7 января

 

Рождественская амнистия.

Ангелы на снегу.

Устами младенца истина

глаголет: агу, агу.

Мадонна в старом халатике.

Сыплется снежный прах.

Блестит молоко галактики

на неумелых устах.

 

 

Среди зимы трескучей

мне в ощущеньях дан

раскидистый плакучий

развесистый фонтан.

Живой водою брызни,

изольда изо льда!

Нет вечности без жизни.

Невечна мерзлота.

 

8 января

 

Лица. Лики. Морды.

Стены из книг и нот.

Вечная amorte.

Бессмертный Liebestod.

Ангелы, позвольте

музыку взять с собой!

Вагнер, cмерть Изольды.

Шуберт, «Ты мой покой»,

 

Du bist die Ruh’, D.766 на стихи Рюкерта. В исполнении Гундулы Яновиц. В юности я ставила эту пластинку чуть ли не каждый день. Училась у неё любить. Ars amandi? – Музыка.

 

К тебе. Под одеяло. С головой.

Какой простор для нежностей телячьих

даёт живот сухой горячий твой.

Рой поцелуев. Одеяло, спрячь их

от глаз неласковых неверных жён

твоих, мужей моих, земля им пухом.

Я слышу крови колокольный звон,

к родному паху припадая ухом.

 

9 января

 

Да, двойное гражданство:

явь и сонное царство.

Нельзя? Конечно, нельзя.

Но закрывают глаза

на это на границе.

И мне свобода снится.

 

 

Снегопад Петипа

и Петра Ильича…

На пуанты, стопа!

Не стуча, не топча

белизны. Красоты

рукокрылый полёт.

Улетай. А следы

музыка заметёт.

 

10 января

Ушёл на футбол. Целую, Саша

Ушёл на тренировку. Целую, Борис

Ушла на бокс. Целую, мама

Ушёл на пробежку. Целую, Андрей

Ушла в бассейн. Целую, Вера

Ушла играть в теннис. Целую, Ольга

Ушла бегать. Целую, Лена

Ушёл на соревнования. Целую, Ч.

Ушёл играть в футбол. Целую, Илька

Ушёл смотреть футбол. Целую, Николай

Ушла на серфинг. Целую, Лиля

Ушёл под парусом. Целую, Костя

Ушла кататься на лыжах. Целую, Маша

Ушёл играть в биллиард. Целую, Лёша

Ушла на каток. Целую, Алина

Ушла в себя. Целую, Лера

 

зашнуруем туго

проверим заточку

смотрят друг на друга

или в одну точку

парные танцоры

дикторы речисты

арбитры суровы

фигу́ристы фигури́сты

 

11 января

 

Тридцать семь лет

пишу изо дня в день

одно и то же стихотворение.

И когда-нибудь

я его напишу.

 

 

Стиховычитание.

Скольженье круговое.

Парное катание.

Дыхание парно́е.

Выдыхаю облако.

Крепка любви порука —

мчаться рука об руку

и падать друг на друга.

 

12 января

 

Слёзы, за каплей капля,

с выстиранных пелёнок…

Где твой цаплёнок, цапля?

Рыба, где твой рыбёнок?

В Риме, в Нью-Йорке, в сердце,

в самой его серёдке —

детства невозвращенцы,

маменькины сестрёнки.

 

Мне бы в аэробус – и к тебе… Целу́ю прикроватный глобус в щёчку голубую. В далях непроглядных скоро ли Нью Йорка, вся в огнях-гирляндах, замерцает ёлка?

 

В наряде снова модном

на праздник в доме частном:

со старым новым годом,

со старым новым счастьем!

Прочь, беды и недуги.

Роднее всех на свете

старинные подруги,

стареющие дети.

 

13 января

Хихикать с подругами детства,

хохотать с подругами юности,

плакать с подругами молодости,

удивляться с подругами старости:

надо же, прошло полвека,

а мы совсем не изменились.

На моей социальной карте москвича —

фотография со студенческого билета.

