Оглавление

Предисловие

Давайте познакомимся.

Меня зовут Артём Никитин. Я люблю фэнтези, боевики, ужасы, тяжёлую музыку и компьютерные игры.

В начале 2016 года мы с супругой отправились в круиз. Взятые на отдых книги были быстро прочитаны, а развлечения на лайнере не могли заменить мои увлечения. И данное обстоятельство побудило меня создать собственную вселенную со своими историей, законами и, конечно, героями.

Огромную благодарность хочу выразить творчеству следующих писателей: Эдгар Берроуз, Майкл Муркок, Морган Райс, Джордж Р. Р. Мартин, Джон Р. Р. Толкиен; создателям сериалов и фильмов, таких как «Викинги», «Спартак», «Игра Престолов», «Властелин колец» и «Хоббит». Также хочу сказать большое спасибо компании «Bethesda Softworks» за их шедевры «Oblivion» и «Skyrim», японской анимации и, конечно, работам известных музыкальных коллективов: Amon Amarth, Nightwish, Dimmu Borgir, Within Temptation, и остальным «кузнецам» тяжелой музыки.

А особенно я благодарен своей супруге, Ксении Никитиной, за ее поддержку, помощь в редактировании, и за то, что не позволила мне остановиться, когда, казалось, я исчерпал вдохновение. Она помогла мне открыть не только второе дыхание, но и определиться с главным занятием в моей жизни — создавать новые вселенные на страницах книг.

Пролог

…С неба льет кровавый дождь —

С нами бог войны и грома.

Нас ведет бессмертный вождь!

Мы обагрим железо кровью!..

Не говори Богам, что ты в беде,

Скажи беде, что ты с Богами!

Мы взрощенны в бою, в войне,

В груди мы носим сталь и камни!..

(отрывок песни воинов севера)

Мечта

Осень в этом году была особенно мрачной, дождливой и промозглой, с постоянными порывами ветра. Каждый житель деревни был похож на черепаху, стараясь втянуть голову в плечи, а точнее, в ворот теплой верхней одежды, чтобы спасти уши и шею от ледяных брызг, летящих с неба. Погода и серое небо ни у кого не вызывали улыбки. Зябкий ветер лишь усиливал это ощущение. Но не для всех это время было столь удручающим. Одним из таких чудаков был десятилетний Варг.

Мальчик всматривался вдаль. Для него этот день готовил грандиозные перемены, — сегодня прибудет имперский кортеж для набора курсантов в военную школу Романской Империи. Внутри мальчика шла борьба — с одной стороны, он мечтал стать великим воином, чье имя будет вписано в страницы истории, а с другой, боялся. Он боялся своего отца, а точнее, его реакции, когда тот узнает, что его сын принял такое решение. Маленький северянин был наслышан о подвигах отца, и одновременно и гордился, и завидовал ему. Решение юного норда вступить в легион было обусловлено и тем, что входящим в состав Империи провинциям было запрещено под страхом смертной казни иметь свои школы, тренировочные площадки, оружие, не говоря уже о вооруженной армии. Империя романов сделала все для своей безопасности, и теперь из всех провинций абсолютно безнаказанно вытягивало налоги, рабов и пушечное мясо для своей армии. Но для Варга Имперский Легион представлялся единственным шансом осуществить свою мечту — стать великим воином.

Варг был обладателем больших серых глаз, светлых волос, и, как большинство северян, был бледным. Он отличался от многих своих сверстников, будучи чуть выше и намного плотнее, и, что особенно отличало его, — Варг был не по годам сильным и выносливым ребенком, способным на равных драться со старшими мальчишками. Он унаследовал от отца силу и выносливость, и множил их тренировками, развивая силу, выносливость и быстроту. Но особо много врагов, явных врагов, у него не было, даже несмотря на его прямоту и простоту в речи и действиях, которые могли послужить поводом для конфликта. Дело не только в силе, — Варг был единственным сыном местного кузнеца Борга.

Несмотря на прямое родство с Боргом, в этом возрасте Варг еще мало чем напоминал отца, двухметровую скалу из мускулов и растущего с годами живота, который появился с возрастом. Борг ранее был известен как «стальной солдат», — воин невероятной, звероподобной физической силы. Его соратники и враги запомнили его, как воплощение мощи и ярости. Это был местный герой, на счету которого было немало подвигов; наиболее известный из них — бой с медведем голыми руками. В битве Борг был сущим дьяволом, неудержимым, как ураган. Он буквально летел на врага, парируя встречные атаки. Борг прорубал дорогу к победе, оставляя позади себя реки крови и горы трупов. Его военное прошлое часто напоминает о себе старыми ранами, которые особенно ноют по ночам, если накануне он трудился в кузнице весь день.

