всё. Зайти на минутку к подружке Ирке Лазаревой…

Все эти мысли, теснились в симпатичной головке молодой женщины по имени Татьяна, примерно тридцати пяти лет от роду. Уже два месяца, как она из Татьяны превратилась в начальника отдела сбыта ООО «Металлист» Татьяну Анатольевну. Уверенная походка, дорогой парфюм, строгость во взгляде. Сегодня она приехала подписывать бумаги у самого крупного клиента компании. Возле отдела «Новые строительные технологии», сбавила шаг, собираясь заглянуть к подруге, но не успела. Дверь резко открылась, из кабинета выскочила заплаканная Ирочка.

Ирочка и Татьяна вместе учились, и дружить стали класса с десятого. Не то, чтоб это была такая уж близкая дружба, но девичьи воспоминания всегда сближают, и теперь уже взрослые женщины частенько делились друг с другом наболевшим. Ирочка была разведена, и последнее время, пыталась устроить свою личную жизнь, но как она говорила: «Одни козлы попадаются» Сейчас, лицо Ирочки симпатичным назвать было трудно. Красный, распухший от слёз нос, потёкшая тушь, стёртая помада.

— Ируся, привет! Что случилось подруга? — спросила она заплаканную женщину, обнимая её за плечи.

— Он меня бросил.

— Кто бросил? Ты уже целый месяц ни с кем не встречаешься.

— Николай!

— Какой Николай?

— Он со мной в группе познакомился.

— В какой группе, Ира? Ты же никуда кроме фитнеса не ходишь?

— В контакте, в группе поэтов. Николай, он тоже с Подольска.

— Ира, но ты же не поэт! Или поэт? Ничего не пойму.

— Я хотела с настоящим поэтом познакомиться, вот и зашла.

— Зачем тебе поэт?

— Мне не хватает душевного тепла. Хотела, что бы мне стихи читали и называли своей музой. А он такой возвышенный, утончённый. Не то что это быдло офисное. Только и могут в вырез блузки заглядывать, а как жениться, так ни одного желающего. А мне уже тридцать пять лет, у меня уже вон, морщинки появились! Кому я морщинистая нужна бу-у-ду!

Ирочка снова расплакалась, вытирая слёзы кусочком бумажного полотенца.

— Ты познакомилась с ним в группе в контакте, он читал тебе стихи и говорил, что жить без тебя не может. Но что-то пошло не так, и он тебя бросил. Правильно?

— Неет, — сквозь слёзы сказала заплаканная женщина.

— Так что же случилось между тобой и этим «возвышенным» негодяем?

— Всё было хорошо. Он мне понравился, я ему. Целый месяц романтической переписки, признания в любви, клятвы — говорил, что жить без меня не может. Писал, как будет страстно целовать меня при встрече и носить на руках, потому что я — богиня. В субботу назначил свидание. Я готовилась, причёску новую сделала, платье купила. Но сегодня он написал, что бросает меня. Просто так, без повода.

— Ирочка, успокойся, просто так ничего не бывает. Иди, работай. Вечером, часиков в восемь, приходи ко мне. Вместе мы во всём разберёмся.

Ирочка перестала плакать, вытерла слёзы.

— Спасибо тебе, Танюша, я думала — умру! Сердце так и разрывалось, ты такая хорошая.

Рабочий день у Татьяны Анатольевны закончился ровно в 18:00. Неспешно убрав бумаги со стола, она вышла из своего кабинета, сдала ключи пожилому охраннику и отправилась домой.

Дома всё было как обычно, муж пришёл чуть раньше и уже сидел за компьютером.

— Привет, дорогой, — поприветствовала она мужа.

— Привет, дорогая, — ответил он, не вставая с кресла. А ведь ещё полгода назад он встречал ее в прихожей, помогал раздеться, целовал, говорил, что скучал. Как будто всё это было в другой жизни.

— Как на работе? — спросила она.

— Да всё нормально, у тебя как?

— Пыхтим потихоньку, Юрич опять пьяный пришёл, ты его помнишь, наверное, на шашлыках у нас был.

— Да помню, а что, он запил?

— Да с женой последнее время как кошка с собакой.

— Может, помирятся?

— Может и да, а может и нет, — ответил муж.

— Витя, посиди со мной пока я поужинаю.

— Не могу, у меня в танках бой начинается.

— Ну а кино вечером — посмотрим?

— Нет, у нас клановые войны, меня мужики не поймут.

— Вы как дети малые со своими танками, лучше бы жёнам бой устроили, — ответила женщина.

— Таня, ложись без меня, у нас в 00:30 совещание командиров. Да, да, без меня не обойдутся.

«Опять придётся одной засыпать», — подумала Татьяна, и не в первый раз уже. «Чтоб они сгорели, твои танки!»

Татьяна, в который раз уже, будет лежать, и ждать чуда. Может, свет отключат, или компьютер сломается? Тогда они заснут вместе, крепко прижавшись, друг к другу. Татьяна будет чувствовать рядом горячее тело мужа, уляжется на его плечо, будет водить рукой по его груди, животу, а может и опустит руку ниже, станет говорить всякие глупости, наслаждаясь минутами такой нужной обоим душевной близости.

В дверь позвонили.

— Дорогая, ты кого-то ждёшь? — крикнул из-за компьютера Виктор.

— Да ко мне Ирка Лазарева пришла, мы с ней на кухне по бокальчику вина выпьем, и поговорим о своём, о женском.

— …Ну вот, Танечка, — продолжила Ирина, отпив глоточек красного вина, — так я и попала в эту группу в контакте. Все вежливые, культурные, ко мне только на Вы обращаются, интеллигенты, одним словом. Я сказала, что я начинающая поэтесса, и мне нужен наставник. Они сообщениями меня засыпали, все хотели быть моим наставником. Я странички желающих просмотрела и выбрала Николая.

— Почему Николая? — попросила уточнить Татьяна.

— Ему 37 лет, живёт с нами в одном городе, и он симпатичный мужчина, — ответила подруга.

— Ирочка, но ведь всё может быть совсем не так! У меня самой на аватарке в контакте, стоит фотография польской актрисы!

— Танечка! Я ему верю. Он интеллигентный человек, поэт, он врать не будет!

— Ой, Ира, ой, не знаю. Сердцем чувствую, не его фотография. Ты сама какую фотку на аватарку установила?

— Ну ту, я тебе показывала, в красном платье.

— Это то самое платье с вырезом до пупка?

— Ну да, та самая фотка. А что, пусть видят, в какой я отличной форме для своих тридцати.

— Тридцати пяти — поправила её Татьяна.

— Злая ты Танька, может, я себя на тридцать чувствую.-Ирочка сделала губки бантиком и выпятила грудь.

— Смотри, больше тридцати не дашь!

— Рассказывай, молодуха, что произошло, ты же сказала, у вас с Николаем любовь.

Ирочка собралась разреветься.

— Так, даже не думай, выпей вина, сейчас во всём разберёмся. Во первых, почему ты решила, что это любовь?

— Таня, он такой, такой! Он так мне о любви рассказывал, так рассказывал! Стихи писал, говорил, что умрёт, если мы не будем вместе. Обещал, всю жизнь на руках носить. И любить до гробовой доски. Называл своей музой. Вот послушай, что он мне написал:

Я в глазах твоих утону, можно?

Ведь в глазах твоих утонуть — счастье.

Подойду и скажу: Здравствуй,

Я люблю тебя. Это сложно…

Нет, не сложно, а трудно,

Очень трудно любить, веришь?

Подойду я к обрыву крутому,

Стану падать, поймать успеешь?

Ну а если уеду — напишешь?

Я хочу быть с тобой долго

Очень долго…

Всю жизнь, понимаешь?

Ирочка опять заплакала.

— Да, красивые стихи. Раз он тебе такие стихи пишет, точно влюбился, надо вас помирить.

— Давай ему напишем, — предложила Татьяна. Ведь не может он просто так взять и бросить тебя? Может ты его чем-то обидела, поэты — они такие ранимые и обидчивые, как дети.

— Я не могу, — хлюпая носом, сказала Ирочка, он меня в чёрный список внёс. Давай с твоей странички напишем.

— Ну не знаю, это же моя страничка.

— Тебе жалко что ли, сообщение отправить? Ты же моя подруга, ну пожалуйста, Танюша, спаси! — слёзы снова покатились из глаз Ирочки.

— Хорошо, только не реви, скажи ему, что это страница подруги, пусть потом мне не пишет.

Весь вечер со странички Татьяны отправлялись сообщения Николаю, полные слёз, мольбы и страданий. Вот и допита бутылка вина, выплаканы пара рюмок слёз, бесчисленная череда любовных посланий застыла в паутине интернета. Надпись под аватаркой не даёт шансов на прощение — Николай был в сети 10 часов назад.

Рабочий день Татьяны, начался с просьбы зайти в бухгалтерию. «Опять накладные перепутали!» — подумала она. Женщина посмотрела на себя в зеркальце, подправила помаду на губах, и вышла в коридор. Навстречу шёл Влад Сергиенко. Он заулыбался. Красивый, подтянутый, мечта незамужних дам всех отделов. Татьяне он нравился, да и она ему, как рассказали ей сотрудницы по секрету, тоже.

— Привет Танечка, ты как всегда обворожительна, — мужчина галантно поцеловал Танину ручку, — Вы, Танечка, больше похожи на королеву красоты, чем на начальника отдела.

— Влад, ну ты известный мастер по комплиментам, — ответила женщина.

— Надумаешь бросить мужа, скажи мне первому, я не раздумывая возьму тебя замуж.

— Владик, Владик, смотри, а вдруг твоё желание сбудется? — с улыбкой ответила женщина.

— Я буду просто счастлив, — улыбнулся Влад, — Но сейчас вынужден тебя оставить — генеральный ждёт.

— Увидимся, — ответила она и послала ему воздушный поцелуй.

«Интересно, а каков он в постели?» — подумала Татьяна, глядя в спину удаляющемуся мужчине, и сама удивилась своей мысли. Такого с ней раньше не происходило.

Все знали, что от Влада сбежала жена, но никто не знал причину. Решение женской части коллектива было единогласным: «От такого мужика сбежать могла только дура!»

Заглянуть на свою страничку в социальной сети Татьяна смогла только в обед. Сразу обратила внимание на прямоугольник письма с цифрой «два», висящий в правом углу странички. «Ответ он Николая пришёл», — подумала она. Палец застыл над пиктограммой сообщения. «Сейчас открою, и решится судьба Ирочки, — подумала она. — А вдруг, там что-то плохое? А может, он её простил? Не открою — не узнаю.» Она не ошиблась, оба письма были от Николая. В первом было написано: «Ирина! Не пишите и не звоните мне. Вы разрушили те прекрасные чувства, которые были между нами. Увы, огонь любви погас, залитый ложью и предательством. Прощайте же навсегда. Я Вас любил…»

«Вот так дела! — подумала Татьяна. — Да Ирка, после такого письма реветь неделю будет. Удалю-ка я его, скажу, что он внёс и меня в чёрный список. Так она его быстрее забудет. Надо будет пригласить Ирочку на ближайший день рождения и с кем-нибудь познакомить. Рядом с хорошим мужчиной все невзгоды и обиды мигом забудет. Какая я умница!»

От того, что проблему Ирочки можно решить, на душе Татьяны стало спокойно. Так, а что там во втором письме?

«Уважаемая Татьяна! К моему глубокому сожалению, дальнейшие отношения с Ириной считаю невозможными. Я случайно узнал, что она переписывается ещё с одним поэтом из нашей группы.

Нельзя сначала убивать,

Потом шептать: «Я не нарочно!»

Нельзя все время предавать,

Потом молить: «Исправлюсь, точно!»

Я искренне Вас благодарю за участие в нашем примирение. К сожалению, оно невозможно.

У Вас, Танечка, большое доброе сердце, я вижу, какой вы замечательный человек. Я написал для Вас стихи, примите как подарок от меня за все ваши труды.

Нежная, как бутон в солнечном свете,

Радужная, как росиночка на рассвете,

Милая, словно бабочка, что порхает.

Уникальная, ведь таких не бывает!

Ты прекрасная девушка, ты ведь знаешь?

Ты как Ангел, когда ты мечтаешь…

Прямо светишься нежным светом,

И вот романтично воспета поэтом!

«Интересно, о переписке с другим мужчиной Ирочка не сказала», — подумала Таня. Кто же из них врёт? Ирочка? Николай?

Стихи Татьяне ещё никто не посвящал. Это было приятное чувство. Щёки Татьяны покраснели, сердце забилось быстрее. Мне посвятили стихи!

Дома муж заметил блуждающую улыбку на лице жены.

— Чему это ты улыбаешься? — спросил он.

Татьяна вспоминала первое, написанное для неё стихотворение, но мужу сказала: «Сотрудница замуж выходит, вспомнила, как это у нас было».

— Да, есть что вспомнить, — заулыбался муж.

Засыпала Татьяна опять одна, у мужа была очередная компьютерная война, где без него никак. «Надо было хоть спасибо за стихи сказать» — подумала она.

Утром, во время завтрака, снова просмотрела свою страничку в соц. сети. Новости, пара лайков за фотографии, вездесущая реклама. Пока муж сидел с планшетником в туалете, написала Николаю: «Николай! Спасибо за стихи, которые вы для меня написали». Нет, не то чтобы она боялась, что муж увидит, это просто была не её тайна. А «спасибо» за стихи, это обычная вежливость. Женщина закрыла свою страничку, посмотрела на время — пора на работу.

День, как обычно, начался с миллиона телефонных звонков — заказчики, поставщики, начальство. Татьяна даже кофе смогла выпить только в начале одиннадцатого. После обеда зашла в кабинет, сняла туфли и вытянула ноги, положив их на соседний стул, глубоко вздохнула. Напряжение, копившееся с утра, сразу спало. Зашла на свою страничку в соц. сети, посмотреть фотографии и почитать новости. Вот и новое сообщение. «Опять Ирка на мужиков будет жаловаться», подумала она, нажимая на конвертик. Однако письмо было не от подруги, написал ей Николай.

«Добрый день Татьяна! Я с огромной благодарностью принимаю ваше «спасибо». После некрасивого поступка Ирочки, весь мир для меня погрузился во тьму, в моей жизни не осталось ни одного светлого лучика.

Я тебя теряю —

Как лес теряет музыку,

Когда в него приходят холода.

Моей душе —

Пожизненному узнику —

Из памяти не выйти никуда.

Я тебя теряю —

Как дом теряет небо,

Когда окно зашторивает дождь.

И будущее наше, словно ребус:

Я не прочту.

И вряд ли ты прочтёшь.

И вот появились вы. Я снова улыбаюсь! Не бросайте меня, Татьяна, без вашей поддержки мой мир затопит чернота одиночества».

Мы поговорим о том, как излечить,

Чтоб сердце вновь не искалечить,

Как научиться просто жить

Счастливою дорогой в вечность.

«Бедный, бедный Николай» — подумала Татьяна. Он любил Ирочку, а она так с ним поступила. О том, что Ирочка и Николай познакомились по интернету всего месяц назад, и никогда друг друга вживую не видели, она как-то забыла. Да-а, Коля, угораздило же тебя на Ирочку попасть. Татьяне искренне было жаль мужчину. И стихи он пишет красивые. Настоящий поэт!

Немного подумав, Татьяна написала ответ: «Николай, всё у вас будет хорошо, не отчаивайтесь! Вы ещё встретите девушку своей мечты.»

О том, что Николай не поэт, и стихов не пишет, Татьяна не узнает никогда. Все «свои» стихи он ворует у известных поэтов. Разведённый мужчина, придумавший себе развлечение, как он его назвал «развод куриц по интернету». Последней его жертвой была Ирочка. Месяц пудрил ей мозги, признавался в любви, называл своей музой, обещал связать с ней свою жизнь. И когда Ирочка ему поверила, он её бросил, получая огромное удовольствие от её слёзных сообщений. Как они ржали с мужиками, когда он рассказывал об очередной «победе». И тут, вот удача, нарисовалась очередная дурочка.

Он не всегда был таким. Всё началось, после того, как его жена ушла к его лучшему другу. Теперь он был мстителем, обманывая и бросая женщин, получал удовольствие. «Все они одним миром мазаны, заработали» — решил он. Но в последнее время злость его сошла на нет. Он и сам не сразу поверил в то, что произошло, ему понравилась замужняя женщина. Ему, женоненавистнику, да ещё и замужняя! Это последний «развод куриц по интернету» решил он, но переписку не прекратил. К своему удивлению он понял, что эта женщина ему нравится.

Этот вечер ничем от других вечеров последних полгода не отличался. Муж прилип к компьютеру, танковые бои затянули его с головой. Женщина поужинала в одиночестве, приготовила картофельное пюре с котлетами на обед для мужа.

Подошла к нему, обняла: «Дорогой, давай телевизор вместе посмотрим, я скучаю по тебе, ты вроде и дома, а я тебя не чувствую. Ты или за компьютером, или на работе. Мне так не хватает наших вечерних разговоров. Чувствую себя одинокой женщиной.

— Таня, у меня бой, ты мне мешаешь. Вот! Промазал из за тебя! Убери руки, я прицелиться не могу. Сама телек посмотри. Поговорить и с подругами можно. Я занят.

Женщина зашла в спальню, легла на супружескую кровать, и включила висящий на стене телевизор. «Вот и кровать стала не супружеским ложем, а просто местом, где я засыпаю в одиночестве. Одна радость была — проснуться пораньше и прижаться к широкой спине мужа. Да и близость, хорошо, если пару раз в месяц, а ведь нам всего по тридцать пять», — с грустью думала она. С экрана телевизора очередная певичка пела о каких-то половинах, ей всё было мало. Краем уха слушая музыку, Татьяна включила телефон и зашла на свою страничку. «Посмотрим, посмотрим» — Таня уверенно открыла новое сообщение от Николая.

«Здравствуйте, Татьяна! Спасибо за тёплые слова. Они придают мне сил. Но я считаю крайне несправедливым, что мы говорим только обо мне. Позвольте узнать, как ваши дела?»

«Хоть кто-то спросил, как у меня дела», — подумала Татьяна.

«Николай, у меня всё нормально, на работе небольшая запарка была, но всё разрешилось».

Прежде чем отправить письмо, подумала: «А не слишком ли откровенно для совершенно незнакомого человека? Хотя, с другой стороны, он единственный, кто интересуется как у меня дела. На крайний случай, заблокирую его и забуду».

Изящный пальчик с маникюром нажал «отправить сообщение».

«Татьяна, вы такая замечательная женщина, что все неприятности просто обязаны обходить вас стороной. Ночью я проснулся от мысли, что в мире ещё есть добрые и отзывчивые люди. Этой же ночью я написал стихотворение, не скрою, ваш образ мне помогал.

Всегда найдётся женская рука,

чтобы она, прохладна и легка,

жалея и немножечко любя,

как брата, успокоила тебя.

Всегда найдётся женское плечо,

чтобы в него дышал ты горячо,

припав к нему беспутной головой,

ему доверив сон мятежный свой.

Всегда найдутся женские глаза,

чтобы они, всю боль твою глуша,

а если и не всю, то часть её,

увидели страдание твоё.

Но есть такая женская рука,

которая особенно сладка,

когда она измученного лба

касается, как вечность и судьба»

«Какие красивые стихи», — подумала Татьяна. И это для меня, именно для меня. Нет, Николай гениальный поэт, и очень внимательный мужчина.

— Танюша! — услышала она голос супруга.

— Что, любимый?

— Сделай мне кофе с бутербродом, я встать не могу, у меня бой на Глобальной Карте через минуту.

