Оглавление

Пролог

1587 г. Побережье Бразилии, вблизи города Сантос

Мануэль Оливейра Эрнандес держал факел в левой руке. Тот тихонько потрескивал. Его скудного света вполне хватало для освещения тоннеля. Испанец был выше среднего роста и худощав. Он шел, слегка наклонившись вперед. Это, возможно из-за широкополой шляпы, придавало его тени некоторое сходство с коброй, готовой к прыжку. Мануэль ступал осторожно, но шпоры на его сапогах то и дело позвякивали.

Он понимал, что от таких мест можно ожидать чего угодно. Поэтому двигался медленно. Правая рука лежала на эфесе шпаги. Он был собран и готов к защите. Любой звук в коридоре сопровождался коротким эхом. Даже шуршание одежды.

Факел высвечивал неровности стен. То и дело появлялись трещины и грубо обтесанные выступы. Теснота и узость прохода создавали впечатление погружения в бездну вязкого пространства. Казалось, еще немного — и воздух улетучится, оставив посетителей коридора извиваться в удушье на полу. Из-под широкополой шляпы взгляд опытного шпиона ордена иезуитов пытался найти примечательные знаки, следы того, что предупредит об опасности.

За Мануэлем так же осторожно двигался слуга — Бенито. Испанец, как и его хозяин. Тот шел, втянув голову в плечи. Угловатость и зажатость движений говорили о каком-то внутреннем напряжении. Ему все это не очень нравилось. Трусом он не был. Просто не любил тесные, закрытые помещения. В таких ситуациях на него накатывал какой-то липкий страх.

В семь лет он угодил в заброшенный пересохший колодец, который был скрыт высокой травой. Он там просидел несколько часов. Вспомнив, что в таких случаях надо обращаться к Богу, он беспрестанно нашептывал молитвы. Пока не услышал голоса проходящих мимо людей и не позвал на помощь. С тех пор появилась эта боязнь тесных пространств. Но еще именно тогда он и решил посвятить свою жизнь служению Богу.

Как получилось, что он — послушник-францисканец, — оказался вовлечен в дела иезуитов в качестве слуги одного из искуснейших шпионов ордена Христа, было известно только тому самому Господу. Со своим хозяином он побывал в Португалии, Голландии, Италии. И вот сейчас воля главы иезуитов закинула их через океан на край земли.

— Сеньор, Вы уверены, что это та самая пещера? — шепотом спросил Бенито. — Мы ведь не знаем, кто подкинул письмо под дверь.

Мануэль, не останавливаясь, ответил вполголоса:

— Думаешь, это чья-то шутка? В любом случае надо проверить.

— Кажется, мы идем уже вечность. Будто дьявол нас заманивает в ад.

— Двести пятьдесят шагов. Не так уж далеко ушли.

— Господь милосердный…

— Кажется, я что-то вижу.

Выйдя из-за поворота, Мануэль остановился. Дневной свет резанул по глазам. Он инстинктивно закрылся от него рукой.

— Похоже, пришли, — вполголоса произнес испанец. — Твоими молитвами, Бенито.

Тот что-то пробурчал в ответ.

Мануэль воткнул горящий факел в трещину в стене. На обратном пути пригодится, а в данный момент надобности в нем нет.

1. Москва, наши дни

Слава поднялся на второй этаж. На площадке было темно. «Опять лампа перегорела», — подумал он. На всякий случай щелкнул выключателем на стене возле щитка. Без изменений. Что, в принципе, было ожидаемо. Он открыл дверь и вошел в прихожую.

Желтый свет мягко заливал кухню. Слышались приглушенные голоса какого-то ток-шоу по телевизору. «Почти как при маме», — подумал он. Снял обувь, повесил пуховик на вешалку и прошел на кухню.

Отец сидел за кухонным столом. Перед ним стояла недопитая бутылка водки, рюмка, тарелка с закуской и фотография женщины с траурной ленточкой.

Слава остановился в дверях кухни и смотрел на отца. Тот даже не повернулся. Его пристальный взгляд был направлен на фото женщины — матери Славы. Вздохнув, он наполнил рюмку и залпом выпил.

— Сколько можно пить? — произнес Слава с упреком.

