автордың кітабын онлайн тегін оқу Призрачные люди
Артем Патрикеев

Кітап туралы Қазір оқып жатыр5 Сөрелерде Тегін фрагмент

Артем Юрьевич Патрикеев

Призрачные люди

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Дизайнер обложки Артем Патрикеев

Метро — это лучший способ, чтобы быстро добраться до любого конца города. Но что, если поезд уезжает совсем не туда? Опасные острова, загадочные призраки… Что им нужно от живых? Почему они рвутся в вагоны?

Рассказ выживших кажется невероятным, но вдруг всё так и было на самом деле?

Пройдите все испытания до конца, и вы уже не будете относиться к поездам так, как прежде.

12+

Часть 1

Поезд Москва — Санкт-Петербург еще не проехал и половины пути, а большинство пассажиров уже скучало. Кто-то пытался поспать, кто-то читал, большинство же сидели с унылым видом и то и дело шастали в туалет и обратно. Нам повезло (нам — это Андрею, десятилетнему мальчику, сыну моей хорошей знакомой, и мне, тридцатилетнему мужчине, как говорил один известный герой, в самом расцвете сил): мы не знали, что значит скучать в поезде. Ведь есть окно, за которым все время проплывают новые, сменяющие друг друга виды, есть настольные игры, те же карты. У Андрея еще была игровая приставка, в которую он с удовольствием «рубился» первое время, но теперь дал ей отдохнуть — подзарядиться в поезде было негде.

— «А» восемь, — сказал Андрей.

— Мимо, — ответил я.

Игра «Морской бой» — вот что нас занимало на данный момент.

— «К» десять, — сказал я.

— Мимо.

— «Б» два. — Андрей старательно отмечал произведенные выстрелы.

— Ранил.

— «Б» три.

— Ранил.

— «Б» четыре.

— Ранил.

— «Б» пять.

— Убит. — И вот мой четырехпалубный корабль идет ко дну.

Лицо Андрея заметно просветлело. Мало какое удовольствие может сравниться с попаданием в корабль противника.

Игра продолжалась с переменным успехом. Корабли тонули один за другим, оставляя все меньше места для маневра. В конце концов, по моим расчетам, осталась всего одна необстрелянная клетка. А у Андрея оставался всего один однопалубный корабль.

— «К» пять, — уверенно сказал я, подводя итог нашей партии.

— Ха-ха, — услышал я в ответ. — Мимо.

— Не может такого быть! Я уже все клетки прострелял, ничего свободного не осталось, — заспорил я.

— А вот и нет, одну ты пропустил! — Андрей весело улыбался.

Споры, конечно же, ни к чему не привели, поэтому мы решили сойтись на ничьей и посмотреть друг у друга расположение кораблей. Неподбитый корабль нашелся, и стоял он на клетке, которая у меня была отмечена как простреленная. Но раз уж договорились о ничьей, значит, ничья.

Андрей снова взялся за приставку, а я прилег у окна и принялся смотреть в окно, рассматривая верхушки деревьев и белые пушистые облака, плывущие по небу.

Петербург встретил нас вполне приветливо. Мы выходили из последнего вагона практически самыми последними, и, как оказалось, правильно сделали. Народ почти весь разошелся, стремясь побыстрее пробраться к метро. Мы же теперь могли спокойно идти, разглядывая вокзал и сами поезда.

— Красота! — Я улыбнулся Петру Первому, встречавшему нас в центре вокзала.

— Да, симпатично, — поддакнул Андрей, разглядывая, однако, не сам вокзал, а множество палаток и ларьков, торгующих едой и различными сувенирами.

Вещей у нас было немного, два спортивных рюкзака, набитых запасными вещами, едой и предметами обихода — что еще надо обычным путешественникам?

В метро «Площадь Восстания» на удивление было свободно, а ведь вроде вокзал под боком. Быстро купив карточки и получив разъяснения по их использованию, мы прошли через турникеты — трехрогие создания пугали одним своим видом, но мы смело просочились мимо их зубов.

Красные края эскалаторных ступенек чем-то напоминали кровавые разводы, я никогда не видел такой расцветки, поэтому втихаря сфотографировал их несколько раз на мобильный телефон.

— Как тебе эскалатор? — спросил я, с усмешкой показывая на «кровавые разводы».

— Отлично! — Андрей вообще любил поезда, а также все, что с ними связано, а так как эскалатор был связан с поездами, гудящими где-то там внизу, то и их он тоже любил. — Эти эскалаторы раза в два длинней московских!

Я ничего не имел против длинных эскалаторов, но под конец складывалось впечатление, что ты спускаешься в преисподнюю (особенно глядя на красноватые ступеньки).

Это только на первый взгляд казалось, что людей было немного. На самом деле эскалатор не пустовал и мимо нас то и дело пробегал очередной торопящийся пассажир.

— Ты поаккуратнее, не высовывайся, — сказал я Андрею после того, как меня уже в третий раз зацепили по черной спортивной куртке.

— Я вижу, вижу, — как всегда отмахнулся он.

На платформе мы пропустили один поезд, для того чтобы получше рассмотреть его снаружи. Андрей хотел посмотреть еще несколько поездов, но я уже не согласился. Нам надо было переходить на «Маяковскую», а стоять на платформе просто так слишком скучно, к тому же мы и так уже весь день в дороге, пора бы и домой добраться. Родственники, к которым мы ехали, наверняка скоро начнут волноваться.

На «Маяковской» мы встретились с одной из достопримечательностей питерского метро — двойными дверями (станции с такими дверями называются закрытого типа, если не ошибаюсь). В плане безопасности пассажиров это была безупречная вещь (но только, вероятно, не для машиниста, которому приходилось очень четко рассчитывать остановку поезда, чтобы двери вагонов совпадали с дверями на станции), но в плане интересности, как-то не очень. Все же московская привычка видеть поезд никак не хотела изживать себя. Да и рано это было требовать от привычки, выработанной за многие годы путешествий по московскому метро.

Гул поезда оповестил нас о том, что он вот-вот откроет свои двери.

— Ну и как тебе двойные двери? — спросил я, пытаясь оттащить Андрея от щелей между дверями и стеной, куда он пытался заглянуть во что бы то ни стало.

— Интересно, — только и хмыкнул он в ответ.

Честно говоря, прибывший поезд мне не понравился. Я таких никогда не видел: серые, дымчатые, но прозрачные окна, красноватый пол, с белыми вкраплениями, матовые потертые поручни да старые сиденья непонятного темно-бордового цвета.

— Такое ощущение, что этот вагон когда-то служил для перевозки бомжей, — прошептал я Андрею на ухо. — Может, поехать на следующем?

Но увидев такой необычный вагон, Андрей конечно же захотел поехать именно в нем.

Двери с неприятным скрежетом закрылись. Поезд тронулся. Пассажиров было немного, в принципе, можно было бы и сесть, но когда я посмотрел на сиденья, мысли о сидячем отдыхе сразу же покинули меня. А Андрей всегда с удовольствием ездил стоя, он любил смотреть на пробегающие за окном огоньки. Скрепя сердце я прислонился к двери с надписью «Не прислоняться» и осмотрелся. В принципе, вокруг не было ничего необычного, в московском метро такие или почти такие поезда ходили по кольцевой, но именно поэтому я старался избегать этой линии.

Мы вошли в вагон и прислонились к закрытым дверям. Надпись «не прислоняться» меня с Андреем никогда не смущала. Слева от нас расположились крупный мужчина в темных очках и, вероятно, его жена — маленькая миловидная женщина, на вид слегка затюканная жизнью. А справа примостился парень с костылями и перебинтованной ногой. С ним ехала девушка в желтой футболке и темно-синих джинсах. С противоположной стороны, чуть правее, сидела грузная женщина в широкой шляпе и очках, слева от нее ерзал толстый мальчишка лет шести-семи, постоянно ее задевая и периодически толкаясь. Рядом с этой парой, конечно же, никто не садился. Через проход, слева от нас, сидел здоровенный лысый детина неопределенного возраста, явно частенько посещающий спортзал. Мой взгляд остановился на нем, но ненадолго, после него на остальных пассажиров смотреть уже не хотелось. «Да и чего тут всех разглядывать», — немного раздраженно подумал я и уставился в окно. Как и в любом метро, поезд в тоннеле сопровождали толстые черные кабели, мелькание огоньков да редкие светофоры.

Неожиданно правая стенка кончилась, остались только висящие кабели — на чем они только держались?

— Смотри, смотри! — воскликнул Андрей.

Рядом появился поезд. Он выглядел очень ярким, даже каким-то веселым, однако что в нем могло быть веселого, сказать было трудно. В хорошо освещенных окнах виднелись лица пассажиров. Казалось, они что-то кричат. Я приписал это своему воображению, продолжая наблюдать за соседним поездом. В Москве тоже есть такие места в метро, когда можно увидеть проезжающий поезд, только обычно эти поезда едут навстречу, а не параллельно. Сложившаяся ситуация выглядела несколько странно.

Соседний поезд засвистел. Наш ответил долгим пронзительным гудком. То ли поезда поздоровались, то ли поорали друг на друга, сразу понять было трудно. Наш поезд стал набирать ход. Мы переглянулись.

— Ничего себе, как мы несемся, — заметно тише сказал Андрей. Я кивнул в ответ, продолжая всматриваться в окно.

Соседний поезд не отставал и не исчезал в каком-нибудь другом тоннеле, продолжая катиться рядом с нами. Создавалось ощущение, что между нами было всего лишь три-четыре метра. Оба поезда продолжали набирать скорость. Происходило что-то неладное.

— Куда мы так мчимся?! — крикнул Андрей, пытаясь перекричать нарастающий шум.

Гул стоял просто невообразимый, казалось, что поезд мчится изо всех своих железных сил, стараясь обогнать соперника. Соперник, возможно, тоже ревел что есть мочи, но наш поезд ему явно было не «перекричать».

— Что происходит? — я едва расслышал крик толстушки.

Люди в вагонах начали понимать, что происходит что-то неладное. Здоровяк поднялся и стал всматриваться в окно. Парень с костылями крутил головой, стараясь разглядеть хоть что-нибудь, девушка встала коленями на сиденье и теперь рассказывала ему все, что видела. Все, кто мог, уже вскочили со своих мест, пытаясь понять происходящее. Мужчина в очках попытался связаться с машинистом, но в ответ звучало лишь странное шуршание.

Гонка продолжалась, сильно раскачивающийся вагон почти всех вновь усадил на сиденья. Стоять было очень сложно. Я с трудом удерживал Андрея и себя, вцепившись изо всех сил в противный поручень, но теперь было не до брезгливости. Оторваться от поручня или слететь с сиденья означало сильно удариться о какую-нибудь железяку и получить нешуточную травму. В глазах людей чувствовался страх. Мужик в очках уже, непонятно зачем, наорал на свою жену. Парень с девушкой прижались друг к другу, стараясь удержаться на месте. Мамаша держалась за поручень, а ребенок, перепугавшийся не на шутку, вцепился в ее руку так, что наверняка потом у нее останутся или синяки, или кровоподтеки.

Поезда шли на равных. Об этом я мог судить по людям, находящимся в соседнем поезде. Несмотря на то, что большинство из них уже прекратили кричать, вероятно, тоже теперь стараясь удержаться и не упасть, я все еще мог разглядеть человеческие силуэты, а главное, знакомые одежды, по которым и определял, что рядом с нами едет все тот же вагон, что и в начале гонки.

— Уже давно должна была быть станция! — прокричал Андрей.

— Наверняка! — прокричал я в ответ. Но что мы могли здесь сделать? Только стоять и ждать, когда это безумие закончится.

Неожиданно свет несколько раз мигнул и погас. То же самое произошло и в соседнем поезде. Вокруг стояла кромешная темнота. Послышался женский крик и детский плач. Андрей, молодец, держался хорошо, хотя понятно было, что все мы теперь находимся в смертельной опасности. Я же переживал больше за него, чем за себя, так что в каком-то смысле мне было несколько легче.

Раздался оглушительный человеческий визг, затем дикий вой и визг тормозов. Судя по тому, что мы не тормозили, визжал соседний поезд.

Свет включился так же неожиданно. Поезд сбавлял ход. Мы снова были в обычном тоннеле. Все те же кабели, те же огоньки. Можно было перевести дух. Все пассажиры (думаю, что и мы тоже) выглядели весьма помято. Мужчина лишился своих темных очков, теперь они валялись у противоположной двери с разбитыми стеклами. Парень потерял один костыль, но девушка быстро нашла его и принесла обратно. Мальчишка никак не хотел отцепиться от своей матери, так что ей пришлось применить силу. А учитывая стрессовое состояние, силы она применила более чем достаточно, так что мальчишка схватился за руку и завопил от боли. Как я и ожидал, теперь у женщины на руках виднелись отпечатки детских рук, которые быстро наливались синевой.

Я вытер лоб, крупные капли пота смахнулись на пол.

— Тут и не заметишь, как употеешь, — попытался я пошутить.

— Да я, кажись, тоже весь промок. — Андрей оттопырил футболку и подул внутрь.

На лицах пассажиров появились вымученные улыбки, люди начинали радоваться, чувствуя, что опасность миновала. Однако еще непонятно было, чему же мы радуемся. Тому, что поезд перестал нестись с бешеной скоростью? Но так ведь и должно быть! Если нас везет маньяк-машинист, то ничего еще не кончилось! Может быть, все только начинается!

Я не стал озвучивать такие страшные мысли. Зачем? Достаточно, чтобы волновался кто-то один.

Сейчас поезд ехал еле-еле, складывалось ощущение, что машинист его не ведет, а толкает. Казалось, мы вот-вот остановимся. Однако прошло минут двадцать, а поезд все полз и полз. Мы с Андреем присели на сиденье — надоело стоять и просто глазеть на еле-еле ползущие кабели — зато остальные пассажиры, наоборот, поднялись со своих мест и теперь пытались что-то рассмотреть. Все было скучно и нелепо. Единственное, что мы узнали — это как звали мужика, потерявшего очки, да его жену. Сначала она позвала его: «Владислав», когда тот уже в пятнадцатый раз пытался вызвать по переговорному устройству машиниста, затем тот на нее цыкнул «Замолчи, Елена». Вряд ли это была полезная информация, но никакой другой не поступало. Здоровяк неодобрительно посмотрел на Владислава, но промолчал. Лезть в чужие семейные дела себе дороже.

Между тем снаружи что-то начало меняться. Дымчатые окна скрадывали тот эффект, что должно было произвести появление белесого тумана, но вскоре все заметили, что не только дымчатый налёт мешает разглядеть стены тоннеля. Так как в окна вагона все хорошо было видно (а точнее, не видно) и так, мы с Андреем вставать не стали. Однако остальные пассажиры прильнули к окнам, в надежде хоть что-то рассмотреть. Зато у нас теперь была возможность разглядеть пассажиров из дальнего конца вагона. Их оранжевые рабочие безрукавки трудно было не заметить ранее, однако я умудрился заметить их только сейчас. Может быть, всему виной был шум, поднятый ими только сейчас. Я ничего не мог толком разобрать, да и говорили они на русском только частично, часто переходя от волнения на свой родной язык. Однако так как беспокойству и панике подверглись практически все, то обращать внимание друг на друга стоило только в какой-то мере, иначе можно было сорваться и перестать себя контролировать. Я и Андрей старались держаться, парень с девушкой тоже выглядели неплохо — вот что значит поддержка друг друга в трудную минуту. Владислав уже не стесняясь ходил по вагону и что-то периодически выкрикивал, ругая всё и всех на свете. Его жена казалась спокойной и умиротворенной, видать вспышки гнева своего супруга она уже практически не воспринимала. И как они только вместе жили? Мамаша с ребенком бросались то к одному окну, то к другому, в тщетной надежде хоть что-нибудь рассмотреть. Хотя я сомневаюсь, что здесь, в тоннеле, можно было увидеть хоть что-нибудь интересное или полезное.

Так же хорошо, как мы с Андреем, держался здоровяк. Он подсел рядом со мной, внимательно посмотрел мне в глаза и представился: «Николай». Мы пожали друг другу руки.

— Я смотрю, вы единственные, кто не поддался паническим настроениям, — сказал он, также пожав руку и Андрею. — Так и надо. А то что панику разводить? — Он развел руками, а затем прислонился к спинке, сложив руки на груди. — Только бесполезная трата сил.

— Это точно, — поддакнул я.

— Надо бы нам держаться вместе. Авось выкрутимся как-нибудь, — хмыкнул Николай.

— Несомненно. Но кроме нас здесь есть еще Елена. — Я показал глазами на женщину.

— Да, я заметил ее. Но этот хрыч… — Здоровяк покачал головой. Пояснений не требовалось.

Мы проехали еще какое-то время. Медленно мы ехали или очень медленно, оценить было невозможно — за окном клубился туман, не давая не то что ничего разглядеть, но даже понять, едем мы или стоим. Только по тому, что где-то иногда слышался звон подвижной сцепки да чувствовалось легкое покачивание вагона, мы могли определить, что еще движемся.

— Если в ближайшее время ничего не произойдет, попробую пробиться к машинисту, — не выдержал бездействия Николай. — Так можно всю жизнь просидеть и никуда не приехать.

В принципе, я был с ним согласен, но можно ли пробиться через двери между вагонами? Вопрос оставался открытым.

Кто-то из рабочих все же не выдержал и дернул стоп-кран. Раздался ужасный визг, рабочего отбросило от стоп-крана и ударило о дверь. Бедняга поднимался с помощью товарищей с большим трудом, однако поезд как ехал, так и продолжал ехать.

— Да уж, была у меня такая же мысль, — задумчиво процедил Николай. — Хорошо, что не воспользовался.

Странно, звук стучащих колес изменился. Казалось, что мы теперь едем по мягкому мху или траве. Туман начал рассеиваться. Вот теперь уже и мы с Андреем подошли к окнам, чтобы лучше видеть происходящее. А происходящим было то, что мы подъезжали к станции. Только не к обычной метрошной станции, а к уличной. На самом деле, от станции здесь была только платформа, располагавшаяся слева от нас, к которой мы очень медленно приближались. Ни навесов, ни крыш, только голая, скорее всего, бетонированная платформа.

— Ну хоть куда-то доехали, — мрачно сказал Владислав.

Его никто не слушал, все завороженно смотрели на станцию.

С правой стороны в окнах рассеивающийся туман не открыл ничего нового, единственное, что мы увидели, — это отсутствие каких-либо привычных в метро стенок.

— Значит, мы уже не в тоннеле, — зачем-то произнес я. Андрей кивнул.

— Вопрос в том, стоит ли выходить на этой остановке, — мрачно сказал Николай. — Что-то я здесь не вижу никаких признаков людей или жилья.

Ничего похожего не видели и мы, но туман продолжал рассеиваться, хоть и очень медленно, оставляя надежду на хоть какой-то прогресс.

Наш вагон уже ехал вдоль платформы, когда резким порывом ветра (почувствовать его мы не могли, но что еще это могло быть?) туман сдуло. Не весь, остатки его пытались удержаться в каких-то низинах, но в целом перед нами открылось все, что мог окинуть наш взор. И надо сказать, увиденное нас не порадовало.

Все краски носили здесь приглушенные тона, в какой-то момент даже показалось, что мы попали в черно-белое кино, но это было не так. Краски были, но такие тусклые и неприветливые, что ничего общего с обычными и привычными нам цветами не имели. Мы даже взглянули друг на друга, чтобы убедиться в том, что впечатление оказалось общим.

— Ничего себе!.. — Николай держался за верхний поручень и настороженно вглядывался наружу.

А посмотреть было на что — призраки. Живьем я никогда призраков не встречал, так что назвал их призраками только условно. Серые полупрозрачные тела людей, а в том, что это были люди, никаких сомнений не возникало. На первый взгляд силуэты казались одинаковыми, но присмотревшись, можно было заметить некоторые различия. Но нам сейчас было не до различий.

— Боже мой! — воскликнула мамаша, подхватив сынулю на руки.

— Кто это?! — в один голос воскликнули Владислав и Николай. Даже парень на костылях приподнялся, чтобы рассмотреть призраков. Не каждый день ведь увидишь такое.

Андрей схватил меня за руку, хотя непонятно, от страха или просто для моральной поддержки. Я пожал ему руку и попробовал улыбнуться.

— Если что, давай постараемся держаться вместе, — шепнул я ему. Андрей не ответил.

Между тем поезд вот-вот должен был остановиться. Призраки прямо-таки лезли к закрытым окнам, желая пробраться внутрь, заглядывали, разевали рты, но не издавали ни звука.

— Ну уж живым они меня не получат. — Николай сделал несколько разминочных движений.

— А ты уверен, что нужен им именно живым? — ехидно, с неприятным прищуром, сказал Владислав.

— Будешь выступать, так ты им точно достанешься с разбитой мордой! — не сдержался Николай.

— Но если это привидения, то как вы сможете с ними драться? — пролепетала Елена.

— Раз через стекло и через железо пролезть не могут, то еще неизвестно, привидения это или нет, — резонно заметил Николай.

Краем глаза я заметил, как парень отдал своей девушке один костыль, а сам взялся поудобнее за второй. «Смотри-ка, и они готовы к борьбе», — подивился я выдержке и мужеству этих людей.

— Нельзя открывать двери! — крикнул я. — Мы же можем не дать им открыться!

Призраки снаружи были или нет, но там было слишком много народу. С таким количеством даже обычных людей никто бы не справился, а тут еще совершенно неизвестно, с кем мы столкнулись.

— Хорошая идея, — поддержал меня Николай. — Я к первой двери. Вы, — он показал на меня, — идите ко второй. Владик, — имя неприятного мужика он произнес как-то по-особенному, крайне неучтиво, — ты им помогаешь… Эй, вы! — крикнул он рабочим. — Распределитесь там на оставшиеся две двери.

Все безропотно заняли позиции. Поезд зашипел и остановился. Я и Андрей уперлись в правую створку двери, Владислав — в левую. Как там держали рабочие, я не видел, но Николай уперся сразу в обе створки, причем так мощно, что те чуть не выгнулись. Сразу стало понятно — если Николай не захочет, эти двери не откроются никогда.

— Круто! — Я подмигнул Андрею, он улыбнулся в ответ. «Ну, раз еще есть силы улыбаться, значит, все в порядке», — решил я, и на душе сразу стало легче.

— Станция «Обменная». Осторожно, двери открываются, — говорил ужасно противный пронзительный голос.

— И где только они берут таких дикторов! — пошутил Николай; мы улыбнулись. И тут же закричал: — Держать!

Вероятно, мы все одновременно почувствовали давление дверей, пытавшихся разъехаться в разные стороны.

Помнится, в детстве мы иногда так шутили — ненадолго придерживали двери вагонов; получалось довольно легко: прижал дверь ногою, чтобы никто не замечал, — и всё. Сейчас же двери явно были другими. Мы упирались изо всех сил, а давление дверей все нарастало.

— Ничего себе, — пропыхтел Владислав.

— Да уж, — пропыхтел я в ответ.

— Держать! — еще раз закричал Николай. Видно было, что ему тоже становится тяжеловато, но я не сомневаюсь, что он выдержал бы и десятикратное увеличение давления.

Я упирался как руками, так и правой ногой. Андрей навалился всем своим небольшим весом, но даже такая помощь сейчас была весьма кстати. К Владиславу подбежала жена и несмотря на его протесты, стала ему помогать.

Призраки снаружи начали бесноваться. Краем глаза я видел, как они врывались в соседние вагоны, но что там происходило, было не понять. Призраки залетали и вылетали обратно, а что же люди? Людей нигде не было видно.

Я уже начал надеяться, что мы продержимся. Давление дверей потихоньку ослабевало. Это почувствовали все. Раздались смешки и шутки. Рабочие что-то залопотали на своем языке, весело пересмеиваясь. И тут двери надавили вновь. Все, что было перед этим, не шло ни в какое сравнение. Мы понимали, что бьемся за свои жизни, но тяжесть была неимоверной.

— Держа-ать! — в третий раз закричал Николай. Теперь в его голосе чувствовалось напряжение, так что еще непонятно, кому он кричал, думаю, что и себе в том числе.

У задних дверей раздались непонятная ругань и крики. Я успел заметить, как сорвались руки у одного из рабочих, и дверь поддалась. Призраки, увидев, что одна из дверей не выдерживает, бросились к образовавшемуся проёму, стараясь протиснуться внутрь.

— Да что ж вы творите?! — рявкнул Николай, но было уже поздно.

Промахнувшийся рабочий попытался отшатнуться от просунутой прозрачной руки, но та его коснулась. Рабочий сделал глубокий вдох и… сам стал призраком. Однако внутрь ввалился какой-то незнакомый человек. Остальные рабочие кинулись врассыпную. Последняя и предпоследняя дверь открылись с громким стуком одновременно. Призраки бросились внутрь, стараясь схватить ближайших людей. Рабочие попытались сопротивляться, но любое касание призраком каралось превращением. Владислав не выдержал и отпустил свою половину двери.

— К черту всё! Они достанут нас! — крикнул он, отступая, бросая нас да и свою жену тоже.

— Зараза! Отпускай, — крикнул я Андрею. Какой смысл было держать всего половину двери! Хорошо, что все призраки бросились к первым открывшимся дверям, оставив нас на некоторое время. Пока призраки разбирались с рабочими, мы отступили к Николаю. Он единственный, кто еще держался.

— Что делать? Что делать? — Владислав метался, не находя выхода.

— Заткнись! — рявкнул Николай.

Мамаша что-то причитала, а парнишка плакал.

— Надо выбираться отсюда, — сказал я. — И как можно быстрее. — Призраки уже направлялись в нашу сторону. — Открывай!

Мой крик подействовал. Николай отпустил двери, и они раскрылись.

— Бежим!

Мы бросились наружу. Призраки за нами. В дверях замешкался парень на костылях. Двери захлопнулись, прищемив ему больную ногу. Один из призраков прыгнул вперед и коснулся его ноги. Парень на наших глазах сделал глубокий вдох и… быстро, практически мгновенно, превратился в одного из призраков. Первый наш порыв помочь ему выбраться тут же иссяк, и мы кинулись от него, как от чумного. Девушка закричала и старалась схватить парня-призрака за руки, но здесь хорошо показал себя Николай. Он подхватил ее, забросил себе на плечо и побежал.

— Ему уже не поможешь, — прохрипел он. — Уходим.

Все призраки, как один, покинули вагон. Создалось впечатление, что их выкинули из поезда. Двери у поезда закрылись.

— Обратного пути нет, — мрачно сказал я.

— Бежим, куда-нибудь подальше от них. Потом разберемся, — Николай бросился вправо.

Поезд тронулся с места, постепенно набирая скорость и обгоняя бегущих людей. Призраки устремились вслед за нами. К нашей радости, передвигались они не очень быстро, так что убежать от них можно было вполне спокойно. Но призраков было слишком много. Казалось, что всё вокруг просто кишело ими.

— Куда бежать-то?! — вопила мамашка, подхватив своего сына на руки.

— Туда, где их нет! — рявкнул Владислав и побежал за Николаем. Никто больше не раздумывал — призраки не только приближались, они пытались нас окружить.

— И чего им только от нас надо? — пропыхтел я, краем глаза следя за Андреем. Не хватало еще его потерять.

— Лучше и не знать, — ответил Николай.

Остальные бежали молча, только слышался плач девушки да хриплые, тихие ругательства Владислава. Ребенок на руках у матери замолк, вероятно, чувствуя опасность, впал в ступор или у него просто был шок.

Земля, по которой мы бежали, была вся покрыта тусклой, серо-зеленой травой, которая доходила мне чуть выше щиколотки, но совершенно не мешала при беге, как будто ее здесь и не было. Изредка мы оббегали какие-то тощие деревья, но мне сейчас было не до них. Все выполнялось на автомате. Главное — это следить за призраками, все остальное отошло на второй план.

Мы бежали беспорядочным стадом, стараясь не отставать друг от друга. Голова каждого человека сейчас представляла собой радар, крутящийся по кругу, выискивая опасность. Больше всех старалась мамаша, и то ли специально, то ли от невнимательности она налетела на Андрея, сбив его с ног. Андрей вскрикнул и повалился на землю. С одной стороны, хорошо было, что я держал его за руку, он не ударился ни головой, ни туловищем, но с другой стороны, несколько метров я его протащил по земле, прежде чем успел остановиться. Андрей сразу вскочил, но тут же как-то неуклюже захромал. Я не стал раздумывать, скинул с себя рюкзак и подхватил Андрея на руки.

— Нельзя ли поаккуратнее? — крикнул я мамаше. Та промолчала, только передернула плечами.

— Смотрим под ноги, следим друг за другом! — крикнул Николай. — Нас и так немного, если мы еще начнем кого-то терять!..

Мы ненадолго оторвались от преследователей и притормозили.

— Куда бежать-то? — теперь уже Владислав задался этим вопросом.

Никто даже и не подумал ему ответить.

Мы стали оглядываться по сторонам. Возвращаться было нельзя — призраки хоть и медленно, но наступали. Впереди маячил обрыв или просто конец земли, с этого места понять было невозможно. Слева от нас виднелись какие-то сооружения, но туда уже нельзя было подступиться — призраки ползли и оттуда. Мы стали медленно отступать к краю земли. Страх безжалостно пробирался в самую душу. Все тяжело дышали, но никто не решался произнести хоть что-нибудь. Только все еще слышался плач девушки, однако теперь она шла сама, лишь слегка поддерживаемая Николаем под руку.

Когда призраки дошли до брошенного рюкзака, мне почему-то стало жаль его — а вдруг он тоже теперь станет призрачным? Глупая, конечно, мысль, но я с ним уже столько изъездил… Призраки обогнули рюкзак и сомкнулись перед ним. Я облегченно улыбнулся: через их полупрозрачные тела рюкзак все же виднелся, и призрачным он не стал. Это радовало, но как-то лишь частично хорошо бы остаться в мире живых самому.

— Идем куда идется, — наконец мрачно сказал Николай.

Однако идти оставалось недолго. Вот уже и край.

Я поставил Андрея и осторожно подошел к самому краю обрыва. Внизу, метрах в двух-трех, виднелась какая-то жидкость. Я не решаюсь назвать ее водой, слишком уж белой и непрозрачной она выглядела.

— Молочная река, кисельные берега, — прошептала Елена, однако все расслышали ее слова.

— Хватит нести чушь! — заорал на нее муж.

— Ты бы сам заткнулся! — теперь не выдержал и Николай. — Хватит на всех орать, а на свою жену тем более.

— Ишь какой защитник выискался! — Владислав сорвался. — Самый здоровый здесь нашелся, покомандовать захотелось?!

Николай отпустил руку девушки и подступил к Владиславу.

— Какой есть, такой и нашелся. А вот ты уже начал всех доставать!

— Не вовремя вы как-то разбираться надумали, — сказал я спокойным голосом (честно говоря, я и сам не ожидал, что смогу так сказать, нервы-то не железные). — Может, сначала решим более насущную проблему, а поцапаться вы еще успеете?

Мой голос подействовал на людей отрезвляюще. Владислав и Николай отвернулись друг от друга и уставились кто куда. Девушка перестала всхлипывать и тоже почти успокоилась. Одна мамаша только нервно прохаживалась вдоль берега, непонятно чего выискивая в белой жиже. Ребенка с рук она так и не отпустила, хотя тот и не пытался освободиться.

— Есть какие-то конкретные предложения? — осведомился Николай. Призракам до нас оставалось шагов сорок.

— Плыть, — просто ответил я.

— Вы с ума сошли! Мы даже не знаем, что там в воде! — Владислав нервно схватился за голову и добавил: — Или молоке, черт возьми! Вдруг там уже сидят привидения или другие чудовища?!

— Вряд ли будет хуже, — парировал я. — Деваться все равно некуда. Если я правильно вижу, то вон там, — я показал немного левее — посреди воды торчит какой-то холм. Заберемся на него, а потом уже будем разбираться что к чему.

Остальные посмотрели в сторону холма.

— Холм? — удивленно спросил Николай. — Откуда он взялся?

После его вопроса я и сам удивился — ведь когда мы подбежали к берегу, никакого холма я не видел.

— Мне кажется, — очень робко и даже немного смущенно произнесла Елена, — что наши глаза привыкают к местному туману. Или же туман начинает рассеиваться.

Владислав опять хотел что-то сказать, но передумал.

— Вполне возможно, — поддержал я Елену. Тем более что впечатление и правда было специфическим, если взять меня, то я продолжал видеть и туман, и то, что в нем находилось — очень странное впечатление. Что видели остальные, утверждать не берусь, но скорее всего примерно то же самое.

— Так что же? Прыгаем? — обреченно спросила девушка.

— Прыгаем, только аккуратно, — ответил я. — Мы же не знаем, какое здесь дно.

— Да мы ничего здесь не знаем! — вмешалась мамаша. Она вся раскраснелась, распираемая то ли гневом, то ли страхом, то ли вообще непонятным смешением чувств. — Может, покажете пример? — Если бы не ребенок на руках, она наверняка поставила бы руки в боки и ехидно смотрела на меня из-под прищуренных век, сейчас же ей оставалось только злобно пучить глаза.

— Легко! — несколько резко ответил я. Вечно люди чего-то хотят от других, вместо того чтобы самим хоть что-нибудь сделать. Я наклонился к Андрею и прошептал: — Если не вынырну или со мной что-то случится, выкручивайся сам, но не сдавайся. Понял?

Андрей кивнул, в его глазах читался страх, однако он решительно сказал:

— Может, я прыгну вместе с тобой?

— Нет, лучше я тебя потом поймаю, а то мало ли что. В этой воде найти тонущего человека практически невозможно, не то что ребенка.