Училищного, не институтского!

Впрочем, не очень чёткая.

 

В шапках все немного невидимки.

Плотная бумага. Карандаш.

Памяти пунктирные картинки.

В баночках пахучая гуашь.

Кисточку облизывать любила.

Сладкая. Но лакомей мелок.

Первыми кончаются белила

у писательницы между строк.

 

14 января

Надевая тебе брюки,

ухитрилась запихнуть,

сама того не заметив,

две пуговицы

в одну петлю.

Еле расстегнули.

Двойной автопортрет.

Пожилые отроки, мэтры-недоучки

в Петербурге под руку, а в Москве за ручку

ходим, как по облаку, распеваем Глинку.

В горе – рука об руку. В радости —

в обнимку.

 

Нотный стан – пристанище, пристань

перелётных песен попутных,

людных одомашненных истин

и дикорастущих подблюдных.

Пой. Дружны Мария и Марфа.

Пой. Некровожадна эпоха.

Пой. Души эолова арфа

темперирована неплохо.

 

15 января

Записывать стихи на нотной бумаге,

с указанием темпа, знаков при ключе,

динамических и агогических оттенков.

Лучшие стихи – тихие песни:

largo, pianissimo, ritenuto в каждой строке,

знак ферматы над каждой рифмой.

Самое красивое слово

на свете: Сольфеджио.

 

Река под землёй – Неглинка:

не выкупаться, не попить.

Река над землёй: Глинка,

«Как сладко с тобою мне быть»,

плыть в облаках в обнимку.

Разжался боли кулак.

Виниловая пластинка.

Рихтер и Дорлиак.

Выходи, гроза кулис,

киотов, книжных полок,

шестикрылый окулист

и отоларинголог,

вырывай и рассекай,

влагай, вдвигай по нотам,

дай мне заглянуть за край

и разобраться, что там.

 

16 января

Тысячу раз

проезжали

на одиннадцатом трамвае

остановку «НИИ ДАР»,

гадали,

что там изучают,

на тысячу первый

прогуглили:

Институт

Дальней

Радиосвязи.

 

Пожалей кликушу,

вправь надежды грыжу:

заложило душу,

ангелов не слышу.

Где челеста принца,

флейта птицелова?

Да я готова удавиться

за живое слово!

 

17 января

 

О чём я плачу?

О том, как я буду плакать,

когда будет о чём.

 

 

Не берёт анальгетик веры.

Помоги моему неверью.

Ночью все кардиналы серы,

все зловещи шаги за дверью.

Пойман плачущий звёздной сетью.

Хорошо, что соседи глу́хи.

Тишина беременна смертью.

Нарасхват повитухи.

 

18 января

«При передозировке наиболее частыми нежелательными явлениями были: аффективные расстройства, сонливость, спутанность сознания, депрессия, ажитация и беспокойство». Из инструкции антидепрессанта «Лирика». Лекарство от головной боли. В списке побочных эффектов – головная боль.

 

Люди – слёзы бога,  —

говорят буддисты.

Выйду на дорогу,

улыбнусь – кремниста,

усмехнусь – пустыня,

рассмеюсь, заплачу.

Нет, я не остыну

на щеке горячей.

 

19 января

 

Покидая глаза,

оставаясь зрячей,

остывает слеза

на щеке горячей.

Оставляя, скользя,

мокрую полоску,

умирает слеза

ближе к подбородку.

 

 

заседают во дворцах

голосуют за

телевизору в сердцах

плюнула в глаза

выматерился в ответ

вытер монитор

вынул чёрный пистолет

выстрелил в упор

 

20 января

1

 

Бомбят деревню.

У коровы от страха

хлещет молоко.

 

2

 

Я не хочу

знать врага в лицо,

только со спины.

 

3

 

Молочный зубик,

выпавший при попытке

укусить отца.

 

 

Листочек со стихами.

Невозмутимый стол.

Уроки оригами.

Бумажный ледокол.