Раны Борга стали болеть сильнее в последнее время из-за нервов. Была причина для нервоза, — этим летом Варгу исполнилось десять лет. Это призывной возраст, когда мальчишек отбирали у родителей и отправляли на службу. Первые восемь лет — обучение и тренировки, последующие двадцать лет — патрулирование границ Империи, сопровождение и охрана важных персон. И так уже на протяжении двенадцати лет… Из Эвигефроста Империя сосет свежую кровь для своих нужд с тех самых пор, как Миргар, Царь Эвигефроста и северных земель, был вынужден отдать столицу и весь север без боя. Это случилось после того, как романы, после многих поражений, нашли способ с помощью магии переместиться через стены, и оказались в домах и на улицах Сталванда. Они захватили тысячи заложников, — стариков, детей и женщин, — всех, кто не способен сражаться. Некогда могущественная страна на севере континента, скрипя зубами, встала на колени. Варг помнил все до мелочей из историй Борга. Однако он не разделял злости отца. Поскольку вокруг все выглядело так, что весь континент Ирий сейчас — одно неделимое государство. Мальчик встряхнул головой, прогоняя лишние размышления и воспоминания, и снова смотрел вдаль.

Варг стоял на толстом суку уже целых два часа, держась за ствол дерева и вглядываясь вдаль. Он мерзнул под проливным дождем в попытках рассмотреть приближение Имперского кортежа. Наконец-то он видит движение между холмами на старой дороге, вымощенной камнем, которая соединяла их деревню со столицей Северных Земель, Сталвандом.

Сталванд. Город-крепость. Столица северян. Когда-то этот город процветал, несмотря на суровый климат, где лето длилось всего два-три месяца, межсезонье характеризовалось ледяными дождями длиной не больше месяца, а затем наступали холода и морозы. Сталванд — это огромный город, тянувшийся от побережья Ледяного моря, кормившего людей рыбой, до Холодного Плато, окруженного горами, в которых как в муравейнике были тоннели — рудники, где добывали уголь, железо и даже драгоценные камни. Находились умельцы, которые добывали серу, селитру, и в смеси с углем делали самое страшное оружие крепости — порох. Население по большей части состояло из Северян. Второе место по численности занимали дворфы, или, как их называли в других краях, — карлики. Ростом они были в полтора или чуть ли ни в два раза ниже северян, но в ширину не уступали соседям. Все мужчины дворфы носили бороду. Упрямые, трудолюбивые долгожители, своей смертью они умирали в глубокой старости, — едва ли не в триста лет. Это были хранители подземелий, жители тоннелей, рудокопы, кузнецы, инженеры, ювелирные мастера, торговцы, выносливые воины, и, как их соседи сверху, большие любители эля.

Пребывание на одной территории северян и дворфов ни разу не вызвало конфликтов, поскольку еще при основании города все понимали, что каждый сможет заниматься любимым делом, а с соседом всегда найдется чем обмениваться для улучшения жизни как отдельной группы, так и всего города. Именно лучшая сталь, рубины и упорный труд сделали этот город экономическим центром севера и столицей. Кроме моря и ущелья, город был окружен горами, крутыми и непроходимыми скалами, в которых северяне сооружали укрепления и держали караул. А в центре, на Холодном Плато, возвышалась крепость. В других землях это мог быть замок, но северяне были весьма практичными и дальновидными, — у них богатая земля и, соответственно, соседей, охочих до богатств, на протяжении всей истории было хоть отбавляй. Именно крепость была символом несокрушимости Сталванда и Эвигефроста.

Крепость Сталванда. Высокие и толстые стены, на которых могла бы свободно ездить колесница, были вооружены баллистами и требушетами. В рамках стен баллисты были мобильны, их при помощи зубчатых колес в ребристой колее перемещали и вращали. Если на горизонте, в горах или на море, появлялось большое количество войск противника, то в ход пускали порох в снарядах баллист и требушетов. Снаряды срабатывали при ударе или сильном сотрясении. В результате, с момента основания и до последних лет крепость никто не мог взять, — корабли топили еще до подхода к порту или берегам, в горах и холмах большие скопления врага раскидывали взрывами снарядов. А тех, кто умудрялся подойти на дистанцию ближнего боя, ждала жесткая трепка от отборных бойцов Сталванда.

Это было легендарное место. Место, в котором Варг хотел бы осесть после приключений, после вступления в легион. От мечтаний его отвлек глубокий звук рога, который извещал о собрании всего населения на главном дворе его деревни. Кортеж почти подъехал к воротам. Сердце Варга подскакивало к горлу, — он не должен это пропустить!

Едва не свалившись с верхних веток ели, где был устроен его пост и где он нес дозор, Варг спешно слезал со своего поста, скользя по мокрой коре. Спрыгнув с нижних веток на замерзшую землю, сын кузнеца тут же бросился на главный двор, где скоро должен был начаться отбор курсантов. Он бежал так, что брызги грязи от ног подлетали выше его головы.