Я ему улыбнулся, еще разок оглянулся на призраков — им до нас оставалось шагов десять — пятнадцать, не больше. «Эх, была не была». Слегка оттолкнувшись, я прыгнул в неизвестность. Не сомневаюсь, что все в это время смотрели только на меня, на секунду позабыв про призраков.

Я не сразу почувствовал, что оказался в воде. Белая жидкость как будто расступилась, а затем приняла меня в свои объятия. Она полилась в нос, уши, глаза я благоразумно закрыл, не зная, чего ждать от здешнего купания. Было чувство, что вода есть, но она не мешала так, как обычная вода, что-то с ней было не то. Сделав легкое гребковое движение, я оказался на поверхности. Сверху на меня смотрели встревоженные лица.

— Как водичка? — улыбнувшись, спросил Николай.

— Пока не распробовал, — пошутил я в ответ. — Думаю, что можно нырять, дна я здесь не нашел. — Андрей, прыгай!

Я понимал, что призраки должны были уже наседать на пятки, тот, кто хотел спастись, должен был прыгнуть. Андрей прыгнул не задумываясь, я тут же подхватил его, не давая скрыться в воде, все-таки Андрей плавал пока что еще не очень хорошо. За ним, подбадривая и подталкивая девушку, нырнул Николай, девушка бултыхнулась практически за ним. Их «бомбочка» обдала нас белыми брызгами, так что пришлось зажмуриться. Из-за этого я не видел, как нырнул Владислав, конечно, бросив свою жену. Однако Елена и сама решилась. Сильно оттолкнувшись от берега, она пролетела дальше всех, скрылась под водой на мгновение, но тут же вынырнула и приветливо нам улыбнулась, на мужа она даже не смотрела.

— Прыгай! Давай! — кричал между тем Николай мамаше.

— Я боюсь, я плохо плаваю, — запричитала женщина.

— Прыгай! Ребенка я подхвачу! — Николай призывно махнул рукой.

Женщина поставила ребенка, затем подтолкнула его.

— Прыгай, ну же… — шептала она ему.

Ребенок заупирался. Не знаю, что им двигало, но в эту непонятную воду он не хотел прыгать ни при каких обстоятельствах. Мамаша оглянулась, завизжала и столкнула ребенка вниз. Николай, как и обещал, сразу подхватил его, помогая удержаться на поверхности.

Женщина в это время бросилась куда-то в сторону, неуклюже споткнулась и свалилась в воду, неудачно задев боком край обрыва. Ее громкий плюх и туча брызг на некоторое время ослепили нас. А когда мы смогли видеть, то инстинктивно начали отплывать от берега. Вся земля, весь обрыв были заняты призрачными людьми.

Мамаша, неуклюже бултыхаясь, с трудом удерживалась на воде. Помочь ей было некому — Николай держал мальчишку, я поддерживал Андрея, а Владислав, ни на кого не обращая внимания, уже плыл в направлении холма.

— Греби, пробуй, тут недалеко, — стал подбадривать мамашу Николай.

— Они… они… они чуть не схватили меня, — испуганно лепетала женщина. — Я уже думала, что мне конец.

Вполне возможно, что она плакала, но белая вода смывала слезы. Однако, даже несмотря на это, сразу было заметно, что у женщины шоковое состояние.

Неожиданно для всех помощь пришла откуда не ждали, как говорится. Елена подплыла к женщине и дала той сильную и громкую пощечину (и как только она извернулась в воде, чтобы хорошенько размахнуться?). Женщина часто-часто заморгала и стала озираться.

— Где Аркашка, где он?

— Да здесь он, здесь. — Николай слегка приподнял мальчишку над водой.

— Аркаша, держись. Только не вздумай утонуть! — завопила женщина.

— Да держу я его, держу, не волнуйся, — сказал Николай. — Ты о себе лучше позаботься, кто же, кроме тебя, за Аркашкой потом смотреть будет?

Между тем женщина и правда держалась на воде с трудом.

— Я помогу. — Елена поплыла рядом.

— Призраки боятся воды! — крикнул я, переводя тему. Ни один из них не решился войти в воду, все только топтались на месте, явно не зная, что предпринять.

— Будем надеяться, что так оно и есть, — пробурчал Николай. — Поплыли. Насмотримся еще.

Андрей держался за мое плечо левой рукой, старательно гребя правой, Николай же вез Аркашку на себе, заставив того ухватиться за свою шею.

— Сколько же тебе лет, Аркаша? — отфыркиваясь, спросил Николай.

— Четыле, — вполне уверенно ответил мальчик.

— А весишь ты на все восемь, — пошутил здоровяк.

Мы с Андреем заулыбались, как же было не вспомнить про Карлсона, который живет на крыше, и Малыша. Если бы не отсутствие пропеллера, то плывущая парочка и без слов Николая могла бы напомнить этот мультфильм. Разве что Николай не был «в меру упитанным мужчиной в самом расцвете сил», он скорее был в меру накачанным мужчиной и, вероятно, тоже в самом расцвете сил.

Призраки стояли совершенно бесшумно, так что отвернувшись можно было подумать, что мы здесь совершенно одни. Однако ощущение того, что кто-то смотрит тебе в затылок, не пропадало ни на секунду. Плыть было недалеко, на мой взгляд, не более пятидесяти метров, однако руки и ноги работали, а холм приближался очень медленно. Трудно описать, что с нами происходило: чем дольше мы плыли (а как я подозреваю, соприкасались с белой водой), тем тяжелее нам приходилось, мышцы наливались тяжестью, работали с такое невообразимой ленью, что я, например, с трудом понимал, как вообще плыл.

— В такой воде ничего живого точно нет, — прохрипел я, стараясь удержаться на воде.

— Почему ты так решил? — не менее тяжело спросил Николай. Видать, вода действовала одинаково на всех, независимо от изначально имеющихся сил.

— Вода отнимает наши силы. Причем довольно быстро, — ответил я, но решил больше не говорить — слишком много сил уходило на разговоры.

— Угу, — пропыхтел Николай.

Остальные берегли силы и в разговор не вступали. Я видел сосредоточенные лица людей, стремящихся добраться до цели.

До берега оставалось совсем немного. Андрей старался мне помогать, но свободная рука его поднималась и опускалась все реже и реже. Ему больше приходилось сосредотачиваться на том, чтобы не отпустить меня, чем на плавании.

Владислав, рванувший вперед быстрее всех, уже выползал на берег. Он повалился на траву и тяжело дышал. Нам еще предстояло проплыть метров пятнадцать.

С трудом вытолкнув Андрея на остров, я так и остался лежать наполовину в воде, сил хватило только на то, чтобы перевернуться на спину. Я не сразу понял, что меня кто-то схватил.

— Нельзя в воде оставаться, коньки отбросишь, — шутил Николай, вытягивая меня на берег за футболку.

— Это точно. — Я чувствовал, как силы начали возвращаться. Жаль, конечно, что мне было так тяжело, но если говорить объективно, в воде я был дольше всех, а это чего-нибудь да значило.

Но не мне одному долго приходилось приходить в себя, почти все, включая Николая, долго сидели, прислонившись к каменистому склону холма, приходя в себя. Нормально вытереться мы не могли, так что вода все равно продолжала на нас действовать, хоть и в гораздо меньшей степени. Вставать совершенно не хотелось, да и куда торопиться? Мы на островке… «А мы точно на острове?» Мысль обожгла получше догоревшей спички. Я подскочил.

— Надо обследовать место высадки. — Начало получилось какое-то военное. — Мало ли что. Отдохнуть всегда успеем.

Все начали подниматься, но Николай женщин остановил:

— Мы пока оглядимся, а вы отдыхайте, набирайтесь сил.

Я видел, как неприятно было подниматься Николаю, но и я чувствовал себя не лучше. Дав знак Андрею не вставать, я двинулся в обход холма. Николай последовал за мной.

Как я и предположил вначале, мы оказались на небольшом островке, в центре которого находился каменный холм (все же назвать горой горку с пятиэтажный дом, наверно, было бы неправильно), весь покрытый полупрозрачной травой и редкими деревьями. Как и положено горке, кверху она сужалась, немного напоминая по форме пирамиду. С противоположной стороны от основной земли мы обнаружили большую просторную пещеру. Огромный вход позволял неяркому свету спокойно проникать внутрь, освещая пещеру изнутри.

— Создается ощущение, что наша горка полая, — заметил Николай.

— Если полезем наверх, надо быть поосторожнее. Не хватало еще глупо разбиться, — усмехнулся я.

С противоположной стороны от места нашего прибытия до берега оказалось намного ближе — метров двадцать, вряд ли больше, однако в этом случае до поезда, если мы вообще хотели вернуться в свой мир, бежать пришлось бы намного дальше. Сам остров стал островом не потому, что находился далеко от основного берега, а потому, что стоял прямо посередине реки, которая была широка и неторопливо несла свои белые воды. Река врезалась в каменистый островок, распадалась на два рукава и огибала препятствие, вновь сходясь с противоположной стороны.

Внутри пещеры, или грота, как мы его назвали, было довольно пусто, лишь несколько крупных камней беспорядочно валялись тут и там да вездесущая трава, заполонившая тут все поверхности (может быть, и на дне реки росла эта трава, кто знает, только до дна добраться пока что никто не сумел), слегка колыхалась от наших прикосновений.

— Может, все же попробовать забраться на холмик? — спросил я, разглядывая стены пещеры. — Камень кажется достаточно прочным.

— Можно попробовать, — с некоторым сомнением в голосе согласился Николай. — Может, Владика вперед запустить, пусть пройдется.

Николай рассмеялся, я улыбнулся в ответ:

— Вряд ли он согласится. Да и связываться с ним — только раздражаться.

— Ты прав. У меня так и чешутся руки ему морду набить. — Николай выразительно потер правый кулак.

— Лучше бы нам поменьше ссориться да побыстрее найти выход отсюда.

— И именно поэтому мы с тобой сейчас полезем наверх. По-другому здесь никак не осмотреться, а возвращаться к призракам, не разведав обстановки, очень уж не хочется.

Николай решительно вышел из грота. Я еще немного постоял, раздумывая над его словами, а затем вышел следом.

Холм оказался совсем не таким крутым, как показалось вначале, залезть на самую вершину большого труда не составляло, только, чтобы не рисковать, сначала пошел я (первым пошел я не потому, что смелее Николая, а потому, что легче), а Николай смотрел, выдержит свод пещеры или нет. Камень держал твердо, я даже немного постучал по нему ногой. И вскоре мы уже вместе поднялись к самой вершине. Вид сверху оказался такой же блеклый, как и всё вокруг. И как только этот мир умудрялся поглощать все краски? Или это туман такой?

К туману мы привыкли уже настолько, что легко различали отдаленные объекты. Картина, представшая перед нашими взорами, была нерадостная. Попробую описать увиденное. Итак: на поезде мы приехали к большому острову, разделенному пополам рекой. Теперь мы точно узнали, что на тот берег, с которого мы пришли (а точнее, с которого спрыгнули), вплавь не попасть из-за слишком высокого обрыва. Однако с противоположной стороны (на второй части большого острова) выбраться из воды можно было очень даже легко — узкая (не более полуметра) желтоватая лента песчаного пляжа вилась вдоль всего того берега.

— Смотри-ка, мы наконец-то нашли место на земле, где нет этой мерзкой травы, — улыбаясь, сказал Николай.

— Если только песчаная поверхность того берега не хуже, чем белая вода, — усмехнулся я, вспомнив свою старую привычку всегда и во всем подозревая самое худшее.

— Не будем бояться раньше времени, — отмахнулся Николай.

Из-за такого положения дел расстояние до поезда увеличивалось раза в два, если не больше. К тому же предстояло преодолеть реку, разделяющую землю этого мира на две части.

— Если не ошибаюсь, вот эта тонкая полоска, соединяющая правую и левую сторону земли, — это мост через реку, — показал я рукой.

— Скорее всего, — медленно согласился Николай, внимательно вглядываясь в даль. — Может быть, даже не один. Помнишь, когда мы убегали, вдалеке виднелись какие-то каменные сооружения?

Я кивнул.

— Мне показалось, что это конструкция каменного моста, хотя я могу ошибаться.

— Наверно, — сказал я, чтобы хоть что-нибудь сказать. Потому что среди редких деревьев да красноватых камней бродили тысячи призраков. — Эх, если бы не призраки, то острова могли бы стать интересными для изучения.

— Да чего тут изучать, — отмахнулся Николай. Для него острова не представляли никакой ценности, разве что как средство для выживания. — Давай спускаться, здесь нам больше нечего делать.

Николай, осторожно ступая, начал спускаться. Я собирался последовать за ним, но решил почему-то еще разок бросить взгляд на станцию. Она была вдалеке, но не настолько, чтобы нельзя было разглядеть появившийся поезд. По сравнению со всем окружающим миром он единственный выглядел ярким пятном, это был клочок привычного нам мира, мира, в который так хотелось вернуться, но до которого было не добраться.

— Поезд. Поезд! — крикнул я.

Николай вскинул голову по направлению к станции, чуть не споткнулся о камень, но быстро выровнялся и уставился на прибывающий поезд.

— Эх, нам бы туда!

— Даже не думай, — оборвал мои мечтания Николай. — До поезда не только плыть, но и бежать и бежать. К тому же, ты посмотри на привидений.

Картина была ошеломляющая: призраки со всего острова бросились в сторону поезда. Многие были слишком далеко, но большинство подошли как раз к прибытию поезда. Как и в нашем случае, как только двери открылись, призраки бросились внутрь вагонов. Ни один человек не вырвался наружу. Перед самым закрытием дверей все призраки были выброшены из вагонов, только после этого двери закрылись. Призраки обреченно провожали удаляющиеся вагоны. Несмотря на разделяющее нас расстояние, я готов был поклясться — внутри поезда были настоящие живые люди.

— Ты видел? — спросил я Николая.

— Видел. При таком раскладе у нас нет ни единого шанса пробиться хоть в какой-нибудь вагон, — ответил он.

— Да нет, я не о том. — Теперь уже я отмахивался от его слов. — Ты видел, что в вагонах были люди?

— Честно говоря, не обратил внимания… — Николай помолчал. — Но если так, то, значит, этих людей призраки не забрали!

— Или же мы чего-то не понимаем.

Мы спускались вниз, погрузившись в свои мысли. А подумать было над чем. Сколько здесь можно продержаться? Как незаметно пробраться к поезду?

— Кстати, а ты не знаешь, сколько сейчас времени? — опомнился я.

Николай посмотрел на наручные часы.

— Часы не работают. — Он потряс рукой, посмотрел на них, послушал. — Не, кранты.

— Жаль. Значит, не получится замерить время прибытия поездов, — разочарованно сказал я.

Николай почесал в затылке, но промолчал.

Общий план [1]

В лагере нас ждали с нетерпением. Владислав расхаживал по берегу. Андрей пытался отыскать мелкие камушки, чтобы забросить их подальше в воду, и что интересно — частенько ему это удавалось. Хотя я, когда шел, никаких мелких камней не замечал. Елена и девушка сидели рядышком, прислонившись к холму. Неподалеку сидела и мамаша, держа сына, так и заснувшего у нее на руках.

— Вот кому сейчас лучше всех, — тихо сказал Николай.

Мы присели рядом, все выжидательно посмотрели на нас. Каждый хотел услышать хоть какие-нибудь хорошие новости. Я решил положиться на Николая, пусть сам все рассказывает. Николай это понял и, постаравшись улыбнуться как можно более ободряюще, начал:

— Ну что ж, есть плохие новости и более-менее хорошие.

В глазах слушателей появилась смесь разочарования и надежды. — Начнем, как водится, с плохих. Мы на маленьком островке. Выбраться из воды там же, откуда ныряли, мы не можем; на берегу очень много привидений; и они все время куда-то перемещаются. Чтобы добраться до поезда, теперь необходимо преодолеть мост. — Он сделал паузу, оглядел слушателей и продолжил: — А теперь хорошие, но я говорю — более-менее хорошие, и вы сейчас поймете почему. Призраки передвигаются очень медленно, а это значит, что мы легко можем от них убежать. Поезда продолжают ходить, но привидения на них набрасываются так же, как и на наш. До берега теперь плыть ближе, но бежать до поезда дальше… Кажется, всё.

— Не совсем, — я решил добавить. — Мы видели, — начал я, — во всяком случае, я видел, что в уезжающем поезде были люди. И судя по всему, нормальные живые люди.

— Но как?! Неужели они не впустили привидений? Откуда они взялись? — Казалось, все заговорили одновременно, даже мальчишка проснулся и теперь озирал нас всех мутным, пасмурным взглядом.

— Это нам еще предстоит узнать, — ответил я и присел на землю. Надо было спокойно вздохнуть, подумать, осмыслить происходящее. Андрей присел рядом.

— Ничего, мы чего-нибудь придумаем, — подбодрил он меня. Я улыбнулся и закрыл глаза. Я слышал, что разговоры продолжались, но вступать в какие-либо дискуссии совершенно не хотелось, поэтому я просто расслабленно сидел и слушал. Наконец-то стали известны все имена: мамаша представилась как Тамара Павловна, сына ее звали Аркашка, а девушку, которая уже практически успокоилась после потери своего парня — Арина.

«Какой интересный народ у нас подобрался! Всё редкие имена» — усмехнулся я про себя.

Наверное, я уснул, так как долгое время перед глазами мелькали знакомые объекты: — поезд дальнего следования, убегающий от меня и который я никак не мог догнать; Андрей, уплывающий на небольшом белом катере и машущий мне рукой; и сплошные шпалы, бегущие перед мысленным взором. Бегущие, бегущие и никак не кончающиеся шпалы…

Я проснулся от спора, возникшего в наших «дружественных» рядах. Спорили о полном пустяке — призраки нам повстречались или привидения. Честно говоря, спор носил чисто риторический характер, людям надо было выговориться, и вот они нашли тему для разговора, которую теперь и обсасывали со всех сторон.

— Чего тут такого? — с удивлением в голосе говорил Николай. — Привидения, они привидения и есть.

— А ты каждый день с ними сталкиваешься, — язвительно вступил в разговор Владислав, который, видать, немного успокоился и теперь тоже хотел почесать языком, а может быть, просто задеть своего противника.

— Да уж насмотрелся, будь спокоен. Сейчас каждый второй фильм об этих прозрачных вредных гадах, — хладнокровно ответил Николай.

— Почему же гадах? — удивилась Елена. — Они же разные бывают.

— Ой, да все они одинаковые, — досадливо махнул рукой Владислав, но больше на свою жену не нападал.

— Привидения такие же разные, как и люди, — потупившись, сказала Елена.

— А ты у нас, оказывается, специалист по привидениям, — продолжал язвить Владислав.

— Я много читала об этом, смотрела передачи, — все так же не поднимая глаз, сказала Елена.

— А я вот тоже думаю, что это привидения. Кто же еще это может быть? — поддержала Елену Тамара Павловна.

Я открыл глаза. Ребенок сидел рядом с мамой и пытался разворошить траву, которая, несмотря на его старания, тут же принимала первоначальный вид.

— А мне почему-то кажется, что это призраки, — вмешался я в разговор.

— Да в чем, собственно, разница? — Нервно прохаживающийся вдоль берега Владислав остановился только для того, чтобы бросить этот вопрос, а затем снова зашагал туда-обратно.

— Точно не знаю. — Честно говоря, лень было спорить.

— Привидения — это то, что нам привиделось, — сказала Елена.

— А призраки — это то, что прислышалось. — В голосе Владислава собралась вся раздражительность, на какую он был способен в данное время.

— Хватит обрывать всех на полуслове, — с наигранной вежливостью сказал Николай, а затем обратился к Елене: — Расскажите, что вы знаете. Сейчас для нас может оказаться полезной любая информация.

— Все рассказывать не имеет смысла. — Елена приободрилась. — Привидения могут появляться по совершенно разным причинам — это и насильственная смерть, и страх, и незавершенные дела, да много чего еще. Они бывают более плотные и менее, то есть могут воздействовать на предметы или не могут. Некоторых почти не видно, других же видно очень хорошо, иногда их даже можно перепутать с живыми людьми.

Она замолчала, о чем-то задумавшись. В разговор вступил Николай:

— В общем, нам надо решить, с чем мы столкнулись и как с этим бороться, а призраки перед нами или привидения — это сути дела не меняет.

— Суть дела меняется только в том случае, — вмешался я, — если мы правильно поймем, кто перед нами: призраки — те, что нам видятся, мерещатся, видения или просто образ чего-нибудь или кого-нибудь — или же привидения, которые не только нам привиделись, но еще и активно с нами контактируют. — Я сам удивился такой длинной тираде, что смог произнести.

— Ага, значит, призраки — это те, кто нам видятся, а привидения — те, что привидятся! Оригинально! — Владислав неприятно захохотал.

— Что-то в этом есть, — улыбнулся я в ответ, понимая, насколько на самом деле зыбкая грань между пониманием природы призраков и привидений. Тем более что вполне возможно, что и те и другие являлись отражением одного и того же явления. — Но Николай сказал правильно. Нам надо понять, что с ними делать.

— Ага, потому как что делать с нами эти ваши призраки-привидения уже давным-давно придумали и только и жаждут исполнения своих желаний.

На Владислава было трудно обижаться, по нему было видно, что он совершенно не в своей тарелке (собственно, как и все мы) и насколько трудно ему давалось привыкание к странной обстановке.

— Так что мы о них знаем? — спросил Николай, пропустив реплику Владислава мимо ушей.

— Что они полупрозрачные, — сразу сказала мамаша. Видимо, это было первое, что ей пришло в голову.

— Что они медленно ходят, — пробормотала Арина.

— Для нас это большой плюс, — вставил Николай.

— И что они что-то делают с нами, — продолжила Арина, но тут же слезы навернулись у нее на глазах. — Я даже не знаю, что они сделали с Денисом.

Теперь она уже рыдала. Елена старалась успокоить ее, но пока что не получалось, да оно, наверное, и к лучшему: надо было девушке проплакаться хорошенько, чтобы потом постепенно прийти в себя.

Все как-то сникли, увидев ее слезы, и несколько минут стояла тишина, прерываемая громкими всхлипами. Наконец Николай решился продолжить:

— Надо бы за ними последить, да и за поездами тоже. Ведь если поезда сюда продолжат приходить, то вполне возможно, что мы чего-нибудь придумаем, чтобы выбраться отсюда.

— На этом острове нет ни нормальной воды, ни еды! Сколько времени вы хотите здесь торчать и наблюдать? — снова вскинулся Владислав.

— Столько, сколько потребуется, — отрезал Николай. — Если хотите, можете плыть на тот берег и сами с ними разбираться, а мы посмотрим отсюда и потом решим, стоит ли нам повторить ваш подвиг или нет. — Все опять замолчали.

— А кстати, интересно, можно ли эту воду пить? — постарался я перевести тему.

— Может, хочешь попробовать? — усмехнулся Владислав.

— Может, и хочу, но не сейчас. Мало ли что, — спокойно ответил я. — Лучше терпеть до последнего, а там видно будет.

— Интересно, чего это тебе потом будет видно, — пробурчал Владислав, отходя в сторону.

— Ладно, что-то у нас разговор не клеится, — решил Николай. — Пойду лучше за привидениями и поездами понаблюдаю. Есть желающие пойти со мной?

Честно говоря, наш остров-холм был не настолько велик, чтобы так спрашивать, это почти то же самое, что в трехкомнатной квартире сказать, что я пойду в соседнюю комнату — кто со мной.

— Я тоже пойду поглазею, — ответил я, поднимаясь.

— И я с вами, — сразу же вскочил Андрей.

Остальные выглядели как-то апатично. Елена все еще успокаивала Арину, а Тамара Павловна все никак не могла решить, что делать с ребенком — снова взять на руки или пусть тут играет. На Владислава никто особо не рассчитывал и внимания не обращал.

Поднялись мы на холм довольно быстро. Андрею очень хотелось посмотреть на призраков и поезда, поэтому он все время забегал вперед. Мы же с Николаем шли спокойной, неторопливой походкой, прокручивая в голове возможные варианты своей дальнейшей жизни и спасения.

Как я и ожидал, призраки снова рассредоточились по всему острову, бездумно на первый взгляд перемещаясь туда-сюда. Основной остров, разделенный на две почти равные половины рекой, был не таким уж большим, как показалось вначале, это туман создавал неверное представление о нем. Мы видели, где кончается граница острова, но что за ней, понять было совершенно невозможно — сплошное белое марево, и всё. Две половины острова соединяло четыре моста, причем два крайних выглядели очень ненадежно, судя по ближнему, они были веревочные, а вот средние мосты созданы из камня.

— Какие красивые! — изумился Андрей, стараясь разглядеть каменные мосты как можно лучше.

А ведь и правда, такие мосты могли построить только настоящие знатоки своего дела. Немного готичные массивные формы создавали впечатление надежности и мощи. На такой каменный мост не страшно и на танке заехать, наверняка выдержит. Не хватало только горгулек по краям, но и так мосты были великолепны.

Деревьев на большом острове было очень мало. Они были так редки, что пальцев двух рук и ног вполне хватило бы для их пересчета. А вот красноватые камни валялись повсюду. Что это были за камни, для чего они здесь лежали, мы понятия не имели. И как назло, а может быть, на счастье, на нашем острове таких камней не было. А так хотелось посмотреть на них поближе.

Большинство призраков просто слонялось по острову, но некоторые продолжали стоять на берегу, неподвижно смотря в нашу сторону. Жуткая, конечно, картина, когда сотни две призраков стоят и только и думают, как бы до тебя добраться. Меня аж передернуло от такой мысли.

— Двести тридцать два! Если, конечно, я не ошибся, — радостно воскликнул Андрей.

— Чего двести тридцать два? — сначала не понял я.

— Двести тридцать два призрака стоят на берегу и ждут нас, — весело улыбаясь, сообщил он.

— И чему ты радуешься? — улыбнулся я в ответ.

— Не знаю. — Андрей пожал плечами. — Так просто. — Улыбка сползла с его лица, и он сел рядом со мной.

«Вот черт дернул меня спросить!» — отругал я сам себя. Зачем было портить парню настроение, напоминая о неприятностях. Но Андрею не пришлось поскучать. Не прошло и минуты (хотя понятие времени здесь было весьма относительно), как он вскочил на ноги с криком:

— Смотрите, смотрите, они куда-то идут!

И правда, теперь и мы обратили внимание на то, что призраки прекратили свое бессмысленное хождение и потянулись к станции. Не все, но очень многие призраки теперь ползли, вяло передвигаясь, вероятно, стараясь поспеть в срок.

— Сейчас приедет поезд, — пробурчал Николай.

— Несомнительно, — шутливо ответил я, стараясь скрыть нетерпение. Очень уж хотелось увидеть поезд, так сказать, последнюю ниточку, связывающую нас с привычным миром.

Большинство призраков не прошли и десятка метров, как из белесого марева показался первый вагон.

— Они чувствуют его прибытие, — сказал Николай.

— Или слышат, — добавил я. Поезд даже от нас был не настолько далеко, чтобы мы не могли расслышать его гудение да стук колес, учитывая, что других шумов в этом мире было очень немного и большинство из них производили именно мы. — Однако поздновато они его слышат. Те, кто оказался на противоположной стороне острова, явно не успеют.

— А может, они и не торопятся? — неожиданно спросил Андрей.

Я и Николай одновременно посмотрели на него. Андрей, почувствовав наше внимание, тут же начал пояснять:

— Может, они как-то распределяются, кто где ходит. Вон те, — он указал рукой на платформу, к которой уже подходил поезд, — стоят там все время, пока мы сидим здесь. Вот те, — он указал на берег, — тоже стоят здесь все время, и никто из них не решился пройтись куда-нибудь прогуляться. Зато остальные, — он обвел рукой весь остров, — ходят где хотят.

— Может быть, ты и прав, — задумчиво сказал Николай и ободряюще подмигнул ему.

Между тем перед нами разыгрывалась очередная драма — призраки полезли в открывшиеся вагоны. Мы были далеко от места события да и опасности нам не угрожали, но так стало жутко и холодно на душе, сразу вспомнились мы сами, спасающиеся от погони.

— Как же это противно, — поморщившись, процедил Николай, продолжая, однако, наблюдать за происходящим с каким-то извращенным человеческим интересом. Недаром люди так любят смотреть по телевизору всякие крушения, аварии, убийства да и всякие другие гадости, с которыми в жизни никто не захотел бы столкнуться вживую.

Раздались крики, пассажиры метались по вагонам, стараясь спастись, но призраки быстро заполняли вагоны, не давая людям даже шанса на спасение.

— Хорошо, что мы догадались поступить умнее, — сказал Николай и снова замолк.

Однако в вагонах происходило что-то странное. Люди никуда не исчезали, а… просто перемещались или…

— Ничего не понимаю! — воскликнул я. — Призраки нападают на людей, но они все равно живы!

— Или они превращаются во что-то иное, а затем уезжают, зараженные, в наш мир! — озвучил свои мысли Николай.

— Думаешь? — Мне как-то не верилось в такую возможность.

— Не хотелось бы верить, но это первое, что пришло мне в голову, — огорченно сказал Николай и присел на корточки.

— Не стоит делать поспешных выводов. — Я сел рядом.

— А может быть, они переселяются друг в друга? — спросил Андрей, продолжавший внимательно наблюдать за происходящим.

— Это как? — не поняли мы.

— Да я и сам не очень-то пониаю, — честно признался Андрей. — Просто что-то показалось…

— Надо бы нам как-нибудь подобраться поближе, посмотреть, что там происходит, — задумчиво сказал я.

— Хе-хе, ты хочешь туда пробраться? — невесело рассмеялся Николай.

— Вообще-то, я бы хотел пробраться на поезд и уехать, — ответил я. — Но заодно хотелось бы все-таки узнать, что же здесь происходит, в конце концов.

— А ты заметил, что машиниста они не трогают? — спросил Николай.

— У машиниста и двери не открывались, — добавил Андрей.

— Значит, он тоже участвует в этом, — подвел я итог.

— Или же он вообще организатор, — сказал Николай.

Раздалось шипение, двери захлопнулись, и поезд уехал.

Судя по всему, в вагонах призраков не осталось.

— Их всегда выбрасывает оттуда, интересно почему? — принялся я рассуждать.

— Потому что они не должны или не могут попасть в наш мир, — вполне разумно заметил Андрей.

— Может быть, может быть, — пробурчал я.

— В общем, все как обычно, — усмехнулся Николай и пояснил: — Как в обычных второсортных фильмах ужасов, мы теперь должны пробраться в самое сердце ужасного острова, разузнать, что здесь творится, желательно — победить всех призраков, ну, и спастись, конечно.

— В этом случае, как обычно, спасутся не все. — Я немного сбил жизнерадостный настрой.

— Мне кажется, нам не надо призраков побеждать, — неожиданно серьезно сказал Андрей. — Ведь призраки — это бывшие люди.

— Ты в этом уверен? — спросил я.

— Нет, но так ведь вполне может быть.

Андрей взбежал на самый верх холма.

— Ты поаккуратнее, ты еще не видел, какая тонкая здесь гора! — крикнул я.

Вообще, если разобраться, то кричать в этом мире было совершенно необязательно. Отсутствие посторонних звуков помогало много чего расслышать, и я не сомневаюсь, что наши крики очень даже хорошо было слышно внизу, так сказать, у нашего лагеря. Но привычка есть привычка, никуда от нее не денешься, во всяком случае, первое время. Андрей, конечно же, не обратил особого внимания на мои слова и, уже стоя на самом верху, несколько раз подпрыгнул, стараясь разглядеть что-то там вдали.

— Чего ты хочешь увидеть? — не удержался я от вопроса.

— Где исчезает поезд, — ответил он.

Мне и отсюда было прекрасно видно, но поезд, как и ожидалось, просто растворился в тумане.

— Ну как, увидел что-нибудь интересное? — спросил я, когда Андрей стал спускаться.

— Нет, ничего интересного. — Андрей выглядел хмурым.

— Не огорчайся, мы еще разузнаем здесь все. — Я потрепал его по голове.

Андрей немного повеселел.

— Можно я еще здесь посижу?

— Сиди, конечно. Мы тоже поглядим еще на пару поездов, может, и поймем что-нибудь, — с наигранной веселостью ответил я.

Мы сидели довольно долго, хотя что такое долго, когда времени не существует. Для нас это была просто мера нашего терпения.

— Что же мы будем делать, когда захотим есть? — спросил Андрей, который от скуки снова пытался разворошить мелкие камни, которые, впрочем, совершенно не хотели покидать привычное место.

— Пока не знаю… — подумав, ответил я. — Надо попробовать добраться до рюкзака. Там оставалась еда, недоеденная в поезде.

— Ага, ага, — быстро закивал Андрей. — Печенье и суфлешки, как минимум.

— Вообще-то, там были еще и бутерброды, — я подумал о более полезных вещах, — и пара бутылок минералки. — Короче! — Я хлопнул себя по коленкам и встал.

— Дело к ночи, — хохотнул Николай, вспомнив расхожую рифму.

— Что-то у меня есть сомнения по поводу того, что здесь может наступить ночь, — улыбнулся я. — Надо попробовать пробраться на тот остров.

— И как ты это собираешься сделать? — удивился Николай.

— В детстве я занимался футболом, так что бегаю очень даже неплохо. Надо только решить, как выйти на берег. — Плана у меня еще не было, но должно же что-то придуматься.

— Мне показалось, что призраки не наступают на красные камни, — как самый внимательный из нас, заметил Андрей. — Может, это можно как-то использовать?

