автордың кітабын онлайн тегін оқу Авиаторы Его Величества
Зеленков Василий, Ксения Котова

Тегін үзінді

Кітап туралы Пікірлер6 Дәйексөздер12 Қазір оқып жатыр395 Сөрелерде Тегін фрагмент

Ксения Котова, Василий Зеленков
Авиаторы Его Величества

* * *

«Небо в книге прописано с любовью. Так и чувствуешь, как бесконечный простор манит к себе людей, невзирая на происхождение, возраст и пол. Для кого-то небеса недостижимы, а кому-то приходится преступать закон, чтобы в них подняться. Небеса Ану – это мечта, подаренная читателю».

Илья Поляков, писатель

«Особенно дороги мне герои: сильная женщина, ученый, капитан корабля Лем Декс – настоящая современная героиня. Благородный офицер Леовен Алеманд – человек с тайной в замерзшем сердце. Им предстоит вместе пройти через испытания.

Высота кружит голову. Простор упоителен. Приключения? Да. Сколько хотите. Воздушные пираты, битвы в небе, погони. Интриги на земле, в подворотнях и во дворцах. Рукопашные схватки, стрельба с обеих рук. И мир такой странный, не похожий на наш. Но его устройство, история и язык со временем становятся родными. Знакомство с необычным миром – это ведь и есть самое настоящее, самое желанное сердцу приключение».

Александра Груздева, писатель

* * *

Посвящается памяти двух замечательных людей, которые больше не с нами, Дмитрия Богушевича и Игоря (Хигфа) Ревзина. Мы знаем – вы хотели прочитать эту историю до конца.

I
Похищенное солнце

Пролог

Тик-так… Тик-так…

Тишину в зале нарушают лишь часы, стук шагов и хриплое дыхание. Знания Инженеров подарили ей многие десятилетия жизни, но курение постепенно изнашивает легкие. Она уже давно не страшится смерти, но задумывается о покое все чаще. Долголетие имеет недостатки.

Она ходит вокруг длинного стола. В руках шелестят записки.

На столе – самая подробная из когда-либо созданных карт. Окруженный редкими островами материк Ану тянется с севера на юг – гигантское пятно в Великом Океане. Больше земель нет. Горы, горы, горы… драгоценные равнины. Чернозем дóрог, без воздушных кораблей – завязнешь в пути. Небесные города, напоминание об Инженерах, закреплены на тонких металлических штырьках. Древняя цивилизация оставила после себя загадочный дар просветления, бесконечные секреты и поразительные технологии.

Одна из таких технологий – балансиры. Их основа – феррит, кристаллизованная душа авиации. Штырьки с сиреневыми навершиями отмечают крупные месторождения серо-фиолетового парящего минерала.

Она идет снизу вверх. Юг – колыбель нынешней эры, но самобытные государства вроде Теклеча не играют серьезной роли. Больше интересен Восточный регион: Объединенный Харан, Оскирия, Талай, Фелиман. Пятьдесят лет назад наконец-то завершилась эпоха безумных путешественников, искавших еще земли в Великом Океане. Одной головной болью стало меньше, и Высший круг сосредоточился на возникшем в регионе уникальном просветлении.

Изящной булавкой она прикалывает к Талаю записку:

«Пристально изучить просветление Гармонии».

Достигнув Центрального региона, она замедляет шаг. Наиболее развитые страны: вотчина наемников и оружейников Аранчай, торговая Республика Джаллия, промышленное Королевство Греон, стремительно развивающийся оплот медицины и равноправия Россон… Триединое Королевство Альконт – пять небесных городов, равнины Гита и кряж Венетры. Совсем недавно оно катилось к упадку, но поразительной силы просветление, открывшееся у монархов последней династии, помогло им сотворить Альконское чудо.

Записка возле столицы, Аркона:

«Заказать аналитикам прогноз конфликтов между частями страны».

У Северного региона карты она замирает. Маленький беззаконный Вердич и их с Часовщиком эксперимент – Королевство Данкель. Перспективный и быстро прогрессировавший проект разрушила Гражданская война. Королевство распалось на Юг и Север; последний отгородился от прочего материка, никого не впуская и не выпуская. Часовщик застрял внутри, теперь редко выходит на связь и почти ничего не рассказывает, тревожа Высший круг.

Задумавшись о Часовщике, она теряет мысль. Последняя совместная работа не дает ей покоя до сих пор… Был ли результат?.. Ей важен ответ. Взгляд, нигде не задерживаясь, тоскливо скользит по горам и равнинам, пока не натыкается на Араханский массив. Наводняющие его ящероподобные изгои – пародия на людей, следствие жуткой ошибки Инженеров.

Моргнув, она быстро идет туда, где отмечены границы Греона. Королевством правят деньги и инженеристы, фанатики древней цивилизации. Взяв карандаш, пишет прямо на карте:

«Любыми способами поддерживать заблуждения Института о природе Инженеров!»

Летная академия Его Величества Леовен Алеманд. Двое в небе. Весна 2005

Перехватчик зашел с хвоста и атаковал сокрушитель. Противник метнулся вбок и уклонился от невидимых выстрелов. Заскользил вперед, покачиваясь то на левое, то на правое крыло и не давая преследователю вновь сократить дистанцию. Потом начал забирать в сторону, готовясь напасть в ответ.

Пилот перехватчика проявил осторожность и слегка отстал.

Два корабля замелькали под облаками блестящими птицами. Сближались, расходились, кидались друг на друга сверху и снизу – дюралюминиевые капли, замкнутые в цикле непрерывного движения, рева дизелей и рокота пропеллеров. Выстрелов видно не было; фиксируя все происходящее, сверкали вспышками фотопулеметы.

Перехватчик, быстрый корабль с хищным профилем и тяжелым вооружением, теперь отступал под натиском врага. Противник был хитрее, изощреннее. Чего только стоило скольжение в его исполнении! Идеально не только в прямом полете, но и на поворотах. Сбрасывая или набирая высоту, сокрушитель не прекращал «стрелять» и теснил преследователя.

Казалось, перехватчику конец. Но он вдруг вертикально рванул под облака, теряя скорость. Перевалился на левое крыло, развернулся и упал вниз, разогнавшись и вновь зависнув у сокрушителя на хвосте. Фотопулемет преследователя победно застрекотал, однако враг ушел в пологое пике и избежал «пуль». Через секунду сокрушитель выровнялся, развернулся и скрылся в тучах.

– А они хороши, – заметил диспетчер.

– Мои воспитанники, – с гордостью ответил капитан Родио́н Акса́нев, достопочтенный граф Ло́минск.

Курсанты прозвали его Коршуном за большой острый нос и хищные повадки. Всматривающийся в небо инструктор сейчас действительно походил на охотничью птицу.

Шел дождь. Водяная дымка мешала обзору и размывала крылатые силуэты, придавая сражению сходство с черно-белым сном. Когда оба корабля растворились в облаках, диспетчер склонился над экраном радара и продолжил следить за мигавшими точками.

Череда самостоятельных, итоговых, вылетов второй эскадрильи подходила к концу.

– Алема́нд – молодец. Растет с каждым годом, – довольно продолжил Аксанев. – А Гейц? Не красота ли?

– Красота, – согласился стоявший рядом офицер. – Как думаете, куда получит назначение?

– Я рекомендовал в основной состав авиационного корпуса.

– А не задавят?

– Нет. Чтобы «задавить» Ге…

На лестнице раздались быстрые шаги, и Аксанев не договорил.

В дверь постучали. В диспетчерскую вошел уроженец Гита, невысокий, худой и смуглый курсант из второй эскадрильи – Се́ван Лени́д, уже сдавший все выпускные испытания. Будущий младший лейтенант ждал только приказов из Адмиралтейства: письма о назначении и соответствовавших новому статусу нашивок-крыльев.

Он вытянулся, приложил руку к серой пилотке с вышитым слева черным пером и отчеканил:

– Разрешите доложить, капитан Аксанев?

– Разрешаю, – отмахнулся Коршун. – В чем дело?

– Приезжал асессор Коронной Коллегии, сэр… Там… – Севан запнулся, моргнул и твердо протянул ему конверт. – Приказали передать из штаба.

– Вольно, – распорядился Аксанев и взял послание. – Неймется же руководству…

Он взглянул на штамп, резко изменился в лице и вскрыл депешу.

– Что произошло? – поинтересовался второй офицер.

Диспетчер отвлекся от экрана и развернулся к ним, а курсант вытянулся еще сильнее, хотя это и казалось почти невозможным. Аксанев молча отдал приказ коллеге-инструктору и сухо спросил у Севана:

– По Академии уже объявили?

– Да, сэр.

Аксанев секунду смотрел на него, после чего развернулся, подошел к диспетчеру и тяжело облокотился на спинку соседнего пустого кресла. Устало выдохнул, глядя на неумолимо скользившие вниз по стеклу капли, и тихо сказал:

– Вы свободны, курсант.