Его деревня была на восточной окраине Эвигефроста, где Империя почти никакого влияния не оказывала. Все деревни на Севере были построены по одной схеме. В центре — главный двор, а дома и улицы тянулись от центра как лучи солнца. Южные провинции всегда считали северян варварами.

Северные жители многим отличались от типичных имперцев. Северяне были заметно выше и массивнее, кожа у мужчин-воинов с годами покрывалась не только шрамами от сражений, но и устрашающими татуировками в честь побед, волосы были, в основном, светлыми и длинными. В зависимости от специализации воина, ему делалась соответствующая прическа. Как правило, менее массивные норды становились мастерами боя на больших дистанциях, а именно, — луки, копья и всевозможное метательное оружие. Их прическа — это распущенные волосы, которые только со лба к виску собирались в косу. Мастера ближнего боя подбирали в хвост волосы почти со всей головы, за исключением затылка и загривка. Некоторые собирали волосы со лба, темени и затылка в волчий хвост, а виски и загривок брили наголо, украшая их татуировками. Мужчины редко стриглись — только если волосы отрастали ниже плеч или держали косу не ниже лопаток. Любой мужчина у северян считался недостойным, если после тридцати лет он не отпустил бороду. Так же, как дворфы, они ценили бороды и ухаживали за ними. Южные соседи в кабаках иногда подшучивали: «Что общего у карлика и норда? Быстрее дадут отрезать голову, чем бороду.»

Кроме внешности северных людей отличал характер. Они были громкоголосые, простые и местами грубые в общении, прямолинейные, воинственные и бесстрашные в бою. Это были люди чести, предпочитающие горькую правду вместо сладкой лжи, а если доходило дело до меча — честный бой. Северяне в мирное время были ремесленниками, а для некоторых бой и война были смыслом жизни. Оружие использовали разнообразное: мечи, топоры, булавы и копья. Раньше у них были школы, в которых для каждого класса оружия был свой мастер, учебная дисциплина и даже своя кафедра. Каждый северянин к концу обучения, которое длилось с семи до двадцати лет, был обязан в совершенстве владеть как минимум двумя разными оружиями, и от того, какими они будут, зависели род войск, куда он попадёт, его место в боевом порядке и жалование. Более ценными считались универсальные бойцы — те, кто мастерски сражались на любых дистанциях. Конечно, они были редкостью. Поэтому, как правило, подразделения формировались по паре: боец и стрелок. Пока боец прорубает дорогу к победе, стрелок с дистанции его поддерживает и прикрывает от ударов исподтишка. Но самыми «дорогими» воинами считались берсерки. Они делились на тех, кто владел одним двуручным оружием (меч, секира, молот, алебарда) и тех, кто пользовался двумя менее массивными мечами и топорами, но использовал их одновременно, по оружию в каждой руке. Берсерки были высшей из воинских каст — штурмовиками. У них был особый обряд посвящения. Кроме того, среди таких воинов чаще встречались те, кто обладал редкой боевой техникой, которая заключалась в увеличении способностей воина.

У представителей многих народов создавалось впечатление, будто жизнь на Севере создавалась ради смерти на поле боя. Матери перед войной благословляли сыновей со словами: «Мы даем Вам жизнь, чтобы Вы, перед тем, как оставить свою на поле боя, забрали тысячи вражеских…»

Мать Варга при родах рассталась с жизнью, подарив Боргу наследника, и перед смертью завещала сыну, что тот станет воином более великим, чем отец. Варг верил, что это больше, чем завещание. Он будет воином. Мальчик часто играл в лесах — брал палку и подражал фехтовальщикам, которых видел на осмотрах. Со стороны это выглядело смешно, но когда один из соседских мальчишек решил высмеять его перед другими, Варг ответил ему встречным вызовом: «Смеяться могут те, кто лучше владеет мечом. Ты владеешь лучше? Хорошо, докажи мне!» И бросил ему под ноги дубину, но вызов не был принят, — это поднимало авторитет Варга в глазах его ровесников. Мальчик подавал надежды на фоне своих ровесников. Появись он лет так на тридцать раньше, мог бы стать воином не менее великим, чем отец. Но времена изменились еще до его рождения.