Отец поднял на него пьяные остекленевшие глаза и слегка заплетающимся языком проговорил:

— Столько, сколько нужно.

Потом опять вздохнул и добавил:

— Вот так-то, сын.

Слава быстро подошел к столу, схватил бутылку и вылил содержимое в раковину.

— А ну поставь на место!

— Заткнись уже! Достал! — грубо бросил Слава. — Все не нажрется никак.

— Ты как со мной разговариваешь? — Отец стукнул кулаком по столу и встал. — Я — офицер!

— Бывший. А сейчас пенсионер-алкаш.

Отец помолчал, глядя на сына.

— Ты такой же, как твоя мать… Ни слова доброго, ни рюмку налить…

Он опустил глаза и посмотрел на фотографию своей жены. Лицо его стало плаксивым, и он грустно произнес:

— Бросила нас с тобой одних. Кому мы на хрен нужны без нее?

Слава поставил пустую бутылку на пол к целой батарее таких же.

— Мать всю жизнь мучилась с тобой, — упрекнул он отца. — Шел бы ты спать.

— Ай! — тот махнул на него рукой. — Лучше телик посмотрю.

В этот момент позвонила Марина. Слава достал смартфон из заднего кармана джинсов.

— Да. Привет, — начал он разговор уже выходя из кухни.

Держа трубку возле уха, зашел в свою комнату.

— Как дела? — спросила девушка.

— Вот только пришел.

Он сел на кровать, разглядывая свое отражение в зеркале шкафа напротив. Голос Марины действовал на него успокаивающе:

— Я тоже. Устала к вечеру. Как на работе?

— Новый сервер притащили. Конечно, до моего приезда никто ничего делать не будет.

— Без тебя как без рук. Чем-то расстроен? По голосу слышно.

— Да отец продолжает пить. Пришел с работы, а он в стельку пьянющий. Поругались.

— Он переживает, — проговорила Марина.

— А я будто нет? Я хотя бы старался своими выходками матери нервы не мотать. Она с ним не развелась только из жалости. Три месяца после похорон прошло, а он все остановиться не может. Вроде пару дней подержится и опять по новой. Достал уже.

— Не расстраивайся. Завтра мы уже будем наслаждаться шумом океана и яркого солнца далеко от всех этих проблем.

— Вот чует мое сердце, Марина, что-то случится. Как бы он по пьяни квартиру не спалил. Может, надо было дома остаться?

— Ну, ты у нас великий оптимист! Если спалит, переедешь к нам. Будем вместе — Веруська, ты и я. Она, кстати, о тебе постоянно спрашивает. Расстроилась, что с нами не едет.

«Снова за свое», — подумал он.

— Не начинай! Вот ты мне хоть одну счастливую семью назови. Розан с Викой не в счет. Они исключение. А может, мы многого просто не знаем. А Веруське, кстати, привет огромный.

— Передам. Я, собственно, звоню, чтобы напомнить, — в голосе Марины появились какие-то родительские нотки. — Ты уже собрался? Не забудь паспорт, билет и путевку.

— Не забуду.

Марина с некоторым нажимом:

— Не забудь!

— Ну, Марина! Я ребенок, что ли? — возмутился Слава. — Веруську воспитывай.

Возникла пауза.

— Ладно, не обижайся, — примирительно произнес он.

— Вот еще! Когда я на всякую ерунду внимание обращала?

Слава посмотрел на настенные часы — полдевятого. Пора собираться.

— Ладно, Марина. Целую. До завтра.

— Пока.

Слава поднялся и положил телефон на стол. Достал рюкзак и начал укладывать разложенные вещи. Конечно, чемодан более вместительный, но таскаться с ним неохота. То ли дело рюкзак! И удобно, и практично, и руки свободны. Да и нужен-то он будет в основном для зимних вещей. В Рио-де-Жанейро, куда он с друзьями собирается, понадобятся только шорты, футболка и плавки. А! Да! Еще шлепки. Он их плотно завернул в пакет и положил в рюкзак. «Забавно, — подумал Слава, — из зимы в лето за несколько часов. В каком-нибудь шестнадцатом веке о таком даже мечтать не могли. Им бы наши технологии колдовством показались. Ну, или чудом».