— Сейчас сделаю, — крикнула она и пошла на кухню. «Неужели, я стала нужна ему только для этого? Куда делись слова любви? Куда пропала нежность в словах и поступках? Нет больше ласковых „обнимашек“ и шаловливых поцелуев, он даже перестал хлопать меня по попке! Последние полгода я чувствую себя мебелью, а не женщиной».

Татьяна отнесла мужу кофе и бутерброды, вернулась в спальню, перед зеркальной дверью шкафа-купе распустила волосы. Из зеркала на неё смотрела симпатичная, с хорошей фигурой, зеленоглазая женщина среднего роста, чёрные волосы рассыпались по плечам. Сняла домашний халат, оставшись в одних трусиках. Грудь не висит, стройная, талия есть. На секунду задумавшись, сняла и трусики. Даже стрижку «там» сделала, а он даже не замечает. Повернулась боком. Попка торчит, не плоскодонка, упругая. Но ведь не уродина! Выгляжу лучше большинства своих подруг. Что же случилось? Почему с мужем мы становимся всё дальше и дальше друг от друга? Кто в этом виноват?

Женщина оделась, по телевизору продолжалась музыкальная программа, какие то молодые девушки пели очередной шлягер: «Между нами любовь! Между нами любовь! Между нами любовь! Вот такая, вот такая любовь!»

Вот, у кого-то любовь, а у кого-то она умирает, подумала она. Села на кровать и взяла в руки телефон. Открыла свою страничку в соц. сети, новых писем не было. Татьяна расстроилась, но понять причину этого не могла или не хотела. «Пойду конфетку съем, всё равно мужу всё равно, как я выгляжу» — подумала она и отправилась на кухню.

Пять следующих дней пролетели как один. Самый крупный покупатель металла затеял большую стройку, и отдел Татьяны оказался загружен работой по самую крышу. Домой уходили в десятом часу вечера. Сил не оставалось даже на семью. И вот, наконец-то долгожданная суббота.

Можно выспаться, поваляться в кровати, да и просто посмотреть телевизор. В воскресенье, разобравшись с накопившимися домашними делами, Татьяна устроилась перед телевизором, шли «Танцы на ТНТ». Передача завораживала, молодые парни и девушки показывали своё мастерство на сцене. Татьяна не могла оторвать от них глаз, переживала за каждого участника. Во время очередной рекламной паузы взяла в руки телефон и открыла свою страничку. Четыре непрочитанных сообщения! Открыла первое, от Ирочки. «Танюша привет! Тебе Николай ответил?».

Татьяна хотела спросить у подруги, писала она другому мужчине в группе или нет, но передумала. Ведь не просто так её бросил Николай. Поэт, интеллигентный человек, приятный в общении мужчина соврать о причине разрыва с Ирочкой просто не мог! Скорее всего, Ирочка закрутила сразу с двумя. Сделав такой вывод, Татьяна написала ответ: «Нет, он и меня внёс в чёрный список». Так будет спокойнее, решила она и отправила сообщение.

Так, так, кто там ещё мне пишет? Три остальных сообщения были от Николая.

«Татьяна! Хочу вас спросить, понравились ли вам мои стихи?».

«Татьяна, Вы так долго не отвечаете, Вы на меня обиделись за назойливость? Если так, прошу меня извинить».

«Татьяна! Вы пропали, я за Вас очень переживаю, у Вас всё хорошо? Пожалуйста, ответьте мне».

Татьяна прочитала сообщения Николая, и подумала, что есть на свете человек, который волнуется и переживает за неё. Практически незнакомый, человек, с которым её жизнь пересеклась по воле случая. Ведь если бы она приехала подписывать бумаги чуть раньше, или чуть позже, она бы не встретила Ирочку, и никогда не узнала о существовании Николая. Это судьба, или слепой случай? К сожалению, ответа у Татьяны не было.

— Да фугасом в него бей! — Татьяна вздрогнула от громкого вскрика мужа.

— Серёга! Он ваншотный! Смело лезь у тебя ХП ещё больше половины! Нет фугаса, голду заряди!

Для слуха Татьяны это была непонятная тарабарщина, которую она слушала последние полгода.

— Это что, навсегда? — задала она сама себе вопрос, ответа на который у неё не было.

Над аватаркой Николая горел огонёк с зелёной надписью «Онлайн».

Татьяна, немного подумав, начала писать сообщение:

«Добрый вечер Николай! У меня всё хорошо, зря вы волновались, на работе была запарка».

«Здравствуйте Татьяна! Я рад, что у вас всё благополучно. Я уже подумал — не случилось ли чего, три дня не мог заснуть».

Было приятно, что где- то там, в бесконечных сетях интернет паутины, кто-то за неё переживает. Но она замужняя женщина, и ни о каких отношениях с другим мужчиной не может быть и речи, даже о таких, виртуальных. Поэтому, она написала: «Николай! Мне конечно, приятно, что вы за меня переживаете, стихи вы пишите красивые, но всё же мы совершенно посторонние друг другу люди».

Татьяна сходила на кухню, сделала себе бутерброд и чай, вернулась. Взяла в руки телефон, ни одного сообщения не было. «Ну вот, обиделся», — подумала женщина. Вроде и всё равно, а вроде и нет, не пойму. Да что я вообще волнуюсь, нужен он мне», — подумала она и включила телевизор. Через пятнадцать минут просмотра очередного сериала поймала себя на мысли, что уже четыре раза открывала свою страничку, и каждый раз смотрела на прямоугольничек письма. Ответа от Николая не было. Точно обиделся. Интересно, а фотография на его страничке настоящая? — подумала она. Увеличила фото, с телефона на неё смотрел молодой Дэвид Духовны. В углу экрана загорелась цифра один — новое сообщение. Сердце Татьяны предательски дрогнуло. Открыла письмо.

«Татьяна, извините, что сразу не ответил. Смотрел в записи „Битву экстрасенсов“, последний выпуск. Обожаю всё, что связанно с экстрасенсами, магией и ясновидением».

Татьяна ещё со школы любила подобные вещи. Слова «магия» и «ясновидение» вызывали у неё трепет. Она обожала программы про магов. Муж считал это дуростью и баловством.

«Николай! Мне очень интересно всё, что связано с магией и ясновидением!»

Ответ от Николая пришёл через минуту. « Танечка, можно я вас так буду называть? Я тоже немного ясновидящий, хотите, я посмотрю в будущее и скажу, что с вами будет завтра?»

«Конечно, хочу. Коля, можно и я буду называть вас не столь официально?»

«Танечка, вам можно всё! Так вот, заглянув в завтрашний день, я увидел, что вы идёте на работу и держите в руках сумочку».

Татьяна улыбнулась экрану телефона. В том, что она завтра пойдёт на работу и в руках у неё будет сумочка, она не сомневалась. От такой простой шутки настроение стало заметно лучше, как будто в комнате прибавилось света.

«Вы насмешили меня Коля. Даже настроение стало лучше».

«Танечка! Мне очень легко с вами общаться. Вы такая светлая женщина. Я стихотворение написал о внезапной любви. Буду рад, если оно вам понравится. Это ни в коем случае не о нас. Мы с вами просто друзья.

Любовь приходит к нам незвано,

Она как белый снегопад,

Всегда красива и желанна,

И каждый человек ей рад.

Бывают бури и сомненья,

Бывает ревность, как гроза.

Но нет прекрасней ощущенья,

Чем посмотреть любви в глаза.

Она украсит все мгновенья,

Позволит в небесах летать.

От скуки вмиг найдёт спасенье,

Позволив чувствами дышать.

«Какие прекрасные стихи — подумала Татьяна. А ведь когда- то и у нас с мужем была такая незваная любовь».

— Жена-а! Ты где? — услышала она голос мужа.

— В спальне телевизор смотрю, — ответила Татьяна.

— Пойдём, прогуляемся?

— Конечно, я сейчас оденусь. — Женщина была рада, что муж, наконец-то вспомнил о ней.

— Витенька, я через пятнадцать минут буду готова.

Быстренько накрасилась, поправила причёску, попшикала на себя духами от Дольче и Габбана «3 L`IMPERATRICE» Всё, я готова! А что это ты обо мне вспомнил? — спросила она.

— Да мне денег надо в игру закинуть, заодно и тебя выгуляю.

«Как будто я собака, какая-то, выгуливать он меня будет».

— А стихи мне почитаешь, как в молодости? — спросила она мужа. — Ну, хоть из интернета? Или, может, в кино сходим?

— Какие стихи? Какое кино? Кино дома по телеку посмотри. Мы пятнадцать лет женаты.

Хорошее настроение Татьяны пропало.

— Что скисла? — спросил мужчина. — Веселее! Тебя муж гулять ведёт!

«Лучше бы ты на супружеской кровати меня «выгулял», — подумала она, — скоро забуду, как это вообще бывает. Её желание исполнилось. Примерно в два часа ночи её разбудил муж. Ну как разбудил? Задрал ночнушку, отодвинул в сторону полоску трусиков, пристроился со спины, схватил за бёдра, и отдал «супружеский долг».

— Вить, ты хоть бы поцеловал меня, — с обидой в голосе сказала она.

— Я тебя следующий раз поцелую, может быть, даже грудь помну, а сейчас я спать хочу, — ответил мужчина.

— Витя, может ребёночка заведём? Я очень хочу. Нам уже давно пора. У всех наших знакомых дети уже в школу ходят!

Муж сел в кровати, потрогал лоб жены

— Ты заболела, мать? Дай пожить для себя, какие дети? Больше этот вопрос не поднимай.

Отвернулся и через минуту заснул.

«Больше похоже на изнасилование» — подумала Татьяна, и поворочавшись ещё с полчаса, заснула.

Переписка с Николаем продолжалась уже второй месяц. Каждое утро Татьяна первым делом заходила на свою страничку. Каждый день Николай присылал ей свои стихи о любви, картинки с цветами и смешными рожицами. Иногда Татьяна даже плакала от избытка чувств. Стихи Николая, и его цветочные картинки заменили ей внимание мужа, которое за последние полгода сошло на нет. Они переписывались обо всём — о погоде, моде, очередном выпуске «Битвы Экстрасенсов», спорили, кто победит в новом сезоне. Виртуальный мужчина стал для неё лучшим другом. Таня фантазировала, какой была бы её жизнь, если бы она вышла замуж за Николая. Всё представлялось ей в радужных красках. Они идут по летнему парку, она с коляской, ещё один ребёнок (ей, почему-то казалось — мальчик) идёт, рядом держа Николая за руку. Семейная идиллия. Из него получился бы хороший отец и муж. Внимательный, чуткий, всегда выслушает, пишет стихи и говорит красивые слова о любви.

Татьяна подолгу разглядывала его фото со странички в интернете. С фотографии на неё смотрел уверенный в себе, зеленоглазый мужчина с русыми волосами, выше среднего роста. Худощавый, открытое лицо, застенчивая улыбка. Ни- чего необычного, самый простой человек, пишущий для неё стихи и ставший за месяц лучшим другом и собеседником. Она прекрасно знала, что это не его фотография. Но кто запретит женщине мечтать?

А сегодня ночью он ей приснился.

Тихая летняя ночь. Она с Николаем под ручку идёт по летнему парку. Ярко горят звёзды. Они такие большие, и висят так низко, что кажется, их можно потрогать рукой. Пешеходная дорожка спряталась среди огромных деревьев, изредка встречаются широкие лавочки с вычурными гнутыми спинками. Поют ночные птицы. Людей практически нет, лишь где-то вдали играет музыка, и слышен смех молодёжи. Ветер доносит запах жареного мяса и дыма. На Татьяне лёгкое платье, босоножки она держит в руках, по тёплой от солнечных лучей тротуарной плитке приятно идти босиком. Тело женщины наполняет лёгкость и ощущение счастья, ей кажется, что она не идёт, а парит над землёй. Николай читает стихи о счастливой и яркой любви.

— Коленька, давай присядем, я устала — говорит она.

— Конечно Танюша, я должен был предложить это сам. Татьяна садится на лавочку, Николай становится перед ней на колени и начинает массировать ступни. Усталость уходит, уступая место приятному чувству от лёгкого массажа и сильных мужских рук. Танечка, ты такая красивая, смотрю на тебя и не могу глаз отвести. Ты сегодня самая яркая звезда на этом небосклоне.

От комплиментов, сердце забилось чаще, она покраснела. Хорошо, что ночью этого не видно.

— Танечка, смотри, какие яркие звезды. Хочешь, я расскажу тебе о созвездии Кассиопеи?

Татьяне не важен смысл его слов, она слушает его голос и плывёт по тёплым волнам летнего вечера. Николай поворачивается к Татьяне и бережно целует ее шею. Огонь от поцелуя жарким пламенем разливается по всему телу рука мужчины скользят вверх, грудь Татьяны оказывается в крепкой мужской ладони, Николай сжимает её и нежно поглаживает. Наконец, их губы встречаются, рука Николая опускается вниз, скользит по животу, ниже по ноге, останавливается у колена, там, где начинается платье. Пальцы мужчины ныряют под край платья, рука движется вверх по ноге и останавливается. Татьяна затаила дыхание. «Ну что же ты остановился, Коля» — шепчут губы женщины. Рука мужчины продолжает движение.

Да, Коля, да! О боже, как же хорошо! Женщина тонет в волнах дикого наслаждения, которые с каждой минутой накатывают на неё сильнее и сильнее. После очередной волны, тело взрывается фейерверком, сознание Татьяны разлетается миллионом частичек по всему парку. Эйфория длится недолго, парк начинает трясти, деревья ломаются, небо превращается в серую кашу.

— Танюха, проснись, — слышит она голос.

— Ты стонала во сне, — говорит муж. — Всё нормально?

— Да, всё хорошо, кошмар приснился, — отвечает она и отворачивается от мужа. Волшебный сон уже не вернуть, но чувства она не забыла, такого удовольствия она не получала давно.

«Спасибо Коленька», — подумала она, и заснула.

На работу Татьяна стала ходить с удовольствием. Ведь только там можно было, не опасаясь мужа, переписываться с Николаем, нет, с Коленькой, после памятного сна Татьяна называла его только так. Она осторожными вопросами разузнала всё о жизни Николая. Оказалось, что жена сбежала от него с его лучшим другом, после того, как тот выиграл в лотерею 20 миллионов рублей, детей у него не было. Хорошо, что квартира осталась ему от родителей, и на улице он не оказался. Николай хотел познакомиться с одинокой девушкой, можно даже с ребёнком, но пока такую не нашёл. Писал, что связал бы свою жизнь с ней, но, к сожалению для него, она замужем. Рассказал, что готовит к выпуску книгу своих стихов, но не хватает денег — примерно 45 тысяч рублей. Он прекрасно понимает, что таких денег ему никто не даст, поэтому будет экономить. А поэты в России всегда были голодными.

Татьяна, конечно в книгопечатании не разбиралась, но точно знала, что книг без обложки не бывает. Николай собирался заработать эти, но боялся, что цены поднимут, и денег не хватит. Сейчас он ищет человека, у которого можно эти деньги занять без процентов на пару месяцев. А потом, он, конечно, отдаст — за книгой его гениальных стихов уже очередь стоит. Татьяна ни минуты не сомневалась в том, что она займёт Николаю эту сумму. Гениев надо поддерживать, тем более таких, от одного имени которого сердце бьётся чаще, и наливается грудь. А деньги были, на летний отдых в Турции, в секретной коробочке лежало 60 тысяч рублей. Если взять на пару месяцев, никто и не заметит. После продажи книг Николай ей всё вернёт. Никакого риска, она просто сделает доброе дело.

«Николай! Я готова занять тебе 45 тысяч рублей на пару месяцев. Деньги возьму из отложенных на отпуск. За это время ты продашь свои книги, вернёшь деньги, я их доложу до отпускных, и всё будет хорошо. Как тебе моя идея?».

«Танюша! Ты просто добрая волшебница! Это отличная идея! Я уверен, что мои стихи будут раскупать, как „горячие пирожки“. Деньги вернём за пару недель. Может в каждой книге написать тебе благодарность? Пусть люди знают, благодаря кому они читают мои стихи».

«Нет, Коленька, не надо надписей. Просто сделай мне приятное, выпусти книгу».

«Танечка, вот какой вопрос, как я тебе расписку напишу?».

«Николай, никаких расписок не надо. Я верю тебе. Да и разве может быть иначе? Просто скажи, куда отправить деньги? И с тебя экземпляр книги с автографом».

«Танюша! Да я для тебя солнце с неба достану! Я тебе десять книг подарю! Буду каждый день приезжать к тебе и привозить по одной книге. Сегодня узнаю, куда перевести деньги и отправлю тебе реквизиты».

Татьяна Николаю нравилась, и деньги он брать не хотел. Но днём позвонила бывшая жена, обзывала его «ни на что не- годным нищебродом, и недомужиком, который жене даже машину не мог купить». Настроение было мерзким, опять переполняла ненависть к женщинам. Отвратительное настроение продержалось пару дней. На третий он написал Татьяне.

«Танечка, может в честь выхода книги в кафе сходим или в кино? Мы ведь с тобой из одного города».

«Я с удовольствием, я очень этого хочу, но я замужем, и мало ли что…»

«Танечка, я сейчас прочитаю тебе стихотворение, про ад и рай, ты поймёшь, что не всё так страшно.

«В Раю шёл снег, в Аду была весна»…

Ты знаешь, в этой фразе столько тайны.

В Раю давно пожухла вся листва,

А Ад цветёт. И это не случайно.

Ведь каждая душа, придя сюда,

С собой приносит солнечные блики

И радугу, и капельки дождя,

И радости восторженные крики.

Всё, чем жила, она сюда приносит —

И смех, и слёзы, и надежды свет,

Мечты, желанья, сновиденья, грёзы —

Всё то, чего за гранью Смерти нет.

Но есть ли это всё в Раю стерильном?

Там только лишь Покой и Тишина.

Замёрзший мир… И время там застыло…

В Раю шёл снег, в Аду была весна…

Танечка, выпьем по паре чашечек кофе, или в кино сходим. Я же не предлагаю тебе поехать ко мне. Хотя, скажу честно, мне этого очень хочется. Ты для меня за последние два месяца стала самым родным человеком. Попьём кофе, поболтаем, мы же друзья. Я тоже не могу долго сидеть в кафе. У меня дома щенок хаски, нельзя надолго одного оставлять, он ещё маленький».

«Хаски! Какой ты счастливый Николай! Я так хочу на него посмотреть».

«Придётся ехать ко мне домой» — его ответ сопровождал смеющийся смайлик.

«Я подумаю», ответила Таня, уже зная, что наверняка согласится.

На следующий вечер, в одной из саун города Подольска, собрались мужчины, человек шесть. Столы ломились от закусок и спиртного. Один из мужчин, под одобрительный смех остальных, что-то рассказывал. Его прервал зашедший с улицы молодой человек. «Мужики, я девочек привёз, как и договаривались, шесть штук» — сказал он.

— Заводи и пусть раздеваются, — махнул рукой в сторону гардероба один из них.

— Так что там дальше было, рассказывай! — за столом продолжился прерванный разговор.

— Ну, я ей и пишу, так мол и так, не хватает денег на обложки для книг, я в шоке, жизнь не мила.

— Эта мадам пишет: «денег тебе перешлю, пиши куда»

— Ну, ты молодец! Развести на сто косарей по переписке! — сказал один из мужчин, и похлопал рассказчика по плечу, — а если она деньги назад потребует?

— Да пусть требует. Жена, когда сбежала, карту сбера оставила, с пин-кодом, написанным с обратной стороны, она ещё полгода действительна. Вот на неё она деньги и перевела, с неё пусть и требует, — ответил он.

— Да ты не молодец, ты чёртов гений! — Мужчины за столом уважительно заулыбались.