В голубых глазах Коршуна отразилось небо. В разрыве между тучами промелькнул сокрушитель. Перехватчик шел за ним, не отставая. Но теперь игрушечное сражение стало для Аксанева бессмысленным.

– Да пресвятая Длань! – не выдержал старший лейтенант Леове́н Алеманд, уводя вверенный ему сокрушитель от преследователя.

В его руках одномоторная машина работала на пределе. Алеманд выжимал из нее все возможное, пользуясь тем, что шел налегке, без второго пилота и бомбовой нагрузки. Он представлял, насколько усложняет своими маневрами жизнь экзаменующемуся, но впереди выпускника ждали не только учебные бои.

«Сможет справиться со мной – выживет потом», – решил офицер.

К чести курсанта, тот боролся за свои будущие «крылья» не жалея сил. Его упорство вызывало у Алеманда в равной мере одобрение и досаду. Он восхищался способностью юноши находить достойный ответ на каждый ход, но затянувшийся экзамен начал раздражать.

Офицер приехал в Академию навестить преподавателей и не планировал задерживаться на целый день. Однако Аксанев попросил поучаствовать в итоговом вылете «многообещающего курсанта». Отказать Коршуну, старшему по званию и своему бывшему инструктору, Алеманд не мог. Потому сейчас перехватчик резал небо наперегонки с сокрушителем.

Боевая задача была сформулирована просто: дежурная пара кораблей должна остановить нападение на «аэродром».

Положение защитников осложнялось тем, что в момент обнаружения врага их машины проходили техническое обслуживание. Пришлось идти в атаку недозаправленными и с неполным боекомплектом. Вдобавок через минуту после взлета ведомый офицер-наблюдатель сообщил ведущему курсанту о якобы неисправности в своем перехватчике.

Экзаменующийся быстро сориентировался, приказал напарнику возвращаться и продолжил преследование один.

«Кадры у него на исходе», – прикинул офицер и внимательно посмотрел на приборы.

Он держался на высоте в полторы мили[1] под прикрытием туч. Снижаться было чревато – преследователь мог его обнаружить; подниматься – еще рискованнее. Алеманд не знал, где заканчивалась облачность, а выше трех миль начинались «стеклянные» высоты, безопасные лишь для крупных кораблей.

Тем не менее прятки не могли продолжаться долго. Ему пришлось покинуть укрытие, чтобы взять точный курс на «аэродром».

Перехватчик тут же возник на девяти часах, стремительно приближаясь к сокрушителю.

– Неугомонный, – одобрительно прошептал Алеманд.

Он вновь направил сокрушитель к облакам, и преследователь метнулся на перехват. Фотопулеметы щелкнули и засияли вспышками, отрезая врагу путь. Но офицер знал, как действовать в подобной ситуации, – по настоящим сражениям.

Алеманд спикировал и уверенно направился к заданной цели, вынудив снижаться и преследователя. Корабли выровнялись друг за другом: перехватчик сверкнул «очередью», сокрушитель плавно ушел с линии огня. Преследователь повторил маневр военного и «выстрелил». Потом снова, еще раз и еще. Пока фотопулеметы не заклацали вхолостую – закончились «патроны».

«Ничего, скоро научится экономить боезапас…» – приближаясь к «аэродрому», Алеманд снисходительно усмехнулся.

Он подумал, что в реальной ситуации курсант наверняка сбил бы цель. Перехватчики превосходили другие корабли скоростью, маневренностью и точностью, а сокрушители не летали без боевой нагрузки. Однако при сложившемся раскладе у обезоруженной машины не было шансов остановить врага. Алеманд летал слишком хорошо. Аксанев однажды сказал, что тот чувствует корабли, как самого себя, и смог бы вывести из-под обстрела без единой царапины даже неповоротливое гражданское судно.

Алеманд проверил местонахождение перехватчика и неожиданно увидел, что преследователь устремился на сближение. Офицеру потребовалась лишь доля секунды, чтобы понять его замысел.

– Курсант Гейц! – прогремел Алеманд, включив связь. – Во имя Белого Солнца! Вы с ума сошли?!

– Я не могу позволить вам добраться до «аэродрома», сэр, – ответил напряженный голос.

Офицер потрясенно замолчал.

Перехватчик шел на таран. Целился крылом по рулю направления сокрушителя. И теперь Алеманду оставалось или убраться прочь, или с риском остаться без топлива отправиться на второй заход и закончить «нападение» вынужденной посадкой.

Справившись с удивлением, офицер задумчиво улыбнулся. Курсант принял дерзкое и безрассудное решение, но только так он мог не допустить врага на свою территорию. Именно люди вроде Гейца и требовались Флоту. Особенно сейчас, когда после коронации Его Величества А́лега VI Марка́вина споры о военных традициях вспыхнули среди аристократии с особой силой.

– Вы правы, – помедлив, ответил Алеманд и жестко сдвинул в сторону рычаг управления.

– Отлично, – откликнулись с перехватчика, и корабль ушел влево, разминувшись с сокрушителем меньше чем на фут[2].

В шлемофонах рявкнул голос Коршуна:

– Отставить! Что за выходки? Вы там… оба!.. Алеманд, Гейц, возвращайтесь.

– Так точно, сэр! – хором отозвались пилоты.

Алеманд откинулся в кресле, чувствуя, как капля пота сползла из-за уха и впиталась в светлый завиток волос. На какое-то мгновение офицер поверил, что курсант и впрямь протаранит его, отбросив устав и все правила учебного боя.

«Ненормальный», – беззвучно выдохнул он и на пару секунд зажмурил зеленые глаза, прислушиваясь к гудению дизеля и громкому стуку собственного сердца.

– Гейц – посадку разрешаю. Алеманд – вы следующий, – тем временем сообщил диспетчер. – Повторить нужно?

– Вышка, принято, – хмыкнули с перехватчика.

– Принято, – эхом подтвердил офицер.

Не прошло и четверти часа, как оба корабля опустились на взлетно-посадочную полосу. Замедлились, по вспомогательным дорожкам продолжили движение к перронам. Алеманд глядел на хвостовое оперение машины преследователя, и оно казалось ему гордо встопорщенным. Эта модель с четырьмя двухлопастными винтами, по паре на каждое крыло, называлась «колу́бриум».

Его пузатый сокрушитель относился к классу «вента́р».

Когда корабли застыли, офицер посмотрел сквозь фонарь кабины на курсанта. Тот как раз вылез из пилотского кресла, спрыгнул на грунт и выпрямился, глядя на подъехавший экипаж с гербом Академии на двери – черным пером на фоне белого полукруга. С водительского места выбрался Аксанев, захлопнул дверь, широким шагом подошел к воспитаннику и остановился, скрестив руки на груди. Курсант отдал ему честь и широко улыбнулся.

Алеманд отстегнул ремень, собираясь тоже поздравить будущего младшего лейтенанта Королевского флота Его Величества и заодно рассмотреть смельчака вблизи, но… так и не двинулся с места.

Курсант стянул шлемофон, и по узкой спине развернулась черная коса. Не короткая, тонкая и туго заплетенная, как носили многие мужчины королевства. А длинная, пышная и блестящая.

«Девушка», – офицер потерял дар речи.

По-видимому, одна из тех, что решились пойти служить пять лет назад, сразу после того, как отец Алега VI разрешил женщинам нести военную службу. Тогда в Академию их поступило лишь пять, а за последующие четыре года к ним присоединились всего двенадцать. Другие или не выдержали экзаменов, или побоялись осуждения в обществе и отступили перед консерватизмом альконцев – дебаты о нарушавшем патриархальные традиции законе не утихали в Коронной Коллегии до сих пор.

Остановившийся напротив девушки Аксанев выглядел мрачнее туч над учебным аэродромом. Седые волосы намокли, голубые глаза смотрели угрюмо. Он что-то сказал. Курсантка нахмурилась и переспросила. В ответ Коршун протянул ей вскрытый конверт.

Гейц достала лежавший внутри лист, вчиталась, и шлемофон, который она удерживала локтем у талии, упал на землю. Девушка замерла, уставилась на Аксанева и отрицательно покачала головой. Коршун вздохнул. Он хотел ей ответить, но Гейц вдруг шагнула вперед, всунула конверт обратно ему в руку и быстрым шагом двинулась через аэродром прочь. В кулаке она скомкала приказ, напечатанный на гербовой бумаге и подписанный лично главнокомандующим.

Алеманд поспешно отодвинул фонарь кабины, однако услышал только сердитый окрик Коршуна:

– Мария!..

– Капитан Аксанев! – подбежал к нему Алеманд, на ходу снимая шлемофон. – Сэр, что… Могу я спросить, что случилось?

Коршун вздохнул и показал конверт:

– Его Величество уступил. Коронная Коллегия вынудила отменить закон о женской службе.

Это было извещение об увольнении.

Джаллия

Команда «Аве Асандаро».

