Виктория Хэйзел

Танец со Зверем

© Виктория Хэйзел, 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Пролог

В тот вечер стоял неестественный холод. Такой пробирал до самых костей, обвивал душу своими ледяными пальцами, с каждым выдохом заставляя отдавать последнее тепло.

Плотнее запахнув черный плащ и натянув капюшон почти до носа, мастер теней свернул с основной дороги на узкую темную улицу, где подозрительные личности торговали темными амулетами и сомнительными настоями, откровенно одетые женщины зазывали прохожих разделить за ближайшим углом мимолетную страсть, а какой-то сумасшедший с глухим стуком бился лбом о землю, шепча лишь ему понятную молитву.

Мастер устало вздохнул. За свою жизнь он сотни раз бывал в подобном окружении, но это отнюдь не означало, что к такому можно привыкнуть. Все, чего ему сейчас хотелось, – это развернуться и уйти, позабыв о долге. Однако злосчастная половина монеты оттягивала карман плаща, словно неподъемная ноша, заставляя его шагать по направлению к таверне в конце улицы.

Внутри оказалось шумно и душно. Осмотрев помещение, мастер теней за пару мгновений вычислил человека, который назначил ему встречу. Тот сидел в самом темном углу и, заметно нервничая, тряс ногой. Пробираясь между столиками и нетрезвыми посетителями заведения, мастер разглядывал причину своей вылазки. Высокий рост не позволял мужчине за столиком сидеть прямо, отчего он слегка наклонился вперед и уперся локтями в деревянную столешницу. Одну из его густых бровей пересекала полоска застарелого шрама, который тянулся вниз ото лба до короткой бороды.

Мастер подошел к столику, бесшумно сел и, пониже натянув капюшон, произнес:

– Ночь темна и опасна.

Мужчина ответил не сразу. Он смотрел в сторону, не пытаясь заглянуть под капюшон. Это и то, что незнакомец как будто совсем не боялся встречи с одним из легендарных убийц, удивило мастера. Такое в его работе случалось редко. Наконец, мужчина подал голос:

– Вы… говорят, что такие, как вы, могут все, что угодно…

Мастер усмехнулся. Похоже, он рано обрадовался необычному поведению собеседника. Он уже собрался саркастично ответить незнакомцу, но тот продолжил:

– …но я в это не верю. Я вижу, что ты – человек, как бы вашему Темному кругу ни хотелось доказать обратное.

Закончив, мужчина хлебнул из кружки. На лице мастера отразилось замешательство. Его собеседник выглядел… разочарованным? Словно он и вправду вместо мастера ожидал увидеть злого духа или одетого в плащ бога.

– Ты удивлен? – поинтересовался мастер.

– То, о чем я хочу попросить, может быть не под силу обычному человеку. – Снова отпив из кружки, великан устремил взгляд куда-то вдаль. – Но права на ошибку у меня, увы, нет. Поэтому я принес это.

Запустив руку в глубокий карман плаща, он выложил на стол половину монеты.

– Где ты ее достал? – Мастер взял вещицу и повертел в руках. Она оказалась настоящей. – Я думал, все они уже превратились в пыль.

– Как видишь, одна осталась. Как и та, что у тебя.

Мастер насторожился. Конечно, учитывая непомерно высокую плату, к ним никогда не обращались с простыми делами. Но от голоса этого мужчины, а в особенности от его взгляда, по спине пробегали мурашки. Мастер слишком хорошо знал этот взгляд – так смотрели хищники, которых загнали в угол во время охотничьих забав. Они вели себя безрассудно и представляли огромную опасность, поскольку им больше нечего было терять. Впрочем, мужчина не походил на загнанного зверя. Скорее, он был тем самым животным, которое стремилось стать охотником, сомкнуть челюсти на чужой шее. И этими челюстями, по всей видимости, должны были стать руки мастера.

– По законам моего клана я не могу остаться без оплаты, – развел руками мастер.

– Этого хватит? – Мужчина аккуратно откинул полы плаща. На его поясе висел мешочек, туго набитый монетами.

– Заманчиво, господин. – Мастер посмотрел ему в глаза, стараясь оставить свое лицо в тени капюшона. – Но сегодня меня не интересует золото. Выйдем.

С этими словами он быстро встал и направился к выходу из таверны, с поразительной ловкостью лавируя между столиками. Собеседник нагнал его лишь на улице.

– Стой! Куда ты направился? Думаешь, я не знаю, как у вас все устроено? – Мужчина резко повернулся и прижал мастера локтем к стене таверны. – Ты должен взять работу! Я принес монету. Вы не имеете права отказываться.

– Осторожно, великан, – из-под капюшона прошептал мастер. – Кажется, ты забываешься.

В следующий момент мужчина понял, что все это время виновником холода у горла являлся отнюдь не ветер из подворотни, а кинжал, который буквально в одно мгновение материализовался в руке мастера. Повисла пауза. Наконец, опустив кулаки и оружие, они схлестнулись взглядами. Некоторое время подумав, мастер подал голос:

– Решил вспомнить о старых обычаях? Будь по-твоему, мою плату определит судьба. – Он запустил руку под плащ и достал оттуда кольцо. – Как придешь домой, брось кольцо на землю во дворе. Кто первый его поднимет, тот твой долг и уплатит.

Мужчина снял перчатку и осмотрел кольцо.

– А если его поднимет служка? Или простой прохожий? Как будешь брать оплату?

– Кольцо выбирает лишь должников. Не в этой жизни, так в прошлой, – тихо пояснил мастер. – Теперь говори ты. Что я должен сделать? – Судя по звукам, в переулке рядом кого-то стошнило. – Не хочу больше ни минуты торчать в этой отвратительной дыре.

– Ты должен убить одного человека. Я сам не могу.

– Что, рука не поднимается на любовника жены? – усмехнулся мастер. Он был уверен, что никакой жены и любовника в истории этого человека нет, но грудь еще болела от тяжелого локтя, и хотелось отомстить собеседнику.

К его удивлению, мужчина задрожал, а затем схватил мастера за руку поверх метки клана.

– Назвать имя я не в силах. Так что слушай и запоминай: завтра у священного дуба в замке Ирстен ты должен убить человека в белом плаще. Пронзи его сердце и убедись, что он мертв.

Мастер почувствовал, как грудь опалило огнем, а половина каменной монеты в кармане превратилась в пыль. Теперь обратного пути уже не было.

– Будь по-твоему, великан. Будь по-твоему.

Часть 1

Глава 1

Ранний бельтайн[1], замок Ирстен

Нагретый помост на ристалище в очередной раз соприкоснулся с мальчишеским лбом.

– Вставай, Рейган! Лежать можно только… – услышал он голос Бренна, своего наставника.