Но рассказчик был невесел.

— Ты, чё? Втюрился в неё? Ха-ха-ха! Ну, ты даёшь!

— Мужики! Он в эту бабу втюрился!

— Да не мужики, вы чё? Нет, конечно!

Мужчина врал. Женщина не выходила из его головы. Деньги, которые он у неё взял, жгли руки.

К концу года навалилось куча бумажных дел. Татьяна, целыми днями занималась отчётами. Вот и сегодня, на работу Татьяна пришла самая первая. Разделась, села за стол, достала зеркальце, посмотрелась, поправила причёску, и стала перебирать бумаги. Через Минуту зашёл Влад Сергиенко. Бодрый с мороза, свежий, улыбчивый. Увидел Татьяну.

— Привет, Принцесса, ты как всегда обворожительна. Ну и холодно же на улице, — добавил он.

— Владик, конечно холодно, до нового года пять дней осталось — ответила женщина, улыбнувшись.

— Танюша, давай я тебя кофе угощу, — предложил он.

— Давай, — согласилась она. Если есть повод отложить бумажную работу на пять минут, почему и нет.

Они вышли в коридор, и подошли к кофейному аппарату.

— Ты первая выбираешь, — сказал Влад, — Танечка, ты так вкусно пахнешь! Так бы и съел!

Сердце женщины застучало, близость мужчины возбуждала, да и Влад ей нравился. Он осторожно положил руки ей талию, поцеловал в шею. Тело под его руками загорелось, жар распространился до самых кончиков пальцев, низ живота сладко заныл. Нежности, нежности ей не хватало последние полгода! И любви.

— Влад, я замужняя женщина, — сказала она дрожащим голосом, — Так нельзя!

— Я это знаю Танечка, но ничего с собой поделать не могу. Я влюблён в тебя последние полгода.

Женщина повернулась к нему лицом, прижалась, почувствовала, что он возбуждён, и впилась в его губы поцелуем изголодавшейся по ласке и любви женщины. Ноги Татьяны стали подгибаться, мысли в голове спутались. Одна рука мужчины ласкала грудь, вторая смело нырнула под платье. Рука мужчины уверенно легла на ягодицы женщины. Открывшаяся входная дверь, заставила обоих вздрогнуть. Волшебство близости звонко лопнуло с хлопком закрывающейся двери. Послышались голоса сотрудников пришедших на работу.

Татьяна резко отстранилась от Влада, поправила платье, не смея посмотреть ему в глаза, пошла в женскую комнату. Лицо женщины горело. «Ещё минута, и я отдалась бы ему прямо там — подумала она. Да что же со мной творится?» Умылась холодной водой. Привела мысли в порядок.

На переписку с Николаем, времени практически не было. Лишь изредка она жаловалась ему на горы бумажной работы. Он утешал её, говорил, что скоро всё закончится, надо потерпеть, что прекрасно её понимает, потому что сам находится в таком же положении.

«Значит Николай, так же, как и я, офисный работник» — подумала она. «Хоть что-то о нём узнала, он проговорился, а я заметила» — с удовольствием подумала женщина. «Жаль, что в субботу мы так и не увиделись». Татьяна расстроилась, что встреча не состоялась. Она очень хотела увидеть человека, который за три последних месяца стал лучшим другом и отдушиной в разваливающейся семейной жизни.

— Танюша, ты на корпоратив с мужем придёшь? — голос одной из сотрудниц отвлёк её от грустных мыслей.

— Нет, он этот день у родителей проведёт, одна приду. На самом деле, Татьяна не знала, да и не хотела спрашивать мужа, где он в этот день будет. Идти с ним на корпоратив она не хотела, последнее время они становились всё дальше и дальше друг от друга. Они перестали ходить в гости, никого к себе не звали, последние полгода прожили как люди, снимающие на двоих квартиру. Татьяна, конечно, понимала, что они вместе уже пятнадцать лет, но такое безразличие мужа к себе понять не могла. Да и простить тоже. Она женщина, а не табурет или комод.

Двадцать восьмого декабря, в самом большом офисном помещении отмечали Новый год. Как обычно, всё начиналось чинно и благородно. Женщины в красивых вечерних платьях, в «боевой раскраске», мужчины как обычно, кто в чём. Подведение итогов года, длинная речь генерального, который к счастью для коллектива, сразу уехал, пожелания, тосты. Через два часа не осталось ни одного трезвого человека. Выпивали даже те, кто твёрдо для себя решил на корпоративе не пить. Но общая атмосфера была такой, что остаться трезвым не было ни какой возможности. Сотрудники разбились на группы по интересам, выпивали, танцевали, громко рассказывали анекдоты.

— Танечка, — обратилась к ней главбух, пожилая женщина предпенсионного возраста.

— У меня в кабинете упаковка салфеток, мы забыли их принести, может, сходишь? Я тебе ключи от кабинета дам.

— Конечно, схожу, давайте ключи.

Татьяна взяла ключи, прихватила с собой бокал шампанского и пошла в сторону бухгалтерии.

— Танюша! Я тебе помогу, — услышала она голос Влада Сергиенко.

— Да я и сама справлюсь, — ответила она.

— Там замок заедает, вдруг не откроешь? — не сдавался мужчина.

— Хорошо, пойдём.

Татьяна взяла мужчину под ручку, и они пошли по коридору в сторону бухгалтерии.

— Владик, ты не будешь ко мне приставать? — улыбаясь, спросила она.

— Конечно, буду, — так же с улыбкой ответил он.

— Как у кофе-аппарата? — уточнила она, делая глоток шампанского, дверь хлопнет, сбежишь? Да не дуйся, шучу.

— Я не дуюсь, и не сбегу, — улыбаясь, ответил он.

Парочка дошла до кабинета бухгалтерии. Татьяна отдала ключи Владу.

— Ну, показывай, что здесь заедает?

Замок и правда, открылся не с первого раза. Мужчина открыл дверь, и сделал приглашающий жест: «Дамы вперёд» — зашёл следом, закрыл за собой дверь.

— Вот они, нашла! — женщина держала в руках пачку бумажных салфеток. Можно идти.

Он подошёл к ней, забрал салфетки, положил на стол. Взял женщину за руки. Татьяна замерла.

— Танечка, я тебя люблю.

— Я замужем, Влад.

— Знаю. Но поделать с собой ничего не могу.

— Влад, такой разговор у нас уже был, но закончился с хлопком двери.

— Танечка, сегодня хлопать дверьми никто не будет.

Мужчина повернул ключ в замке.

Он обнял её и поцеловал в губы. Руки женщины обвили шею мужчины, сказала ему на ушко: «молния с боку» Страстные объятья и жаркие поцелуи, не снимание, а срывание одежды. Мужчина рукой смёл со стола канцелярские принадлежности. Близки они стали здесь же, на столе главбуха.

Татьяна не о чём не жалела. Попросила Влада одеваясь: « Ты можешь вести себя со мной, как и прежде?»

— Конечно, Танюша, о нашей тайне не узнает никто.

После корпоратива прошёл месяц. Влад сдержал своё обещание, ни разу своим видом не показал, что между ними, что-то было. Татьяна видела, что он очень хочет с ней поговорить, но она этого разговора не хотела, она была к нему не готова.

Николай поздравил с Новым годом, жаждал встречи, но Татьяна, ему ничего не обещала. Женщина запуталась.

В феврале, после обеда ей стало плохо, еле успела добежать до туалета, где её стошнило. Стали раздражать запахи и резко поменялись вкусы к пище. В последние выходные января в гости пришла Ирочка, принесла тортик и шампанское. Татьяна съела кусочек, и побежала в туалет, её опять тошнило.

«Да когда же это расстройство желудка закончится? Сил уже нет», — подумала она.

— Танюха, что с тобой? — волновалась Ирочка.

— Не знаю, уже неделю так. Желудок, наверное, — успокоила она подругу.

— А ты часом не беременна? — сделала удивлённое лицо Ирочка. Неужели твой муженёк на ребёночка согласился?

— Ага, как же, согласился, жди у моря погоды, — ответила она. К терапевту в понедельник пойду, пусть лечит.

В 10 часов утра понедельника Татьяна сидела в кабинете терапевта. Она записалась по электронной очереди, поэтому рассчитывала, за часик пройти терапевта, и пойти на работу. Врач что-то писала в её карточке, и говорила: «Милочка, вы обратились не по адресу, у вас по женской части. Вот вам направление к гинекологу, он сегодня принимает до двух, успеете». Татьяна взяла листочек, и пошла занимать очередь.

В кабинете гинеколога Татьяна плакала. «Не может быть», — говорила она врачу. Этого просто не может быть.

— Может, Танечка, может, четвёртая неделя, поздравляю.

Татьяна плакала не от горя. Она плакала от радости. Она очень хотела стать мамой, очень. Но муж был против. Ещё год назад, она во всём его слушалась. Но, сейчас всё стало по-другому. Она знала, чей ребёнок у неё под сердцем. Близости с мужем не было последние два месяца, единственный раз был с Владом, ребёнок его.

Она зашла в кафе рядом с поликлиникой, заказала чаю с лимоном и стала думать, что же делать.

Из кафе она вышла через час, всё для себя решив. Первым делом, удалила свою страничку в соц. сети. «Прощай Коленька, я тебя почти полюбила, но виртуальная любовь мне не нужна»

Следующим местом, где она побывала, стал ЗАГС. Сотрудница не удивилась, когда она спросила, как написать заявление на развод. Заполняла бланк, и плакала, слёзы горячими дорожками катились по щёкам, и капали на казённый бланк. Всё-таки пятнадцать прожитых вместе лет, это не пятнадцать дней. Был бы ребёночек, ничего бы и не случилось. Ещё предстоят долгие объяснения с мужем и родителями. На счёт своих она не волновалась, мама и папа примут её в любой момент в любом состоянии, а вот родители Виктора устроят скандал. Мало того, что во всём обвинят её, так ещё и ославят на всю родню как шлюху.

Наконец-то, в начале шестого добралась домой. До прихода мужа, оставалось минут сорок. Собрала самое необходимое в большую спортивную сумку, вызвала такси, назвала рабочий адрес. Закрывая дверь, последний раз окинула квартиру взглядом, в груди защемило. Прошептала: «Прощай», захлопнула дверь и пошла к лифту.

Подъехав к офису, позвонила Владу, попросила его выйти на улицу. Мужчина вышел через минуту. Видно было, что спешил. Не застёгнутое пальто, без шапки.

— Привет, Танюша, что случилось? — спросил мужчина с волнением в голосе.

— Случилось, Владик, случилось, — ответила она. Я беременна от тебя, мужа я бросаю, вещи собрала, поеду к маме.

Татьяна смотрела на его лицо. Сейчас станет понятно, как на самом деле он к ней относится. После слов о её беременности, лицо мужчины просветлело, он улыбнулся, взял её за руки.

— Танечка, я же люблю тебя! И ребёночка я хочу. Не надо ехать к маме. Мужчина вытащил ключи из кармана куртки.

— Вот ключи от моей квартиры, таксисту я сейчас объясню, куда ехать, и попрошу помочь поднять твою сумку. Сам приеду через час. Всё будет хорошо.

Уже полчаса Татьяна ждала Влада, вещи так и лежали в сумке. Позвонила ему, сказала, что доехала нормально, спросила пароль от компьютера.

«Надо рабочую почту посмотреть» — подумала она.

Нажала на значок браузера, открылось окошко со страничкой в соц. сети, весь экран занимало письмо. Она не хотела знать содержание чужих писем, но что-то в тексте показалось ей знакомым, женщина стала читать:

— Танечка, я сейчас прочитаю тебе стихотворение, про ад и рай, ты поймёшь, что не всё так страшно.

«В Раю шёл снег, в Аду была весна»…

Новогодняя сказка

Валентина Иванова

Старый охотник Юрашка брел по лесу. Брел и бубнил себе под нос, кляня всех на свете за свою неудавшуюся жизнь, за неудачную охоту и слишком холодную зиму.

Что-то ничего не складывалось у него. Первую жену он бросил сам и даже имя её уже забыл, и не знал жива ли она или нет. Вторая жена бросила его и ушла к более молодому и более удачливому охотнику. В доме было холодно, еды не было, последние деньги Юрашка просадил в таверне, с единственным оставшимся другом.

Приближались новогодние праздники, и именно поэтому он встал сегодня пораньше и отправился на охоту. Но и этот день не задался — капканы, ловушки, силки — всё было пусто. Юрашка сел на поваленное дерево. В руках он вертел кусок веревки и совсем нерадостные мысли кружились в его голове. «Вот и жизнь прошла… И умри я здесь и сейчас, и никто не вспомнит и не заплачет обо мне…»

— Та к черту всё это! — воскликнул Юрашка. Его взгляд был направлен на толстый сук на старом дубе, росший на высоте вытянутой руки… Перекинул через него веревку… Руки охотника, привыкшие вязать узлы для ловушек, теперь вязали свой последний и главный узел в его жизни.

И тут до его слуха донесся звук — Юрашка прислушался — сквозь тишину доносилось то тявканье, то ли поскуливание. «Наверно лиса попала в капкан…» подумал Юрашка и, сунув веревку в карман, двинулся на звук. Тявканье доносилось из под большой ели. Раздвинув тяжелые ветки, охотник увидел четверых волчат. Маленькие совсем, они жались друг к другу и скулили. «Мать, наверно, на охоту отправилась» — подумал Юрашка.

— Убить вас рука не поднимется… — сказал старый охотник. — А оставлять жалко…

И тут он вспомнил, как пару дней назад через деревню проходили бродячие артисты. И в качестве одного из развлечений предлагали зрителям собачьи бои. Люди охотно шли смотреть на это и даже делали ставки, какой пес победит.

— Возьму я вас, да отнесу в город, к тем артистам. Глядишь, выручу за вас хоть немного и справлю новый год как положено… Достав из — за пазухи мешок, Юрашка принялся ловить волчат. Маленькие щенки огрызались, рычали и даже кусались, но все четверо были пойманы и посажены в плотный мешок. Юрашка закинул мешок за плечи и отправился домой. Шел сильный снег. Крупные хлопья бесшумно ложились на землю, заметая все следы горе — охотника…

Волчица пробиралась через заснеженный лес, по брюхо проваливаясь в снег. Утром она, оставив волчат одних, отправилась на охоту, и вот теперь, зажав в зубах зайца, спешила домой. Уже подходя к старой большой ели, что служила им логовом, её насторожила тишина. Щенки не скулили. Не тявкали. Сердце волчицы замерло на миг в тревоге. Со всех лап она бросилась, раздвигая ветки. Логово было пустым. Волчат не было. Она металась вокруг пустого логова вынюхивая хоть какой-нибудь след. Но глубокий снег жестоко молчал. Волчица металась по лесу, скулила и выла, но зимний лес остался равнодушен к её боли. Лес молчал. Выйдя на опушку леса, уставшая, выбившаяся из сил волчица, упала на краю ущелья. Полная желтая луна безмолвно смотрела с небес. И вдруг сквозь эту жуткую тишину раздался вой. То мать оплакивала своих детей.

— Жалкие глупые людишки! Вы подняли руку на моих детей! На беззащитных детей леса, тем самым нарушив негласный мир между людьми и волками! Мы сотни лет мирно жили рядом, не трогая друг друга. Так будьте же вы прокляты, неразумные существа! Пусть весь мужской род этой деревни обратится в зверей взамен моих детей! И да иссякнет род людской!

Волчица выла… выла… выла, извергая проклятия людям… Она охрипла, замерзла, но ничего не ощущая продолжала выть, взывая к небесам. Тучи на небе становились всё гуще, закрыв луну. И среди туч начал прорисовываться силуэт… волка…

— Да будет так! — Эхом пронеслось над ущельем и мирно спящей деревней.

— Звездочка, почитай стихи!

— Да, Звездочка, почитай!

— Лучше пусть Таша расскажет какую-нибудь историю!

— Айс, ты чего сидишь, притихла?

На утро в деревне намечалась свадьба и девушки собрались на девичник, а мужчины закатили гулянку в таверне.

— Девчонки, чет мне не по себе… — произнесла Илли. Вообще, полностью её имя было Иллюзия, но подружки сократили его, оставив только Илли.

— Почему? — Спросила Звездочка, — Ты должна улыбаться, радоваться — завтра твой счастливый день!

— Вы видели волка на скале? Вы слышали, как он воет? Аж мурашки по телу бегут… — произнесла Илли.

— Да уж… Жутко становится… — сказала задумчиво Таша. — Не к добру это…

— Ой, хватит вам тоску нагонять! — Сказала с улыбкой Айс, но и в её глазах читалось беспокойство.

— И не волк это, а волчица! — сказала Звездочка.

— Вот только почему она так воет? В наших краях не убивают волков. Люди и волки живут бок о бок и не трогают друг друга.

Звездочка встала и стала собираться:

— Пойду я домой, буду ждать своего котика из таверны…

— Эх, напьются они сегодня! — засмеялась Айс.

— Главное, чтобы мой жених про свадьбу не забыл. — улыбаясь проговорила Илли.

Девушки стали собираться по домам. А одинокая волчица по-прежнему пела свою волчью песню…

А в это время в таверне гулянье подходило к концу. Мужчины, пьяные и веселые собирались домой к своим женам.

— Жду всех завтра! — Прокричал жених.

— Будем! Сам не проспи! Вообще не ложись! — Неслось со всех сторон. Жених вышел на улицу. Непроглядная темень окружала его, где то вдалеке слышался волчий вой.

— Ну, нашел время выть… — пробормотал жених. Споткнувшись обо что — то в темноте, он упал. Ругая себя за то, что много выпил, друзей, что не проводили его домой, жених пытался подняться, но странное чувство пронзило его. Он не ощущал своего тела. Мир вокруг него изменился. Он стоял и не видел своих рук, ног. Вернее видел, но всё его тело покрывала густая шерсть. Мужчина хотел закричать, но только сдавленный хрип вырвался из глотки. Завыв, он бросился к темному лесу, который звал и манил его.

Утро в деревне началось с криков женщин, лая собак и воя зверей… Звездочка уснула, так и не дождавшись из таверны своего мужа. А проснувшись, обнаружила дома незнакомого кота. Он сидел на шкафу, шесть дыбом, глаза выпучены, и орал. Дико орал. Именно его крик и разбудил Звездочку.

— Ты откуда взялся? — Сонно спросила девушка. Кот продолжал орать. Звездочка встала, протянула руки к коту, и тот вдруг замолчал, и, устроившись на руках Звездочки начал мурлыкать.

— Чей ты? — удивлению девушки не было предела…

Таша до утра ждала своего суженого, но он так и не появился. И как только за окном забрезжил рассвет, Таша отправилась на его поиски. Двери таверны были настежь раскрыты. Внутри никого не было. Зато улица стала заполняться женщинами. Только женщинами. Не было ни одного мужчины!

— Кто мне объяснит, что за чертовщина тут творится и куда девался мой муж?! — По улице, в шубе на голое тело, неслась Викки.

— Мы уснули в объятиях друг друга, а проснувшись, я обнаружила в доме медведя! Он спал на полу у кровати. Когда я начала орать, медведь вышиб дверь и убежал в сторону леса! — Викки, казалось, от волнения не замечала холода. Вдруг остановившись на полуслове замолчала, во все глаза разглядывая женщин вокруг себя.

— Чо… Ваших мужиков тоже нет?

— Вик, похоже, что вообще ни одного мужчины нет… — Медленно, словно пытаясь осмыслить всю ситуацию, проговорила Айс. Женщины кричали, спорили, плакали. И никто, никто не мог понять, что произошло.

