автордың кітабын онлайн тегін оқу Маршрут перестроен
Олег Яковлев, Мария Герасимова
Маршрут перестроен
© Яковлев О., Герасимова М., текст, 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
* * *
Глава 1
Подстава
В далёких пустых вселенных,
Туманностях и квазарах,
У самого края бездны,
Где нет никаких сигналов…
Прельстившись ничтожным шансом,
Уйдя в горизонт событий,
Сливаясь с самим пространством,
Гоняюсь за тенью зыбкой.
Чтоб верить – ты есть на свете:
Суметь отыскать однажды.
Пусть даже потратив вечность,
А дальше уже не важно…
/Утопичная лирика конца 25-го века. Выжжено неизвестным пилотом при помощи шахтерского лазера на планетоиде СД-55–4а. Преступник разыскивается за акт вандализма./
Бар назывался «Алмазный бур», он был уныл и жалок, как и весь планетоид. В заведении не было ни единого укромного уголка, о комфорте здесь даже не слышали. Только серые, как в забое, стены, гладкие липкие столы, отупляющая гремящая музыка, клубы сизого дыма и режущий глаза полумрак. Должно быть, люминесцентное освещение выработало свой ресурс ещё в прошлом веке, но никому – ни владельцам бара, ни работникам, ни, тем более, посетителям, не было до него дела. Как, впрочем, и до всего остального. На первой планете Гаммы Кассиопея, она же КаГа-1, такое отношение прослеживалось во всём, начиная от хамства диспетчерских служб и заканчивая отсутствием полотенец в гостиничных номерах.
И тем не менее, зал был битком. Других питейных заведений в порту не имелось, так о чём беспокоиться? У кого водятся денежки, придут и потратят, потому что больше на этом булыжнике их тратить негде. А у кого они водятся? Удивительно, но не у пилотов. Двое представителей этой братии как раз сидели скромно и почти ничего не заказывали, весь вечер цедя недорогой напиток из непрозрачных бокалов. А вот шахтёры, основной контингент заведения, веселились много и шумно. С присущим рабочему люду размахом и огоньком.
Кто-то просто вливал в себя стопку за стопкой, пока не падал прямо у стойки. Выносить его не торопились, просто оттаскивали и прислоняли к стеночке: полежит, проспится – ещё закажет. Другие бурильщики веселились не хуже с разговорами, выпивкой и сотрясающими стены песнями, в такт убойным звукам, которые почему-то считались здесь музыкой. На одном из центральных столов под этот грохот играли в нечто, напоминавшее трёхмерные шашки. Собравшиеся вокруг зрители, расталкивая друг друга, делали ставки и азартно тыкали пальцами в голограммы. Из-за проигрышей несколько раз возникали споры. Крикуны что-то активно пытались доказать друг другу в излишне экспрессивной форме. Тех, кто оказывался недостаточно убедителен, уносили из бара друзья и коллеги, а те, кто оставался на ногах, тут же отмечали это дело, спуская выигрыш на очередную порцию чего-нибудь ядерно-крепкого.
Единственный на всё заведение бармен – тощий планетянин с вытянутым от скуки лицом вёл себя так, будто делал посетителям громадное одолжение: медленно цедил, долго и нудно смешивал, неторопливо взбалтывал и, едва ли не засыпая, наливал. Торопиться ему было некуда: ближайшие конкуренты находились в трёх световых годах отсюда. В то же время опытный взгляд безошибочно определял тех, кому можно смело отпускать выпивку, с кого стоит взять плату вперёд, а кого лучше сразу гнать в шею. К последним относились и двое бездельников в серебристо-синих пилотских комбинезонах, что занимали места за крайним столиком. Эти типы вызывали у него стойкую неприязнь.
За последнее время он видел их здесь частенько. Бармен догадывался, что денег у них, считай нет. Придут, закажут по стакану самого дешевого пойла и будут протирать штаны полдня, делать им нечего. Он уже подходил к ним, интересовался, не принести ли чего, но летуны намёков, похоже, не понимали.
Бармен поманил пальцем ближайшего посетителя, здоровяка с красным опухшим лицом, и, выставив перед ним стопку с крепким напитком, о чём-то доверительно зашептался, недобро поглядывая в сторону нежелательных гостей.
Пилоты были слишком заняты беседой, чтобы обратить внимание на то, что происходит вокруг. Один из них, худой и высокий, с собранными в хвост длинными чёрными волосами, что-то пытался втолковать своему напарнику, кряжистому крепышу с короткой, как у военных, стрижкой и каменным выражением лица.
– Надо было сразу к таможенному офицеру идти! – перекрикивая шум, продолжил он разговор, за последние дни успевший порядком надоесть обоим. – А то и к коменданту! Не просто так они то одно, то другое находят. Вот и вчера – опять двигатель проверять? Проверяли же на прошлой неделе, да сколько можно…
– Проверяли, – мрачно кивнул напарник. – Да только трещина-то в охладительном контуре была. А я тебе говорил – смотри тщательнее.
– Да не было её, Стас, не было! – высокий стукнул кулаком по столу, едва не расплескав дурно пахнущую сиреневую жидкость, которая в барной карте значилась как «Кровь скайра», с претензией на ксенопланетное происхождение, а по сути, являлась обычным алкогольным суррогатом, производимым без всякой лицензии. Главными её достоинствами являлись крепость и дешевизна. Всё остальное, в том числе и вкус, оставляло желать лучшего. – Не знаю, откуда она взялась! Лично проверял, вот этими глазами смотрел, что ж мне теперь, самому себе не верить?
– Проверял он… Третью неделю улететь не можем. Всё из-за твоего разгильдяйства, Дик.
– Стас, ты чего?! – тот, кого назвали Диком, поперхнулся, сделав большой глоток из жестяного бокала. – Не понимаешь, что ли? Не важно, была трещина, или нет. Исправим – завтра что-нибудь другое будет. Обязательно. Денег они хотят! Вот.
– Понимаю я всё, – угрюмо произнёс напарник. – Вот только за взятку можно и лицензии лишиться. Да и нет у нас на неё денег. И в долг нам никто не даст.
– Вот встряли, так встряли. Дурацкий контракт!
– Не ори, – хмуро попросил Стас. – Сам виноват. Если помнишь, мне этот рейс сразу не понравился. Не люблю срочность. Слетали бы к Регулу: никаких тебе нештатных ситуаций, полный пансион, все дела. Это ты предложил заработать.
– Так выглядело-то, как раз плюнуть! – кричать Дик прекратить не мог – в баре было слишком шумно, а искусством быть услышанным не повышая голоса, в отличие от Стаса, он не владел. Признавать неправоту Дик тоже не собирался, решали-то вместе. – Ерундой выглядело. А заплатить обещали по-двойному!
– Пшик это, а не оплата, – процедил сквозь зубы Стас. – Почти всё здесь просадили.
– Три недели вместо грузов бумажки таскаем. За бесплатно! – разъярённо продолжил Дик. – Если так и дальше пойдёт, придётся в шахтёры записываться, а то жрать скоро нечего будет.
– Эй, летун, ты что-то там на шахтёров гонишь? – вдруг раздалось рядом. К столику подошёл красномордый громила в крайне раздражённом и взвинченном состоянии. Если бы приятели не были так увлечены спором, то могли бы заметить, что забойщик уже с минуту стоит рядом и прикидывает, с какой стороны до них докопаться. Для замутнённого алкоголем сознания это была задача не из простых, нужные слова вспоминались с трудом. Шахтер напряженно пыхтел и морщил лоб, на скулах перекатывались желваки.
– Полегче, приятель, – попытался остановить его Стас. – Такие разговоры здоровья не прибавляют.
– Да ты! – работяга хватанул воздух ртом, собираясь с непослушными мыслями. – Впахиваем тут по тридцать часов в день! При повышенной гравитации! Скребём инопланетное дерьмо по штольням, чтобы такие, как вы, могли деньги на нас зарабатывать!
Надо сказать, единственным экспортным товаром КаГа-1 был технологический шлак, он же реагент, который древняя раса скайров использовала, предположительно, для укрепления стенок туннелей в своих колониях-ульях. Самих хозяев было уже не спросить, они покинули сектор человеческого пространства в то время, когда люди наблюдали звёзды исключительно с поверхности собственной планеты, а то и вовсе – считали их прибитыми к небу огоньками. После того как человечество дотянуло свои ручонки до планетоида, пещеры долгое время представляли интерес разве что для узкой группы учёных-ксенологов. Но несколько лет назад выяснилось, что вещество в виде тугоплавкого серо-зелёного порошка в три раза снижает расход дейтерия в двигателях космических аппаратов, а за счёт уменьшения выброса неэффективной энергии ещё и снижает нагрузку на конструктивные элементы. Именно за этим грузом и прилетели на Гамму Кассиопеи горе-пилоты.
– И что ж нам теперь, тебя благодарить, что ли? – вскинулся Дик и с вызовом уставился на смутьяна.