– …в кровати с девкой да на погребальном костре! – закончил ученик набившую оскомину фразу. Одиннадцатилетний Рейган потратил две секунды на вдох, а затем ловким движением поднялся на ноги.

– Еще раз!

Желтые радужки глаз Бренна как будто прожигали всю его сущность и заставляли снова и снова нападать. И он нападал.

Поединок получился коротким: проведя серию ударов, Рейган неправильно уклонился и рухнул на ставший уже знакомым деревянный настил. Наставник приблизился и посмотрел на него сверху вниз, своим грузным телом загородив яркое солнце.

– В чем была ошибка, Рейган? – Бренн скрестил руки на груди.

– Пытаться победить человека-волка – вот в чем была ошибка, – негромко, чтобы его не услышали, проворчал ученик.

Но, конечно, острый ликанский слух уловил каждое его слово.

– Неправильно, вороненок. – Рейган поморщился от детского прозвища, из-за чего наставник криво улыбнулся. – В настоящем бою никто не даст тебе поблажки. Еще раз!

Но вместо продолжения урока Бренн вдруг напрягся и начал нервно оглядываться. На ристалище сегодня было многолюдно: воины бегали, отжимались, упражнялись группами и в парах. Однако не они заставили Бренна отвлечься от тренировки – он повернулся в сторону северной башни, которая отделяла ристалище от основного двора. Рейган поднялся с колен и проследил за взглядом наставника. На краю поля стояла небольшая группа: его отец, лорд Гверн, со своей молодой любовницей Гранией, группа сопровождавшей их охраны и, конечно, неизменный виллем отца, Атти. Даже издалека в глаза бросалась схожесть Бренна и Атти: оба были высокие, темноволосые, широкоплечие. Близнецы.

Лишь немногие ликаны становились кровными защитниками – виллемами – и оставались ими вплоть до собственной смерти. Так, Атти защищал своего лорда с самого его рождения, став виллемом в двенадцать лет. Бренн же являлся защитником самого Рейгана.

Тем временем, слегка улыбнувшись Грании, лорд посадил ее на скамью у входа на тренировочный плац. Яркое платье красиво подчеркнуло округлившиеся формы беременной женщины. Затем он пружинистым шагом направился в сторону Бренна и Рейгана. Атти молчаливой тенью следовал за своим господином. Бренн перевел взгляд на мальчика и усмехнулся: тот уже встал в позу для атаки. Куда пропала прежняя усталость и несговорчивость?

Этот поединок получился самым долгим за всю их тренировку. Рейган явно устал, его рука дрожала, а глаза заливал пот. Но, к гордости наставника, он и не думал сдаваться, раз за разом нанося удары и уклоняясь. И хотя в итоге он снова повалился на деревянные доски, Бренн признал, что ученик превзошел все его ожидания. Шум упражняющихся вокруг воинов заглушил звук хлопков – лорд аплодировал, привалившись плечом к стойке с оружием.

– Твой брат – жесткий учитель, – усмехнулся лорд Гверн, обращаясь к стоявшему возле него Атти.

– Чем сложнее обучение, тем проще в настоящей схватке, мой лорд, – с поклоном ответил тот, и от этого движения на его шее оголилась часть лаконичной татуировки: черный круг, напоминающий ошейник. Знак виллема.

– И то верно, – прищурившись, кивнул Гверн. – Тем более наш Бренн никогда не сможет по-настоящему навредить Рейгану.

После такого заявления лицо Бренна осталось непроницаемым, однако костяшки пальцев на рукояти меча заметно побелели. Лорд тем временем перевел взгляд на молчавшего до сих пор мальчика. Небольшой порез – результат неудачного падения – кровоточил на его бледной щеке. Гверн подошел к Рейгану и аккуратно стер красную каплю.

– Мой сын, ты становишься достойным представителем валлийской крови. Я вижу ее в замахе твоего меча и стойкости твоего характера.

Впервые с начала тренировки лицо Рейгана осветила улыбка. Простая, искренняя улыбка довольного похвалой ребенка. Он преклонил колено перед лордом и произнес:

– Я не подведу наш род, отец. Клянусь.

– Не сомневаюсь, сын.

Их диалог прервал спешно приблизившийся слуга.

– Мой господин, – он согнулся пополам в поклоне, – все собрались в главном зале и ждут вас. Пора благословлять охоту.

– Кайден прибыл? – поинтересовался Гверн, направляясь к краю поля.

– Пока нет, он совершает первое омовение вместе с друидами.

За разговором они приблизились к краю плаца. Присоединившийся к отцу Рейган исподтишка взглянул на Гранию. От его внимания не укрылось, как та невольно сжалась при упоминании брата. Рейгану стало ее жаль. Он еще помнил, как несколько лет назад о них ходили прескверные слухи: говорили, что Кайден постоянно искал встреч с девушкой, приносил неуместные дары, а однажды даже распустил руки. Чем закончилась та история, никто не знает, но спустя три месяца отец объявил, что Грания ждет его, Гверна, ребенка. С тех пор молодая девушка редко появлялась где-то без своего покровителя, предпочитая коротать дни в Солнечной башне.

Вот и сейчас, пока они шли по коридорам замка, Грания старалась не отставать от лорда больше чем на пару шагов. Ее длинные светлые волосы пружинили каждый раз, когда она прибавляла шаг, а голубые глаза не отрывались от сцепленных на животе рук. Срок родов приближался, и она явно нервничала.

– Где моя жена? – спросил лорд у слуг, которые стояли возле тронного зала.

На миг они замешкались, но один все же ответил:

– Леди Эвелин не спустилась.

– Приведите ее, – велел лорд. В его голосе сквозило неприкрытое недовольство. – Может показывать характер в любой другой день, но не сегодня.

Тяжелые дубовые двери отворились и впустили процессию в зал. Помещение поражало своими размерами. Расположенный на другом конце зала огромный трон на выступе, полы из черного камня, резные колонны и огромные искусно вырубленные окна, благодаря которым сегодня зал купался в лучах солнца, – все вокруг говорило о величии человека, который здесь правил.

Но самым ярким элементом, несомненно, являлся сам трон. Выполненный из редкого ярко-красного камня, он словно олицетворял власть и силу правящего рода. На правом подлокотнике трона лежала потрепанная временем волчья шкура.

В зале было многолюдно, ведь день первой охоты наследника считался важным событием. Собрались все: придворные, старосты местных деревень, богатые торговцы и гости замка Ирстен, прибывшие из соседних земель. Сегодня им предстояло пировать, ожидая завершения охоты.

– Склонитесь перед Гверном, правителем Альбы, лордом Леса и Крови! – донесся голос церемониймейстера.