— Пойдемте к Василисе! Она стара как этот мир, и много знает. Может, она хоть что-то объяснит… — произнесла Звездочка.

— Точно! Пошли к Василисе! — подхватила Викки.

— Пошли. Может, она знает, куда подевался мой жених. Мой Эс… — При упоминании имени на глаза Илли навернулись слезы…

— Вряд ли она вообще знает, что здесь произошло. Мы давно её не видели. Да и жива ли она? — С сомнением в голосе произнесла Айс.

— Жива. Я уверена. — Тихим голосом ответила Таша.

— Так чего же мы ждем? Пошли скорее! — И Викки решительным шагом направилась в сторону леса.

— Подождите! Я с вами! — Дверь одного дома открылась и на пороге появилась Дай — так звали девушку. Рядом с ней стоял… волк…

— Не бойтесь. Он со мной. Это… Мой… Кэм…

— Ох, ничего себе! — Присвистнула Викки. — И как же ты это узнала?

— Почувствовала. Сердцем. Проснулась, а у кровати лежит огромный волк. Испугалась очень. Но его глаза… Это глаза моего любимого… И столько тоски, столько грусти было в них… Я протянула руку, он не зарычал, не укусил, а начал лизать её… Я не знаю что произошло… Но я уверена, что этот волк — мой Кэм. И я сделаю всё возможное, чтобы вернуть его в прежний облик! — Дай говорила очень тихо, но столько твердости, столько уверенности было в её словах, что никто не захотел спорить с ней.

— Это что же получается? — подала голос Звездочка, — Этот кот, что сейчас сидит у меня дома, и есть мой муж?

— И тот ворон, что у меня дома… — Айс буквально задохнулась на полуслове…

— Волк… Ворон… Кот… Девочки, вам еще повезло! — Одна из женщин чуть не подпрыгнула от злости, — А у меня… А у меня дома крыс! Чёрный, с белыми пятнами! Нагло спал на подушке рядом со мной! Мой муж — крыс! Крыс… — и женщина вдруг громко заплакала…

— Всё. Хорош тут истерики разводить! Слезами горю не поможешь! — Викки, как полководец двигалась во главе группы женщин.

— Ох уж эти мужчины! Чего только не придумают, лишь бы не жениться! — Неожиданно засмеялась Илли. И все вдруг подхватили эту шутку, и веселый смех разнесся над деревней. Они уже приближались к дому Василисы. Дверь дома открылась и на пороге появилась высокая крепкая старуха.

— Долго же вы шли, — сказала Василиса, — Я вас ждала еще ночью.

— Так, ты уже всё знаешь? — удивленно спросила Звездочка, — но откуда?

— Когда волчица начала петь свою песню, я специально пошла в лес, поближе к ней, чтобы всё услышать. — Василиса говорила тихо, размеренно, задумчиво…

— Ты понимаешь, о чем говорят звери? — Недоверчиво спросила Айс.

— Дочка, я слишком долго живу на этом свете. И слишком много чего видела. А плач матери, будь то плач волчицы или женщины, потерявшей детей можно понять сразу…

— У волчицы убили детей?! Но кто? Какой идиот решился на это? — Викки растерянно смотрела на старуху.

— Не убили. Забрали. Но они еще живы. Я чувствую это. И волчица за это прокляла нашу деревню. И если ей не вернуть её волчат, то проклятие станет необратимо.

— Но кто их забрал? Где их искать? Столько вопросов… И ни одного ответа… — Дай сидела на скамье, у её ног лежал волк, она гладила его по голове.

Дай и Кэм всегда держались как-то обособленно. Но никто и никогда не видел их по отдельности. Маленькая, хрупкая Дай и крупный, могучий Кэм были неразлучны везде. Вот и сейчас. Волк лежал у ног Дай, словно сторожевой пес.

— Вот уж что правда, то правда… — Настоящей любви не страшны ни годы, ни расстояния, ни условности, ни предрассудки… — глядя на эту пару, проговорила Василиса.

— Пойду-ка я кое с кем пообщаюсь. Подождите здесь. — Сказала Василиса и вышла из дома.

— Куда это она? — Викки кинулась к окну. Девушки тоже прильнули к окнам. Василиса стояла посреди двора, что то бормотала и размахивала руками. В небе над ней кружила стая птиц. Ветер трепал седые волосы старухи, снег тихо ложился на её плечи, но она ничего не замечала вокруг, продолжала бормотать. Голос её креп, становился всё громче и громче:

— Вольные птицы, найдите его,

Отыщите средь сотни тропинок,

Прошу, умоляю, найдите того,

Кто нас на проклятье покинул!

Её голос перешел в крик на последних словах и старуха рухнула на снег, словно все последние силы вложила в эту мольбу. Девушки бросились на улицу, но во дворе застыли на месте — стая птиц кружила над Василисой, стоял невообразимый шум, словно тысячи голосов кричало с небес на непонятных языках.

— Спасибо, мои хорошие… — прошептала старуха, поднимаясь на ноги. Покачиваясь, она направилась в дом. Девушки молча проследовали за ней.

— Дело — дрянь! Охотник забрал волчат… Его видели по дороге в город, потом у циркового балагана, потом у одного из кабаков. Отсюда вывод — охотник забрал волчат, чтобы продать их в цирк… Больше ничего не могу сказать, к сожалению… — Василиса сидела на скамье, безвольно опустив руки…

— Так… Наша задача — дойти до города, найти цирк, забрать волчат и вернуть их матери — волчице. Я правильно говорю? — Викки уже вышла из оцепенения и начала мыслить вслух.

— Всё верно. — ответила Василиса.

— Сколько у нас на всё это времени? — спросила Айс.

— Три дня. Потом проклятие станет необратимо, — голос Василисы становился всё тише…

— Нужно взять оружие, — подала голос Дай, — кто знает, с чем нам придется столкнуться в пути.

— О, оружия как раз то хватает, моему коту оно, как бы, уже ни к чему! — улыбнулась Звездочка.

— Нужно торопиться! — сказала Таша, и направилась к выходу. Девушки двинулись за ней. Замыкала шествие пара — Дай и волк. Дай на пороге обернулась, подбежала к старухе и поцеловала её в щеку:

— Спасибо, родная. Мы сделаем всё что в наших силах. — проговорила Дай и поспешила за девушками.

— Я знаю… знаю… Любовь способна творить чудеса… — Прошептала Василиса. По её щекам текли слезы.

— Любовь способна на многое. Но не на всё. Но вы обязательно справитесь. Я верю. Я знаю.

— Встречаемся тут через час! — Крикнула Викки и все бегом бросились к своим домам. Предстоял нелегкий путь. Время пожимало. Через час группа девушек — Викки, Илли, Звездочка, Айс, Таша, Дай и волк Кэм, вооружившись, и взяв всё необходимое, уже держала путь к городу. Шли молча. Каждый думал о чем то своем. Молчание нарушил голос Звездочки:

— Я тут подумала, а почему проклятье не настигло охотника? Так ведь было бы честнее — наказать его…

— Думаю, для него было большим наказанием жить, зная что обрек на проклятие всю деревню… — задумчиво произнесла Дай.

— Проклятье… звери… коты… волки… и идиот — охотник… Девочки, а не сошли ли мы с ума? — Вдруг засмеялась Викки. И дружный смех раздался над темнеющим лесом. Надвигалась ночь. Они уже прошли лес, окружавший их деревню, теперь они были на чужой территории…

— Тихо! Слышите? — вдруг сказала Таша. Девушки остановились, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь…

Сквозь тишину стали отчетливо слышно, как трещат ветки и хрустит снег под чьими то ногами…

— Волки… — прошептала Звездочка…

— Их нельзя убивать… Вдруг среди них мой Эс… — сказала Илли.

— Теперь, когда равновесие нарушено, можно ждать чего угодно, но мы должны выполнить задачу, иначе весь наш род, вся наша деревня вымрет. — Твердо сказала Викки. Десятки горящих глаз светились в темноте леса плотным кольцом вокруг девушек. Девушки взялись за оружие. Кровь предков варваров, кровь воинов закипела в них. Чуть вперед от стаи волков вышел огромный волк, видимо вожак. Глаза горели дьявольским огнем, зловещий оскал внушал ужас. Шесть стояла дыбом. По его голове, между ушей до самых глаз шла ярко белая полоса.

— Я знаю его! Это Ваал! У него седая прядь волос как раз на глаза падала! — Закричала Викки.

— Кэм! Нет! — Закричала Дай.

Но было поздно. Два огромных волка уже сцепились в схватке. Клочья шерсти летели во все стороны. Рык… Рёв… Остальные волки стояли неподвижно. Напряжение росло. Девушки сжимали оружие, готовые в любой момент вступить в бой. Схватка продолжалась. Силы обоих волков были уже на исходе и вдруг… наступила тишина. Оба волка разом прекратили бой. Развернулись друг к другу спиной. Стая уходила в лес. Что послужило причиной такого внезапного окончания боя — волчье начало одних или не забытая человеческая сущность других — мы не знаем. Группа продолжила свой путь.

Дальше до города шли без приключений. Остановились ненадолго на привал. Время неумолимо бежало. В городе нашли балаган, нашли волчат — благо все четверо так и были в одном месте. Новый хозяин запросил немалую цену за них, но торговаться было некогда, и девушки собрав всё золото, которое было у них, отдали их хозяину балагана. Забрав детей волчицы, они отправились в обратный путь. До назначенного часа оставалось менее суток. Выйдя за границы города, уставшие, но довольные собой девушки шутя и представляя уже как будут встречать Новый год, они шли домой, прижимая к груди самый бесценный на этот момент груз — маленьких волчат.

Вдруг позади них раздался свист. Несколько человек догоняли девушек.

— Разбойники! — Закричала Викки.

— Видели, как мы отдавали золото хозяину балагана… — Сказала Звездочка.

— Тварь, хозяин нас сдал! — Прокричала Айс.

— Сбереги его! — Дай вынула из-за пазухи волчонка и положила его у лап Кэма.

Остальные девушки последовали её примеру.

— Береги их, во что бы то ни стало! — Крикнула Дай и взялась за меч. Разбойники приближались.

— Ну что, подружки, покажем мастер-класс! — Размахивая мечом, Викки развернулась лицом к бандитам.

— Красавицы, вы нам золото, мы вам — жизнь и разойдемся с миром. — С усмешкой произнес один из них.

— Золота больше нет, а жизнь мы не отдадим просто так! — Ответила Таша.

— Бой! — Прокричала Викки, и девушки дружной стеной двинулись на разбойников. Те, не ожидая такого отпора, опешили, смешались. Бой длился недолго. Хрупкие на вид девушки нисколько не уступали врагам и даже превосходили их в мастерстве. И горе — разбойники позорно бежали, теряя оружие и снаряжение.

— Вот так вот! — Гордо сказала Викки, воткнув меч в снег.

— Время! — произнесла Таша и девушки, взяв волчат, продолжили путь домой.

Войдя в родную деревню, девушки сразу пошли к Василисе.

— Мы нашли волчат! Веди нас к логову!

— Быстрее, осталось меньше часа до полуночи! — Старуха, накинув полушубок, почти бегом направилась в лес. Уставшие, вымотанные, из последних сил, девушки побежали за ней. Проваливаясь по колено в снег, ободрав об ветки руки и лица, странная группа остановилась у большой старой ели. Ветки ели дрогнули, раздвинулись и из — за них вышла волчица.

— Вот твои дети. Верни, пожалуйста, нам наших мужчин. И прости нас за всю боль, что мы причинили тебе! — Произнесла Василиса. Девушки положили к лапам волчицы её детей. Волчата, почуяв мать, радостно залаяли, завертелись вокруг неё. Волчица поглядела на людей и… Вдруг средь зимнего ночного неба грянул гром. Яркие молнии разорвали небеса. Стало светло, словно ясным днем.

— Ничего себе! Я что, спал? — Раздался сзади голос… Кэма… Дай повернулась, ойкнула и рухнула на снег.

— Ну здрасте! — Засмеялась Викки — Нашла время падать в обморок!

— Дай, малышка! — Кэм бросился к девушке, взял её на руки и как маленького ребенка прижал к себе:

— Пойдем домой, моя маленькая… — с улыбкой произнес мужчина.

— Нам всем пора домой. — Сказала Таша, улыбаясь.

Новый год и свадьбу Илли и Эс праздновали одновременно. Гуляла вся деревня. Даже старая Василиса пришла посмотреть на всеобщее веселье. Таверна гудела несколько дней. Звездочка глаз не могла отвести от своего мужа, и всё время называла его котиком. А Викки смеясь, говорила:

— Лучше бы остался медведем, медведи меньше пьют, чем ты! — Смеялась и целовала своего любимого.

В один из дней в разгар веселья двери таверны распахнулись, и вошел Ваал. На мгновение наступила тишина. Кэм, налив до краев кубок, протянул его Ваалу со словами — За здоровье молодых! Мужчина сдержанно кивнул и выпил кубок до дна. Гулянье продолжилось с новой силой.

А что же наш горе-охотник, с которого всё началось? Никто не видел его с тех пор. Но раз в месяц, в полнолуние, на вершину утеса, что за деревней, выходит одинокий волк и поет очень грустную песню…

Валентина Иванова

Не было бы счастья

Олен Лисичка

Мы встречались каждый день во дворе у входа на собачью площадку.

Мы это я, мой той-терьер Арчи, и мужчина с болонкой. Мы здоровались, собачки перенюхивались.

Мужчина старше меня лет на пять, ему примерно тридцать. Мне он нравится.

Каждую нашу встречу хочу сказать ему: «Привет, я Вика. Сходим куда-нибудь?» Но не скажу.

Уже третий день мы с той-терьером не ходим гулять, его укусила бездомная собака.

Хорошо, что мы привиты, да и рана на ноге не серьёзная. В собачьих глазах Арчи слёзы боли, я тоже иногда плачу. Сегодня вышли на прогулку.

Встретили мужчину с болонкой. Она в бинтах, пластыре и зелёнке. В ответ на ужас в моём взгляде, мужчина отвечает:

— Собака бездомная покусала…

— И нас укусила, — отвечаю. — Но не сильно.

— А нас — сильно, — отвечает он.

— Да Арчи, нам ещё повезло, всё могло быть и хуже, — говорю собаке. Той-терьер со мной согласен. Смотрит на меня умными глазами.

Желаем болонке здоровья и, прихрамывая, идём дальше.

— Девушка, вас как зовут? — кричит он в спину. Я — Дима.

Сердце замирает. Поворачиваюсь.

— Вика.

— Проведаете нас вечером, а то Нюше скучно? — говорит он и кивает на болонку.

— Я подумаю. Телефончик скажи на всякий случай… Дима.

Олен Лисичка

Танцующая в Огне

Валентина Иванова

Тим пришел из университета. Кинул в угол рюкзак, разулся и прошел в комнату. Ужасно болела голова. Сегодня они с Тешей поругались. Из-за мелочи… Вроде бы ничего серьезного, но чувство тяжести не отпускало. Тим взял ноутбук и лег на кровать. Набрал знакомый адрес, вошел в игру. Какое то время смотрел на желтый конверт, не решаясь открыть его. Вздохнув, кликнул на конверт:

«Я люблю тебя… Но… нам нужно на какое-то время расстаться» — писала Таша — «Я должна побыть одна… всё обдумать…»

«Хорошо. Я буду ждать. Столько, сколько нужно.» — написал Тим и закрыл ноутбук.

Посмотрел на часы — пора было идти на тренировку по восточным единоборствам. Побросав в рюкзак тренировочное снаряжение, Тим вышел из квартиры. Улица встретила его мелким дождем. По тротуару под огромным зонтом прогуливался старик с попугаем на плече:

— Молодой человек! — обратился к Тиму старик, — Не желаете ли узнать свою судьбу?

— Как? — чуть растерянно спросил Тим.

— Погладь птицу, она вытащит за это предсказание! — глаза старика хитро прищурились.

Тим погладил попугая:

— Ну что ты мне скажешь, Нострадамус?

Старик протянул птице открытую коробочку. Попугай наклонил голову, ткнул клювом глубь коробки и вытащил маленький свиток бумаги. Тим развернул свиток.

Когда на сердце мгла падет,

На землю рухнет небо,

Не забывай, Любовь найдет

Тебя… где бы ты не был.

И на исходе темных дней —

Их будет ровно тридцать —

Любовь, сожженная в огне,

В огне и возродится!

— Что это значит? — спросил Тим, но рядом уже никого не было.

Пожав плечами, Тим рассеянно шагнул с тротуара на дорогу.

Скрип тормозов. Визг покрышек об асфальт. Глухой удар. Боль. И темнота…

Деревня шумела — сегодня здесь праздновали свадьбу.

Молодой воин женился на Тане — самой красивой девушке их деревни. Они ещё весной решили пожениться, но пока шли весенние посевные работы, летняя страда, осенняя уборка — нечего было и думать о свадьбе. И вот теперь, когда урожаи собраны и поля убраны, когда уже всё готово к долгой зиме, пришло их время. И сегодня, наконец, то настал их день. С самого утра были накрыты столы прямо на главной улице, повсюду слышался смех, песни, поздравления в честь молодых.

Но самое главное должно было произойти вечером — ритуальные танцы у костра. Тана слыла знатной танцовщицей. Из далеких краев приходили люди посмотреть, как танцует Тана. И вот уже солнце опустилось за горы, поздний вечер окутал деревню. Посреди главной площади развели большой костер. Все незамужние девушки надели самые красивые наряды, стали собираться в хоровод…

— Мой дорогой и любимый муж! Сегодня я буду танцевать только для тебя! — слегка поклонившись, произнесла девушка.

Сегодня на ней был ярко-красный костюм из тончайшего шелка, вышитый золотой нитью и драгоценными камнями. В темные волосы девушки были вплетены красные ленточки, отчего волосы в свете костра отдавали красным цветом. Высокая, стройная… Тимур смотрел на неё, не отрывая глаз. Сегодня он был самым счастливым мужчиной на планете, ибо ему выпало счастье обладать таким сокровищем.

Девушки медленно начали свой танец… Им в такт вторили звон монист, кто-то играл на флейте. Зрелище загораживало.

Вдруг поднялся сильный ветер, наступила непроглядная тьма и, словно огромная черная лавина, на деревню обрушилось, невесть откуда взявшееся, войско. Молчаливые черные всадники жгли, убивали и сокрушали всё на своем пути. Не встретив почти никакого сопротивления, они, спустя очень короткое время, уже были на главной площади. Тимур был не только земледельцем, но и умелым воином, но даже он оказался не готов к подобной молниеносной атаке. Он бился, как лев. Как десяток львов! Но силы были, явно, неравны. Несколько пар крепких рук схватили его, не давая пошевельнуться. Краем глаза он увидел — воины схватили его невесту, как отчаянно сопротивлялась и отбивалась она:

— Таааанаааа! — что было сил, закричал Тимур.

И наступила тишина. Словно неведомая сила вмиг остановила вакханалию убийства. От толпы воинов-убийц отделилась фигура. Это был лидер войска. Он подошел к девушке.

— Красивая. Даже очень. Ты хорошо танцуешь… Любишь его? — главарь кивнул в сторону Тимура.

— Да! — глядя прямо в глаза ответила Тана.

— И сделаешь всё, чтобы он остался жить? — губы главаря искривились в насмешливой улыбке.

— Да! — ответила девушка.

— Ну что-же, будь по твоему. Он будет жить, пока ты будешь танцевать. Как только ты остановишься, он умрет. И ты тоже. — главарь громко, хрипло засмеялся.