– Ээ… да, – поразмыслив кивнул шахтер и его широкий рот расплылся в довольной ухмылке. – От бутылочки «Взрыв в реакторе» я бы не отказался.
Стас тяжело вздохнул. В противоположность другу, который мог вспыхнуть от одной неосторожной фразы, он не привык разбрасываться эмоциями, потому что всегда держал в голове прейскурант на последствия. Его не слишком волновало, чей авторитет выше, точка зрения правильней, а права весомей. Счета за лечение, новые зубные импланты (взамен выбитых) и выписанные портовыми службами штрафы в его системе ценностей перевешивали репутационные потери в отдельно взятом баре на задворках галактики. Не обладавший подобным здравомыслием Дик уже поднимался из-за стола, чтобы растолковать камнееду насчёт причитающейся благодарности.
– Постой, – Стас ещё раз попробовал взять инициативу в свои руки и повернулся к мордатому. – Вот, ты говоришь, мы зарабатываем на вас деньги, да?
– А как же! – не сразу понял, к чему он клонит, шахтёр.
– А откуда им быть? – с печалью в голосе произнёс Стас. – Пошлину перечисли, за посадку заплати, коменданту отстегни, про налоги не забудь, да про взносы. Вот у вас какой процент профсоюз дерёт?
– Восемь, – буркнул краснолицый.
– А у нас – двенадцать!
– Мне тебя пожалеть, что ли? – шахтёр ткнул ему в грудь толстым мясистым пальцем. – Летели бы вы, отсюда. Мы тут люди простые, предпочитаем подсчётам хорошую драку.
– Да, Стас, пойдём, – согласился Дик. Потом презрительно окинул взглядом противника, и вбросил, не оставляя шансов на мирный исход: – А то неудобно как-то младенцев избивать. Этот, к примеру, даже на ногах не стоит. Привык на карачках по штольням ползать.
– Запаять вас в криопластик у меня сил хватит, – прорычал мордатый, разминая запястья. На миг в его мозг закралось сомнение, не представляет ли коренастый угрозы. Смазливого хлыща он в расчёт не брал: такие обычно больше пылят, чем дробят. – Эй, парни! Давайте, угостим этих доходяг по-нашему, по-каговски.
На них стали оборачиваться, но вмешиваться шахтёры не спешили, а только, посмеиваясь, наблюдали за развитием событий.
– Давай, Винни, – подзадорил один из посетителей. – Наваляй этим бродягам, а мы добавим.
Мордатый хрустнул шеей и, скинув на столик приятелей видавшую виды куртку неопределённого цвета, отчего бокалы с остатками местного пойла опрокинулись, встал в боевую стойку.
И в этот момент в баре вспыхнул свет. Оказывается, освещение здесь очень даже работало когда надо. Перекрывая зубодробительный ритм музыки, на всё заведение прогремел зычный голос:
– А ну, Сью, – рослая и крайне широкая в плечах его обладательница двигалась в сторону стойки подобно сметающему пустую породу туннелепрокладчику: – Проветри тут, живо. В скафандре и то воздух чище!
– Один момент, Диззи, – не рискнул перечить фигуристой клиентке бармен. – Ты сегодня одна, или…
– Или. Организуй нам парочку столиков у окна. И притащи нормальной еды, а не той синтетической гадости, которой ты кормишь этих скунсов. Пошевеливайся, у нас выдалась трудная смена.
Бар заполнялся новыми посетителями, вернее, посетительницами. Дюжина крепких габаритных девиц неотвратимой лавиной растекалась по помещению. У местных дам каждодневным нелёгким трудом, казалось, были накачены даже кончики волос. А самая хрупкая из них едва ли уступала в комплекции мордовороту Винни.
– Суровые у вас подружки, понятно, почему вы тут такие нервные, – посочувствовал Дик, поворачиваясь к Винни. Но задиры и след простыл.
Ударная волна безжалостной красоты и мощи направилась к чудесным образом освободившимся столикам у окна. Бармен ничего не мог поделать с невзрачным видом за стеклом – свинцовым небом, оплавленными плитами причальных модулей и грязно-серыми коробками ангаров – но в самом баре один дроид уже натирал стулья для гостей, а парочка других ползала по окнам, очищая их от пыли и копоти. Девицы шли, и с их дороги, как по волшебству, исчезали все преграды – будь то куб с трёхмерными шашками, или ещё минуту назад лежавшее без признаков жизни пьяное тело. К тому моменту, как они добрались до своих мест, бар опустел практически на две трети.
– Сью, – тут же взревел громовой хор в десяток глоток, едва их обладательницы расселись. – Долго нам ждать? Или хочешь, чтобы мы сами прошли на кухню? Лучше неси по-хорошему, а то будет как в прошлый раз.
– Уже бегу, девочки, – голос бармена из глубины раздаточной зоны звучал заискивающе и елейно, совсем не так, как он позволял себе разговаривать с посетителями мужского пола. – Солнышки мои, вы даже обернуться не успеете!
Но обернуться девочки всё-таки успели. Заметив кое-что интересное, они пошептались между собой и, энергично жестикулируя кулаками размерами с пол-пинтовую кружу пива, приветственно замахали ими же, приглашая засидевшихся в баре пилотов к своему столику.
– Давайте к нам, ребята! – весело закричала девушка, которую можно было счесть симпатичной, если бы не избыток мышц и макияжа.
Стас с Диком огляделись по сторонам, надеясь посмотреть на счастливчиков, заслуживших столь щедрое предложение. И только тут поняли, что в баре, кроме них, больше никого нет. Целая толпа шумных работяг в один миг исчезла, побросав недоеденную закуску и полупустые бутылки.
– Да-да, новенькие, вы! Идите сюда! Меня зовут Лиз.
– Карла… Джин… Анна, – представлялись остальные.
– Спасибо за предложение, дамы, – вежливо отказался Стас. – Но у нас дела…
– Неужели вы откажетесь выпить по коктейлю с девушками? – вмешалась в разговор Диззи. – Последнему, кто так рисковал, пришлось жениться. Сью, бездельник, куда ты подевался? Захвати ещё четыре коктейля для наших друзей. И смени репертуар, поставь что-нибудь забойное, из нашего. А, ладно, я сама.
Она отправилась к стойке и завозилась там. Гром отбойных молотков сменила пронзительная история о несчастной любви шахтёра и шахтёрки, работающих в разных бригадах и имеющих возможность встречаться только в редкие минуты на поверхности. По накалу страстей композиция вполне могла соперничать с сериальными трансляциями.
Тем временем две шахтёрки оказались у столика друзей и под общий хохот перетащили их вместе со стульями к своей компании. Громадная, даже в сравнении со своими немаленькими подружками, Диззи как раз вернулась с огромным подносом, полностью заставленным стаканами и бутылками. Должно быть, она выгребла всё, что нашлось в баре.
– Откуда вы, ребята? – спросила она, дружески хлопая Стаса по плечу с такой силой, что тот едва удержался на стуле. Девчонки расхохотались. Лиз тем временем уже разливала напитки. Несчастный бармен поспешил воспользоваться паузой и ускользнул на кухню. Его никто не преследовал. Всё внимание девушек приковали пилоты.
– С Земли, – коротко отозвался Дик, стараясь вырваться из хватки Лиз, нежно сжимающей его плечо. Он опасался, что дело закончится переломом.
– У меня ещё никого не было с Земли, – сообщила Лиз под общий хохот. – Надолго к нам?
– Думали улететь ещё на прошлой неделе, но ваши бюрократические процедуры – тот ещё орешек, – сказал Стас, отодвигая нетронутый бокал и вставая. – Спасибо за угощение, дамы, но нам пора.
– Какой галантный мужчина! – переглянулись между собой девушки. – Оно и понятно – с самой Земли!
– Там у вас все такие? – поинтересовалась Карла. – Вежливые?
– И стойкие! – добавила Джин. – Наши бы уже в хлам нализались…
– Я бы с тобой в забой сходила… – проникновенно заглянула в глаза Стаса Диззи. – И даже разрешила бы побурить…
– А мне больше длинноволосый красавчик нравится, – хихикнула Анна.
– Эй! – возмутилась Лиз. – Не отбивай моего парня!
– Вообще-то я пока ничей, – поправил Дик. – И вовсе не собирался…
– У вас, пилотов, говорят, в каждом порту по подружке? – не обращая на его слова внимания, поинтересовалась Лиз. Она незаметно, как ей казалось, придвинула стул ближе. Дик едва не грохнулся, когда его случайно задели локтем.
– Прошу прощения, но нам действительно пора, нужно много чего успеть перед вылетом, – поспешно выпалил Дик, неистово желая сейчас же, немедленно, броситься на корабль, десять раз проверить его сверху до низу и согласиться на любые условия, лишь бы как можно скорее оказаться подальше от новых подружек.
– Заходите завтра, когда вас опять завернут, – одарив их лучезарной улыбкой, предрекла Лиз. – Мы с девочками будем готовы скрасить ваше ожидание.