Миновав расступившуюся перед ним толпу и дойдя до трона, лорд отстегнул меч от кольца на поясе и передал его Атти. Тот убрал оружие и безмолвной горой застыл за каменным изваянием. Бренн занял место позади, недалеко от трона, впрочем, не приближаясь ни к нему, ни к самому Гверну.

Скрипнула задняя дверь, впуская законную супругу лорда, леди Эвелин. Безразлично оглядев зал, она встала по правую руку от мужа. Рейган на правах одного из наследников занял место рядом с матерью, предварительно склонив голову в приветствии. В ответ на поклон она слегка приподняла уголки губ в улыбке, и это стало единственным проявлением ее эмоций с момента выхода.

Сейчас, когда мать и сын стояли рядом, их родство особенно бросалось в глаза. Природа наделила их волосами цвета воронова крыла, бровями вразлет и прямым носом. Черты лица у обоих были грубоватыми, словно высеченными из камня, но у Эвелин женственность все же сглаживала угловатую челюсть и острые скулы.

Последней к трону поднялась Грания. Поскольку рядом с правителем встать она не имела права, девушка аккуратно, насколько позволял живот, присела на мягкую подушечку на ступенях у его ног.

Наконец, лорд Гверн провозгласил:

– Народ Альбы! Сегодня мы благословляем первую охоту сына валлийцев – Кайдена, моей плоти и крови!

Едва он успел договорить, как двери в зал со скрипом отворились, пропуская юношу. Одетый лишь в белый плащ поверх голого торса и кожаные штаны, Кайден уверенной поступью направился к трону. Следуя за своим хозяином, в зал вошел Нис, седовласый ликан и виллем Кайдена. Чуть отстав от них, шли те, кого называли глазами богов на этой земле, – друиды. Их оказалось трое: старец с густой белой бородой, мужчина с подернутыми мутной пеленой глазами и молодая рыжеволосая женщина с неулыбчивым лицом. В руках последней дымилась чаша с прозрачной жидкостью. Все они были одеты в балахоны цвета священных стихий: зеленый в цвет земли, белый в цвет неба и синий – рек и озер.

Юноша добрался до начала ступеней и, взметнув полы плаща, припал на одно колено. Рейган невольно восхитился старшим братом. В лучах солнца и в белом плаще светловолосый Кайден выглядел словно бог, сотканный из света и воздуха. На белой ткани его одеяния блеснули золотые нити – рунные символы, искусно вышитые по всему подолу.

– Отец, я готов, – произнес Кайден, не поднимая головы, и две туго заплетенные косички у его висков всколыхнулись.

– Встань, мой сын! – Гверн поднялся с трона и подошел к юноше. – Сегодня ты будешь тем, кто принесет жертву Кернунносу и его братьям!

Друиды встали по бокам от охотника, образовав треугольник. Седовласый водрузил на голову Кайдена подобие короны, которую смастерили из позолоченных оленьих рогов. Рыжеволосая женщина и слепец в зеленом балахоне поднесли лорду чашу и черный кинжал. Взяв его, тот полоснул лезвием по ладони, и в дымящуюся жидкость упали три капли крови. Затем жрица протянула чашу Кайдену:

– Да будет твой взгляд острым, а рука не дрогнет.

– Да станет мой белый плащ красными от крови моей добычи, – ответил он.

После этих слов Кайден поднес чашу к губам и сделал ровно три глотка. Все присутствующие хлопнули в ладоши, и зал озарила вспышка света, которая отозвалась вибрацией в груди каждого. Боги приняли обещание крови и затаились в ожидании подношения.

Гверн приблизился к Кайдену, положил руку на шею и, притянув его голову, соприкоснулся лбом с сыном.

– Единой крови предан, – прошептал он. – Возвращайся с победой.

– Да, мой лорд, отец, – проговорил Кайден.

Он отстранился и бросил взгляд на Гранию, которая до сих пор сидела на ступенях. В его глазах блеснули хищные огоньки, после чего он дерзко облизнул губы. Рейган обратил внимание, что девушка старалась не подавать виду, однако ее руки инстинктивно прикрыли живот в защитном жесте.

Сразу после этого Кайден развернулся и направился к выходу из зала.

– Удачи тебе, Кай! – не сдержавшись, выкрикнул ему в спину Рейган.

Тот не обернулся, лишь помахал рукой.

– Нис, – обратился к виллему Гверн, едва тот поспешил присоединиться к Кайдену. Седовласый ликан остановился у трона, слегка поклонившись и не поднимая глаз. – Защити моего сына.

– Да, мой лорд.

Едва они ушли, в зале заиграла музыка, а слуги вынесли столы и расставили угощения. Праздник начался.

Рейган краем глаза заметил движение рядом – его мать собралась покинуть зал. Она никогда не оставалась в обществе своего мужа дольше, чем того требовали законы и правила. Порой Рейгану даже казалось, что леди Эвелин искренне ненавидит его отца. При этом к Грании, которая в глазах придворных являлась ее соперницей, она относилась… сносно. Вот и сейчас, проходя мимо нее по ступеням, Эвелин помогла беременной девушке подняться и даже перекинулась парой слов, наверняка спрашивая о ребенке и самочувствии.

– Я надеюсь, ты не собираешься покинуть нас, Эвелин? – холодно проговорил Гверн. – Сегодня праздник нашего, – он особенно выделил это слово, – сына.

– Прошу простить, мой лорд, я неважно себя чувствую, – ответила Эвелин.

– Отложи свою ложь до завтра, любовь моя. – Даже Рейган поежился от отцовского тона. Ласковое обращение было насквозь пропитано ядом. – В этот день твое место здесь.

Сразу после слов Гверна Рейган спиной почувствовал исходящую откуда-то опасность, словно сама ярость пронеслась в воздухе возле спинки трона. Однако, когда он обернулся, позади него никого не оказалась. Леди Эвелин нехотя вернулась на свое место. В знак молчаливой поддержки юный наследник слегка коснулся материнской руки, но та никак не отреагировала, продолжая смотреть перед собой.

Музыка и вино быстро заставили гостей позабыть торжественную атмосферу ритуала благословения. Спустя пару часов Рейгану наскучили танцы, еда и разговоры взрослых. Поэтому, улучив момент, он ускользнул от зорких глаз Бренна, окинул взглядом зал и устроился в неприметной нише у окна, откуда открывался прекрасный вид на ворота, желая первым увидеть возвращение брата. Кай был ловок и силен. Рейган не раз наблюдал за его тренировками, а потому надеялся, что брат принесет с охоты оленя. Или даже медведя!