Остальные воины вторили ему. Над догорающей деревней, усеянной трупами её жителей разносился грубый страшный смех. Тимура привязали к столбу. Убийцы уселись вокруг костра, а Тана начала танцевать. То медленно, то чуть быстрее, то вращаясь в вихре танца, то плавно покачиваясь… И настолько неестественным, нереальным казался этот танец среди смерти… Тимур не отводил глаз от любимой. Слёзы текли по щекам мужчины. А Тана всё кружилась в танце… Сколько времени прошло, она не знала. Боль, горечь, отчаяние, и безграничное желание хоть ещё на минуту… ещё на мгновение продлить жизнь любимого. Вдруг кто то из банды кинул ей под ноги гость тлеющих углей — босые ноги девушки обожгла боль, она вскрикнув подскочила. Убийцам это показалось веселым и со всех сторон под ноги девушки полетели угли…

— Милая моя… Любимая… — шептал Тимур, и слезы бессилия застилали глаза.

— Не плачь, любимый. Я всегда буду рядом. В каждой искре, в каждом самом маленьком огоньке — я буду с тобой…

Одежда на теле девушки тлела и загоралась. И вот уже маленькие язычки пламени начали облизывать тело девушки. Но она продолжала танцевать, молча, сжав губы. Девушка танцевала свой танец смерти. И вот уже вся её фигура объята пламенем, но неведомая сила ещё держала её на ногах.

— Нееееет! — прокричал Тимур, — изверги! Убейте меня! Я не могу больше этого видеть! — один из убийц подошел и наотмашь ударил его обухом боевого топора по голове. Последнее, что увидел и почувствовал Тимур, было догорающее тело его любимой и страшный запах горящей плоти. Мир потух.

Тимур открыл глаза. Он лежал на земле. На его груди сидел большой черный ворон и смотрел своими глазами бусинками. Тимур попытался пошевелить рукой — удалось. Боль пронзила тело, но собрав всю силу, Тимур поднял руку и замахнулся на птицу. Ворон с хриплым криком взлетел и устроился на столбе, на котором ещё не так давно висел Тимур. Не так давно? Сколько прошло времени? Трудно было определить время — стояла кромешная тьма. Тимур попытался подняться, через невероятную боль он сел и огляделся вокруг. Убийц не было. Тела девушки не было. От деревни не осталось ни дома, ни одного человека.

— Неееееет! — закричал Тимур, и столько боли было в этом крике, что небо не выдержало. Грянул гром и с неба начали падать крупные капли, они разбивались о землю, поднимая вверх пепел. И пошел дождь. Черный дождь. Словно небо упало на землю. Молния ударила в обломок меча, десятки искр взметнулись в разные стороны, и каждая искорка приняла облик танцующей девушки в красном. Тимур смотрел, не веря своим глазам.

— Я всегда буду рядом, любимый… в каждой искорке… везде, где есть огонь… — словно отголосок эха донеслось до слуха юноши. Видение продолжалось мгновение, порыв ветра, капли дождя и всё исчезло.

— Сынок, ты живой что-ль? — донесся до Тимура чей то голос. Он повернул голову — над ним стоял старик настолько древний, что, казалось, вся история мира отражалась на его лице.

— Лучше бы я умер… — ответил Тимур…

— Не говори так! Если ты остался жив, значит, небесам так было угодно и твой путь на земле не закончился! — глядя куда то вдаль, прошептал старик.

— Угодно небесам? И этим же небесам угодно, чтобы умерла моя любовь? Чтобы погибли невинные люди?! Да будь прокляты такие небеса! — голос юноши дрожал, слезы стояли в его глазах.

— Не гневи Богов, сынок. Испытания не даются тем, кто не сможет их преодолеть. Лучше послушай, что скажу. Говорят, где-то далеко-далеко есть замок, в котором никогда не гаснет огонь. Этот огонь подпитывают драконы. Раз в месяц они собираются там и извергают живительное пламя, которое не гаснет до следующего их прихода. Паломники со всего света приходят туда вот уже много веков.

— Замок. Драконы. Живой огонь… Старик! Ты сошел с ума! — закричал Тимур. — Неужели ты веришь в эти сказки?

— Не важно, во что верю я. Главное, во что веришь ты, мой мальчик. Только это имеет значение. Стены того замка исписаны на разных языках, — продолжал старик, — заклятья, предсказания. Одно из них гласит:

Когда на сердце мгла падет,

На землю рухнет небо,

Не забывай, Любовь найдет

Тебя… где бы ты не был.

И на исходе темных дней —

Их будет ровно тридцать —

Любовь, сожженная в огне,

В огне и возродится!

— Здесь ты уже ничего не найдешь, но может быть, там — на вершине отчаянья, ты найдешь, что нужно именно тебе.

— И что же значат эти слова?

— Поспеши! До схода драконов ровно 30 дней.

— Куда хоть идти? Растерянно спросил Тимур.

— На Север! Иди на Север… — ответил старик и исчез в темноте черного дождя. Не веря в сказки, но чтобы хоть как то прийти в себя, Тимур отправился в путь.

Да простит меня читатель, что опускаю все подробности дальней дороги, но не хочу утомлять вас и без того длинным рассказом…

В один из дней выйдя на опушку леса, Тимур остановился на вершине холма — внизу горела деревня. Среди горстки её жителей выделялись воины в черных одеждах. Кровь ударила в голову юноши «Тана!» Промелькнуло в сознании. Не разбирая дороги, он бросился вниз по холму. В свете пламени Тимур увидел знакомую фигуру — Черный Лидер. Он стоял на возвышении в центре деревни и с усмешкой наблюдал, как его воины добивали жителей. Ярость, злость и боль свежих воспоминаний смешались в юноше. И хотя понимал, что один не сможет победить убийц, остановиться уже не мог. Удары сыпались со всех сторон, но он не чувствовал боли. Черный Лидер увидел юношу. На какой-то миг замер в изумлении, но вот его лицо исказила злая насмешка. Узнал.

— Ты ещё жив, жених — неудачник? Знаешь, я даже рад тебя видеть — в этой деревне почти не было настоящих воинов, даже неинтересно!

— Я убью тебя! — прокричал Тимур.

— Ой, не смеши! Ты, правда, думаешь, что сможешь один убить всех нас? — Черный Лидер обвел рукой свою банду.

— А он не один, — раздался спокойный голос, — с ним буду я. И пока я буду танцевать, он не умрет. А я теперь могу танцевать вечно!

Из пылающего дома вышла девушка в красных шелковых одеждах. Великолепный свадебный наряд… И только огненный меч в руке девушки говорил о том, что собралась она отнюдь не на праздник.

— Тана! — Тимур кинулся к ней, но отпрянул. Вокруг девушки полыхало пламя, языки огня ласкали тело девушки, но она не ощущала боли.

— Я… Я же убил тебя! — закричал Чёрный Лидер.

— Ты убил моё тело, но моя душа жива, как видишь! Ну что… Потанцуем? — улыбаясь, спросила девушка и в тот же миг взмахнула рукой, словно разрезая воздух. И несколько воинов упали замертво, сраженные огненным мечом. Черный Лидер кинулся на девушку, взмахнул мечом, рассекая её пополам, но… раздался смешок и вот уже две свершено одинаковые девушки закружились в огненном танце. И чем больше махали своими мечами убийцы, тем больше становилось огненных девушек. Воины падали один за другим, охваченные пламенем. Вот упал и сам Черный Лидер…

— Ну что, тебе понравился мой танец? — всё так же спокойно улыбаясь, спросила Тана.

— Да! Ты великолепна! Пощади! — прохрипел лидер убийц.

— А кого пощадил ты? Стариков? Детей? Женщин? Нет. Твой путь на этой земле окончен. Огненные девушки склонились над убийцей, образовав огромный костер. Ярко красное пламя взвивалось до небес, а наверху, сквозь отблески костра улыбалась Тана.

— Ты знаешь, куда нужно идти и что нужно сделать, — сказала девушка. Костер догорал. Последние искорки блеснули и исчезли.

Тимур стряхнул оцепенение. Стояла полная тишина. И только трупы убийц и их лидера говорило о том, что это ему не привиделось.

— Я найду тебя, моя любимая. Найду, где бы ты ни была, — прошептал юноша.

И Тимур снова отправился в путь.

На исходе 29 дня пути, пройдя, черт знает какой по счету, дремучий лес, юноше открылась потрясающая картина — крутая тропа уходила далеко в горы. На вершине горы стоял белоснежный замок — Замок На Вершине Отчаянья — не спрашивая названия, догадался Тимур. Со всех сторон к замку шли величественные драконы, не обращая внимания на людей. Тимур двинулся вверх по тропе.

Войдя в ворота замка, юноша влился в огромный людской поток. Все молчали. Река из людей направлялась к центральной площади. Там, в середине, находился большой алтарь. Драконы подходили один за другим и извергали пламя в центр алтаря. И вот последний дракон внес свою пламенную лепту и в небо взметнулся столб огня. И в этом огне вдруг стали различимы силуэты самых разных людей — дети, женщины, воины. Тимур смотрел, не отрывая глаз. И вдруг в огне он увидел её — свою Тану — она плавно кружилась в танце.

— Тана! Я иду к тебе! — воскликнул Тимур. И ни секунды не задумываясь, шагнул в огонь. Но странно… он не почувствовал боли. Взяв девушку за руку, притянул к себе, обнял, подхватил на руки. Да, это была она, его Тана.

— Пойдем домой, моя любимая, моя жена, — сказал Тимур и вынес её из огня.

Свет пробивался сквозь веки… Тим открыл глаза.

— Он пришел в сознание! — раздался до боли знакомый голос, — вас абсолютно нельзя оставлять одного, молодой человек, — Таша сидела рядом держа его за руку, по щекам текли слезы, но девушка улыбалась.

— А вы не оставляйте меня, милая леди, — ответил Тим.

— Больше не оставлю, — прошептала девушка, наклоняясь к нему.

Валентина Иванова

Поэт в деревне

Деревенский водевиль (Олен Лисичка)

Дорогие друзья! С 20-го по 30-е августа, в нашей газете проходит конкурс «Деревенские деньки». Ждём ваши стихи о жизни в деревне. Работа победителя попадёт на первую страницу нашей газеты с фотографией автора.

Перечитал ещё раз, всё правильно. От волнения задрожали руки. Попасть на страницы уважаемой городской газеты «Поэты и Писатели Крайне-Амурска» — это же отличный старт для молодого, начинающего поэта. Да и Катька должна обратить внимание. Моё фото на первой странице — верный путь к сердцу поэтессы Екатерины Загадочной.

Так, что я знаю о деревне? Весёлый молочник, Домик в деревне, трактор, Простоквашино. Не густо, с такими познаниями конкурс я не выиграю. Прекрасная, как муза Пушкина, Екатерина Загадочная в моих мечтах уходила в туман, махая мне на прощание изящной ручкой с ярко красными ноготками. Всё пропало! Жизнь дала трещину. Что делать?

В кармане запищали телефон. Достаю, одной рукой вытираю выкатившуюся от расстройства слезинку. Мама звонит. «Сынок, у дочери тёти Иры сын родился, я съезжу на денёк, это недалеко, километров семьдесят, деревня «Нижние Левые Лапки».

Эврика! Деревня! Де — рев — ня! Мама, спасибо! Приеду, соберу материал, напишу стихотворение, и здравствуйте первая полоса газеты и Катенька! Сердце забилось с удвоенной силой, коленки задрожали, открывшаяся перспектива ошеломила. Мама, я еду с тобой!

Вот я и в деревне. Надеваю белую рубашку, галстук, чёрные брюки и сандалии «Экко». Интеллигент к выходу за материалом готов, под мышку блокнот. Подхожу к зеркалу — красавец! Выхожу на улицу, вдыхаю полные лёгкие чистого деревенского воздуха с нотками коровьего навоза. Поют птички, даже свинья тёти Иры похрюкивает в ля-миноре. Пора и на сбор материала отправляться.

Пройдусь вдоль улицы, посмотрю, как люди живут.

Так, а вот и бабушки на лавочке сидят, классическое деревенское трио. У той, что посередине, на ногах кроссовки «Адидас» без шнурков.

— Здравствуйте бабушки, — здороваюсь со старушками.

— Здравствуй, милок, а ты, чей будешь? — интересуются бабушки.

— Я к тётке приехал, меня Андрей зовут, я — поэт!

— Бабоньки, он поёт, артист! Вечером в клубе споёшь? — спросила одна из них.

— Я не певец, я поэт! Петь не буду!

— А, вот ана чо, поэт он, бабоньки, петь не умеет, — сказала та, на которой были кроссовки «Адидас». — И много нонче денех поэты зарабатывают? — поинтересовалась она.

— Я пока ничего не заработал, — отвечаю.

— Так ты лодырь! — Сделали бабушки вывод. — Ну, иди милок, куда шёл.

— Пойду, конечно, — обида за поэтов душила, не давая нормально вздохнуть.

— Молодой человек, а вы правда поэт?

Приятный голос молодой девушки отвлекает от грустных мыслей.

Поворачиваю голову. Стоит, скромно потупив взгляд и сложив руки на животе. Лет 18 на вид, в синем сарафане и сандалиях, длинная коса, ни грамма косметики. Прекрасна, как юный ангел.

— А про меня стишок придумаете? — спрашивает робко.

— Конечно, придумаю, красавица. Как тебя зовут?

Щёчки девушки заалели, отвечает: «Наташка я»

Строчки экспромта сложились быстро. Набрал в грудь воздуха, и только открыл рот, за забором заблеял козёл. Девушка засмеялась, бабушки засмеялись, смеялась даже лавочка, на которой они сидели. Я покраснел, как новый светофор, но поэта так просто не сломить!

Любил тебя я с ночи до утра,

Любовь моя горячею была.

Я с алых губ твоих любовь

Пил полной чашей,

Как хорошо, что ты звалась Наташей.

В глазах девушки неподдельный восторг, милый ротик приоткрыт.

— Вы настоящий поэт! Вы, как Лермонтов!

Юное создание оборачивается, с ней и я. За спиной у нас стоят ещё четыре девушки в разноцветных сарафанах.

— Девочки! Он настоящий поэт! Он мне стих любовный написал! Я — его муза!

На меня с интересом смотрят все.

— Поэт, взаправдашний, — слышу, как переговариваются девушки, бабушки закивали головами.

Поднимаю подбородок повыше, делаю задумчивое лицо, эх жалко шляпы нет! Расступись народ, новый Пушкин по деревне идёт!

Иду, разглядывают людей и дома, люди смотрят на меня, кто-то тычет в меня пальцем. «Поэт, поэт идёт», — слышу за спиной. Немного надувают для пущей важности щёки, грудь колесом, опять подумал о шляпе. Следующий раз приеду в шляпе, и трость у деда возьму, поэт я или кто? Представил, как важно иду по деревне помахивая тростью, молодухи с восхищением смотрят на меня. Ко мне подходит Наташенька (странно, как это она в мои мечты попала?) подносит рюмочку и огурчик: «С приездом господин поэт, заждались».

— Эй ты! Слышь, пижон! Ты, что ли, поэт?

Из сладких грёз вырывает голос парня лет двадцати на вид. Стоит не один, с ним ещё четыре человека. Где-то вдалеке замычала корова, закричал петух, к чему бы это?

«Наверное, попросит стихотворение для своей девушки написать» — подумал я.

«Ты что ли Наташке стих любовный написал?» — спрашивает он.

— Да, я, — отвечаю важно, неторопливо.

«Вообще-то, она моя!» — отвечает парень. — Ребята, хватаем его и сажаем на борова бабы Нины, пусть прокатится, «женишок»!

Один из парней забирает мой блокнот.

Четыре пары крепких рук хватают меня, пятый выводит здоровенную свинью. Сажают сверху, смеются.

— Не боись и держись покрепче, — советуют они. Самый мелкий из парней бьёт свинью по ляжке крепкой мозолистой рукой, меня отпускают. Свинья с визгом срывается с места.

До самого последнего момента в душе жила надежда, что это просто шутка. Нет, не шутка. Свинья рванула вдоль по улице. Она воняет и орёт. Я тоже ору от страха, руками вцепился в свинячьи уши, ногами покрепче обхватил бока, один сандаль потерялся во время бешеного старта. Проезжаю на своём «коне» мимо бабушек на лавочке, обгоняю неторопливо идущую Наташу с подружками. У девушки от увиденного в глазах испуг и сострадание. В голове рождаются стихи:

Вот моя деревня,

Вот мой дом родной.

Вот качусь я в санках

По горе крутой…

То, что вместо санок свинья, неважно, поэт остаётся поэтом в любой ситуации.

Свинья на полной скорости пытается забежать в полуоткрытую калитку. Удар. Небо — земля — руки — небо — голова — забор — земля. Лежу. Надо мной склоняется ангел с лицом Наташи: «Вы целы?»

— Да, сейчас встану и проверим. Меня кстати Андрей зовут. Не спешу вставать, любуюсь её лицом. Тёмно-карие глаза, чуть припухшие губки, чётко очерченные скулы, легонько покачивается крестик на серебреной цепочке. Тону в её глазах.

— Наташенька,

Тобою стоит любоваться,

Взгляд невозможно отвести.

Заставишь ты повиноваться,

К ногам твоим цветы нести!

Лицо девушки залила краска смущения.

— Вставайте, Андрей, хватит лежать, притвора! Раз стихи мне читаете, значит всё нормально.

Берёт меня за руку и помогает подняться. Стоим, держимся за руки, время остановилось, только она и я.

Хрупкие секунды стеснительной тишины разбивает визгливый женский голос:

— Где моя свинья?

От голоса бабы Нины оба вздрагиваем. Маленькая и нежная ручка девушки потихоньку выскальзывает из моей руки. Чувствую, как пальчики Наташи скользят по моей ладони, по пальцам, чуть сжимаю руку, стараясь продлить это мгновение. Всё. Появляются звуки и запахи, мы возвращаемся в реальность.

— Где моя свинья? — второй раз спросила баба Нина, добавив в голос визгливых ноток.

Понимаю, что её вопрос относится ко мне. Оглянулся. За пару минут вокруг нас собралось человек десять деревенских.

— Где твой конь, ковбой? — спросил выпивший мужик с одним валенком под мышкой. У тебя, кстати, сандаля правого нет, могу тебе валенок подарить, он как раз правый.

— Не надо, он мне по цвету не подходит, — отвечаю ему.

Ябедничать на местных парней не стал. Не по-мужски это. Вздохнул. Надо что то придумать. Творческий человек я, или нет? Эх, Наташка!

— Извините, баба Нина. Всю жизнь мечтал на свинье прокатиться. А ваш хряк просто загляденье, большой и красивый. «О боже, что я говорю, хорошо, мама не слышит!» Ну, всё думаю, баба Нина сейчас перед всей деревней извращенцем назовёт.

— Вы слышали люди! — над домами разнёсся голос бабы Нины. Мой хряк самый большой и красивый! Эта сам поэт из городу сказал. Теперь с каждой покрытой хрюшки по ведру зерна! Для поддержания красоты!

— А ты, милок, найди и отведи хряка туда, где взял.

Искать свинью не пришлось, хряк сам вышел на улицу. Подошёл к нему, говорю: «Уважаемый хряк, пойдёмте на место». Реакции на мои слова ноль, отвернулся и копается в земле под забором. Взял за ухо, потянул. Стоит, машет хвостиком, похрюкивает, куда-то идти даже не собирается.

Выход только один — сбежать! Пусть сами со свиньёй разбираются. Поворачиваюсь в сторону дома тётки, бросаю последний взгляд на деревенских, снимаю левый сандаль, и застываю на месте. Начинаю тонуть в Наташкиных глазах. Чтобы избавиться от наваждения, опускаю взгляд пониже. Теперь я смотрю на её грудь, стою, рот открыл. Наташка начинает краснеть. Чувствую удар по спине, чем-то большим и мягким. Поворачиваюсь. С валенком в руках стоит баба Нина. «Ты куда смотришь, охальник! Чай, не жених!»