— Ты уверен? — Николай и я спросили практически одновременно.

— А вы сами посмотрите. — Андрей махнул рукой в сторону призраков.

Мы снова уставились на тот берег. Ни один из стоящих вдоль берега призраков не стоял на красных камнях, хотя вдоль берега их, то есть камней, было довольно много. Еще некоторое время мы наблюдали за призраками. Издалека трудно было точно оценить, наступают они на камни или нет, но очень хотелось поверить в то, что здесь у нас есть хоть какой-то союзник, пусть и неодушевленный.

— Значит, камни на нашей стороне! — радостно воскликнул я (немного наигранно получилось, но об унынии не могло быть и речи) и начал спускаться вниз.

— Но как ты проберешься через них? На берегу даже свободного метра нет! — бежал за мной Николай.

— Надо попробовать их отвлечь, — решительно сказал я.

— И как?

Мы уже стояли на берегу. Андрей подбежал через мгновение.

— Может, попробуем сработать в паре? — спросил я.

— Давай попробуем, — согласился здоровяк. — Только ты не забыл, что вода отнимет очень много сил? Ты уверен, что сможешь долго бегать от привидений?

— Черт его знает, — ответил я и тут же чуть не надавал себе по губам — нечего ругаться при ребенке. — Для начала главное придумать, как выбраться на берег.

— Поплывем вместе, я левее, ты правее, — говорил Николай, продолжая внимательно осматривать противоположный берег. — Если дело не заладится, разворачиваемся и плывем обратно. — Он посмотрел на меня. — Думаю, как-то так.

— Стоит попробовать, — согласился я и обратился к Андрею: — А ты залезай наверх и смотри, что происходит. Криком можешь подсказывать мне, если что-то происходит не то.

— В смысле? — нахмурился Андрей.

— Ну, если меня начинают окружать или кто-то ко мне подкрадется, а я не замечу, — пояснил я.

— А что кричать?

— Не знаю… — Я подумал. — Да так и кричи: если окружают — значит «берегись, окружают», а если подкрадываются, то кричи, откуда надвигается опасность, там справа, слева, сзади… — Я вглядывался в его глаза. — Понятно?

— Понятно, понятно, — ответил он и нехотя снова полез на вершину холма. Когда он уже был почти на самом верху, я шепнул Николаю:

— Если со мной что-нибудь случится, присмотри за парнем.

— Да не вопрос. Не волнуйся, — заверил меня Николай. — Но ты лучше сам возвращайся, я тут один этого Владика долго не вынесу.

Мы пожали руки.

В воду шагнули мы одновременно, даже у самого берега дно никак не нащупывалось, видимо, земля здесь была только та, что не покрывалась водой, что там находилось внизу, даже страшно было представить. Да мы и не думали, во всяком случае, сейчас. Мысли о призраках вытеснили все остальные.

Николай сразу стал забирать влево, я же поплыл в сторону самого удобного места для выхода из воды. Что и как я буду делать, выйдя на сушу, я еще толком и не думал. Мы только поплыли, а призраки на противоположном берегу уже оживились, они начали перемещаться то в одну, то в другую сторону. «Не могут определиться — усмехнулся я про себя. — То-то же». Я дал Николаю вырваться немного вперед, чтобы он вытянул призраков на себя. Сам же старался отследить их передвижение. И правда, бóльшая часть призраков перебралась левее, встав напротив Николая. Но несколько полупрозрачных тел еще виднелись и прямо передо мной.

— Черт, чего же вы не уходите, — проворчал я вслух.

Я дернулся левее, затем снова правее — призраки остались на месте. Николаю до берега оставалось не более двух-трех метров, и он перестал грести. Теперь он просто удерживался на воде и смотрел на меня.

Я попробовал поплыть вправо, стараясь обойти призраков. Казалось, что они поняли мой маневр и стали перемещаться вслед за мной. Силы потихоньку покидали меня. Вода начинала действовать все сильнее и сильнее. Теперь и мне до берега оставалось не более полутора метров. Если бы призраки могли броситься в воду, то я давно был бы в их власти, но они тупо перемещались туда-сюда, перекрывая берег. Я начал метаться, дергая этих надзирателей то вправо, то влево, очень надеясь, что мне поможет их медлительность. Но вскоре я почувствовал, что медлительность начинает овладевать и мной. К тому же часть призраков от Николая уже направилась в мою сторону. Я крикнул Николаю:

— Возвращаемся! — и поплыл обратно, краем глаза заметив, что он тоже направился к нашему маленькому островку.

До берега я добрался с трудом, но теперь мне не было так плохо, как в первый раз. Может быть, и к этой воде организм мог привыкнуть? Пока я не стал озвучивать эту мысль, но над ней стоило подумать.

На берегу нашего возвращения ждали все оставшиеся пассажиры. Они смотрели на нас с некоторым сожалением, поэтому мне захотелось их хоть немного приободрить.

— Чуть-чуть не получилось. Ничего, отдохнем и попробуем вновь. — Я старался удержать улыбку на лице, хотя это было и тяжеловато.

— Да уж, чуть-чуть, — усмехнулся Владислав. — Еще чуть-чуть — и кто-нибудь уже не вернулся бы.

Я не стал спорить, да и зачем, лучше поберечь силы. «Силы мне еще понадобятся», — подумал я. В это время подбежал Андрей и повис у меня на шее.

— Я уж испугался, что ты полезешь прямо на них, — сказал он.

Я рассмеялся:

— Я еще не настолько сумасшедший.

Мы немного посмеялись вместе.

— Как ты? — обратился я к Николаю.

— Нормально, — ответил он, стряхивая воду. — Честно говоря, я мог бы еще долго там продержаться, хотя сейчас смысла не было. Надо придумать что-то похитрее.

Я кивнул в ответ.

— Вот отдохнем и подумаем. — Улыбаясь, я обвел всех самым доброжелательным взглядом. — Рано еще переживать, это всего лишь наша первая попытка.

Мы направились к гроту. Остальные потянулись за нами.

— Что будешь делать? — спросил Андрей.

— Сначала отдыхать и сохнуть, — вяло ответил я. Не похоже было, что хоть какое-то привыкание к воде появилось. Усталость держалась, как и раньше.

— Я понаблюдаю за ними еще немного?

— Да смотри сколько хочешь. Только если что-то подозрительное случится, кричи. Мы наверняка тебя снизу услышим.

Андрей кивнул и убежал наверх.

— Хороший, беззаботный возраст, — сказал Николай, идя рядом. — Иногда очень хочется вернуться в детство.

— Мне тоже… Только как-то не хотелось бы, чтобы в моем детстве были всякие проблемы с призраками, — ответил я.

— И это верно.

Мы с Николаем зашли в грот и прилегли. Остальные не стали нам мешать, оставшись снаружи.

— Вот я сейчас нас не пойму, — начал я. Николай приподнялся, чтобы посмотреть на меня. — Зачем мы в грот пошли?

— Чтобы отдохнуть, — непонимающе ответил здоровяк.

— А какая разница, где отдыхать? — начал я пояснять свою мысль. — Ветра нет, солнца нет, дождя нет. Я даже температуру толком не ощущаю! Вот тебе, например, тепло или холодно?

— Не знаю, я как-то не замечал, — смутился Николай.

— Вот то-то и оно. Даже вода не горячая и не холодная. Просто вода. Мы попали в мир, где все мертво.

— Ну ты скажешь тоже! — Николай неуверенно усмехнулся.

— Кроме призраков, здесь нет никаких признаков какого-либо действия. И самое страшное — как бы и нам самим не стать такими же призраками. Я даже иногда не понимаю, дышу я или нет!

Что-то я разнервничался, так и до истерики недалеко. — Ладно, не будем грузиться. Отдохнем — будем дальше думать. Безвыходных ситуаций не бывает. Как говорится, утро вечера мудренее. Хе-хе, только похоже, что здесь никогда не бывает утра, впрочем, так же как и вечера. — Я невесело рассмеялся.

— Чему ты смеешься? — удивился Николай.

— Да в детстве была у меня одна мечта — чтобы хоть на день или два время остановилось и не было смены дня и ночи. Как видишь, мечты сбываются.

Мы рассмеялись вместе. Преодолевая смех, Николай добавил:

— Вот так всегда — желания сбываются, а ты уже и не рад, что они сбылись.

Мы еще немного посмеялись и затихли. Очень уж спать хотелось. На этот раз снов я или не видел, или не запомнил.

Проснулся я от подозрительного шуршания. Быстро открыв глаза и приглядевшись, увидел Елену, крадущимся шагом идущую ко мне. Спросонья я заподозрил что-то неладное, но Елена быстро успокоила меня:

— Вы так долго спали, что мы решили, как бы с вами чего плохого не случилось.

От ее голоса проснулся и Николай.

— Да нет, вроде бы все нормально. — Я чувствовал себя полностью отдохнувшим и полным сил. — Я готов к новым свершениям! — слегка приподнявшись, я затем легко вскочил на ноги.

Николай усмехнулся и сел, прислонившись к стенке грота.

— Будем делать вторую попытку прорваться? — зевнув, спросил он.

— Такую же попытку делать бесполезно, надо придумать что-то поинтереснее, — ответил я и направился к выходу. — Пойдем понаблюдаем за ними еще немного, может, сейчас, на свежую голову что-нибудь и придумается.

Елена пошла вместе со мной. Все уже сидели с противоположной стороны и смотрели на призраков. Со стороны могло показаться, что мы изучаем друг друга — одна группа на одном берегу, другая на другом. Видимо, эта же мысль появилась и у Николая:

— Ну вы прям как племя аборигенов, собравшихся поглазеть на соседнее племя!

Все заулыбались, понимая некоторую комичность происходящего. Это сейчас кажется странным, как в таких обстоятельствах мы еще могли улыбаться, но тогда об этом никто не задумывался. В самые трудные и опасные моменты жизни в человеке очень часто просыпается сила духа и какое-то внутреннее благородство, способное помочь человеку в трудную минуту. Правда, у некоторых может проснуться и что-нибудь гадкое и противное, впрочем, только у тех, в ком эта гадость уже жила долгие годы.

Владислав сидел поодаль ото всех и мрачно глядел куда-то в сторону. Вроде и не на нас, но и не на призраков. Никто не решался его отвлекать: тронешь — затем хлопот не оберешься, успокаивая и его, и себя. Каждому хотелось ободрения и поддержки, а не противного брюзжания и ехидства.

— Я хорошо плаваю, так что могу попробовать, — предложила свою помощь Елена.

— Чем больше отвлекающих, тем лучше, — улыбнулся я ей.

— Это точно, — поддакнул Николай.

— И зачем тебе это надо?! — крикнул Владислав и вскочил на ноги. — Пусть они там подыхают, тебе это интересно?

— Я лучше буду подыхать с ними, чем торчать здесь с тобой в безопасности целую вечность! — Елена гордо отвернулась.

— Я тоже с вами, — тут же присоединилась Арина. — Мне-то уж вообще терять нечего.

— Не говори так, терять всегда есть чего, — обратилась к ней Тамара Павловна. — Смерть близкого человека — это страшно, но еще не конец. Потерять можно жизнь, а ее уже точно не вернешь.

Я не ожидал от мамаши таких правильных слов и в который раз убедился в том, что не стоит заранее осуждать человека.

— На самом деле пока что, на мой взгляд, опасности быть не должно, — стал я объяснять. — На берег полезу я один, тем более что и рюкзак мой, — попытался я пошутить.

— Так вы все это замутили только из-за того, чтобы раздобыть рюкзак?! — воскликнул Владислав и схватился за голову. — Уму непостижимо! Рисковать своей жизнью за рюкзак!

— Хватит ныть! — рявкнул Николай, которому надоело слушать этот бред. — Рюкзак только предлог. Нам надо научиться выходить на берег, научиться обманывать этих тугодумов.

— Я бы не торопился называть их тугодумами, — вмешался я. — Но двигаются они действительно довольно медленно.

Повисло неопределенное молчание.

— Надо попробовать их запутать, — продолжил я, видя, что подхватить мою мысль никто не хочет. — Поэтому надо попробовать плыть не по прямой, а постоянно меняя направление, в зависимости от передвижения призраков.

— Как ты себе это представляешь? — полюбопытствовал Николай.

— Я точно не знаю, но призраки каким-то образом умудряются распределяться на всех людей, так сказать, не бросаются все на одного. Это говорит о том, что все-таки у них не каждый сам за себя. В противном случае они не могли бы нас окружать.

Мне казалось, что я вполне понятно объяснил.

— Но как они общаются? — спросила мамаша.

Честно говоря, так и думал, что кто-нибудь недопоймет, а тут только я улучшил свое мнение о ней, так на тебе. Иногда кажется, что лучше вообще не иметь о человеке никакого мнения. Не имеешь мнения, не надо его и менять.

— Кто ж его знает? — Я постарался убрать из голоса раздражительность. — Может быть, телепатией, может быть они, общаются на таких волнах, которые мы не слышим, а может быть, есть какой-то коллективный разум, который нам никогда не постичь. Короче, пока сами такими не станем, не поймем, — чуть не рассмеялся, но затем понял, какую глупость сморозил. Не хватало кому-нибудь из нас стать таким же, как они!

Больше вопросов никто не задавал.

Мы подошли к воде и разошлись подальше друг от друга. Андрей снова отправился наверх.

— Опять справа попробуем? — спросил я.

— Давай, — согласился Николай.

Женщины промолчали.

— Поехали! — крикнул я и прыгнул.

Когда я вынырнул, Николая и женщин на берегу не оказалось. Через мгновение и они вынырнули.

— А хороша водичка! — Я снова попытался поднять всем настроение.

— Еще бы чувствовать, насколько эта водичка хороша, — пошутил в ответ Николай. — Поплыли, время идет.

Он загребал широкими размашистыми движениями. Почти так же плыла и Елена, а вот Арина плыла брассом, что заметно сбавляло скорость. Она была ко мне ближе остальных, и я подплыл к ней, опасаясь, что она не справится. Но я зря боялся: судя по ее движениям, плыть она могла довольно долго, а эту дистанцию и расстоянием-то назвать было невозможно.

Как я и ожидал, призраки распределились примерно поровну, однако моя и Аринина группа находились очень близко друг к другу. «Интересненько», — подумал я.

— Арина, левее бери, левее.

— Эй, вы что делаете? — возмутился Николай.

— Все как надо! — крикнул я в ответ. — Сбиваем призраков в кучу!

— Ладно. — Николай плюхнул рукой по воде — мол, делай как знаешь.

Привидения все больше и больше сбивались в кучу, превращаясь в единое стадо. Часть берега полностью освободилась.

— Теперь пора! — крикнул я и погрёб что есть силы к берегу по диагонали. «Надо плыть быстрее, еще быстрее! — кричал я сам себе, заставляя руки и ноги работать как можно быстрее. — Я должен их обогнать. Если не обгоню, заплыв окажется напрасным».

Берег быстро приближался, призраки приближались чуть медленнее, но постоянно.

Когда мои руки легли на землю, ближайшему призраку оставалось до меня не более пары метров. Я оттолкнулся руками, выбрасывая тело на берег, перекатился через плечо, уходя от линии движения призраков, и вскочил на ноги. На нашем берегу раздались радостные крики.

— Давай, давай! — кричал Николай из воды.

Теперь главное — ноги и голова. Предстояло быстро бежать и правильно думать. Окружат — всё, конец.

Я припустил, что есть духу. В беге призраки мне не могли составить конкуренцию, но вот их количество и небольшая площадь острова делали моё преимущество не таким уж заметным. Я не видел, но мне потом рассказывали, что примерно половина призраков с берега бросились за мной в погоню. Я бежал в сторону мостов, если это все же были они. Призраки, свободно гуляющие по острову, мгновенно переключались на меня, присоединяясь к преследованию. Рисковать и бежать к висячим мостам я побоялся, мало ли что, а вот на каменные мосты можно было рассчитывать. Мне постоянно приходилось менять направление, то вправо, то влево, уходить то от одной прозрачной руки, то от другой. Призраки старались сделать все, что было в их силах, но медлительность не позволяла им действовать грамотно. Однако, еще не добежав до каменного моста, парапет которого был от меня в каком-то десятке шагов, я заметил, что призраки начали действовать более осмысленно — не просто бросаясь на меня, а перекрывая зоны отступления. Вот теперь вернуться назад я бы уже не смог.

Чуть не споткнувшись о красный камень, я впрыгнул на мост. Тот и правда оказался каменным и очень твердым, что я ощутил, ударившись левым боком за выступающий край камня.

— Зараза! — выругался я вслух, потер ушибленный бок и побежал дальше.

— Берегись! — долетел до меня крик Андрея. — Окружают!

Я сбавил скорость, внимательно осматривая противоположную сторону моста. Мне не сразу удалось разглядеть полупрозрачные тела, приближающиеся к мосту справа и слева.

Вот незадача! Я хотел сплюнуть, но передумал. Вот-вот призраки должны были перекрыть проход. Я принялся набирать скорость. Мокрые кроссовки слегка проскальзывали, но в целом держались на камнях вполне неплохо.

— Я должен успеть… Должен! — крикнул я, отталкиваясь изо всех сил, казалось, что земля просто улетает из-под ног. Мне хорошо было видно, как сближались призраки, пытаясь перекрыть мне проход, но они явно не успевали. Оставалась небольшая щелочка, в нее-то я и надеялся проскочить. Уже чувствуя свою победу, я улыбнулся.

— Берегись!!! — долетевшее слово стерло появившуюся улыбку. Чего беречься-то? Проход был почти перед самым носом, еще шагов пять, и я бы выбежал с моста, но…

Почему в нашей жизни ничего не бывает просто? Как же жизнь любит все усложнять! На тот момент я, конечно, об этом не думал.

Непонятно откуда, как будто из-под земли прямо в центре прохода появился призрак. Андрей долго удивлялся, почему я его не заметил, ведь тот с самого начала шел на мост прямо. Вполне вероятно, что земля перед мостом немного изгибалась, не знаю, но факт остается фактом — призрак появился совершенно неожиданно. Теперь ни о каком проходе не могло быть и речи. Не зная, как быстро сбросить набранную скорость, я направился в единственное безопасное место — к каменному выступу парапета. Я постарался уйти в подкат (прямо как на футбольном поле), слегка прокатился по камням, довольно сильно окарябав левый бок, врубился ногами в каменную кладку, слегка самортизировав удар, вовремя согнув ноги, меня немного развернуло, так я, как мне показалось, лишь чудом не пролетел в проход, но остановился. Призрак был в каких-то сантиметрах, когда я сделал перекат назад, неудобно подвернув голову и приложившись ухом о камни. Несмотря на остро вспыхнувшую боль, я быстро вскочил на ноги. Сзади призраки, спереди призраки, неужели все кончено? Зазря бегал? Теперь только в воду и плыть обратно на островок…

Стремительно разбежавшись, я подпрыгнул, оттолкнулся от бордюра и полетел. Только не в воду, я прыгнул с моста в сторону берега, как можно дальше от моста… Все призраки теснились у входа, я же сумел зацепиться за берег в стороне от них. Подтянувшись, я поставил правую ногу на землю, оттолкнулся и подпрыгнул. Не очень-то рассчитав силы, я подлетел над землей сантиметров на сорок. Затем приземлился и побежал. Теперь до рюкзака было сравнительно недалеко. Все ближайшие призраки торчали у моста, так что некоторое расстояние можно было пробежать спокойно.

Рюкзак так и лежал нетронутым. Здесь он выглядел диким и чужеродным предметом. Надо было рюкзак спасать. Подхватив его за лямку, я забросил его на спину и побежал к обрыву. В голове пронеслась шальная мысль — вернуться обратно, там-то плыть надо было намного меньше. Но все мосты уже были заняты призраками, так что никакой возможности вернуться не представлялось. «Ну, не судьба, так не судьба». Легко обогнув ближайших призраков, я подбежал к краю обрыва. «Да здесь можно жить! — воскликнул я про себя. — Только надо все время грамотно бегать». Я представил, как бы это могло выглядеть, и рассмеялся. И тут около ног я заметил красный камень. Нет, конечно, я замечал камни, пока бегал по острову, но тогда мысли были только о рюкзаке, теперь же, пока до призраков было еще достаточное расстояние, можно было и осмотреться получше. Я коснулся камня, тот показался немного теплым на ощупь.

— Ого! — не удержался я от возгласа. Это первая родная для острова вещь, которая имела температуру, и ее можно было почувствовать. Я не без труда поднял небольшой камень, всего-то с ладонь размером, но весил он, как мне показалось, килограмм пятнадцать-двадцать. Ничего себе! Я думал, что просто взвешу его на руке, но оказалось, что я мог его держать только двумя руками. Надо отнести Николаю, пусть тренируется. Вообще-то тащить с собой пятнадцать килограмм было многовато, но я подумал, что если с Андреем доплыл, то с камушком и подавно доплыву. Однако поискал глазами камень поменьше. Такого не оказалось. Зато больше — хоть отбавляй. Огорченно вздохнув, я снова повернулся к обрыву — призраки приближались.

Я прыгнул в воду, а когда вынырнул, услышал звуки приближающегося поезда. «Вот зараза!», — снова выругался я про себя. Можно было бы и вслух, да слишком уж не хотелось воды подозрительной нахлебаться. «Эх, надо было бы посмотреть поближе, что там происходит», — подумал я, но теперь вариантов не оставалось, кроме как плыть на остров. Однако это оказались не все новости — камень в руках начал шипеть и дымиться. Я не сразу заметил, что он раскалился докрасна, сильно обжигая руки. Вскрикнув, я выпустил камень, который тут же скрылся в белой воде. Еще долго на месте его падения видны были всплывающие пузыри.

«Ничего себе!» Я стремительно поплыл к берегу. Усталость накатывала неимоверно быстро. «Все ж таки с камнем я бы не доплыл», — подумал я, преодолев всего лишь половину расстояния. Рюкзак тоже набрался воды, превратившись в тяжелейший мешок.

«Ну и как это понимать?, — стал рассуждать я, пытаясь отвлечь себя от мыслей об усталости. — Что это за вода такая? Запаха нет, вкуса нет, даже температуры никакой нет! Зато вес есть! И еще какое-то дурацкое влияние на организм, ослабляющее его». Я проплыл еще немного. «А с другой стороны, если бы эта вода не имела веса, то как бы она меня держала? Провалился бы я, да и все остальные тоже, в неизвестно ничто и так там и остались бы, может быть, даже навсегда». Так порассуждав немного, я уже и не знал, обижаться на воду или радоваться ее присутствию. Хотя в целом без воды мы бы уже точно умерли. Белая вода — наше спасение.

И снова мне помог выбраться из воды Николай. Остальные-то уже давно наблюдали за мной с холма и, как ни странно, практически обсохли (еще одно непонятное явление — ведь ветра нет, ни тепла, ни холода нет, с чего одежде сохнуть?).

— Ну ты даешь! — сопел он. — Перепугал нас своими выкрутасами на мосту. Зачем же было так рисковать?

— Да знал бы, еще и на поезд посмотрел, — храбрился я, стараясь освободиться от цепких объятий Николая.

— Да чего там смотреть, — досадливо сказал Николай. — Все то же самое.

Он поставил меня на ноги, хотя уж для этого я бы силы нашел, о чем тотчас и сообщил ему.

— Да ладно, ладно. Снимай рюкзак, надо его просушить.

Николай был прав, рюкзак выглядел набухшим от воды, однако ни одной капли с него не сорвалось на землю.

— А как ты его собираешься сушить? — со смехом спросил я. Ведь только недавно как раз обдумывал эту мысль.

— Как, как… — смешался Николай. — Как обычно — достать и расстелить, — немного сумбурно пояснил он свою мысль.

— Да мне не жалко, расстилай, только ветра здесь нет, да и солнца тоже, — усмехнулся я.

Теперь пришло время задуматься Николаю.

— Кстати говоря, можно провести эксперимент: часть вещей разобрать и расстелить, как ты говоришь, а часть оставить комком и посмотреть, какие вещи быстрее высохнут.

— Давай попробуем, — согласился Николай. — Только ты бы пока прилег, а то выглядишь почти как привидение.

Я вопросительно глянул на него.

— Ну, практически как они, — Николай махнул рукой в сторону призрачной толпы.

— Да, я тебя понял, — улыбнулся я, помогая ему скрыть неловкость.

Андрей крутился рядом, но все больше молчал, слушая наш разговор с Николаем. Но когда я прилег возле грота, Андрей присел рядом и стал рассказывать все, что видел. Как жаль, что он не мог все мои передвижения зафиксировать на камеру. Ведь тогда бы я и сам мог посмотреть на свои похождения, а так я лежал с закрытыми глазами и представлял, стараясь увидеть все это глазами Андрея.

Что и как делал я, меня мало интересовало, самое главное, что мне хотелось узнать, — это передвижение призраков. Итак, вот что я понял в своем полусне: я применил правильную тактику, когда вылезал на берег. После этого больше половины призраков отправилась за мной в погоню, но остальные остались сторожить берег. Практически сразу на всей моей половине острова все незанятые призраки направились ко мне. Создавалось ощущение, что призраки пытались контролировать весь остров и делали это в меру своих сил и возможностей. На другой стороне призраки зашевелились только в тот момент, когда я оказался на мосту. Но не все — большинство все же осталось сторожить прибывающий поезд.

— Все эти знания можно будет использовать. Мне кажется, что мы вот-вот во всем разберемся, — устало прошептал я.

Конечно, я был очень далеко от истины, чтобы понять все здесь происходящее, надо было бы прожить очень и очень долго на этих островах, постоянно записывая и отслеживая происходящие вокруг изменения. К тому же нужна была куча добровольцев, которая развлекала бы призраков своими перебежками. Глупо было даже предполагать такое. Да я и не предполагал, а просто отправился в царство сна, хоть там можно было отдохнуть от призраков.

На этот раз я увидел сон, неприятный, но нестрашный. Я видел красный камень, как раз тот, что утонул в воде. Камень лежал перед моими глазами и горел красным огнем. В нем чувствовалась какая-то сила или даже жизнь. Мне трудно было в это поверить, да я и не пытался. Во сне все неожиданности воспринимаешь как данность. Так что я просто смотрел разворачивающееся действие, практически в нем не участвуя.

— Зачем ты взял меня? — загудел камень. — Я лежал на этом самом месте неизмеримо долго. От самого сотворения времени. Зачем ты взял меня?

Я не знал, что ответить, поэтому просто смотрел на камень. Тот начал меняться, как бы остывая.

— Теперь я обречен вечно тонуть, постепенно забывая самого себя.

— А лучше было вечно лежать? — довольно спокойно спросил я, хотя в душе чувствовал свою вину.

— Пока я лежал, у меня была память, у меня была жизнь, — пояснил камень. — Больше у меня не будет ни того, ни другого.

— Прости меня, прости, — запричитал я. — Ведь я же не знал.

— Мы многого не знаем в этой жизни. Практически ничего не знаем, но мы всегда должны думать, прежде чем действовать. Всегда должны думать… — камень говорил все тише и тише и в конце концов умолк, растворившись в наступившей темноте.

Я проснулся. Поблизости никого не оказалось, пришлось вставать, чтобы увидеть хоть кого-нибудь. Оказалось, что все снова собрались на холме и наблюдают за соседним островом.

— Как успехи? — начал я без всякого приветствия.

— Да пока ничего интересного, — ответил Николай.

— Ну что, выспался? — тут же спросил Андрей.

— Да вроде… — с некоторым сомнением ответил я. Очень хотелось умыться, но пользоваться этой водой не хотелось. Так не взбодришься, а наоборот, снова спать захочешь.

Вокруг ничего не изменилось, как будто я закрыл глаза и тут же открыл.

— Время здесь окончательно остановилось, — с полуулыбкой сказал я. — Так скоро и прискучить может.

— Заскучал — иди и уезжай, — раздраженно сказал Владислав, который, как и раньше, сидел поодаль.

— Появится возможность — уеду, не сомневайся, — миролюбиво ответил я.

— Да не обращай ты на него внимания, — сказала Елена.

Я с удивлением посмотрел на нее. Как же опасность изменила ее отношение к мужу! Видать, если мы выберемся, развод уже не за горами.

— Да ничего, я не напрягаюсь, — улыбнулся я ей.

— Может, пойдешь еще по мостам попрыгаешь? — Владислав смотрел на меня с ехидной и очень неприятной усмешкой.

— Надо будет, и попрыгаю, — не выдержал и огрызнулся я. — Может, еще и тебя с собой позову, чтобы от призраков закрываться.

Теперь уже улыбку пришлось сдерживать мне, слишком смешно было смотреть, как мгновенно изменилось лицо Владислава, он чуть ли не позеленел от злости, а может, и от трусости тоже.

Николай, сидевший на самом верху с Андреем, поднялся и подошел ко мне.

— А насчет вещей… Они ведь высохли практически одновременно, — сказал он, переводя тему. — Так что ты был прав: что-либо раскладывать и специально сушить нет никакой необходимости, вода испаряется сама.

— Вот и прекрасно. Одной заботой меньше, — попытался я пошутить. — Еще бы научиться ее с себя сразу стряхивать, а то бегать она довольно сильно мешает. Силы вытягивает. Это хорошо, что я на адреналине бегал, а если бы его не было? Мог бы и не добежать, а то и не доплыть.

Вкратце я рассказал о красном камне, а затем еще и сон, приснившийся только что. Все слушали с большим вниманием и после моего рассказа начали высказывать свои предположения.

— Может быть, это души умерших людей? — предположила Елена. — Ну, тех людей из вагонов.

— Ой! — вскрикнула Арина, на глазах у нее навернулись слезы.

— Что ты, что ты? — принялась успокаивать ее Тамара Павловна.

— А вдруг утонувший камень и был Денис, — пролепетала Арина сквозь слезы.

— Да брось, мы ничего толком не знаем, — попытался вмешаться я. — Версий может быть множество. Вдруг это неизвестная нам форма жизни? — начал перечислять я. — А может быть, от этих камней зависят жизни самих призраков. Вот никто не заметил — после того, как камень утонул, ни один призрак не исчез?

Все отрицательно закачали головами.

— Да кто ж тут чего заметит? — стал оправдываться Николай.

Я с надеждой посмотрел на Андрея, он частенько замечал всякие мелочи, но на этот раз он тоже ничего не заметил.

— А может быть, тебе все почудилось, — влез Владислав, причем не спросив, а сказав утвердительно. — Ну-ка, покажи обожженную ладонь.

Я повернул кисти ладонями вверх — ни на одной из них не было никаких ожогов, даже крошечной точечки не осталось.

— Вот это да! Ни царапины… Я-то думал, что у меня вся ладонь насквозь прожглась!

Мое неподдельное изумление не произвело на Владислава никакого впечатления:

— Мечтатель, — процедил он и захихикал. — Все ему привиделось, а вы тут нюни распускаете.

— Но мы все видели пар! — поддержал меня Николай. — Поваливший, когда он нырнул.

— Да, да, я тоже видела, — сказала Тамара Павловна.

— И я видел, — поддержал ее Аркашка.

Все покатились от смеха. Маленький мальчик одним словом разрядил обстановку. Все смеялись долго и со вкусом. Смех хорошо снимает нервное напряжение, сейчас я понял это на все сто. Лишь когда все стали успокаиваться, можно было продолжить разговор. Самое хорошее, что Арина полностью пришла в себя, избавившись от слез.

— Может быть, это целебная вода? — высказал я свое предположение.

— Ага, щас, — заухмылялся Владислав. — А там растут деревья с молодильными яблочками.

— Как бы проверить? — стал я размышлять.

— Как обычно. Порежь себе руку и опусти в воду. — Владислав совершенно не скрывал своего издевательского смеха.

— А почему бы и нет?

Владислав и сам не понял, какую здравую мысль подал, хотя потом я вспомнил множество фильмов, где было нечто похожее, однако сейчас мне было не до них.

— Да ничего ты не порежешь, бравада одна! — сплюнул Владислав.

— А вот и порежу! — возмутился я и тут же почувствовал себя маленьким обиженным мальчиком: «а ты не играй в моей песочнице и не трогай мои игрушки». Такая мысль смешила, но я постарался не засмеяться, этим я только раздражил бы его.

— Не надо ничего себе резать, — вмешалась Тамара Павловна. Она крепко прижимала к себе Аркашку, как будто искала в нем поддержку.

— Всё это глупости, — поддержала Елена.

Я присел в раздумье.

— А где же мой рюкзак? — вдруг вспомнил я.

— Здесь, здесь он. — Андрей вытащил рюкзак откуда-то сбоку. — Я все собрал.

После Андреевого хозяйствования рюкзак стал выглядеть раза в два толще, но сейчас для нас это было не столь важно. Порывшись в нем, я не сразу обнаружил свой старенький складной ножичек. Который сопровождал меня во всех поездках, мало ли что разрезать надо будет. Вот и в этот раз пригодился — есть что порезать. Я не стал ни с кем спорить, просто подошел к реке и резанул себя по левой ладони. Честно говоря, было страшновато оказаться в неизвестном месте с кровоточащей раной, не самое умное решение, но мной уже овладел азарт. Я должен был доказать свою правоту (честно говоря, я вел себя как ребенок, на тот момент ничего глупее придумать было невозможно — а вдруг вода могла бы не сработать?). Резкая боль прошлась по руке, кровь сразу же показалась в разверзшейся ране.