Во времена молодости Борга Эвигефрост был свободным и с несгибаемой волей. Это королевство за свою многовековую историю завоевало репутацию Стального Кулака. Лучшая сталь — север, лучшее оружие — север, лучшие войны — север. На момент его основания разрозненные племена испытывали давление с юга от молодых цивилизаций: тяжело бронированных солдат Айронфореста на северо-востоке и варварского Дарксвампа на северо-западе современной Империи. Гонимые всеми с юга, люди нашли мерзлое место — там и разбили лагерь. Одним утром вождь вышел перед тысячами замерзших и голодных людей. Он стоял с каменным лицом, по которому стекали слезы, но говорил он несгибаемым железным голосом:

«Хватит! Хватит себя жалеть! Да! Они отняли у нас все, кроме наших жизней — нас прогнали с последних клочков плодородной земли — ну и пусть они ей подавятся!!! Здесь никого кроме нас! Рядом море, горы и леса! Море даст нам рыбу, леса дадут дерево для очагов и кузниц, горы подарят сталь и крепость! И пусть тут Вечный Мороз — мы не просто выживем!.. Я обещаю! НЕТ!!! Я КЛЯНУСЬ: МЫ ЗАСТАВИМ ВЕСЬ МИР СЧИТАТЬСЯ С НАМИ!!!» Со временем они встретили в горах дворфов, которые с самого начала наблюдали за новыми соседями на поверхности. К счастью до мечей дело не дошло. Конечно, массового побратания не было, не говоря уже о смешении рас. Просто Северянам не нужны были подземелья, а дворфам — холодная поверхность. Зато было чем обменяться: дворфы могли предложить грибы, коих под землей были целые плантации, а большой сосед мог предложить рыбу, которой всегда было достаточно в море. Камня, железа и прочих ископаемых всем всегда хватало. Скоро экономика у обеих сторон начала работать как единое целое. Да и дворфам стало спокойнее — больше никаких набегов сверху. Там теперь грозные великаны. Сначала был только Сталванд (стальная стена), так первые норды называли крепость. А когда появились новые укрепления и новые селения вокруг Сталванда, тогда появилось название будущей страны. Вот все есть — еда, кров, работа и защита… Но постоянно холодно. С древнего языка нордов вышло еще одно загадочное название Эвигефрост (вечный мороз). Людям нравились архаичные названия, загадочные и громоподобные. Со временем выросшее население и военная мощь помогли оттеснить южных соседей и взять земли, с которых северян прогнали. Границы Эвигефроста за пару лет, словно огромная волна, накрыли северные территории Дарксвампа на западе и большую часть Айронфореста на востоке. Если орков спасли непроходимые леса и болота, то технически процветающему государству, Айронфоресту, главному «обидчику» нордов, повезло куда меньше. Норды, уничтожили многие города, забрали в плен женщин и детей, сожгли библиотеки и откинули страну на несколько столетий назад в развитии, оставив лишь небольшой кусок земли у восточных морей. Многие века Эвигефрост был как Стальной Кулак Ирийских земель. На континенте не было силы, способной противостоять военной мощи Эвигефроста. До стабилизации Ирия Эвигефрост словно отплачивал всему Миру за все невзгоды, что пережили северяне в прошлом, неся свой гнев огнем и сталью в города своих недругов, они были кошмаром всех армий — огромные, в кольчугах и пластинчатых доспехах, а некоторые носили только шкуры убитых медведей. В полевых сражениях они редко участвовали, но в штурме и обороне крепостей эти зверолюди были незаменимы — само воплощение силы и ярости. Именно их и называли берсерками. Эти отряды устраивали такую бойню, что, если бы они попадали в ад, от них бы сами черти во главе с дьяволом бегали в поисках тихого и безопасного места. Север на протяжении всей своей истории был непобедимым и свободным. До недавних пор…

За два года до рождения Варга в Ирие произошли резкие изменения. Юго-западное королевство Романия начало захват одного королевства за другим. Романы сначала захватили небольшое королевство эльфов — Твинблэйд. Завладев магией древних эльфов, романы стали одерживать победу за победой, практически даром захватывая замки. За исключением Дарксвампа. Император Ромарио хотел всего лишь показать, что может все… Но любой другой царь посмеялся бы над таким решением… Дарксвамп, в основном, состоял из непроходимых лесов и болот, все население было крупными гуманоидами, орками, которые полностью извели всех людей со своих земель. Это была необычная раса — они не боялись ничего… ни магии, ни даже смерти. В свое время Дарксвамп показал себя достойным противником для Эвигефроста. О битвах Северян и Орды до сих пор слагают легенды. Когда обе стороны в ярости, полны силы и воли, беспощадны не то что к врагам, — даже к самим себе. Орки были гуманоидами со средним ростом под два метра и выше, массивным телом, с зелёными глазами. Кожа орков была заметно грубее человеческой, цвет от серого до зеленого, иногда они рождались с бежевым цветом, ростом под два с половиной или даже три метра. Большие размеры делали их неповоротливыми для битвы в поле, но, как и берсерки у нордов, при штурме крепостей в ближнем бою трудно представить противника более грозного. Хотя такой в лесах и болотах был — пятиметровые Огры. Это полоумные создания, похожие на огромного орка с серым цветом, но больше, злее и сильнее. Размеры делали их практически непригодными для битвы, но для строительства они были незаменимы благодаря чудовищной мощи — один такой здоровяк играючи перетягивал четырех здоровых коней, гнул железные щиты, как глину, и рвал якорные цепи. Они заменяли оркам механизмы, при строительстве и осаде крепостей.

