Валерий Красовский

Лирическая летопись

© Валерий Красовский, 2017

В настоящей книге наиболее полно представлены авторские лирические произведения, включающие пейзажную, городскую и философскую лирику, стихи о любви и другое, а также венки сонетов и поэмы. Издание рассчитано на широкий круг читателей.

ISBN 978-5-4483-6257-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Лирическая летопись
2. 1962 — 1986
   1. «Звездочка далекая моя…»
   2. «Я вышел еще до восхода…»
   3. «Ольхи обледенелые сережки…»
   4. «Солнце греет янтарные зерна…»
   5. Посередине зимы
   6. «Делится щедро ольха серебром…»
   7. «Солнце выпеклось в оконце…»
   8. Однокурснику
   9. «В твоем саду хочу остаться…»
   10. «Я в роще…»
   11. «Романтиков строительный отряд…»
   12. «Порой начальной осени…»
   13. «Мы у черта на куличках…»
   14. Ночевка
   15. «О, наглость твою не измерить!..»
   16. «Словно соткалось из света…»
   17. «Ты из морозного сиянья…»
   18. «Ты — вечера очарованье…»
   19. «О, дивный торжественный бал…»
   20. «Открыла проспекты трамваям заря…»
   21. «Весна…»
   22. «Вишен цветение…»
   23. На пароходе
   24. «Откуда эта…»
   25. «Преодолев усталость…»
   26. «Городок был затерян надежно…»
   27. В долине
   28. «У берега тропа нырнула в воду…»
   29. Пилотаж
   30. Координаты рождения
   31. «Чувства свои…»
   32. Кумир
   33. Ассоциация
   34. «Туристам говорят гиды…»
   35. Приобщение
3. 1987
   1. «В давнишние годы…»
   2. «За барханами…»
   3. «Там, где прошли лавины…»
   4. «Двугорбые верблюды…»
   5. В предгорье
   6. «Отныне солнце — щедрый казначей…»
   7. Засуха
   8. В пустыне
   9. «Ко дню рождения дочери НАТАЛЬИ…»
   10. Репетиция
   11. Жертвоприношение
   12. Агония
4. 1988
   1. Драгоценность
   2. Возвращение
   3. Остановка
   4. «Садилось солнце. Полоса закатная…»
   5. С высоты девяти километров
   6. Пурга
   7. Жертвенная нежность
   8. Флюиды ночи
   9. Меж полюсами
   10. Свидание
   11. Среди барханов
   12. Сельский вечер
   13. У озера
   14. На взгорье
   15. Весело о грустном
   16. Похищение света
5. 1989
   1. Азия
   2. Переход
   3. Июльский сюжет
   4. Сенокос
   5. Лесная прогулка
   6. Отлет
   7. Осень
   8. Карнавал летней ночи
   9. Источник
   10. Через расстояния
   11. Жизнь по интересам
   12. Старик
   13. Погожий день сентября
   14. Контрасты
   15. Возражение
   16. «Мир происходит от прощенья…»
   17. Прогноз
   18. Предвестники
   19. Фантазия на тему осени
   20. Вместе со сказкой
   21. В путь!
   22. «Куда вели вожди народы?..»
   23. «Все крепчающим потоком…»
   24. «Мортира бури неспроста…»
   25. «Приятна рифма в звонком слове…»
6. 1990
   1. На вернисаже
   2. «Высвечивало солнце на рассвете…»
   3. Пляжный сезон
   4. «Познав беду и гнет страданий…»
   5. «Сплоченье не только в порыве…»
   6. «Не счесть теорий да религий…»
   7. «Свободомыслие — порука…»
   8. «Забота — сердца веление…»
   9. «По тихим дворикам, бульварам…»
   10. Звездная ночь
   11. Комета
   12. «Под аркой сияющей радуги…»
   13. «Весело, искренне плещется море…»
   14. Посвящение высоте
   15. «Будто огонь…»
   16. Регата
   17. Мечта о море
   18. «Открою сердце для тебя…»
   19. Летний вечер
   20. Хроника осеннего дня
   21. «У предгорий тянется долина…»
   22. Ветрено
   23. Снова дома
   24. Ураган и утес
   25. После шторма
   26. «В сопровождении ненастья…»
   27. Над Атлантидой
   28. Вторжение
   29. Рябиновая ночь
7. 1991
   1. Разгул
   2. «Рассвет сдвигает полог ночи…»
   3. Вопреки календарю
   4. Крушение
   5. «Пустоту ночи…»
   6. «Вечерние отблески гаснут…»
8. 1992
   1. «Века потратили народы…»
   2. Торжество света
   3. Уют печных полатей
   4. «Он в мир, к жестокости привычный…»
   5. После ненастья
   6. В глубинке
9. 1993
   1. Концерт
   2. После паводка
   3. Забота
   4. В родных местах
   5. Зима является в ночи
   6. Схватка
   7. «В понятиях добра и зла…»
   8. «Быть бедным — не право…»
   9. Лесозаготовки
   10. Глухомань
   11. Монолог метелицы
   12. Первая любовь
   13. «Красивые женщины…»
   14. Леди
   15. «В случайности любой…»
   16. Прибой страды
   17. С легким паром!
10. 1994
    1. Зависть
    2. Заморосило
    3. «Какими быть нам …»
    4. «Кто прозябает в мелкой суете…»
    5. Акт осенней драмы
    6. «Материнское чувство щедро…»
    7. «Жить — значит быть…»
    8. Завьюжило
    9. Рассвета взорваны петарды
    10. По заснеженным холмам
    11. Потепление
    12. О зодчестве
    13. Задождило
    14. Виток времени
    15. Последнее утро февраля
    16. «В небе безоблачном мартовском чистом…»
    17. Начало ледохода
    18. Апрельские забавы
    19. Улов
    20. В Каталонии
    21. Фотоэтюд
    22. Исповедь тишины
    23. «Рванули безудержно вихри …»
    24. «Ничего нет проще…»
11. 1995
    1. Не скучное стихотворение
    2. «Как дивно ветви инеем звенят…»
    3. ^{«Ура» солнцу}
    4. Сельские виды
    5. Канун весны
    6. Мартовская перестройка
    7. Лавина света
    8. Неотвратимость
    9. Фестиваль
    10. Мозаика перемен
    11. Общность
    12. Альпари
    13. Апофеоз
    14. В лесном краю
    15. О посвятивших себя лире
    16. «Вражды болезни излечимы…»
    17. На сцене лета
    18. Витязи
    19. Свидетельница веков
12. 1996
    1. Без усталости
    2. Вместе с солнцем
    3. Театральная площадь
    4. Буран
    5. Порыв
    6. Флотоводцы
    7. Весенние трудности
    8. «Вспыхнула ярким событием радуга…»
    9. «Старый домик, но добротный…»
    10. Утро радости
    11. Сумерки
    12. «Круженье белых облаков…»
    13. Видеоклип
    14. «Приятно слушать дождь шуршащий…»
    15. Славянский базар
    16. Исчезновение дня
    17. Витебск
    18. За гранью чувств
    19. Непогодь
13. 1997
    1. Утреннее откровение
    2. Вдохновение
    3. Под звон колоколов
    4. Во дворе
    5. Новизна
    6. Когда прощается февраль
    7. Таяние
    8. Фотоискусство
    9. Озорник
    10. Родство
    11. Возвращение пернатых
    12. Целеустремленность
    13. Скачки
    14. Избранница
    15. Восторг цветения
    16. Праздник
    17. Единение
    18. Вброд через ночь
    19. Отзвуки
    20. Карнавал
    21. Утренние видения
    22. После Ильи
    23. «Яблоня красочна, как натюрморт…»