Тишину коридора нарушили голоса. Рейган вжался в стену и помолился богам, чтобы его не обнаружили. Если его найдет отец, то неизбежно заставит вернуться в душный зал, а этого мальчику совсем не хотелось.

Однако спустя пару мгновений он понял, что ни один из собеседников не был лордом. Осмелившись высунуть голову в оконный проем, Рейган увидел на соседнем балконе необычную пару: Атти, столь редко покидавший его отца, стоял рядом с Гранией. Серебристый обруч, который венчал ее длинные светлые локоны, красиво поблескивал в лунном свете.

– Они вернулись, Атти. Эти сны снова сводят меня с ума! – отчаянно воскликнула девушка.

– Тебе нельзя сейчас волноваться, – спокойно произнес Атти.

Рейган удивился еще сильнее, поскольку они редко разговаривали друг с другом при посторонних, и никогда Атти не обращался к Грании столь свободно. А ведь она была леди и гораздо выше его по происхождению. Пусть Атти и находился рядом с лордом, но все равно оставался ликаном – цепным волком на службе у его отца и всего их рода.

– Ты видел, как он сегодня смотрел на меня? Словно хотел сожрать прямо на глазах у толпы! – тем временем продолжала Грания.

Она взволнованно металась взад-вперед по небольшому балкончику, в то время как ее собеседник привалился к стене и скрестил руки на груди.

– Я думаю, ты преувеличиваешь. Он ничего тебе не сделает. Не теперь. Ты же знаешь, лорд защитит и тебя, и твое – ваше, – он выделил интонацией это слово, – дитя.

– Иногда я начинаю в этом сомневаться, Атти, – с грустью отозвалась Грания. – Он слишком любит Кайдена. Для него кровь важнее всего остального.

– Ты тоже носишь его кровь, не забывай, Грания, – возмутился Атти. – Уверен, твои сны останутся лишь снами.

– Я просто устала, – всхлипнула она. Рейган не видел ее лица, поскольку Грания стояла к нему спиной, но понял, что она плачет. – Уже которую ночь он приходит в мои сны и губит мое дитя. – После небольшой паузы она произнесла: – Знаешь, Атти, о чем я молилась сегодняшним утром? Чтобы боги выбрали его жертвой на этой охоте. Не оленя или лисицу, а его.

– Ты с ума сошла, Грания? – повысил голос Атти. Приблизившись к девушке, он положил руки на ее плечи и встряхнул. – Немедленно забудь подобные мысли!

В этот момент Рейган легко спрыгнул с подоконника и бросился бежать. Его разум словно горел, не в силах поверить в услышанное. Грания, милая и добрая Грания, таила в себе такие мысли! Неужели слухи оказались правдой и его брат все же сотворил ужасное? Ему вдруг вспомнилось, как в детстве Кайден заставлял Ниса глупо плясать на потеху себе и брату, зная, что ликан не сможет ослушаться прямого приказа. Тогда это казалось смешным. Теперь уже нет.

С тяжелым сердцем Рейган вернулся в зал и подошел к трону. Взглянув на лицо отца, он подумал о том, что лорд Гверн, вероятно, знал правду о Кайдене и Грании. Но, конечно, юный наследник никогда о ней не спросит. Бренн как-то посоветовал ему не задавать вопросов, ответы на которые он на самом деле не хочет знать. И этот как раз был из таких.

Музыку прервал звук рога, который трубил о возвращении охотников. Лорд с улыбкой поднялся с трона, ожидая, когда его сын появится на пороге зала с добычей. Все вокруг возбужденно перешептывались, поглядывая на дверь.

Прошло достаточно много времени, но никто так и не появился. Наконец двери отворились, и в зал вошел один из друидов – тот, что был слеп. Тяжелым шагом он направился прямо к трону, неся в руках окровавленный плащ. Золотые нити, так красиво сверкавшие в лучах полуденного солнца, теперь зловеще отливали краснотой в лучах факелов.

– Где мой сын, Гахарит? – пытаясь скрыть дрожь в голосе, задал вопрос лорд Гверн. – Плащ в крови, я полагаю, охота прошла успешно?

– Мой лорд, – с поклоном протянул плащ друид, – во время охоты на юного Кайдена напал белый вепрь. Ваш сын мертв.

Глава 2

Ранний самхейн[2], деревня Перт

Она снова была здесь.

Босые ноги, оставляя вереницу следов на снегу, все острее чувствовали холод. Изо рта поднималось облачко пара и слегка согревало лицо. Хрупкая девушка, одетая лишь в белое платье, поднималась на холм. Сколько раз она бывала здесь? Не сосчитать.

С вершины открывался прекрасный вид на Перт, их небольшую деревеньку. Вот на окраине леса располагалась небольшая хижина, которую она делила с братом. Вот рынок. А вдалеке виднелась лавка целителя Тревора, где она работала. В Перте, как и в других поселениях долины, тут и там зажигали огоньки – народ провожал день, силясь светом костров и свечей отогнать тьму наступающей ночи.

От созерцания ее отвлек странный звук, внезапно заполнивший все пространство вокруг. Казалось, он был везде и нигде, как будто прорывался из самого сердца и затихал лишь у огромного дерева, которое вдруг появилось на вершине холма. Сначала звук походил на проделки ветра, который гулял в его голых ветвях, но с каждой минутой преображался, и вот уже тихие завывания превратились в человеческую речь:

– Отпусти меня… не держи меня… дай мне уйти… – Словно сам воздух пытался говорить с ночной гостьей.

Как завороженная, она повернулась к дереву и обнаружила, что на ветвях выросли листья. Будто бы на краткий миг вернулся жаркий лугнасад и растопил холодное уныние вокруг. Подойдя к стволу, девушка коснулась его рукой и ощутила согревающее тепло.

– Отпусти меня… не держи меня… дай мне уйти… – Шепот усилился, в то время как остальные звуки вокруг полностью исчезли, сужая окружающий мир до прикосновения ладони и древесной коры.

– Кто ты? – Вопрос слетел с губ девушки прежде, чем она успела осознать, что ее голос охрип.

– Я – твоя душа, и я – твое тело, – прошептал голос. – Отпусти меня…

Внезапно холод самхейна вернулся на холм. Дрожа от ветра, девушка оторвала руку от ствола и увидела густую красную кровь, которая стекала между пальцами. Подняв другую руку к лицу, она стерла со щеки соленую каплю и задрала голову вверх. Там, где мгновение назад играла яркими красками зеленая листва, теперь не было ничего, кроме кровавых разводов на обугленных ветвях. Смерть забрала все. Она снова была здесь.