Выгодное предложение. 3.06.2015

Ве́рдич. Маленькое наземное государство на северо-востоке окруженного Великим Океаном материка Ану. Две трети года берега страны закованы во льды, и единственное спасение пяти городков – воздушная торговля, потому что по земле никуда не добраться из-за гор.

Государство управляется советом выборных консулов. Местные регулярно недовольны властями, и правительство ежегодно меняется. Нужно ли пояснять, что Вердич – рай для контрабандистов? Когда цены, например, на табак вырастают за неделю с десяти гата до восьмидесяти, возможности независимой торговли ограничены только фантазией.

Мария Гейц

Лежавший на полу ангара бледно-оранжевый прямоугольник света начал превращаться в тонкую черту. Закаты в Вердиче, пограничном городке одноименного государства, были долги и прекрасны.

Механик Константи́н Й́вин зажег газовую лампу. Бледный огонек встрепенулся, широкоскулое лицо озарил холодный отсвет.

– Хватит читать в темноте, – тоном нянюшки изрек он и поставил лампу на ящик.

Сидевшая на полу женщина отмахнулась. Механик вздохнул:

– Я – в город.

– Шуруй. Только…

– Что?

– Осторожнее, если пойдешь к Леворукому. У него обосновались альконцы с очередным церковным праздником. Если я не ошибаюсь, Ки́рия Сильного.

– Будут ломать мебель? – улыбнулся Константин.

– Я именно об этом, Кас, – воспользовавшись прозвищем и не отвлекаясь от книги, без тени улыбки подтвердила женщина. – Хотя Леворукий потом сдерет с них с процентами.

Константин закинул на плечо куртку, смерил ее долгим внимательным взглядом карих глаз и вышел.

Когда шаги механика стихли, женщина протянула руку и погасила лампу, оставшись в темноте. Часы-луковица в нагрудном кармане отсчитали время – тик-так. Снаружи кто-то негромко выругался с отчетливым аранча́йским акцентом. Чутье вновь ее не подвело.

Незнакомец неуверенно позвал:

– Прошу прощения… здесь кто-то езть?

Ответом был едва слышный шелест перевернутой страницы.

– Здесь кто-то езть? – повторил гость. – Я ищу капитана Лем Декс. У меня… езть работа.

Женщина закрыла книгу и неразличимым в темноте жестом сняла очки.

– Кхм.

Полосу света на полу ангара перечеркнула тень. Гость остановился на пороге и снял узкополую шляпу.

– Добрый вечер, – он покрутил головой, пытаясь приспособиться к скудному освещению. – Капитан?

Женщина прищурилась, разглядывая гостя. Среднего роста, нескладный и полноватый. Лавочник. Может быть, клерк. На округлом подбородке золотился каштановый пушок, на висках блестели залысины. Маленькие черные глаза смотрели беспомощно.

– Что такому симпатяге надо от капитана? – не вставая, со смешком поинтересовалась она и небрежно отбросила с лица короткие темные волосы.

– У меня езть работа, – повторил гость. Он поморгал и коснулся тростью носка ботинка. – Вы ведь беретесь за… разнообразные поручения?

– Работа? Если надо доставить корзину яблок, ищи кого-нибудь другого.

– Нет-нет, – гость ощутил себя на знакомой почве и улыбнулся. – Дело эсовсем другое и очень хорошо оплачиваемое. Правда, не вполне разрешенное.

– Не вполне? – женщина поднялась, села на край ящика и потянула носом воздух: – Что это? Запах денег?

Жестом попросив разрешения, гость переступил порог и снова остановился, опираясь на трость. Женщина задержала на ней взгляд. Трость на вид была тяжеловата для деревянной, а запястье руки, которая ее держала, – слишком крепким для простого торговца. На такие вещи приучил обращать внимание ее наставник с Фелима́на, крупного архипелага на юго-востоке от Вердича. Островитяне умели охотиться, любили драться, обожали воздушные гонки и потому по наблюдательности могли дать фору даже самому глазастому и опытному впередсмотрящему.

– Езть груз, который эследует дозтавить на Джа́ллию определенному лицу. Мне эсообщили, вы весьма компетентны в подобных вопросах и вам можно доверять. Треть оплаты я передам накануне отбытия, озтальное получите на мезте от моих партнеров.

Женщина скрестила на груди руки.

– Хочу подробности. Количество? Вес? Не разлетится ли корабль на куски от твоего груза?

Гость с улыбкой пожал плечами:

– Один ящик, вес – примерно двадцать эзтоун[3]. Размеры – шезть на восемь футов. Он будет запечатан. Кораблю груз ничем не грозит. Это не взрывчатка, уж поверьте.

Она почесала пальцами запястье.

– Сколько?

– Эсемь тысяч гата.

Женщина заинтересованно подалась вперед.

В последние недели она с командой сидела без работы и, следовательно, без денег. Названная сумма с лихвой покрывала трехмесячные затраты на содержание «А́ве Асанда́ро» – торгового галиота, превращенного Константином Ивином, ее сводным братом, в изумительно быстроходный корабль. Да и потратить гата можно было где угодно. Валюта Джаллийской торговой республики считалась одной из самых стабильных на материке и принималась везде, даже на Фелимане.

– Беретесь?

– Капитан Лем Декс – к твоим услугам, – шутливо поклонилась женщина.

– Зовите меня Измаи́л, – гость показал по аранчайскому обычаю раскрытую ладонь. – Рад познакомиться эс вами.

– Теперь ты кажешься мне еще более симпатичным, – довольно хмыкнула капитан. – Когда отправляемся?

– Говоря откровенно… – протянул Измаил, – я бы предпочел, чтобы вы дозтавили груз… без моего учазтия. По некоторым причинам мне эсейчас не эзтоит покидать Вердич. Я отправлю кого-то из эсвоих помощников. Что же касается времени отбытия, то…

Он помедлил, прикидывая что-то в уме.

– Послезавтра кажется разумным эсроком, не правда ли?

– Я надеюсь, твой помощник заскочит до этого, чтобы со мной познакомиться?

– Разумеется. Завтра в полдень мы приедем эс грузом. Вас узтроит?

Лем подняла глаза к потолку.

– Как же это было?.. Это сделка, и Роза Ветров тому свидетель, – капитан протянула руку.

– Эслова эсказаны, и договор заключен, – торжественно ответил Измаил и сжал узкую ладонь.

Лем улыбнулась единоверцу.

Многие сказали бы, она богохульствует и рискует распрощаться с удачей, так вольно обращаясь с именами Младших Богов и произнося ритуальные фразы непонятно перед кем. Но капитан довольно давно свела близкое знакомство с Сестрицей Ветров и считала, что богиня привыкла к ее выходкам и не возражает против маленькой фамильярности. В конце концов, Лем, в отличие от некоторых болтунов, не поминала покровительницу авиаторов и путешественников вперемешку с Инженерами или святыми Белого Солнца.

Она сделала шаг назад и снова присела на ящик. Рассматривая ее, Измаил наклонил голову к плечу.

– Всего доброго, Измаил, – недвусмысленно намекнула Лем.

Потом достала из кармана потертого жакета очки, опять зажгла газовую лампу и раскрыла книгу на заложенной странице.

Команда «Аве Асандаро».

Загадочный ящик. 4.06.2015

Бродягам и путешественникам, авиаторам и морякам, контрабандистам и пиратам покровительствуют Слепая Гадалка, Сестрица (она же – Роза) Ветров и Молчаливый Братишка. Говоря проще – удача, попутный ветер и честь. Да, глаза вас не обманывают. Честь. Вы можете быть счастливчиком и самым ловким капитаном, но Молчаливому Братишке не нравится, когда за его младшенькими сестричками ухаживают мерзавцы.

Мария Гейц

Капитан Лем Декс обожала Вердич. В здешних законах путались даже профессиональные юристы. Именно поэтому тут обретались те, кто желал избежать пристального внимания Дамы с Печатью, покровительницы правосудия. Вести дела с мошенниками, негодяями и отпетыми мерзавцами было всегда непросто, но капитану выбирать не приходилось.

В сделке с Измаилом Чевли она тоже чувствовала подвох – простые лавочники-заказчики обычно не носили с собой трости-клинки и не предлагали огромные деньги за короткий рейс. Лем взялась за доставку без вопросов лишь потому, что сбережения подошли к концу и стало нечем платить не только команде, но и за топливо.

Она надеялась: обещанные семь тысяч гата с лихвой компенсируют любые возможные неприятности.

Заказчик прибыл на следующий день около полудня в сопровождении пары рабочих. В кузове грузовика покоился массивный ящик из черного металла. Измаил медленно выбрался с пассажирского места и учтиво кивнул капитану.

– Как я и обещал. Вы уже можете принять груз?

– Кас! – позвала Лем. – Отсек готов?

Механик Константин Ивин, сосредоточенно осматривавший фюзеляж корабля, молча кивнул и поманил к себе коренастого паренька с растрепанной русой гривой.

– Займись, Греза.