    24. Прощание
14. 1998
    1. Питер
    2. Бал зимы
    3. На закате
    4. Вьюжный вечер
    5. «Там, во всевластии лазури…»
    6. Сияние дня
    7. Перелом
    8. Апрельское переустройство
    9. Пробуждение
    10. О любви
    11. «Казалось, знал я наизусть…»
    12. «Как Голливуда сцен звезда…»
    13. Местечко
    14. Старый дом
    15. Амнистия
15. 1999
    1. Дуновение с Ривьеры
    2. «Снег утром тверд, а на аллее…»
    3. Из опыта жизненных коллизий…
    4. Неожиданный поворот
    5. «Я тешусь дивных дней воспоминаньем…»
    6. У истоков
    7. «Под покровительством жары…»
    8. Пожелание
    9. Окончания двух сонетов
    10. Листопад
16. 2000
    1. Мелодии природы
    2. «Неотвратимость счастья — лучший дар!..»
    3. Интриги мая
    4. «Труды догматов от религий…»
    5. «В жизни, спорте и науке…»
    6. Беларусь
    7. Любимой
    8. Осмысление истины
    9. Воодушевление
    10. Музыка весны
    11. «В годы юности веселой…»
    12. О вечном и земном
    13. Сны
    14. Разговор с музами
    15. Эллис
    16. Театр теней
    17. Путь бытия
17. 2001
    1. Миллениум
    2. «Тебе, поэзии любитель…»
    3. «Пусть велико влиянье речи…»
    4. «Я на путях своих исканий…»
    5. «Я не сторонник упрощений…»
    6. «Ваятель на камне резцом утвердил…»
    7. Послесловие к маршу Мендельсона
    8. Ваза
    9. «Я воплотил предел желаний…»
    10. «Исход сентября, а погода — на диво…»
18. 2002
    1. ФЕТ
    2. «Разукрасилось звездными гроздьями небо…»
    3. «Бегут по морю волны-мысли…»
    4. «Катятся воды сквозь рощи и выгоны…»
    5. Блок
    6. «Враждебно холодность проникла…»
    7. Рубцов
    8. «Шелковисты июньские нивы…»
    9. «То пес, то вьюга завывают…»
    10. Есенин
    11. «Открылась даль небесным отголоскам…»
    12. Лермонтов
    13. Некрасов
    14. Пастернак
    15. Пушкин
    16. Тютчев
    17. Митинг
    18. «Из форм неприхотливых вещества…»
    19. «Протянулись чернотропы…»
    20. «Беру словарь, ищу о месмеризме…»
    21. Дорожные виды
    22. «Апреля пряжа золотая…»
19. 2003
    1. Незнакомка Блок
    2. Пикничок
    3. Юное дарование
    4. «Давай определим стремленья…»
    5. «После хлестких махов веника…»
    6. «Торжествует дух весенний…»
    7. «О, нет, не блажью Герострата…»
    8. «Стремилась в небо сизость дыма…»
    9. «Я вас любил и чувствую — доныне…»
    10. «Одной первоапрельской шутки…»
    11. «Наполнятся рощи березовым соком…»
    12. «Сегодня авторство весны…»
    13. Субботник
    14. «Сизарь, кружась, над крышами взлетал…»
    15. «В начале торжественном мая …»
    16. «Ползли, казалось, тучи по-пластунски…»
    17. «Воды и солнца ассорти …»
    18. «Все меньше страсти в летних полднях…»
    19. «Грибы росли без шороха и стука…»
    20. «За частоколами с калитками…»
    21. «Деревня…»
    22. Перед расставанием
    23. «Август украсили кисти рябин…»
    24. «Сентябрь уже стоял, но только редкой…»
    25. «Порою осени плачевной…»
    26. «Я сочиняю миф о прошлом…»
20. 2004
    1. «Дни января ложились стопкой…»
    2. «Творенья были зримой мерой…»
    3. Крестьянское подворье
    4. «Снег сыпал непрерывно, по-хозяйски…»
    5. «Сад канул в белую пургу…»
    6. «Пришла бодрящая весна…»
    7. «Какие радостные кванты…»
    8. Под исповедь капели
    9. «Рассвет был туманен и мглист…»
    10. «На небе солнечном, лучистом…»
    11. «Механик-ветер тучей-реостатом…»
    12. «Покидая неба мглу…»
    13. «Сформировался вычурно…»
    14. «С передовых весны фронтов…»
    15. «Наполнен пруд водою талой…»
    16. «Зачеркнута, вовсе изъята…»
    17. «Подснежники знобило…»
    18. «Небо хмурится некстати…»
    19. Три пасхи
    20. «Ручьев стремленьем водопадным…»
    21. «Апрельское утро рождает…»
    22. «В тот год тринадцатого мая…»
    23. «Рассветный шум, как старый граммофон…»
    24. «Со сцены слались шутки и улыбки…»
    25. «Согнали пади, наконец…»
    26. «Дождика струны… Играющий ветер-…»
    27. «Сад через год плодоносил…»
    28. «Вручая счастья щедрые призы…»
    29. «За «красотой неизреченной…»
    30. «Быть влюбленным — беспокойство…»
    31. «Обманчив штиль средь океана…»
    32. «Уже с рассвета был нахмурен…»
    33. «В стремленьях, планах и делах…»
    34. «Душевный свет воспоминаний…»
    35. «Как затаенный молчаливый…»
    36. «Мусор сжигали. Со свалок…»
    37. «Соцветий белых рой жасминный…»
    38. Эхо минувшего
    39. Отрада июня
    40. «Я словно в точке равновесий…»
    41. «С рассвета солнечный парад…»
    42. «Жара квасные миражи…»
    43. Мироощущение
    44. «Плодово-ягодным обилием…»
    45. «Как переливом самоцвета…»
    46. «Тучи изгнаны все до одной…»
    47. «Когда в проемах между туч…»
    48. «Где лес…»
    49. «Вновь откровения волненья…»
    50. «Дождь приближался, словно ощупью…»
    51. Игра воображения
    52. «Проплыло облако галерой…»
    53. «Белые, кучевые с севера…»
    54. «Теплом порадовало лето…»
    55. Обод-луч
    56. «Луг перечеркнут тенями вечерними, …»
    57. «Небо кололось о шипы роз…»
    58. Зенит золотое сечение дня
    59. «Сиянье утренней зари…»
    60. «Облако облюбовало закат…»
    61. «Везде кульбабы, да кульбабы…»
    62. «На проводах, как узелки, пичуги…»
    63. «Прощалась роща с сентябрем…»
    64. «В каком-то радостном экстазе…»
    65. Перемирие
    66. «Мерцаньем трепетным надежды…»
    67. «Изогнулись ветви-луки…»
    68. «Бесилось ненастье…»
    69. «Буран погарцевал по саду…»
    70. «Всем фронтом грянула зима…»
    71. «Ветер пышными снегами…»
    72. «О, сколько творческая жажда…»
    73. «Пейзажи, виды, миражи…»
    74. «Средь диалектов, говоров, наречий…»
    75. «Я праздную освобожденье…»
    76. «Коль есть на карте поселенье…»
    77. «Еще не кончен путь мой странствий…»
    78. «Наш каждый миг неповторим…»
21. 2005
    1. «То мокрый снег, то моросило…»
    2. «С высот туманных легкий снег…»
    3. «Зима была сама собой …»
    4. «Холодной фирновой шрапнелью…»
    5. «Нордвест подумал о покое…»
    6. «Протаял лед, стал рыбьим ртом…»
    7. «Искры солнца, росчерк теней…»
    8. «Со сменой зимних панорам…»
    9. «Высоты мрачностью страдали…»
    10. «Поленниц выцветший орнамент…»
    11. «Строптивый март был на исходе…»