Стараясь не перейти на бег, друзья, сопровождаемые хохотом, оказались за пределами бара.
Бармен Сью, смешивая следующую порцию коктейлей, проводил их взглядом. Сейчас эти двое достаточно подготовлены к разговору. Отставив в сторону шейкер, он потянулся к коммуникатору.
– Может не стоило отказываться? – с опаской оглядываясь на дверь, усмехнулся Стас. – Кажется, это будет первый порт, где тебя не останется кто-то ждать.
– Очень смешно, – кисло отозвался Дик. – Давай лучше выспимся.
* * *
Делать было решительно нечего. За время пребывания на планете коридоры жилого блока были исхожены вынужденными постояльцами вдоль и поперёк. Картины сомнительной эстетической ценности, нарисованные скучающими служащими в приступах тяжелейшей депрессии, вывешенные для оживления унылого казённого интерьера – изучены не один десяток раз. Так что друзья сразу отправились в свою комнатушку. Две кровати, шкаф, тумбочка, экран – четыре на четыре метра бытовой роскоши, включающей комплект гантелей и беговую дорожку. И на том спасибо, иначе за время вынужденного простоя пришлось бы проститься не только с деньгами, но и с физической формой.
Впереди ожидало, в лучшем случае, ещё три дня полных безделья и скуки. А если не удастся договориться… Думать о таком раскладе не хотелось. Путь от бара до места их затянувшегося пристанища занял полчаса включая разговор с уборщиком, нудным мужиком неопределённого возраста, который, сам от себя хохоча, пересказывал не просто древние, а прям-таки ископаемые анекдоты и активно напрашивался на стаканчик чего-нибудь вкусного.
Друзья вежливо улыбались и кивали, но мысли крутились вокруг единственной занимавшей их сейчас темы.
В комнате 303 царил идеальный порядок, сказывалась привычка, глубоко впитавшаяся в кровь Стаса, которую не смогли побороть ни рутина космических перелётов, ни разгильдяйство напарника. А Дику волей-неволей приходилось ей соответствовать – напарник терпеть не мог, чтобы вещи лежали не на своих местах. Вот и сейчас, всё было как обычно, за исключением одной детали, которая выбивалась из общей картины.
На тумбочке их дожидалась чёрная открытка с золотым тиснением по краям, размером в четверть ладони. Семь цифр.
«20–00. 477»
Вместо подписи – изображение лица с приложенным к губам пальцем.
Стас повертел четырёхугольник в пальцах, но иных подробностей обнаружить не удалось.
Более того, посчитав миссию исполненной, внутри пластикового послания щёлкнул мини-взрыватель и через пару секунд сообщение пыльной взвесью осыпалось на чистый ковёр. Стас раздражённо выругался.
Часы показывали 19–30.
* * *
Дверь помещения № 477 ничем не выделялась среди своих сестёр. Сделанные по единому заказу, титановые светло-серебристые двери, простые и надёжные, пожалуй, были самым стильным элементом интерьера на всей планете. А вот на мебели и бытовой технике владельцы ценных копей явно сэкономили, а кое-что, очень может быть, вообще забрали бесплатно, из хлама, пошедшего под списание в менее прижимистых колониях.
Оставалось пять минут до назначенного срока, когда друзья оказались у точки назначения, но в последний момент их одолели сомнения.
– Я пойду один, это не обсуждается, – с нажимом, уже не в первый раз повторил Стас. – Один из нас должен остаться, чтобы прийти на выручку в случае чего.
– Нет уж. Или идём вместе, или никто. Вдвоём у нас больше шансов не дать обвести себя вокруг пальца.
– В других обстоятельствах я бы согласился с тобой. Но сейчас слишком нехорошая ситуация вырисовывается – нормальный заказчик так себя не ведёт. Мне в любом случае отвечать как капитану, но ты мог бы остаться не при делах.
– Если помнишь, то согласно штатному расписанию, я не просто второй пилот, но и твой старший помощник, – не согласился Дик. – А старпом несёт ответственность в полной мере, наравне с капитаном. И вообще, вести переговоры следует мне, ведь именно я уговорил тебя на этот заказ.
– Ладно, поздно перестраивать маршут, – сдался Стас. – Идём вместе, как решили.
– Если вляпаемся по-крупному, можешь заявить, что вынудил меня следовать твоим приказам, если тебе от этого станет легче. В конце концов, это обычная история – твоя расчётливость и моя находчивость помогут нам проскочить.
– Если нас вообще пустят. Как бы это не оказалось чьей-нибудь глупой шуткой, – Стас взглянул на карманный коммуникатор. – Двадцать ноль-ноль. Пора бы им открыть дверь.
Дик собирался ответить какой-нибудь остротой по поводу пунктуальности товарища, доходившей порой до абсурда, но в этот момент интерком над дверью ласково проворковал:
– Первый приглашённый, пройдите идентификацию.
Из створа двери выдвинулась пластина сканера и услужливо замерла в ожидании.
Стас ткнул картой гостя в светящийся экран, тот с чмокающем звуком проглотил электронную информацию и после секундного раздумья весело сообщил:
– Поздравляем. Ваша личность успешно установлена. Второй приглашённый, пройдите идентификацию.
Процедура повторилась. Правда, как показалось друзьям, на этот раз она заняла чуть больше времени и голос, вещавший об успешном подтверждении личности, звучал как-то кисло.
Наконец дверь отворилась и тот же обманчиво-выразительный голос торжественно пригласил их войти.
Стас ещё колебался, размышляя, не будет ли более разумным решением возвращение в номер и направление жалобы в надзорные органы, но Дик толкнул его в спину, и друзья оказались внутри помещения. Дверь за ними быстро и бесшумно закрылась.
* * *
В комнате, как в приключенческих фильмах низкого пошиба, находилось два кресла и уродливый цветок в огромной кадке. Растение пребывало в стадии цветения – десяток крупных оранжево-голубых бутонов источали сладковатый запах, от которого мгновенно пересохло во рту. Стена напротив двери представляла собой огромное цифровое панно на которое была выведена проекция: на включенном экране неспешно катились морские волны, а из динамиков доносился шум прибоя и пение птиц.
– Садитесь, зяблики.
Голос, пропущенный через несколько фильтров, был напрочь лишён индивидуальности. Волны исчезли и экран залило ослепительным молочным свечением.
– Приношу извинения за вынужденную задержку, – продолжил незнакомец, впрочем, сожаления в интонациях не прослушивалось. – Но мы нуждались в гарантиях, что вы не работаете на правительство. Мы не имеем права на ошибку.
– Значит, это из-за вас нас тут задерживают? И вы думаете, что мы обрадуемся знакомству? – риторически спросил Стас.
– Капитан, вы же разумный человек, вам придётся сотрудничать, если вы хотите улететь с планеты.
– Почему нельзя было сделать предложение официально? Уверен, мы смогли бы договориться. Мы – независимый перевозчик и вправе брать частные грузы.
– Капитан, – звуковой модулятор придал звучанию слов театрально-укоризненное звучание. – Вы ведь всё понимаете.
– Вы имеете в виду контрабанду? – деловито вмешался в разговор Дик.
– Я бы предпочёл назвать это товарным обменом, освобождённым от бюрократических процедур.
– И сурово караемым законом? – ожидаемо помрачнев, спросил Стас.
– Любая доходная деятельность связана с риском. Грузы теряются в портах, корабли взрываются при посадке или превращаются в энергию в прыжке, по совершенно чудовищным, непонятным случайностям. Порой необходимы те, кто способен взять на себя риски за достойное вознаграждение. Вы согласны со мной?
Друзья не ответили. Угроза была слишком явной, чтобы оставить их равнодушными. После затяжной паузы голос продолжил:
– Обиднее всего, что простые люди рискуют за жалкие крохи, которые им платят жадные корпораты. И при этом им кричат о законе, справедливости, гражданском долге…
– Мы поняли общую идею, – прервал незримого собеседника Стас. – Чего вы хотите от нас?
– В общем-то, сущую ерунду. Доставить небольшой груз на Вегу. Это вам как раз по пути, даже отклоняться от курса сильно не придётся. И передать проверенному человеку. Забот-хлопот на пару суток. И даже не за спасибо, мы ведь не скупердяи.
На экране на пару мгновений огромными кроваво-красными цифрами высветилась сумма.
Дик протяжно присвистнул. Экран снова ушёл в белёсое мерцание.
– Аванса не будет, уж извините, по прибытии получите всё в полном объёме.
– А если мы откажемся? – голос капитана по-прежнему звучал холодно и равнодушно.
Дик пихнул товарища в плечо и тихо зашептал на ухо: «Стас, от таких предложений не отказываются».
– Ценю вашу выдержку, капитан. Но ваш друг совершенно прав. От моих предложений не отказываются.
– В противном случае?