Вот тут-то Романия впервые нашла косой на камень — тяжелая кавалерия не могла пройти по территориям Дарксвампа, даже применение магии не спасало, — как из ниоткуда набрасывались орки, с диким воем круша все на своем пути, устраивая мясорубку, и, только когда паника рассеивается, романы осторожно выпускали в них сотни стрел и копий. Солдаты ближнего боя, вооруженные пиками и алебардами, постоянно пятились назад, испуганно тыкая в воздух оружием перед наступающим орком, и, только когда маги начали стрелять огнем, молнией и льдом в орков, им удалось отхватить значительную часть северо-западных бросовых земель. А до этого романы несли потери, в разы большие, чем за все кампании вместе взятые. Пусть не весь Дарксвамп, но большая его часть, была теперь под контролем Империи. Остался только Эвигефрост, и весь Ирий будет под одним флагом. Но взять нордов не удавалось — ни армия, ни магия не помогали сломать воинов Миргара. Ромарио запросил мира и одновременно подготовил диверсию — пока его послы вели переговоры в крепости Сталванда, тысячи наемников с помощью магии проникли за укрепления и стены, взяли в заложники жен и детей короля, генералов, младших командующих и многих воинов, и потребовали немедленной капитуляции. Вот и вся «великая» победа. Армия Империи вошла парадным маршем в Эвигефрост и Сталванд. Миргара, генералов и младших командующих сразу же казнили вместе с семьями, посадили наместника и оставили гарнизоны. Женщины и девушки после нескольких случаев изнасилования меняли облик — старались выглядеть менее привлекательными для имперских солдат. Особую благодарность можно было высказать соседям в подземельях — на основе грибов и червей, химики создали жидкость, которая в контакте с человеческим потом била в ноздри едким запахом, способным отбить всякое желание даже у моряка после кругосветного путешествия. Да и не всегда имперские солдаты могли получить желаемое — в армии севера служили и женщины по желанию — иногда солдаты прощались с жизнью в попытках донести свою «любовь» до голубоглазых блондинок — трупы имперцев легко прятать в снегах, сбрасывать в море или со скалы, что всегда списывалось на несчастный случай. А отдаленность и кажущаяся малозначимость региона не давали повода Империи за что-то там беспокоиться. В очередной раз можно было поблагодарить дворфов — они отвечали за казну, — и их хитроумные механизмы с двойным полом помогли спрятать от узурпаторов почти все сокровища, сталь и другие полезные ресурсы в хранилищах.

С годами все стабилизировалось на Севере. Новые законы после нескольких показательных смертных казней стали действовать, и сложилось впечатление, что в руках Империи Север — холодная марионетка. Солдаты там хорошие — от чего бы и не вербовать для атак на новые земли в самых опасных и тяжелых участках фронта? Империя новому поколению северян обещала славу, богатства и приключения за границами провинции, и активно набирала маленьких курсантов. Слава, богатства и приключения были привлекательны для всех мальчишек, и Варг не был исключением, — его ждали по-настоящему удивительные приключения… в будущем.

Варг прибежал на главный двор, когда имперцы уже осматривали мальчиков. Он опоздал на минуту-две, но ощущал в своем теле, что опоздал на час или два. Он выправился и уверенно зашагал к шеренге мальчишек. Варг искоса поглядывал на романских солдат. Они были невысокого роста, смуглые, черноволосые и с карими глазами. У всех было начисто выбрито лицо. Острые носы многих имперцев были с горбинкой. На всех солдатах были длинные плащи, закрепленные на наплечниках. Под плащами он увидел доспехи роман — кираса из проклепанной грубой кожи, наручи и наголенники из тонких металлических пластин. Доспехи были одеты поверх теплой меховой одежды. Солдаты осматривали мальчишек. Смотрели на рост, комплекцию и трогали за плечи. На все это смотрел роман с выгравированным металлическим орлом на груди. Он что-то выкрикивал на непонятном Варгу языке. Приближалась очередь сына кузнеца. Тучный солдат подошел вплотную к мальчику и лениво положил ладонь на голову и рассмеялся. Варг оглянулся и ужаснулся. Он был единственным десятилетним средни новобранцев, — остальные мальчишки были на пару лет постарше и, соответственно, как минимум, на голову выше. Солдат отпихнул его назад. Он не прошел отбор. Варг попытался вернуться в строй, но имперец просто снова отпихнул его ладонью, что-то лениво пробубнил под нос и продолжил свою рутинную работу. Что-либо доказывать было бесполезно, так как солдат, подобно механизму, работал дальше, отбирая тех, кто соответствовал их меркам.