С бешено колотящимся сердцем Иона распахнула глаза. Несколько минут она просто лежала и считала деревянные балки под сводом крыши их небольшой лачуги. Двадцать семь – Иона наизусть знала их количество. Эта маленькая хитрость всегда помогала ей прийти в себя после кошмаров, подобных сегодняшнему. Когда сердце успокоилось, а разум прояснился, Иона заставила себя встать с кровати. Ничего в ее жизни не изменилось: все тот же ледяной пол, залатанное в нескольких местах платье и кашель ее младшего брата Дея. Все это было знакомо и терпимо в обычный день, но не сегодня. Ужасный кровавый сон усугубил и без того нерадужное настроение.

Ледяная вода в чаше отразила молодую девушку с тусклыми каштановыми волосами. Вздернутый нос и тонкие брови, возможно, помогли бы Ионе привлечь несколько деревенских юношей, но вечно усталые голубые глаза и темные круги под ними всех отпугивали. Со вздохом собрав волосы в привычную прическу, она соединила две простые косы чуть ниже затылка и принялась умывать лицо.

Будь мать жива, она наверняка бы отругала Иону за пренебрежительное отношение к собственной внешности. Накладывая скудный завтрак, Иона с грустной улыбкой вспомнила, как мама постоянно расчесывала ее волосы и учила сидеть прямо. Мама была красивой. Жаль, что это ее не спасло.

Иона подошла к кровати младшего брата и, стараясь казаться веселой, произнесла:

– Пора вставать, мой маленький дружок.

Присев на одеяло, она посмотрела на восьмилетнего брата и нахмурилась. Дею явно стало хуже: глаза были красными и воспаленными, а кашель – хриплым. Но хуже всего была лихорадка. Дея знобило, хоть он и храбрился.

– Доброе утро, Иона. – Он слабо улыбнулся, отчего на детской щеке появилась ямочка. – Представляешь, сегодня мне приснилось, будто я нашел мешок сладких медовых ирисок, ну знаешь, из тех, что продает Кассади у себя в лавке? Я умял их все в два счета… – Кашель прервал рассказ, но после приступа Дей все же продолжил: – Но тебе я парочку оставил, Иона. Правда.

– У нас в доме завелся маленький лгунишка, а, Дей? – Иона протянула руки к брату. – А знаешь ли ты, братец, что делают с такими детьми? Их щекочут до смерти!

С притворно страшным рычанием она принялась щекотать брата. Дей смеялся и брыкался, пока новый приступ кашля не заставил Иону остановиться.

– Я приготовлю тебе отвар из омелы, и мы позавтракаем, хорошо, малыш?

В другой день ее младший брат наверняка начал бы возмущаться и протестовать. Сложно было сказать, что он ненавидел больше: обращение «малыш» или кислоту отвара из омелы. Но сегодня Дей лишь кивнул, и сердце Ионы непроизвольно сжалось. Похоже, ее брату и впрямь стало хуже.

Они молча позавтракали крупяной кашей и вяленым мясом. Болезнь быстро выматывала Дея, и после завтрака Иона снова уложила его в постель. Наказав брату быть осторожным, никому не открывать дверь и ждать ее возвращения, она вышла за порог, плотно закрыла дверь и зашагала в сторону деревни.

Их дом стоял на отшибе, и до деревни нужно было идти пешком добрых двадцать минут, но Иона любила это время в одиночестве. Бывали хорошие дни, когда она даже прислушивалась к пению птиц и любовалась облаками. Но не сегодня. В такие дни, как этот, она сворачивала с основной дороги в пролесок, проходила в чащу и позволяла себе сбросить личину всезнающей и мудрой старшей сестры. Иногда она плакала, иногда просто сидела в тишине на поваленном грозой стволе дерева. Но чаще всего Иона позволяла себе кричать в пустоту, пинать кусты и траву, выплескивая гнев.

После смерти матери два года назад они с братом много скитались по окрестным землям в поисках толкового целителя. Те, кого она с трудом уговаривала осмотреть Дея за скромную сумму денег, что была у нее в карманах, разводили руками. Все, как один, твердили, что хворь уже глубоко засела в теле мальчика, и советовали Ионе обратиться к друидам с подношением, умоляя богов спасти его душу.

Когда они добрались до Перта, от надежды совсем ничего не осталось. Казалось, даже сам Дей смирился со скорой смертью и перестал строить планы на будущее, не рассказывал о мечтах и совсем замкнулся в себе. Однако им повезло – деревенский целитель Тревор хоть и не сумел излечить Дея, но все же помогал им с отварами и мазями. Лекарства, которые он готовил, вот уже второй год хоть немного сдерживали болезнь ребенка. В благодарность Иона помогала целителю в его работе и даже получала за это скромную плату.

Утерев слезы, она еще некоторое время посидела в тишине, а затем поднялась с поваленного дерева и вернулась на тропу. Киснуть было решительно некогда – она обещала целителю Тревору высушить собранные лаванду и бессмертник, разнести несколько заказов. Если получится, то следовало еще заглянуть на рынок за продуктами для них с Деем. Их и без того скудные запасы подходили к концу.

Спустя пару минут вдалеке показались деревянные ворота, за которыми бурлило деревенское утро. Перт представлял собой достаточно большое поселение, расположенное в холмистой местности. С некоторых его крыш можно было разглядеть замок Ирстен – владения лорда.

Здороваясь с местными жителями, Иона направилась к центральной площади. Тут и там она замечала приготовления жителей к Самхейну, празднику окончания уборки урожая. На заборах висели ярко украшенные черепа животных: бедняки использовали черепа псов или домашнего скота, а те, кто побогаче, могли себе позволить даже череп оленя или вепря. Все кости были увиты разноцветными лентами, как символ нитей, что связывают мир живых и мертвых. У порога домов стояли огарки свечей – всю неделю по ночам жители зажигали свечи и фонари, отпугивая злых духов.

Внезапно дорогу ей преградили трое. Один из них, лысоватый толстяк с лоснящимся лицом, небрежно облокотившись на стену ближайшего дома, грубо дернул холщовую сумку с ее плеча.

– Здорова, Иона! – ухмыльнулся он.

Сумка Ионы пошла по рукам его дружков. Те по очереди заглядывали в нее, надеясь, по всей видимости, отыскать что-нибудь ценное.

– Доброе утро, Аонгус, – с плохо скрываемой злостью ответила Иона.

– Знаешь, Иона, я добросердечный человек. Не так ли? – Он обошел вокруг девушки. – Я помог тебе, девочка, когда ты пришла ко мне на порог, дал тебе десять медяков на мази для твоего милого братика, но ты… – он грубо ткнул ей пальцем в лоб, – кажется, ты про это уже и позабыла.

– Я все отдам, как только соберу нужную сумму. Мы условились, что у меня есть время до Имболка[3].