Увидев кровь, Арина вскрикнула, Тамара Павловна всплеснула руками, а Елена лишь отвернулась, как бы спасаясь от вида крови. Зато Андрей и Николай смотрели на меня с интересом. Владислав наигранно поаплодировал. Оценив всеобщее внимание, я опустил руку в воду. Сделал драматическую паузу, улыбнулся… подержал еще, а затем вынул руку из воды. Возникла небольшая пауза. Я ужасно волновался. Если я ошибся, то и в остальном доверия ко мне может не быть. Мне не сразу удалось увидеть кожу руки, белая вода сплошным потоком стекала по локтю и падала обратно в воду. Я тряхнул рукой и лишь после этого приподнял ее над головой. По раздавшимся ахам и охам, я понял, что опыт удался. Насладившись их изумлением, я посмотрел на руку. Среди редких белых капель была видна здоровая розоватая кожа. Я вытер руку о футболку. Рука оказалась совершенно здорова.

— Ху-ху-ху-ху! — издал я вопль довольного Тигры из «Винни Пуха».

Владислав молчал, да и что он мог сказать? Остальные радовались, выражая свой восторг различными криками. Андрей даже подошел и потрогал мою ладонь.

— Ну как? — спросил я его.

— Круто, — ответил он и покачал головой.

— Да это просто фокус какой-то! — наконец придумал что сказать Владислав. — У него, вероятно, был специальный нож для фокусов. Иллюзионист несчастный.

— Слушай, достал ты уже! Не веришь — сам попробуй. А то я могу себе бесконечно долго резать руку, ногу, голову, а ты так и будешь твердить, что это все фокусы. — Владик начинал меня раздражать, причем конкретно. — Я для себя все проверил, а твое недоверие — это твои трудности! — Выдав такую длинную тираду, я немного успокоился. — Лучше бы твои мозги придумали, как нам отсюда выбраться.

— А что тут думать! — вскочил он. — Скармливаем тебя духам и быстро уезжаем, вот и весь план!

— Да я прямо сейчас тебя духам скормлю! — Николай сжал кулаки и пошел на Владислава.

— Тебе не надоело командовать, громила чертов?! — Владислав тоже сжал кулаки.

Назревала драка. Я не захотел вмешиваться, разве чтобы помочь Николаю. Пора было хоть немного проучить этого негодяя. Женщины тоже промолчали, лишь Тамара Павловна посильнее прижала к себе Аркашку.

Противники встали напротив друг друга. Сжатые кулаки и полные решимости лица, только это делало их похожими. На самом деле друг перед другом стояли совершенно разные противники. Владислав был выше Николая почти на голову, но гораздо ýже в плечах. К тому же руки у Владислава были длиннее, но если сравнивать противников по весу, то Николай наверняка был тяжелее, хотя у Владислава уже намечался животик.

Оба встали в боксерскую стойку.

«Неужто оба занимались боксом?» — пронеслось у меня в голове.

Несколько мгновений противники смотрели друг на друга, не предпринимая никаких активных действий. Создавалось ощущение, будто каждый надеялся, что драку начнет другой. Все замерли в ожидании. Не думаю, что хоть кто-нибудь переживал за Владислава, но в то же время вряд ли кто-то желал ему зла. Всем просто очень хотелось его проучить, а так как справиться с ним мог только Николай, ну, может быть, и я, если бы повезло, то, соответственно, каждый отождествлял себя с Николаем, стараясь через него нанести свои удары Владиславу.

— Пора начистить тебе морду, здоровяк! — рявкнул Владислав, попеременно перенося центр тяжести то на правую, то на левую ногу.

— Я смотрю, ты уже танцуешь, — поддел его Николай, который стоял совершенно неподвижно.

— Сейчас я заставлю тебя потанцевать, — злобно ответил Владислав, но уже заметно тише.

— Посмотрим. — Николай ничем не выказывал своего нетерпения. Если бы не боевая стойка, можно было бы подумать, что он просто стоит и разговаривает со своим приятелем.

Владислав начал нервничать.

— Что же ты не нападаешь? — злобно бросил он.

— А сам боишься? — спокойно улыбнувшись, ответил Николай, только блеск глаз выдавал в нем азарт бойца.

Владислав резко остановился. Неожиданным быстрым ударом он врезал Николаю с правой в голову. Николай слегка отклонился, рукой отводя удар. Но Владислав тут же нанес прямой левой, попав ему в грудь. Николай даже не пошатнулся, зато сам правым боковым врезал Владиславу по челюсти. Видать, всю силу в удар он так и не вложил, так как Владислав пошатнулся, отскочил назад, но на ногах устоял.

Зрители молчали, никто не решался болеть вслух.

Владислав меж тем ринулся в атаку. Теперь от его боксерской стойки не осталось и следа, хаос наносимых ударов ушел в пустоту. Николай просто отпрыгнул в сторону. Владислав изменил направление, все еще стараясь попасть по Николаю. Два-три удара Николай блокировал, но четвертый пришелся точно по голове. Николай слегка передернулся, а Владислав с громким криком схватился за травмированную кисть.

— Кто же так бьет? — издевательски сказал Николай и выдал финальную серию ударов: левой в грудь, правой в левое плечо, левой снова в грудь и правой в челюсть.

Владислав кубарем полетел с холма, скатился вниз, чудом не переломав все кости. Лежал некоторое время, приходя в себя. Николай спустился к нему и присел на корточки:

— Живой?

— Живой, — буркнул в ответ Владислав обиженно, с большим трудом перевернувшись на спину. Весь рот у него был в крови, щека оцарапана — видать, проехался по какому-то выступу, пока скатывался.

— Пошел бы умылся, — посоветовал Николай.

— Да ну, к черту, — выругался Владислав и сел.

Вообще-то боевой пыл остыл у обоих противников, со стороны сейчас казалось, что они относились друг к другу как старые друзья.

— Давай руку.

Николай протянул бывшему противнику руку, тот немного подумал, но принял предложенную помощь. Поставив Владислава на ноги, Николай подтолкнул того к воде: — Умойся, умойся, заодно на себе проверишь, работает вода или нет.

Никто не стал вмешиваться в их разговор, мужики и сами могут разобраться, к тому же теперь уже точно никаким смертоубийством не пахло. Зато все с интересом наблюдали за Владиславом — будет в реке умываться или нет?

Умылся. Да не просто так, прямо в воду нырнул, побарахтался да и вылез.

— Если уж лечиться, так сразу целиком, — прокомментировал он свои действия.

— Это правильно, — поддержал Николай.

Как и ожидалось, все раны на лице Владислава зажили, не оставив и следа. Он долго ощупывал себя, пытался смотреть отражение в реке (да какое там отражение, когда все белым-бело), пытаясь найти подвох, но затем смирился и признал свое поражение.

— Приношу свои извинения, был не прав, — громко, но как-то скомканно произнес он и пошел прочь по берегу. Глядя на него сейчас, даже как-то жалко его становилось.

— Ему пока что лучше побыть одному. Осмыслиться немного, — сказал я Андрею, который стал подниматься, глядя в сторону Владислава (наверняка его тоже проняло это чувство, так что пришлось его попридержать). — Посмотрим, какой он вернется после раздумий.

— Думаешь, он изменился? — спросил Андрей, снова садясь рядом.

— Сейчас даже боюсь и думать. Честно говоря, не очень-то верится, что люди могут так сильно и так быстро измениться, — признался я.

— А почему ты думаешь, что он сильно изменился? — внезапно озвучил свою мысль Андрей. — Может быть, это стрессовая ситуация сделала его таким, а сейчас он пришел в себя… — Андрей говорил совершенно по-взрослому. — Как пощечину дают, так, чтобы человек успокоился, вот и он — получил по мордам и успокоился.

Я всегда учил его верить людям, но с опаской. Теперь же мне самому надо было поверить ему.

— Поживем, увидим.

Я пожал плечами, повернулся к призракам, все так же таращившимся на нас (на них небольшая потасовка не произвела никакого впечатления), и дернулся было почесаться, как вспомнил, что держу в руке раскрытый нож. «Вот еще, надо было ножичком почесаться, лишней дырки в футболке захотелось». Мысль о ноже вернула меня к мыслям о рюкзаке.

— Кстати, а не пора ли нам перекусить?

Это может смешно показаться со стороны, спасал рюкзак, спасал, причем именно ради еды, а когда достал, так тут же про него и забыл, слишком много усталости и слишком много событий произошло, чтобы адекватно действовать в сложившейся ситуации.

Я взял рюкзак и принялся вытряхивать из него съедобные вещи: три бутерброда с ветчиной, два с колбасой, два очищенных, но недоеденных вареных яйца, овсяное печенье — почти целая пачка, конфеты «Стратосфера», да две поллитровых бутылки с минеральной водой. Раскладывая съестные припасы, я все продумывал, как бы их получше разделить. Но в голову ничего не лезло. Боковым зрением я замечал, что люди с интересом наблюдают за мной, однако все сидели молча, как будто еда их совершенно не касалась. Я подумал-подумал, подумал-подумал да и махнул на все рукой:

— Налетайте, кто что хочет, то и берите.

Бывшие пассажиры начали подходить, бормоча слова благодарности, однако первым, увидев конфеты, ко мне подбежал Аркашка, который умудрился даже от мамы сбежать ради такого дела.

— Можно? — спросил он меня, показывая на конфеты.

— Бери, конечно. — Я улыбнулся.

Тут же подошла и его мама.

— Аркашенька, нельзя же так, — укоризненно сказала она, однако останавливать его не стала.

Аркашка быстро схватил две конфеты, развернул одну из них и тут же запихал ее в рот. Смешно было смотреть на его веселое, смеющееся лицо. Но улыбка продержалась у него недолго. Сначала она превратилась в какую-то непонятную гримасу, а затем он весь скуксился, сжался, создавалось такое впечатление, что он съел какую-то кислятину. Я не понимал, что происходит, — конфеты были свежими, купленными прямо перед поездкой, к тому же в дороге мы уже съели несколько штук, на вкус они были совершенно нормальными. Аркашка с трудом выплюнул конфету на землю и стал громко отплевываться.

— Что такое? Что случилось? — засуетилась Тамара Павловна. — Что вы ему дали? — Она злобно посмотрела на нас.

— Это горький шоколад? — спросил подошедший Николай.

— А может, он не любит шоколад? — спросила Елена.

Все попытались высказать свои предположения, но Тамара Павловна быстро всех остудила, сообщив о том, что ее Аркашенька всегда ел замечательно, что у него здоровый аппетит и никаких аллергий никогда не наблюдалось. Дав такой полный и развернутый ответ, она снова уставилась на меня, требуя ответа.

— Я не знаю… — стал оправдываться. — Были нормальные конфеты!

Я взял конфету и откусил небольшой кусочек. Конфета была совершенно безвкусной. Я пожевал ее, пожевал, затем попробовал проглотить, но… горло не приняло такой продукт, заставив вывернуться меня чуть ли не наизнанку. Теперь я, так же как и Аркашка, выплевывал остатки конфеты на камни.

— Ты хотел нас отравить, что ли? — набросилась на меня Тамара Павловна.

— Да ничего я не хотел, — разозлился я. — Может, вода их такими сделала.

— Кстати, интересно, — вступилась Елена. — А почему это шоколадные конфеты не растворились в воде?

Никто не смог ответить, но все замолчали.

— Так, давайте всё обдумаем, — резонно заметил Николай. — Кто из нас хочет есть?

Сначала никто не отвечал, но затем заговорили почти все разом:

— Я не хочу.

— Да мне и не надо.

— У меня такое ощущение, что я только недавно поел.

— Мне тоже есть не хочется, — подвел я итог.

— Вот то-то и оно, — проворчал Николай, однако с веселой искоркой в глазах. — Мы здесь довольно долго, ну уж день-то точно провели.

Все закивали, поддерживая его.

— И ведь никому из нас есть не хочется. Что бы это значило?

Я немного пришел в себя после обвинений и решил вступить в разговор, к тому же в голове образовались кое-какие мыслишки:

— Мне кажется, что для всех процессов в нашем организме время здесь останавливается.

Теперь все внимание было приковано ко мне.

— Это как? — не понял Николай. — Если все наши процессы остановились, то как мы еще живем?

— А может, мы уже и не живем? — предположила Елена.

— Живем, не живем, не в этом дело, — продолжил я. — Как говорится, пока я думаю, я существую. Так вот, кстати, я извиняюсь, — а в туалет из вас здесь кто-нибудь ходил?

На этот вопрос тоже был дан отрицательный ответ.

— Вот в этом все и дело. Наши организмы ничего здесь не принимают и в то же время ничего не отдают. Создается ощущение, что здесь находятся только наши тела и наше сознание.

— Однако мы почему-то устаем. — Николай не хотел сдаваться.

— Для меня это тоже не совсем понятно, — сказал я. — Может быть, мы не устаем, а начинаем отдавать свою жизненную силу?

— Да уж, — разочарованно выдохнул Николай. — Я думал, что ты чего-нибудь интересное придумал.

— Ладно, хватит вам лясы точить! — неожиданное восклицание Владислава заставило Тамару Павловну подпрыгнуть, а нас — вздрогнуть. — Вы как хотите, а я попробую к поезду пробраться. Хоть посмотрю, что там происходит.

Вклинившийся Владислав расстроил весь наш разговор, но, может, оно и лучше — чего гадать-то? У нас даже кофейной гущи не было.

— Один, что ли? — поинтересовался Николай.

— Могу и один. Но я всем предложил.

— Как так — всем? — как всегда, довольно бессмысленно спросила Тамара Павловна.

— Я же сказал — вы как хотите, а я попробую пробраться, вот и всё, — пояснил Владислав, в котором непонятно откуда появилось столько энергии.

— Я с тобой, — решился я.

— Да и я с вами. — Николай не собирался от нас отставать.

— Вопрос в другом, — неожиданно в разговор включилась Арина. — Если вы все туда пойдете, то кто будет привидений отвлекать?

— Резонно, — сказал Николай.

— Мне кажется, не все так сложно. — Похоже, у Владислава была какая-то идея. — Я наблюдал за тем, как вы их отвлекали в первый раз. На самом деле все сводится к тому, чтобы свести всех привидений в одну кучу, а затем быстро проплыть на свободное место. На берегу же дело намного проще, как я понимаю, бегай и бегай себе.

Он недооценивал ослабляющей силы воды, но я решил не говорить об этом — зачем? Если Владислав уже настроился на борьбу, пусть борется, хуже будет, если он опять вернется к своему нервному и истеричному состоянию.

— Но мы не сможем втроем одновременно выполнить такой маневр. — Николай задумчиво почесал подбородок.

— Вот это правда…

Все замолчали.

— Значит, теперь не надо их отвлекать? — как-то немного грустно спросила Арина.

— Пока, видимо, нет, — ответил я.

Подошел Андрей, до этого снова залезавший на верх холма.

— А вы плывите по одному, — предложил он.

— По одному тоже не получится, — стал опровергать его идею Николай. — Ведь пока один вылезает, второй за ним уже не пройдет — привидения вернутся на старые места или просто рассредоточатся.

— Нет, я имею в виду — пока не вылез один, второй в воду даже не заходит.

У Андрея в голосе появились учительские нотки, я с трудом скрыл улыбку, таким серьезным он сейчас выглядел.

— В этом случае кому-то одному придется долго бегать по острову, спасаясь от призраков, прежде чем к нему доберется второй, а уж тем более третий человек, — рассудил я, но, видя унылое лицо Андрея, добавил: — Однако идея хорошая, вполне возможно, что нам так и придется сделать.

— Тогда я первый поплыву, а вы уж там ориентируйтесь по обстановке, — вклинился Владислав. — Так что давайте наблюдайте, а я поплыл.

Он отвернулся и побежал к реке, не оборачиваясь, видать, наше мнение его уже не интересовало. Николай сначала хотел что-то сказать, но затем передумал.

Мы вместе подошли поближе к воде. Андрей опять побежал наверх, я сначала подумал к нему присоединиться, но заметив, что женщины пошли туда же, передумал.

— Ты поплывешь? — обратился я к Николаю.

— Не знаю… Попробую, вероятно.

Владислав плыл очень быстро, наверное, быстрее любого из нас, так что когда мы дошли до воды, он уже приблизился к берегу. Однако призраки и не думали сбиваться в общую кучу, лишь только несколько из них подвинулись хоть немного. Владислав принялся плавать вдоль берега, стараясь соблазнить призраков своим видом, но те на провокацию не поддавались, продолжая стоять на своих местах.

— Не получилось, — подвел итог Николай. — А жаль, идея была неплохой.

— Значит, придется плыть всем вместе, — сказал я и нырнул.

Николай последовал за мной. Вначале мы плыли подальше друг от друга, чтобы зацепить как можно больше призраков, и лишь метра за два от берега стали сближаться.

— Я выплыву из-за вас! — крикнул Владислав, рванулся к нам за спины и, убедившись, что на этот раз призраки попались на нашу уловку, бросился к берегу по диагонали.

Он выбрался на берег довольно быстро, призраки при всем желании не сумели бы его достать. Издав победный крик, Владислав побежал в сторону моста. Однако, несмотря на длинные ноги, бегал он заметно хуже меня. Глядя на него, уже не казалось, что от призраков так легко скрыться. Его выход на сушу разбил стадо призраков, которые теперь снова расползлись почти по всему берегу. Места для вылазки практически не оставалось. Мы попробовали с Николаем сделать еще несколько загонов, но все было тщетно — снова согнать всех призрачных созданий в одну кучу никак не получалось. Владислав, побегав немного вдоль берега и собрав вокруг себя уже порядочное число призраков, махнул нам рукой — мол, возвращайтесь — и побежал к мостам.

Мы не заставили себя долго упрашивать и сразу развернулись к нашему островку. Еще немного, и спасительный берег оказался под нашими ногами.

На этот раз я полез к Андрею наверх — интересно было посмотреть сверху на то, как Владислав будет бегать по острову. Не все же мне быть центральной фигурой.

Андрей немного подвинулся, давая мне место, хотя я бы и без этого нашел, где сесть, однако, оценив его порыв, сел рядом с ним.

— Чего показывают? — пошутил я.

— Забег на среднюю дистанцию с препятствиями, — поддержал он мою шутку, однако сам улыбнулся лишь слегка.

— Н-да, жестокие препятствия. — Я наблюдал за бегом со смертью и удивлялся — как же все по-другому смотрится сверху! Когда я сам бегал, то легко определял, насколько близко призрак и как я могу его обойти. Сейчас же, когда я не знал точно, куда свернет или куда дернется Владислав, мое сердце все время замирало, когда на его пути оказывался очередной призрак. То ли он действовал неправильно, то ли призраки на этот раз были в другом расположении, но к каменному мосту Владислав подобраться не смог.

— Я бы десять раз подумал, прежде чем пошел на висячий мост, — сказал я Андрею, тот кивнул в ответ.

— Как ему иначе выбираться?

— Только в реку, — ответил я.

Однако Владислав не испугался, а смело побежал к ближайшему висячему мосту. Призраки еще не успели его перекрыть, да и вряд ли бы им это удалось — большинство из них невразумительным стадом носилось по своей половине острова, безуспешно пытаясь догнать живого человека.

Владислав с разбега вскочил на висячий мост, и тут с места поднялась Арина.

— Денис?

Никто не понял ее вопроса, но все взоры устремились на нее.

— Ты что, Арина? — встревоженно спросила Елена.

— Вон же он. — Она показала рукой на призраков, карауливших нас с противоположного берега.

— Где? — Мы все глядели на призраков, но никто ничего знакомого не усмотрел.

Арина побежала вниз. Я дернулся за ней, но куда там!

— Николай! Держи ее! — крикнул я.

Николай все еще пытался следить за Владиславом с берега. Это даже очень хорошо, что Николай не поднимался к нам, теперь он точно мог перехватить Арину.

Он обернулся, но не сразу сообразил, что к чему, видно, Николай ничего не расслышал.

— Держи ее! — крикнул я снова, видя его замешательство.

Николай успел в последний момент, Арина уже вот-вот была готова прыгнуть в воду. Хорошо, что она не догадалась оббежать Николая подальше, а то бы он не поймал и пришлось бы за ней плыть.

Я и Елена побежали вниз, помогать Николаю, ведь если у девчонки истерика, справиться с ней будет очень сложно.

— Андрей, смотри за Владиславом, — только и крикнул я, сбегая по склону.

Николай, когда схватил Арину, сразу сильно сжал ее, думая, что она будет сопротивляться, но ничего подобного, она, наоборот, как-то обмякла и сползла на землю.

— Что с тобой? Ты что? — Елена подбежала и обняла Арину.

— Там Денис, — прошептала она и снова показала на призраков.

— Да, вероятно, Денис у призраков, — согласилась Елена.

— Нет, он сам стал призраком, — прошептала Арина.

— Почему ты так решила? — Николай присел рядом.

— Я его вижу.

— Там? — Свое недоверие Николай никак не сумел скрыть.

— Да вот же он! Вы что, не видите?! — Арина сорвалась на крик. — Стоит на самом берегу и смотрит, смотрит… Прямо на меня…

Она не отрываясь смотрела на тот берег. Взгляд ее был не безумный, но какой-то остекленевший, что ли. Мы молча смотрели то на нее, то на тот берег.

— Призраки как призраки, — пожал плечами Николай, не сильно затрудняя себя осмотром.

— Вот он… — повторила Арина. Она медленно встала и выпрямила руку с вытянутым указательным пальцем. — Смотрите…

Я проследил за ее рукой, и тут сверху раздался голос Андрея:

— Берегись, Владислав! Окружают!

Мы одновременно подняли головы, пытаясь разглядеть, что случилось.

А случилась очень неприятная вещь. Владислава заперли на висячем мосту, причем серьезно заперли, не стоило и думать как-либо пропрыгнуть или перепрыгнуть эту ужасную толпу. Владислав заметался.

Вообще-то мост находился над водой метрах в десяти, не меньше, но разве может быть другое спасение?

Призраки вступили на мост. Владислав стоял точно посередине, крепко схватившись за веревочные поручни. Он бросал взгляд то вперед, то назад, не зная, что предпринять.

— Прыгай! Прыгай! — крикнул я.

Меня поддержал Николай, зычно проорав:

— Да бросай ты их!

Он, конечно же, имел в виду поручни, но Владислав расценил его слова несколько по-иному. Он кинул на нас взгляд, вроде бы попытался улыбнуться, если я правильно разглядел его лицо с такого расстояния, и принялся раскачивать мост то в одну, то в другую сторону.

— Что он делает? — тихо спросил Николай.

— Пытается их сбросить, — пояснил я. — Если, конечно, я его правильно понял.

Мост раскачивался все сильнее и сильнее, Владислав удерживался на нем уже с большим трудом, однако продолжал раскачивать его. Но что за чудо? Призраки как шли по мосту, так и продолжали идти дальше. Казалось, что они прикреплены к поверхности моста и так передвигаются.

— Ты не стряхнешь их! — заорал я. — Прыгай!

Мне кажется, он тоже понял тщетность своих усилий, но зачем-то продолжал сопротивляться. Вероятно, в нем проснулся спортивный азарт. Мост вот-вот должен был перевернуться.

— Не упадут они, не упадут, — прошептал я.

— Чего? Кто не упадет? — не понял Николай, засмотревшись на Владислава.

— Призраки не упадут.

В этот момент Владислав все же сумел раскачаться так, чтобы мост перевернулся. Мы охнули. Владислав повис на руках, все еще удерживаясь если уж не на мосту, то хотя бы на его поручнях. Призраки же, перевернувшись вниз головой, продолжали свое шествие. Когда до Владислава оставалось совсем чуть-чуть, он отпустил руки. Мы облегченно вздохнули: сейчас доплывет и… Звуки борьбы привлекли наше внимание. Арина и Елена боролись в воде. Арина почти успела доплыть до призраков, когда Елена догнала ее, стараясь не пустить на противоположный берег. Судя по всему, Арина воспользовалась тем, что мы отвлеклись на Владислава, и поплыла, как она считала, к Денису. Елена тоже не сразу заметила ее отсутствие, поэтому и догнала Арину не сразу, но теперь опасность угрожала им обеим.

— Быстрее к ним! — Я не раздумывая бросился в воду.

Вроде бы и плыть было совсем ничего, но как же медленно приближались борющиеся женщины! Работать руками приходилось изо всех сил, но, сказывалась усталость от предыдущего заплыва. Я ведь так и не смог толком отдохнуть, хотя в воде тогда пробыл не очень долго.

У Елены явно заканчивались силы, Арина же, видя свое преимущество, вырывалась все сильнее и сильнее. Возможно, ей помогала ее одержимость.

Я схватил ее за волосы и резко дернул на себя, стараясь положить ее на спину. Елена, положившись на меня, на миг отпустила Арину. Та увидела во мне того, кто не дает ей попасть к призракам, и с неослабеваемым рвением набросилась на меня. Она царапалась, пиналась ногами, пыталась кусаться. И откуда только у нее было столько сил? Неужели вода не забирала и ее силы тоже? Елена попробовала подобраться поближе, чтобы помочь мне, но Арина вдруг так остервенело забила ногами по воде, что я даже испугался, как бы она не попала Елене по голове — такими ударами и прибить нечаянно можно.

Меня силы покидали стремительно. Мало того, что вода их высасывала, так еще и Арину приходилось сдерживать. Я понимал, что сам дотащить до берега ее не смогу. Спас положение Николай — он тихо подплыл со стороны и схватил Арину под голову за горло. Вместе мы потащили ее к берегу. Она продолжала сопротивляться, но стальной захват Николая почти привел ее в чувство. Вскоре подключилась и Елена, захватив Аринины ноги. Таким образом мы и добрались до нашего островка.

Как только мы вытащили Арину на землю и положили на спину, она затихла и закрыла глаза, как будто заснув. Мы повалились рядом с Ариной, стараясь однако, не терять ее из виду — мало ли, вдруг она всего лишь притворилась. И только теперь мы, а точнее я (остальные могли увидеть и раньше), заметили Владислава. Тот совсем обессиленный валялся неподалеку. Увидев наше внимание к себе, он произнес:

— Я зверски устал, помочь вам у меня не хватило бы никаких сил.

Это звучало удивительно, тем более из уст этого человека.

— Ничего, все нормально, — пробормотал Николай, откинувшись назад.

К нам подошла Тамара Павловна.

— Как же это вас так… — причитала она, подходя то к одному, то к другому.

Аркашка крутился где-то здесь же поблизости.

— Не обращайте внимания, — посоветовал я. — Это всего лишь действие белой воды. Последите за Ариной, пожалуйста, пока мы придем в себя. Если она снова попытается переплыть на ту сторону, разбудите нас.

Я обратился к ней, а не к Андрею, потому что было видно, как ей хочется нам помочь, но реально сейчас от нее не было никакого толка.

Эти слова отняли все мои силы, и я выключился, вероятно, практически полностью потеряв сознание, так как я ничего не помнил и не видел никаких видений и никаких снов. Сколько времени, если можно так выразиться на этом острове, я провел в беспамятстве, оценить толком не получалось. Да и ни к чему это было. Все, что происходило на острове, оценивалось не привычным нам временем, а совершенными действиями.

Когда я проснулся, Андрея поблизости не оказалось, а остальные все еще спали. Хотя нет, не все. Арины рядом не оказалось. Это известие быстро привело меня в чувство, я вскочил и принялся озираться. К счастью, Арину я обнаружил очень быстро. Она сидела на берегу у самой воды с Тамарой Павловной. Они сидели обнявшись и плакали. Андрей и Аркашка с чем-то возились на холме. Я решил не мешать ни тем, ни другим, поэтому сел на землю, продолжая наблюдать за обеими парами. Ну, с ребятами быстро все стало понятно, они играли. Правда, во что конкретно, я так и не понял, но с этим я решил разобраться позднее. На данный момент меня больше интересовала Арина.

Тамара Павловна снова проявила житейскую мудрость. Она сумела найти с Ариной общий язык и успокоить. Однако успокоить не значит унять боль. Арина все никак не могла остановить слезы, а Тамара Павловна и не пыталась ей помочь, она давала ей выплакаться. Иногда ничего лучшего придумать невозможно.

Я просидел довольно долго, прежде чем женщины успокоились и к ним можно было подойти. Тамара Павловна заметила мое внимание и жестом подозвала меня. Арине, на первый взгляд, было все равно. Однако, присев рядом с ней, я понял, что это не так.

— Зря вы меня остановили. Мне было бы легче стать такой же, как и они. — Она снова махнула рукой в сторону призраков. — Тогда бы я присоединилась к Денису.

— Извини, можно я спрошу — ты хочешь присоединиться к нему через смерть?

— Нет, это не смерть, это превращение. — Она внимательно и не мигая смотрела на меня. — Поверьте мне и посмотрите очень внимательно на привидений на той стороне, — попросила она.

Я решил с ней не спорить и уставился на тот берег. Сначала я ничего особенного не замечал. Стоят себе призраки и стоят.

— Пятый слева, — подсказала мне Арина.

Я направил на этого призрака все свое внимание и сразу же увидел в нем Дениса. Да, да, именно Дениса. Когда он был с нами, я видел его не очень долго, так что помнил лицо весьма смутно, но сейчас я явственно видел его черты в этом призраке. Вот что значит целенаправленное внимание. Нельзя было сказать, что призрак был вылитый Денис. Он не был хромым, его полупрозрачное сероватое тело выглядело как балахон, у которого нет конкретного очертания, даже голова была какой-то обычной формы, но вот лицо… Какие-то мелкие черты: лоб, глаза, рот… Трудно было это сходство объяснить даже самому себе, не то что кому-нибудь. Поэтому сразу стало понятно, почему Арина никак не могла нам все объяснить.

— А ты уверена, что призраки нас не обманывают? — Сомнения не покидали меня. — Вдруг они поглощают людей, а затем получают способность принимать их обличия.

— Не думаю, — тихо сказала она. — Я чувствую, что это именно он, а не кто-то другой.

— Но он, может быть, уже забыл тебя! — Я не выдержал и повысил голос.

— Он тянулся ко мне, я почти коснулась его, когда Елена схватила меня, — кротко пояснила она.

— Любой из призраков будет тянуться к тебе, — продолжал я. — Ведь все они хотят до нас добраться. Подплыви к любому, и ты это поймешь.

— Уж лучше я подплыву к Денису и покончу с этим всем, — обреченно сказала Арина.

— Давай повременим немного. Попробуем разузнать получше, что же здесь, в конце концов, происходит, — стал уговаривать ее я. — Добраться до… — я смешался, не решаясь назвать ее бывшего парня призраком, — Дениса ты еще успеешь, а вот получить обратно человеческий облик, боюсь, не сразу.

Арина неохотно кивнула. А Тамара Павловна слегка пожала ей руку, показывая этим, что ее никто здесь не бросит. Я обнадеживающе улыбнулся и пошел наверх к ребятам.

— Как успехи? — произнес я дежурный вопрос.

— Смотря в чем, — ответил Андрей, приподнимая голову.

Отвлекшись на меня, он немного подвинулся, так что я наконец сумел разглядеть то, чем они занимались. А занимались они тем, что рвали полупрозрачную траву и складывали ровной кучкой. Кучка выглядела небольшой, но реальный ее размер оценить было невозможно: непривычная полупрозрачность сбивала все очертания. Андрей заметил мой взгляд и принялся пояснять:

— Ты попробовал принести на этот остров камень. Мы же теперь пробуем переносить траву.

— А чего же здесь пробовать? Вон сколько нарвали! Или вы теперь собираетесь переправить ее на противоположный берег?

— Зачем же? — удивился Андрей. — Ей и здесь неплохо.

— Смотли, — обратился ко мне Аркаша.

Он вырвал пучок травы и положил его неподалеку (кстати говоря, корней у травы я не заметил). Долго ждать не пришлось — ростки не вырастали вновь, а как бы снова проявлялись на своем законном месте. Теперь Аркашка услужливо показывал на только что положенную кучку. Она уменьшалась.

— Трава возвращается на свое место, — прокомментировал Андрей.

— Но у вас же… — Я попытался показать на набранную ими кучу, но от нее уже практически ничего не осталось.

— Эта куча держалась только за счет того, что мы все время докладывали на нее траву. А ты нас отвлек — и всё. Кучи уже и нет.

В словах Андрея не было сожаления, но я все же посчитал своим долгом извиниться.

— Да ничего, если будет нужно, мы эту гору быстро наберем. Вон Аркашке понравилось смотреть, как трава вырастает вновь. Так что ему рвать траву только одно удовольствие.

— Я могу вам помочь, — на всякий случай предложил я им свою помощь.

— Не надо, мы справимся. Сейчас все отдохнут, надо снова думать, как к поезду пробраться. — Андрей механически рвал траву и снова складывал в кучу.

— А ты еще ничего не придумал? — с надеждой спросил я, потому что у самого голова работала с огромным трудом.

— Нет, — грустно ответил он.

Я пошел ко входу в грот. Ребятам мешать не хотелось, женщинам тоже, а остальные так еще и не вставали.

«Какое интересное свойство этой травы!» — думал я. — Однако одна и та же это трава или все же разная?» Хорошенько подумав, я решил, что если бы мы могли отличать одни травинки от других, то тогда узнали бы точно, что к чему и вполне смогли бы увидеть, что это одни и те же травинки. Хотя кто его знает? Я шел пиная траву ногами, однако действие это было настолько бессмысленным, что мне вскоре пришлось прекратить это занятие, зато я последовал примеру ребят и нарвал себе небольшой пучок травы, с которым теперь шел к гроту, напевая под нос какую-то веселую песенку. Даже видя траву у себя на руке, я ее практически не чувствовал, насколько она была полупрозрачная для глаз, настолько она была получувствительная для рук (да, вероятно, и для всего тела). Я попытался помять ее руками, ничего не получалось, трава могла скрутиться хоть в спираль, хоть в дугу, но только стоило ее отпустить, как она возвращалась в первоначальное положение. Я хмыкнул и подошел к воде. Травы к тому времени в руке практически не осталось. «Такое ощущение, что трава здесь вроде бы есть, а в то же время ее и нет, — подумал я. — Может быть, она так и обитает сразу в двух мирах?»