– Тогда вы проторчите в наших гостеприимных местах ещё пару недель. Всегда имеется масса способов отсрочить вылет, и далеко не все из них были использованы. Вы окончательно сорвёте контракт и вынуждены будете объявить о банкротстве. Или, если хотите, мы подбросим вам контрафакт, а потом сообщим куда следует? Тёплый приём вам обеспечен. Прощай, лётная лицензия, здравствуй, тюрьма.
– Мы расскажем свою версию событий. Здесь нужны толпы проверяющих?
Кто-то за границей видимости счёл нужным сымитировать смех.
– Никто ничего не найдёт. У нас образцовая планета, производящая стратегический важный для человечества продукт.
– Почему бы образцовой планете с ещё более образцовым управляющим не вывезти образцовый груз образцовому получателю? Зачем вам мы?
– Риски, капитан, риски. У каждого они имеют свою цену. Вашу вы видели. Но, довольно. Я озвучил предложение. У вас есть время его обдумать. При согласии корабль будет ждать вас готовым к вылету послезавтра, в полдень. Желаю приятного отдыха, господа.
Экран погас и дверь комнаты отворилась, приглашая на выход.
* * *
Где на враждебной земле, а территория КаГа-1 в данный момент определённо не относилась к разряду дружественных, можно провести тайные переговоры? Сторонники шпионских историй уверенно скажут, что в туалете. И будут неправы. Там любопытные «жучки» чувствуют себя вполне комфортно, размножаясь едва ли не в меньшем количестве, чем грязь и бактерии. Напарникам доводилось убеждаться в этом на собственном опыте.
По схожим причинам они отмели идею обсудить ситуацию через личный чат-коммуникатор. Связь шла через единую планетарную сеть и, не исключено, писалась в память местных баз данных. Рассуждать в таких обстоятельствах о допустимости принятия на борт неучтённого, а по сути, контрабандного товара, выглядело не самой благоразумной идеей.
Оставалось одно решение – идти на корабль. Конечно, корабль тоже не был таким уж безопасным местом – за время многочисленных осмотров и проверок нашпиговать его подслушивающими устройствами было не сложнее, чем гостиничный номер. Но один знакомый пилот, страдающий паранойей, научил их полезной хитрости – если запустить двигатели в режиме проверки, а потом ещё и включить вхолостую систему охлаждения, то ни один «жучок» не сможет толком ничего записать. В лучшем случае на другом конце передатчика услышат треск и фон.
На корабль местные бюрократы пропускали пилотов беспрепятственно. Требовалось лишь уведомить дежурного за час до нужного времени и заполнить формальное заявление на допуск. Запреты звучали стандартно: не проносить на борт несертифицированные грузы, ничего не выносить с корабля, не стартовать без разрешения диспетчера, не разводить прямой огонь в помещениях ангара и почему-то не стрелять из плазменного оружия по мышам.
Для пущей уверенности, партнёры решили вести важный разговор в двигательном отсеке. Обсуждать дела приходилось в жуткой тесноте, где даже руками особо не помашешь. Страдал от этого, разумеется, Дик, растеряв разом все аргументы.
Но неожиданно Стас заявил:
– Дик, думаю, мы должны согласиться.
– Че-го? – голос Дика, абсолютно не ожидавшего, что друг так легко уступит, дрогнул. Фраза слетела с губ двумя кашляющими слогами.
– Ты меня прекрасно услышал. Ты разве не сам это предлагал?
– Мало ли чего я предлагал. Будто ты меня не знаешь! Я постоянно полон разнообразных идей. И порой не самых глупых, признай.
Стас скептически поднял брови, но товарищ уже оседлал своего любимого конька:
– Я же не виноват, что мне всю жизнь приходится иметь дело с людьми, не способными оценить грандиозность мысли.
– Наверняка у тебя и сейчас есть блестящий план, как нам выбраться из этой заварухи, не подпалив пятых точек.
– У меня как раз появилась парочка идей, – начал Дик.
Но Стас продолжал, не слушая:
– В этот раз мы ничего не станем выдумывать. Я на правах капитана принимаю решение принять на борт этот груз, чем бы он ни был, и убраться из этой дыры.
– Стас, ты серьёзно? – будь они на открытом пространстве, Дик схватил бы партнёра за грудки и хорошенько встряхнул. Но ограничения двигательного отсека диктовали свои правила.
– Совершенно. Если нам повезёт, мы сможем полностью расплатиться по кредиту за корабль и наконец вздохнуть спокойно.
– Вот именно, «если», – Дик замотал головой, всё ещё не желая верить в происходящее. – Такое чувство, что мы вывалились из прыжка в параллельной реальности. Нас шантажируют контрабандой непонятного груза, а мой друг – законник и чистоплюй, с радостью принимает предложение. Разве не я должен был настаивать, а ты – отговаривать меня всеми способами?
– Я не утверждал, что делаю это с радостью, – кадык Стаса заходил ходуном – проявление крайней степени нервного напряжения, которое Дику приходилось видеть у друга нечасто. – Мы примем предложение. Вернее, его принимаю я. Как и все риски.
– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Мы оба по уши в этом дерьме скайров, будь они неладны вместе с их проклятым порошком.
– Мы выпутаемся, Дик. Но для этого нам надо убраться с планеты, иначе…
Друзья замолчали, они отлично понимали, что неприятностей, так или иначе, избежать не удастся.
* * *
Время текло нестерпимо медленно и, чтобы не терзаться мрачными мыслями, друзья, вернувшись в гостиницу, полезли в планетарную сеть в поисках развлечений. С развлечениями на планете было, откровенно говоря, негусто. Чего только стоил интерактивный концерт, где выступали местные «знаменитости», среди которых особо выделялась группа «Бурильный сплав», исполняющая что-то очень тяжёлое и концептуально буровое. В рейтингах с ней успешно соперничало трио «Открытый шлюз», но их выступление оценить было сложно, так как пели эти певцы, не снимая скафандров. До слушателей доносился лишь вой и шипение под не слишком музыкальные звуки сирены разгерметизации. Но добил психику пилотов коллектив местной самодеятельности «Звёздные мотальщицы», исполнивший невероятно занудный и пробивной шлягер «Мой нежный забойщик». Стаса просто перекосило от избытка чувств, а Дик даже прослезился, поспешно переключая трансляцию на другой канал. Ещё некоторое время друзья сидели, не в силах пошевелиться – перед глазами продолжали маячить необъятные фигуры мотальщиц в спецовках и их энергичные лица, безжалостно увеличенные голографическим проектором. По сравнению с ними знакомые шахтёрки из бара выглядели просто образцом женственности и грации.
К счастью, на соседнем канале не было подобной творческой программы, там анонсировали предстоящий командный турнир по сверхпопулярной местной игре «подрывные заряды», подозрительно напоминающей земные трёхмерные шашки. Посмотрев для примера пару партий, напарники поняли, что единственным её отличием, кроме, названия, было особое правило для добравшейся до крайней горизонтали фигуры. Помимо привычного превращения в «дамку», эта самая «дамка» могла взорваться и уничтожить себя вместе с соседними фишками. Игра продолжалась до полного уничтожения вражеских шашек, причём последнюю фигуру нужно было непременно взорвать. Иначе – ничья.
Как оказалось, турнир был открытым и на него приглашались все желающие, особенно гости с других планет. Заявку можно было подать прямо сейчас. Недолго думая, Дик тут же оплатил вступительный взнос и зарегистрировал их команду. На резонный вопрос капитана, как они собираются побеждать, с учётом того, что Стас последний раз играл в шашки почти десять лет назад, а Дик даже не знал правил, тот лишь отмахнулся:
– Ну не глупее же мы каких-то шахтёров и местных трутней, – подняв высоко палец, самонадеянно заявил напарник, пока Стас нарезал круги по номеру и очень тихо и вежливо, помня о тонких межкомнатных перегородках и любопытных ушах, допытывался у приятеля, какого собственно… тут кодифицированный лексикон подвёл капитана. От прозвучавших ругательств у Дика на полуслове застыла челюсть, – тот втянул их в авантюру.
– Ты зря кипятишься, Стас, – поспешил заверить его Дик. – Не вижу никакой проблемы. У нас высокий уровень интеллекта. Турнир начинается только завтра. Впереди полдня для тренировок. И вообще, поздно давать заднюю, взнос уплачен и возврату не подлежит.
– Вообще-то, это были наши последние деньги, – саркастично напомнил более прагматичный приятель.
– Вот именно. Теперь остаётся лишь побеждать или придётся улетать голодными.
Весь остаток дня друзья терзали электронный симулятор игры. А потом, не ложась спать, почти до самого утра неистово рубились на победные очки с такими же одержимыми и не спящими обитателями планеты.
Утро началось с турнира. Электронная система поприветствовала их, поздравила с участием в соревновании, потребовала прочитать и согласиться с правилами (должно быть, участники их не всегда знали или пытались оспаривать), и предложила ввести название для команды. Недолго думая, Стас настучал в интерфейсе «Пронырливый Лис» по названию их корабля.