— Делом займись, — говорит она, и показывает пальцем на хряка.

Ээх!

Подхожу к свинье, сажусь сверху, одной рукой берусь за ухо, обхватываю её ногами. Ладонью бью по толстой ляжке. «Поехали, родимая!» Свинья медленно идёт по улице, сзади, как верный Санчо Панса, Наташка, с моим сандалем.

На плечо садится муза, хитро улыбается и поворачивается ко мне задом. Кто бы сомневался, попка со свинячьим хвостиком. «Ну что, герой, поработаем» — говорит она. Слез с борова, подошёл к Наташе, пошли по улице, взявшись за руки. Я читаю девушке стихи, слова сами складываются в строчки о любви.

Любовь приходит к нам незванно,

Она, как белый снегопад,

Всегда красива и желанна,

И каждый человек ей рад.

Бывают бури и сомненья,

Бывает ревность, как гроза.

Но нет прекрасней ощущенья,

Чем посмотреть любви в глаза.

Она украсит все мгновенья,

Позволит в небесах летать.

От скуки вмиг найдет спасенье,

Позволив чувствами дышать.

Идём, улыбаемся, а ведь в конце улицы нас ждут пятеро молодых парней, один из которых Наташин ухажёр. Зачесался нос. Свернуть в сторону нельзя, в деревне одна улица, прямая и без перекрёстков.

Идти босиком не очень удобно, камешки искололи ноги, ступни горят. Наташе ни чего не говорю, мужик я или нет?

— Андрей, ты же непривычный босым ходить, давай ко мне зайдём, я у папки старые тапочки попрошу.

— Наташенька, ты — чудо! — отвечаю ей. Облегчённо вздыхаю, встреча с хулиганами откладывается на некоторое время.

— Андрей, а как ты на свинье оказался? — спрашивает девушка. Она опустила голову, сцепила руки в замок, и кажется затаила дыхание. Она очень хочет узнать ответ, но боится, услышать что-то не очень приятное. Я знал, что этот вопрос рано или поздно прозвучит.

Какая же она красивая! Опять меня затягивает в омут этих бездонных глаз.

— Я твоего парня с друзьями встретил. Ему не понравилось, что я для тебя стихи написал.

Лицо Наташи становится удивлённым.

— Парня? И за это тебя посадили на свинью? — уточнила она.

— Наташа! Я бился как лев! Нас поэтов так просто не возьмёшь! Да я, рифмами собак бешеных разгонял!

— Андрей, ты их избил!? — с волнением в голосе спросила она.

— Кого, собак?

— Да нет же, ребят! — отвечает девушка.

— Наташа, я не зверь! Только классическая борьба. Я одного раз! Второго раз! Прекрасные глаза Наташи становятся больше, щёчки краснеют. Чувствую, в глазах девушки я превращаюсь в бесстрашного рыцаря в сияющих доспехах.

— Тут свинью выводят. Бац, через бедро! И через забор!

— Андрей, свинью то, за что через забор? Она же не виновата! — укоризненно говорит она.

— Не свинью, хулигана, который её привёл.

— Какой же ты герой, Андрюшенька! Но как же тебя на свинью посадили?

«Даа, заврался я здорово, аж самому стыдно. Но делать нечего. Ради такого восхищённого взгляда, придётся. Потом со всем разберусь. Наверное»

— Коварный солнечный удар Наташа, сбил меня с ног. Я же без шляпы был. А у нас поэтов, в голове столько рифм, не говоря уже о ямбах и хореях. Нам без шляпы нельзя.

— Ну да, вы поэты к деревенскому солнцу не привыкшие — согласилась девушка. — Сейчас у бати тапки попрошу и панаму от солнца, пойдём к хулиганам, пусть перед тобой извиняются.

— !!!

— Я здесь живу, — девушка показывает на крышу дома за высоким деревянным забором. Открывает калитку, покрашенную в чёрный цвет, с тремя полосками и лейблом «Adidas» нарисованными от руки.

— Это брат, — отвечает она на мой не высказанный вопрос.

По двору ходит коза, волоча за собой верёвку. Отвязалась, наверное. Из большой деревянной будки лениво вылезает собака. Смотрит на меня. Представляю, что она видит: босой, брюки в пыли, белая рубашка похожа на поношенную портянку, воняю хряком бабы Нины. Пёс подозрительно на меня смотрит. Чувствую, как в его собачьих мозгах, что то щёлкает, определяя уровень моей опасности. Собака зевает, отворачивается, пару раз лакает из погнутой кастрюли заменяющей ей миску и лезет в будку. Обидно, судя по её поведению, по уровню опасности, я становлюсь после дохлой мыши и коровьей лепёшки.

— Андрей, ты собаке понравился, теперь она тебя не тронет — кричит с крылечка дома девушка.

Из собачьей будки донёсся подозрительный звук. Клянусь, она смеялась!

Сажусь на какую-то железную штуку. Думаю. Основная цель моего приезда в деревню достигнута. Я — знаменит! Да нет, я же за материалом приехал о деревенской жизни. Ну что же, его я насобирал достаточно, можно целую поэму написать. Да я, прямо сейчас сочиню:

«Эх деревня три двора,

Улица кривая,

Трактор едет — дым идёт,

Вот здесь жизнь какая!»

Ну что же, отличное начало, ещё пару дней для закрепления и можно возвращаться. Но появилось одно «но» — Наташа, о Екатерине Загадочной я не вспомнил ни разу. Нет, вспомнил, только что. В доме музыки, в бежевом вечернем платье на концерте пианиста Александра Махрова. Посмотрел на Наташку, сарафан, сланцы, в руке верёвка к которой привязана коза. Девушка смотрит на меня, улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Нет, не специально, губы сами растягиваются в улыбку, лицо приобретает глуповатое выражение, в голове трубят ангелочки. Судя по всем признакам — я влюбился.

— Андрей, подержи Маньку, я за тапками, — просит Наташа.

Стою, держу, на конце верёвки сделал петлю для удобства. Коза смотрит на меня, подмигивает левым глазом. Я подмигнул ей. Привет, говорю, я — Андрей. Коза удивлённо на меня смотрит. Может надо просто в тенёчек встать? Солнце — печёт как в июле.

Зайти в тень не успеваю. К дому подъезжает трактор, я его ещё не вижу, но слышу, тарахтит он громко. Открываются ворота рядом с калиткой. Во двор заходит тракторист, на крылечко выбегает Наташа.

— Наташка! — кричит тракторист. Твой батя, сказал прицеп забрать.

— Я знаю, дядь Мишь, забирайте, — отвечает она.

— Эй паря, помоги прицепить, — просит меня тракторист и показывает рукой на прицеп.

— Хорошо, а что делать надо?

— Вот эту штуку засунешь, когда подъеду, — отвечает тракторист и показывает железный штырь.

— Хорошо, только козу привяжу.

Цепляю верёвку к какой то железке, подхожу к трактору.

— Смотри паря, как эти два отверстия совпадут, засунь в них железку. Понятно?

— Да уж понятно, что же я, совсем глупый? — отвечаю трактористу.

— И ворота за мной закрыть не забудь, поэт!

— Откуда вы знаете, что я поэт? Я, извините, первый раз вас вижу.

— Бабы обед в поле приносили, рассказали, как ты хряка объезжал. Это же надо додуматься, на свинью седло и уздечку одеть! Вот вы городские с прибабахом. Ты теперь деревенская знаменитость, тебя все знают. А жена Вовки «Дылды», она училка в школе, назвала тебя: «Дон Кихот свиняческий».

Тракторист заржал, похлопал меня по плечу и уехал.

Стою. Недоумеваю. Удивляюсь. Вот так поворот. Оказывается, я свинью оседлал, и ездил на ней как на лошади. Интересно, до тёткиного дома слухи уже дошли?

— Андрей, я тапки и панаму нашла, иди примерь, — кричит с крыльца Наташа.

Примерил, обычные домашние тапки с дырками на большом пальце. Панама женская, хорошо без украшений.

— Надо ворота закрыть, и козу на луг отвести, — говорит девушка. А где коза, Андрей?

— Я, её к какой то железке прицепил, только эта железка пропала, она здесь была, — отвечаю девушке и показываю пальцем на место, где была железка.

Наташа выбегает через открытые ворота на улицу, я за ней. Трактор отъехал уже метров на двести, за ним бежит привязанная к заднему борту прицепа коза.

— Андрей!

— Наташа, да я ж откуда знал, что это за железка.

Кто то из деревенских, замахал руками останавливая трактор, тычет пальцем на прицеп, смеётся. Из кабины выпрыгивает тракторист, подходит к козе, отсюда слышно как он ругается, перекрикивая шум трактора.

— Этот… поэт… да я,…трактором перееду… городской… коза — доносятся до нас обрывки фраз.

— Ой, что сейчас будет! — говорит девушка.

— Андрей, ты иди к тётке, завтра вечером встретимся. Днём я буду мамке помогать обеды по полям развозить. Ну всё, иди.

Захожу в дом, мама и тётя Ира сидят пьют чай.

— Ну что, как тебе в деревне Андрюшенька? — спрашивает тётка.

— А то вы не знаете, я уже на всю деревню прославился.

— Знаем, знаем. О тебе уже в соседней деревне знают, ковбой!

— А в соседней откуда знают? — спрашиваю тётку.

— Так я же на складе работаю, ко мне за запчастями все окрестные трактористы едут. Мужики на уборке, рассказали про тебя соседям, те жёнам, вот и до меня рассказ о твоём «родео» дошёл. Говорят, ты в ковбойской шляпе и сапогах со шпорами приехал. Поймал с помощью лассо свинью, одел на неё седло с уздечкой, ездил на ней по деревне, стрелял в воздух из ливальверов и называл себя» Ковбой Мальборо». Да ещё говорят, на Наташку глаз положил.

Мама и тётка вопросительно смотрят на меня.

— Сынок, чёрт с ней, со свиньёй, ты мне про девушку расскажи, — говорит мама. Тебе жениться пора, а мне внуков нянчить. А тут девушка хорошая и не избалованная.

Мама вопросительно смотрит на меня.

Мои губы растягивается в глупой улыбке, лицо тупеет, все мысли пропадают. Как есть — телок.

«Влюбился» — делает вывод мама. — Ну и, слава богу, мне эта вертихвостка Катька никогда не нравилась. Моего мальчика всего измучила, ни да, ни нет. Поэтесса, одним словом.

— Тёть Ир, а кому обеды в поле развозят?

— Трактористам и ребятам на стяжке, — ответила тётка.

— А мне, стяжщиком можно поработать? — спрашиваю.

— Да можно, только это тяжело.

— А что делать то надо?

— Солому двумя тракторами стягивать в большие кучи с помощью огромных тросов. Трос цепляешь, и бежишь за трактором.

— Просто прицепить трос и бежать за трактором? — переспросил у тётки?

— Ну да, отвечает она. Зацепил и бежишь.

— Ха, да с такой работай даже ребёнок справится. Да я, даже не вспотею от такой работы. Легкотня!

— Ну хорошо, сейчас старшему позвоню, он тебя завтра определит в бригаду. Начало рабочего дня в шесть утра, у конторы сбор в половину, не проспи!

Так, надо приготовиться к завтрашнему дню. Что же взять?

Очки от солнца, плеер, книгу, блокнот для записей, раскладной стульчик (у тётки взял) и покрывало, что бы загорать. Я — готов!

С утра около конторского дома нас собралось человек шесть. У всех только фляги с водой, ни кто даже журнала не взял. Понятно, они, наверное, и читать то не умеют.

06:00 — приехали. Поставил стульчик, расстелил плед, положил на него книгу. Пойду, поработаю, потом позагораю.

07:00 — бегу за трактором в клубах пыли.

08:00 — потерял блокнот. Пить хочу.

09:00 — поля такие огромные, лесополосы одинаковые, где оставил плед, стульчик и книгу не помню. Пить хочу.

10:00 — потерял плеер и очки, в горле дерёт от пыли, пробежал уже пару километров, ноги — ватные. Один из парней дал воды.

11:00 — мама, забери меня отсюда. Тросом поцарапал ноги до крови. Тракторист дал аптечку. Я весь в зелёнке смешанной с пылью и в бинтах. Не завидую я деревенским жителям. В город хочу.

12:00 — Наташа! Наташа! Спаси меня! За трактором я уже не бегаю. Лежу в лесополосе, чтобы не потеряли, привязал к ветке носовой платок.

13:00 — обед. Тишина, слышно как птички поют. Пришла Наташа, кормит меня с ложечки. Становится легко и спокойно. Девушка уходит, целует меня в щёчку. Слышно как смеются ребята и трактористы, знаю над кем, стыдно.

14:00 — обед закончен. Встаю, иду работать. Понимаю, если сейчас сдамся, в деревню можно не возвращаться.

18:00 — работа закончена. Запомню этот день навсегда. А ведь ещё пару дней назад, я представлял жизнь в деревне непрерывной чередой валяния на солнышке, прыжками ночью через костёр и поцелуями на сеновале. Да, как сильно я ошибался.

Сижу во дворе у будки летнего душа, даже зайти, сил нет. Тётка сказала, что завтра на стяжку идти не надо. От радости, из левого глаза выкатилась слезинка из пыли и мелкой соломы.

Вот и вечер. Сердце в груди забилось чащё, опять на лице эта глуповатая улыбка. Пора идти к Наташе. Попросил у родственников майку и брюки, одел тапочки с дырками и пошёл на своё первое деревенское свидание. Перед домом Наташи задрожали колени и намокли ладошки, почувствовал себя шестнадцатилетним пацаном. Стучу в калитку.

— Андрей, заходи, калитку не забудь закрыть — кричит девушка из-за забора.

Вошёл во двор. Так, стол с кружками и чашками накрытый белой марлей, коза гуляет по двору, собака даже не вылезла. Перед козой стыдно, смотрит на меня грустными глазами.

— Извини меня коза, я не специально тебя к прицепу привязал.

Коза дёргает ушами, собака в будке смеётся.

— Андрей, родители к кумовьям ушли, я с бабкой осталась, поможешь по хозяйству? Быстренько всё сделаем и пойдём гулять, — Девушка вопросительно на меня смотрит.

При слове «гулять», представил, как целую Наташу в губы под вишнёвым деревом. С неба на нас умилённо смотрят луна и звёзды. «Какая пара» — говорит луна. Из её глаза выкатывается слезинка и ярким самоцветом падает к нашим ногам.

— Конечно, помогу, — отвечаю ей. Что делать?

— Там в загоне, поросёнок маленький, надо его напоить, справишься?

— Конечно, справлюсь, — отвечаю девушке.

Подхожу к столу, беру самую большую кружку, с нарисованным на ней танком, набираю воду из ведра, накрытого большой алюминиевой крышкой. Пробую воду, холодненькая и вкусная, наверное недавно из колодца достали. Иду с кружкой к поросёнку. Захожу в загончик, протягиваю ему кружку с водой:

— На, попей, холодненькая!

Поросёнок начинает визжать и бегать кругами по загончику. Ставлю кружку на землю, ловлю хрюшку. Поросёнок брыкается и не хочет пить. Взял его за голову, и засунул мордочку в кружку с водой. Подумал, как тяжело наверное молодым мамочкам детей кормить. Поросёнок от страха не пьёт, визжит и разбрызгивает воду.

— Андрей! Ты что делаешь?

Поднимаю голову. Стоят: Наташка, коза, и бабка, собака вылезла из будки и тоже смотрит.

— Ты же сама сказала, поросёнка напоить, вот, пою.

Девушка начинает смеяться, прикрывая милый ротик ладошкой, смеётся бабка во все свои два зуба, смеются собака с козой.

Смеются долго. Я выхожу из загона с кружкой в руках.

Вроде все успокоились.

— Это же папина любимая, — говорит девушка и показывает рукой на кружку.

Собака, коза и бабка после этой новости сразу исчезают.

— Папка будет в ярости. Эту кружку ему свояк подарил на 23 февраля.

— Наташа, так ты же не сказала, где кружка для поросёнка, вот я эту и взял.

— Ладно, эту с собой возьмём и выкинем подальше от дома, — говорит девушка. — А сейчас, просто будешь таскать за мной вёдра.

Ещё целых полчаса, я наливал и насыпал из вёдер корм и воду для домашней скотины. Деревенская жизнь перестаёт мне нравится. После такого трудового дня, через костёр уже не перепрыгнешь, сил не хватит. Сложилось стихотворение о деревенском поэте.

Нам, — пиитам деревенским, —

не до балов и вальсов венских.

Пока дровами печь разгорнишь,

пока свиней и кур накормишь,

чужого пса отгонишь палкой,

с чела смахнёшь пот отымалкой,

потом манерой неторопкой

ослобонишь от снега тропки, —

и до морковки загове́нья

весь день шукаешь вдохновенья.

Лишь ввечеру, двух строчек ради,

все девять (самому не верится)

припрутся Музы, на ночь глядя,

и на моём ковре прихерятся.

Все полногруды, толстопопы,

в особенности Каллиопа.

Все вкруг меня, — обычай древний, —

поют, танцуют, — спасу нет,

ведь я один на всю деревню, поэт.

— Так Андрей, вот душ летний, иди ополоснись, от тебя хрюшками воняет, — говорит девушка. — Я тебе брата майку дам, и сандаль твой второй, нашёлся.

Ополоснулся, переоделся. Куда-то идти, сил уже нет. Эх, сейчас бы на сеновал завалиться!

— Андрей, я готова, пойдём.

Девушка берёт меня под ручку и мы выходим на улицу.

Не спеша идём, в сумерках всё кажется другим. Перегавкиваются собаки, манит домашним уютом свет в окошках домов. Пахнет свежей выпечкой.

— Куда мы идём, Наташа? — спрашиваю девушку.

— Там, дом заброшенный — показывает девушка рукой в темноту. Рядом с ним огромное поваленное дерево, мальчики ветки обломали, получилась лавочка. Ребята, там вечерами и собираются. Сейчас, ещё рано, через часик все соберутся. Мы с тобой на лавочке посидим, о себе мне расскажешь.

«Целый час будем сидеть рядышком. Буду чувствовать тепло исходящее от девушки, может быть даже приобниму её в темноте под пение сверчков» — думаю я.

Подходим к заброшенному дому. Здесь не совсем темно. Вижу небольшое пятно света, слышны голоса ребят и девушек, смех, музыка.

Свет и музыку даёт старенький москвич с одной горящей фарой.

Выходим в круг света, волнуюсь.

— Ребята, это мой друг Андрей, он к тётке приехал, — представила меня Наташа. Она тоже волнуется, сжала мою руку.

— Да знаем мы кто это! Ковбой Мальборо собственной персоной — несутся голоса с лавочки. Смех, деревенские вспоминают, как я на свинье прокатился, добавляются несуществующие подробности.

С облегчением вздыхаю, вроде всё нормально.

Рано, рано я расслабился.

Из машины выходит мой давний обидчик и по совместительству человек, называющий Наташу своей девушкой.

Разговоры вокруг смолкают, слышно только музыку, даже сверчки притихли.

— Так, не понял, а это как понимать? — говорит он и показывает на мою майку.

Ответить не успеваю. Подъезжает вторая машина. Из неё выходят пятеро.

— Быстрянские приехали, — говорит мне девушка. — Не к добру это, — добавляет она.

Водитель на повышенных тонах обращается к моему обидчику:

— Я же тебя предупреждал, что бы к Светке не подходил! Сказал же, ещё раз, и глаз тебе на пятую точку натяну!