Юный норд был опустошен. Два года ожидания оказались напрасными. Сзади кто-то положил руку на его плечо. Варг оглянулся — рядом стоял невысокий человек в багровой мантии, на голове был капюшен, из-под которого, словно мерцали два бирюзовых огонька глаз. Человек был немолод и старше Борга, но еще не старик. Глаза были печальны, и в них читалась некая усталость или даже боль. Он с улыбкой наклонился к мальчику и заговорил на общем языке северного Ирия:

— Я вижу, что ты хочешь сделать, но, поверь мне, юный воин севера, твое время еще не настало… Ступай домой и отдохни пока… Ты ведь готовишься ко вступлению в легион — я это вижу. Продолжай тренироваться, и будешь щедро вознагражден. Ты еще превзойдешь их всех, но нужно время, а его у тебя гораздо больше, чем у тех мальчишек… Ступай, мальчик. — Слова незнакомца действовали, как гипноз. Варг медленно пошел прочь…

Сын кузнеца свернул за угол. Знакомые звуки заставили его вернуться в реальность. За сараем кто-то плакал, а второй голос ехидно хихикал. Мальчик обошел сарай и увидел девочку, она сидела в луже и плакала. Над ней стоял задира. Тот был ниже ростом Варга и в ширину меньше, смуглый, с черными кудряшками и такими же черными мелкими глазенками — точно как у крысы. Разодет был, как экзотическая птица, — яркие и богатоубранные одежды пурпурного и зеленого цветов с золотой окантовкой. Он держал девочку за волосы и дергал, выкрикивая писклявым голосом слова на незнакомом Варгу языке:

— Асы кюэ хас когидо, брюя! Эль дийо кюэ но хуе де ми! Тиене эль пело ройо! Эс эль колор дэль диабло — кюэ нецесита пара кюэмар![1]

Варгу хватило секунды, чтобы понять, что на его глазах творится несправедливость. Досада от провала на отборе, перешла в злость. Юный северянин видел, как он может утолить эту злость, — нужно просто как следует проучить обидчика. Сын кузнеца зашагал в сторону задиры. Тот, обернувшись через плечо, лишь ехидно улыбнулся. Через секунду, между Варгом и обидчиком вспыхнул свет и, что-то словно схватило за ноги, и сын кузнеца упал плашмя в грязь. Он бросил взгляд в ноги. Там стоял задира и смеялся с нарочисто пониженным тембром, но все равно противным высоким голосом:

— О! Вер эста ла побреза эль футуро гуеррэро эль нортэ! Ха-ха-ха! Дондэ ир а цердо? Су люгар эн эль эстабле кон су апестосо сэмбрар и миерда!!! Ха-ха-ха! Ааа-ха-ха-ха!!!..[2]

Варг интуитивно перевел все правильно — такое спускать нельзя! Он в один миг поднялся на ноги, но только Варг сделал рывок в его сторону, чтобы все зубки у этой имперской пищалки вылетели на дорогу, как вспыхнул свет и его кулак ударил по воздуху. И опять что-то под ногой, но в этот раз Варг понимает, в чем дело и не падает, останавливает падение рукой и одновременно с силой рвет ногу вверх. Звук упавшего тела и брызги грязи. Задира моментально вскочил на ноги и разразился настоящим истерическим визгом, сквозь который с трудом можно было разобрать искалеченный визгом и имперским акцентом язык, на котором общались все центральные, западные и северные провинции в Ирие:

— Как ты сметь бить я? Ты будет наказание! Ты будет сожаление! Свинья! Моя одежда! Ты за это ответ! Я тебя убить!!!

Он выдернул из-за пояса кинжал, и с визгом бросился на Варга. Варг, повинуясь инстинктам, мгновенно стал боком и сделал удар ногой в сторону. Маленький северянин попал в живот и удар был достаточно тяжелым, чтобы сбить мелкого имперца с ног и снова уронить в грязь. Он начал заходить кашлем и слезами от боли и удушья — удар пришелся ровно под дых, и у противника сперло дыхание. Не успел Варг приблизиться к противнику для добивания, как слева ему прилетел такой удар в щеку, что он отлетел на три метра и упал.