Сколько же в голову лезло разных мыслей, просто жуть. Прокручивая в голове различные теории, можно было повредиться мозгами, так что я решил себя не накручивать, а плыть, так сказать, по движению сознания. Придет новая мысль — хорошо, не придет — значит, и не нужно.

В руке оставалось несколько травинок, вот-вот они должны были исчезнуть.

— А, ладно, идите домой, — решил я и сбросил их с ладони. Травинки полетели вниз, две из них растворились в воздухе, но вот остальные падали точно в воду. Я даже и не заметил, что подошел к самому краю берега. «Наверное, будет красиво. Я улыбнулся мысли о качающихся травинках на белой воде. — Во всяком случае, необычно». Травинки падали очень медленно, как будто их поддерживал ветер или, скорее, сам воздух.

Я стоял и смотрел как завороженный, когда одна из травинок коснулась воды. Прозвучал громкий хлопок, а тут же за ним еще хлопки, и огромный столб воды взметнулся вверх метров на десять, там столб распался, рассыпавшись на множество капелек, и обрушился вниз белым дождем. Меня окатило с ног до головы, мгновенно залив всю одежду.

— Ничего себе, — медленно произнес я. Несмотря на то, что хлопки были не очень громкими, в ушах почему-то остался какой-то неприятный гул, через который я не сразу различил голоса ребят, прибежавших на шум.

— Эй, ты как там? Что с тобой? Ты в порядке? — Андрей хватал меня за руки и пытался встряхнуть.

— Да вроде. Чего ты кричишь? — удивился я.

— Так я тебе еще сверху кричал, но ты все молчал и молчал.

«Вот это да! А ведь я ничего и не слышал».

— Так что случилось? — не унимался Андрей.

В это время показались и остальные люди. У всех на лице читалась тревога и удивление.

— Похоже, что я всех разбудил, — улыбнулся я.

— Не только разбудил, но и переполошил, — без тени улыбки сказал Андрей.

Я дождался, пока добегут остальные, чтобы не объяснять одно и то же по два раза. К тому же проще было продемонстрировать.

— Что это здесь рвануло? — еще издали спросил Николай.

— Трава, — просто ответил я.

— Что?!! — послышалось несколько голосов.

— Трава, которая коснулась воды, произвела такой взрывной эффект, — пояснил я. — Хотя что я вам рассказываю, давайте просто покажу. — Я наклонился и вырвал небольшой пучок травы.

— Эй, эй, подожди, — быстро заговорил Николай. — Может, не стоит? Сейчас как взорвешь весь остров к едрене фене!

— Не должен. — Я равнодушно пожал плечами. — Но вы отойдите немного подальше, на всякий случай.

Второй раз просить не пришлось, все очень быстро отбежали и теперь с любопытством смотрели на меня.

«Проверим», — сказал я сам себе и постарался бросить сорванную траву как можно дальше от берега. К сожалению, трава была слишком легкой, так что далеко отлететь она не могла, но зато у меня появилась возможность отбежать от эпицентра столкновения как можно дальше.

На этот раз хлопки прозвучали практически одновременно, и странное дело — немного отбежав, я услышал более громкий и протяжный звук, чем был вблизи. «А может быть, это меня так слегка контузило, что я даже не сумел распознать этот взрыв?» — подумал я. Несмотря на то, что пучок был значительно больше, чем в первый раз, в поведении воды ничего не изменилось. Такой же столб воды, так же рассыпавшийся в разные стороны. Однако что интересно — ни одной капли, как, впрочем, и в прошлый раз, на берег не попало.

— Ну как? — спросил я, когда вода улеглась.

— Мощно, — ответил Николай, подходя поближе.

— А это не опасно? — Встревоженная Тамара Павловна снова держала своего сына на руках.

— Вот теперь надо придумать, как взорвать всех этих призраков к чертовой бабушке, — злобно улыбаясь, сказал Владислав.

Каждый был занят своими мыслями, поэтому это высказывание, по большому счету, пропустили мимо ушей, только Арина слегка побледнела, воскликнула «Ой!», но тут же закрыла рот руками. Постояв так некоторое время, как бы сдерживая себя, она прошептала:

— Не надо их убивать.

— Кого? — удивленно спросил Владислав. — Призраков, что ли?

Арина кивнула.

— Да если бы не эти призраки, мы бы уже давно вернулись домой! — В его голосе послышались истерические нотки.

— Так, подождите, — прервал я их разговор. — Пока вы отдыхали, мы многое узнали.

— Кто это «мы»? — резко спросил Владислав.

— Тамара Павловна, Арина и я.

— Это ты про что? — Недоумение так и сквозило в лице Николая.

— Короче. Призраки сохраняют лица пойманных людей.

Послышались удивленные возгласы.

— На том берегу, если не ошибаюсь, и сейчас стоит призрак Дениса, которого мы не сумели вытащить из вагона. Вполне вероятно, что здесь же где-то ходят и призраки тех рабочих, что ехали с нами в одном вагоне. Но, к сожалению, я вряд ли их опознаю, я их лица не рассматривал.

— Вот так новость! — Владислав взъерошил себе волосы. — В таком случае, — немного подумав, сказал он, — мы сможем уничтожать привидений избирательно. Дениса не будем трогать, а остальных…

— Но ведь вполне возможно, что остальные также являются призраками каких-то людей, вероятно, приехавших сюда ранее.

— А может быть, вам просто показалось? — спросил Николай.

— Чтобы не быть голословными, пойдемте, и вы сами всё увидите. Заодно попробуем там обсудить всю полученную информацию, — сказал я и первый направился к берегу, откуда призрак Дениса был виден лучше всего. Я не стал оборачиваться, по тихим разговорам за спиной можно было понять, что люди пошли за мной. Да и кому хотелось оставаться на месте, когда появилась возможность узнать что-то новое. Однообразие этого острова, как мне кажется, начинало людей угнетать. Я не слушал, о чем они там говорили, меня сейчас больше интересовали возможные перспективы, открывающиеся нам водой и травой. Что все это значило? Может, оно как-то пригодится? На эти вопросы пока ответов я не нашел. Еще предстояло много чего попробовать и испытать, прежде чем делать серьезные выводы.

— Арина, лучше ты покажи, — обратился я к девушке, которая, увидев Дениса снова, слегка побледнела. Так же, как и мне, она отсчитала нужного призрака и обратила внимание всех пассажиров на него. Понятно, конечно, что вообще мало кто рассматривал незнакомого парня, главная отличительная особенность которого состояла в наличии костыля, на что почти сразу же обратила внимание Елена, тихо пробормотав:

— Зато теперь он смог избавиться от своего недуга.

— И приобрел новый, — несколько ехидно сказал Владислав, но взглянув на Арину, понял, что сморозил глупость и тут же поник головой, как бы разглядывая свои ноги.

— Ничего, ничего, Ариночка. Всё, что ни делается, к лучшему. — Тамара Павловна снова обняла бедняжку.

— Я всё понимаю, не волнуйтесь. — Арина хорошо владела собой, возможно, у нее появилась какая-то надежда или внимание всех нас дало ей силы, кто знает. Но она порозовела, слегка улыбнулась, пробормотала «спасибо» Тамаре Павловне, а затем, высвободившись из ее объятий, немного прошлась по берегу, как будто просто прогуливаясь. Никто не решился к ней обратиться, понимая, что иногда человеку лучше побыть наедине со своими мыслями.

Все молчали. Стараясь не смотреть на Арину, люди с удвоенным интересом разглядывали призрака Дениса. Я решил прервать затянувшееся молчание, как обычно, сменив тему.

— Я тут еще немного повзрываю, вы не бойтесь, пожалуйста. Просто хочется еще кое-что проверить.

— Что тут еще можно проверять?! — неожиданно вскипел Владислав. — Мне так по ушам дало, я чуть не оглох!

— Честно говоря, он прав, — поддержал Владислава Николай. — Моим ушам тоже досталось.

— Странно… — Мне, конечно, тоже не понравился мощный хлопок, произведенный водой и травой, но так, чтобы дало по ушам!!! Хотя Андрей же говорил, что некоторое время, пока он мне кричал, я ничего не слышал.

— Что странно? — неверно расценив мою паузу, спросил Николай. — Чего здесь может быть странного? Я вообще не понимаю — как ты-то совсем не оглох?

— Я и не заметил, что сильно громко получилось. Так, неприятно только. — Неудобно было оправдываться.

— «Неприятно только»! — передразнил Владислав. — Слышь, Николай, ему, видишь ли, неприятно. — Он панибратски толкнул Николая локтем в бок и ехидно захихикал.

Николай только посмотрел на Владислава, как тот тут же перестал смеяться и спрятал руки за спину, делая вид, что ничего не произошло.

— Но это правда! Андрей, ты что скажешь? — с надеждой спросил я.

— Я не против дополнительных испытаний, но лучше бы оказаться или на другой стороне острова, или сделать себе затычки для ушей.

Дело плохо. Если уж Андрей, привыкший к школьным воплям и крикам, считает, что взрыв был громким, то это действительно так. Но почему же на меня эти хлопки не произвели такого впечатления?

— Николай, может, ты попробуешь один разок, а я послушаю, как это выглядит со стороны, — попросил я, честно говоря, не очень надеясь на его помощь.

— Так ты хочешь послушать или посмотреть? — хитро посмотрел он, но, видя мое замешательство, добавил: — Да ладно, ладно. Давай один разок попробую.

— Только я сейчас отойду подальше, примерно как вы стояли.

Николай только усмехнулся. Затем одним движением вырвал клочок травы.

— Ну что, заткнули уши? — Посмотрев на нас и убедившись, что все готовы (кто как мог затыкал свои уши, кроме меня мне хотелось послушать, что же ужасного может быть от этого хлопка). Николай бросил траву.

Грохот, раздавшийся через секунду, ничем не напоминал тот хлопок, который я рассчитывал услышать. Уши заложило так, что пришлось несколько раз открывать и закрывать рот, прямо как в самолете, чтобы избавиться от заложенности ушей.

— Мощно. — Пришлось потрясти головой — я не расслышал сам себя. — Мощно! — крикнул я Николаю. — Мощно рвануло! — И снова не услышал своего голоса. Только когда я подошел к Николаю, то почувствовал, что снова смогу себя услышать. — Ну, как взрывчик?

— Нормально. — Николай улыбался. — А ведь и правда не так сильно рвануло, как я думал.

— А ты слышал, что я тебе кричал? — спросил я, вспоминая, как Андрей меня спрашивал об этом же.

— Когда кричал? — удивился Николай.

— Ну, после взрыва.

— Нет, ничего не слышал, — покачал головой здоровяк. — Зато сейчас моим ушам практически ничего не досталось.

— Странная закономерность, — задумался я.

Мы подошли к остальным. Несмотря на то, что они затыкали уши и спасались как могли, почти всем досталось очень прилично. Причем хуже всего пришлось Тамаре Павловне и Аркашке, она из-за этого еще долго сверлила меня сердитым взглядом. А ведь они сидели дальше всех от места взрыва.

— Мне кажется, я понял, — виновато сказал я, понимая, что никому не понравился этот опыт. — Чем дальше мы находимся от места взрыва, тем сильнее его звук бьет нам по ушам.

Я, очень довольный собой, посмотрел на людей. В их глазах читалось лишь легкое непонимание, а у некоторых еще и остатки недовольства.

— Николай, поддержи меня!

— В общем, да. — Николай согласился со мной как бы нехотя.

— Ты же сам слышал, что вблизи от взрыва звуковая волна практически не бьет!

— Да, да. — Николай, хоть и отвел глаза к земле, все же поддержал меня, хотя, вероятно, он еще помнил тот первый раз, поэтому толком и не знал, доверять моим предположениям или нет.

— Давайте попробуем еще разок, и вы сами во всем убедитесь…

Я еще не договорил фразу, а уже поднялся гул голосов:

— Да вы что?!

— Да ты с ума сошел!

— Еще один раз я не выдержу!

— Это невыносимо!

— Доверьтесь мне. Я сейчас тоже, как и вы, прочувствовал всю неприятность ситуации, — мне пришлось их уговаривать. — Но я же не боюсь…

— Если бы это касалась только вашего здоровья, то как хотите, портите себе его на здоровье, — довольно агрессивно набросилась на меня Тамара Павловна. — Но наше здоровье портить я не позволю. — Она выставила перед собой Аркашу, как бы показывая, чье здоровье ей дороже всего.

Я понял, что сейчас был не лучший момент для споров.

— Давайте все отдохнем, спокойно всё обдумаем, а потом решим, надо нам что-то взрывать или нет, — примирительно заговорила Елена. — К тому же наши уши придут в себя, глядишь, снова разрешат над собой поиздеваться. — Она улыбнулась.

В это время пришел поезд. Все инстинктивно повернулись в его сторону. Вероятно, у каждого в душе все же теплилась надежда на то, что кто-нибудь еще спасется от призраков. Но все произошло как обычно.

— Черт, черт! — разъяренно вопил Владислав. — Да что же это такое! Поезда все едут и едут, но ни один человек так и не прорвался! — Он бегал туда-сюда, периодически хватаясь за голову. — Это невыносимо! Просто ужасно!

Никто не прерывал его, да и не отвечал, каждый зарылся в свои мысли и сидел в них как в скорлупе, ни на что не обращая внимания.

— Нет, всё, к чертям собачьим! — Владислав никак не мог отвязаться от чертей, вклинившихся в его речь. — Надо пробовать… Все пробовать… Я уже не выношу этого острова… — Затем поправился: — Этих островов. Здесь все гадкое, противное, ужасное, бесполезное… — Он надолго замолчал.

— А мне даже повзрывать не дают, — тихо проворчал я.

Однако Владислав услышал:

— Да взрывай ты чего хочешь! Только придумай, как нам выбраться отсюда!

Я решил брать быка за рога.

— А остальные не будут против? — Я спросил самым простым, незаинтересованным голосом, но в душе очень ждал положительного ответа.

— Я не против, — поддержала меня Елена.

— Мне все равно, — равнодушно сказала Арина.

Николай просто махнул рукой. Против была только Тамара Павловна, но когда она начала возмущаться, Владислав обратился к ней с предложением самой что-нибудь придумать, после этого она решила ни во что не вмешиваться. Получив карт-бланш на свои действия, я начал их уговаривать сесть поближе к месту будущего взрыва. Я, даже не будучи уверенным в правоте своих действий, пообещал им, что в этом случае им и правда будет легче перенести эти взрывы.

Первым взрывом я доказал всем присутствующим, что вблизи и правда взрыв не ощущается очень сильно. А вот второй мой опыт был направлен совсем на другое: я вырвал ближайший пучок травы, заметил место и бросил как можно быстрее этот пучок в воду. Раздался привычный хлопок, и вверх взметнулся столб воды, полностью скрывший траву. Я бросился к тому месту, где только что сорвал траву. Земля так и осталась пуста. Я сел рядом и принялся ждать.

— Ты чего? — подошел Андрей.

— Жду, когда вырастет трава, — ответил я, не отрывая глаз от пустого места.

— Так сейчас и вылезет, — пожал он плечами. Андрей уже много травы нарвал, так что к ее быстрому вырастанию привык.

— Что-то непохоже. — Я очень надеялся на свою теорию, хотя и сам точно не представлял, из чего она состоит.

Мои слова заинтересовали Андрея, и он более внимательно присмотрелся. Тут же подошел и Аркашка, который частенько теперь ходил с Андреем. Наверно, тот для него стал главным авторитетом. Аркашка подошел, присел на корточки рядом, сначала посмотрел на нас, а потом на то место, куда мы смотрели.

— Почему не ластет? — через некоторое время спросил он.

— Сейчас вырастет, — буркнул Андрей. Ему явно не хотелось сдаваться. Он-то вон сколько уже нарвал, и всё без толку, почему же у меня должно получиться.

— Надейся, надейся, — поддел я его с улыбкой.

— А все равно она должна вырасти! Куда ей деваться?! — через некоторое время несколько раздраженно громким голосом сказал он.

— Например, остаться в воде навсегда, — начал я озвучивать свою мысль.

— Но почему? С чего ты так решил? — не унимался Андрей.

— Не знаю… Мне так показалось.

На самом деле мне кажется, что я начал понимать природу белой реки. Она поглощала все, что принадлежало этому миру, и в то же время она старалась поглотить и то, что принадлежало другому, нашему миру. Однако поглощать материю другого мира для воды стало большим испытанием, с которым она практически не справлялась. Это были очень смутные, почти еще ничем не подтвержденные догадки, но так могло быть.

Мы просидели еще довольно долго и уже хотели сдаться, как вдруг появились первые ростки. Трава появилась вновь…

— Ха-ха! Я оказался прав! Трава снова выросла! — Счастливо улыбаясь, Андрей несколько раз подпрыгнул на месте, вскидывая руки вверх.

— Жаль… — пробурчал я. — Или моя теория неверна, или… — я немного подумал, — это новая трава.

— Ха! Ты не хочешь сдаваться.

Радостный Андрей, а с ним и такой же радостный Аркашка присели рядом со мной.

— Не переживай, со всеми бывает. К тому же, ты видел, как долго нам пришлось ждать.

На Андреевы радостные крики подошел Николай.

— Я что-то пропустил?

— Ничего особенного. — Я заставил себя улыбнуться, а затем рассказал, чем мы тут занимались и что все это, по моему мнению, значило.

— Ты зря расстраиваешься, — утешил меня Николай. — Теперь мы знаем новые свойства реки и травы.

— Ага, будем писать научный труд, — пошутил я. — Только издавать тут негде. Все издательства и научные сообщества остались в другом мире.

— Любое знание можно использовать, надо только знать как. — Я не ожидал от Николая таких разумных слов. — Надо рассказать об этом всем, авось что-нибудь и придумается. — Он подмигнул.

Мы пошли в общий лагерь, который, вообще-то, находился совсем недалеко. Я даже подумал, что все и так слышали весь наш разговор. Однако то ли они и правда не слушали, погрузившись в свои мысли, то ли не стали меня обижать, так что мне пришлось все рассказывать вновь.

— Давайте проведем испытание все вместе. Может, кому-нибудь придут умные мысли, — предложил Николай.

Энтузиазма в глазах людей я не заметил, но все же народ подтянулся поближе, приготовившись наблюдать.

— Итак, если мы сорвем пучок травы и ничего с ним делать не будем, — я сорвал полупрозрачные травинки, — то, они быстро исчезнут из моих рук и снова появятся на своем месте.

В глазах бывших пассажиров появилось любопытство. Трава появилась довольно быстро.

— А вот теперь я кину этот пучок в воду… — начал я говорить, подходя к воде.

От хлопка никто даже не дернулся, видать, все уже привыкли, а главное, что никто не возмущался.

— Смотрим на пустое место, — улыбнувшись, я обратил их внимание на опустевший кусок земли.

Смотрели довольно долго, причем в абсолютной тишине, пока наконец Тамара Павловна не выдержала и спросила:

— А чего, собственно, мы ждем?

— Когда появится трава, — усмехнулся Николай — чего тут еще можно было пояснить.

— Так травы-то нет! — не удержалась она.

— Вот в этом-то вся загвоздка, — стал пояснять я. — Вода уничтожает траву.

— Но не совсем, — насупившись, встрял Андрей. — Скоро трава снова появится.

— Появится, — подтвердил я.

— Тогда в чем же дело? — Тамара Павловна требовала, чтобы ей всё разжевали и в рот положили.

— Только в этой белой воде трава погибает. Вместо нее вырастает новая! — Я гордым взглядом обвел присутствующих.

— А почему ты уверен, что это новая трава? — не унималась Тамара Павловна.

— Потому что она вырастает, а не появляется! — Я с трудом сдерживался. Что-то в последнее время я стал слишком раздражителен. — Вот смотрите. — Я вырвал еще один пучок, прямо рядом с пустым местом. — Видите, как трава появляется на своем месте?

Тамара Павловна согласно закивала, а остальные смотрели скорее на нее, чем на траву. Сейчас она оказалась более интересным объектом.

— А когда будет появляться трава на том месте, где вырванная трава полетела в реку, тогда увидите, что она не появляется из ниоткуда, а вырастает! — Я так серьезно объяснял, хотя сам наблюдал это явление всего один раз.

— Понятно.

Тамара Павловна выглядела такой серьезной, что я еле-еле сдержал улыбку. Зато Владислав и Николай, стоявшие за ней, улыбались во весь рот, у них была только одна проблема — не засмеяться вслух.

Терпение вскоре начало подводить Владислава, Аркашка вообще играл у входа в грот, зато остальные старались следить за изменениями. Их старания были вознаграждены. Показавшиеся ростки были встречены радостными криками и хлопаньем в ладоши.

— А вполне возможно, что он прав. — Владислав ткнул в меня пальцем.

— Прав он или нет, — заговорил Николай, — но нам надо выбираться отсюда. А для этого необходимо использовать любую возможность.

Все призадумались. Я выдержал паузу, давая остальным осмыслить увиденное. У меня-то были кое-какие мысли на этот счет, не зря же я давно уже думал над этой проблемой. И когда никого не дождался, начал говорить сам.

— А что, если полить этой водой призраков? Тут ведь достаточно попасть на любого из них хотя бы одной капелькой, если я правильно понимаю механизм воздействия воды.

— Сами они купаться не пойдут, — ехидно пошутил Владислав.

— Значит, надо что-то придумать, — ответил я.

Ко мне подбежал Андрей с полупустой полулитровой бутылкой минералки, все еще лежавшей в моем рюкзаке до этого момента.

— Тьфу ты, я и забыл про рюкзак!

Я рассмеялся в голос. Сидят взрослые люди, думают, что делать, а ребенок берет и приносит бутылку, решающую, как сначала показалось, все проблемы. К моему смеху присоединился Николай, а затем и остальные. Отсмеявшись, я взял бутылку и встряхнул ее, рассматривая газовые пузыри.

— А если этой водой травку полить? — поинтересовалась Елена.

Я повернул крышку, с громким шипением пузыри ринулись наружу, увлекая за собой капли воды. Я инстинктивно вытянул руку вперед, стараясь не облиться, вода полилась на траву… Ничего не произошло. Вода разлилась по земле и медленно впиталась, не оставив и следа.

— Значит, эта вода здесь бесполезна, — пробормотал Николай.

— Да и пить ее никто не сможет. — Я попробовал пару капель, так меня снова чуть не вывернуло. — Абсолютно бесполезна, — прохрипел я с трудом, отплевываясь.

Газированная вода была отправлена в белую реку. Река приняла ее, даже не взбулькнув.

Набрать белой воды в бутылку было минутным делом. Со стороны казалось, что в бутылке молоко. Я посмотрел сквозь бутылку на свет. Хотя свет и был мутный, белая вода теперь представлялась несколько иначе, чем пока она была в реке. Красивая, прямо-таки завораживающая, переливчатая субстанция. Теперь никто бы не подумал, что перед ним просто непрозрачная белая вода.

— Я думал, что она как молоко, — прошептал Николай, пристроившись рядом.

Вскоре уже все столпились за моей спиной и с интересом рассматривали содержимое бутылки.

— Вот бы отвезти ее каким-нибудь ученым, — задумчиво сказал Андрей, который уже насмотрелся всяких псевдонаучных фильмов, в которых обязательно присутствовали ученые.

— Может быть, еще и довезем, — подмигнул я ему и немного поболтал воду в бутылке. Вода заиграла новыми красками, казалось, что у нас теперь есть своя радуга, причем яркая, приятная для глаз, самая настоящая радуга.

Аркашка настолько залюбовался на нее, что даже не заметил, как потянулся к бутылке своими маленькими ручонками. Опомнившись в последний момент, он попросил:

— Дай поделжать, пожалуйста.

Я улыбнулся ему и дал.

— Только смотри не открывай. Не дай бог капнешь на травинку и взорвешь тут все. — Я говорил с улыбкой, однако следил за малышом очень внимательно. На самом деле очень не хотелось устраивать неожиданные взрывы.

— Аркашенька, ты только поаккуратнее, — испуганно всплеснула руками Тамара Павловна, наверняка мысленно проклиная меня за такую беспечность.

Однако ничего страшного не произошло. Аркашка так внимательно и бережно обращался с бутылкой, что не то что упасть и открыться, даже вода у нее внутри пошевельнуться не могла. Вот как может влиять на людей, пусть еще и маленьких, настоящая красота.

Аркашка смотрел на воду довольно долго, но никто не решался его поторопить или забрать бутылку. Куда теперь торопиться? В конце концов он сумел оторвать глаза от сияющих красок и так же бережно передал мне бутылку в руки. Только убедившись в том, что я держу бутылку крепко, он ее отпустил.

— Ну что, полюбовались, и хватит, — сказал я, откручивая пробку. — Пора и за дело.

— Ты что, так и будешь ее выливать? — удивился Николай.

— А что? — не понял я.

— А то! Если в воде вверх бьет целый фонтан воды, то на земле… — Он не стал продолжать, надеясь, что я продолжу его фразу. Да и чего там было договаривать, и так все понятно.

— Ясно, ясно, — немного огорченно сказал я. Как-то думалось, что будет очень эффектно, если я смогу капнуть из бутылки недалеко от себя, а там как рванет!.. Но, вообще-то, Николай был прав. Рисковать своей жизнью по такому ерундовому случаю, тем более после всех пережитых приключений, совсем не хотелось. Поэтому я просто спросил:

— А что ты предлагаешь?

— Поставим открытую бутылку поудобнее и бросим в нее что-нибудь издалека, чтобы уронить ее на землю. — Он озвучил свой план, очень довольный собой. Уж не знаю, чего тут так сильно радоваться?

— А чем будем бросать? Тут и камней-то нет, — поинтересовался я.

— Ну, например… ну, например, — заговорил он, осматриваясь. — А хоть бы и мой ремень!

— Тебе не жалко? — быстро спросил я, а сам в голове в это время прорабатывал содержимое рюкзака, наверняка там было хоть что-нибудь полезное, чем и бросить-то не жалко было.

Но все мои предложения были отвергнуты, Николай слишком уж загорелся этой идеей. Наверняка у него и план уже созрел, как бросать. Поддавшись на его уговоры, я согласился.

Прятаться мы решили за холм. Если что-то будет сверху падать, нам, конечно, несдобровать, но вот если сбоку, холм должен был нас защитить.

Тамара Павловна предложила спрятаться в гроте, но мы сразу отвергли эту идею. Если от взрыва обрушатся стенки грота, вот тогда точно будет кранты, — озвучил я общие опасения.

Все, кроме меня и Николая, спрятались. Я поставил бутылку метрах в десяти от Николая, наполовину высунувшегося из-за холма. Подойдя к нему, я сказал:

— Готово. Попадешь?

— Сейчас проверим, — коротко улыбнувшись, ответил он и приготовился к метанию. Он взял ремень за конец, неловко проволок пряжкой по земле, но затем затейливо крутанул ремень вокруг руки. — Не попаду с первого раза, попаду со второго.

Мне очень хотелось посмотреть, но я не стал задерживаться, тоже спрятавшись за холмом и присев рядом со всеми.

— Зажигай, Мамед! — вспомнил я эпизод из фильма «Не бойся, я с тобой».

— Не Мамед, а Махмуд, — поправил меня Владислав, вероятно, вспомнив «Белое солнце пустыни».

Я не успел с ним поспорить, Николай в это время уже раскрутил ремень и бросил. Инстинктивно хотелось зажать уши, многие так и сделали. Но ничего не произошло.

— Не попал? — подождав некоторое время, спросил я.

— Попал, — угрюмо ответил Николай.

— Так что же тогда?

— Кажись, вода не льется.

Мне показалось, что я его недопонял.

— Почему не льется? Ее же там много.

— Не веришь — сам посмотри. — Николай вылез из-за укрытия.

Я рассудил, что, если бы вода могла плюхнуть, она бы уже плюхнула. Мы с Николаем подошли к бутылке одновременно — он справа, я слева. Все выглядело нормально… почти нормально. Вода из бутылки действительно не вылилась, но не просто не вылилась, как мы к этому привыкли — она застыла на самом краю горлышка. Еще миллиметр, и хотя бы капля должна была плюхнуться наружу, но этот миллиметр вода не могла преодолеть, хотя, по всем законам физики, она должна была пролиться. Мы в недоумении чесали в затылках, когда к нам подошел Андрей.

— Не получилось?

— Как видишь… — ответил я задумчиво, а затем опомнился. — Что ты тут делаешь?! Иди скорее в укрытие! Если с тобой чего случится, твоя мама мне потом голову оторвет!

— Да ладно, чего ты шумишь, — отмахнулся он. — Не думаю, что там, — он махнул рукой в сторону укрытия, — намного безопаснее.

Я состроил злобную гримасу и указал пальцем на холм.

— Да ладно, ладно, понял я. — Андрей огорченно поплелся обратно.

— Продолжаем разговор, — сказал я словами Карлсона, поворачиваясь к Николаю, проводив взглядом Андрея за холм.

— А что продолжать-то? — задумчиво удивился он. — Выливать надо.

— Значит, давай выливать.

— Только ты тогда отойди или за меня спрячься, — предложил Николай. — Чтоб если что, досталось только одному.

— Честно говоря, не думаю, что случится что-то особенно страшное. — Я взял бутылку из его рук. — Да и получать вдвоем намного интереснее, чем одному. — Подмигнув, я начал медленно переворачивать бутылку. — Для начала одной капельки должно быть достаточно. — Я повернул бутылку еще сильнее. Жидкость быстро потекла к открытому горлышку. В последний момент мне пришлось немного попридержать ее — кто знает, что случится, если выльется слишком много. Полуотвернувшись, я следил за поведением воды лишь краем глаза. Жидкость подобралась к самому горлышку и остановилась. Я наклонил сильнее, жидкости собралось еще больше, но ни капли не вытекло наружу. Заинтересовавшись и полностью позабыв обо всех опасностях, я уже полностью повернулся и потряс бутылку кверху дном. Вода держалась внутри как приклеенная, точнее, не совсем как приклеенная, внутри бутылки она бултыхалась, как совершенно обычная вода, но наружу она никак не выходила.

— Странно.

— Вот то-то и оно, — поддержал Николай, который смотрел на такое издевательство со стороны воды с нескрываемым интересом.

Я сунул указательный палец внутрь. Вода как вода, бутылка как бутылка, никаких скрытых пленок или пробок, палец совершенно спокойно проходил и внутрь, и наружу. Вытянув мокрый палец, я потряс им, стараясь стряхнуть с него капли. Ничего не получилось. Капли держались за палец как привязанные.

— А-а-а! Она схватила меня! — крикнул я, криво усмехаясь.

— Где? Что? — не понял Николай, озабоченно глядя на мою руку.

Из-за холма появились встревоженные лица.

— Шучу, шучу! — крикнул я и помахал им рукой. — Однако вода с пальца не слезает, — уже намного тише обратился я к Николаю. — Остается попробовать только… — Я не стал договаривать, еще раз макнул палец в воду, присел и прикоснулся мокрым пальцем к траве.

— Ты что?! — воскликнул Николай, но было уже поздно.

Оглядываясь на то время, я содрогаюсь. Так необдуманно и глупо поступить! Ведь взрыв мог и палец оторвать или вообще жизни лишить. Но ничего не произошло. Непонятно каким образом, вода то ли испарилась, то ли впиталась внутрь, но когда я коснулся травы подушечкой указательного пальца, она уже была суха. Зато ноготь и верхняя фаланга все еще белели остатками воды. Стоило мне повернуть палец, как вода исчезла и с него. Вода сама не хотела встречаться с травой.

— Ты это видел? — разочарованно, но в то же время восхищенно спросил я у Николая.

— Видел, конечно, куда же я денусь. — Он присел на корточки рядом со мной. — Надо пойти рассказать нашим, чтобы не волновались.

— Или начали волноваться еще больше, — сострил я.

— Ну, и чего мы добились? — уже второй или третий раз возмущенно спрашивал Владислав. — Ну не хочет вода выливаться на траву, так что ж теперь? Какая нам от этого выгода?

— К сожалению, никакой, — проворчал Николай.

Мы уже успели им все рассказать и даже продемонстрировать уникальные свойства белой воды, причем Тамара Павловна даже успела немного покричать, когда я при ней перевернул бутылку кверху дном без предупреждения.

— Нельзя же так пугать! Предупреждать надо! — почти успокоившись, но все же возмущенно крикнула она, выразительно постучав себя кулаком по лбу.

Я вежливо извинился, с трудом сдерживая прорывавшуюся наружу улыбку.

— Вообще-то, некоторая польза в этом свойстве воды есть, — намекнул я.

— Это какая же?! — все так же раздражительно возопил Владислав.

— Если бы вода сработала, мы бы взорвались сразу же, как вылезли на этот остров. Вот так вот.

Я улыбался, глядя на лица, которые постепенно меняли свое выражение, люди постепенно осознавая произнесенную мною мысль. Владислав нахмурился еще больше; Тамара Павловна, осознав грозившую нам опасность, всплеснула руками; Елена улыбнулась; Николай и Андрей рассмеялись в голос, практически одновременно и глядя друг на друга; Аркашка, толком ничего не поняв, тоже присоединился к ним. И лишь Арина оставалась все такой же грустной. По ее лицу трудно было сказать, услышала она хоть что-нибудь из произнесенного нами.