Хватает парня за грудки, начинается драка, четверо деревенских, против пяти Быстрянских.

— Андрей, ну ты что стоишь? Брата моего бьют! Или мне самой ему помочь? — возмущённо спрашивает девушка.

— Это не твой парень? — уточняю.

— Нет, конечно, это мой брат старший! — отвечает она. — На тебе его майка.

«Я вообще-то, поэт, а не боксёр» — хотел ответить девушке, но не смог. Она смотрит на меня таким взглядом, что я готов сразиться даже со стаей тигров. Её глаза, обещают и крепкие объятия, и поцелуи под вишней.

«Своих» деревенских от «Быстрянских» отличить не могу, поэтому, просто ринулся в самую гущу событий.

Отличиться не удалось. Сразу получил в нос и под дых. Согнулся, упал на четвереньки. Из носа капает кровь, вздохнуть не могу. Кто — то через меня спотыкается и падает, со всего маха бьётся о землю спиной.

«Башку вырубили» — слышу чей-то испуганный крик.

Драка прекращается. Оказывается, «Башка» — это зачинщик драки из соседней деревни.

Встаю, вытираю нос, размазывая кровь по лицу и рукам. Башка лежит, смотрит на меня удивлённо, без злости. Протягиваю ему руку. Он берётся и встаёт.

— Вот это я грохнулся, — говорит он. — Аж дух вышибло!

— Санёк, не по корефански это, к Светке ходить, — обращается он к Наташкиному брату.

— Да ты чё, Башка! Какая Светка? Я же тебе обещал! Да и не смог бы, я на дальних полях, неделю с комбайна не слазю, ещё два поля неубранных.

— Ну да, с дальних полей к Светке не попадёшь. А кто же тогда к ней ходит? — удивился Башка.

— Я не знаю, разбирайся со Светкой, сам, — ответил Санёк.

— А ты кто такой? — спрашивает меня Башка.

— Я Андрей, к тётке приехал.

— Ааа! Наслышан. Это же ты обещал на бабе Нине женится, если она тебе своего хряка подарит? И зачем ты его подковал, и покрасил хвост в синий цвет? Я думал, ты в ковбойской шляпе придёшь, с револьверами.

Подковал свинью!? Покрасил хвост в синий цвет?! Обещал жениться на бабе Нине!? От возмущения не могу ответить.

— Башка, вообще-то, с тебя причитается, — сказал один из деревенских.

— Это точно — ответил он. Обошёл машину, открыл багажник, и достал бутылку самогона и банку домашнего вина.

— Вот ребята, с меня извинения.

Появились пластиковые стаканчики, четверть подсохшего хлеба и луковица.

Выпили по паре рюмочек, перезнакомились, девушки пили вино. Через час все разошлись, утром в поле. Башка с друзьями остались спать в машине. Проводил Наташу домой. Целый час целовались под вишней у её дома. Луна и звёзды с умилением смотрели на нас, нам под ноги падали самоцветы. До утра разговаривали. На следующий день я уехал домой.

Если вы думаете, что это конец истории, ошибаетесь. Я уговорил Наташу поступить в медицинский колледж нашего города. Записал её на подготовительные курсы, вместе с ней учил химию и биологию (вот и пригодилась моя золотая медаль) Наташа учится уже на втором курсе. Сегодня пойдём выбирать обручальные кольца, два дня назад сделал ей предложение.

Стихи:

И. Суриков

Д. Ефремова

Е. Власова 5

И. Харабет (стихотворение «Деревенский пиит»)

Олен Лисичка

Золотые Пески

Валентина Иванова

Солнце село на край горы. Оно очень устало за день и сил едва хватало только, чтобы согреть себя. Зацепив, проплывающее мимо облако, солнце закуталось в него словно в одеяло. Слабые лучи солнца сползали по горе и освещали вход в пещеру у подножия горы.

Солнце спустилось еще ниже и с интересом наблюдало, как странной вереницей в пещеру следовали звери. Страна Варвария отмечала день рождения. Стояла Неделя Затишья и звери решили немного отдохнуть и расслабиться. Солнце еще раз взглянуло вниз, улыбнулось глядя на маленькую мантикору и прошептало — «ты-то куда, мелочь пузатая…» Потом, схватив тучку потолще, солнце отправилось спать в ущелье.

А в пещере царил бардак, веселье и ощущение хаоса. Вдоль стен были кучами навалены самые различные вещи: от шлемов, сапог, топоров до свитков, книг и всякой дребедени. Сверху из под сводов пещеры, словно огромная лампа с двумя фонарями — глазами, свесилась голова дракона, хранителя пещеры.

— Добро пожаловать в сокровищницу дракона! — провозгласила голова и смачно рыгнула. Когтем левой лапы поковырявшись в зубах и, выплюнув прямо на пол кость какого-то животного (а может неудачного воина) голова продолжала:

— Я неимоверно счастлив видеть всех вас здесь, в этой забытой богом и святым мангалом пещере! Я совсем одичал в одиночестве, даже случайные воины не заходят сюда уже очень давно! И сегодня в честь дня рождения нашей страны я собрал вас здесь, дабы объявить, что это последний день существования сокровищницы дракона.

— Как последний? — как заорет на всю пещеру Зодиак. От его крика братья великаны, до сего момента отчужденно переваривавшие тушу какого-то животного, вздрогнули, подавились и синхронно начали бить друг друга по спинам.

— И куда ты пойдешь? — тонким голосом из угла выкрикнула мантикора, — у меня места мало! К себе не пущу! — её визг взлетел под своды пещеры.

— Цыц, мелочь! — каменный тролль отложил в сторону жареную тушу и, схватив мантикору, вытер ей сальные каменные губы.

— Я буду жаловаться великому мангалу! — визжала мантикора. Стражник ринулся было ее защитить, но был выкинут за дверь тем же троллем со словами:

— Ты стражник? Вот и сторожи!

— Я странствовать пойду, — сказал дракон, — хочу мир посмотреть! Может любовь свою встречу. Зинка! — обратился дракон к Немезиде, — как думаешь, не слишком я стар для любви? Зин, чего сидишь, как памятник? Может, стриптиз исполнишь?

Верные псы Немезиды зарычали, оскалив клыки. А Зина вдруг улыбнулась и, забравшись на стол, начала плавно покачивать бедрами, словно в восточном танце. Зодиак, хлебнув из маленькой бутылочки какого то зелья, масленым взглядом скользнул по женщине и вдруг, приподнявшись, сорвал с нее верхнюю одежду.

— Руки прочь от Зины! — заорал дракон и хвостом дал по лбу Зодиаку. Все двенадцать соратников великого босса кинулись на дракона, а великаны бросились на защиту с криками:

— За ящера порвем любого!

— Вот это я понимаю, настоящий день рождения страны! — довольно улыбаясь, прогремел тролль и ринулся в самую гущу драки. И началось настоящее варварское веселье. С дракой, музыкой и кровью.

Гора сначала просто дрожала, потом начала стремительно осыпаться, разбивая в прах доспехи, ящики, сундуки и просто золото — короче, все сокровища когда — то великой пещеры.

— Баста! Расходимся! — прокричал Зодиак, — погуляли и хватит! Всем по своим пещерам!

И звери, словно очнувшись от дурмана, стали расходится.

От горы не осталось ни следа, только мелкие частички золота, перемешавшись с пылью и крошками камней, словно маленькие искорки светились в предрассветном тумане. Посреди этой разрухи возвышалась фигура дракона, который неуклюже плясал и огромными лапами превращал остатки пещеры в песок. А солнце уже проснулось в своем ущелье. Ухватившись за крылья, пролетавших мимо птиц, солнце стало медленно подниматься. И когда первые лучи коснулись земли, место, где еще вечером была огромная гора, вдруг вспыхнуло ярким золотым светом. Солнце зажмурилось и спряталось за облако. Через минуту оно осторожно выглянуло и изумленно уставилось на землю.

Горы не было.

Вместо неё на многие мили простиралась пустыня покрытая золотым песком.

А далеко-далеко еще некоторое время виднелась фигура дракона. Дракон, пританцовывая, удалялся на запад и могучим хвостом заметал свои следы.

Валентина Иванова

Сешафи

Олен Лисичка

— Девушка, а какое сегодня число?

«Девушка» лет сорока пяти, недовольно поджала губы, но всё же ответила.

— Это почтовое отделение а не справошная. Пятнадцатое сегодня, сентября.

Вписал в извещение дату, протянул в окошко выдачи, получив взамен бандероль. Посмотрел на облезлые электронные часы висящие на стене: 19:55. Под часами, позапрошлогодний календарь с видами Серпухова. Понятно, почему злится почтальон, через пять минут закрываться, а тут я со своей бандеролью.

От почтового отделения до парка при Высоцком мужском монастыре, всего десять минут ходу. Сел на лавочку, нетерпеливо распаковал бандероль. Вот он, жезл Сешафи. Месяц ждал. Отправитель утверждал, что случайно нашёл его в Нубийских песках. Пришлось машину продать, что бы его купить. Нет, я не идиот, я студент пятого курса истфака. Я прекрасно понимаю что купил. Перепродать жезл безумным коллекционерам можно в три раза дороже.

Взял его в руки, покрутил. Головы Анубиса, черепа, египетские иероглифы, сцены пыток. Недаром, имя «Сешафи» означает — злая женщина.

Под моими руками, одна из голов сдвинулась. В рукояти жезла щёлкнуло. Навершие, украшенное головами Анубиса, пришло в движение, сделав два оборота вокруг своей оси.

«Странно, что не выскочил острый шип и не проколол мне ладонь» — подумал вспомнив голливудские фильмы о сокровищах и артефактах. Это хорошо, сегодня обойдёмся без крови.

В тишине парка раздался шорох, за спиной кто-то появился. Я замер. Рядом с моей тенью, появилась ещё одна. Запахло тленом и страхом. На плечо легла иссохшая ладонь с длинными чёрными ногтями. Моё сердце остановилось. Пот струйками потёк по вискам. Египетские боги! Неужели, сама Сешафи пожаловала в наш мир?

— Эй, милок, дай бабушке десяточку на хлеб, — раздался над ухом старческий голос. Из-за спины вышла бабуля и требовательно протянула руку.

Фуух! Да это же всего лишь попрошайка. Выдохнул, вытер пот, трясущейся от пережитого рукой полез в карман за мелочью.

— Ты! Иди отсюда! — бабуля гневно замахнулась пакетом с пустыми банками на кого-то, стоящего с другой стороны лавочки.

«Ещё одна попрошайка» — подумал я. Надо пересесть в другое место, может, отстанут.

Повернул голову, чтобы посмотреть кто там.

— Гремучие кастрюли! — выкрикнул я от удивления.

Женщина с лицом египтянки, словно сошедшая с фресок Каирского музея. Одета как телохранительница Клеопатры. Вместо пояса — ножны, на ногах сандалии. Красивое, надменное лицо.

Нищенка подошла к ней, и толкнула.

— Ты из какого цирка сбежала, шалава? Проси в другом месте! — добавила она и повернулась ко мне, протянув руку. — Червончик дай.

Получить свои десять рублей она не успела. Египтянка зашла к ней за спину, схватила за грязные волосы и перерезала горло. Кровь выплёскивалась в такт биению сердца, попадая на мою куртку и лицо. Хотел сбежать, но не смог, ноги отнялись.

С совершенно спокойным лицом египтянка отрезала нищенке голову. Обезглавленное тело упало на дорожку парка. В монастыре протяжно ударил колокол.

Египтянка, держа голову нищенки за волосы, стала бить ей о бордюрный камень. При каждом ударе было слышно, как ломаются кости черепа.

На самой египтянке на удивление, не было ни одной капли крови. Закончив разбивать череп, достала нож и разрезала кожу. Запустила руку в мешанину из кожи и костей, достала часть мозга. Скорчив гримасу отвращения, съела кроваво — серую массу.

— Что за рабский язык, 33 буквы. В Египте, человека знающего меньше ста иероглифов, считали слабоумным, — произнесла она. — Моё имя — Сешафи. Мне холодно. Я возьму твою жизнь, что бы согреться.

Моё сердце провалилось в желудок, мысли превратились в патоку, команда «бежать» из головы до ног не доходила.

Женщина подошла, и ударила меня ножом в глаз. Круша кости, нож вошёл в мозг. Свет померк.

…Это почтовое отделение а не справошная, пятнадцатое сегодня, ноября…

— Мужчина, так вы будете забирать бандероль, или нет? — женщина требовательно на меня смотрит.

— Пятнадцатое чего? — переспросил я у женщины.

— Ноября… — удивлённо ответила она.

— А октябрь был? — задаю ей очередной вопрос.

— Мужчина, вы нормальный? — отвечает она.

Оставив бандероль, выхожу на улицу. Снег, а я в осенней куртке, холодно. В голове каша из дат и событий. Я точно помню, что пришёл за бандеролью в сентябре. События на лавочке помню как наяву. Домой шёл как во сне.

Проспал до десяти утра. Можно бы и подольше, но разбудил звонок в дверь. Открываю. За дверью соседка баба Вера. Я ещё пацаном был, а она уже разносила почту.

— Здрасьте, баба Вера.

— Привет, милок. Я тебе посылку принесла, чё тебе ходить. Вот, распишись на извещении, я потом дозаполню и на почту отнесу для порядку.

Расписываюсь, забираю.

Баба Вера смотрит на извещение, на меня.

— Ну, ты чё, какой ноябрь? В окошко посмотри дурья голова. Исправь на сентябрь, да я пойду.

Захожу на кухню, включаю чайник и разворачиваю бандероль. Сажусь на стул и обхватываю голову руками. На пятидюймовом экране смартфона светится дата: 15 сентября, через надорванную упаковку виден жезл Сешафи.

Олен Лисичка

Варвариос

Валентина Иванова

— Господин, а они всё воюют… сто с лишним лет… И не надоело им… — странный маленький человек, очень похожий на мелкую собачку, сидел на подушке около трона, задумчиво подперев маленькой рукой маленькое морщинистое лицо…

— Пусть воюют… Война — это жизнь… Они будут воевать, пока буду жить я… А я вечен!

— Странная у вас психология, господин… Война это разруха и смерть — разве не так? — Мушрок, так звали нашего маленького человечка, поглядел на своего господина и торопливо отвел глаза…

— Война не без смерти… Но война дает работу оружейникам, кузнецам и многим другим… На войне они научились ценить жизнь. И на войне они научились ценить Любовь… Всё то, чем так беззаботно разбрасываются они в мирной жизни… Всё то, чего они не ценят и не берегут когда вокруг мир и покой… Мирная жизнь для них — это болото, в котором они тухнут и деградируют… и я, Варвариос, дал им возможность научиться ценить то, что действительно важно…

Варвариос встал с трона и тяжелой поступью подошел к окну.

— Монументальный мужик… — глядя на него, задумчиво прошептал Мушрок, и столько восхищения было в его шепоте… Они были вместе столько, сколько он помнил себя.

— Мушрок… А помнишь… Маленькая страна в забытом богами краю… Горсть людишек, которые только и делали, что ели, спали и работали в огороде… Не было ненависти, но и любовь их была такая же — тихая, сонная, ленивая… Любовь лишь ради продолжения их жалкого рода… Фу… Тошнит, когда это вспоминаю… — Варвариос вздрогнул и тихо продолжал…

— Я наслал на их страну драконов, но они пытались приручить их к земледелию! — Варвариос вдруг захохотал… — Идиоты! Дракона нельзя приручить! Я наслал на их троллей… Каменные монстры вообще не знали, что такое жалость, но люди целыми толпами стали собираться, чтобы дать отпор им… Но и тогда они продолжали свою никчемную мирную жизнь. И тогда я отправил к ним свою дочь, свою Немезиду… Она мастер интриг и всяких пакостей. У неё всё получилось, их протухший, гнилой мир рухнул! Мир треснул пополам. И началась война. Кровопролитная. Жестокая. Но, смотри, каких героев она дала, какие чувства, какие эмоции! Сколько баллад и поэм они написали в перерывах между боями! Вот это настоящая жизнь. Жизнь достойная воинов! Голос Варвариоса звучал то тихо, то почти срывался на крик. Словно он произносил речь перед трибунами… Мушрок то дремал, то подскакивал у подножия трона…

— Господин, а ты сам-то помнишь, кто ты и откуда ты? И кто я? — Мушрок хитро улыбнулся…

По правде говоря, сам он всегда помнил Варвариоса таким, какой он и сейчас — могучий, огромный, с невероятно огромными рогами и он всегда подозревал, что в сапогах прячутся копыта, а в штанах хвост, но никогда этого не видел. Каменный торс Варвариоса всегда был обнажен, и только в самые суровые холода он одевал накидку из меха неизвестного зверя. А себя Мушрок так и помнил — маленький, волосатый… И всегда при своем господине…

— Хотел бы забыть, Мушрок… очень хотел бы забыть… Но я помню всё…

Варвариос так и стоял у окна, скрестив руки на груди, стоял и смотрел вниз… Там внизу шла война — жизнь такая, какую он создал сам… Его замок стоял на вершине самой высокой горы, с которой как на ладони было видно всё: и столицы двух враждующих народов, и пещеры драконов, и замки… Мир, который он создал сам. Люди, там внизу, они ненавидели его, но и не представляли жизнь без него, без Варвариоса. Иногда кто-нибудь из лидеров обращался к нему за помощью, советом, просьбой и Варвариос не отказывал, помогал… Но каждый раз, после ухода людей, ему хотелось вымыться. Смыть с себя их запах, проблемы, чтобы ничего, ничего не напоминало о той, другой жизни…

— Варварка, ты любишь меня?

Молодой юноша держал девушку за руку и смотрел прямо в её зеленые большие глаза. Молодые люди из небольшого племени, где-то там, на краю мира. Жили тихо, мирно — никого не трогали, ни во что не ввязывались. Может, где-то и была другая жизнь, но им ничего не было известно об этом…

Но сегодня вечером в его дом постучала она — старуха в боевых доспехах. Это выглядело невероятно — разум отказывался принимать это. Старая, очень-очень старая… И только чудом её тело всё еще держало доспехи. А может быть, доспехи держали тело?

— Кто ты? Откуда? — Спросил Варвариос.

— Издалека… Там, где идет война. Тысячи лет… я устала… и я хочу домой… — голос старухи звучал тихо и размеренно. Словно заклинание повторяла она, — я хочу домой…

— Так иди домой. В чем же дело? Где твой дом?

Варвариос смотрел и не понимал, что происходит… Словно туман накрыл дом и всё вокруг.

— Я не помню где мой дом… Это было очень давно. Я была молода, красива и я любила. Но моя любовь была отвергнута! А вечером в мой дом постучал старик-воин… А потом… Потом я оказалась на войне. Война людей. Война богов. Менялись идолы. Менялись понятия. Одни боги уходили и им на смену приходили другие. Пришел и мой черед уйти… Но я не могу уйти, не оставив замену… — на этих словах старуха, казалось, заснула.

Варвариос взял старушку на руки и занес в дом. Положил её на большом сундуке, накрыл одеялом и тихо вышел. Он спешил на свидание, к ней, к своей Варварке.

— Варварка, ты любишь меня? — Спросил Варвариос — сердце бешено билось в ожидании ответа…

— Прости… я… не… я не люблю тебя… — тихо сказала девушка и пошла прочь…

— Нееееее! — Крик Варвариоса разорвал тишину ночи.

— Я ненавижу этот мир! Я ненавижу этих людей! Я проклинаю день, когда узнал, что такое любовь! Я не хочу жить среди людей! Я не хочу жить на этой земле…

— А где бы ты хотел жить? Кем бы ты хотел быть? Как бы ты хотел жить? — перед ним стояла та самая старуха.