— Ах, ты северный свинья! — а затем последовал тяжеленный пинок в бок, от которого ребенок еще отскочил на пару метров. Благодаря тому, что с семи лет Варг спит на обычном деревянном полу в шкуре медведя, и раз в неделю, в банный день, на острых камнях, его тело было более крепким и привычным к боли. Но удар от взрослого тучного имперца окованным стальным ботинком в бок оказался непомерно тяжелым испытанием, — ребра едва ни сломались от первого удара, а второй пинок угодил в живот, от чего у Варга чуть глаза и все остальное ни выпрыгнуло из головы. Но через секунду в голове уже играл в барабан Тандара, бога войны, ветров и грома… Железный ботинок угодил в левую бровь, из которой тут же частыми каплями потекла кровь на грязную мостовую.

— Ты сметь нападать на племянник наместник!? Ты грязь животное, как и все Север! — Имперец плюнул на Варга. У маленького северянина звенело в голове и плыло перед правым глазом, левый просто залило кровью. Имперец поднял Варга за ворот и хотел уже пересчитать все зубы маленькому северянину, как снова раздался визг:

— Геральдо! Агрегар эста эскориа ме ё мисмо ле мостратя эстэ кердо, вале ла пена тогуе де лос циудаданос дэль Империо!!! Сёло мантенер кюэ сия дифициль![3]

— Комо кюэ десея, ми юнёр![4]

Имперский страж держал руки Варга за спиной, пока племянник наместника тюкал кулачками по разбитому лицу Варга и неуклюже пинал по животу и бокам.

— Почему ты не плакать!? Я хочу твой слезы.

Кинжал был обронен и потерян в большой грязной луже и, к счастью, племянник наместника не мог найти свое оружие. Однако на глаза «смельчака» попался камень размером с кулак — он что есть сил бил им по голове, по лицу, не пропустил ни одной части тела Варга, пока не выдохся. Девочка рыдала и кричала, чтобы ее неудавшегося спасителя отпустили. Тяжело дыша, маленький мучитель зашагал в ее сторону, по-прежнему держа камень в руке. Он остановился, — под ногой, в луже, что-то скрежетнуло. Задира наклонился и поднял свой кинжал. Глаза девочки наполнились ужасом — ее обидчик держал в руке свой кинжал. На лице задиры пробежала ухмылка. Он сделал шаг в сторону девочки и тут же, вздрогнув, остановился, — полные слез глаза девочки сменили цвет, от бирюзового до ядовито-янтарного, и казалось, что капли дождя, касаясь ее хрупкого тела, превращались в пар… Внезапно, на плечо хулигана легла чья-то ладонь. Напуганный задира медленно обернулся. Сзади стоял человек в багровой мантии, из-под капюшена которого, на него смотрели уставшие бирюзовые глаза. Мягкий хриплый голос заговорил:

— Юный господин потерялся?

[5]— Уна вез мяс, виейо!.. И пор кюэ юстед но хабла эль ленгюае де эсос цердос?

— Потому что мы не в Рэме и далеко за пределами Романии. Здесь все говорят на этом диалекте. И во избежание неприятностей, юному господину надлежит общаться на этом языке. А теперь нам пора…

— Моя поймать ведьма! Смотреть, старик!.. Моя…

Незнакомец присел на согнутых ногах:

— Юному господину пора возвращаться и привести себя в порядок. Иначе Ваш дядя будет очень недоволен.

— Но…

— На сегодня все, юный господин. Вы устали, потому и мерещатся Вам всякие чудеса.

На секунду глаза человека в мантии загорелись янтарем, от чего задира вскрикнул, попятился, и, подскользнувшись, снова упал в грязь. Таинственный незнакомец с улыбкой обернулся к стражнику:

— Геральдо, отпустите ребенка и помогите Юному Господину, а я разберусь с остальным.

Тучный стражник с отвращением откинул Варга в грязь и, подняв потерявшего дар речи хулигана, повел его к кортежу. Человек в мантии подошел к плачущей девочке. Она закрыла лицо руками.

— Не бойся. Все позади. Этот мальчик храбрый, но ему бы не помешала помощь.

Девочка подняла на него свои бирюзовые глаза. Он смотрел на нее с улыбкой и неестественным теплом. Он продолжил:

— Ты знаешь, кто сможет ему помочь, Гретхилт. А теперь поторопись.

Глаза малышки широко распахнулись, когда он произнес ее имя. Улыбнувшись с прежней грустью в глазах, человек мягко провел тыльной стороной ладони по ее щеке, якобы смахнув слезу, несмотря на дождь, под которым все ее лицо было мокрым. Девочка испуганно побежала, глядя на своего лежащего на земле спасителя. Незнакомец тихо поднялся и так же неспешно удалился, оставив позади Варга.