    12. «Взирали величаво барельефы…»
    13. «Пришло четвертое апреля…»
    14. «Холодный ветер, мокрый снег…»
    15. «Одолевая холода…»
    16. «Гортензии желтые кисти…»
    17. «Расправившись с сосульками…»
    18. «С центральных папертей к окраинам…»
    19. «Паролем у весны был птичий свист…»
    20. «Сегодня Радуница. Вторник…»
    21. «Подравнивали кроны тополей…»
    22. «Поддержан был ветвями сада…»
    23. «Туман рассеивало утро…»
    24. «Грачи таскали хворостины над…»
    25. «На аромат садов цветущих…»
    26. «Май расцветал, дыша с любовью…»
    27. «Одни о смысле жизни рассуждают…»
    28. «Первоцвет красит склоны апрельские…»
    29. «По тротуарным плиткам твердым…»
    30. «В угодьях старых пауков…»
    31. «Стою опять на дачных сотках…»
    32. «Что наледи каплям звенящей воды…»
    33. «Проблемы с кривизной пространства…»
    34. «Открытий новых импульс меткий…»
    35. «Ласточка…»
    36. «Кто вырастил розу ветров?!..»
    37. Дачное искушение
    38. «Светает…»
    39. «Средь перелесков деревушка …»
    40. «На Купалу моросило…»
    41. Эмигрант
    42. Медоносное побуждение
    43. «В ночи громов был слышен рык…»
    44. Дождь-следопыт
    45. «Поток воды плодил виры…»
    46. «Безветрие…»
    47. Фонтанное настроение
    48. «Наш дом — плывущий в море бриг…»
    49. «Я вернулся тропинкою тминною…»
    50. «Не туча вовсе, а рояль…»
    51. «По саду яблок аромат…»
    52. «Не доставая до вершин…»
    53. Отпущение чувств
    54. «Дождь моросил в задумчивости сквера…»
    55. «Волшебных снов клубится дым…»
22. 2006
    1. Внеочередной заказ
    2. «Вновь череда морозных дней…»
    3. «Зима тормознула на скате…»
    4. «Солнце сжигало февральские числа…»
    5. «Метель кружила белой птицей…»
    6. «Опять сковало мерзлотой…»
    7. «В саду еще сверкают диски…»
    8. «В плену арктического ветра…»
    9. «Мороз с оглядкой на восток…»
    10. «Через лес, — и все заметней, …»
    11. «Она души своей сиянью…»
    12. «Золотой безоблачный закат…»
    13. «Сопровождает трелями…»
    14. «Берез мелькают светотени…»
    15. «О свежевспаханной земле…»
    16. К свободам
    17. «Сопровождая дни июня…»
    18. «Душевное приволье…»
    19. На вершине полдня
    20. «Заката красным языком…»
    21. «Солнцестояний час игорный…»
    22. «Пугливо вздрогнули пионы …»
    23. «По черни неба пробегала молния…»
    24. «Способен я на дерзновенье…»
    25. Закат без названия
    26. «Неторопливость созреваний…»
    27. «Внезапной стужей опаленный…»
    28. Лики ненастья
    29. «Ковер листвы был толст, разлапист…»
    30. «Берет вселенские законы…»
    31. «Прияв творца великий дух…»
    32. «Что мило, часто разуму претит …»
    33. «То на земле, то в облаках…»
23. 2007
    1. «Зима из сырости восстала…»
    2. «Могучих оттепелей встряски…»
    3. «Март дождиком-петитом…»
    4. «Март утверждался повсеместно…»
    5. «Одним весна — сезон любви…»
    6. «Апрельское солнце зажгло…»
    7. «Промчалась туча. Миг апреля…»
    8. Затаенность
    9. «Май расцветает вдохновенно…»
    10. «В мотивах майских соловьиных…»
    11. «Во мгле пеленочной рассвета…»
    12. «Сюжеты улица верстала…»
    13. «В дворовый выцветший штакетник…»
    14. «Селяне издревле привыкли…»
    15. «Весенних паводков напором…»
    16. «Детский садик сыпал голосами-…»
    17. «Кустится и цветет бегония…»
    18. «Солнце лучами по каплям дождя …»
    19. Шестое июня
    20. «Мелодия солнца приятна цветку…»
    21. «Большую тень назвали ночью…»
    22. «Июнь заканчивал грозой…»
    23. «Все так же колдовало лето…»
    24. «Закат медлительно пылал…»
    25. «К реке, медлительной от жажды…»
    26. «За смутой тягостной небес…»
    27. Поздняя осень
    28. «Жизнь обретает силу рвения…»
    29. «Вечный двигатель людской …»
24. 2008
    1. «В весеннюю лихую стычку…»
    2. «Блуждало солнце между туч…»
    3. «Иней таял вместе с тенью…»
    4. «Едва устремлений назначена цель, …»
    5. «Уже набухли почки древ…»
    6. «Синели незабудки…»
    7. «Порою снеготаяний…»
    8. «Покоряли просторы холмистые…»
    9. «Небо чистое, словно отдраено…»
    10. «Тонко почуяв намеки цветения…»
    11. «Река потоки вод несла…»
    12. Загадка
    13. «В саду щеглы сшивали тьму…»
    14. «Неспешный капал дождик…»
    15. «Как, день, ты неопрятен…»
    16. «Архивы старых чердаков…»
    17. «Ты не грусти о часе безвозвратном…»
25. 2009
    1. «Гроза резвилась в небесах…»
    2. «Как только утро настает…»
26. 2010
    1. «Мчал…»
    2. «Как жаль, что в жизни не дано…»
    3. «Он — композитор и учитель…»
    4. «Не существует веры без святыни…»
27. 2011
    1. «Эскиз тумана рисовала…»
    2. «Люблю словесную игру я…»
    3. «Накрыла землю тьма ночная…»
    4. «Хочешь стать поближе к горю, …»
    5. «Цветенья ликующий рай…»
    6. Афродита
    7. «Оставляет возраст метки…»
    8. «Прекрасные планеты…»
    9. «В жаркой солнечной печи…»
    10. «Был овраг тот не бездонный…»
    11. «Тешат вера и надежда…»
    12. «Мы от рожденья не равны…»
    13. «Естественное — мудрое…»
    14. «Будоражит правду прошлое…»
    15. «Заглянуло солнце в сад…»
    16. «В равновесии сомнений…»
    17. «Паводок дней уходящего марта…»
    18. «Ликует половодье…»
    19. «Весна наслаждалась премьерой…»
    20. «Луна пейзажи рисовала…»
    21. «Любая зрима высота…»
    22. «В готовности неторопливом миге…»
    23. «Горела нить, свеча стекала…»
    24. «Буря — временная власть…»
    25. «Прошелся он по самой бровке…»
    26. «Бродила улицей мадам…»
    27. «Как жизнь любил он свой подвал…»
    28. «Писал он прозу и стихи…»
    29. «У Америки в чести…»
    30. «Жила была себе природа…»
    31. «Фантазий вычурные блики …»
    32. «Похож был на праздник тот солнечный день…»
    33. «Киоски торговали астрами…»
28. Венки сонетов, поэмы…
    1. По солнечным проспектам мая
    2. С волшебным осязаньем счастья
    3. Прощальной нежности сезон
    4. Любви прекрасное вторженье
    5. Луны серебряные стружки
    6. Степная баллада
    7. Мушкетеры из стройбата
    8. Конкурс красоты
    9. Четверостишия
    10. Сотворение мира
    11. Изгнание из рая
    12. К картинам Малевича
    13. Черный квадрат
    14. Две женщины в саду
    15. Две дриады
    16. Дама у рояля