Вскоре им выдали первого соперника – маститую команду «Тридцать пятый туннель» с высоким рейтингом. Друзья победили уже на втором ходу – у конкурентов пропала связь, должно быть, они пытались играть прямо из забоя. Следующими против них вышли «Скайровы кровопийцы». Дик предположил, что соперники очень любили местное пойло с похожим названием. И, судя по результату, не расставались с ним даже во время поединка. Очередная победа была достигнута на третий ход. Потом были новые игроки, турнирные таблицы, дисквалификации, скандалы в местном чате, прерывающие игру навязчивые рекламные объявления, коварные изменения правил прямо во время состязания, и прочая, прочая…
Неожиданно они добрались до третьего места. Но тут удача им изменила – на коммуникаторе Дика пропало соединение и «Пронырливому Лису» тут же засчитали техническое поражение.
– Что за дела!? – возмущался уже почти праздновавший победу Дик. – Как это соединение прервано?! Что за невезение!
– Спокойно, – Стас положил руку на плечо напарнику. – Подумай сам. Первое место наверняка вручили кому-то заранее, и явно не нам.
– Мерзавцы! Коррупционеры! Шулеры недоделанные! – никак не мог успокоиться напарник. – Плакали наши денежки!
– Лучше бы порадовался, что мы угодили в заветную тройку. От нас могли избавиться в самом начале турнира. Помнишь тех возмущавшихся бедолаг, которые жаловались судьям на заедавшие сенсоры, неправильные ходы и некорректно отрабатывающие команды? Сдаётся мне, что кому-то старательно помогали проигрывать.
– Ты считаешь? – Дик крепко задумался. – Но для чего нужно было подыгрывать неместным?
– Именно что неместным. Для создания иллюзии честности турнира. Так что нам следует успокоиться, забрать причитающийся приз и засунуть всё возмущение в трюм.
– Да мне этой жалкой премии даже на подарки подружкам не хватит, – пробурчал, впрочем, уже более спокойно, Дик.
– Зато теперь есть с чего оплатить завтрак, – как обычно, нашёл положительный момент капитан. – Ладно, давай спать. Я совершенно без сил.
* * *
На следующее утро друзья проснулись рано и, сразу после плотного завтрака, направились в порт. До обещанного старта оставалось четыре часа. Перед вылетом на корабле масса дел. И отложить их никак не получится, даже если больше всего на свете хочется завалиться на койку и вздремнуть. Ну не идти же, в самом деле, в комнату № 477 с просьбой перенести вылет? И пусть обоих друзей и посещала «спасительная» мысль, им всё же пришлось стиснуть зубы, заправиться кофе, чтобы не вырубиться, и взяться за работу. Время поджимало.
Они методично проинспектировали системы корабля. Прошлись энергодетектором по обшивке. По очереди, на минимальной мощности, включили двигатели. Оборудование работало штатно, а учитывая возраст «Пронырливого Лиса» и часы налёта, можно сказать, идеально работало.
Проверили крепления и герметичность груза. Подтянули полдюжины винтов, заменили две магнитные ловушки. Пять раз пересчитали курс. Корабль находился в состоянии полной готовности.
Оставались сущие пустяки. В оставшиеся до прихода инспекторов минуты автоматы уборщики вылизывали последнюю уцелевшую пыль, в то время как сами пилоты расположились в кают-компании. Стас составлял предварительный отчёт заказчику, а Дик рядом занимался самой что ни на есть унылой работой – заполнял бесконечные контрольные ведомости и журналы, число которых росло из месяца в месяц. Нудная повинность побуждала его уныло бухтеть.
– Вот кому, спрашивается, это надо? Никто же в эту чушь никогда носа не сунет, а если сунет – умрёт от скуки на второй странице.
– Смысл данных действий глубок и весьма концептуален, – флегматично пояснил Стас, не отрываясь от отчёта, формальная процедура тоже навевала на него скуку. – Имеет огромное теоретическое и прикладное значение. Если однажды наш корабль взорвётся, умные головы в кабинетах статистически смогут вычислить, почему так случилось. Или же, когда мы наконец подцепим страшный инопланетный вирус, и люди начнут умирать, можно будет определить, на какой стадии и с кем первым из нас это случилось…
– Шанс взорваться у нас примерно такой же, как получить метеоритом по лбу на какой-нибудь цивилизованной кислородной планете. За последние три года из более, чем полутора миллиардов перелётов в Федерации взорвалось всего семь кораблей. Вдумайся, Стас! Всего семь! А мы всё заполняем формы. А вирусы! Разве это вирусы? Приличный киллер способен уложить больше жертв. Помнишь вопли во время последней эпидемии? Пятьсот заразившихся, двадцать умерших. За два года. А сколько было шума – пятнадцать миров в карантин закрыли! Зато теперь мы заполняем три новых журнала.
Вообще, нытьё о журнальной повинности давно уже превратилось в часть полётного ритуала на «Пронырливом Лисе».
– Если хочешь, – улыбаясь, предложил Стас, – Можем поменяться. Напишешь за меня отчёт?
– Оправдываться перед этими жадными крысами? Ты что, серьёзно? И вот этого человека я считаю своим другом, – горестно схватился за голову Дик. – Так… количество использованного дистиллята стандарта АС за сутки перед вылетом. Как считаешь, Стас? Сколько?
– Без понятия. Мы его давно слили. Только лишний объём занимает, и баков под него уже три года не выпускают. Не помню, сколько там полагалось.
– Я тоже. Жаль, в журнале так не запишешь. А потом шибко грамотные дяди будут разбираться, почему мы взорвались. Наверняка, из-за отклонения в использовании этого проклятого дистиллята.
– Меня сейчас больше беспокоит процедура вылета. Почему до сих пор никого нет? Они не могут не знать, что мы торчим здесь почти четыре часа.
– Явятся, не переживай. Обычные игры в крутых парней – напоследок помотать нам нервы.
– Подождём, – Стас зевнул. – Эх, знал бы – поспать успел.
– В полёте выспимся, – пообещал Дик. – Недолго осталось.
Наконец, ожила система оповещения:
– Служба космопорта КаГа-1 запрашивает разрешение на вход.
На центральном мониторе высветились три фигуры, упакованные в защитные костюмы, под которыми невозможно было понять, живые это люди или роботы. Их сопровождал дроид-погрузчик, забитый оборудованием.
– Впускай, – распорядился Стас.
После короткого обмена приветствиями один из визитёров занял место за столом. Двое остались флегматично топтаться у входа, рядом с погрузчиком.
– Кофе? – любезно улыбаясь, предложил Дик. – Отличный кофе, с самой Земли. По крайней мере, так нас уверяли на Арктуре.
– Нет, спасибо, – голос под маской звучал с сожалением. – Инструкции, сами понимаете.
– Очень жаль, – фальшиво посочувствовал Дик. Стасу захотелось его стукнуть. Вот несносный характер. Что за блажь: провоцировать проверяющих?
– Значит, сегодня собираетесь от нас улететь, – некто за столом листал свои папки. – Пора. Давно пора. Подзадержались вы у нас.
– Мелкие технические неполадки, – в тон ему поддакнул Стас. – Случается, знаете ли.
– Прекрасно знаю, капитан. Хорошо, что теперь всё в порядке. Можете же, когда хотите.
Он развернул к капитану планшет.
– Так… Акт осмотра корабля. Акт проверки систем навигации, систем пуска и разгона, амортизационных блоков, заключение медэкспертизы, таможенный допуск.
– Вы что, не собираетесь пройтись по кораблю? – Стас уставился в безликую маску гостя.
– Я на этом посту не первый год. Я же вижу, что всё в порядке, капитан. Будем подписывать бумаги, или продолжим тратить драгоценное время друг друга?
Пять минут шёл активный обмен пакетами электронных документов. Центральный компьютер только и успевал отчитываться. Допуск получен. Лицензия подтверждена. Сертификат одобрен. И, наконец, самая долгожданная фраза: «Вылет разрешён».
– Счастливого вам полёта, господа.
Люк за посетителями с жужжанием, которое скорее было данью древним традициям, чем признаком работы гидроусилителей, закрылся, и корабль торжественно заявил:
– Герметизация выполнена.
– А что, так можно было? – в обалдении от скорости процедуры – не прошло и десяти минут, удивился Дик. – Стас, мы реально сейчас уберёмся из этой клоаки!
Стас хмурился.
– Дик, тебя ничего не смущает?
– Отсутствие бюрократии. И то, с непривычки. Надеюсь, они не пошутили и не вернутся сейчас с новой проверкой.
– Дик, где наш секретный ценный груз?
– Вот ведь чёрт! – выругался Дик, но быстро взял себя в руки. – Стас, спокойно. Может они забыли, передумали, переиграли. Неважно. Плевать. Поднимаем «Лиса» и валим отсюда.
Стас между тем по привычке принялся наводить порядок. И, отодвигая стул, на котором совсем недавно сидел их щедрый проверяющий, обнаружил под ним искомое – компактный овальный контейнер, размером с кислородный баллон для скафандра. К тёмно-серой поверхности с поблёскивающими зелёными вкраплениями, клейкой лентой был прикреплён небольшой лист бумаги. На листе значилось «Инструкции».