2. Перед вылетом

В зале ожидания аэропорта, как всегда, было полно людей. Вика Розанова — невысокая, похожая на подростка блондинка — сидела вполоборота на кресле и разглядывала входящих.

— Ну, где они? Петь, — обратилась к сидящему рядом мужу, — позвони Славе.

— Вот только что. Он трубу не берет.

— Сейчас Маринке звякну.

Вика нажала вызов и поднесла телефон к уху.

— Да вон они, — подала голос Лера, сестра Вики, оторвавшись от активного общения в соцсетях на планшете, и показала рукой на входящих Славу и Марину.

Вика тут же вскочила с места и радостно замахала:

— Ребята, мы здесь! Ну куда вы пропали? — Они с Мариной ритуально поцеловали воздух у щеки. — Уже посадку объявили.

— Так чего сидим? — спросил Слава.

Лера, показывая рукой на очередь:

— Смотри, сколько народу. Успеем еще.

— Без нас все равно не улетят, — поддержал ее Петр. — Хотя могут.

— Мы уж думали, что-то случилось, — не унималась Вика.

— Викусь, да Слава умудрился оставить загранпаспорт. — Марина посмотрела в его сторону.

— Главное, он не забыл себя, — не отрываясь от планшета, произнесла Лера, — остальное поправимо.

Она подняла голову.

— О! Пойдемте уже. Очередь рассасывается.

В самолете Марина сидела у иллюминатора и разглядывала в него здание аэропорта. Слава чувствовал какое-то внутреннее напряжение девушки. Все же вместе уже давно, и он научился распознавать, когда она чем-то обеспокоена.

— Ты на меня злишься? Все нормально, Марина, мы уже в самолете!

— Да с Веруськой толком не попрощалась. Ты еще с этим паспортом.

— А я-то думал! Насчет Веруськи не переживай. Дети, они вообще все легко и быстро забывают. Дед с бабкой ей мороженое купят, и она вспомнит про мать, когда ты уже вернешься.

— Спасибо, — с мягким сарказмом проговорила Марина, — ты всегда находишь правильные слова.

— Вот видишь, какой я молодец, — отшутился Слава.

Марина вздохнула, глядя в иллюминатор.

— Ну, колись, чего такая хмурая?

— Да тут еще пару дней назад Веруськиного отца повстречала. Привет из прошлого.

Слава развернулся вполоборота и внимательно посмотрел на нее.

— Тот самый, который ради тебя и Веруськи не захотел разводиться со своей благоверной?

— Ага, — не отрывая взгляда от снующих возле здания аэропорта людей, машин, каких-то тележек, кивнула она. — Теперь, видите ли, он желает видеться с дочкой. Сказал, что развелся. Она его единственный ребенок и все такое. — Марина махнула рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи.

— Да идет он лесом! Мало ли чего он хочет! — возмутился Слава.

Марина откинулась на спинку кресла.

— Он ее отец и имеет право. Даже сказал, что не прочь все начать сначала. Врун.

— В смысле? — немного растерянно произнес Слава. Подумал: «Вот же гад!»

Марина усмехнулась.

— Предлагает выйти за него замуж. Точнее, он будет не против в перспективе на мне жениться.

— Офигеть! С чего бы это? Он вообще в адеквате?

— А я растерялась от такой наглости и сказала, что подумаю.

Слава откинулся на спинку кресла.

— Хм… Нормально!

Возникла пауза.

— Бред просто, — сорвалось у него с языка.

Марина вдруг улыбнулась и шутливым тоном сказала:

— А что? Ты на мне жениться не хочешь…

— Началось! — Слава посмотрел на потолок, где тихо шипел воздуходув.

— Не оставаться же мне всю жизнь матерью-одиночкой! — Шутка была неудачной и обстановку не разрядила. — Ну, Слава, чего ты? Да глупая ситуация. Приедем — позвоню и пошлю куда подальше. Просто это все было неожиданно. — Марина пожала плечами и развела руки в стороны. — Я ж говорю, растерялась.

Слава нахмурился, и между бровями появилась складка.

— Да мне по фигу. — Он попытался изобразить безразличие.