1962 — 1986

Родство с окружающим миром можно в полной мере чувствовать только в детстве. Помню, как приятно было лежать ночью на чердаке, наполненном свежей высушенной травой, излучающей тысячи ароматов, слушать стрекотание кузнечиков и предаваться грезам о тайнах мироздания. В небольшое окно на фронтоне загадочно посматривали звезды, казалось, что они совсем рядом, что они тоже живые и способны общаться. И представлялось, что я, уже не я сам, а нечто большое и бесконечное. И в этом умозрительном пространстве можно было перемещаться мгновенно в любых направлениях и на любое расстояние, воплощаться, во что пожелаешь, в душе воцарялась сказочность.

В периодических изданиях для детей школьного возраста тогдашнего времени часто публиковались фантастические рассказы. В газете «Пионер» я увлеченно читал, из номера в номер, печатавшийся довольно длинный рассказ своего сверстника о путешествии на луну. А кто из детей в те времена не мечтал стать астронавтом?! Свою первую записную книжку с неопытными рифмами я считал давно пропавшей без вести. После увольнения в запас я прихватил с собой несколько газет с моими ташкентскими публикациями и показал их своим родителям, но те отнеслись к этому без особого внимания, усмотрев в этом одно из моих увлечений. Не впечатлила их и лирическая подборка, вобравшая последние два года работы с литературными консультантами. Отец даже спросил:

— Хранить или в печку?

Я с чувством некоторой досады рассеянно ответил:

— Можно и на растопку.

Спустя некоторое время в душе появилось сожаление об этом решении, поэтому при следующей встрече с родителями я решил забрать свои бумаги, но они уже почти все вылетели в трубу. В течение нескольких дней мне удалось почти все восстановить по памяти, а возрожденные тексты я припрятал до лучших времен. Через год, посетив квартиру в Ташкенте, я забрал также свои черновики. Ну, а после того, как я все-таки издал сборник лирики и афоризмов, отец откуда-то извлек мою случайно сохранившуюся записную книжку, где на первой страничке было написано:

***

Звездочка далекая моя,

Ты где-то мерцаешь вдали,

Там — в вышине, вне земли

Блещешь ты, свет струя.

А вокруг тебя тысячи звезд,

Ты не одна в миллиардах верст,

Ведь у каждого своя звезда.

Когда я с интересом пролистал свои давнишние записи, старик спросил:

— Ну, а мое мнение хочешь знать про свое издание?

— Конечно! — ответил я.

— В общем, неплохо, но афоризмы лучше.

Затем отец попросил у меня несколько экземпляров книги для своих бывших и действующих коллег-учителей. Вот такая история.

Учителя словесности в то далекое время моей юности, требуя знаний по конкретным литературным произведениям программы обучения, постоянно предлагали своим юным поглотителям информации проявить творческие задатки в виде написания сочинений, стихотворений, или даже драматических произведений к праздничным спектаклям. Мой реальный мир в начальных классах зиждился на маршруте от деревни Белое, места работы и проживания родителей, до деревеньки Синицы, где обитали дед с бабушкой по материнской линии. Сфера моего деятельного воображения включала также несколько ближайших весей, а также воспоминания о поездках в Бешенковичи, Витебск и Москву к двоюродной сестре. По побуждению наставников и собственным душевным порывам мы дружно всем классом рисовали, писали, клеили, строгали, мастерили, в общем творили. Листочки со своими «шедеврами» никто не пытался сохранить, и они имели судьбу осенних листопадов. Мой отец, видимо, заинтересовавшись с профессиональной педагогической целью, припрятал несколько текстов, дав им шанс выжить в океане письменности.

***

Я вышел еще до восхода;

Стелился в низинах туман;

Дышала прохладой природа,

И птичий молчал балаган.

Тропинка до Репища быстро

Низиной меня довела.

Рассыпав звучаний регистры,

Промчались два быстрых крыла.

Шоссе изогнулось дугою,

Крупенино спит до поры.

Быть может, я встречусь с тобою,

Минуя деревни дворы.

Сквозь леса зеленые арки

Вдруг солнце явило свой лик.

Роса лучезарно и ярко

Украсилась блеском на миг.

Уже в зрелые годы я внес незначительные изменения в это стихотворение. Литература была и остается одним из моих главных увлечений. Хобби — прекрасный способ отдохнуть от основной работы.

Заготовка дров — один из прозаических компонентов сельской жизни, но и в нем присутствуют рифмы бытия. Когда под навесом и возле стен сарая живописно желтеют аккуратно сложенные поленницы, и, постоянно попадая в поле зрения, напоминают о будущем теплом благополучии, а первый снежок с морозцем, изгнав пенициллиновую слякоть, внушает бодрость и оптимизм, душа хозяина начинает петь и возвышаться над обыденностью жизни.

***

Ольхи обледенелые сережки,

Березки, хаты, дальний шлях,

Узором заячьи дорожки

На снегом запорошенных полях.

Несколько раз в своем несмышленом детстве я видел, как бабушка и некоторые из ее подруг гладили своими шершавыми ладонями с искривленными от постоянных нагрузок пальцами, словно детишек по голове, колосья пшеницы или ржи на своих небольших земельных наделах. При этом они о чем-то разговаривали с ними, как с живыми существами. Их чувства — людей переживших голод и страдания войны, иногда прятавшихся в наспех вырытых землянках, где основным продуктом порой были лепешки из лебеды, — мне были непостижимы.

***

Солнце греет янтарные зерна,

Дарит свет свой крестьянскому полю,

Чтобы был хлеб и белый, и черный,

И не знал мир голодную долю.

Мне выпала удача в восьмом классе четыре месяца проучиться в городской школе в Люберцах Московской области. На уроке немецкого языка учительница предложила всем сделать стихотворный перевод «неизвестного» автора на русский. Первое место, по мнению учительницы, заслужил текст ученика, который всерьез увлекался поэзией и мечтал о поступлении в литературный институт. Задумалась она и над моими строчками, но сказала, что не хватает точности. А надо было так:

«Горные вершины

Спят во тьме ночной;

Тихие долины

Полны свежей мглой;

Не пылит дорога,

Не дрожат листы…

Подожди немного,

Отдохнешь и ты».

Певучесть строк поражала. Весь класс знал это стихотворение, но никто не догадался, что нам дали перевести оригинал строк Гете. В тот же день я рассказал об этом уроке своей двоюродной сестре. Она меня с интересом выслушала, а затем достала с полки небольшую книжечку о жизни Михаила Лермонтова. Я ее в тот же день прочитал и впервые узнал о том, что великий поэт владел стенографией и многие свои экспромты фиксировал скорописью. Как пример, была приведен стих: «Как ныне сбирается вещий Олег» в стенографическом варианте. Эта строка овладела моим сознанием и стала, если использовать современный язык программистов «командной», обязывающей, побуждающей на определенные действия. От сестры я также узнал, что в Москве есть специальные платные заочные курсы скоростного письма. Но четверть заканчивалась, и я готовился к отъезду. Любопытно, что итоговые оценки по всем предметам нам было доверено выставлять самим себе самостоятельно. Потом учителя сверяли их со своими решениями и уже сообща выводили итоговые. У меня не совпала самооценка с учительским мнением по двум предметам: по биологии мне поставили четверку, а я оценил себя в пять баллов; по труду мне поставили отлично, а я себе лишь хорошо. Уже возвратившись в родную школу своей деревушки, я решил все-таки сотворить что-нибудь в поэтическом размере знаменитого перевода. Позже, издавая свою вторую книгу, мне удалось из сохранившегося материала слепить следующий вариант, который я рискнул отдать на суд читателя.

Посередине зимы

Белая равнина,

Рощицы полей.

На пути рябина,

Ягоды на ней.

Слаще от морозов

Сделались они.

Снег, сверкая, множит

Искорки-огни.

Избы вереницей

Вышли на холмы,

Друг-соперник мчится

Лихо с крутизны.

Не качнутся ели,

Не вздохнет сосна,

В думу об апреле

Вся погружена.

Следуя однажды запущенному впечатленным сознанием душевному механизму «командной» строки, Государственные центральные курсы заочного обучения стенографии «ГЗОС» я окончил в ноябре одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, о чем получил свидетельство Министерства просвещения РСФСР. То есть это было во время преодоления десятого класса Островенской средней школы.