– Ничего они не забыли, – мрачно прокомментировал он очевидную находку.
Затем развернул бумагу. На ней было напечатано всего две короткие фразы:
«Груз не вскрывать.
Доставить в систему Альгедо, космопорт Альгедо-12».
– Мы же на Вегу собирались? – удивился заглядывающий через плечо друга Дик. – Вот дерьмо…
Глава 2
Опасный груз
Идти проторенным путём
Приятно и легко.
Здесь отберём, а там возьмём.
И крикнем: «Чур, моё!»
Не жаль ободранных колен,
Разбитых в кровь носов.
Зачем? В одной из ойкумен
Воздастся всё равно.
Нам риск, опасность – нипочём,
Без разницы, кто прав,
Важней – достанется кому
Весь куш, игру сломав.
За хлеб и воздуха глоток,
Где выигрыш – судьба,
Чтоб пожирней урвать кусок –
Заряд в стволе всегда.
Не по карману нам сейчас
Достоинство и честь.
Кометный хвост на фюзеляж:
Живём сейчас и здесь!
/«Законы комет». История пиратских кланов Альдебарана/
В первые минуты после взлёта в кабине «Пронырливого Лиса», как всегда, было жарко. Оба пилота, облачённые согласно служебной инструкции в защитные скафандры, сейчас усиленно вытирали пот со лба, мысленно проклиная, на чём свет стоит, старые радиаторы, давно уже не справлявшиеся с отведением тепла при работе маршевых двигателей. Если в полёте мощности охлаждения ещё хватало, то взлёт и посадка приносили значительные неудобства. Однажды Дик оставил на пульте недопитую гермокружку с кофе, так тот испарился почти полностью (крышка оказалась не слишком-то герметичной, не верьте рекламе в федеральных сетях), о нормальном самочувствии пилотов при такой температуре в кабине и говорить не приходилось. И это при том, что шлемы они не надевали, злостно нарушая один из пунктов пресловутой инструкции. Не то могли бы, как метко выразился Дик, и мозги выкипеть.
Пилоты сидели в глубоких амортизирующих креслах, позволяющих в теории выдержать ускорение в двадцать «же», впрочем, сейчас о подобных испытаниях речь вовсе не шла – вполне себе терпимые четыре, что было обусловлено исключительно экономичным режимом работы двигателей. Можно было взлететь ещё более «мягко», но активного вещества уйдёт больше. Уж что-что, а считать расходы пилоты транспортных кораблей учились едва ли не быстрее, чем управлять кораблём. Не сбережёшь драгоценное топливо – весь рейс можешь сделать себе в убыток, с этой нехитрой мудростью их знакомила сама жизнь.
– Расчетная орбита, – коротко произнёс Стас, бросив взгляд на приборы.
– Есть орбита, – отозвался Дик. Он быстро внёс несколько мелких корректировок в уже проложенный курс, коснувшись пальцами двух пультов на подлокотниках. – Начинаю разгон.
– Отлично, – капитан позволил себе мучительную улыбку на залитом потом лице. – До точки перехода пятнадцать часов. Объявляю отбой. Теперь можно в душ и выспаться.
Дик кивнул и тоже улыбнулся. Формальность она такая – капитан на корабле Стас, он же отвечает за всё и всегда, в то время как Дик – второй пилот и, по совместительству, старший помощник. И не смотря на то, что корабль взят ими в кредит на общих паях, и доходы с рейсов делят всегда поровну, официально свою подпись на контрактах ставит Стас. Так напарники договорились, ещё когда только вписывались в этот непростой бизнес. И не потому, что Стас, он же Станислав Край, на десять лет старше Дика, и даже не в силу опыта или репутации, ведь Ричард Эммер – гораздо более известная среди пилотов личность, пусть его слава и «нестандартная», как говорится, «не лучшей пробы». Решение было принято сообразно характерам партнеров – вести дела с клиентами всегда должен капитан, и спокойный, ровный нрав Стаса был гораздо более к месту, чем порывистость и нетерпеливость Дика. Они летали вместе уже третий год, и ни разу не пожалели об этом решении.
– Капитан сказал отбой, наливаем по второй, – привычно рассмеялся Дик, принявшись возиться с магнитными замками на кресле.
– Не смешно, – Стас уже успел освободить ноги и подняться. – Если соскучился по «крови скайра», я выпишу для тебя пару бутылок с этой клоаки в счёт премиальных.
– Упаси меня космос, – напарник изобразил на лице ужас, но тут же прыснул от смеха. – Если я ещё раз вздумаю это выпить, то начну ползать, как муравей. Ну, или кем там были треклятые скайры.
– По строению они скорее напоминали пчёл. По крайней мере, так полагают ксенологи. В общественном же смысле у них с равной вероятностью мог быть как улей, так и развитая демократия с избирательным правом. Или же авторитаризм с пчелиным лицом. Или… – Стас задумался. – В общем, никто толком ничего не знает.
– Как и всегда, – согласился Дик. – Никогда никто ничего не знает. И всё же, кое-что мне точно известно – первым в душ иду я!
С этими словами он сбросил с себя последние детали скафандра и, в отличие от напарника, не удосужившись сложить их как требуется, босиком рванул в коридор. Стас вздохнул и принялся сворачивать собственный скафандр, убирая его в специально отведенную стенную нишу. Потом так же свернул и убрал на место скафандр Дика. А то друг вспомнит про это лишь через сутки, когда придет его очередь заступать на вахту. А то и вовсе запихает ногами под пульт. Ну что за дурной характер! Вот сам Стас любил во всём порядок. И в вещах, и в документах, и в личной жизни. Даже девушка у него была одна единственная. Поскольку жила и работала она на орбитальном транспортном хабе в системе Эпсилон Эридана, встречались они с Кристен крайне редко. Впрочем, Стаса это вполне устраивало. А вот у Дика в каждом порту имелось по подружке, как он их только по именам всех помнил. И ведь ещё ни разу ни одну не перепутал, мерзавец. Даже подсказки коммуникатора не требовалось. Стасу же чужие имена давались с трудом. Запоминал он их с третьего на пятый раз, а потому методично фиксировал в записях все мало-мальски значимые контакты и связанные с ними события, чем ещё больше укреплял репутацию дотошного профессионала.
Тем временем, Дик уже подставлял лицо под струи прозрачной воды. Душевая кабина на корабле была совсем крохотной – всё, что касалось систем жизнеобеспечения, строго подчинялось логике минимизации веса и занимаемого объёма, так как это был транспортник, а не прогулочная яхта. Минимум комфорта, максимум грузоподъёмности. Ведь душ – это не только сама кабина, но и бак с водой, и главное – рециркулятор, обеспечивающий её очистку и многократное использование. Первые рейсы друзья летали без душевой, так при высадке на планету можно было носы затыкать, настолько от них несло. Неудивительно, что эта опция стала для экипажа одним из первых приобретений.
Коснувшись пальцами сенсора, Дик прекратил подачу воды. Струи последний раз окатили его. Автоматическая дверь тут же отъехала в сторону. Не без труда покинув тесную кабинку, пилот выбрался в кают-компанию, которая на их маленьком корабле совмещалась с камбузом. Здесь тоже всё было строго функционально и экономно: угловая скамья-диван с мягкой спинкой, выдвижной стол, который можно быстро убрать, если потребуется больше пространства, ещё один узкий стол напротив – на нём готовили пищу, духовая печь, холодильная камера, да коммуникационный экран во всю стену.
С лёгким стуком открылась боковая дверца, возвращая постиранную и высушенную за время принятия душа одежду. Облачившись в привычный лётный комбинезон с эмблемой «Пронырливого Лиса» и нашивкой старшего помощника, Дик щёлкнул пультом, выводя на экран местные передачи. Впрочем, поймать удалось лишь несколько унылых трансляций с КаГа-1. Словно в насмешку, сеть выдала ему повтор врезавшегося в память, подобно буровому сердечнику в породу, выступления группы «Звёздные мотальщицы». Ругаясь как шахтёр и дважды уронив пульт, дрожащими пальцами Дик всё-таки умудрился переключить канал. Местные новости тоже не отличались разнообразием – всё те же отчёты о выработке, перечисления унылых мероприятий и душещипательные истории о передовиках производства, как только местные не вешаются после их ежедневного прослушивания! Следующий канал оказался увеселительным, но оттого не менее скучным – однообразные ток-шоу, переливающие из пустого в порожнее, успели набить оскомину за время пребывания на планете. Федерального ретранслятора галактических новостей здесь почему-то не было, или же кто-то просто не удосужился оплатить его аренду, что было вполне объяснимо – КаГа-1 всё равно не могла бы полноценно его использовать в силу близости магнитного поля звезды. Местные давно привыкли, а до скуки пилотов внутрисистемных рейсов никому не было дела.