Схватив за палец, она откинула руку Аонгуса.

– Как выяснилось, милая, я нетерпеливый человек, – пожал он плечами и, возвращая сумку, провел рукой по ее предплечью. Иона вздрогнула и отстранилась. – Я зайду за деньгами завтра. Или мы можем договориться…

Под грубый мужской смех она обогнула компанию и поспешила прочь из переулка. Настроение, которое и до этого было не самым радостным, сейчас превратилось в отвратительное.

– Будь ты проклят, АоГНУС! – в сердцах пробормотала она общеизвестное прозвище деревенского ростовщика.

Миновав несколько домов, Иона вышла к рынку. И здесь народ громко обсуждал грядущий праздник, заглушая даже выкрики торговцев.

– Бренна! – крикнул мясник женщине, которая продавала ткани через дорогу. – Вы там как, уже убрались в хате?

– Еще вчера убрались. Нечего лишний раз богов гневить, – хмуро отозвалась полноватая Бренна.

У дома целителя Иону поджидали две девушки. Они стояли, шептались и хихикали, поглядывая в окна.

– Уна, Эния, – кивнула Иона, – доброе утро.

Девушки, не заметившие ее приближение, дружно вздрогнули.

– Ох, боги! Иона, ты нас напугала!

Они пропустили помощницу целителя в лавку и двинулись за ней следом. Тревора еще не было, видимо, она пришла слишком рано. После того как зашла за прилавок и бросила сумку на ближайшую скамью, Иона вновь повернулась к утренним гостьям.

Уна являлась первой красавицей Перта. Во всяком случае, так о ней говорили в округе. Ее яркие рыжие волосы неизменно выделялись в толпе и привлекали внимание, а пышущее здоровьем тело предсказывало, что она родит много здоровых детей. Эния, напротив, была тонкой, как осинка, и легкой, тенью ходила за подругой.

– Чем могу помочь, девушки? – Иона положила руки на прилавок и выжидающе посмотрела на ранних посетительниц. – Надеюсь, ваши родители в добром здравии?

– Да-да, с ними все в порядке, – отмахнулась Уна. – Мы пришли к тебе по другому… вопросу.

Смущение так и витало в воздухе.

– Что ж, слушаю, – кивнула Иона.

– Говорят, у целителя Тревора есть такое масло… – Уна замялась, а Иона подняла бровь, призывая ее закончить вопрос, – которое поможет обратить на себя любовный взор любого мужчины.

Иона прикрыла веки и выдохнула. Многие молодые девушки искали помощи в лавке лекаря. Они приходили за мазями от прыщей, за лекарствами при кровотечениях и даже в поиске отваров для избавления от нежелательной беременности, но чтобы за таким… Соблазн продать Уне простое ароматическое масло и заработать пару монет был велик, однако целитель Тревор такого явно не одобрил бы.

– Уна, думаю, твоей красоты будет достаточно, чтобы заполучить в мужья любого в Перте, – произнесла Иона. – Если бы такое масло и существовало – а его не существует, – тебе оно было бы ни к чему.

– Она думает, тебе нужен простак из Перта, – фыркнула Эния, впервые подав голос. – Боги, Иона, неужели ты не слыхала новостей?

– Сплетни меня не интересуют, Эния, – с сарказмом ответила Иона. – У меня есть дела поважнее их распространения.

– Это никакие не сплетни! Я сама слышала от сестры, которая работает в замке, что завтра на празднике в Ирстене лорд выберет себе новую любовницу! – самодовольно закончила Уна.

Эния кивнула, подтверждая слова подруги.

– О чем вы? – удивилась Иона. – Но ведь лорд женат, да и жена у него, говорят, беременная, к тому же красавица! Какая еще любовница?

– А такая! Иначе зачем он приказал всем молодым девушкам наших земель завтра приехать на праздник Самхейна? – Она понизила голос до шепота: – Да и жена его, знаешь, так и не родила ему ни одного живого ребеночка. Может, она больна чем? Вот и ищет он себе здоровую женщину. – Эния указала пальцем на Уну.

Беседу прервал звук открывшейся двери, и в дом зашел целитель Тревор. Сняв капюшон, он отряхнул седеющие волосы и оглядел присутствующих большими хитрыми глазами.

– Доброе утро, девушки, Иона, – поздоровался он, вешая шерстяную накидку на крюк у двери.

– Доброе утро, целитель, – хором отозвались они.

Уна повернулась к Ионе и, положив руки на прилавок, подалась вперед:

– Если не веришь, и не надо. Все равно завтра будешь на празднике и сама увидишь.

Подобрав юбки, девушки прошли мимо удивленного целителя и закрыли за собой дверь. Тревор перевел вопросительный взгляд на Иону.

– Хотели любовное зелье. Точнее, приворотное масло… для соблазнения лорда, – развела та руками.

– Давненько за таким не захаживали, – усмехнулся в усы целитель. – Да и обычно к бельтайну они все…

Он направился в заднюю комнату и накинул на себя рабочий передник.

– Как твой брат? – донесся из-за стены его голос.

– Сегодня плохо. Лихорадка вернулась, а хрипы в груди не давали ему спать всю ночь, – заламывая руки, грустно проговорила Иона.

Тревор вышел к прилавку и посмотрел на нее.

– Видимо, у тебя сегодня тоже был неспокойный сон. Глаза красные, руки дрожат.

Когда Иона ничего не ответила, целитель усмехнулся в бороду:

– Ну-ну, с таким-то хмурым лицом не бывать тебе любовницей лорда… – многозначительно произнес он, обращаясь будто бы к полке с пучками трав.

Трюк сработал – Иона тихо фыркнула, заставив Тревора на мгновение повернуть к ней голову.

– Только если до завтра великий целитель не сварит… как там его… – Она сделал вид, будто задумалась. – Ах да, «масло, которое способно обратить на себя любовный взор мужчины»!

Тревор от души рассмеялся. Потом снова осмотрел полку с травами и склянками. Выбрав два пучка травы, маленький мешочек и керамическую чашку с крышкой, повернулся к Ионе:

– Возьми. Вечером заваришь брату отвар из шалфея от кашля и натрешь грудь мазью. От лихорадки у меня, к сожалению, ничего нет. Придется тебе сходить в лес за корой ивы.

– Спасибо, целитель! – Преисполненная благодарности, Иона прижала к груди снадобья. – Я собрала немного коры на той неделе, думаю, мне хватит для настоя.

Иона понимала, что лекарства стоят гораздо больше, чем она сумеет отработать за неделю, но благородно отказаться значило оставить Дея один на один с недугом.