Шестнадцатилетний У́́стин Гри́зек, юнга и самый младший член экипажа «Аве Асандаро», с ухмылкой остановился перед грузчиками и подбоченился.

Измаил дал отмашку рабочим, и те потащили ящик к кораблю. Лем подумала, что их было несложно найти и не пришлось доплачивать за молчание. За несколько поколений вердийские грузчики выучили простое и верное правило: никогда не лезть в дела нанимателей.

Капитан с довольным прищуром оглядела свой галиот.

Корпус «Аве Асандаро» переливался под полуденным солнцем, и корабль напоминал золотую каплю. Правда, с тремя длинными крыльями. Стреловидная пара располагалась по бокам на два фута ниже рубки и сразу за ней; еще одно, крыло-бизань, поднималось на корме. Верхняя палуба завершалась загнутыми внутрь фальшбортами. Средняя, с жилым и техническим отсеками, сверкала эллипсами иллюминаторов. Нижняя была целиком закрытой.

Уже два века джаллийцы строили торговые суда именно по такому принципу. Крупные, тяжеловесные, одним видом заявлявшие о своей надежности. С массивным основанием, придававшим устойчивость в небе и позволявшим приземлиться куда угодно. Чудовищно неповоротливые.

Однако благодаря умелым рукам Константина «Аве Асандаро» летал куда шустрее своих собратьев.

На корабле стояли два мощных балансира в довесок к базовому и добавочный дизель. Изначально имевшийся крупный кусок серо-фиолетового минерала находился в углублении под грузовой палубой, в медной четырехсегментной полусфере под защитой легкой брони. Дополнительные же ферриты, поменьше, симметрично располагались в похожих «чашах» под крыльями. Дизели разместились в техническом отсеке.

На земле полусферы всегда были закрыты, но во время полета сегменты раздвигались. Иногда все сразу – как, например, при подъеме. Иногда лишь два-три – для маневров на небольшой скорости. Добавочный дизель запускали только в критических ситуациях, если «Аве Асандаро» требовалось поскорее откуда-нибудь убраться. В сочетании с новыми балансирами двигатель позволял галиоту играть в салочки даже с перехватчиками и подниматься на высоту почти в четыре мили.

Измаил подошел к кораблю и кивнул на черневшие под стреловидными крыльями пулеметы:

– Чазто пользуетесь?

– Нет, – отрезала капитан. – Если вы наводили обо мне справки, то знаете, что я не работаю с пиратами.

– Тогда зачем оружие?

– Отпугивать. Защищаться. Пулеметы стоят на большинстве торговых кораблей-одиночек. В небе небезопасно, сами знаете.

С бизани на ящики за спиной Измаила слетел коричневый птерикс с белыми маховыми перьями. Заказчик вздрогнул от низкого бульканья. Лем успокаивающе подняла руку и ласково погладила питомца.

– Тихо, Ашу́р, – прозвучало откуда-то из глубины ангара.

На свет вышел невысокий хорошо сложенный мужчина в сером и аккуратно подогнанном по фигуре рединготе. Ви́льгельм Го́ррент, доктор, штурман и второй пилот «Аве Асандаро». Его сюртук был не таким потрепанным, как долгополый жакет капитана, и, чудо, претендовал на элегантность.

– А вот и наш Виго… – пробормотала Лем. – Что скажешь?

– Что-то хрупкое и очень ценное? – указал он взглядом на черный ящик.

Измаил улыбнулся:

– Можно и так эсказать. Во всяком эслучае, для меня.

– Не переживай, – успокоила капитан. – Я и моя команда доставим груз без единой царапины. Теперь нам нужны только точные координаты, имя связного и обещанные деньги.

Измаил склонил голову:

– Эсвою чазть оплаты я передам, как только груз окажется в трюме.

– Я совсем тебя не тороплю, – подняла руки Лем; Вильгельм беззвучно рассмеялся. – Кстати, ты точно уверен, что мне больше ничего не следует знать?

– Нет, – пожал плечами заказчик, оглянувшись на маячившего у грузовика молодого человека. – Вон подошел мой помощник. Он укажет вам получателя.

Лем прикрыла глаза и побарабанила пальцами по локтю, пытаясь прогнать беспокойство.

Когда Измаил отошел, рядом с ней остановился Константин. Высокий механик легко смотрел на капитана сверху вниз. Словно прочитав ее мысли, он спросил:

– Что-то смердит?

– Не переживай, – она неопределенно повела плечами. – Я обо всем позабочусь.

Заказчик тем временем привел помощника – рыжего молодого человека лет двадцати, повыше себя и куда стройнее. Тот сутулился, теребил потрепанную сумку на боку и застенчиво оглядывался по сторонам, явно чувствуя себя неловко.

– Ми́лош Ас-с-сзта́зия, – представил его Измаил. – Его я эс вами и отправлю.

– Я выделю ему каюту, – ответила Лем.

Милош кивнул и обеими руками сжал ремень сумки. Похоже, раньше ему не доводилось много путешествовать.

– Эсколько времени по вашим разчетам займет дозтавка, капитан? – Измаил, напротив, держался уверенно.

– При хорошей погоде – где-то девятнадцать часов. Сто сорок или сто пятьдесят пять миль в час… Самый короткий путь – через Алько́нт.

Заказчик покачал головой:

– Я, увы, эскверно разбираюсь в картах… но с удовользтвием пожелаю вам удачи.

Капитан вскинула руку:

– Не стоит.

– Почему? – удивился Измаил, и его пальцы на набалдашнике трости едва заметно напряглись.

Со стороны корабля донеслись лязг погрузочного механизма и натужное скрипение канатов. О том, что ящик необходимо закрепить в трюме, заказчик не стал и напоминать: команда знала, что делать.

За погрузчик сел Константин, Устин помог рабочим установить держатели и лихо запрыгнул на край лифта. Платформа поползла вперед и замерла у кормового люка. Парень лаской скользнул внутрь, чтобы принять груз.

– Неужели ты не слышал, что везунчикам считается дурным тоном выпрашивать у Слепой Гадалки фарт? – серьезно поинтересовалась Лем.

– Мне не так чазто приходится испытывать удачу, – усмехнулся Измаил, расслабившись. – Каждому – эсвое, не правда ли? Звонкий Господин не одобряет излишний риск.

– Звонкий Господин, конечно, ушлый малый, – не стала спорить капитан, – но мне с Сестричками и Молчаливым Братишкой как-то поспокойней. Кстати, с Братишкой ладишь?

– Пока я не имел несчазтья ощутить его недовольство…

– Лучше бы вам заслужить его благосклонность, – нахмурился Вильгельм.

Пантеон Младших Богов, каждый из которых стоял за каким-либо делом, идеей или природным явлением, был огромен. Люди нередко поминали в одной фразе несколько имен, с детства выучив, какой покровитель за что отвечает. Те, кто почитал Старших Богов, Инженеров или святых крупнейшей на материке Церкви Белого Солнца, нередко удивлялись, как последователям Младших удается ориентироваться среди трех сотен сущностей.

Лем предупреждающе тронула Вильгельма за запястье, непринужденно улыбнулась Измаилу и сменила тему:

– Хочешь посмотреть корабль изнутри, убедиться, что груз в целости и сохранности, и заплатить? Учти, вопрос риторический.

– Конечно. Позволите подняться на борт?

– Даже угощу чашечкой кофе, – подмигнула капитан.

Вильгельм недовольно цокнул языком. Он чуял неладное и не разделял ее энтузиазма. Однако Лем вела себя так, словно все шло по плану, и весело рассказывала Измаилу, как Константин пять лет назад с боем установил на корабле электрогенератор.

Прежний капитан, от которого Лем получила галиот в наследство, не любил новшеств и до последнего, пока очередной пожар едва не погубил все, отказывался демонтировать газовые рожки. В итоге механик склонил его к компромиссу. Памятником прошлому остались старинные, матово поблескивавшие на стенах трубы, выдававшие истинный – и немалый – возраст «Аве Асандаро». Зато в рожках светились практичные и безопасные лампочки.

Команда «Аве Асандаро».

Сумасшедшая погоня. 5.06.2015

Королевство Альконт состоит из трех частей: наземного Гита и небесных Вене́тры и непосредственно Альконта. Форма правления – монархия, любой офицер – аристократ. Династия Маркавинов вцепилась в корону акульей хваткой девяносто лет назад и не отдает. Главные достопримечательности: Церковь Белого Солнца и сепаратисты.

Венетра и Гит были завоеваны Альконтом еще в XIV в., и с тех пор неустанно и безуспешно пытаются выйти из-под власти «еретиков». Вера в Белое Солнце сурова, совсем непохожа на поклонение Младшим Богам. Она возникла одновременно с образованием Альконта в 1342 г., и первый король грамотно использовал религиозный дурман для убеждения вассалов.

Однако следует заметить, что церковные разногласия были лишь предлогом для Гражданской войны 1980–1983 гг. Истинная ее причина в кастовости. Родившиеся на Венетре и в Гите не имели прав на военное образование и государственные должности и появлялись на свет, только чтобы пополнять население королевства.