— То, что мы не взорвались, — это хорошо, но теперь-то нам от этого не легче! Мы не сможем взорвать призраков! — Владислав никак не мог успокоиться, вероятно, он возлагал на траву и на воду большие надежды.

— А может, попробовать? — предложил я. — Вдруг мы сможем вылить немного воды на призраков?

— Ага, и вдруг они взорвутся, — саркастически подвел итог Владислав.

— Попытка — не пытка, пойду попробую. — Николай направился к берегу.

— Это как же? Поплывешь с бутылкой? — осведомился Владислав, семеня рядом.

— Зачем? Плесну на них прямо из воды, и всё. — По лицу Николая можно было прочитать, как он относится к несообразительности своего знакомого.

Владислав промолчал, только нахмурился непонятно чему.

— Может, мне попробовать? — вмешался я.

— Не стоит, — отмахнулся Николай. — Я быстро, туда и обратно, а ты лучше наблюдай.

Когда здоровяк нырнул, народ начал подтягиваться к берегу, всем хотелось посмотреть, что же произойдет.

— Только на Дениса не плесните! — сорвавшись крикнула Арина.

— Хорошо, хорошо, не волнуйся, — долетело в ответ.

Тамара Павловна еще не успела дойти до берега, а Николай уже готов был к первому опыту. Хорошенько примерившись, он открытой ладонью ударил по воде по касательной, взметнув к берегу кучу брызг. Вода полетела на берег, и мы все замерли в ожидании, Николай же предусмотрительно отвернулся. Но ничего не произошло.

— Все одно, — огорченно и раздраженно проворчал Владислав и полез на холм.

Николай плеснул еще несколько раз, вода плюхалась, брызги летели, но падали на берег, не доставая ни до призраков, ни до травы.

— Вода падает на песок… — прошептал я, соображая.

Николай собирался возвращаться, но я предупредил его порыв и крикнул:

— Попробуй выманить их на песок, а потом еще раз плесни водой!

Николай, вероятно, не совсем понял, что к чему, но покорно исполнил мою просьбу — подплыл поближе и попытался привлечь призраков к себе. Он очень старался, да и призраки старались, как могли, однако ни один из них так и не вылез на песок. В конце концов Николай начал уставать и отправился обратно.

Я помог ему выбраться, уж слишком долго он просидел в воде, теперь надо было приходить в себя. Только теперь я начал замечать, что с мокрой одежды на землю не упало ни одной капли, вся вода держалась, а то и испарялась или впитывалась, кто там ее поймет.

— Что-то тяжеловато. — Николай перевалился на спину и остановившимся взглядом стал смотреть на небо.

— Полежи, полежи, очухаешься понемногу, — подбодрил его я.

— Жаль, что зазря старался. — В голосе здоровяка слышалось огорчение.

— А вот это еще неизвестно. Есть у меня кое-какие мыслишки, надо посидеть, подумать.

Я еще немного понаблюдал за призраками на берегу и пошел в грот. Хотелось побыть некоторое время одному и никого и ничего не видеть. Андрей поплелся со мной, но я попросил его пока меня не трогать, и он, понятливо кивнув, вышел из грота.

Увиденное и правда было достойно некоторых размышлений. Я привалился к каменной стенке грота, закрыл глаза и принялся рассуждать.

«Вода не хочет соприкасаться с травой и с призраками… — начал я примерно так. — Вероятно, и с деревьями тоже. Это первое. Зато мы, наши вещи и красные камни вполне могут с этой водой контактировать, пусть и в ущерб себе. Это второе. Вполне возможно, что если бы мы могли поймать призрака и бросить его в воду, с ним произошло бы то же самое, что и с травой, может, даже что-то еще более ужасное, но мы не можем прикасаться к призракам, а это значит, что столкнуть кого-либо из них в воду не получится. Это третье… — Я на секунду открыл глаза, обвел взглядом грот и снова погрузился в размышления. — Хотя нет, это первое с половиной, так как это все та же мысль». Я усмехнулся.

Если бы кто-то наблюдал за мной со стороны и мог читать мои мысли или если бы я говорил вслух, то меня точно сразу записали бы в сумасшедшие и вызвали «скорую помощь», если бы она вообще сюда приезжала. Некоторое время я лежал, глупо улыбаясь, представляя, как у нас на островах появляются санитары с носилками и бегают между призраками, пытаясь вытащить меня отсюда. Стало ужасно смешно, но я с большим трудом поборол в себе зарождавшийся громкий смех и лишь несколько раз слегка хихикнул. Не хватало еще, чтобы сюда еще народ понабежал выяснять, что это меня тут рассмешило. «Итак, вернемся к нашим мыслям, — обратился я сам к себе. — Третье — это то, что призраки не выходят на песок… — Мысль замерла, боясь потеряться. — А что, если они боятся этого песка?!» — Меня чуть не подбросило. Как интересно все получалось!

Я вышел из грота и, ни с кем ни о чем не говоря, направился к берегу. Николай еще спал, остальные разбрелись по острову кто куда и в большинстве своем или наблюдали за призраками, или просто сидели, ничего не делая. Только Андрей с Аркашкой вели какую-то свою интересную игру и ни на кого внимания не обращали.

Не раздумывая, я оттолкнулся от берега и нырнул. Проплыв под водой совсем немного, я вынырнул — очень уж неприятно становилось на душе, когда белая вода закрывала тебя от внешнего мира, как будто тебя закапывали в могилу. К тому же под водой я так и не смог себя заставить открыть глаза, слишком боялся непонятного воздействия воды на глаза — мало ли что, а остаться слепым, да еще в такое время! Ничего хуже придумать было невозможно. Вообще-то, под водой я плавал даже очень хорошо, но здесь свои способности я не то, что не проявил, даже не пытался проявлять.

Я не собирался долго сидеть в воде и делать множество попыток. Попробую раз, другой, и хватит. Вылезти на эту узкую полоску песка просто так не представлялось возможным, призраки в любой момент могли коснуться неосторожного человека своими прозрачными руками. Прямо из воды захватив горсть песка, я запустил им в столпившихся нелюдей. Песок пролетел сквозь них, не нанеся никакого вреда. Создалось впечатление, что они ничего не почувствовали. Несколько желтых крупинок я бросил в воду — тоже никакого эффекта. «Значит, песок совершенно нейтрален», — решил я и поплыл обратно. На берегу меня уже встречали.

— Мы подумали, что ты сошел с ума, — тихо сказала Елена.

— Конечно сошел! — злобно ляпнул Владислав. — Ничего не сказал, а поплыл!

— Ты хотел сам попробовать? — улыбнувшись, спросил я.

Владислав ничего не ответил, сделав вид, что не расслышал мои слова. Эта неровность его настроения начинала действовать на нервы. Не знаешь, как к нему относиться — то ли как к гаду, то ли как к нервному больному человеку. Эти мысли я решил оставить на потом. Сейчас меня интересовало несколько другое. Но остальным я сказал:

— Надежды на песок не оправдались, будем придумывать что-то еще. — Я подмигнул Андрею, все еще вопросительно глядевшему на меня, и снова отправился в грот. Как-то в нем хорошо думалось…

Усталость от воды была, но возбужденное состояние, возникшее оттого, что у меня появилось ощущение, будто очень важный вопрос может быть решен, не давало заснуть. Я снова сел и закрыл глаза.

«Попробуем продолжить незаконченную мысль. Итак, я остановился на третьем пункте, который себя не оправдал. Зато… — Мне никак не удавалось сосредоточиться (что „зато“, зачем „зато“? — сам не понимал). — Призраки не могут выйти на песок, однако они его не боятся. Вода может выйти на песок и не боится его коснуться. А нам надо, чтобы вода и призраки встретились… — Пока ничего не получалось, проблема не решалась. Покумекав и так, и эдак, я решил зайти с другого бока. — Мы не можем стащить в воду призраков, но мы можем сорвать траву… Здесь все дело в траве… Но что в траве?» Вот она, трава, вот что должно нам помочь, но чем? Я должен был это понять.

— Ну ты как? — В грот забежал Андрей и сбил стройный ряд моих мыслей, мгновенно перемешав их.

— Нормально, — ответил я, с трудом приоткрывая глаза — все же очень хотелось не потерять нащупанную мысль.

— Что-нибудь надумал?

— Все дело в траве, — озвучил я свой вывод.

— Что в траве? — не понял Андрей.

— Я еще и сам не знаю, но трава может играть для нас решающую роль.

— Но мы не можем ее взрывать вместе с призраками! И это несмотря на то, что они все время по ней ходят.

— Что? Что ты сказал? — Я прервал его рассуждения почти на полуслове.

— Призраки по ней…

— Ходят! — закончил я за него. — Вот в чем может быть решение!

— Да какая разница, ходят они по траве или земле, — не понял Андрей.

— Ха-ха! Мы найдем выход, мы покинем этот остров! — Я резко встал и сделал несколько радостных танцевально-прыжковых движений. — Надеюсь, на этот раз я не ошибаюсь. Надо бы еще понаблюдать за призраками. Если моя теория верна, то это будет как раз то, что мы сможем использовать.

Быстрым шагом мы вышли из грота и направились к берегу, но постояв немного на самом берегу, я решил, что все же лучше наблюдать всю картину с холма. Однако наверху уже сидел Владислав. Подумав немного, я решил на все плюнуть и полез наверх. Андрей не отставал. Хорошо, что Аркашка в это время сидел рядом с мамой и что-то ей рассказывал взахлеб. Тамара Павловна слушала его рассеянно, но для меня сейчас это было неважно. Главное, что Аркашка не будет отвлекать от наблюдений.

— Что нам наблюдать? — попробовал уточнить Андрей.

— Надо постараться заметить, призраки ходят только по траве или все же они могут наступать и на различные другие поверхности.

Мы долго сидели, следя за медленно перемещающимися призраками. На острове ничего не изменилось. Поездов не было, так что особое внимание привлекала только та часть призраков, что топталась туда-сюда по острову. Николай успел проснуться и присоединиться к нам, прежде чем я решился раскрыть свою мысль всем остальным. Когда он подошел, я лишь рассказал ему про неудачу с песком. И в это время показался первый вагон.

Снова нам пришлось наблюдать картину поглощения или перерождения призраков в людей или людей в призраков.

— Призраки могут заходить в вагоны, а ведь там травы нет, — заметил Андрей.

— Действительно… — проворчал я. Так рушилась моя теория.

— Это вы про что? — не понял Николай, естественно, не знавший о наших разговорах. Пришлось ему все объяснить.

— Очередная бредовая идея, которая не сработает, — проворчал Владислав.

— Но хоть что-то должно сработать. — Я не собирался униматься. Надо было пробовать, пытаться, делать опыты. Не сидеть же сложа руки!

— В общем, — наконец решился я, — надо попробовать пробраться на остров и повзрывать хоть немного травы.

— И кто этим займется?

Манера Владислава влезать в разговор без приглашения уже давно меня злила. Что-то он снова начал нарываться. Хоть бы достать где-нибудь успокоительных таблеток, что ли. Однако, если разобраться, вряд ли он смог бы их здесь съесть, наверняка так же вывернуло бы потом, как и после еды.

Николай тоже обратил на это внимание и недобро посмотрел на Владислава. Тот немного расслабился и, как бы виновато, опустил голову.

— Я этим и займусь, — четко чеканя каждое слово, ответил я.

— Только ты поосторожней там. — Николай провожал меня к реке. — Теперь ведь придется не только бегать.

— Не волнуйся, разберусь, — улыбнулся я, показывая этим, что не огрызнулся на его вопрос, а шутливо ответил.

— Помогать надо?

— В смысле отвлекать? Нет, не стоит. Попробую сам, правда, еще пока не уверен, насколько это получится.

— Чего ты сам попробуешь? — подошла Елена. — Сам же видел, что Владислав один не справился, а он пловец хоть куда. — Она говорила мягким, но серьезным голосом.

— Значит, придется использовать старую тактику, — подмигнул мне Николай.

— Да уж, — мрачно ответил я — слишком уж не хотелось напрягать всех остальных. Вдруг и эта идея окажется неверна, а я тут гонять буду двух хороших людей просто так.

— Думаю, Арину подключать на этот раз не будем. — Николай показал на нее взглядом. Бедняжка сидела на самом берегу и смотрела на воду, лишь изредка поднимая глаза, чтобы поглядеть на призрак Дениса.

— Я помогу, — неожиданно подошел Владислав.

— Хорошо. — Я внимательно посмотрел на него. Какой-то безумный взгляд и резкие движения говорили, что с ним что-то не так, но вмешиваться в его решение я не собирался.

Мы бросились в воду практически одновременно, аккуратно нырнув одной шеренгой. Наверняка со стороны это смотрелось красиво.

— Я буду наверху! — крикнул Андрей, убегая к холму.

— Давай, давай, — прошептал я, тряхнув головой.

— Эй, поаккуратней, — шутливо проворчал Николай, вынырнувший рядом. — Вдруг эта взрывоопасная вода в глаза попадет?

— Не думаю, что случится что-нибудь страшное, — ответил я, направляясь к противоположному берегу.

— Думай, не думай, а страшновато. — Николай, не отставая и не обгоняя, плыл рядом.

— Расплываемся ненадолго, — скомандовал я. Надо же было Елене и Николаю стягивать на себя как можно больше призраков! Мы использовали ту же тактику, призраки даже не собирались учиться на своих ошибках.

— Спасибо всем, я погнал, — сказал я, когда призраки уже собрались единой толпой.

— Давай, — подбодрил меня Николай. Елена коротко кивнула.

Я что есть сил поплыл по диагонали к берегу. Скорость я набрал приличную, так что не сомневался в успехе.

— Эй! Ты куда? — услышал я голос Николая.

Слегка повернув голову, я увидел набирающего ход Владислава.

— Что ты делаешь?

— Плыву вместе с тобой на берег, — коротко, как-то комкая слова, пробурчал он.

«Вот зараза!» — выругался я про себя. Таким образом мы могли помешать друг другу, а это уж смерти подобно.

— Что ж сразу не предупредил? — Моему возмущению не было предела.

— А я только сейчас решил.

Владислав все прибавлял и прибавлял, а так как он плавал гораздо лучше меня, то вскоре начал меня обгонять. Я уже не стал ничего говорить или кричать, не хотелось сбивать дыхание — до берега оставалось всего ничего.

Владислав выскочил на берег на пару секунд быстрее, однако призраки все равно не успели меня перехватить, и я выскочил из воды, как пробка из бутылки, практически тотчас оказавшись на ногах.

— Сначала надо отбежать, так сказать, обезопасить себя, — тяжело дыша после стремительного плавания, пропыхтел я, набирая скорость. Теперь уже преимущество было у меня. Владислав явно не мог соревноваться со мной в беге.

— И что дальше? — Пока что он дышал довольно размеренно, казалось, плавание совсем не утомило его.

— Начнем рвать траву и кидать в воду, что же еще? — удивился я. Он же слышал весь наш разговор, к чему эти вопросы?

Мы побежали к свободному от призраков куску берега.

— Попробуем здесь, — решил я и на бегу вырвал небольшой клок травы.

Мы были недалеко от воды, так что через пару шагов я уже бросил бедную травку в белую речку. Взрыв, столб воды… Все как обычно. Интересно, как там почувствовали этот взрыв наши? Сейчас было не до этого. Я начал лихорадочно рвать траву и бросать ее в воду. Вскоре взрывы слились в один бешеный рев. Владислав не сразу, но присоединился ко мне, удвоив результативность наших усилий.

— Присматривай за призраками! — крикнул я, стараясь перекричать взрывы. Слишком уж беспечным выглядел Владислав, повернулся спиной к врагам — где же такое видано?

Владислав отмахнулся, однако бросив очередной пучок, повернулся к противнику полубоком.

Мы довольно быстро расчистили большой кусок берега. Трава рвалась очень легко и целыми пучками, так что работа у нас спорилась.

— Уходим! — крикнул я. Призраки уже оказались слишком близко.

Отбежав на несколько метров, я обернулся. Владислав продолжал рвать траву, не обращая на призраков никакого внимания.

«Оглох он, что ли?» Я побежал обратно, время еще было.

— Уходим! Быстрее!

Я решил, что в крайнем случае столкну его в воду, если тот так и не придет в себя. Но Владислав наконец-то понял, чего я от него добиваюсь, и резко рванул с места, чуть не сбив меня с ног. В последний момент мне удалось увернуться.

— Нельзя поаккуратнее?! — саркастично спросил я его, догоняя.

— Так получилось, — резко ответил он.

Мне не понравился его тон, но не время было устраивать разборки.

Призраков мы миновали с большим трудом, еще немного — и пришлось бы нырять.

— Ты не заметил, они вышли на землю без травы? — спросил я, пытаясь сгладить его резкость.

— Не заметил. — Его тон не менялся.

Мы отбежали к другому куску берега и снова принялись вырывать траву. Дело шло отлично, трава летела в реку не переставая, однако я стал задумываться: «А как же мы проверим призраков, если сами все время убегаем с места, очищенного от травы?»

— Бежим лучше к мосту, там проверим! — крикнул я Владиславу и направился в сторону каменного моста. Я не перешел на бег до тех пор, пока Владислав не последовал за мной. Мало ли, снова пришлось бы возвращаться. На этот раз я все время находился немного впереди него, стараясь не попадаться на его пути. Быть сбитым под ноги полупрозрачных тварей очень не хотелось. По дороге я периодически срывал пучки травы, надеясь, что Андрей со своего наблюдательного пункта сумеет разглядеть, будут призраки ходить по пустой земле или нет. «Да, но на мосту травы не было, а призраки по нему ходили». Во мне зародился очередной червячок сомнения, но раз уж решился на что-то, надо идти до конца.

Приостановившись у входа на мост, я рвал траву и сбрасывал её с моста. Хорошо, что она успевала долетать до воды, прежде чем испарялась и снова появлялась на своем месте.

— Рви здесь, я попробую успеть на той стороне! — крикнул я подоспевшему Владиславу.

Тот ничего не ответил, но я уже не обращал на него никакого внимания. К той стороне еще надо было успеть добежать. План у меня был простой — подбежать и сорвать первый ряд травы, оставив между мостом и островом пустую землю. Как же я радовался своей физической подготовке!

До ближайшего призрака было более пяти метров, когда я приступил к вырыванию травы. Учитывая, что рвать приходилось всего ничего, — что такое один ряд по сравнению с куском берега?! Так что я успел закончить до того, как призраки подошли. Теперь оставалось только наблюдать.

— Ты все сделал? — улыбаясь, повернулся я к Владиславу. От неожиданности я чуть не подпрыгнул — тот стоял всего в нескольких сантиметрах от меня и изучающе смотрел на мои действия. Мою улыбку как ветром сдуло. — Ты что? Ты не перекрыл им проход?! — Я спрашивал, хотя и сам не был уверен в том, что пустая земля сумеет сдержать призраков. С той стороны, где должен был очистить землю Владислав, на мост вступили призраки…

— Не сработало?! — крикнул я ему, хотя находился с ним почти нос к носу. — Ты всю траву сорвал?!

Криком я надеялся привести его в чувство. Владислав лишь пялился на меня и бессмысленно улыбался.

— Чертов идиот! — Я отвесил ему звонкую пощечину — надо же было как-то его в себя приводить. Никакого результата.

Краем глаза я следил за своей стороной моста. Призраки собрались у образовавшейся черты и остановились, дальше они не шли.

— Они не могут пройти без травы! Ты видишь?! — кричал я Владиславу, но все было тщетно, в тот момент мне показалось, что он сошел с ума.

— Я не успел, — неожиданно ответил он.

— Что не успел? — не понял я.

— Сорвать всю траву, — пояснил он, все также глупо улыбаясь.

— А и черт с ней, — махнул я рукой. — Главное, что мы узнали про…

Владислав не дал мне закончить.

— Мы уже вряд ли что-то успеем сделать. — Он неприятно улыбнулся и шагнул на меня.

Я отшатнулся, сделав шаг назад. Он неуклюже потянулся за мной, зацепился ногой за ногу и повалился на меня. Владислав был очень тяжелый, а тут еще обессиленность организма. Я повалился назад и сел на каменный мост. Затем быстро выбрался из-под Владислава.

— Ты о чем? — Я не понимал, что происходит.

— Ни о чем. — Владислав ощерился и прыгнул прямо на меня…

Случайно я среагировал или сработали рефлексы, но в последний момент я сумел уйти с линии его атаки. Полностью увернуться не получилось, он задел меня рукой по плечу, но сам пролетел дальше. Сильным ударом меня развернуло и бросило на камень. Больно ударившись головой о парапет, я не сразу сообразил, что произошло дальше. Кровавое марево заволакивало глаза. Так что все произошедшее в дальнейшем я смог описать только после некоторого осмысления.

Пролетев мимо меня, Владислав рухнул на землю за мостом. Он только попытался подняться, как призрак наклонился и положил ему руку на спину. Владислав посмотрел на меня унылым, несчастным взглядом, затем лицо его разгладилось, превратившись в застывшую маску. Дальше произошло что-то невообразимое — очертания несчастного начали светлеть и истончаться. Он становился все прозрачнее и прозрачнее. Он становился призраком. Однако сзади него призрак начал, наоборот, набирать краски, становиться все ярче и привычнее — он становился человеком.

Я смотрел на все это, а голова болела нещадно. Потрогав затылок, я почувствовал на руках липкую жижу. «Вот только истечь кровью мне здесь не хватало», — подумал я и обернулся. Призраки с противоположного конца моста неумолимо приближались. Мне показалось, что я начал терять сознание, слишком уж все кружилось перед глазами и выглядело так нереально, что и описать трудно. Вскоре только лицо нового призрака напоминало о том, что существовал когда-то такой человек, как Владислав. Зато теперь появился новый человек! Он обалдело оглядывался по сторонам, совершенно не понимая, что с ним случилось. Призраки его не трогали. Странно и непонятно — настоящий это человек или нет?

— Беги за мной! — с трудом крикнул я. Но тот лишь рассеянно посмотрел в мою сторону, а затем вскочил на ноги. Больше я не мог на него смотреть — призраки приближались.

С огромным трудом поднявшись и облокотившись о парапет, я последний раз взглянул на бывшего Владислава, затем на нового человека, который, похоже, уже очухался и пытался куда-то убежать. Затем я перевалился через каменный парапет и рухнул в воду. Плыть предстояло очень далеко, я боялся, что не успею, однако вынырнув, начал грести изо всех оставшихся сил. Что происходило там на мосту, я уже не видел, видел только воду, белую-белую воду. Единственное, на что я обращал внимание — это сторона, в которую плыву. Я должен был вернуться на наш спасительный островок, и я греб к нему, греб…

Очнулся я уже на островке. Под головой у меня лежала куртка из рюкзака, а руки были сложены на груди.

— Я уже умер? — Вопрос звучал скорее шутливо, чем серьезно.

Ко мне сразу подбежал Андрей.

— Живой? Ты живой? — Он присел рядом.

— Как видишь. — Улыбка получилась несколько натянутой, сил совершенно не было.

— Как раз я вижу что-то невразумительное, — мрачно сказал он, отвернувшись к реке.

— Ладно тебе, — буркнул я. — Лучше расскажи что же случилось?

Услышав наш разговор, к нам подошли и остальные. Даже Аркашка присел неподалеку и сидел совершенно тихо, слушая наш разговор. Говорить начал Андрей, остальные только иногда вставляли свои замечания. Вот что у них получилось:

Наше освобождение от травы части берега, конечно же, оказалось напрасным. Призраки преследовали нас, поэтому заходить на самую кромку и не собирались, но зато когда я срывал траву по дороге, со стороны было видно, как призраки начинали обходить эти места. Мост же дал полное подтверждение моей теории. С той стороны, где подходы к мосту расчищал я, призраки еще долго не могли там пройти, да, собственно, до того момента, пока трава не появилась вновь. Владислав траву вообще не рвал. Подбежав вслед за мной к мосту, он остановился и просто стоял, тупо глядя то на приближающихся призраков, то на меня. Затем он медленно пошел ко мне. Что было дальше, я и сам знал.

— Я не совсем понял, что у вас там произошло, — продолжал Андрей. — Вы поссорились? Почему он напал на тебя?

— Я не знаю. — Ответ давался мне с трудом. — У меня было впечатление, что он сошел с ума.

На некоторое время все замолчали. Я посмотрел на Елену. Бедняжка, видимо, она и так переживала за своего мужа, несмотря на всю его вредность, а тут еще такой удар. Однако она старалась держаться.

— Что же там дальше произошло? Вы поняли, откуда взялся другой человек? — Я не очень-то рассчитывал на свою память, слишком уж все выглядело фантастичным, прямо как во сне. Мне нужно было удостовериться, что остальные видели то же самое.

— Когда Владислава коснулось привидение, — говорить стал Николай. — То сам Владислав начал превращаться в привидение, а вот привидение, коснувшееся его, превратилось в человека.

— Значит, мои глаза меня не обманули, — прошептал я, хотя самому очень трудно было поверить в такое развитие событий.

— Если ты видел то же самое, то да. — Николай горько улыбнулся.

— Но что же стало с этим человеком? Я пытался позвать его с собой, но он меня не послушал. — Толстый человечек в деловом костюме и белой рубашке как живой стоял перед моим мысленным взором.

— Некоторое время он стоял и ничего не делал, потом как будто проснулся и побежал к станции, — рассказывал далее Николай. — Точнее, к тому месту, куда приходит поезд. Настоящей станцией остановку в такой пустынной местности и не назовешь. — Своими отступлениями Николай пытался отвлечь нас от неприятных мыслей. — Некоторое время привидения не обращали на него внимания, но вскоре, когда тот стоял уже у самых рельсов, все бросились на него. Мужик продержался недолго, слишком уж нервным он мне показался, да и двигался тяжеловато. Его быстро окружили, и уже другое привидение воткнуло ему в спину свою руку. Произошло то же самое, что и с Владиславом. Мужик превратился в привидение, а привидение — в молодую женщину с длинными русыми распущенными волосами, в серой блузке и в длинной серой юбке. Женщина постояла некоторое время, приходя в себя, затем быстро окинула остров взглядом и закричала. Мы крикнули ей, чтобы она пробиралась к нам. Она попыталась, но попытка была заранее обречена, тот мужик собрал вокруг себя слишком много привидений, которые еще не успели разбрестись по острову. Прорваться у нее не получилось.

Он сделал длинную паузу, переводя дух, но никто не захотел заканчивать рассказ за него. Андрей так вообще отвернулся, как будто все, что здесь говорилось, его совершенно не касалось. Зато Аркашка сидел разинув рот, пытаясь уловить суть происходящего. Сомневаюсь, что он сам видел произошедшее, да и понимал ли он все то, о чем рассказывал Николай? Вообще-то, это было не так уж и важно…

Между тем Николай продолжал:

— Таких превращений произошло еще два. На втором приехал поезд, в который и прорвался седобородый низенький старичок. Если я правильно разглядел, старичок сумел продержаться в вагоне и уехать. — Снова последовала долгая пауза, во время которой Николай внимательно глядел мне в глаза. — Ты представляешь?! Он смог уехать из этого полупрозрачного мира! Уехать! — На Николая спасение этого человека произвело неизгладимое впечатление.

— Что ж, это подтверждает лишь то, что отсюда можно уехать, вопрос только как добраться до вагона вовремя. — Я немного поумерил пыл Николая, однако сам в душе очень даже радовался открывающимся перспективам.

— Главное, что у нас есть шанс, — озвучил мою мысль Николай.

— Так вы поняли, что все это значит? — не унимался я.

— Судя по всему, здесь происходит замена людей на привидений и наоборот, — взяла слово Елена и стала пояснять, глядя куда-то в землю: — Тот, кого коснется привидение, сам становится привидением, однако привидение, вероятно, забирая жизненную силу или еще что-то, обратно превращается в человека, которым, собственно, и было до превращения.

Увидев мужичка, я подумал о чем-то похожем, но Елена сумела объяснить все легко и понятно. Мы сидели и думали, никому не хотелось прерывать молчание, каждый сейчас обитал в своих мечтах.

— Значит, для человека, превращенного в призрака, еще не все потеряно? — с надеждой спросила Арина.

Самое интересное, что я, Андрей и Арина называли полупрозрачных людей призраками, а Николай, Елена и Тамара Павловна называли их привидениями. Как их на данный момент называл Аркашка, я не слышал, он мог примкнуть и к нам, набравшись слов от Андрея.

— Судя по всему, да, — собравшись с духом, ответила Елена, для которой теперь этот вопрос стал столь же важен. — Но для этого кто-то должен с ним обменяться своим телом, точнее, жизненной сущностью.

Честно говоря, я с трудом представлял себе, что такое жизненная сущность, да и остальные, как я думаю, имели об этом весьма смутные представления, но всем понравилась такая формулировка, так что никто не стал оспаривать слов Елены.

— Только ты не думай обмениваться с Денисом, — сразу понял направление ее мыслей Николай. — Этим ты его не спасешь, а себя погубишь. Тебе надо самой выбраться отсюда, а затем ждать, когда и у него это получится.

— Но как у него может получиться, если он все время торчит напротив нас? Он даже к поезду не подходит!

Замечание было резонным.

— Призраки постепенно меняются местами, — тихо, но четко проговорил Андрей.

— Что?

— Как?

— Почему ты так решил?

— Я все время, пока мы здесь находимся, стараюсь наблюдать за перемещением призраков, а после того, как Арина сказала, что у призраков разные физиономии, я решил приглядеться к ним получше. — Он немного смешался, видя, что все взрослые с интересом слушают его размышления. — В общем, призраки меняются местами, вполне возможно, что по кругу.

— Это что же — круговорот призраков в природе? — пошутил я.

— Тогда уж круговорот призраков на островах, — улыбнувшись, ответил Андрей.

— Но Денис как стоял возле берега, так и стоит! — не удержалась Арина.

— Боюсь, пока мы разговаривали, призрак Дениса уже направился в сторону моста.

Арина вскрикнула и побежала к берегу.

— Но как же тогда с гуляющими привидениями? — осведомился Николай.

— Точно не знаю. Слишком трудно за всеми уследить, они такие одинаковые, — огорчился Андрей.

— Вероятно, это призрачный патруль, — поддержал я его. — Издалека их лиц действительно не разглядеть.

— Хех, — усмехнулся Николай, — смешно получается.

— Что смешно? — не понял я.

— Да название — «Призрачный патруль». — Николай рассмеялся. — Я его встречал в каком-то фильме.

— В фильмах можно и не такое встретить. — Я выдавил из себя улыбку. — Короче, как я понимаю, надо еще немного понаблюдать.

— А что еще остается делать? — проворчала Тамара Павловна, впервые за все это время подавшая голос.

— Но ведь моя идея с травой оказалась верной! — воскликнул я. Чувство собственной правоты помогло мне найти силы для того, чтобы приподняться, но затем я снова рухнул на землю.

— Эй, ты пока поосторожней. — Николай поправил рюкзак под моей головой. — Силы е тебе еще явно не вернулись.

— А как мне все-таки удалось доплыть? После падения в воду я почти ничего не помню. — Я полуприкрыл глаза, так как снова очень даже сильно захотелось спать.

— Доплыть! — фыркнул Николай. — Если бы мы не подоспели, так бы ты и утонул между тех островов.

— Кто «мы»? — слабо прошептал я — остатки сил начали покидать мое уставшее тело.

— Я и Елена, кто же еще? — немного обиженно вопросом на вопрос ответил Николай.

— Спасибо…

Я уже не слышал, как Николай рассказывал про их бешеный заплыв. А ведь они и правда должны были плыть как бешеные, чтобы успеть перехватить меня до того, как вода заберет мое измученное тело. Потом я еще долго анализировал эту ситуацию. Почему же я так ослаб? Понятно, что вода ослабляла, но эта усталость особого рода. Да, я потерял какое-то количество крови, но как только я нырнул, рана затянулась, и крови больше не вытекало. Но уже потерянная кровь в наложении на жесточайшую усталость полностью лишили меня каких бы то ни было сил. Они успели как раз вовремя, точнее, Николай успел подхватить меня и перевернуть на спину, держа голову над водой. Елена присоединилась чуть позже. Вдвоем они кое-как дотащили меня до берега. Я был им бесконечно благодарен, но в данный момент я мог лишь спать. В этом мире по-настоящему реальным оказался только сон. Только он помогал вернуть потраченные силы, только он давал нам не сойти с ума.

Я барахтался в белой молочной реке, не в силах приблизиться к берегу. Я молотил руками изо всех сил, я работал ногами, но ничего не получалось. Берег как был далеко, так там и оставался. Силы кончались, руки работали все медленнее и медленнее, вскоре они только слегка перебирали воду. Ноги двигались ужасающе вяло и с огромным трудом, казалось, что к ним привязали тяжкий груз, с которым они были справиться не в состоянии. Как же трудно, оказывается, плавать!.. Что-то схватило меня за ногу и дернуло, увлекая под воду. Я попытался крикнуть, но вода тут же заткнула мне глотку, заставив поперхнуться. В воде белым бело, ничего и никого не видать, но кто-то все еще тащил меня за ногу. Я попытался отбиваться, но все без толку. Я больше не мог бороться, ноги свело сильной судорогой, от боли скрючив мое тело. Воздуха в легких не хватало, вот-вот я должен был вздохнуть.

— Ты здесь лишний. Тебе нечего здесь делать. Ты — ничто… — прозвучал в голове голос, лишенный всяких эмоций. — Ты навсегда останешься ничем. Ты — пленник этого острова. Острова, которого тебе не дано постигнуть.

Я закричал. Вода хлынула в горло, забивая крик обратно внутрь моего тела. Воздуха не хватало. Я сделал резкий вдох и… сел.