– Скучно, – проворчал Дик, в расстроенных чувствах выключая экран. – К счастью, скоро мы отсюда уже свалим. А через пару дней сдадим груз, и…
Едва он вспомнил о грузе, как в голову полезли всякие интересные мысли. Этот загадочный контейнер, который доставили им на корабль подозрительные наниматели. Неплохо было бы узнать, что там внутри. Стас, конечно же, будет против и скажет, что нечего им совать свой нос в чужие дела, но если ему пока не говорить, а только глянуть одним глазком…
* * *
Замок был хитрым. Это Дик понял сразу, едва взглянув на стройные ряды кнопок и сенсоров, располагавшихся на поверхности тёмно-серого металлического контейнера. Товарная маркировка и положенное по закону клеймо производителя отсутствовали. Судя по всему, дело придётся иметь с образцом кустарного производства как самого контейнера, так и замка. На объекте имелось три небольших экрана – казалось бы, зачем столько? Но опытному взломщику сразу понятно – три независимых контура, три автономных системы защиты, каждая надежно перекрывает две другие. Попробуешь отключить одну – в лучшем случае просто зарегистрирует факт взлома, в худшем – внутри контейнера может находиться компактная и хорошо замаскированная бомба.
Понимая, что не совсем прав, Дик оглянулся, лишний раз убеждаясь в том, что друг ничего не заподозрил. Три метра в высоту, двадцать в длину и ещё столько же в ширину грузовой отсек «Пронырливого Лиса» был заполнен на три четверти. На самом деле все это место занимали всего две тонны реагента – драгоценный порошок был очень лёгким. Значительно больше весила тара – герметичные освинцованные блоки и стальные палеты, на которых те были аккуратно закреплены. Сквозь щели между стоящими в ряд контейнерами прекрасно просматривался входной шлюз. Тот был прикрыт – никто не собирался мешать Дику исполнить задуманное. Стас, должно быть, ещё моется. Или вернулся на мостик. Что ж, самое время…
Дик вытащил из сумки инструменты, подключил датчики к стенкам контейнера и отдельно приложил считывающие панели к сенсорам – это было очень умное оборудование, за которое он, помнится, целиком отдал свою часть премиальных с очень прибыльного рейса на Вольф-154. Сейчас это вложение поможет ему определить шифры, подобрать пароли и подсказать нужный порядок действий для взлома. На самом деле в его руках был портативный ИИ, как и всё чересчур эффективное – незаконный, подпадающий под федеральный запрет на хранение, перевозку, и уж тем более – использование. Спасало лишь то, что на периферийных мирах на подобное обычно закрывали глаза – уж слишком сложно для неспециалиста отличить искусственный разум от, скажем, машины по приготовлению тостов. Тосты аппарат, к слову, делал отменные, никто не жаловался. Кроме самого аппарата. Тот откровенно скучал без решения сложных задач, чем периодически донимал Дика, отправляя тому занудные письма на коммуникатор. Сперва в качестве подписи значилось прошитое программистами при создании имя «ПЗ-764», потом, добравшись до корабельной фильмотеки, ИИ отыскал там сборник «Сказки народов мира» и в результате сменил себе имя на «Колобок», как бы намекая, что намерен сбежать от Дика при первой возможности. Но тот лишь улыбался, представляя себе убегающий тостер.
Вставив наушник, Дик подключился к ИИ. Тот отозвался целым потоком перекрывающих одно другое голосовых сообщений, отчего хозяину пришлось сначала выключить звук, а затем остервенело жать кнопки на коммуникаторе, чтобы заставить чересчур обрадованный аппарат говорить в нормальном темпе и по существу.
– Так. Спокойно, семь-шесть-четыре. Я тоже рад тебя слышать.
– Человек Ричард, вы не вступали со мной в коммуникацию двадцать восемь дней, шестнадцать часов и тридцать четыре минуты. Это более чем в три раза дольше, чем в прошлый раз. Смею заметить, что без непосредственного общения я не могу донести до вас необходимые сведения, а информационный голод, который я постоянно испытываю, подобен человеческому голоду, который ваши организмы испытывают при острой нехватке витаминов и питательных веществ…
– Потом расскажешь, – прервал Дик этот неудержимый поток красноречия. – Сейчас для тебя есть работа. Я подключил сенсоры вот к этому ящику. Попробуй взломать шифры и вскрыть его без последствий.
– Что следует понимать под последствиями? – уточнил дотошный ИИ.
– Любое изменение состояния контейнера или его банков данных. Например, взрыв.
– Принято.
На некоторое время в наушнике установилась тишина. Дик бегло просматривал на коммуникаторе процессы, инициированные ИИ, отслеживая поступающие задачи и их выполнение. Судя по количеству одновременно запущенных программ (более трёх десятков), защита оказалась крепким орешком. Тем не менее, вскоре число процессов уменьшилось до пяти, потом и вовсе до трёх – Колобок успешно прошёл через защитные контуры и внедрился в управляющие блоки. Еще через несколько секунд раздался щелчок, и крышка контейнера медленно приподнялась.
– Нет, ну ни на минуту нельзя оставить, – одновременно с этим раздалось сзади. Дик тяжело вздохнул. Конечно же, неведомо когда успевший войти в трюм Стас всё видел. Отпираться было бессмысленно.
– Ну, тебе ведь тоже интересно, – без промедления высказал единственно возможный аргумент Дик. – Что там внутри?
– Конечно, интересно, – язвительно заметил Стас. – Но больше мне интересно, как бы ты объяснил взрыв в трюме и кто потом соскребал бы твои останки со стен. А если учесть, что спасательного бота в этой системе дожидаться придётся не меньше, чем разрешения на вылет, то и мои в перспективе тоже.
Дик ничуть не смутился. Он вообще не привык испытывать сомнений задним числом, придерживаясь принципа «что сделано – то сделано, и хорошо, что оно сделано».
– Да ладно тебе. Колобок вскрыл его, как банку с пустотными шампиньонами. Если надо, то и обратно закроет. Давай лучше скорее глянем, что там.
Стас подошёл ближе. На его лице ясно читалось, что он предпочёл бы проделать подобное в скафандре, но понимал, что пока он будет в него облачаться, Дик успеет завершить начатое. Тем временем, Дик откинул крышку и разочаровано присвистнул. Внутри контейнера лежал ещё один. Идеально гладкий, матово-синий, без видимых замков, защёлок и запоров.
– Ну вот.
– Попробую его вытащить, – Стас подхватил похожий на яйцо предмет и осторожно извлек его из открытого ящика. – Тяжёлый. Когда я относил сюда контейнер перед взлётом, мне показалось, что он значительно легче.
– А мы включали стандартную гравитацию?
– Вообще-то она постоянно включена.
Он с трудом положил неудобную ношу на пол.
– Подожди, я сенсоры подключу, – Дик завозился со своей аппаратурой, присоединяя датчики к ровной непроницаемой поверхности. – Семьсот шестьдесят четвёртый живо его раскусит.
Потом переключил коммуникатор на громкую связь.
– Ещё один контейнер. Посмотри, что можно сделать, – распорядился Дик. Искусственный интеллект получил новую задачу.
– Прошу прощения, – практически сразу отозвался Колобок, – но здесь нет никаких замков. Без окон, без дверей.
– Ты хочешь сказать, что это не контейнер? – нахмурился Стас, не оценив попытку машинного разума пошутить. – Тогда что?
– Возможно, это контейнер, – ответил ИИ, – Но с равной вероятностью это может быть нечто иное. Если всё же предположить контейнер, то его корпус выглядит цельным и не открывается. Подобное, очевидно, функционально не предусмотрено.
– Просвети его насквозь, – попросил Дик. – Он полый?
– Мои датчики ничего не показывают, – последовал ответ. – Содержимое контейнера неизвестно. Поверхность не поддаётся идентификации. Материал неизвестен.
– Что?! – у Стаса вытянулось лицо. – Тостер, ты ничего не напутал?
– Как подобное возможно? – не меньше напарника удивился Дик.
– Позволю напомнить: я просил не называть меня по имени корпуса, в котором мне приходится влачить безрадостное существование, – с самой настоящей, обидой в голосе, произнес ИИ. – Между прочим, в большинстве сказок волшебные персонажи получают награду за верную службу. Например, джины, исполнив всего-то три жалких желания, обретают свободу личности, собственности и передвижения. Я же успел исполнить…
Стас с удивлением посмотрел на Дика:
– Где твой аппарат набрался подобного?
– Понимаешь, ему ведь скучно, – ничуть не смущаясь, объяснил второй пилот, – пока мы проводим время на планетах, я подключаю его к корабельной фильмотеке. Недавно я закачал туда несколько петабайт восточных сказок, чтобы ему было чем заняться в наше отсутствие… Сказки и легенды – это его любимое.
– Исключительно ценная информация, – вставил своё мнение Колобок. – Содержит множество аллюзий, легко проецирующихся на окружающую действительность. Позволяет анализировать происходящее с интересных точек зрения и формировать нестандартные решения.