17 июня 1983 г. – день окончания Гражданской войны. Король Эдгар II Маркавин решился и несколькими законами изменил весь Альконт.

Мария Гейц

Вердич и Джаллию разделяли три тысячи триста тридцать пять миль и воздушное пространство Королевства Альконт, прозванного Владыкой Небес. Вильгельм Горрент проложил маршрут в обход таможенных постов. Капитан Лем Декс, посмотрев карту, одобрительно похлопала штурмана по плечу, и корабль покинул Вердич.

Позади остались доки, ангары, склады, россыпь гнилых от сырости домов и Измаил Че́вли. Перед отлетом Лем все же навела о заказчике справки и выяснила, что он держит небольшое книжное дело. О нем следовало бы еще поговорить со Знаток, Вера́хвией Талва́к, сорокалетней поклонницей антиквариата и сплетен, но у капитана не хватило времени.

Константин Ивин и Устин Гризек заслуженно отдыхали. Оба выспались и на следующий день, ближе к концу полета, засели в кубрике. Механик возился с моделью сокрушителя, Устин наблюдал за сборкой и курил. Константин неодобрительно на него поглядывал. Он относился к парню как к младшему брату и считал, что дурная привычка непременно приведет того к встрече с Подгорной Хозяйкой раньше назначенного часа.

Заглянув в кубрик, Лем отвесила парню подзатыльник:

– Кончай дымить.

Константин благодарно улыбнулся капитану. Она пожала плечами, вернулась в рубку и устроилась в кресле первого пилота, лениво потягивая кофе и следя за вращением зеленой линии на экране радара. Здесь, перед полукругом бортовой информационно-управляющей панели и эллипсом штурвала, Лем чувствовала себя на месте. Регуляторы скорости под ногами были как уютные тапочки, кабина – настоящим домом.

Она пробежалась пальцами по экранам гироскопического и навигационного приборов, подчеркнула ногтем значения на указателе воздушной скорости, вариометре и высотомере, ласково погладила блестевшие бронзой старинные верньеры. Корпус никогда не меняли, обновляли только системы. Даже датчики для дополнительного дизеля и новых балансиров Константин вывел так, чтобы они смотрелись на двухвековой панели точно родные.

– Мой любимый мальчик… – прошептала кораблю капитан и поискала глазами Вильгельма.

Штурман вышел на верхнюю палубу переговорить с Милошем Астазией. Молодой человек любовался облаками, ежась от ветра. Вильгельм зажмурился, подставил лицо солнцу и поинтересовался:

– Ты неважно выглядишь. Укачивает? Редко летаешь?

– Второй раз, – признался Милош. – Я раньше в Южном Да́нкеле жил, в Вердич переехали… Вот это второй полет в жизни.

– Южный Данкель… – усмехнулся штурман. – Я там родился. Правда, воевал за север…

– Я плохо помню войну, – вздохнул Милош. – Маленький совсем был. И к Вердичу уже привык. Вот сопровожу груз – и побыстрее вернусь обратно к родителям.

Вильгельм снова усмехнулся, каштановая с проседью челка упала на высокий лоб.

Никто не хотел возвращаться в Данкели, ни в Южный, ни в Северный. Раскол между членами королевской семьи за пятнадцать лет вытянул из страны все соки. Терять эмигрантам было нечего, ехать обратно незачем. Северный Данкель закрыл границы и никого не впускал и не выпускал. В Южном – пировали разруха, безработица и нищета.

– Ты давно работаешь с Измаилом?

– Четыре года. Ну, и еще пару месяцев. Ему нужен человек с хорошим почерком.

Вильгельм на секунду задумался.

– Чем он торгует?

Милош замялся:

– Вообще, обычно книгами.

Штурман открыл глаза. Следуя за кораблем, в небе выписывал круги Ашур.

– Обычно? – Вильгельм почувствовал что-то подозрительное. – Как вы познакомились?

– Я работал в одной счетной конторе. Ее собрались закрывать, а господин Измаил увидел, как написаны бумаги – он к нам часто заходил, – и предложил наняться.

– Ты с тех пор с Измаилом в разъездах? Капитан говорила, он много летает.

На самом деле Лем ни о чем подобном не упоминала. Просто Вильгельму не понравились ни заказчик, ни груз, ни сопровождавший. Штурман нервничал и бросал камешки наугад, проверяя Милоша.

– Нет. Этим обычно Адриа́н и Сенье́ занимаются. Я только бумаги оформляю. С вами вот – первое серьезное задание, – последние слова молодой человек произнес с гордостью. – Возможно, потом еще что поручат.

Штурман задумчиво коснулся блестевшей в левом ухе серебряной сережки.

– А чем еще Измаил торгует, кроме книг?

– Ну… разными редкими предметами… – снова замялся Милош. – Которые… э… из разных мест.

Птерикс слетел вниз и обхватил когтями планширь, добавив к старым царапинам на нем несколько новых. Вильгельм погладил Ашура по голове – тот басовито булькнул.

– Давай, малыш, отдохни. Пусть Греза тебя покормит… Из разных мест… Скажи, я заметил, у него рука трясется. Это профессиональное заболевание? Измаил ведь много пишет?

Растерявшийся было молодой человек сразу ответил с энтузиазмом:

– Очень много! Говорит, скоро пальцы двигаться перестанут! Такое бывает?

Вильгельм резко повернулся, и Милош внезапно обнаружил, что штурман крепко держит его за плечи.

– Послушай, мальчик, – проникновенно сказал он, – такое случается, только у твоего нанимателя рука здоровая. За четыре года мог бы и заметить. Это я тебе как врач говорю.

Милош часто-часто заморгал:

– Я не присматривался. Может, он просто шутил?

Штурман сгреб его за грудки и прижал к стене рубки. Молодой человек испуганно выдохнул.

– Как давно ты работаешь с Измаилом?!

– Ч-четыре года! Вы что?!..

– Когда он тебя нанял?!

– Седьмого марта одиннадцатого года! Да что с вами?!..

– Если Измаил нас кинет… – каре-зеленые глаза Вильгельма полыхнули нехорошим огнем. Милошу показалось: еще чуть-чуть, и этот ненормальный швырнет его за борт.

Штурмана остановил голос капитана, раздавшийся из внешнего динамика на стене рубки:

– Виго, отпусти дитя. У нас появились более насущные проблемы. Все по местам. Милош, брысь в каюту и запрись. На радаре шесть целей на три часа. Идут на сближение.

Молодой человек юркнул на среднюю палубу – только и лязгнула дверь пассажирского отсека.

– Капитан? – Вильгельм заглянул в рубку.

Лем указала на соседнее кресло и подняла рацию:

– Грузовой галиот «Аве Асандаро» на связи. Следую курсом из Вердича – транзит Альконт – Джаллия. Выполняю частную доставку.

В ответ прозвучал голос с чеканными аристократическими интонациями и безупречным альконским выговором:

– Говорит капитан фрегата Королевского флота Альконта «Ве́нтас Аэ́рис» Леовен Алеманд, командир восемнадцатой боевой группы.

– «Вентас Аэрис», подтвердите свое местонахождение, – откликнулась Лем со скукой бывалого владельца грузового корыта, который налетал сотни часов и относился ко всему в небе как к рутине.

Тем не менее в голове капитана будто включился калькулятор. Экран показывал шесть объектов, но помимо них где-то рядом вне зоны действия радара находились «Вентас Аэрис», фрегат-авианосец, и, возможно, вспомогательные корабли. Лем родилась и выросла в Альконте. Благодаря своему прошлому она имела представление, как обычно действует Королевский флот. К тому же скучающие патрули и прежде придирались к ее галиоту.

Она посоветовала себе успокоиться. Подложный груз был тщательно задокументирован, а настоящий альконцы не найдут никогда.

Однако следующее сообщение вновь заставило Лем занервничать.

– Фрегат Королевского флота Альконта «Вентас Аэрис» находится на шесть часов от вас. По полученным нами сведениям, на борту «Аве Асандаро» содержится важный груз. Предлагаю вам лечь в дрейф.

– Следую курсом из Вердича – транзит Альконт – Джаллия. Выполняю частную доставку. Путевая номер «пять-шесть-два-восемь». Вердич подтверждено. Альконт подтверждено. Джаллия подтверждено. Повторяю. Выполняю частную доставку. Путевая номер «пять-шесть-два-восемь». Вердич подтверждено. Альконт подтверждено. Джаллия подтвер…

Лем приготовилась проговорить заученный текст в третий раз, но ее перебили.

– «Аве Асандаро», – тем же непреклонным тоном повторил Алеманд, – я рекомендую вам немедленно лечь в дрейф, иначе восемнадцатая боевая группа откроет огонь. Повторяю: немедленно!

Отжав кнопку рации, капитан выругалась. Алеманд вел себя не как командир скучающего патруля. Дураки и сумасшедшие до его звания в Альконте не дослуживались. Это означало: он точно знал, за чем охотился и какова на самом деле добыча.

