Оливия ЛэнгСад против времени. В поисках рая для всех
Икона автофикшн-литературы — о том, как найти убежище в природе
Во время пандемии британская писательница и эссеистка Оливия Лэнг покупает старый дом с садом в Саффолке. Работа по восстановлению клумб, ремонту построек и обрезке деревьев не только успокаивает, но и дает пищу для размышлений, подталкивая Оливию к изучению связи садов с историей и культурой. Убежища в трудные времена, утопии и мечты об Эдеме, предметы роскоши — это далеко не полный список того, чем может быть клочок земли с посадками. Сравнивая свободные и открытые для всех сады Дерека Джармена или Джона Клэра со строгими, построенными на угнетении и насилии парками британской аристократии, Лэнг пытается найти ответ на главный вопрос: что же он всё-таки есть, сад? Рай для всех или свидетельство привилегий и результат нера-вного распределения ресурсов? Личное или общественное? Однозначного ответа нет. Но есть прекрасные растения, восстановленный и открытый для посещения сад, заложенный когда-то садовником Марком Румэри, а теперь служащий местом обитания и предметом вдохновения для самой Лэнг, открывающей с восторгом неофита радости и горести сезонных и вечных в своей цикличности работ по саду.
Может быть, я не дослушала до нужного момента, но порабощение чернокожих базируется не столько на Владейте Землёй, сколько на проклятье Ноя сыну Хаму. Его род должен быть порабощен 2 другими сыновьями. Потомками Хама и считали африканцев. Факт, что африканцы сами продавали своих соотечественников, мы стыдливо умолчим. Без доброго успокаивающего голоса рассказчика книга была бы чрезмерно разорванной: стенания о социальной несправедливости плохо сочетаются с радостным откровением красоты садов. Я люблю Лэнг, но и она не отказывается от социального неравенства, от своего роскошного сада. Молодец, раскрыла и потаённое чувство несправедливости мироустройства у плантаторов. Однако Кто проповедь читать берется людям, тот жрать не должен слаще, чем они, примерные слова А.С Пушкина. Да, ему это тоже не мешало владеть людьми. Абсурдная трагикомедия человеческого существования. Если спасение придет, (ха-ха) то не от таких людей как Оливия. Оно придёт от людей, которые нашли опору и радость в себе, а не плачутся о плохом времени.
Люблю как дальнюю богемную и заграничную родственницу с причудами – мне никогда ничего не достанется от её наследства, но всё равно здорово получать от неё открытки и раз в год узнавать, как дела.
Оливия Лэнг покупает дом, а при доме сад. Точнее нет – она покупает сад, а при нём дом. Оливия Лэнг возится в теплице, подрезает корни, заказывает луковицы ирисов.
Оливия Лэнг переживает ковидный карантин за садовыми работами, переживает о начале российско-украинской войны, переживает что сад не переживет невероятно засушливое лето. Оливия Лэнг чистит пруд и дает нам экскурс в историю рабовладения.
Оливия Лэнг – это как ещё один Борис Борисович Гребенщиков для меня, в той части где «я просто хотел растить свой сад и не портить прекрасный вид, и начальник заставы поймет меня, и беспечный рыбак простит».
Иногда, не очень часто, я вижу сон. Мне снится, что я в каком-то доме и обнаруживаю там дверь, о которой раньше не знала. За ней неожиданно оказывается сад, и я на миг сонного безвременья становлюсь первооткрывателем неизведанной территории, сулящей разные перспективы.