– Далеко в лес не заходи, девочка, – серьезным тоном предостерег целитель. – Вчера вечером охотники принесли скверные новости. Говорят, будто в чаще бродит какое-то чудовище. Уже троих мужиков, что осмелились за ним пойти, растерзало. А они все с ножами были, матерые.

– Быть может, это буйный медведь, который готовится уйти в спячку? – с надеждой предположила Иона. Ходить за травами одной было страшно, и слухи о чудовище на болотах заставляли ее сердце сжиматься.

Целитель неопределенно пожал плечами.

– Все же будь осторожна. Хорошо?

День пролетел быстро. Перетирая травы, отмеряя ингредиенты и готовя мази, Иона сумела отвлечься от мыслей о болезни брата и кошмарном сне, который посетил ее этой ночью. Она прервала работу, лишь когда заметила, что Тревор начал зажигать свечи у порога лавки – на улице наступили сумерки. Поспешно приведя рабочий стол в порядок, Иона накинула шерстяной плащ на свое темно-зеленое платье и направилась на выход из лавки.

– Доброго вам вечера, целитель!

– Да помогут тебе боги, девочка! – попрощался Тревор и, держа в руках одну из восковых свечей, проводил помощницу встревоженным взглядом.

Забежав на рынок, Иона обменяла пару монет и ценный отвар на кусок мяса. В обычные дни они с братом не могли позволить себе такой роскоши, но в неделю перед праздником Самхейна местные резали много скота, если считали, что он не переживет холода.

У двери ее дома горела одна-единственная свеча, возле которой на ступеньке сидел Дей, ожидая ее возвращения. Маленький огонек рядом с домом словно указывал ей путь.

– Дей! Почему ты сидишь у порога? – мягко поинтересовалась Иона, обнимая брата. Каким хрупким он казался в ее руках! И каким горячим…

– Иона, смотри! – Отстранившись, брат протянул ей слегка помятый цветок с кистью фиолетовых лепестков. – Я нашел мышиный горошек! Прямо тут у нас, за углом.

Иона улыбнулась, в который раз отметив его тягу к цветам и растениям. Она знала, что под матрасом на кровати Дея сушится не менее двух дюжин разнообразных трав для его маленького гербария.

За день лихорадка ничуть не отступила, и принесенные лекарства мало чем помогли. После ужина Иона подошла к своему мешку с растениями, надеясь сварить брату отвар из ивовой коры. Однако вскоре выяснилось, что коры там нет.

– Дей, – обратилась она к брату, – а ты не трогал мои припасы?

Он покраснел и смутился, не отрывая взгляда от деревянного коня, которого вырезал сидя на полу.

– Дей? – уже строже повторила Иона.

– У нас не было свечи от духов! А вдруг они пришли бы ночью и схватили тебя? – вскинулся он. – Днем мимо нашего дома проходил странствующий торговец. Я обменял у него кое-что из твоего мешка на свечу.

– Я велела никому не открывать дверь! – Иона уперла руки в бока.

– А я и не открывал! Я через окно ему отдал! – хитро улыбнулся Дей.

Застонав, Иона провела рукой по лицу, а после приблизилась к окну и всмотрелась в темнеющий лес. Постояла немного, собираясь с духом, и услышала, как скрипнула кровать брата. Подойдя к нему и поправив одеяло, она предупредила:

– Дей, я отойду ненадолго.

– Куда ты собралась, Иона? Там уже темно! Не ходи, вдруг ты увидишь болотный огонек и он утащит тебя в чащу?

– Не волнуйся, малыш! – Она скользнула пальцами по его мягким русым волосам. Затем встала и привычным жестом закинула на плечо сумку. – Ты же знаешь, как быстро я бегаю. Никто из чудищ меня не поймает. Попробуй пока что немного поспать, хорошо?

Скрипнув, дверь выпустила Иону за порог. Она шла быстро, почти бежала, ориентируясь в лесу по знакомым меткам, еле видимым в свете луны. Вот торчал старый пень, от него направо, миновать три ели, теперь налево. Шум ручья немного успокоил, сообщив, что она уже рядом. А вот и ива нашлась. Срезав ножиком немного коры, Иона положила ее в сумку. Сердце билось как сумасшедшее, и от страха, и от бега.

Внезапно тишину ночи прорезал неистовый вой. Где-то совсем рядом хрустнула ветка. Иона огляделась по сторонам – никого. Тихо, стараясь не производить лишнего шума, она поспешно двинулась в сторону дома. Вой повторился, но теперь он звучал намного громче. Не вовремя вспомнился рассказ о чудовище на болоте. Не выдержав, Иона со всех ног рванула к хижине. Шум позади нее нарастал. Казалось, нечто с ужасным воем ее заметило и начало преследование, едва не наступая на пятки. Иона уже ожидала услышать рев животного, но вдруг позади раздался дикий треск, и все смолкло. В следующий миг до ее ушей донесся человеческий стон.

Иона резко остановилась. Может, ей послышалось? Хотелось продолжить бегство, но ноги будто приросли к земле. Целитель Тревор никогда не бросал раненого человека, никому не отказывал в помощи и ей велел поступать так же. Он называл это главной заповедью их ремесла и повторял эти слова постоянно, изо дня в день. Мысли хаотично кружились в голове, сменяя друг друга. А вдруг где-то там, в чаще, умирал один из смельчаков, который намеревался найти и убить чудище?

В раздумьях Иона не заметила, как ее правая нога ударилась о выступающий корень дерева, а затем нечто, похожее на змею, обвилось вокруг лодыжек. Она охнула, но успела подавить испуганный вскрик. Присмотревшись, она вздохнула с облегчением – предметом, обвившимся вокруг ее ног, оказался кожаный ремень небольшой охотничьей сумки. Аккуратно осматривая находку, Иона почувствовала, как по спине потекли струйки холодного пота. Сумка была в крови, но кому она принадлежала, охотнику или его жертве? В этот момент ее размышления прервал еще один стон. Разрываясь между страхом и чувством долга, Иона прошептала себе под нос:

– Посмотрю одним глазом, что там… и, если что, убегу оттуда со всех ног.

Она закинула найденную сумку на плечо поверх своей и, стараясь оставаться незамеченной, прокралась к опушке. Донесшийся оттуда стон заставил Иону приникнуть к широкому стволу дуба. А беглый взгляд из-за него позволил различить озаренное лунным светом тело. Слегка пошевелившись, мужчина открыл Ионе вид на неприглядные раны, которые исполосовали его нагую спину.

Позабыв об осторожности, она бросилась к человеку. Опустившись на колени, постаралась игнорировать тот факт, что незнакомец оказался почти голым, не считая лохмотьев, по-видимому когда-то являвшихся штанами, и сосредоточилась на оказании первой помощи. Нырнув рукой в свою сумку, Иона на мгновение порадовалась, что не успела выложить из нее все необходимое, а после достала полоску ткани и наложила повязку. Затягивая ее потуже, она перевела взгляд на лицо мужчины и обомлела.