«Такие неприятности стоят больше семи тысяч гата», – мрачно подытожила Лем и дополнила уже произнесенную тираду еще парой нелестных слов в адрес Милоша и Измаила.

Подождав, пока она закончит, Вильгельм надел наушники и невесело добавил:

– Вот-вот, капитан.

Лем пришлось соображать быстро. Потеря оплаченного груза для вольного капитана равнялась заявлению о собственной несостоятельности и мишени на лбу для нанятых недовольным заказчиком охотников за наградой.

Она бросила взгляд на составленную Вильгельмом карту. Решение выглядело очевидным. Хотя вряд ли можно было придумать что-либо более рискованное, чем попытка скрыться от альконских перехватчиков.

Военные точно не станут преследовать за пределами королевства. Значит, необходимо уходить в воздушное пространство Джаллии или Грео́на, исконного врага Альконта.

Греон был ближе, но на Джаллии ждали получатель и зарезервированный еще со вчера док. С Греоном корабль разделяло пятьдесят миль по чистому небу, с Джаллией – около семидесяти, зато…

– Восемнадцатая боевая группа, ради Сестренки Ветров, что вы делаете? «Аве Асандаро» – мирное грузовое судно, которое следует согласно путевой номер «пять-шесть-два-восемь», – худые и сильные пальцы капитана передвинули несколько тумблеров, задавая кораблю новый курс.

Сквозь помехи донесся утомленный вздох:

– «Аве Асандаро», я предупреждаю в последний раз. Ложитесь в дрейф.

Капитан задержала дыхание и сосчитала до двух.

Потом с силой, чувствуя, как немеют ноги, выжала регуляторы скорости, и «Аве Асандаро» рванул вперед.

Оставалось только гадать, что в черном ящике, но сейчас это занимало Лем меньше всего. Измаил хорошо заплатил за доставку. В игре с высокими ставками штрафы шли в десятикратном размере. Лем не хотела попасть в список ненадежных капитанов.

Она скомандовала Константину запустить добавочный двигатель и максимально открыть балансиры.

Дизели зарычали, пропеллеры яростно завращались, вибрация ферритов отозвалась в недрах трюма дребезжанием. Корабль вспорол потоки ветра, и Вильгельм быстро затянул ремень безопасности, костеря себя, что о нем забыл. Лем летала как бессмертная.

Еще не понимая, что она задумала, штурман вывел на приборы план местности, траекторию, отклонение от заданного курса и расположение радионавигационных станций.

Не поверив глазам, он повторил расчеты и зарычал:

– Мы ж убьемся! Там ферритовый пояс!

– Заповедник. В джаллийской пограничной зоне. Альконт не сунется. Пройдем насквозь. Мне доводилось так летать на Фелиманских гонках, – жестко объяснила Лем. – Никакого риска.

– В гонках на выбывание?!

Капитан не сомневалась: в открытом небе перехватчики легко окружат галиот и заставят перейти в дрейф на балансирах. Каменный заповедник же давал надежду ускользнуть. Любители Фелиманских воздушных гонок знали, что в подобных лабиринтах всегда впереди не самый быстрый, а самый внимательный, осторожный и умелый.

Заполненные парящими ферритовыми скалами от полумили над землей и до «стеклянных» высот участки неба были опасными для полетов. Крупные корабли огибали скопления поверху. Менее мощным и неспособным подняться над облаками машинам приходилось или делать крюк, или страшно рисковать, идя напрямик через камни.

Авиаторы ненавидели заповедники. Блеск феррита слепил пилотов, навигационные помехи путали штурманов, у механиков сбоила аппаратура. Включенные балансиры частично ограждали от губительного воздействия. Плохо приходилось работавшим лишь на дизелях машинам. Их начали экранировать только недавно.

– Я еще жить хочу! – надрывался Вильгельм.

– Ты как первый день со мной! Сколько?

Штурман сглотнул и стойко отрапортовал:

– Пятьдесят девять миль, четыре фарлонга[4].

– Восемнадцатая боевая группа, открыть предупредительный огонь по курсу цели, – прозвучал в наушниках скучающий вздох Алеманда. – «Аве Асандаро», раз вы не вняли дипломатическому обращению, мы вынуждены перейти к силовым методам убеждения.

Шесть точек на радаре поползли в разные стороны.

– Поймай сначала, – прошипела Лем.

«Аве Асандаро» задрал нос к небу и уверенно пошел вверх.

На мостике «Вентас Аэрис» Леовен Алеманд недовольно хмыкнул. Светловолосый, зеленоглазый и высокий офицер не ожидал от торгового судна подобной прыти, хотя и предполагал, что этот капитан не сдастся без боя.

«Но неужели она и вправду пытается уйти на подобном корыте? Безнадежная затея. Будто не помнит, чему нас учили…» – он на миг задумался, затем отдал новый приказ перехватчикам и завершил:

– «Вентас Аэрис», следовать за авиагруппой на превосходящей высоте. Бертрев, налейте мне чаю, пожалуйста.

Пожилой валет молчаливо поднес офицеру чашку. Ру́фин Бе́ртрев, слуга с невозмутимым серым взглядом и сединой в русых волосах, уже давно научился предугадывать желания Алеманда.

«Вентас Аэрис», огромный, полтора фарлонга от носа до кормы, фрегат, начал медленно набирать высоту по сглаженной траектории. Перемалывая воздух, быстрее заработали пропеллеры; на светло-сером фюзеляже закружились, как в калейдоскопе, осколки тени и света. Мириады солнечных отблесков стаями летучих рыб засновали вдоль бляшек иллюминаторов, по выплевывавшим горячий ветер турбинам и коротким крепким крыльям.

«Вентас Аэрис», как и другие фрегаты Королевского флота Его Величества, по праву считался гордостью альконской инженерной мысли. Он был отлично вооружен и способен нести на палубах до двадцати перехватчиков и трех вспомогательных кораблей.

Во время разворота Вильгельм отчетливо увидел на горизонте серебряную громаду. Пара выстрелов «Вентас Аэрис» могли превратить «Аве Асандаро» в груду стремительно летевшего к земле металлолома. Живое воображение штурмана услужливо изобразило драматичную сцену крушения. Он вздрогнул и пересчитал цели на радаре.

– Капитан, да нас разнесут!

– Для меня это слишком скучная смерть, – сосредоточенно ответила Лем. – К тому же они проговорились. Им нужен груз. Все остальное – блеф.

Вильгельм не сумел проглотить сарказм:

– Все забываю, какая ты шутница! Не прекратишь ржать на минуточку, чтобы оценить, в какой мы глубокой…

– Потом, – Лем не отрывала взгляда от несшегося наперерез перехватчика.

Короткая очередь прошла совсем близко от правого пропеллера «Аве Асандаро» – догадка о блефе подтвердилась.

Лаконичный крен – галиот ушел с линии огня; Константин не зря превращал грузовую гусыню в верткого сапсана. Перехватчик, юркий корабль не больше половины чейна[5] длиной, исчез внизу – лишь солнце полыхнуло на фонаре кабины.

Радио замолчало. Альконцы решили больше не тратить время на переговоры. Последовало еще несколько очередей, но «Аве Асандаро» увернулся шутя, словно капитан предугадала маневры противников.

Пулеметы галиота застрекотали. Константин не стрелял на поражение, а отгонял обошедший «Аве Асандаро» корабль. Перехватчик лег на правое крыло и, точно фигурка из плотной бумаги, упал вниз.

– До заповедника четыре мили и две трети фарлонга, – сообщил Вильгельм.

Альконцы не отставали. Один из перехватчиков, крупнее и тяжелее прочих, заложил крутой вираж, выбрав целью бизань.

– Обойдешься! – фыркнула Лем.

Крен. Очередь прошла вдоль правого крыла галиота. «Аве Асандаро» тряхнуло, и капитан сдавила штурвал, выравнивая корабль.

«Слепая Гадалка, неужели я жаловалась на спокойную жизнь?» – с отвращением подумала она.

– Ты права, они не пытаются нас сбить, – удивленно согласился штурман. – Похоже, мы везем что-то очень и очень ценное.

– Я же гово… – капитан бросила взгляд на экран радара: – Братишка, куда они делись?

Там осталось четыре корабля из шести.

На мостике «Вентас Аэрис» Алеманд неспешно допил чай, вернул чашку валету и попросил принести следующую.

– Идут прямо к ферритовому заповеднику перед Джаллией, сэр, – доложил следивший за галиотом связист с цепкими серыми глазами.

– Они удивительно самоуверенны, лейтенант Карсов. Надеюсь, также или благоразумны – тогда остановятся, или чрезвычайно удачливы – тогда преодолеют камни.

Старший лейтенант Ви́ктор Ка́рсов побарабанил паучьими пальцами по приборной панели и пробормотал:

– Хорошо, что там нет Левицкого. Он бы не удержался и сунулся в самую Тень…

– В Тень к грешникам, как и в Чертоги Солнца к праведникам, ему пока рановато, – Алеманд коснулся пальцами виска.