Мне неоднократно приходилось помогать родителям в древесно-заготовительных походах, как во время обучения в школе, так и в студенческие годы. Если это происходило зимой, то надевались валенки, фуфайка, соответствующий головной убор и пешком по рыхлому снегу преодолевалось немалое расстояние, прежде чем очутиться в ольховых зарослях. В развилках веток застревало немало снежных хлопьев, а утренние солнечные морозы любили повеселить взор узорами инея. При первом же ударе по стволу с него свергалась белая лавина прямо на порубщика, словно защитный залп от нападения. На месте срубленной ольхи в последующие годы стремительно появлялась новая поросль, так что местное население всегда было обеспечено топочным материалом. Ольха — довольно мягкое дерево, легко рубится, хорошо отдает тепло, мало оставляет сажи. Через несколько минут работы становилось жарко и приходилось снимать верхнюю одежду, а иногда и свитер. Когда куча древесных стволов подрастала до двух-трех стандартных санных возов, наступала отрада от завершения работы. Можно было возвращаться домой и готовиться к отъезду в институтское общежитие.

***

Делится щедро ольха серебром,

По лесу ходит мужик с топором.

Хочет она от него откупиться,

Некому ведь за нее заступиться.

Гордому дубу она не нужна,

Инея блещет на нем седина.

Рядом возросшие с нею соседи

Срублены были все вместе намедни.

Делится щедро ольха серебром,

Но его много повсюду кругом.

Когда я гостил у бабушки в Синицах, она меня угощала самостоятельно испеченными хлебами. И пока они доходили в печи до готовности, в доме стоял удивительный аромат. Вставала бабушка Кристина летом рано, еще до восхода солнца. Запах хлеба встраивался в мой сон, и представлялось, что с востока по небу вместо солнца движется желтый хлебный каравай. От него исходило нежное тепло, и оно чувствовалось рукой, лежащей поверх одеяла и лицом. Мне хотелось поднять руку и отломать коричневатую сухую хрустящую внешнюю часть светила и съесть ее, но неподъемная тяжесть в теле делала невозможными любые движения. Мне не удавалось даже открыть глаза. И только голос друга, слышимый со двора, выводил меня в реальный мир восприятий. С той эпохи память извлекла ниже приведенные строчки.

***

Солнце выпеклось в оконце

Круглым желтым караваем,

Голос лета ласки полный

Слышался над краем.

Берег речки подружился

С рыбаками, ребятней;

День веселый закружился

В пляске жизни разбитной.

В девятом и десятом классах мне пришлось очень интенсивно работать над учебниками, во-первых, потому, что ликвидировался одиннадцатый класс, и снова вводился десятилетний срок обучения; программа была уплотнена; во-вторых, я хотел окончить школу с медалью, чтобы легче было поступать в институт. Мне удалось осуществить свои планы.

Среди студентов было много эрудированных, талантливых ребят и девушек. Кроме основных медицинских дисциплин им были под силу и другие роли. Стихосложением владели практически все, но с душой увлекалось лишь несколько человек. Мы писали песни собственного сочинения, эпиграммы друг на друга, посвящения своим избранницам. Спустя многие годы, между записями в своих медицинских конспектах, которые шли на растопку дров, я выудил несколько более или менее сносных текстов.

В нашем молодежном коллективе будущих врачей царили не только дружба, товарищество и взаимопомощь. Мы соперничали, так как этот инстинкт никто не отменял, иногда конфликтовали и ссорились, но дело до драк и физического насилия над слабейшими соперниками никогда не доходило — ограничивались спортивными состязаниями, силовыми единоборствами на руках, умственными потасовками.

Однокурснику

(дружеский шарж)

Глаза его на выкате,

А неуклюжий рот

В смешном гориллы прикусе

Без устали жует.

Как негра, кожа темная,

Курчавый бег волос,

Лицо припухло скромное…

Где вырос он — вопрос?

Сообщество звериное

Для Homo не пример,

Пусть даже сердце львиное,

Суждение змеиное, —

Он все-таки не зверь.

Свои конспекты лекций на первом курсе я начал писать с помощью стенографии, изредка вставляя слова с привычными буквами. Я не испытывал никаких проблем, чтобы успеть за речью преподавателя. Потом начались экзаменационные сессии. Вот тут то и вскрылся подвох моего навыка. Если привычные для зрения буквенные тексты запоминались быстро и легко, то стенографические не с первого раза и значительно медленнее. А некоторые сложные термины мне не удавалось расшифровывать. Пришлось обратиться за помощью к однокурсницам. Одной из таких была студентка, жившая в городе в частном секторе. Возле ее дома в саду росло много разнообразных цветов, которые посадила ее мать. Ранней весной первыми начинали веселить территорию подснежники, затем незабудки, потом покрывался белыми узорами весь сад, пробивались тюльпаны, рядами выстраивались розы. И так все лето до глубокой осени. Мне нравилось туда приходить. В последующем я стал оформлять свои записи, как и все студенты, прибегая к стенографическим приемам лишь в те моменты, когда намечалось отставания от лектора.

***

В твоем саду хочу остаться,

Цветочным вырасти кустом,

Чтоб восхищенно любоваться

Фигуркой стройной и лицом.

Чтоб ты ко мне склонялась ниже,

На розы тонкий аромат,

И, не заботясь о престиже,

Носила ситцевый наряд.

По субботам, студенты, которые поступили в институт из ближайших районов и весей, выезжали к своим родителям, чтобы запастись продуктами на очередную неделю. Село, как всегда кормило город. Я не был исключением и, если не имел заблаговременно купленного билета на автобус, спешил на автовокзал. Посадка в общественный транспорт пригородного назначения в предвыходные и предпраздничные дни в те годы напоминала сюжеты из фильмов Чарли Чаплина. Происходило все примерно так. Когда пассажиры видели, что к посадочной площадке приближается автобус с табличкой маршрута их направления, то с десяток человек бросались прямо под колеса, так что водителю приходилось резко тормозить и останавливаться, не доезжая до края платформы метра полтора. Камикадзе тут же сплоченной группой устремлялись к двери, за которой в полной боевой готовности стоял контролер, готовый ко всему. Едва створки двери расходились, в них сразу по двое, как гуттаперчевые, начинали протискиваться счастливчики из числа пассажиров, предъявляя билеты и занимая наиболее удобные места. В билетах, хоть и была указана диспозиция, но эта привязка осознанно не соблюдалась. Иногда в дверь проскальзывал безбилетник. В такой момент начиналась дуэль между контролером и пойманным за уши «зайцем». «Косой» клялся, что потерял билет, и что он заплатит водителю, но контролер, а в девяноста девяти процентах случаев контролерша, своей грудью преграждал дальнейший путь. Образовывалась пробка. В толпе пассажиров начиналось брожение и закипание. «Зайца» сообща стаскивали со ступенек транспортного средства. Посадка возобновлялась. Автобус наполнялся до предела. Пока контролер был занят, группа безбилетников успевала договориться с шофером о месте дополнительной строго засекреченной посадки за зданием автовокзала в двадцати метрах от выезда на главную улицу. Наконец со скрежетом включалась первая передача перегруженного «ЛАЗа», и он с трудом трогался с места. Я никогда не старался сесть, поэтому в отряд штурмовиков не входил. Расплатой за такое спокойное поведение было стояние все дорогу, а на первых километрах, до первой остановки нередко на одной ноге. Итак, автобус поехал, но в условленном месте его уже ждали безбилетники. Как они втискивались внутрь, трудно представить, но водитель забирал всех, так как ему нужна была наличка для срочных ремонтов своей кормилицы. Потихоньку автобус разгружался, и становилось вольготнее. В Островно выходил и я. Дальше три километра шел пешком.