Я сидел у самого холма. Рюкзак все так же лежал на земле, вероятно, еще совсем недавно на нем лежала моя голова. Вдалеке о чем-то переговаривались Николай и Андрей, хотя понятие «далеко» на небольшом островке, конечно, относительное. Я никого не видел, наверно, все находились за холмом или на холме. Ко мне вернулись силы. Теперь можно было подняться, осмотреться. Хотя что здесь осматривать? Мир совершенно не менялся.

Вначале дышалось очень тяжело — сказывалось переживание ужасного сна. Легкие стремились зарядиться кислородом как можно более полно, в то время как я, старался привести себя в норму.

— Какой ужасный, отвратительный сон, — проворчал я себе под нос и пошел к остальным. Про такой сон я решил пока никому ничего не рассказывать. Всем хватает нервных потрясений и без всякой белиберды.

— О-о, кто к нам явился! — встретил меня радостным возгласом Николай. — Я уж думал, ты так и будешь спать до самого вечера.

— А разве здесь бывает вечер? — улыбнувшись, спросил я.

— В том-то и дело, что нет. — Николай задорно засмеялся.

За то время, что меня не было, они все вместе старательно следили за перемещениями призраков. Оказалось, что основная перетасовка происходит только тогда, когда приезжает поезд. Именно в это время какая-то часть призраков умудряется превратиться в людей, превратив остальных людей в призраков, и уехать из этого мира. Сначала думали, что только новоявленные призраки (хотя за дальностью и трудностью распознавания призраков думали не совсем точно, из-за чего и появилось недопонимание) перемещались в самый дальний угол (мы его назвали правый верхний), где и стояли, ожидая дальнейших изменений. На самом деле в правый верхний перемещались все призраки, атаковавшие на тот момент поезд. А это, в свою очередь, означало, что призраки, не использовавшие свой шанс на возвращение, вынуждены были снова ждать своей очереди, причем не очереди на выезд отсюда, а очереди на то, чтобы только получить шанс уехать отсюда.

— Так призракам-неудачникам здесь можно крутиться целую вечность, — прокомментировал такое положение дел Андрей.

Однако рано или поздно наверняка каждый из призраков умудрялся вырвать себе местечко в вагончике. Как ни странно, эта информация вполне успокоила Арину, которая хоть и продолжала глазами выискивать своего Дениса, все же теперь была настроена на побег с этого острова. Единственное, что ее волновало, так это то, что у Дениса болела нога.

— Он ведь не сможет бороться с остальными призраками на равных, — говорила она со слезами на глазах.

Но Николай и Елена, да, кстати, и Тамара Павловна очень быстро убедили ее, что ничего подобного, что, как она может видеть, все призраки здесь равны. Бегают с одинаковой скоростью, никто не хромает, а ведь наверняка среди них есть и старики со старушками и маленькие дети.

— Денису, может быть, даже повезло, — говорила Тамара Павловна. — Вылечился за бесплатно.

— Но ведь еще неизвестно, в каком виде он снова предстанет после возвращения из мира призраков, — спорила Арина. — Вдруг все люди возвращаются к тому, с чем они сюда попали?

С этим было трудно спорить, да никто и не пытался. Главное, что у всех призраков были одинаковые шансы попасть в уезжающий вагон.

— Хуже всего приходится привидениям, дежурство которых выпадает на ночные и раннеутрешние поезда, — на ходу придумывая смешные словосочетания, говорил Николай. — Там людей намного меньше, так что и привидениям негде разгуляться.

Но так как призраки менялись неравномерно, у каждой группы была возможность попасть как на полные вагоны, так и на пустые.

— А не проще ли самим сразу стать привидениями и получить, так сказать, официальный доступ к поездам? — неожиданно спросила Тамара Павловна.

Все замолчали и уставились на нее. Кощунственная мысль, которая, если разобраться, не была лишена здравого смысла. Но почему-то никому она в голову раньше не приходила, да и когда пришла, особого доверия не вызвала.

— А давайте на Аркашке и проверим? — так же неожиданно вопросом на вопрос ответил Николай.

Теперь уже пришел черед Тамары Павловны разинуть рот и смотреть на нас с изумлением.

— Да что вы говорите?! — через некоторое время, придя в себя, завопила она. — Вот на себе и проверяйте.

— Так не мы же такой вариант предложили. — Николай старался говорить как можно более шутливо, нас и так осталось слишком мало, не хватало еще всем перессориться.

— Я для того предложила, что другого выхода пока не вижу! — взвизгнула Тамара Павловна. — Что же вы за идиоты такие! Выхода нет! Другого варианта нет!

— Может, мы все же попробуем что-нибудь иное для начала? — подчеркнуто вежливо и стараясь ободряюще улыбаться, сказал я. — Ведь если все планы нашего спасения провалятся, то мы как раз приступим к исполнению плана превращения в призраков с дальнейшим возможным вариантом превратиться в человека.

Тамара Павловна обиженно надулась, посильнее прижала к себе Аркашку и отвернулась от нас, показывая тем самым, что в дальнейшем обсуждении проблемы она принимать участия не будет.

Никакого особого плана ни у кого не нашлось. Сначала хотели попробовать передвигаться к поезду, постепенно вырывая траву, как бы освобождая путь, но какие же призраки могли нам такое позволить? Затем последовали еще предложения, но все они, по большому счету, даже не достойны вашего внимания. Полная чушь. Так что пока мы могли сойтись только на том, что кто-то должен был очистить от травы все входы в один из вагонов. Так мы могли бы спокойно забраться внутрь и пережить дальнейшее нападение, пока поезд не уехал бы от этих островов.

— Но нам надо каким-то образом вылезти на берег всем вместе! — высказал свою мысль Андрей. — Иначе как мы сможем вместе уехать?

Это был сложный вопрос. Я, Николай, Елена, скорее всего, и Арина сумеем прорваться, но что делать с ребятами и Тамарой Павловной?

Прошло уже поезда четыре, а мы все спорили, обсуждали возможные варианты спасения и всё еще не могли прийти к какому-то одному приемлемому решению. Николай предлагал провезти Аркашку на себе, я должен был проплыть с Андреем, затем вернуться и, пока ребята будут бегать по острову, попробовать доставить Тамару Павловну. Честно говоря, все это на словах звучало легко и понятно, но на самом деле все наше спасение быстро превратилось бы в полный хаос.

Мы старались спорить как можно тише, но Тамара Павловна не могла не слышать наших слов. А камнем преткновения всех наших планов была именно она и дети. Только сейчас, когда все прошло, я смог оценить выдержку этой женщины. Ведь очень неприятно, когда обсуждают, как тебя спасать, при том что в душе наверняка считают тебя обузой. Не знаю, что бы она сделала, будь одна, но с нею был сын, а его она бросить никак не могла. Так что ей приходилось слушать наши разговоры и терпеть. На самом деле ее предложение по поводу того, чтобы не мучиться, а сразу превратиться в призраков и встать, так сказать, в общую очередь было вполне логичным. Но никто точно не знал, какие изменения появляются у людей после таких превращений. Вдруг у человека отнимается что-то важное, значимое? Никто не разговаривал с превращенным из призрака в человека. А с людьми могло случиться все что угодно — от потери внутренних органов до потери чувств или способности мыслить, да мало ли чего еще!

В спорах, как известно, рождается истина. В конце концов мы выработали что-то более-менее похожее на план. Ничего сложного, на первый взгляд, но более рационального не придумывалось. Итак, план состоял в том, что я или Николай, а может, и вместе высаживаемся на берег и стараемся расчистить берег от травы, причем чем больший кусок расчистим, тем лучше. Таким образом мы сможем помочь остальным безопасно выбраться на берег.

— Эх, если бы у нас был какой-нибудь аппарат, способный выдергивать эту чертову траву! — предположил Николай.

— Ага, газонокосилка, — рассмеялся я.

Смехом меня поддержал и Андрей:

— Да хоть и газонокосилка. Ехала бы себе, а мы за ней, спокойно так, отдыхающе, — размечтался он.

— Если бы да кабы, — прервал я его мечты.

— Это да. — Николай выглядел расстроенным.

Итак, мы должны были выбраться на берег, добраться до поезда и перед дверями одного из вагонов оборвать всю траву. Вот тогда мы могли спасти и людей внутри вагона, и себя. Однако существовало, как минимум, два затруднения. Первое — это мосты. Быстро преодолеть мост, так, чтобы нас не окружили, представлялось не таким уж легким делом. А вот второе затруднение — это сорвать траву перед дверями и успеть бросить ее в воду. Боюсь, что с этим мог справиться только я. Трава слишком быстро исчезала из рук. Предстояло схватить сразу несколько пучков, пробежать к реке, бросить туда все, что не исчезнет, бежать обратно за новой партией, и так далее. Дело предстояло довольно трудное. Для тренировки я попробовал побегать вокруг нашего холма. Срывал пучок травы и бежал что есть духу. До того, как исчезала вся трава, я успевал оббежать весь холм и даже немного дальше. Получалось, что я могу пробежать около ста пятидесяти метров, прежде чем вся трава исчезала из моих рук. Сколько метров от вагонов до воды? Этого мы не знали. На глаз должно было хватить, но на практике все могло оказаться не так хорошо. К тому же, когда я бегал вокруг холма, естественно пробегал меньше, чем если бы бежал по прямой, повороты, хочешь не хочешь, поглощали какую-то часть скорости, но и на большом острове мне могли мешать призраки, а это значило, что бег вряд ли мог стать легкой прогулкой. К тому же все это я должен был проделать после белой реки, забирающей силы, после вырывания травы для освобождения небольшой части острова от призраков, затем еще предстояло всем вместе добраться до моста (что большой толпой сделать намного труднее, чем одному), затем преодолеть его, начинать расчищать место перед вагонами до того, как там соберутся призраки. Хорошенько провернув весь этот план в голове, я никак не мог поверить в его успех. Но что нам еще оставалось?

— Мне надо проверить, успею ли я вообще донести траву до реки, — наконец решил я после третьего или четвертого забега на нашем островке. Ведь если все упрется в то, что я не буду успевать, то все надо менять, весь план тогда не годится.

Все согласились с моим решением и без всяких вопросов приготовились к отвлекающему маневру.

Думаю, не стоит повторять, что призраки действовали совершенно предсказуемо. Теперь, вылезая, я имел довольно большое преимущество, так что убежать от ближайших преследователей труда не составляло. На этот раз я сразу побежал к мосту. Как хорошо, что призраки на другой половине острова начинали на меня реагировать только тогда, когда я пробегал уже половину моста. Это могло нам дать некоторое преимущество. Собственно, мне это преимущество уже было предоставлено, так что я проскочил мост как ни в чем не бывало. И почему в первый раз у меня ничего не получилось? Вполне возможно, что гуляющие, или, как мы их теперь называли «патрулирующие», призраки случайно оказались рядом или же группа, ждущая поезд, была более многочисленна, — не знаю, но факт остается фактом, на этот раз я легко преодолел мост, и никто мне помешать не успел. Вот теперь наступал момент истины — смогу ли я уничтожать траву у самых рельсов?

Ничего особо не рассчитывая, я пробежал вдоль платформы, огибая столпившихся призраков, и вырвал небольшой пучок травы. Не сбавляя скорости, я побежал к реке. Одиночки мне практически совсем не мешали, достаточно было взять немного в сторону, и они уже не могли до меня дотянуться. Я успел бросить траву, однако до реки «доехала» лишь ее половина. Это означало, что придется бегать в два раза больше. А я уже сейчас чувствовал надвигающуюся усталость.

«Могу и не совладать», — пронеслось в голове. А впрочем, адреналин и опасность подстегивали к действиям. Я снова побежал к станции.

Как рассказывал Андрей, призраки с одной половины острова, а точнее, моста не переходили на другую половину, оставляя перебежчиков призракам, отвечающим за эту половину. Этот факт привносил только одну позитивную мысль: призраков на одной половине не будет становиться больше, сколько было, столько и останется. Только прибытие поезда могло поменять расклад. Никто пока не мог ничего предположить. А что, если призраки начнут менять позиции? Те, которые уходят, перестанут обращать на нас внимание или нет?

Я сумел сбегать еще три раза, прежде чем появился поезд. Надо было заметить места, где будут открываться двери вагонов, и выбрать наиболее удобные, а в моем случае самые ближние к реке места. Ни на секунду не останавливаясь, я бегал туда-сюда по острову, не удаляясь от станции, продолжая наблюдать за вагонами. Причем на этот раз мне посчастливилось обратить внимание на машиниста. Ведь сюда приезжали самые обычные с виду поезда, так что через прозрачные стекла первого вагона можно было рассмотреть не только саму кабину, но и машиниста. К сожалению или к счастью, лицо этого человека (хотя человека ли?) никак нельзя было разглядеть. Форменная фуражка у него была опущена очень низко, трудно было понять, а как он сам-то дорогу видит? Или он ведет поезд по наитию? Если бы не эта особенность, то в остальном он был совершенно обычным человеком.

Поезд остановился. Я видел внутри лица перепуганных людей.

— Держите двери! Не дайте им открыться! — кричал я.

Но люди то ли меня не слышали, то ли были в шоке и ничего не соображали. Только два парня, по виду студенты, попробовали придержать одну из дверей, и может быть, у них бы все получилось, но призраки хлынули в соседние двери, хватаясь за живые тела. Превращения происходили направо и налево. То там, то сям появлялся новый человек и новый призрак. Вот невысокий сухопарый старичок хватается за свою седую головушку. И откуда он взялся? Ясное дело, из призрака. Впервые мне воочию удалось убедиться в нашей теории. Теперь уже ошибки быть не могло. Крики быстро прекратились, вновь появляющиеся люди вели себя на удивление тихо. Призраки их не трогали, даже внимания не обращали, как бы давая тем спокойно собраться с мыслями.

Несмотря на то, что я внимательно следил за действиями людей и призраков, я еще старался заметить место нужной мне двери. Вокруг нее толпились призраки.

И как мне туда подобраться? При всей своей скорости и желании я не мог запрыгнуть в поезд в последний момент и уехать. Призраки так плотно заполняли вход, что проскочить внутрь, не коснувшись кого-либо из них невозможно. Это было очень важно.

Запомнить нужное место оказалось несложно. Как раз напротив стояло полупрозрачное деревцо. К тому же несколько камней, лежащих поблизости, образовывали своеобразный неправильный треугольник, что тоже могло помочь в дальнейшей ориентировке.

«Осторожно, двери закрываются» — издевательский голос раздражал своей обычностью в этом необычном месте. И еще одну странность (хотя, может, и закономерность) я увидел — как призраков выкинуло из вагона. Мы наблюдали это и раньше, но теперь я был в нескольких метрах от поезда, так что если бы действие происходило в театре, можно было бы подумать, что я сижу в первом ряду. Какая-то непонятная сила вытолкнула через еще открытые двери всех оставшихся (или вновь появившихся) призраков наружу. Кстати говоря, двое из них появились рядом со мной так неожиданно, что если бы не толика удачи, меня бы зацепило.

Поезд тронулся с места. Призраки провожали его каким-то тихим, унылым стоном. Неприятная дрожь пробежала по моему телу. Кошмарные видения стали заполнять мое сознание, на глаза надвигалась темнота. В отчаянии я затряс головой. Темнота отпустила, призраки перестали стонать.

Пошло переселение призраков по острову (одно из веселых определений, что придумал Андрей). Я ждал, чтобы посмотреть, как все произойдет. Но случилось что-то неладное — все призраки обратили внимание на меня. Причем, когда я говорю «все», это значит, что все призраки со всего острова обратили на меня свое внимание! Я не сразу сообразил, что происходит, но, как рассказывал и Андрей и Николай, как только поезд скрылся, призраки снялись со своих мест и направились в мою сторону. Снялись даже призраки, караулившие выход людей на сушу. Первое время я вяло убегал, надеясь снова подобраться к замеченному месту, но вскоре мне пришлось включить все свое умение бежать и уворачиваться, чтобы не попасться кому-либо из призраков в лапы. Увидев надвигающуюся со всех сторон толпу, я испугался. Страх так неожиданно сковал мое сердце, что мне пришлось ненадолго остановиться, переводя дух. Погибнуть, а точнее, превратиться в призрака сейчас, когда у нас появился хоть какой-то реальный план — что может быть ужаснее?! Я снова рванул с места. Несмотря на неприятное покалывание в грудине, я несся что было мочи, сейчас ни на что нельзя было рассеивать свое внимание. Следить только за призраками и за пустым пространством, которое постоянно сокращалось. Призраки окружали.

Даже не знаю, как я сумел проскочить всю эту полупрозрачную ораву. Вероятно, включились животные рефлексы, а с ними и выработанные за годы тренировок навыки. Но факт остается фактом — я прорвался и теперь летел в воду. Нервное возбуждение и пережитый страх помогли одним духом преодолеть расстояние до нашего островка. Лишь там я смог немного прийти в себя и перевести дух.

— Дело глухо, — проговорил я, тяжело дыша.

— Что значит «глухо»? — не понял или не захотел понять Николай.

— Я не смогу сорвать достаточно травы возле двери вагона, чтобы все смогли поместиться на освободившемся пространстве.

— Как так? Почему? — послышались полукрики, полувздохи.

— Призраки заранее стоят у всех дверей, точнее, у всех мест, где должны открыться двери. У них все рассчитано. Там и мышь не проскочит, даже если от этого будет зависеть ее жизнь.

Елена и Арина не смогли сдержать подавленного вздоха, да и Николай, судя по лицу, сдержался с огромным трудом. Так долго продумывать план и так быстро от него отказаться.

— Ничего, ничего, мы что-нибудь придумаем, — ободряюще улыбнулся я Андрею, который насупился и готов был разрыдаться. Видать, он тоже очень сильно рассчитывал на наш, как еще недавно казалось, хороший план. — Я немного отдохну, а потом мы разработаем новый план.

— Не нужны вам никакие планы. — К нам подошла Тамара Павловна. — Я понимаю, что такие большие трудности у вас получаются из-за меня. Я толстая, медлительная, вредная тетка, которая вряд ли хоть чем-то сумеет вам помочь. Я согласна остаться здесь, отдать себя призракам, пусть подавятся, вы только спасите моего Аркашу… Аркашеньку…

Несмотря на всю свою решимость, она с большим трудом сдерживала слезы. Аркашка в это время стоял перед ней и смотрел на нас, не очень понимая, что же все-таки происходит.

— Да вы что?! И думать забудьте об этом! — вскипел Николай. — Дело совсем не в вас!

— Но как же?! — Слезинка покатилась по ее щеке. — Я даже до берега сама не доплыву, а если и доплыву, то вам придется ждать меня целую вечность!

— А мы здесь никуда не торопимся. — Николай пытался перевести разговор в шутливое русло.

— Я буду только обузой…

Тамара Павловна заплакала, опустив руки. Аркашка почувствовал, что с мамой что-то не так, обернулся к ней, обхватил, как мог, своими маленькими ручонками и все повторял:

— Мама, не плачь, не плачь, мамочка.

— Правильно, Аркаша, не надо плакать, — заговорила Елена. — Мы выберемся отсюда, как-нибудь, да выберемся. Вы же сами видели, что даже превратившись в привидение, вы все равно можете выбраться с этого острова. Не переживайте.

Мы все как могли старались успокоить ее, но Тамара Павловна уже впала в такое состояние, что никак не могла остановиться. Теперь ей оставалось только выплакаться. Арина и Елена взяли ее под руки и усадили на выступ на холме. Я взглядом показал Андрею, чтобы тот как-нибудь отвлек от мрачных мыслей Аркашу, а сам пошел в грот прилечь, чтобы попытаться восстановить потраченные силы (или энергию, на чем все время настаивала Елена, только она не объясняла, откуда же мы черпаем эту энергию, если ни еды, ни воды мы здесь не употребляем, да и с воздухом еще не все понятно — был он или нет? может, это только наша фантазия?).

На этот раз мне ничего не приснилось, да и слава богу. Надоело смотреть про говорящие камни и прочую пакость. Хотелось бы увидеть что-нибудь яркое, цветное, да хоть обычную рекламу, так мозолившую глаза на улицах города. Слишком уж блеклый мир держал нас у себя взаперти. Так можно было свихнуться, толком ничего не узнав и не сделав. Здесь даже нельзя оценить, сколько времени ты спал! Разве что посчитать количество пройденных поездов, но это мало кому было интересно: наблюдать из раза в раз мучения людей — кому это могло понравиться? Еще одной мерой, по которой можно определять время, было время терпения моих друзей. Устали ждать, пока я проснусь, значит, долго спал, не устали — значит, нормально. Хотя на самом деле время могло быть одно и то же.

На этот раз никто не караулил меня, ожидая, когда я проснусь. Значит, времени прошло не так уж и много. Но я чувствовал себя полностью отдохнувшим, так что можно было предпринимать новые попытки по нашему освобождению.

Выйдя из грота и добравшись до друзей, я понял, что в наш лагерь пришло уныние и безысходность. Все пытались бодриться, но мало у кого это получалось. Завидев меня, Николай невесело улыбнулся, Андрей бросил «Привет», Елена просто кивнула, и лишь Аринина улыбка выглядела ненатянутой и искренней. Я улыбнулся всем сразу, причем в себе я не чувствовал никакого упадка ни моральных, ни физических сил, так что моя улыбка была призвана их взбодрить.

— А где Тамара Павловна? — бодро спросил я, надеясь, что ничего серьезного не случилось. Да вообще-то, если бы что-то случилось, то Андрей наверняка разбудил бы меня.

— Они с Аркашей пошли на другую сторону. — Андрей неопределенно махнул рукой за холм. — Она сказала, что хочет побыть наедине с сыном.

Я понимал ее желание, поэтому просто кивнул Андрею в ответ.

— Вы все неважно выглядите, — констатировал я факт. — Что-то случилось или это просто общее подавленное состояние? — Я пытался говорить как можно более весело и шутливо, но ни на кого это не произвело никакого впечатления.

— А что радоваться? — не сразу, некоторое время подумав, ответил Николай, остальные так вообще сделали вид, что заинтересованно смотрят совсем в другую сторону. — У нас никакого иного выхода, как банально пытаться прорываться в вагоны. Мы уже все варианты продумали, вон ты даже попробовал один и каков результат? — Он испытующе смотрел на меня, но я пока не знал, что сказать. — В общем, быстрее станем призраками, быстрее получим шанс выбраться отсюда. — Но, увидев изумление в моих глазах — я-то никак не думал, что он заговорит так, как еще совсем недавно говорила Тамара Павловна — он добавил: — Но мы не будем просто сдаваться, попробуем пробраться в прибывающий поезд.

Я критически посмотрел на огорченных людей.

— Да, жаль среди нас нет Надежды, — тихо, но так, чтобы все услышали, проговорил я и тут же пояснил, видя их изумленные лица: — Она-то должна была бы умереть последней, а так как ее нет, то кто умрет последним — неизвестно. — Я рассмеялся, видя лица сбитых с толку людей. — Ладно, ладно, хватит унывать. Нам еще жить и жить.

— Это мы понимаем. — Елена наконец решилась хоть что-то сказать. — Вопрос только в том, в каком качестве продолжать жить.

— Ну, если у вас такие упаднические настроения, то идите к той группе призраков, что будет следующей штурмовать поезд, и там сдавайтесь, тогда вам сразу же предоставится возможность покинуть это бесцветное, серое место, — не выдержал я.

— Мы будем прорываться, а там как получится. Мы не сдаемся, — нахмурился Николай.

— Вы не прорветесь с наскока. Там даже мышь не проскочит, такими плотными рядами у дверей вагона толпятся призраки!

— У тебя есть другие предложения, кроме крика? — тихо, но внушительно проговорил Николай.

— Давайте все успокоимся.

На этот раз Елена выступила миротворцем. В душе я даже радовался, что повстречался с такими людьми (конечно, кроме Владислава, которого с нами теперь не было), в нормальной жизни я бы с удовольствием пообщался с ними. На них можно было положиться, а что еще надо от хороших друзей? Понятно, что все на нервах и все хотели бы выбраться отсюда, но пока никто не знал как. Кроме, естественно, способа, предусмотренного этим островом, — через призраков.

Я принялся задумчиво прохаживаться вдоль берега, временами поглядывая на ту сторону. Ничего интересного там увидеть не удавалось, да и что можно было там увидеть, кроме призраков? Хотя… Почему кроме призраков… Мысли начали крутиться, шарики с роликами начали щелкать и обрабатывать информацию. Ведь все не случайно в этом мире. Может быть… Мысли вот-вот должны были сконденсироваться во что-то новое, в какое-то решение…

Я взбежал на холм, чтобы с него еще раз окинуть взглядом всю территорию. Мы постоянно что-то упускаем, какую-то важную деталь…

Поглощенный своими мыслями, я не сразу обратил внимание на бормотание, доносившее с противоположной стороны холма. Сильно прислушиваться не пришлось, достаточно просто было обратить на эти голоса внимание. Говорила Тамара Павловна с Аркашей. Видать, тот так и сидел со своей матерью, даже не собираясь заняться чем-то другим. Сейчас я не смогу точно воспроизвести их разговор, но вот примерное его содержание.

— Ты, главное, ничего не бойся… Призраки, они не такие страшные… — говорила Тамара Павловна.

— Я не боюсь, мама, — отвечал Аркаша.

— А я вот боюсь… Я тебе никогда не рассказывала, но когда я была маленькая, мы жили в старом деревенском доме.

— Таком, как у тети Зои?

— Почти. У тети Зои одноэтажный с чердаком, а мы жили в двухэтажном доме, но почти без чердака. — Предваряя вопрос Аркаши, она пояснила: — Ту маленькую комнатку сверху и чердаком-то назвать нельзя было, только ползком и передвигаться. Так вот, перед тем, как мы поселились в этом доме, за год или полтора, не помню точно, в этом доме повесилась молодая девушка.

— Зачем она повесилась?

— Не знаю точно… Говорят, что она кого-то очень любила, а потом его потеряла… — Тамара Павловна говорила отрывисто и как-то не очень четко, однако Аркаша слушал ее внимательно и почти не перебивал. — В общем, умерла она, освободив дом, а мы в этом доме и поселились.

— Кто «мы»?

— Мы — это твоя бабушка Люба, дедушка Андрей, твой дядя Леша и я. Мне тогда было шесть лет, в конце того лета я собиралась уже пойти в школу. В первый класс.

— Я тоже сколо пойду в пелвый класс, — радостно воскликнул Аркашка, уловив давно интересовавшую его тему.

— Пойдешь… Наверняка пойдешь… — В ее голосе чувствовались слезы, вероятно, она заплакала.

Некоторое время стояла тишина. Я боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть такие важные для них мгновения. Я не собирался подслушивать, но и уйти уже никуда не мог.

Немного придя в себя, Тамара Павловна продолжила свой рассказ:

— Первую неделю мы жили замечательно — бегали купаться на речку, ходили в лес за грибами…

— А помнишь, я нашел большой белый глиб? — Аркашка снова поймал одну из своих любимых тем, да и как же было ему не вспомнить такой знаменательный момент в своей жизни? Его тогда всей семьей хвалили.

— Помню, Аркашенька, помню, и как мы суп потом из одного твоего гриба на всех сварили, тоже помню. — Порадовав Аркашу воспоминаниями, Тамара Павловна продолжила: — Таких больших грибов, что тебе попался, мы не находили. Там в основном подосиновики росли да лисички.

— Я люблю лисички. — Судя по голосу Аркаши и тому, как произнес эту фразу, он должен был облизнуться. — Они такие вкусные. Ты мне плиготовишь их, когда мы велнемся?

— Конечно, приготовлю… Если… когда мы вернемся, я все что хочешь тебе приготовлю. — Судя по звукам, она снова обняла его. — Так вот, первую неделю мы прожили замечательно, весело, интересно…

— Вы там иглали?

— Конечно играли! Твоему дяде Леше тогда всего-то восемь лет было, вот мы с ним и играли. Помню, что все окрестности облазили, разыскивая для себя все новые и новые приключения…

Тамара Павловна замолчала, вероятно, погрузившись в воспоминания. Аркашка тоже молчал, в своих мыслях он наверняка уже играл с маленькой мамой и дядей Лешей.

— А вот потом, на восьмой день, начались странные и страшные события, которые, к сожалению или к счастью, коснулись только меня. Мы с братом, точнее, с дядей Лешей, жили каждый в своей комнате, дом-то был большим, так что мы совершенно спокойно могли в нем разместиться так, чтобы совершенно не мешать друг другу.

— А у меня своей комнаты нет… — посетовал Аркашка. — А мне бы очень хотелось жить в своей собственной комнате.

— Не переживай. Когда-нибудь она наверняка у тебя появится… обязательно появится…

Их речь постоянно прерывалась довольно длинными паузами, они предавались воспоминаниям. Мне это не понравилось — так обычно начинают вспоминать люди, идущие на смерть. Но я не стал вмешиваться. Матери и сыну надо было выговориться. Вдруг им и правда будет суждено расстаться?

Ничего не зная о моих мыслях, Тамара Павловна продолжала:

— В тот вечер мы, как обычно, пожелали друг другу спокойной ночи и пошли спать. Я спала на втором этаже. Комната у меня была небольшая, всего-то кровать, стол со стулом и небольшое свободное пространство, которое я обычно забивала своими игрушками…

Я подумал, что Аркашка снова ее прервет, но нет, видать, рассказ настолько увлек его, что он совершенно забыл про свои собственные мысли.

— Кровать моя стояла так, что я могла лечь головой к стене и смотреть в окно. Я очень любила смотреть в окно… Вот так смотришь, смотришь на облака, на звезды, если они уже появились, и засыпаешь… Вот и на этот раз я легла в свою постель и приготовилась смотреть в окно. Было уже довольно поздно, за окном было довольно темно, а на небе начали появляться первые звездочки. Не знаю, сколько времени прошло, но небо стало совсем темным, а мне все никак не удавалось уснуть. Даже не знаю, что со мной тогда было. Может быть, я уже как-то чувствовала, что сегодня должно было произойти что-то неожиданное. Мой брат, дядя Леша, уже наверняка спал, он вообще всегда умел очень быстро засыпать. Бабушка и дедушка чего-то там еще шуршали внизу, так что нельзя сказать, что в доме не спала только я одна, но она пришла именно ко мне.

— Кто плишла?

Я не ожидал от пятилетнего ребенка такого внимания и понимания. Однако Аркашка не просто внимательно следил за маминой речью, но и все понимал, чего не от всех детей можно было ожидать, учитывая еще и то, что рассказ получался довольно долгим.

— Ай, я немножко перескочила. — Тамара Павловна ненадолго вернулась от своих воспоминаний, но затем снова ушла в них обратно: — Получилось так, что я лежала, лежала, смотрела, смотрела… Глаза мои сомкнулись… Не знаю, сколько времени я спала, а может быть, я просто закрыла глаза, а затем открыла их вновь, но когда я снова взглянула в окно, я увидела в нем белое женское лицо, глядящее прямо мне в глаза. Сначала я не поняла, что вижу, поэтому несколько раз моргнула и приподнялась на локтях. Бледно-серое женское лицо смотрело прямо на меня. Оно не было светящимся, как иногда рассказывают о привидениях, но оно выделялось на фоне темного неба. Мне не было страшно… сначала. Я была слишком маленькой и ничего тогда не знала о привидениях, разве только то, что они существуют. — На этом месте она должна была усмехнуться. — Лицо появилось в самом низу оконной рамы, как будто кто-то высокий попытался заглянуть в мое окно. И теперь привидение начало подниматься, то ли пытаясь показать себя, то ли ему так проще было зайти ко мне в комнату. Я свесила ноги с кровати и, не отрывая взгляда от привидения, пыталась надеть тапочки. Тапочки я так и не нашла, да и не нужны они мне были, но куда денешься от привычки, выработанной годами. Привидение заполнило собой все окно, развевающиеся волосы и белые одежды сделали свое дело, на секунду оно зависло, а затем ринулось прямо в мою сторону. Пролетев сквозь окно, оно остановилось в нескольких сантиметрах от меня, точнее, его лицо было в нескольких сантиметрах от меня, вот почти как у нас с тобой сейчас.

— А почему ты все влемя говолишь «оно» или «его»? Ты же говолила о тете?

— Не знаю… — Аркашин вопрос сбил Тамару Павловну с толку, но она быстро пришла в себя. — От слова «привидение»… Оно же оно. — Тамара Павловна поняла, какую глупость сказала и рассмеялась. — Смешно получилось.

— Ага. — Аркашка рассмеялся вместе с ней, хотя непонятно было, насколько он это понимал, скорее всего, смеялся за компанию.