Старший лейтенант Себастья́н Леви́цкий, барон, достопочтенный лорд Си́норск и на редкость недисциплинированный подчиненный, но лучший пилот «Вентас Аэрис», по распоряжению командира эскадрильи трудился на взлетно-посадочной палубе. Снова. В третий раз за неделю. Он слил топливо прямо на обзорный купол рубки россонского фрегата при встрече в нейтральной зоне. «Справил малую нужду», – посмеялись пилоты, а Алеманду пришлось писать объяснительные коммодору Велесову и в Адмиралтейство.

Выходки Левицкого вызывали у офицера мигрень. Столь же сильную, как и двухмесячное увольнение старшего помощника. Исполнительный Карсов частично спасал, но Алеманду не хватало заместителя.

«Аве Асандаро» несся навстречу ферритовой россыпи. Яркое солнце превратило булыжники в причудливые скульптуры, похожие не то на идолов древнего народа материка, не то на уродливых кумиров юга, о которых ходили пугающие легенды. Полуденный свет сделал тени резкими, углы – острыми, воздух – кристально чистым. У Лем зарябило в глазах от вихря серых, зеленых и желтых красок.

– Сейчас они отвяжутся…

Рыская, точно ищущий путь из горящей норы зверь, «Аве Асандаро» ворвался в каменный заповедник. Мелкие осколки заколотили по фюзеляжу, крыльям и пропеллерам.

Вильгельм задержал дыхание и побледнел. От пестрого водоворота у штурмана закружилась голова.

– Закрой глаза, сосчитай до трех, – посоветовала капитан и сосредоточилась на препятствиях.

«Помоги нам, Слепая Гадалка!» – взмолился Вильгельм.

Лем молиться было некогда. «Аве Асандаро» стремительно уходил вверх, пикировал, по очереди ложился на боковые крылья, ловя потоки воздуха и чудом не задевая скалы.

Между двух бугристых камней ближайший преследователь потерял управление. Хлопок катапульты – перехватчик врезался в скалу. От долетевшего даже до галиота скрежета у команды заложило уши. Треск. Лязг. Рев воспламенившихся двигателей. Машина вплавилась в покачнувшийся булыжник, а «Аве Асандаро» вырвался вперед на форсаже.

– Второй сбит! – отрапортовал Карсов.

– «Ви́ктрис», подберите пилота, – мгновенно приказал Алеманд, поднимая с поднесенного блюдца вторую чашку. – Остальные, не дайте «Аве Асандаро» уйти. Мы не можем уступить торговому судну.

Несмотря на ситуацию, в глазах офицера сверкнуло сдержанное восхищение. Он сам был прекрасным пилотом и ценил чужое мастерство. К тому же однажды Алеманд уже встречался с Лем в небе.

Тогда ее звали по-другому и они находились по одну сторону рубежа.

Тем временем капитан констатировала:

– Минус один.

Ее взгляд не отрывался от каменного вихря. Вильгельм отмахнулся. Он в панике навис над экраном радара. Помехи свели прибор с ума, и стало невозможно сосчитать преследователей.

– Они могут идти под этим скалистым полем… – бормотал штурман, – цверг поймет где…

– Ухожу вниз, – сообщила Лем.

«Аве Асандаро» нырнул, вынудив очередной перехватчик изменить курс.

На мостике «Вентас Аэрис» Алеманд поморщился.

– Отзывайте звенья, в заповеднике их не догнать. «Лева́нтес», «Ве́рцинг», на позиции.

Вильгельм объявил:

– Они отходят, капитан.

– Плохо, – резюмировала Лем, гадая, что задумал Алеманд.

До конца ферритового пояса оставалось совсем немного.

– Пять миль, – приободрил Вильгельм. – Поднажми.

Капитан сосредоточилась. Она планировала скрыться в облаках на выходе из заповедника. Галиот скрипел, но механизмы, спасибо Константину, справлялись с нагрузкой. Талантом механика его одарили не иначе как все Младшие покровители ремесел разом.

Лем обогнула крупный камень и провела «Аве Асандаро» сквозь прореху между двумя булыжниками. Последние скалы остались за кормой. Небо сияло свободой, корабль рвался вперед. Вильгельм растекся в кресле, не веря, что жив… И вдруг – Лем сбросила скорость.

На джаллийской территории ждали «Левантес» и «Верцинг».

Ветер взрезали четыре трассирующие очереди. Бронзовые оболочки надежно экранировали пули от воздействия феррита – правый балансир отчаянно загудел, и галиот накренился.

У Лем екнуло сердце: «Совместная операция с республикой?.. Альконцам разрешили пересечь границу?.. Не может быть…»

– Кас, выключай второй ферритовый, – скомандовала она по внутренней связи.

– Уже, капитан, – глухо ответил механик.

Следующая очередь отзвенела по левому крылу, заклинив пропеллер. Последнюю надежду сбежать уничтожил фрегат.

– Псы Хозяйкины! – Лем в ярости ударила кулаком по бортовой панели. Ей следовало просчитать, что военные так легко не отступятся.

«Вентас Аэрис» на большой высоте миновал заповедник и завис угрожающей тенью перед галиотом. Не осталось сомнений: Альконт и Джаллия работают сообща.

Под прикрытием линейного корабля «Левантес» и «Верцинг» взяли «Аве Асандаро» в тиски. Фрегат недвусмысленно нацелил малокалиберные орудия на беглеца.

– Мари, отключаю дизели и перехожу в режим парения, – сообщил Константин. – Иначе отправимся к земле.

– Не переживай, Кас. Я сейчас свяжусь…

Наушники на голове Лем рыкнули басом:

– Сэр, можно я их по самую винтомоторную?!..

– Майор Анатолий Даре́мин хочет сказать, – вклинился уже знакомый тембр Алеманда, – что вам, «Аве Асандаро», рекомендуется прекратить безумное бегство. При капитуляции экипажу гарантируется жизнь. В противном случае мы будем вынуждены продолжить стрелять. Если это произойдет, приношу соболезнования заранее.

Лем закусила верхнюю губу.

Выстрел с «Левантеса» пробил стекло рубки, и кабину наполнил ледяной ветер. Вильгельм заслонился от осколков предплечьем. Лем, болезненно зажмурившись, щелкнула кнопкой рации:

– «Аве Асандаро» ложится в дрейф. Повторяю. «Аве Асандаро» ложится в дрейф.

– Принято, «Аве Асандаро», – откликнулся Алеманд. – Я рад, что мы наконец-то пришли к взаимопониманию. Нам нужно досмотреть ваш груз.

Капитан опустила рацию, с чувством сообщила в пространство, куда офицер может идти, и добавила по внутренней связи:

– Кас, высота прежняя. Все в грузовой отсек. Оружие не брать – не надо нервировать десантную группу. В Крылатой пехоте служат… на всю голову Солнцем озаренные. Вопросы есть?

– Нет, – ответил Константин. – Греза будет со мной.

– Тогда вперед. А я иду встречать гостей.

– Капитан, – заспорил Вильгельм, – я не хотел бы оставлять тебя од…

– Приказы не обсуждаются.

Проигнорировав яростный взгляд штурмана, Лем достала из-под бортовой панели герметизатор и прикрепила металлический диск к стеклу рубки, запечатав пробоину. Затем проверила спрятанный под жакетом малокалиберный джаллийский револьвер и, откинув барабан вправо, пересчитала патроны – в каморах блестели все шесть.

Вильгельм встал и мягко коснулся ее плеча:

– Не делай глупостей, Лем, ладно?

– «Кейцы» я оставляю здесь, – капитан демонстративно бросила на штурманское кресло два револьвера покрупнее: один для левой руки, второй для правой. Они походили друг на друга как близнецы. Вытянутые, легкие, изящные, с искусной чеканкой – на заказ по ее меркам. Лем ненавидела с ними расставаться. – Доволен?..

Штурман видел, что она не в себе. Но из экипажа «Аве Асандаро» только Константин знал, почему капитан не упускала случая сцепиться с альконцами. Поэтому Вильгельм молча направился к выходу.

Лем вспотевшими ладонями убрала волосы за уши и посмотрела на радар: галиот находился в кольце перехватчиков.

– «Вентас Аэрис», – она вновь подняла рацию, – какие будут указания?

– «Аве Асандаро», – ответил Алеманд, – готовьтесь принять десантную группу.

– Верхняя палуба в вашем распоряжении.

– Группу поведет лейтенант Ю́стас Ди́ров. Ожидайте.

– Принято.

Проверив установки автопилота, капитан сняла наушники, вышла из рубки и захлопнула дверь.

Из недр «Вентас Аэрис» выскользнул шлюп. Он быстро пересек разделявшее фрегат и галиот пространство, завис над «Аве Асандаро» и начал стыковку. Металлические тросы с ферритовыми фиксаторами на концах выстрелили из днищевых сопл, впились в фюзеляж пленника и подтянули поближе. Открылся кормовой люк. Язык подтрапника ударил по верхней палубе.