Шла последняя декада марта. Снег стремительно таял. Небо ласкало глаза синевой и бесконечностью. Начинали обнажаться возвышенности и на них устремились зимовавшие птицы в поисках пропитания. Ноги пружинили, подтаявший снег крошился, душа пела.

***

Я в роще

                 на первом

                                     грачином

                                                       концерте.

На редких

                   проталинах

                                         пашня видна.

Поляна под снегом,

как в белом конверте,

ушедшего года

хранит письмена.

Без устали

                   радуют

                                 вешние

                                               вести,

я чувствую снова порывы души,

сердечной мне хочется ласки и лести,

и майские манят уже рубежи.

Неизгладимые впечатления остались после работы в студенческом строительном отряде летом после второго курса. Новые невиданные ранее степные полупустынные пейзажи, марева и миражи впечатляли и будоражили воображение.

***

Романтиков строительный отряд…

Ну, как не вспомнить Азии просторы,

Где летом в знойном мареве парят,

Голландцами таинственными моря,

Кочующие вечно миражи.

Там в хижине, единственной до края,

Ютились люди редкостной души,

Гостеприимно нас всегда встречая.

А мы ударно делали саман,

В степных равнинах строили кошары,

Лепешки обожали и айран

И покрывались золотом загара.

Концерты посвящали Фатиме,

Красавице из ближнего аула;

Гитара наша слышалась во тьме

И голос подпевающего мула.

Потом владела нами, как гипноз,

Безумная отрада лунной дали.

А после на прощание совхоз

Вручил нам самодельные медали.

Снова годы учебы и осенние поездки в колхозы. Молодость неизменная спутница романтики.

***

Порой начальной осени

Студенческий заезд.

Картофельные площади

Засеяны окрест.

Копалки не соперницы —

То вязнут, то ремонт;

Лишь мы и наши сверстницы —

Страды ударный фронт.

Под лексику народную

И реплики коня

Крошилась многоплодная

Бороздами земля.

И слышалась латиница

В наречиях дворов:

То ulna, то сангвинится,

То vale — будь здоров.

Мы вдохновенно слушали

Гудение в печи

И с аппетитом кушали

Борщи и калачи.

И помнятся моления

Старушек у икон…

Сынам погибшим нет забвения,

По ним церковный звон.

А вечерами ранними

Мы приходили в клуб,

Стоящий на окраине

Добротный крепкий сруб.

Надеждами лучистыми

Влекла нас жизни суть,

Ее авангардистами

Мы начинали путь.

За недолгое время работы на селе мы привыкали к хозяевам, у которых временно проживали, а они к нам. Расставались грустно, как родные.

***

Мы у черта на куличках

Месим дней осенних грязь,

Учим местные привычки,

Уловив событий связь.

Здесь застряли в прошлом веке

Люди, вера и судьба.

Мы сегодня дровосеки, —

Не остудится изба.

Тут студенты ненадолго.

Улетит веселья шум.

У печи в фуфайке волглой

Дед сидит во власти дум.

Следующее стихотворение связано с воспоминаниями о поездках на пароходе по Западной Двине. Когда-то по ее фарватеру курсировала «Ракета» на подводных крыльях, а еще ранее, в мои студенческие годы, небольшой белый катер с палубой, на которой можно было стоять, дышать воздухом проплывающих мимо боров и любоваться окрестными береговыми пейзажами. Когда мне не удавалось достать билет на автобус, я садился на этот пароход и выходил на берег между Лучками и Пушкарями. Далее шел до дома пешком. Об этом маршруте узнали мои однокурсники, и стихийно организовалась группа заядлых туристов, в число которых я входил с первого курса. Состоялась поездка с ночевкой, рыбной ловлей, костром и ночным купанием. Было много шуток, смеха и веселья. Назад возвращались на автобусе через Островно.

Ночевка

Мы убегаем от забот,

Покинув город, смог и флоксы.

Везет нас белый пароход,

А разум тешат парадоксы.

Взлетели искры от костра,

Лесное озеро уснуло,

А ели ветви-веера

Над водной гладью изогнули.

Под звездной люстрой полумрак.

Послышалось дыханье зала:

Приемник выловил «Маяк»,

Чудесно музыка звучала.

Горящих веток слышен треск;

Стояли сосны ровным строем;

Волны дремотной тихий плеск;

И бабочек круженье роем.

В закатном плавились огне

На тучах светлые полоски;

В ночной, пугливой тишине

Взлетали стаей отголоски.

Забытый миф был снова жив.

Беззвучно танцевало пламя;

Себя легендой окружив,

Ее мы частью стали сами.

Фиксацию событий своей жизни я любил больше всего производить с помощью фотоаппарата. Первым чудо-прибором, который мне подарили еще в школьные годы, была «Смена». С фотоделом я не расстаюсь до настоящего времени. С удовольствием использую в этом увлечении современные цифровые форматы. С помощью лирики отображается совсем иной душевный пласт.

Однажды в читальном зале я познакомился с интересной студенткой. Она была на два курса младше. Поступала в литературный институт, но неудачно. В итоге решила посвятить себя медицине. Она знала множество стихов Александра Сергеевича Пушкина, да и других авторов, наизусть и была очень интересной собеседницей. На вершине увлечения я для нее написал целую тетрадь всевозможных шуточных рифмованных тирад, среди которых было следующее четверостишие:

***

О, наглость твою не измерить!

И нет единицы такой,

Которой мне можно поверить —

Они все от мили морской.

В результате все мои подаренные ей творения оказались в мусорном ящике, а мы поссорились. Потом при встречах, правда, всегда вежливо приветствовали друг друга.

Позже вместе с одним мастером гитары с младших курсов мы сочинили песню уже для другой студенческой красавицы. Первоначальный текст канул в Лету. Остался только небольшой фрагмент.

***

Словно соткалось из света

Прекрасное имя твое,

Дарю тебе нежность букета,

В нем каждый цветочек поет.

Следующие три стихотворения — результат моей обработки студенческих черновых записей.

***

Ты из морозного сиянья,

Из синевы и белизны

Внесла огонь очарованья

И ощущенье новизны.

Стряхнула хрупкие снежинки

С воротника и рукавов,

Скатились таянья слезинки,

Был слышен гул восторгов, слов.

Оставив зимние одежды,

Предстала в белом платье ты.

Казалось, я не видел прежде

Такой внезапной красоты.

Меня всегда изумляла способность женщин к перевоплощению. У девушек студенток в силу их способности к импровизации это проявлялось с особой выразительностью. Сидя на лекциях или практических занятиях рядом с ними, привыкаешь к их природным проявлениям внешности, незатейливым прическам, простым и практичным нарядам. А когда на студенческом музыкальном мероприятии сталкиваешься лицом к лицу с какой-нибудь сказочно красивой принцессой и узнаешь в ней свою однокурсницу, с которой сидишь вместе на занятиях, то в голову приходит мысль о том, что морфологическая трансформация, существующая у некоторых видов, унаследована и даже развита прекрасным полом.

***

Ты — вечера очарованье;

Значеньем наполняешь час.

В других не ищешь пониманья,

А просто покоряешь нас.

Тебе не трудно зло заставить

Пожить в обличье доброты,

Ты целым миром можешь править

И тешить робкие мечты.

Ты нынче королева бала;

И подданным внушаешь страх:

А вдруг случайная опала

Все превратит надежды в прах?

Устав наш бал разнообразить,

К себе вернешься ты домой.

Померкнет сразу светлый праздник —

Отрада всех в тебе одной.

Годы студенчества пролетели в одно мгновение. На выпускном вечере определялись последние медицинские семейные пары, была дана воля чувствам, преподаватели становились коллегами. Потом наступал серьезный день осознания прав и ответственности.