Марина пристально посмотрела на Славу. В глазах у нее зажегся какой-то огонек. Было так заметно, что ему далеко не по фиг. И от этого как-то стало легко, просто даже радостно.

— А вот взял бы и набил ему морду.

— Угу, — явно успокоившись, промычал Слава. — И отсидел бы два года колонии.

— Верно, — вздохнула Марина. — Не стоит оно того. Какой у меня рассудительный и разумный мужчина. Компьютерщик.

— Системный администратор отдела электронно-вычислительных приборов и сетей, — поправил Слава. — Проще говоря, сисадмин.

— Да, да. Все время забываю это слово. То ли ниндзя, то ли ассасин. Помню только, что-то романтическо-героическое.

Марина обхватила его руку и примирительно положила голову ему на плечо.

Самолет завибрировал, стал слышен нарастающий свист турбин, и он бодро начал разгоняться по взлетной полосе. Так же бодро, подняв нос, стал набирать высоту, унося пассажиров через синеву воздушного океана в те места, где на время можно забыть про снег, мороз и проблемы.

3. Рио-де-Жанейро, Бразилия, карнавал

Когда говорят Бразилия, некоторые тут же вспоминают старую комедию, в которой была «тетушка Чарли из Бразилии, где в лесах живет много-много диких обезьян», но в основном вспомнят зажигательные танцы и карнавал.

Карнавал в Рио-де-Жанейро — событие красочное, шумное и веселое. К нему вся страна готовится целый год. Отовсюду съезжаются туристы посмотреть на шествие великолепно костюмированных колонн. Везде звучит музыка, танцы, какое-то бурление эмоций. И эпицентром этого, его сердцем является самбодром. Это сооружение чем-то напоминает стадион: трибуны для гостей по обеим сторонам пути, где проходит шествие.

С одной из таких трибун Слава, Петр и Вика наблюдали за движением танцующих самбу кариокас — так себя называют местные жители Январской реки, или Рио-де-Жанейро. Почему реки? Почему январской? Дело в том, что после успешного плавания Васко да Гамы в Индию португальцы снарядили следующую экспедицию, которой командовал Педру Алвариш Кабрал. Либо из-за ветра, либо из-за течения они сильно отклонились западнее Африки и оказались у берегов нынешней Бразилии. Один из капитанов Кабрала — Гаспар де Лемуш — и открыл бухту-залив Гуанабара 1 января 1502 года. Однако принял его за устье реки. Но первое упоминание о поселении в этих местах относится к 1565 году, когда для борьбы против французов на входе в бухту у подножия горы Сахарная Голова была основана укрепленная база-поселение Сан-Себастьян до Рио-де-Жанейро.

Слава огляделся. Народу вокруг яблоку негде упасть. Но в их секторе было гораздо свободнее. «Мы в какую-то ВИП-ложу попали, не иначе», — подумал он. Петр стоял как застывший памятник с открытым ртом, наблюдая за происходящим на самбодроме. Вика, в отличие от своего мужа, проявляла особую живость и умудрялась танцевать даже сидя. Казалось, она вот-вот вскочит и по головам ринется в гущу событий. При этом она периодически поднимала фотоаппарат, чтобы заснять самое интересное.

Слава наклонился к Вике.

— Подожди, Вика, — он пытался перекричать музыку. — То есть ты хочешь сказать, что они заплатили по двести баксов и им разрешили пройти в костюмах в колонне? Я-то думаю, чего это они там шептались, а потом пропали куда-то.

— Да! На ресепшене у нас работает девушка… Ну, стройная, симпатичная такая…

— Да они все одинаковые.

— Вот и предложила. Сказала, что ей позвонила родственница. Она там организатор вроде.

Вика подняла фотоаппарат, сделала еще один снимок и продолжила:

— Она сказала, что есть пара свободных мест. Но надо заплатить за участие. Обычно это очень дорого, а им повезло. Двести баксов за обеих.

— А ты чего не пошла?

— Во-первых, нужны только двое! Во-вторых, Петя начал возмущаться!

— Да там половина участниц почти голые! — подал признаки жизни Петр.

— Ну где голые-то? — Вика раздраженно указала рукой на проходящую внизу танцующую колонну. — Жарко, они в легкой одежде!