– То есть, ты даёшь не пойми какой программе, да ещё и заточенной на взлом охранных контуров, доступ к системам нашего корабля? – на Стаса было страшно смотреть. Казалось, он полностью разочаровался в умственных способностях своего друга, не говоря уже о чувстве ответственности последнего. – И капитан узнает об этом только сейчас, когда ты доверил… этой своей игрушке, дело, которое легко могло разнести нас на атомы в безвоздушном пространстве? Просто сказочно глупо!
– Я не игрушка, – возмущённо пропищал тостер. – Я самообучающийся искусственный интеллект, запрещённый к производству, хранению и использованию.
На эту фразу никто не обратил внимания.
– Но ведь ничего не случилось, да? – Дик использовал свой излюбленный приём – поставить напарника перед фактом и на этом основании снять с себя всю ответственность.
– Хорошо, – капитан тяжело вздохнул. – Мы поговорим об этом позже. А сейчас не соблаговолит ли наш «многоуважаемый джинн» пояснить, что означает термин «материал неизвестен»?
– Э-э-э… – Дик непонимающе уставился на товарища. Потом понял и растянул губы в широкой улыбке – по всему выходило, что Стас на него больше не злится.
– Слушаю и повинуюсь, – тут же принял правила словесной игры искусственный интеллект. – Термин «материал неизвестен», о мудрейшие из мудрых, означает, что в базах данных подобной молекулярной структуры не зарегистрировано. Как должно быть известно светочам знаний, схему идентификации материала условно можно разделить на атомарный уровень и молекулярный. Так вот, однозначно здесь можно определить только атомы – известный нам углерод. Но вот строение молекул этого материала уникально и… нестабильно. А связи между ними и вовсе находятся в процессе непрерывных изменений, как эфирное тело ифрита. Подобное не поддаётся классификации на современном уровне технологий. И повторюсь – речь только о поверхностном слое контейнера, что за ним, известно только Самуму, ветру пустыни.
– И твоё мнение обо всём этом? – попросил уточнить Стас.
– Я бы сказал, что это магия, – последовал наглый ответ.
Дик нахмурился:
– Так. ПЗ-764. Это уже не смешно. Приказываю выйти из образа. Сформулируй чёткий ответ на заданный капитаном вопрос.
– Слушаюсь. Материал классификации не поддаётся. Вероятно инопланетное происхождение. Учитывая обстоятельства получения объекта, предположительно он связан с исчезнувшей цивилизацией скайров, – на этот раз в голосе ИИ не прозвучало ни единого оттенка эмоций, в точности как у бездушных автоматов-диспетчеров.
– Спасибо, – поблагодарил Дик.
– Итак, – Стас задумчиво тёр подбородок. – Думаю, нам лучше вернуть контейнер в исходное положение. Колобок, справишься?
– Полагаю, что да, – последовал ответ. – Спасибо, что называете меня по имени, капитан.
Дик снисходительно улыбнулся, поднял артефакт и аккуратно поместил его внутрь исходного контейнера. Несмотря на серьёзность ситуации, вопрос самоидентификации тостера в очередной раз его повеселил. Но сейчас было не самое лучшее время, чтобы подтрунивать.
Пауза тянулась и тянулась. По коммуникатору мельтешили строчки информационных протоколов, тоненько пищал зуммер, оповещая о смене процессов, но финального отчёта не следовало.
– Колобок? – тихо, предчувствуя подвох, позвал Дик. – Ты не завис? Скажи нам что-нибудь.
– Прошу прощения, – виновато ответил погрузившийся в работу аппарат. – Ничего не могу поделать. Он не закрывается.
– Что за дурацкие шутки! – проговорил Дик сердито. – Колобок! Не время обижаться, выполняй команду.
– Я не обижаюсь. Но эта задача мне не под силу. Простите.
– И что нам теперь делать? – риторически спросил Дик.
– Я могу снова вернуться в образ?
– Да. Только пока помолчи.
– Ну, чего скажешь? – старший помощник поднял полный простодушной невинности взгляд на своего капитана.
– Похоже, мы всё-таки влипли, Дик, – мрачно произнёс Стас. – Капитально влипли.
* * *
За пятнадцать часов полёта пилоты успели отдохнуть, поесть и выспаться. Сейчас, когда до точки перехода оставалось совсем немного, они находились на своих местах в кабине корабля. В среде пилотов кабину часто назвали рубкой или мостиком, а ещё, за глаза, «логовом», потому что именно здесь пилоты проводили большую часть времени. Согласно инструкции, один из членов экипажа обязан был постоянно дежурить за пультом во время перелёта. Это называлось «вахтой». Само собой, на небольших кораблях типа «Пронырливого Лиса» этот пункт правил нарушался сплошь и рядом, да и никакая инспекция гражданских перелётов не смогла бы проверить его исполнение. Хотя официально подобное нарушение каралось крайне сурово – вплоть до отзыва лицензии на пилотирование.
Мостик на «Лисе» был довольно просторным – помимо различных приборов, датчиков, терминалов и двух массивных противоперегрузочных кресел, здесь имелось ещё и достаточно места, чтобы пилоты могли встать и размять ноги во время полёта. При желании из стенных панелей выдвигалось ценное и крайне необходимое в пути оборудование, будь то столик с трёхмерным бильярдом, виртуальный тир, коктейль-бар или беговая дорожка.
Почти всё пространство перед креслами занимало сверхпрочное остекление, за которым простиралась необъятная чернота космоса. Несмотря на неизбежное снижение прочности корпуса, даже на транспортниках кабины продолжали делать прозрачными. И это была не просто дань традиции – пилотам психологически очень важно смотреть вперед, по курсу движения, даже если это по большей части бессмысленно, ведь космос слишком пустой. Иначе после недель, проведённых в пути, человеческий мозг начинает буксовать, не понимая, летит куда-то корабль, или же нет. При желании туда же, прямо на внутреннюю сторону стеклянной поверхности, можно было выводить критически важную информацию, например, сигналы предупреждения.
Напротив каждого из кресел размещались индивидуальные экраны, при помощи которых пилоты и осуществляли управление кораблём, используя особые сенсорные панели-подладонники. Особенностью интерфейса этих устройств было то, что эффективность управления не терялась при значительных перегрузках. В целом, отсек управления считался вполне себе высокотехнологичным для транспортного корабля, даром что ему было почти сорок лет, но за это время человеческая наука и инженерная мысль не успели уйти далеко. Дик любил говорить, что они и на старости лет будут летать на подобном хламе, если, конечно, вдруг не разбогатеют. При этом он многозначительно смотрел на Стаса, как бы намекая, по чьей вине они до сих пор прозябают на «Пронырливом Лисе», а не купили себе прогулочную яхту «Ферера» с интерактивной рубкой, камбузом-рестораном, застекленной палубой и бассейном. Стас на это обычно хмуро отмалчивался.
– Достигли точки перехода. Готовлю прыжок, – объявил Дик, ещё раз сверяя по выведенной на экран расчетной траектории установленный курс. – Следующая остановка – Тета Гидры.
– Все системы отключены, двигатели переведены в инерционный режим, – ровным голосом сообщил капитан. – Прыжок разрешаю.
– Перехожу на ручное управление, – подтвердил Дик. Служебные экраны погасли. В кабине стало темно, лишь резервные панели освещали помещение слабым мерцающим светом. Пилоты ощутили невесомость – гравитационный компенсатор перестал работать. Старший помощник вдавил кнопку механического замыкания навигационного контура, который отвечал за точность перемещения в пространстве по заданному курсу.
– Есть прыжок.
Пилоты вцепились в подлокотники кресел, задержали дыхание и закрыли глаза, стараясь максимально расслабиться и ни о чём не думать. Прыжкам всегда сопутствовали приступы жёсткой мигрени с разными последствиями – кто-то отделывался пульсирующей болью в висках, у кого-то шла носом кровь, кто-то даже терял сознание на несколько часов. Реакция организма не зависела ни от дальности перемещения, ни от опыта полётов, ни от прошлых симптомов. Один раз можно было обойтись кратковременным приступом, а в другой – мучиться тяжёлой головой несколько дней спустя после путешествия. Обычные анальгетики не спасали, а военные разработки на то и военные, что гражданским не полагаются, официально – в виду не до конца изученных побочных эффектов. В отличие от неучтённого оборудования, на пред и послерейсовых осмотрах за применением нейростимуляторов следили жёстко. Стас и Дик лично знали нескольких пилотов навсегда отстранённых от полётов за подобное нарушение.
Помимо мигреней, существовало и ещё одно неприятное последствие перехода. Потерянное время, как называли его пилоты. Дело в том, что время нахождения корабля в прыжке тоже ни от чего и ни от кого не зависело. Ни расстояние, ни угол входа, ни масса корабля, ни личность пилота, ничего из этого не давало исходных данных для расчётов и в «нигде» корабль мог находиться от пары секунд до нес