***

О, дивный торжественный бал,

Ты — праздник, волнующий души влюбленных,

Уверенных, радостных и вдохновленных,

Нарядами красящий зал.

Прощания близится грусть.

Взаимность открыта, а ты так прекрасна.

Над нами звучащая музыка властна…

Но время назад не вернуть.

Едва ли все встретятся вновь,

Но с нами надежда грядущих свиданий.

Готов я на бремя суровых страданий

За встречную в сердце любовь.

Я был призван на два года, но в силу сложившихся обстоятельств решил продолжить службу. Пробовал поступать по инерции своих побуждений в адъюнктуру. Не поступил. Меня обещали взять в следующем году, но этой перспективе я не поверил и решил заняться практической хирургией, то есть тем, к чему себя готовил и чем любил заниматься. В институте я посещал несколько хирургических кружков, писал студенческие научные работы. Бывая на кафедрах, четко уловил, что талант и знания там были не всегда на первом месте. Нужно было еще обладать способностью к интриганству и подхалимству. Эти задатки у меня были не развиты, значит, и перспектива была в тумане. Осознание этого стало одной из причин, что я не решился оформлять документы в адъюнктуру повторно с шансами попасть на кафедру эндокринологии при Военно-медицинской академии.

Однажды в период службы в Восточном Казахстане я решил послать в несколько центральных периодических изданий свои литературные пробы. Вскоре начали приходить уклончивые ответы о невозможности напечатать стихи, но с пожеланием творческих удач. Отклик из «Красной звезды» меня обрадовал и удивил. Автор письма сообщал, что в моих стихах есть нечто от высокой поэзии, но текст нуждается в доработке. Дальше шел подробный разбор стихотворных строк. Однажды я решил поучаствовать и в журнальном конкурсе фантастических рассказов. Придумал, как мне сейчас кажется, довольно примитивный сюжет и отправил по указанному адресу. Пришел поощрительный ответ, но не подошел размер рассказа. Я слишком размахнулся своим воображением. Для своей второй книги «Пять лепестков года» мне удалось изыскать лишь несколько душевно-лирических всплесков, воплотившихся в рифму, связанных с тем временем. Оригинальный текст этого стихотворения затерялся. Пришлось восстанавливать по памяти и вносить изменения при подборе некоторых слов.

***

Открыла проспекты трамваям заря;

И город, опутанный рельсами,

Потоки людские заботой вихря,

Помчался привычными рейсами.

Деревья у дома — подобье ресниц;

Балконы — оправы очковые, —

Казалось, прикрыли проемы глазниц;

Залязгали двери засовами.

Блеснули лучей золотые клинки,

Помчалась небесная конница.

И с белым туманом над гладью реки,

Ушла сторожиха бессонница.

Пусть где-то таился еще полумрак,

Укромное выбрав пристанище,

Но солнце уже свой возвысило флаг

И заняло мира ристалище.

Порою меня навещали сны о городе студенчества, по которому разъезжали любимые всеми жителями трамвайчики. Они мягко и ритмично постукивали на стыках рельсов колесами, вспыхивали контактными молниями при старте и весело позванивали, предупреждая прохожих об опасности. Троллейбусных линий тогда еще не было. А как красивы были городские кварталы весной, когда расцветали яблони и вишни! Лучеса и Песковатик утопали в цветущих садах, пригородные автобусные маршруты отбеливались на всем своем протяжениями зарослями черемухи. Поездки в это время напоминали полет на самолете через белые облака.

***

Весна.

Пассажиры…

А солнце — трамвай.

Была остановка.

Название — «Май».

В просторы мы вышли

и с нами свидетель —

в краях луговых

заблудившийся ветер.

Улыбка твоя,

словно алый цветок.

Я с чувственной кручи

бросаюсь в поток.

***

Вишен цветение

вышло на улицы,

снова попал я

на бал лепестков.

Кончилось соло

весенней распутицы,

вырвалась зелень

из зимних оков.

Когда ставить дату под стихотворением? Когда пришла идея? Когда написана первая строфа? Когда написана последняя строка? Или после последней правки? Я думаю, что над этим не стоить ломать голову. Автор вправе решить эту проблему по своему усмотрению.

На пароходе

Туман клубится белый

В излучинах реки.

Пускает солнце стрелы

В стремнину и буйки.

С мечтою мы на старте…

Плывем меж островов.

Терзают флаг на мачте

Порывы всех ветров.

Волны прибрежной плески,

Крутые виражи,

Цветущие пролески,

Пугливые стрижи.

В Курчатовске я случайно купил (на книги был дефицит) два тома сочинений Владимира Маяковского и с огромным удовольствием перечитывал некоторые его вещи по нескольку раз. Потом сделал выписки и распечатал их, выучивал наизусть. Поэт революции до настоящего времени числится среди моих любимых авторов. Возможно, что ниже приведенные строки из моей записной книжки являются попыткой подражания.

***

Откуда эта

досада-прореха?!

Чувством

истекаю

словно…

Это острием вашего смеха

я обескровлен.

Я думаю, что в памяти сохраняются только те вещи, на создание которых тратится больше энергии, значит, они оставляют более сильный биоэлектрический оттиск в мозгу. Следующие строфы также урбанистического характера.

***

Преодолев усталость,

Утро венчает труд.

Сменам ночным досталась

Грузная цепь минут.

Физик своих открытий

В космос продлил чреду,

Но в каталог событий

Время несло беду.

Лайнер исчез с экрана…

Пятит глаза испуг.

Коль не вина бурана,

Значит злодейства слуг.

Воин стоял на страже,

Древний дремал вулкан,

Воры попались в краже,

Утро в крови от ран.

Во время пребывания в Забайкалье я работал по специальности, то есть врачом-хирургом. Свободного времени было мало. Точно фиксированной даты написания у моих лирических творений нет. В течение нескольких лет я обычно набирал материал, в котором будущие стихотворения представляли собой короткие наброски из нескольких строк. Для меня были важны первая строка и строфа. Как только я их придумывал, остальное становилось делом техники, и весь текст можно было доработать позже в спокойной обстановке. Таким образом, работа и хобби не мешали друг другу.

***

Городок был затерян надежно,

Как избушка в безлюдной тайге,

И текла его жизнь односложно,

Вторя ямбам в знакомом стихе

Там не ищут себе привилегий,

Где тревог обозначена суть.

Словно время, застывшее в беге,

Ледника обрывается путь.

Не забудутся горы и сопки,

Величавый скалистый пейзаж,

Перевалы, речушки и тропки,

И портрет милой юности ваш.

Забайкальские пейзажи очень красивы, особенно в летнее время, недаром их сравнивают со швейцарскими. Мне немало пришлось поколесить по просторам Забайкалья во время проведения учений, на которых я присутствовал в качестве врача и отвечал за оказание экстренной медицинской помощи. В редкие выходные дни организовывались коллективные выезды семьями на ягодники или за грибами. На последнем году службы в тех краях я приобрел автомобиль и мы всей семьей — я, жена и дочь — несколько раз ездили к источнику минеральной воды в Дарасун, где находился одноименный санаторий. По химическому составу дарасунская вода сходна с кисловодской и относится к нарзанам. По легенде к прославлению этого источника причастна младшая сестра Чингисхана, которая составила рецепт тарасун-вина, или живой воды. Туда входил сок девяти цветов на молоке, кусочек мяса бешеного животного, часть копыта быстрого коня, огонь и частица сердца мудрого человека. Ну, последние две составные части, я думаю, не нуждаются в дополнительном пояснении. Минеральную воду «дарасун» называют еще «красной водой», потому что, постояв, она приобретает бурый оттенок. Когда внушаешь себе, что вода полезна, она становится и вкусной.

На своем авто мы посетили также долину реки Молоковка, где располагался военный санаторий имени этой же речушки. Тамошняя минеральная вода, богатая радоном, использовалась для лечебных ванн и привлекала многих людей, желающих поправить свое здоровье.

