«В уездном саду была деревянная кузница. Вокруг нее росли лопухи и крапива, далее стояли яблоневые и вишневые деревья, а между ними произрастали кусты крыжовника и черной смородины, и выше всех был клен, большое и грустное дерево, давно живущее над местным бурьяном и всеми растениями окрестных дворов и садов…»
н никогда не узнал и не нашел точного расположения своего детского мира: кругом – в стране бывших сирот – стояли высокие чистые города, шумели листья новых деревьев,
неизвестных мертвых предметах какого-либо родства себе, привязанности и взаимного горя одиночества, но обманывался только на короткое время, потому что его сердце было серьезным.
удь же ты все проклято: значит, я вроде воробья! – сказал Яков Саввич. – Либо опять мне тронуться куда-нибудь! Так ведь одинаково везде – поля да избушки, облака и мелкие речки… Ну что ж: пусть я воробей, а ведь если другой птицей стать, то в клетке насидишься. Мальчик перестал водить воробьев: «Вы не люди, – сказал он им, – надо мучиться, а вы прямо умираете, с вами не игра».