Сначала Иона решила, что перед ней старик, чьи волосы потеряли цвет от старости. Однако, увидев молодое лицо, она предположила, что он скорее не седой, а беловолосый. Похоже, удивление стало причиной того, что Иона слишком туго затянула повязку. От ее резкого движения незнакомец пришел в себя и открыл глаза. Быстро сев, он поднял руку и схватил ее за горло.

Последнее, что Иона помнила, – это дикие серые глаза напротив. Потом ее сознание окутала тьма.

Глава 3

Бельтайн

Вороны клевали насаженную на пику посреди двора голову. Капли дождя, стекающие по холодному лицу мертвого Ниса, смешивались с каплями крови из его ран и падали на обезображенное тело, которое бесформенной грудой валялось на земле рядом.

Возле казненного не было ни единой души, лишь вдалеке, скрываясь от дождя под хлипким навесом, стояли двое внешне неотличимых друг от друга мужчин.

– Это ужасная смерть, брат, – с горечью произнес Бренн. – Мы должны что-то сделать, нельзя так оставлять Ниса. Ты – альфа нашей стаи, неужели тебе не больно видеть его таким?

– Ты же знаешь, что лорд запретил подходить к нему, – ответил Атти. – Всем ликанам запретил.

Лицо Бренна исказила ярость, и уже в следующее мгновение его кулак встретился с деревянной стеной настила. Тот покачнулся, но выстоял.

– Духу волка нельзя быть заключенному в мертвом теле. Особенно… так. – Бренн вновь посмотрел на останки Ниса. – Если мы не соорудим погребальный костер до луны, он не сможет попасть в Сид. Какая жестокость от твоего милостивого лорда, братец! – Его последние слова буквально сочились сарказмом.

– Лорд Гверн потерял сына. Прояви хоть каплю сочувствия, – нахмурился Атти.

– Защищаешь своего хозяина? Даже сейчас, когда тело нашего брата клюют вороны? – неверяще произнес Бренн и горько фыркнул: – Отец! Он даже для своих сыновей сначала правитель и только потом отец. Да и Кайден, похоже, не подох еще…

– Замолчи! Тебе никогда не понять, что чувствует родитель, потерявший свое дитя, Бренн, – резко проговорил Атти, схватив брата за рубаху на груди. Тот тихо зарычал, но не нашел что возразить. – Нис должен был защитить Кайдена. Разве не в этом наше предназначение? К тому же, – Атти отвернулся от брата, – лорд мог убить всех, кто находился с Кайденом на охоте. Я видел, в каком отчаянии и ярости он пребывал. Но даже тогда он проявил благоразумие и наказал только одного.

– Все из-за него! – прорычал Бренн. – Из-за самонадеянного, напыщенного мальчишки! Остальные говорят, Кайден уже почти подстрелил оленя, но увидел вепря и погнался за ним. Когда животное обезумело от ран и напало в ответ, Нис закрыл ублюдка собой, Атти! Но даже это не остановило чертова сосунка! – Разразившись пламенной речью, Бренн словно перестал себя контролировать. Раскинул руки и, выйдя из-под навеса, подставил лицо каплям дождя. Со стороны он походил на актера, который предстал перед невидимой публикой. – Белый вепрь, кто же устоит? – прокричал он в небеса. – Святое животное, поднесенное Кернунносу! Мальчишка возомнил себя героем, воином из сказок, которые ему читала нянька! Да только вепрь оказался ему не по зубам!

Атти молча слушал брата. Бренн же снова повернулся в сторону места казни. Теперь его голос звучал глухо, едва перекрывая шум дождя:

– Мы все тут давно уже не волки, брат. Мы – псы, вонючие шавки в неснимаемых ошейниках, что и шагу не ступят без позволения лорда. Никто из нас не может покинуть замок без страха потерять разум и превратиться в животное. Чертова кровь! Будьте прокляты боги, что лишили нас свободы, воли, даже разума! И ты раз за разом велишь мне замолчать?

– Я уже говорил тебе, брат, и повторю снова: все могло быть гораздо хуже. Сейчас у нас есть хорошие дома и сытая стая. Наши дети растут, не зная ни тягот истинного рабства, ни горя, как это было раньше. Хочешь вернуться во времена лорда Штайнера? Готов увидеть своего соседа на арене? Или драться за кусок мяса? – с ледяным хладнокровием отозвался Атти. – Лорд Гверн – достойный правитель, и я горжусь быть его виллемом. Нис тоже это понимал, Бренн. Он всегда был со мной согласен.

Подобный спор происходил между ними не впервые, и еще ни разу братья не достигли согласия.

– Далеко же завело его это понимание, – горько хмыкнул Бренн. – Прямо на пику.

– Закрой рот! – предостерег Атти. – Сегодня я потерял брата и не хочу потерять еще одного. Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь? Эти мысли отравляют твою голову, но ты не ищешь противоядия! Нет, ты предпочитаешь распространять свой яд, подстрекая остальных в поселке. Думаешь, я не видел, как ты по вечерам нашептываешь им свои наговоры? – Лицо Атти посуровело. И пусть тон оставался спокоен, но каждое слово, словно хлыст, рассекало воздух. – А если завтра на месте Ниса окажется Анан? Эмрис? Или маленький Воан, который так преданно смотрит тебе в рот? Ты сможешь нести бремя их смерти? Нас слишком мало, и мы связаны клятвами. Как мы победим в открытом столкновении, если ни один из нас не способен пойти против лорда? Как ты можешь быть уверен, что он не прикажет мне сражаться против тебя? Или против всей стаи?

– Так хотя бы умрем свободными, – с горящими глазами возразил Бренн.

– В такой смерти нет чести, брат, – вздохнул Атти и устало покачал головой: – Уход Ниса – страшная трагедия для всех нас, но это не повод для десятой смерти.

Бренн сжал зубы, не смея возразить. Каждый в их поселении знал историю девяти смертей – страшной сказки для несогласных с укладом ликанов. Девять раз их предки пытались силой, хитростью и подлогом освободиться от гнета валлийской крови и каждый раз терпели неудачу.

– Атти! Атти! – послышался крик, прервав спор братьев.

Они повернулись на звук.

На стене позади них появилась встревоженная леди Грания. Она запыхалась от бега и промокла под дождем, отчего ткань платья тяжело повисла на худом теле, еще сильнее подчеркнув живот. Рядом ней стоял испуганный Рейган.

– Тебя зовет лорд, – сообщила она. – Скорее!