Прощай, стихотворенье.

Вперёд. Полный вперёд.

Плыви против теченья.

Круши сердечный лёд.

 

21 января

 

Прозу глотаю.

Стихотворенье

кладу под язык,

рассасываю.

 

 

Трезвон магнитных рамок

назойлив, неприветлив.

Наш дом – воздушный замок

из авиабилетов.

Аквариумный аспид,

а ну отдай окрылённым

международный паспорт

с посадочным талоном!

 

22 января

 

Маленький экран.

Старенький ситком.

Мира ветеран

спит с открытым ртом.

Ангелам видны —

правда, ангел мой? —

спутанные сны

спящих над землёй.

 

 

Огни аэродрома.

Крошечный экран.

Лечу домой из дома

через океан,

космополит безродный,

от родных к родным.

Тай над пустыней водной,

отечества дым!

 

23 января

 

уездный город

делается всё меньше

и в день отъезда

на почтовой открытке

уместится без труда

 

 

Осколки, скрепки, корки,

клочок стихов чужих…

Две стадии уборки —

без очков и в них.

Тру уголком платочка

труднодоступные места.

Тут скоро будет дочка

жить с чистого листа.

 

24 января

Плача, собираться. Геоид голубой. Волны иммиграций – истории прибой. Скрытность океана. Приветливость небес. Два-три чемодана. Оплачен перевес.

Авиабилет.

Покупаю в рассрочку

воздушный замок.

На деньги, потраченные мной за последние двадцать лет на авиабилеты, можно было бы купить небольшой дом. В Греции. У моря. Или лучше недорогую яхту?

 

Ключики Ипокрены

и перстеньки Авроры…

То, что для нас бесценно,

неинтересно вору.

Вору – банки и склады,

виллы и магазины.

Нам – рулады Эрато,

узелки Мнемозины.

 

25 января

И взлетать, и падать лучше налегке. Узелок на память. Что там, в узелке? Развяжи, посмотрим. Ну? – Забудь-трава, паруса над морем и слова, слова…

Семья молодых соотечественников на пляже в Майами. Отец окликает маленькую дочку: «Аврора!» «Почему вы дали ей это имя?» – «В честь богини утренней зари».

Над политикой: Аполлон Бельведерский. Бери выше: Аполлон Григорьев, две гитары за стеной. Выше, выше: Аполлон-13, три красивых астронавта в утлом лунном мобиле «Одиссей». И весь мир объявляет радиомолчание, чтобы они нашли дорогу домой.

А где, спрашивает Википедия, «Аполлон, крупная бабочка семейства парусников»?

Где-то летает.

 

Месяц в облако нырнул,

затаил дыханье ЦУП.

Мыс Канаверал. Байконур.

Пламя выплюнув из труб,

в плаванье уходят ле —

тающие корабли,

потому что на Земле

больше неба, чем земли.

 

26 января

Бумажные самолётики

со стихами, написанными от руки.

Делала их в самолёте —

и мы приземлились на час раньше.

Эффектный финал концерта в Новосибирске:

со словами «А теперь – автографсессия!»

отправила в полёт восемь самолётиков

с «Подражанием Ахматовой» на каждом.

Это был высший пилотаж!

Один самолётик даже ухитрился

облететь меня по круговой орбите

и упасть к моим ногам.

 

Музыка, где ты?

Дару награда —

авлос Эвтерпы,

лира Эрато,

арфа Эола,

голос Орфея,

Баха виола…

Музыка, где я?

 

27 января

На кладбище Mount Pleasant

долго искали, еле нашли

на китайском участке

могилу Глена Гульда,

люк размером с раскрытую партитуру,

на нём – крышка рояля,

на ней – имя и нотная строка,

с муравьиной дорожкой слева направо:

первые три такта Гольдберг-вариаций,

которые я не сразу узнала

без украшений.

Легли на траву и обратились в слух.

Тишина запертой пустой студии.

Пение птиц – не концертное,

для себя.