Отсмеявшись, Тамара Павловна продолжила:

— Это сейчас я еще могу кое-как улыбаться, а тогда, увидев привидение девушки прямо перед собой, я испугалась. Мы молча разглядывали друг друга, не зная, что сказать. В конце концов девушка отвернулась и поплыла к окну. И тут я не выдержала и спросила: «Кто ты?» Такой реакции на, казалось бы, простой вопрос я никак не могла ожидать. Девушка резко развернулась и бросилась на меня, ее рука схватила меня за горло, приподняла над полом, а затем с размаху припечатала к стене. Так она и держала меня, глядя в глаза своими бездонными пустыми глазницами. Мне было очень тяжело дышать, но хорошо, что воздух все-таки поступал, а то можно было бы и задохнуться. «Ты хочешь узнать, кто я?» — ее голос зашипел в моей голове. Как ты понимаешь, я никак не могла ответить. «Я та, что жила здесь до вас! Я та, кому этот дом принадлежит! Я здесь ХОЗЯЙКА!» Ее вопль оглушил меня на некоторое время. Судя по всему, она и правда говорила в моей голове, потому что от такого крика весь дом должен был сбежаться, однако внизу продолжалась мирная, спокойная жизнь. Девушка, коротко размахнувшись, бросила меня на кровать. Ударилась я не больно, но от пережитого страха слезы начали наворачиваться на мои глаза. Мне очень хотелось позвать кого-нибудь на помощь, но какая-то неведомая сила не давала мне и рта открыть. Я только смогла сесть на кровать, подтянуть ноги и прижаться к деревянной стене спиной. Привидение девушки отвернулось и некоторое время просто стояло, опустив руки. Я боялась шелохнуться. Если эту девушку так разозлил мой простой вопрос, то что же может случиться, если задать вопрос посложнее? Об этом мне даже думать не хотелось. Ее задумчивость длилась довольно долго, но затем она медленно подняла на меня пустые глазницы и заговорила… Да, я не ошибаюсь, когда говорю, что только сейчас она заговорила. Вопли, раздававшиеся у меня в голове, разговором никак не назовешь. Но теперь… «Спаси меня, спаси!» Теперь ее голос завораживал, но в нем было столько боли и отчаяния. «Я не хочу быть такой, хочу умереть по-настоящему, навсегда». Я молчала, боялась настолько, что язык во рту совершенно не ворочался, да и что тут можно было сказать? «Ты должна меня спасти! Я должна умереть!» Она взвыла и ринулась к окну. Мне показалось, что она врезалась в окно со всей силы, но стекло лишь слегка звякнуло, а привидение исчезло. Некоторое время я сидела, ожидая, что привидение девушки вернется, но было тихо. Я соскочила с кровати, чуть ли ни одним движением одела оба тапка и побежала вниз, к родителям, точнее, к твоим бабушке и дедушке. К сожалению, они решили, что все это мои ночные кошмары. Однако спросили, откуда я узнала о повесившейся девушке, и не поверили, когда я ответила, что впервые о ней слышу. В общем, папа проводил меня обратно, проверил запертое окно, пожелал спокойной ночи и удалился. Вот теперь меня действительно заинтересовало, чей же призрак приходил ко мне в гости…

Я подумал, что это, скорее, Тамара Павловна тогда жила в гостях у призрака, но, улыбнувшись таким соображениям, конечно же, ничего вслух не сказал.

— Несмотря на страх, который не покидал меня всю ночь, я хорошо выспалась, а на утро бросилась выяснять, что же, собственно случилось в этом доме. К сожалению, почти никто ничего конкретного сказать не мог. Жила в этом доме богатая семья, но затем, по неизвестной причине, все в этом доме начали умирать. Девушка — сейчас никто даже толком не мог вспомнить ее имя, — оставшись одна, не выдержала и покончила жизнь самоубийством, повесившись в своей комнате на втором этаже. Вот и все, что я сумела разузнать.

— А вешаться — это как? — вдруг поинтересовался Аркашка. Да и правда, Тамара Павловна так увлеклась, что и забыла, с кем имеет дело. Теперь ей пришлось придумывать ответ, причем такой, чтобы он не был очень уж страшным.

— Ну… Понимаешь… Это когда на веревке повисают…

— Зачем? — Аркашка отказывался понимать, что же это такое.

— Чтобы умереть. Только ты сам никогда даже не пробуй сделать такое! — Последнюю фразу, вспомнив о своей воспитательской функции, Тамара Павловна сказала очень строго.

— А это больно?

— Больно умирать или вешаться? — не поняла Тамара Павловна.

— Вешаться, — уточнил Аркашка.

— Конечно, больно. К тому же очень неприятно, и противно, и гадко. — Женщина старалась подобрать самые мерзкие слова, стараясь, чтобы Аркашке в жизни никогда не приходило мысли о самоубийстве. — А вот если умирать своей смертью, тогда не больно, — зачем-то добавила она, а затем продолжила, переводя тему на основной рассказ, — не хватало еще ребенку в подробностях описывать, как и кому надо вешаться. — Теперь-то я понимаю, почему нам так дешево достался такой большой дом. Все местные люди боялись этого дома, оказывается, еще до нашего приезда в нем происходили странные вещи: в окнах загорался свет, слышались завывания и разговоры, несколько раз даже видели призрачный силуэт женщины в окне. Причем как раз в окне моей комнаты. Вот это напугало меня больше всего. Так вот почему привидение пришло именно ко мне, поняла я. — Тамара Павловна ненадолго задумалась, а затем, спохватившись спросила Аркашку.

— Тебе, наверное, надоело слушать? Что-то я сегодня разговорилась…

— Нет, не надоело. Ласскажи, что дальше было. — Учитывая, что Аркашка прерывал рассказ вопросами все реже и реже, можно было понять, что ему становилось все интереснее и интереснее.

Такой ответ наверняка понравился Тамаре Павловне, потому что она продолжала окрепшим и уверенным голосом:

— Узнав, что привидение — это всего лишь бывший живой человек, я немного осмелела и успокоилась, однако удар об стену, который я получила ночью, тоже не забывался. Я легла спать как обычно, но сон не то что не шел, он даже и не собирался приходить. Я ждала появления привидения. И оно пришло. Как и в предыдущую ночь, сначала в окне появилась голова, а затем и сама призрачная девушка влетела внутрь. Я сидела на кровати, вжавшись спиной в угол стены.

— Ты поможешь мне? — Девушка говорила мягко, немного завораживающе. — Мне нужна твоя помощь. Встань… — Она взяла меня за руку и медленно и властно помогла встать с кровати. — Пойдем. — Я двигалась за ней как во сне. После ее прикосновения в душу забрался неосознаваемый страх. По телу побежал холодок. Я не чувствовала, как ноги сами переставлялись, не я уже управляла собой, мною управляло привидение. — Подойди к окну… Открой его… — Я повиновалась. — Прыгай… — Я послушно полезла и встала на раму. Я понимала, что происходит что-то ужасное, что еще немного, и я прыгну вниз, но ничего сделать не получалось. Хоть это был и второй этаж, но метра четыре до земли там все же было. Может быть, я не разбилась бы, но… Кто знает. — Тамара Павловна снова задумалась, слова давались ей все труднее и труднее. Видимо, переживания той ночи стояли перед ее глазами до сих пор. — Я попыталась сопротивляться. Я заставляла себя проснуться, перестать повиноваться этому чарующему голосу, но что может сделать маленькая девочка перед лицом потусторонних сил?.. За дверью заскрипели ступеньки, кто-то поднимался на второй этаж. — Прыгай быстрее! — Голос привидения сорвался на крик. Этот крик, наоборот, не подтолкнул меня к прыжку, а заставил очнуться, прийти в себя. От чарующего голоса не осталось и следа. — Прыгай! ПРЫГАЙ!!! — Ёе вопль почти оглушил меня, затем неведомая сила подхватила и бросила меня обратно на кровать, которая жалобно заскрипела, принимая на себя вес моего тела. В ту же секунду дверь отворилась, и в комнату вошел папа, в смысле дедушка Андрей. — Тамара Павловна никак не могла определиться, как лучше называть Аркашке своих родителей, понятно, что он привык к «бабушке» и «дедушке», но сейчас, возвращаясь в свои воспоминания, Тамаре Павловне самой было удобнее называть их мамой и папой.

— Опять не спишь? — Отец улыбался, но подозрительно оглядывал комнату. — Зачем ты открыла окно? Ночью на дворе уже прохладно. Кстати, о комарах, я смотрю, ты совсем не беспокоишься. — Окно оказалось приоткрыто лишь слегка, отец подошел и запер его. — Или ты опять смотрела на звезды?

Я не знала, что ответить. Правду родители явно не восприняли бы всерьез, а врать я не умела.

— Ну ладно, можешь не говорить. Только не забывай, здесь очень хорошо все слышно, так что я слышал, когда ты прыгнула в кровать, заслышав мои шаги. — Дедушка Андрей рассмеялся, затем потрепал меня по голове. — Спокойной ночи. Хватит бегать по ночам. Спать пора. — С этим напутствием он и ушел, снова оставив меня одну. «Эх, если бы ты услышал, как кричало на меня привидение», — вздохнула я. Сама не понимаю, почему я не померла со страху, ведь я была на краю гибели. Возможно, дети легче относятся ко всяким таким вещам, недооценивая опасность. Вот сейчас, например, я наверняка боюсь намного больше, чем ты.

— Не плавда, я тоже боюсь, — стал спорить Аркашка. — Но ничего, ты не бойся. Я с тобой.

Непосредственность детского мышления иногда не поддается точной логической оценке.

Некоторое время они молчали, затем Тамара Павловна продолжила рассказ.

— Остаток ночи прошел спокойно, я и не заметила, как заснула. Однако что же теперь было делать? Если бы не отец, привидение смогло бы меня заставить спрыгнуть. Как же можно помешать ему? Над этой проблемой я думала весь день и решила подготовиться к ночи. Во-первых, я очень тщательно закрыла окно, даже заклеив его скотчем, чтобы открыть его можно было только применив довольно большое усилие или размотав клейкую ленту. Затем из сарая я взяла крепкую веревку, которой и привязала себя к кровати, ну а напоследок сложила под своим окном внушительную горку травы, надеясь, что она хоть немного смягчит падение, если все остальные меры окажутся безрезультатными. Ты не представляешь, как было жалко, что я ни с кем не могла поделиться своими проблемами.

— А как же дядя Алексей? — вспомнил Аркашка о ее брате.

— О! Он бы первый поднял меня на смех, а затем напоминал бы мне о призраках каждый день. В то время он был очень даже вредный.

— А длузья?

— Друзья были, но не такие, с которыми я могла бы поделиться такой страшной тайной. — Тамара Павловна вздохнула.

— Жаль, что меня не было, я бы тебе повелил. — Теперь и Аркашка вздохнул.

— Зато сейчас мы здесь с тобой вместе и можем наблюдать не одно, а множество привидений, — пошутила Тамара Павловна. Это было новостью, оказывается, она еще могла и шутить? — В общем, ночью привидение пришло ко мне вновь. Но на этот раз я первой обратилась к нему и спросила:

— Зачем ты приходишь ко мне? Ты хочешь убить меня?

Девушка-привидение, услышав мой голос, остановилась на полпути. Она смотрела на меня своим безжизненным взором, как бы по-новому разглядывая, как будто увидела меня впервые.

— Если бы я хотела тебя убить, то уже бы убила. — Ее голос заговорил прямо в моей голове, затем она взмахнула рукой, и весь скотч осыпался на пол мелкой трухой, а окно с легким скрипом приоткрылось. — Я хотела проверить, насколько ты сильна, чтобы помочь мне.

— Я сильная, я помогу тебе, — сразу же заговорила я, но осеклась — девушка уже стояла прямо надо мной.

— Ты не смогла справиться даже со мной, не то что… — Она не договорила.

— Не то что с кем?

— Ты — слабачка. От тебя никакого толка. Лучше уезжайте отсюда, мне нужен кто-то, кто сможет мне помочь.

— Но может быть, я хотя бы попробую? — Во мне шевельнулась жалость к этой несчастной девушке, и я на самом деле очень хотела ей помочь, но кто же знал, в чем будет состоять эта помощь!

Девушка-привидение подлетела к моей кровати и присела на край. Сейчас мне кажется, что ей было совсем не обязательно садиться, но она хотела стать для меня более близкой, более похожей на человека.

— Ты хоть знаешь, кто я? — На ее лице нельзя было прочитать никаких эмоций, только ее голос хоть как-то помогал оценивать, насколько серьезно, злобно или иронично она говорит.

— Почти нет, — честно ответила я.

— Я самоубийца, которая погубила не только всю свою семью, но и свою душу. Теперь я вынуждена вечно жить в таком состоянии. Ты не представляешь, как это ужасно. Тоска сжигает меня изнутри, мучает меня, поедает, но я ничего не могу с этим поделать. Пока я буду оставаться привидением, эта боль всегда будет со мной.

— Неужели ты и правда во всем этом виновата?

— «Этом»… — В ее голосе послышалась усмешка. — Я впустила ее в дом, я стала ее рабой. Кто же, как не я, виноват… И я плачу за свои ошибки.

— Кого ты впустила? — Мне было ужасно интересно, мне очень хотелось узнать все, ведь мало кому могла представиться такая возможность — узнать обо всех загадках от самого виновника.

— Смерть, — коротко ответила девушка.

Это слово как обрубило все мои вопросы. «Смерть»… Впустить домой смерть… Я не понимала, что и думать.

— Вот видишь, как на тебя подействовало всего лишь обычное слово, а что будет, если ты встретишься с ней лично?

— А она на самом деле видела смелть? — поинтересовался Аркашка.

— Я сомневаюсь, что эта старуха была смертью… Однако давай-ка по порядку.

— Но как такое может быть? — Я долго собиралась, но все же задала этот вопрос.

— Ты на самом деле хочешь это знать?

— Конечно.

Девушка очень долго смотрела на меня, а затем заговорила:

— Все очень просто. Я не утомлю тебя. Ты видишь, какой здесь большой дом. Когда-то он был довольно богат и красив. У нас была большая семья, не буду утомлять тебя перечислениями, нас было девять человек. И все было замечательно и хорошо, но я оказалась той червоточиной, из-за которой погибает целое яблоко. Я оказалась виновницей нашего краха. Я возомнила себя самой лучшей из нашей семьи, самой умной и самой достойной. А за гордыню всегда приходится платить. Я не собиралась никого слушать, мне хотелось вырваться из этой деревни, стать самой могущественной во всем мире. Наверняка в детстве многие хотели бы стать волшебниками и получить возможность управлять всем на свете. Больше всего, я хотела получить бессмертие. Ведь если у тебя есть бессмертие, ты можешь делать все, что пожелаешь. Тебе никуда не надо торопиться, ты всегда все можешь успеть! — В ее голосе слышалась такая уверенность, которая чуть ли не передалась мне, я с большим трудом сбросила с себя этот морок.

— Но как ты могла впустить в свой дом смерть? — спросила я.

— Как, как… Я сумела вызвать ее, вот и все.

— Вызвать саму смерть? — Ну никак я не могла поверить в такую возможность.

— Я вижу, ты не веришь мне, — мягко сказала девушка. — Вот так сидишь рядом с привидением и не веришь, что может существовать смерть, которая ходит по домам? — В ее голосе послышался легкий смешок.

— А как она выглядела? — не унималась я.

— Как, как… Бабка в черном балахоне, невысокого роста… — Послышался легкий оттенок раздражения. — И без всякой косы! — добавила она, предваряя уже вертевшийся у меня на языке вопрос. — Она пообещала сделать меня бессмертной… Вот и сделала…

— Но при чем же здесь твоя семья? — Я всегда считала, что за свои желания и ошибки надо самому и платить, при чем же здесь другие люди? Но все оказалось гораздо хуже.

— Моя семья — это была плата за мое бессмертие, — тихо прошептала девушка. Она больше не смотрела на меня, ее лицо с пустыми черными глазницами было повернуто к окну. Если бы она могла плакать, я думаю, она бы плакала.

Мне захотелось успокоить ее, и я протянула руку, чтобы положить ей на плечо, но рука прошла сквозь прозрачное тело.

— Спасибо тебе за участие, но ты мне не поможешь, — сказала она, не оборачиваясь. — Ты хорошая девочка, но ты не та, что мне нужна. Лучше уезжайте отсюда, иначе мне придется вас выгнать, а это, поверь мне, будет намного хуже. — Девушка поднялась и поплыла к окну.

— Скажи, что надо сделать, вдруг я справлюсь! — выкрикнула я ей вслед, но тут же руками закрыла себе рот — не хватало еще, чтобы родители услышали и пришли разбираться, в чем тут дело.

Привидение остановилось. Постояв довольно долгое время в раздумьях, девушка повернула ко мне свое ничего не выражающее, но оттого не менее жуткое лицо.

— Ты действительно этого хочешь?

— Д-да, — с небольшой запинкой пискнула я.

— Что ж… Может, и получится… — Она размышляла вслух, как будто меня здесь и не было. — Если мы пойдем завтра… Нет, лучше в полнолуние, через три ночи… Она не справится… А может… И ты не боишься пойти на кладбище ночью? — Последняя фраза явно предназначалась для меня.

— Если это нужно… — Я пыталась ответить как можно тверже, но неприятный холодок, пробежавший по всему телу, заставил голос предательски дрогнуть.

— Ладно, забудь, — привидение снова поплыло к окну.

— Смогу, смогу, — чуть снова не сорвавшись на крик, твердо сказала я. — Не уходи.

— А почему ты думаешь, что я не использую тебя, как какой-нибудь… — она сделала паузу, вероятно, подбирая сравнение получше, — гвоздь? Помучаю, помучаю, а потом возьму да и выброшу за ненадобностью.

— Ты хорошая, — непонятно почему сказала я. Наверное, дети и правда хорошо чувствуют, кто хороший, а кто плохой в их понимании человек, а в моем случае дух.

— Это я-то хорошая! Да из-за меня вымерла вся моя семья, и меня ты называешь хорошей?! — В ее словах было больше правды, чем в моих чувствах, но, я сама не понимаю почему, не чувствовалось в ней злости сейчас. Возможно, она изменилась за годы, проведенные привидением, а может быть, со смертью ее тела умерли и ее злые чувства, кто знает. Но факт остается фактом — сейчас я могла ей доверять. Я не знала, как с ней спорить, поэтому и не спорила.

— Лучше попытаемся все исправить, а там будь что будет. — Эту фразу я услышала в каком-то фильме, сейчас уже не помню его названия, и вот тогда применила ее на практике.

— Хорошо, ты меня уговорила… Но знай, если с тобой что-нибудь случится, ты сама будешь виноватой. И я нисколько не пожалею, если исход нашего дела будет совсем неудачным. — Видя мое молчание, она сдалась: — Ладно, через три ночи, в полнолуние, я приду за тобой. У тебя еще будет время подумать.

На этот раз она просто растворилась в воздухе.

— И ты не пеледумала? — Аркашка решился вступить в разговор.

— Нет.

— И она плавда плишла челез тли дня?

— Нет. Она пришла на следующую ночь. Да, да, не удивляйся. Ей было очень одиноко. И не это самое страшное. Именно тогда я узнала, как плохо быть привидением. Она мучилась, причем очень сильно мучилась, только боль ее была не телесная…

— Как это — телесная? — выцепил Аркашка неизвестное слово.

— Ну, когда тело болит. Когда ты палец, например, порежешь или головой ударишься.

— А помнишь, как я упал с велосипеда? — сразу вспомнил Аркашка.

— Помню, и как мы потом возили тебя к врачу, проверяли, все ли у тебя в порядке с головой.

— Ага, у меня даже кловь текла. — Аркашка беззаботно рассмеялся. Вероятно, вспоминая тот момент, он чувствовал себя героем. Ведь у него даже кровь текла. Я улыбнулся детской непосредственности, которая всегда вызывала у меня только хорошие чувства.

— Так вот, девушка приходила ко мне каждую ночь и жаловалась, как ей плохо и как ей больно. И в ее голосе было столько страдания, такая безысходность… Она явно не верила в меня и боялась, что, когда и меня не будет, она снова останется совсем одна. Может быть, теперь ты сможешь понять, почему я не хочу сама становиться привидением, как все эти люди на том острове, и я не хочу, чтобы привидением становился ты. Такую боль и такое страдание не пожелаешь никому, даже самому злейшему врагу.

— Даже самому, самому, самому, самому, самому, злому и плохому влагу? — спросил Аркашка, как и все дети любивший все гипертрофировать.

— Даже такому врагу, — подтвердила Тамара Павловна.

Они долгое время сидели молча. Мысли о возможных страданиях повергли Тамару Павловну в молчаливое созерцание, а Аркашка, вероятно, пытался осмыслить все то, что ему сейчас рассказали. Его осмысление, видимо, прошло гораздо быстрее, чем Тамара Павловна смогла прийти в себя, поэтому только его вопрос вывел ее из ступора.

— Ты помогла ей?

— А? Да, что? — Тамара Павловна не сразу сообразила, о чем идет речь.

— Ласскажи, что было дальше. — Аркашка очень хотел услышать окончание такой страшной истории. И почему дети так любят страшилки?

— Все самое важное и страшное действительно произошло через три ночи, когда наступило полнолуние. В тот вечер я удивила своих родителей тем, что очень рано и быстро собралась ложиться спать. Я им сказала, что очень устала и просто хочу хорошенько выспаться. Они не стали спорить. Лишь папа заглянул ко мне через некоторое время, чтобы проверить, все ли со мною в порядке. К тому времени я уже выключила свет и лежала с закрытыми глазами, притворившись спящей. На самом деле сна у меня не было ни в одном глазу. Меня чуть ли не трясло от возбуждения, я ведь совсем не понимала, чего от меня потребуется. А девушка-привидение так мне и не рассказала, к чему надо было готовиться, только попросила запастись длинной крепкой веревкой, чтобы можно было спуститься со второго этажа.

Как только полная луна заглянула в мое окно, появилась и девушка.

— Ты готова? — просто сказала она и протянула мне руку. Я попробовала ее взять, но ухватила лишь воздух. Девушка хохотнула, но совсем не весело, а как-то нервно, если такие слова справедливо говорить о привидении, у которого нервов нет…

Я удивился, что Аркашка не стал ничего спрашивать о нервах. То ли он знал, что это такое, то ли не обратил особого внимания на новое слово. А Тамара Павловна меж тем продолжала свой необычный рассказ.

— Ты должна полагаться только на себя, — спокойно сказала она. — Не забывай об этом.

Я поднялась с кровати, прихватив припрятанную под подушкой веревку. Привязав один конец к балке, другую я скинула из окна вниз. Было темно, так что я не могла точно оценить, достала веревка до земли или нет. Днем проверять было нельзя, если бы кто-нибудь заметил, то пришлось бы объясняться, чего мне совсем не хотелось. Поэтому приходилось ориентироваться на свой глазомер. Девушка выплыла сквозь стену рядом с окном и медленно спустилась вниз. Несмотря на темень, девушку я видела очень даже хорошо. Я очень надеялась, что сейчас никто не будет случайно выглядывать из дома. Лишние крики могли сорвать мой побег. Недолго думая я перекинула ногу через подоконник и ухватилась за веревку. В груди что-то сжалось, а по спине пробежал холодок. В то время я не была такой большой и толстой, как сейчас, но и сил у меня было немного. Взявшись покрепче обеими руками, я вздохнула и соскользнула вниз. Я старалась удержаться, но руки не слушались, слишком слабые были. Так я и проехалась до самой земли, хорошо, ноги не сломала, веревки-то до самого низа не хватило, немного, но не хватило, так и рухнула я на траву. Девушка склонилась надо мной, но даже не подумала помочь подняться.

— Пойдем, нет времени лежать, луна уже высоко. — Она отвернулась и поплыла в сторону от дома. Я вскочила и побежала вслед за ней. — Ничего не бойся, иди точно за мной, тогда ни обо что не стукнешься и никуда не провалишься. — Она говорила не оборачиваясь, так что мне пришлось поторопиться.

Если бы не луна, то я бы вообще ничего разглядеть не смогла бы, а так мне даже не всегда надо было ориентироваться на мою светящуюся провожатую.

— Куда мы идем? — поинтересовалась я.

— На кладбище, я же тебе говорила. — В ее голосе снова послышалось раздражение.

Не скажу, что я как-то особо боялась всяких кладбищ, но идти среди этих каменных плит и деревянных крестов было очень даже жутко. Девушка, видимо, чувствовала мой страх, поэтому решила подбодрить:

— Не бойся, здесь ничего страшного не будет, все самое страшное будет дальше.

«Ничего себе успокоила», — подумала я.

Шли мы недолго, прошли через кладбище и вышли на его окраину.

— А ты говорила — на кладбище, — пропищала я, с непривычки продолжая озираться по сторонам.

— Так и есть, только не на обычное кладбище, а на кладбище для самоубийц, — сказала она, как обрубила, отбив всякую охоту задавать вопросы.

В полной тишине мы прошли еще минуту или две, когда добрались наконец до нужного места. Я это поняла потому, что девушка остановилась и некоторое время стояла, ни на что не обращая внимания. Я стояла рядом с ней и тоже молчала, боясь сбить ее с мыслей, да и не хотелось снова услышать ее раздраженные слова.

— Что ж, пора. Ты сама все поймешь… или не поймешь, но тогда все будет уже не важно. Как для тебя, так и для меня. Главное, ничего не бойся.

Девушка повернулась ко мне, еще раз заглянула мне в глаза и полетела спиной вперед, маня меня за собой. Мы прошли несколько метров и остановились у грязного покосившегося деревянного креста.

— Это моя могила. — Она снова ненадолго замолчала. — Наступил момент истины. Сейчас я вернусь в свое тело и… вылезу из могилы. Помоги мне избавиться от этого тела, оно тянет меня к земле, не дает освободиться.

После этих слов она медленно погрузилась в землю рядом с крестом. Некоторое время ничего не происходило. Я говорю «некоторое время», потому что, стоя на кладбище, озаренном только призрачным светом луны, абсолютно потеряла счет времени. Мог пройти и час, а могло пройти и несколько минут. Но затем земля возле креста начала шевелиться. Я вскрикнула и отскочила подальше. Сначала ровная темная земля покрылась небольшими бугорками, которые вскоре стали расти и подниматься, как прыщи. Это мне сейчас в голову пришло такое сравнение, тогда-то я просто стояла и боялась, толком не зная, чего ожидать. Вскоре земля лопнула, разлетевшись мелкими кусками, часть ее попала на мое платье, я тут же ее стряхнула, сама не знаю почему, вряд ли земля могла оказаться ядовитой, но как-то все отвратительно выглядело. Из земли появились грязные мерзкие руки, полусгнившие, с кусками разорванной одежды, они одним своим видом могли довести меня до обморока, если бы сознание того, что я помогаю бедной девушке, не сдерживало панические порывы. Руки цеплялись за землю, вытаскивая залежавшееся тело на свободу. За руками показалась голова, ужасно растрепанная, наполовину уже без волос, с обнаженными зубами и без глаз. Вот теперь я готова была убежать, но что-то останавливало меня, надо было выполнять свои обещания, сама же напросилась. Однако я отступила еще на несколько шагов, чуть не споткнулась о старую невысокую оградку, но покачнувшись, вовремя поймала равновесие. Тело еще продолжало вылезать, когда изо рта несчастной посыпалась земля, а затем она заговорила противным, скрипучим, довольно невнятным голосом:

— Ты пришла наконец-то, теперь мы навсегда будем вместе. — Тело старалось подобраться ко мне как можно ближе, но я сразу же отошла еще подальше. — Куда же ты убегаешь, дорогуша? Ведь ты пришла именно для того, чтобы мне помочь. — Голова крикливо закрякала, эти звуки, видимо, обозначали у нее смех. — Иди ко мне.

Теперь труп, облепленный землей и драной, полуистлевшей одеждой, попытался подняться. С первого раза у него не получилось.

— Помоги мне, деточка, что стоишь? Не видишь, как мне плохо? — Труп снова засмеялся.

Что-то мне совсем не нравилось происходящее. Я надеялась на что-то благородное, возвышенное, а тут… возиться с грязным страшным трупом.

Тело встало и, слегка покачиваясь, уставилось на меня пустыми глазницами.

— ПОДОЙДИ КО МНЕ! Эти слова были произнесены так четко и властно, что я не могла не подчиниться, ноги сами пошли к могиле. «Так вот о чем говорила девушка, вот с чем я не смогу справиться!» — холодея в душе, подумала я. В трупе не чувствовалось ни капли человечности, только холодный расчет.

— А что, бывает еще и голячий? — спросил Аркашка.

— Нет, на то он и расчет, — сразу сориентировалась Тамара Павловна. — Просто так говорится.

— А, понятно… — протянул Аркашка. — А что дальше было?

— Попавши во власть этого мерзкого трупа, я уже думала, что не смогу из нее вырваться. Я глядела в черные пустые глазницы и не могла отвести взгляда, их воля подавила меня, заставляя выполнять все приказы.

— Ближе, подходи ближе, не бойся, — продолжал скрипеть его голос. Хоть он уже и не имел такого сильного воздействия, все равно легко удерживал мою волю при себе.

Я завороженно смотрела в его глазницы, пытаясь вспомнить, зачем я здесь, для чего, что от меня требовалось. И тут я увидела… Да, это трудно описать словами. Я увидела, как бьется внутри этого мерзкого грязного тела живая, прекрасная душа бедной девушки. Я увидела ее глаза в глазах трупа, ее руки вместо рук трупа, ее тело вместо тела трупа. Я увидела ее и потянулась к ней.

— Теперь ты свободна, — сказала я. Для меня не было этого противного мертвого тела, была только живая душа.

Я протянула руку и коснулась руки девушки, которая пыталась протянуть мне свою. И в это время произошло нечто ужасное. Что-то бухнуло, я снова увидела мертвое тело, разлетающееся на мелкие-мелкие кусочки, которые тут же загорались прямо в воздухе и, сгорев, опадали на землю в виде пепла. Вскоре от тела не осталось и следа, только пепел еще некоторое время кружился в воздухе, поддерживаемый легким ветерком…

Тамара Павловна замолчала, вполне возможно, что сейчас она плакала, не знаю. Пережить такое!!! А ведь глядя на человека и не скажешь, какие страшные и серьезные приключения ему удалось пережить. Тамара Павловна оказалась очень даже боевой девчонкой в свое время. Интересно, что же ее так изменило, превратив в обычную, ничем не примечательную домохозяйку?

— А девушка? Что с девушкой стало? — Аркашка не мог больше ждать, он требовал окончания рассказа.

— Когда последние хлопья пепла осели на землю, сзади меня раздалось громкое хлопанье крыльев. Когда я обернулась, то увидела лишь силуэт огромной черной птицы. Я даже не представляю, кто это мог быть, но в воздухе прозвенело всего одно слово: «Свободна».

Услышав это слово, девушка закружилась в воздухе в каком-то непонятном, но ужасно красивом танце, она поднялась выше деревьев, а затем камнем рухнула вниз, прямо передо мной.

— Спасибо тебе. — Она провела рукой по моей щеке. Я почувствовала легкое покалывание и тепло. — Ты вернула меня к жизни, ты освободила меня.

Она лишь коснулась моих плеч и приподняла в воздух.

— Я помогу тебе вернуться домой, никто и не узнает, что тебя так долго не было. — Теперь она не только улыбалась, у нее появились глаза. Настоящие, живые человеческие глаза, только вместо радужки и зрачков (судя по доносившимся звукам, она в это время показывала Аркашке, что такое радужка и зрачок) струился яркий белый свет.

Ты не представляешь, как было приятно летать. В темноте, над спящими домами. Мне не было страшно, мне было хорошо, ведь я чувствовала, что совершила очень хорошее дело.

Девушка посадила меня на подоконник. Веревка все так же свешивалась вниз, казалось, что ничего не изменилось, только далеко-далеко, на горизонте начали появляться первые, самые ранние лучики солнца. Вот-вот должен был начаться новый день.

Больше она ничего не говорила, только помахала мне рукой и полетела в небо.

— Прямо навелх?

— Да, прямо наверх, куда-то высоко-высоко… Я долго провожала ее взглядом, пока она не превратилась в маленькую незаметную звездочку, слившуюся с еще темным небосводом. Вздохнув, я отвязала веревку, смотала ее и спрятала под подушку. Я очень устала, и мне было так грустно. Только ты не думай, это была хорошая грусть. Я с трудом сбросила с себя одежду и легла спать. И в это время закричал первый петух.

Утром меня разбудил отец, который очень удивился, почему это я никак не встаю. Притом что накануне я пошла спать раньше всех. Ну как я могла ему объяснить? Сейчас уже и не помню, как я там выкручивалась, однако отец заметил, что все мое платье в пятнах от земли. Немного отчитал меня за такую беспечность, но затем снова озаботился моим здоровьем и больше опасных вопросов не задавал. Так вот мы и живем теперь спокойно в этом большом и когда-то страшном доме…

Так закончила рассказ Тамара Павловна. Молодец, хорошая женщина, такой позитивной, доброй концовкой она замазала все страшные и грустные моменты, которые могли бы оставить неприятный след в душе на некоторое время. Однако теперь было понятно, почему она так боится за Аркашу и не хочет, чтобы он становился призраком. Она боялась, что эти призраки страдают так же, как и девушка из ее рассказа.

Надо было что-то придумывать. Что-то такое, что могло бы спасти нас всех. А ведь подумать еще было над чем. Оставались красные камни. И почему мы до сих пор о них никак не задумывались? Один раз только я попробовал донести камень до острова, потерял его, и всё. А уж на сон-то, по-моему, вообще никто внимания не обратил. Однако… Мысли завертелись в моей голове, набирая обороты. Ведь призраки не наступают на камни, а учитывая, что камней довольно много, это можно было как-нибудь использовать.

Я быстрым шагом направился к друзьям, обреченно сидящим на берегу и, по-моему, особо ни на что внимания не обращавшим.

— Совсем носы повесили? — серьезным тоном, но улыбаясь спросил я.

— О, весельчак пожаловал, — без тени улыбки поприветствовал меня Николай.

Тут же откуда-то появился Андрей, но он только поглядел на меня и встал у самой кромки воды. Елена и Арина даже головы ко мне не повернули.

— Пожаловал, — беззлобно ответил я. — Предлагаю проверить последний вариант, а потом уже бросаться в омут с головой.

— И что же на этот раз? — Говорил Николай без всякого энтузиазма, он уже тоже перестал верить в мои «спасительные в

...