— Высоко, но не на небе… Чтобы сверху смотреть, как стареют и умирают эти люди. Я не хочу быть человеком, но и зверем быть не хочу. И я хочу жить один. Вернее нет, пожалуй, еще мой верный пес Мушрок — он никогда не придаст. И я… хочу… жить… вечно!

Последние слова Варвариос уже прокричал, срывая голос.

— Я могу вернуть её и ты забудешь всё, что здесь было, — тихо проговорила старуха.

— Нет! Мне не нужна любовь по принуждению. Даже если я ничего этого не буду помнить.

— Да будет так! — произнесла старуха, — Да будет так… И… спасибо тебе… ты освободил меня… и я могу идти домой… теперь я знаю, где мой дом.

С этими словами старуха превратилась в туман и растаяла.

— Если когда-нибудь устанешь, захочешь уйти, просто найди себе замену, как я нашла тебя, как когда-то меня нашел старик-воин, — донеслось с небес…

И грянул гром… И небо взорвалось молниями… Варвариос почувствовал невероятный прилив сил, словно разрывая его тело, силы ворвались в него диким зверем. Голову разрывало от боли. И то ли крик, то ли рев, то ли вой вырвался из глотки Варвариоса. Мир взорвался и наступила тишина. Варвариос провалился в спасительное беспамятство.

А очнулся уже здесь, в этом замке, на вершине высокой скалы… Рядом на кровати сидел маленький человечек, и он был ну очень похож на верного пса Варвариоса — Мушрока.

С тех пор прошло больше сотни лет и кто знает, может когда-нибудь Варвариос и захочет уйти и тогда, спустившись на землю найдет какую-нибудь отчаявшуюся душу и передаст свой пост. Может быть… Но пока его время не пришло…

А я почему-то думаю, что его время настанет тогда, когда воспоминания перестанут приносить боль. Вот как-то вот так.

Из замка, с высоты, сквозь вереницу дней…

Варвариос взирает величаво…

Идет война машин, людей, зверей…

Война, где нет конца и нет начала…

Валентина Иванова

Свидание

Олен Лисичка

«…Пустые дома, мёртвые, как зубы с удалёнными нервами, кренились то вбок, то вперёд, под спудом заброшенности и сиротства…» — прочитал молодой человек первую строчку рассказа своей спутнице.

Девушка, сидела напротив, скрестив «по-турецки» ноги, на траве под огромным тополем в ста метрах от детской площадки, в большом дворе «спальника» механического завода. Шум детворы и крики мамочек, не мешали ей внимательно слушать молодого человека.

— Никита, не читай дальше. Мне начало истории не нравится, — она сложила вместе ладошки на уровне груди, сделала жалостливое личико, — ну пожалуйста, Никитос.

— Хорошо, не буду.

Он сидел напротив, держал в руках книгу и улыбался.

— Юль, но это единственная книга, которую мы с собой взяли.

— Ну и ладно! Будем сами придумывать истории, — ответила она. — чур, с тебя начало!

Никита посмотрел на девушку. Чувства нахлынули волной, с такой силой, что он перестал дышать. Иногда ему снятся ангелы с её лицом, лишь разный оттенок волос придаёт индивидуальность каждому из них. В его снах они вместе летают под небом, цвета её изумительных глаз. У Юлии, они — голубые. Если играть с ней в гляделки, можно — незаметно для себя — попасть в совершенно другой, нежный и ласковый мир его мечтаний. Из этого мира, не хочется уходить, в нём, он счастлив и любим.

В его снах ангелы всегда говорят ему одно, и тоже: «Никита, не бойся, скажи ей, всё будет хорошо!»

— Я не боюсь!

Но, он боится, и ему стыдно, за то, что он их обманывает. Ангелы смотрят на него чистыми, наивными, всему верящими, глазами и ловят каждое его слово.

Нет, он не трус, но некоторые поступки требуют особого мужества.

— Никитос, ну ты что застыл? — спросила девушка, и дотронулась до его руки.

— Хорошо, я начну, — ответил он.

«В одном королевстве, жила-была принцесса, и был у неё жених, принц Жак де Пийон из королевской династии Жанольерр».

— Какое красивое имя, — сказала Юлия, — настоящее, принцевское!

«Если смешать свежесть летнего утра со сладкой спелой вишней, добавить капельку росы и нежность первого поцелуя, получатся твои губы» — подумал Никита.

Светло-сиреневое настроение дня, смешанное с синевой неба и нотками свежескошенной травы, окутывая Никиту и Юлию покрывалом уюта и ожидания чего-то важного, заставляющего сердца биться чаше.

— Этого мало, ещё чуть-чуть придумай! — попросила девушка.

— Хорошо, сейчас.

«Принца она не любила. О том, что она станет его женой, решили её родители. На её мнение им было наплевать. Дела короны важнее».

Солнечные зайчики играли в волосах Юлии. Отливая золотом, скользили по голове в такт качания ветвей тополя. Им нравились волосы девушки. Они с удовольствием купались в её локонах, получая удовольствие от прикосновений. Особо смелые зайчики забегали на лицо, тёрлись о нежную кожу и пытались заглянуть в глаза, заставляя девушку жмуриться. А один, скользнул по губам, сорвав поцелуй.

Юноше очень хотелось стать таким же смелым, как солнечный зайчик. Подойти, провести рукой по волосам, вдохнуть её запах, поцеловать. Но, они были только друзьями. Полгода дружбы, полгода френд зоны, и мучительного желания признаться ей в своих чувствах.

— Юля, теперь ты.

— Я не могу, у меня ножки затекли, — ответила она, — помоги мне встать.

Никита поднялся, подошёл к девушке и протянул ей руки.

— Нет, Никита, не так. Обойди меня, обхвати, и помоги подняться.

Обошёл, обхватил. Хорошо, что она не видит его лица, как оно горит. Девушка обжигала, будоражила кровь, и вызывала желание прижаться к ней ещё сильнее. Аромат духов смешивался с чуть заметным запахом её тела. Одного вздоха этой волшебной смеси хватило, чтобы исчезли все звуки и люди, остались только они. Мысли спутались и улетели в волшебную страну жарких объятий и поцелуев. Туда, где он нежно целуя девушку, падает с ней на ковёр из ромашек и васильков. Туда, где только солнце и ветер увидят, как смешивается мужской напор и женская нежность.

— Никита, увалень, ты меня раздавишь! Нежнее надо быть с девушкой! Не отпускай меня, ноги сильно затекли, стоять не могу.

Подул лёгкий ветерок, ветви дерева закачались сильнее. Солнечные лучи, пробившись сквозь листья, падали на землю тяжёлыми золотыми каплями. Ветер принёс с собой запах сигаретного дыма.

«Сейчас скажу!» — решился на смелый шаг Никита — «Только как я это сделаю, если она стоит ко мне спиной? Нет, не получится, подожду следующего раза».

— Э, слышь ты, хер с бабой. Мы тоже пообниматься хотим! — услышали они, и вздрогнули от неожиданности.

Прокуренный мерзкий голос, разбил волшебство дня, как пьяный мужик пустую бутылку о голову случайного знакомого.

Хорошее настроение и ожидание чего-то важного, разлетелось на тысячи острых осколков.

Полгода, Никита был для неё другом, и не мог рассказать о своих чувствах. Сегодня, был его день. День, которого он ждал так долго. Только вчера, он набрался смелости и пригласил её под «дерево влюблённых», которое так называлось, ещё со времён молодости его родителей.

— Ты, ты, чудило, тебе говорю, бабой поделись! — ещё раз услышали они голос.

Никита осторожно опустил Юлию на землю. Повернулся. Четверо. Бухие, наглые. Улыбаются. Пиво в стеклянных бутылках. В своём районе, этих четверых он никогда их не видел.

— Ребята, может, мирно разойдёмся? — предложил он.

— Ну так и расходись. Давай, вали отсюда, бабу только оставь, — сказал самый мелкий из них.

Пропитое лицо, не хватает двух передних зубов, давно не стиранные вещи. Мерзкая ублюдочная морда.

— Я, короче, пойду бабёнку пощупаю, узнаю, так сказать, качество, — продолжил он, потирая руки. И спокойно, ничего не боясь, чувствуя своё полное превосходство, пошёл в сторону Юлии, судя по направлению, ещё и собирался зацепить Никиту плечом.

Никита уже знал, чем всё закончится. Юлию он не бросит, а это значит, сейчас ему вломят по полной программе. Перспектива, конечно, безрадостная. Да чего там безрадостная — это полная жопа! Бить будут долго и больно. Терять было нечего.

— Юля, беги! — Крикнул он девушке и со всей силы ударил, подходящего к нему, мелкого хулигана в лицо. Из–за маленького роста беззубого, кулак зашёл на половину лба и переносицы. Мелкий остановился, закатил глаза и упал вперёд.

«Ну, хоть одного, накажу» — удовлетворённо подумал Никита.

На секунду троица застывает.

— Шиздец тебе, Дон Жуан! Прощайся с жизнью!

Двое самых крепких отдают пиво третьему. Грамотно заходят с двух сторон.

Никита не ждёт, пока набросятся, бьёт ногой в живот того, что слева. Хулиган, прекрасно всё видит и пытается уклонится. Получает вскользь, но и этого хватает, чтобы он схватился за живот, пытаясь вдохнуть. Никита поворачивается ко второму, и получает ошеломительный удар в челюсть. Не успел. На секунду отключается.

Юля не убежала. Она просто не могла бросить Никиту. Девушка давно была в него влюблена. Но почему-то, они были просто друзьями. Сегодня для неё был особенный день. Девушка хотела рассказать ему о том, как сильно его любит, о том, что последние полгода, только о нём и думает. О том, что она, уже пару раз ходила в магазин свадебных платьев, и выбрала ресторан, где пройдёт их свадьба. Её мама, двадцать лет назад, первая призналась папе в своих чувствах, на этом самом месте. Сам бы, он так и не набрался смелости, хотя и был тайно в маму влюблён. С тех пор прошло много времени и сегодня история должна была повториться.

Она уже хотела признаться, в тот самый момент, когда он помогал ей встать. От его прикосновений, гормоны в крови так разбушевались, что у неё задрожали коленки и сердце забилось птичкой в клетке. Очень хотелось повернуться к нему, положить руки на плечи, и глядя в глаза сказать три заветных слова. Момент был самый подходящий, но близость его тела так пьянила, что хотелось продлить это мгновение ещё не много.

Но, эти пьяные козлы всё испортили. Сейчас, они ломают её будущее. Ещё и парня её хотят избить. А Никитос хорош, мелкого ублюдка с одного удара отправил в нокаут. Герой! Мой герой. Никому не отдам, и не позволю обижать!

Девушка открыла свою сумочку, достала холщовый мешочек с завязкой из старого шнурка. Высыпала из него на ладонь горсть серой пыли. Подняла лицо к небу и подкинула пыль вверх. Губы зашептали слова на забытом древнеславянском языке. Ветер понёс серое облако на дерущихся. Никита пропустил сильный удар в лицо, и два хулигана пытались завалить его на землю. Взмах женской руки, и с каждого пальца срывается по молнии, попадая во всех пятерых. Парни застывают без движения.

— Извини, Никита, времени — разбираться с каждым по отдельности — нет.

Ещё одна горсть пыли, ещё один взмах рукой, и полянку под деревом накрывает «ведьмин плащ» не пропускающий звуки и не позволяющий посторонним увидеть, что происходит. Время внутри застывает. Для всего двора, они просто стоят под деревом.

Она удовлетворённо посмотрела на свою работу. Даже на экзаменах за четвёртый курс в академии ведьм, так быстро, у неё не получалось. Жаль, родители не оценят её мастерства, для них, она учится на экономиста в одном из Московских ВУЗов.

Девушка подошла к застывшей троице: её Никита и два подонка. Третий застыл с двумя бутылками пива в руках. Четвёртый так и лежит на земле.

— Который из вас, моего любимого ударил? Кто хотел со мной пообниматься? Кто решил испортить, такой важный для меня, день? — громко спросила девушка у застывших фигур.

Конечно же, ей никто не ответил. Она обошла троицу.

— Ага, ты! С чёрными волосами — я запомнила тебя!

Девушка подняла с земли сухую ветку, размером чуть больше карандаша, и воткнула ему в глаз.

— Я девушка добрая, но ты меня выбесил! — сказала она, и со злостью выколола ему второй. По щекам черноволосого потекла кровь, вперемешку с тягучей жидкостью, к торцу ветки прилип зрачок. Бросила ветку, подошла ко второму. Поднесла свою правую руку к лицу. Произнесла короткое заклинание и дунула на пальцы. Через секунду, её наманекюренные ноготки превратились в чёрные когти.

— Это тебе за любовь! — со злостью сказала она и пару раз ударила его по лицу. На лоб и щёчки девушки попали капельки крови, огромные острые когти резали мышцы и кожу лица как бумагу. Щёки хулигана повисли клочьями, видны были зубы и сухожилия челюстей.

Накопившаяся злоба ушла вместе с последним ударом.

— Так, а что же мне теперь с вами делать? — задала она себе вопрос. Через минуту раздумий, в симпатичной головке молодой ведьмы нашлось решение.

Она, подняла с земли ветку побольше, и стала копать неглубокую яму, примерно тридцати сантиметров в диаметре.

Через десять минут закончила. Собрала всё пиво и вылила в получившееся углубление. Присела, и стала собирать в траве жучков.

— Вроде, хватит, — сказала сама себе.

Встала, оторвала кусочек коры от дерева, вырвала с головы пару волос, и вместе с жучками бросила в яму с пивом. Помешивая смесь из жучков, волос и коры, пару раз плюнула и зашептала заклинание. Через минуту, смесь забулькала, по полянке разлился запах гнилых водорослей. Яма заполнилась тухлой водой и увеличилась в размерах и из неё появилась уродливая голова болотного упыря. Мерзкая рожа растянулась в улыбке обнажая кривые острые зубы.

— Юлька, привет!

— Привет, дядя Грымж!

Упырь посмотрел по сторонам, заметил безглазого, и второго, с лохмотьями лица.

— Кто это их так? — спросил он.

— Я, — вздохнув, ответила девушка.

— Даа! Ну ты и злюка! — ответил упырь, — зачем звала?

— Эти уроды, — девушка показала пальцем на пьяную компанию, — меня сильно обидели, испортили очень важный день в моей жизни и парня моего избили. Я не смогла сдержаться, и вот что получилось. Но, они это заработали! — добавила она нахмурив брови и сжав кулаки.

— Так а я, чем могу тебе помочь? Ты их уже наказала, — сказал Грымж.

— Дядя, ты можешь забрать их себе? — попросила девушка.

— Себе? Точно? Ты понимаешь, что с ними будет? — спросил он.

— Да. Забирай. — твёрдо ответила она.

— Отлично! Еды на целый месяц! — радостно ответил упырь, — А ты не боишься последствий?

— Нет. Для всех остальных, они пропадут без вести. Не велика потеря. На четверых козлов станет меньше.

Упырь полностью вылез из воды. Пошарил рукой в яме, и вытащил огромный ржавый топор. Подошёл к безглазому, повали его на землю. Поплевал на ладони, взялся за топор. Пара взмахов, и у безглазого отрублены ноги. Кинул их в воду, следом перетащил туловище. Части тела булькнув, провалились прямиком в жилище упыря. Следующим, был второй из напавших на Никиту. С ним упырь сделал тоже самое. Третьим стал парень, державший пиво. Упырь размахнулся, и рубанул стоящего в грудь. Человек упал. Грымж наклонился, засунул руку в рану, вытащил сердце. Сожрал. Отрубил ноги и также закинул в воду. Подошёл к Никите. Замахнулся топором.

— Стой! — Девичий крик был очень громким. — Нет! Никиту нельзя трогать! Голос девушки был испуганным.

— Это еда, а не Никита, — ответил упырь, поудобнее перехватив рукоять. Замахнулся.

Юлия схватилась за топор. Волосы девушки развивались, глаза превратились в два чёрных колодца, скулы заострились, ногти на руках стали длиннее и пробили насквозь древко топора, как бумагу.

— Да я пошутил! Ха-ха-ха!

Довольный эффектом, упырь смеялся. Сначала тихо, но глядя на лицо Юлии, всё громче и громче.

— Да мы, в Гнилом лесу, все про твоего парня знаем. Вы как два телёнка, смотрите друг на друга, а о своих чувствах молчите. Я даже с Брюхом поспорил, кто из вас первым в любви признается. Я на тебя напёрсток синей пыли поставил, а Брюх на Никиту — баранью ногу.

— Дядя, у меня от страха, чуть сердце не остановилось!

— Ну, ничего страшного. Брюху расскажу как «подколол» тебя. Он такой шутке обзавидуется.

— Время действия «Ведьминого плаща» на исходе, — напомнила девушка, — через пять минут сработает заклинание чистоты.

— Да, да. Сейчас последнего заберу. — заторопился упырь.

— И не вздумайте с Брюхом, после этого за нами из своей лужи подглядывать! — предупредила его Юлия. Весь «романтик» мне испортите.

— Нет, конечно, как ты могла подумать. — сказал упырь, пряча улыбку, от вида которой, обычные люди седеют, или остаются заиками, если выживут.

— Юль, а этот смотрит на меня, вон как глазищами вращает! — сказал Грымж стоя над беззубым. Наверное, действие заклинания ослабевает.

Девушка подошла к мелкому. Посмотрела на небо. Белые зефирки беззаботно плыли по бездонной синеве, подгоняемые тёплым летним ветерком, иногда обгоняя друг друга, или соединяясь в одно большое облако. Юля улыбнулась. «Облака, такие же лёгкие и воздушные, как свадебное платье которое я мерила» — подумала она.

К девушке возвращалось хорошее настроение.

Она присела рядом, даже не глядя в его сторону, прикрыла пальцами его веки.

Олен Лисичка

Страшная сказка

Валентина Иванова

Он снова проснулся весь в крови и снова ничего не помнил…

Руки, лицо, тело — от всего шел пряный запах крови. Запах кружил голову и вызывал тошноту.

Дарквольф встал, и пошатываясь пошел во двор, там зачерпнул из бочки воды и стал умываться. Он не боялся быть замеченным — в этой деревне уже давно никто не жил. Но что-то сильно его держало здесь. Не отпускало.

Иногда в памяти всплывали картинки, от которых становилось очень и очень и очень страшно. Липкий страх обволакивал со всех сторон, залезал под одежду, ползал по волосам и подсовывал всё новые фрагменты прошлого. Но потом приходила она, обнимала его, шептала ласковые слова, целовала и улыбалась своей неповторимой улыбкой. Так улыбаться могла только она. Его Немезида. Его богиня. Его королева. И Дарквольф краем сознания видел, как покрывается шерстью его тело, как руки превращаются в лапы с огромными когтями. Он пытался сопротивляться, но ласковый голос его королевы шептал:

— Милый, я рядом, я люблю тебя, — и мужчина снова проваливался в беспамятство.

Когда-то у него было всё: дом, жена, дети. Дарк мог бы сказать, что он очень счастлив. Мог бы… Но чего-то не хватало. Что-то не давало покоя. Его красивая, но очень тихая, очень спокойная жена, всегда ласковая и нежная, постоянно занятая домашними делами и детьми, была словно тень. Если она не говорила, то можно было бы и не заметить, что она дома. Дарк привык к тому, что в доме всегда порядок, тепло, уют и вкусно пахнет едой. Дети чистенькие и ухоженные. Сам каждый день в свежей рубашке, снаряжение и одежда заботливо вычищена, постирана и поглажена. Их семье завидовали. На них равнялись и ставили в пример. Но ему этого было мало. Хотелось страсти. Хотелось бури эмоций.

...