В долине

На горных кручах вечные снега,

Камней и льда немое сочетанье,

А здесь внизу зеленые луга

И жизни вездесущей трепетанье.

В отрогах гор, в урочищах лесных

Одаривают ягодники щедро.

Тайга не знает местностей пустых

И стережет таинственные недра.

Из ягод солнце делает вино,

Повсюду трав волшебные настои,

У горной речки каменисто дно,

И валуны шлифуются водою.

Таежный воздух нас пьянит слегка,

Пейзажи вызывают восхищенье,

А в быстрых струях повесть ледника

И вольная энергия движенья.

***

У берега тропа нырнула в воду

За леденящим холодком.

По ней мы дружно подтянулись к броду,

Уж кое-кто и босиком.

Июньское разгорячилось солнце,

Переливаясь на волнах;

И белизной просвечивало донце

На мелководье в бурунах.

С авто, людьми и лошадью с повозкой

К причалу подплывал паром;

На палубных покачиваясь досках,

Паромщик действовал багром.

Стремилось вниз холодное теченье

С заснеженных сибирских гор;

И сердцу предлагалось откровенье,

Как с возвышения простор.

У меня были знакомые из числа летчиков. Несколько представителей от летной медицины проходили в медсанбатовском хирургическом отделении специализацию по вопросам диагностики и неотложной помощи. В знак уважения к людям этой профессии я сочинил следующий лирический этюд.

Пилотаж

Стремясь к мерцающим далеким звездам,

За горизонтом исчезают трассы.

Клубящиеся белые борозды

Прокладывают опытные ассы.

Полетное мгновенье на пределе

Сердечных сил и созданных конструкций,

И дразнит злая одержимость цели,

И до рефлексов знание инструкций.

У испытателей иное время —

Напоминает сжатую пружину

Они — самоотверженное племя

И строг отбор в их славную дружину.

В период службы в Центральной группе войск, где я занимался, как хирургией, так и организацией донорства, меня на досуге увлек литературный жанр афоризма. Удалось собрать значительную коллекцию высказываний. Написал также несколько лирических текстов.

Координаты рождения

На звездной арене,

в солнечной системе,

на планете

по счету третьей,

судьбу обретя,

родилось дитя.

На теневой стороне

в пять сорок пять,

в месяце октябре,

тридцать первого,

при полной луне…

Уже было холодно на дворе.

Город Брунталь.

Горящие фонари.

Сумерек шаль.

Пустующие дворы.

Повернулась добрая планета

в сторону света

и жизни первый день

начался для Оли

и для многих других новорожденных.

***

Чувства свои,

объединив, —

мы, —

словно воскресли.

Наша любовь —

это мотив

радостной песни.

Мы ее

с тобой слышим

даже издалека,

воздухом одним

дышим,

так ты близка.

Кумир

Солист урочищ и полей,

Питомец славы соловей,

Поет нам арии и песни

Все изощренней и чудесней;

И внемлет пенью соловья

Завороженная земля.

Ассоциация

Лилии,

лебеди,

облака, —

белые,

как наряд на невесте,

быстрого бег рысака —

радости светлые вести.

Как то, проезжая по одному из живописных мест, на камнях я заметил надпись белой краской: «Здесь был Хеопс».

***

Туристам говорят гиды:

«Древние пирамиды

Неподвластны времени!»

Стоим у вечности

на сцене мы.

Пирамидами фараоны

зарубки

ставили

на столетиях.

Исторические персоны

и немые свидетели.

(ветер времени, либо река — все равно хочется поднять паруса)

Приобщение

Всерьез лирикой я увлекся лишь в конце восьмидесятых годов в Ташкенте благодаря литературным консультантам Морицу В. А. и Феськову А. С., сумевших разбудить в моей натуре дремавшее творческое самолюбие и помочь поместить в одна тысяча девятьсот девяносто первом году в печати несколько произведений. Я давно заметил, что с помощью безбумажного сочинения стихов очень хорошо коротать время в дороге. При мне всегда была записная книжка, в ней, при случае, я оставлял пометки. Потом я перечитывал наброски и многое выбрасывал. Однако некоторые вещи не уничтожались и почему-то прочно застревали в памяти.

Все рифмованные тексты, что приведены выше, были написаны, как дневник, для памяти, а не для суда читателей, поэтому я не предлагал их для периодических изданий.

У нас в квартире набралась целая библиотека книг для детей. Все, что выпускалось, мы старались купить. Присылали внучкам книги также бабушки и дедушка. Чтобы сохранить все в целости, я даже начал их сортировать по размеру и переплетать. Как то меня в шутку дочери попросили написать для них детскую книгу стихов. Через некоторое время я набросал около сотни текстов в необычной манере изложения и пару стихотворений в привычном общепринятом формате. Все написанное отнес в одно из издательств самостоятельно, так как уже удостоверился на практике, что почтовые отправления редко заканчиваются удачей. Свои труды я вручил лично заведующей. Это была полная черноволосая узбечка, одетая строго официально с подобающей своему образу прической. Она поинтересовалась, не открывая папку, ее содержимым.

— Что тут?

— Стихи для детей! — ответил я.

Она с удивлением посмотрела на стоящего перед ней военного в звании подполковника медицинской службы.

— И что вы хотите с ними сделать?

— Напечатать, — спокойно ответил я.

Поборов мучившие ее сомнения, она взяла телефонную трубку и попросила зайти к ней одного из своих сотрудников. Когда тот вошел, она пригласила его присесть и сказала:

— Владимир Александрович, прочитайте, пожалуйста, вот эту рукопись и напишите свою рецензию.

— А что за жанр? — поинтересовался писатель.

— Стихи для детей.

— Так я же прозаик!

— Ничего, разберетесь. Если вам понравится, то поэтам тем более.

Мориц, такова была фамилия у сотрудника редакции, обещал через пару недель позвонить. Но связался он со мной гораздо раньше. Мы встретились в назначенное время.

— Ну, в общем, для печати не годится, — сухо оповестил он меня о своем мнении и стал следить за моей реакцией.

Я же был абсолютно спокоен, так иного ответа не ждал и протянул руку за своим трудом, чтобы покинуть учреждение. Однако мой критик продолжил разговор:

— А что это за стиль изложения вы выбрали? Я такого еще не встречал.

— Я решил поэкспериментировать.

— Ну, это позволительно только мэтрам! У вас там более сотни стихов! А вот два из них неплохо написаны. Вам нужен официальный ответ.

— Нет, не надо.

Владимир Александрович дружески улыбнулся и поинтересовался:

— А вы сможете написать десяток стихотворений, как те два, которые я отметил плюсом.

— К какому сроку принести?

— А как напишите, так и приходите.

Сотворив более десятка новых стихотворений, и, прихватив подборку своих опусов взрослого образца, я отнес все Морицу для оценки. Через пару дней он мне позвонил и назначил место встречи на улице неподалеку от своего дома.

— Вот это совсем другое дело, — сказал он, когда мы пожали друг другу руки. — Зайдите ко мне в издательство, можно послезавтра. Я напишу положительный отзыв. Поначалу я с вами вообще ничего не собирался обсуждать, когда начал листать первую рукопись. Хотел сразу забраковать, но потом наткнулся на два стихотворения, которые меня заинтересовали. И я подумал, что тут не так все просто. И вообще перестаньте маскироваться под детского поэта! Зачем вам этот лепет? У вас же есть творческая искра. Пишите серьезные вещи! Не бросайте!

— Я же врач…

— Да, понимаю, что это хобби. Но если что-либо собираетесь печатать для других, то это должно быть на профессиональном уровне, в противном случае достаточно самиздата.

А потом настал одна тысяча девятьсот девяносто первый год и судьбы миллионов людей стремительно перевернулись.