Лем скрестила руки на груди, ожидая воздушных пехотинцев. Страх прилип к плечам мокрой рубашкой. Она старалась думать ясно, но мысли путались. Из-за подставы Измаила, из-за альконцев, из-за того, что не получилось удрать. Капитан ненавидела проигрывать, однако сейчас тревожилась не потому. Алеманд точно понимал, зачем ему «Аве Асандаро», а она не знала, что в черном ящике. Лем боялась за экипаж. Альконцы не церемонились с преступниками.

Когда шлюп пристыковался, капитан откинула полы жакета и подняла руки, демонстрируя пустые кобуры и ладони.

На «Аве Асандаро» высадились шестеро в черной форме альконского военно-воздушного пехотного корпуса. Руководил светлокожий молодой лейтенант с коротко подстриженными соломенными волосами.

Абордажная команда рассыпалась по палубе. Лейтенант Юстас Диров подошел к капитану и одобрительно посмотрел на ее портупею:

– Что ж, альконский вы понимаете. Проводите нас к грузу… мисс.

– Туда, – Лем подбородком указала на единственный люк на палубе, внутренне скривившись от пренебрежительного обращения. – Или теперь офицеров не учат азам корабельного дела?

Лейтенант смерил ее уничижительным взглядом.

– Вопросов нет, я покажу… – она закатила глаза. – За мной, бравые парни. Наклоняемся, идем осторожно. Переборки старые, а головы у вас, как известно, непробиваемые.

Один из пехотинцев, рыжий и, видимо, не лишенный чувства юмора, фыркнул.

Когда незваные гости спустились в трюм, Константин сразу поинтересовался у Лем:

– Ты в порядке?

Капитан кивнула и взглядом велела Вильгельму показать скрытый в стене отсек. Подсунуть подложный груз вооруженным пехотинцам после погони и перестрелки было бы апофеозом безумия и наглости. Лем верила в свою удачу, но дураки иногда надоедали даже Слепой Гадалке.

Штурман уперся ладонями в стену и надавил. Металлическая пластина отошла в сторону, открыв тайник с черным ящиком.

– По размерам подходит, – оценил лейтенант.

– Сожри вас Хозяйкины псы! – взвилась капитан. – Вы еще скажите, что просто так прицепились к случайному грузовому судну!

– Мисс, ради Белого Солнца, придержите язык, – ответил Диров. – Кейтид! Вскройте ящик.

– С твоей стороны было бы любезно не упоминать Белое Солнце на моем корабле, – шепотом огрызнулась Лем, с трудом вынося снисходительное отношение.

Константин мягко сжал ее плечи, а лейтенант ничего не ответил, наблюдая за работой подчиненного.

Ни́клас Кейти́д, уроженец Гита, коренастый, загорелый и с обветренным лицом, снял пояс с инструментами, присел на корточки, положил его перед собой и тщательно осмотрел ящик сквозь синие линзы круглых очков.

Ему было не впервой вскрывать сложные замки. Он никуда не торопился, что-то тихо бурчал под нос и время от времени светил маленьким мощным фонариком в замочную скважину. Простое лицо, карие глаза – внешностью и ловкостью в обращении с инструментами он напоминал Лем Константина.

В установившемся молчании шпилька и отвертка позвякивали умиротворяюще. Капитан даже перестала злиться на Дирова и почти успокоилась.

Но вдруг она различила за звоном и клацанием скрип, донесшийся сверху, – из пассажирского отсека. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Лем совсем забыла про помощника Измаила.

«Милош! – вздрогнула она. – Тебе же сказали – сидеть тихо!»

Лем медленно повернулась в сторону трапа. Бритоголовый громила-пехотинец проследил ее взгляд и нахмурился.

Вначале они никого не увидели. Однако не прошло и десятка секунд, как лестница заскрипела под неуверенными шагами. Там ойкнули – в проеме показался Милош Астазия. Он дрожал, лицо исказил страх, но в руках молодой человек сжимал утюгоподобный альконский «тага́н».

Капитан быстро оглянулась на Устина, посмотрела на его пояс и застонала: «Младшие Боги…»

Парень послушался и пришел безоружным, оставив свой револьвер в кубрике.

– Н-не трогайте груз, – пролепетал Милош. – Это в-важно. Г-господин Измаил сказал, что важно. Я… выстрел-лю!

– Цверг… – выдохнул Вильгельм.

Константин застыл. Устин запоздало схватился за кобуру:

– Эй, это моя пушка!

Кейтид положил инструменты и поднял руки, не желая провоцировать слабоумного.

Пехотинцы защелкали винтовками, но Диров жестом остановил их. Он резко развернулся, посмотрел на Милоша и негромко, угрожающе обратился к Лем:

– Мисс, как это понимать?

– Как довесок к грузу, – напряженно ответила капитан. – Не думала, что он решится хотя бы выйти из каюты, тем более – взяться за револьвер. Неужели Измаил подсунул нам весь золотой запас Альконта?

– Я не д-довесок, – Милош шмыгнул носом. – И это… г-господин Измаил попросил… сказал з-защищать…

Лем увидела, что громила мягко, с необычной для его габаритов тигриной грацией скользнул к стене. Слился с ней и двинулся к Милошу. Остальные пехотинцы этого будто не заметили.

Лем наступила Константину на ногу, чтобы тот не вздумал выдать великана. Вильгельм засек ее движение и упер взгляд в пол. Маневр громилы упустили только Милош и набычившийся Устин.

«Братишка, убереги моих людей от шальных пуль…» – Лем на мгновение закрыла глаза.

– Груз… п-пожалуйста, не трогайте… – Милош посмотрел на Кейтида и хотел добавить что-то еще, но не успел.

Громила прыгнул на него и повалил на ступени.

Револьвер взорвался вспышкой – пуля высекла искры из потолка. Милош закричал и выпустил оружие. Великан скрутил его без труда, словно ребенка: уложил лицом к перилам и небрежно придавил ладонью. Пехотинцы мигом рассредоточились по грузовому отсеку, блокируя экипаж галиота.

Лем не желала усугублять положение и не сопротивлялась, когда рыжий шутник вывернул ей запястья. Лишь сердито зашипела – ушлый малый заметил спрятанное под жакетом оружие. Держа капитана одной рукой, он раскрыл кобуру и отбросил револьвер в сторону. Ствол звякнул о переборку.

Лейтенант проводил оружие глазами и скомандовал:

– Обыскать всех.

– Че-е-его-о? – взъерошился Устин.

– Тихо! – прикрикнула на него Лем.

Они пережили несколько унизительных минут. Пехотинцы обшарили все карманы: механик лишился пояса с инструментами, штурман – рации, парень – зажигалки. Милошу пришлось еще хуже. Даже когда остальных отпустили, великан продолжил вжимать его в ступени.

– Что, мисс, не хотели по-хорошему? – Диров подобрал револьвер. – Барабан на правую сторону… для левой руки, понятно. Серьезно – собирались по нам стрелять?

– Только себе в голову, – ответила Лем, растирая запястья. – Лучше застрелиться, чем терпеть на корабле дюжину альконцев.

– Альконцы уже на вашем… куске металлолома. Прежде всего – вы сами. Мне ведь не примерещилось отсутствие акцента?

– Этот «кусок металлолома» едва не обошел ваши перехватчики, – капитан будто не заметила личный выпад, но оскорбление в адрес «Аве Асандаро» снести не смогла.

Диров положил револьвер на бочку у стены и пробормотал:

– Не понимаю, как женщина могла опуститься до такого.

– Опуститься до чего? – процедила Лем. – До желания жить своим умом? У Маркавина спросите!

– Не смейте неуважительно отзываться о Его Величестве! – лейтенант сжал кулак.

Казалось, он готов ударить. Лем издевательски улыбнулась:

– Ну же. Вперед.

Неизвестно, что случилось бы дальше, если бы не Алеманд. На поясе лейтенанта зашипела рация:

– Лейтенант Диров, доложите обстановку.

Секунду поколебавшись, ответить или ударить, Диров взял рацию:

– Груз на месте. Открываем.

– Поторопитесь.

– Будет сделано, сэр. Связь завершил.

Он вернул рацию на пояс и снова посмотрел на Лем.

– И ни слова про осложнения… – капитан подперла стену. – В былые времена дела обстояли по-другому. Я недавно от кого-то слышала, что со временем небо сереет, трава желтеет, а достойные сыны Альконта мельчают. Похоже, это были не просто слухи…

Диров отвернулся. Потом бросил ей не глядя:

– Просто заткнитесь, – и добавил: – Продолжайте, Кейтид.

Пехотинец вновь приступил к работе.

Ящик поддался через четверть часа. Кейтид откинул крышку. Он глянул внутрь и быстро поднялся. Отступил, прошептал молитву и в почтительном жесте прижал к глазам ладони

...