Пока Варга избивали, осмотр курсантов завершился. Юных нордов посадили в телегу с клеткой, как животных, и все были готовы к отправке. Варг был почти без сознания. Мелкий противный дождь превращался в ливень, смазывая кровь и грязь с лица Варга, прогоняя беспамятство. После всех истязаний ледяная вода казалась приятным компресом ко всем ущибам, садинам и синякам, даже невзирая на то, что Варг промерзал до костей. Сегодняшний день для сына кузнеца закончился целыми двумя катастрофами: его не взяли в легион и, в довесок, он с позором проиграл какой-то пискле, которая может драться только против тех, кто слабее. Боль от всех ушибов и ссадин была наименьшей по сравнению с той, что таилась в душе. Однако Варг даже не представлял себе в тот момент, как ему повезло сегодня, и насколько это событие поменяет его, и не только его…

Последнее, что запомнил Варг перед тем, как погрузиться в сон, — одинокая тень, которая приблизилась к нему и склонилась над избитым ребенком…

— Отец…

 Вот я и поймал тебя, ведьма! Говорил же, что от меня не убежать! У тебя красные волосы! Это цвет дьявола — тебя нужно сжечь!

 О! Посмотрите на это убожество — будущий воин севера! Ха-ха-ха! Куда ты идешь свинья? Твое место в хлеву с твоей вонючей свиноматкой и дерьмом! Ааа-ха-ха-ха!!!..

 Геральдо! Оставь эту мразь мне — я сам покажу этой свинье, чего стоит трогать граждан Империи!!! Только держи его крепко!

 Как прикажете мой господин!

 Опять ты, старик!.. И почему ты говоришь на языке этих свиней?

Ритуал

Варг очнулся в своем доме, на полу, в медвежьей шкуре. Все тело ныло от многочисленных ушибов. Он чувствовал себя так, словно на него упала целая гора. Он вспоминал вчерашний день момент за моментом. Было обидно до слез, но северяне воспитывали будущих мужчин с семи лет, как бестрашных воинов, а слезы — признак бессилия и слабости, — даже женщины-воительницы не позволяли себе плакать, а для мужчин это было все равно, что прилюдно обмочиться от страха. «Ни люди, ни звери, ни даже Боги не должны видеть твоих слез! Ты это запомнил Варг!?» Борг вбивал это в своего наследника постоянно в течение трех лет. Но только сейчас он понял смысл этого учения. Варг признался себе, что вчера он потерпел поражение, и по учениям отца ему нужны выводы… Но какие выводы, когда не то, что двигаться, — даже думать было больно. Он хотел поспать еще, но его путь в мир грез прервал знакомый голос:

— Ну что? Очнулся наконец-то! Слава Богам, а я уж думала, что уснешь вечным сном. Когда мне рассказали, что с тобой произошло, я уже не была уверена, что мои настои трав и мази тебе помогут… Но за Гретхилт тебе огромное спасибо, Варг… Она только и говорит о тебе и о твоей смелости.

Мягкий и в тоже время охрипший голос принадлежал местной шестидесятилетней ведунье Олге. Голос был не похож ни на один из существующих. Своим голосом она, казалось, могла бы успокаивать бури и грозы. Всем, а особенно детям, становилось спокойно в обществе этой старушки. Ее голос и темп речи приносили ощущение безмятежности. К тому же она любила иногда говорить загадками, если хотела навеять на детей сон. Эта женщина была родом из простых селян, которые потом отделились от остальных северян и держались особняком, поближе к лесу. Ее когда-то золотые волосы, собранные в косу, напоминали серебрянный канат, а голубые глаза поблекли и стали серыми и полупрозрачными, но они не утратили добро и силу, которые источал ее взгляд. Она всегда приходила на помощь к людям, даже, когда за ней не успевали отправить. Она просто каким-то чудным образом появлялась в нужном месте и в нужное время, чтобы оказать помощь. И этот раз не стал исключением. Варг сделал свое заключение в ответ на ее благодарность:

— Еще бы о силе говорила. Нам просто повезло. Кто это был? Он не был похож на имперца и говорит не как они…

— Лучше никому не знать этого человека… — и тут же старушка сменила тему. — …Тебя точно дракон своей кровью помазал. Ты очень легко отделался. Могло быть гораздо хуже. Хотя, что тебе говорить — ты никогда не берег себя. Очевидно, что есть по ком. — Заговорила она с улыбкой.

— Ты говоришь про отца?

— Борг тоже был страшным непоседой и вечно искал приключений на свою горячую голову.

— Вряд ли у него были приключения как мои вчерашние.

— Почему ты так уверен?

— Мой отец великий воин и герой деревни — он никогда не проигрывал!..

В ответ Олга тихо усмехнулась и, глядя в глаза Варгу, медленно помотала головой.

— Ты хочешь сказать, что моего отца побеждал кто-то?! Не может быть! Ты, наверное, имеешь ввиду кого-то другого.

— Твой отец не всегда был таким сильным. В твоем возрасте он был самым слабым среди ровесников. У него не было врагов, никто не ненавидел Борга. Просто всем нравилось самоутверждаться за его счет, напоминая о месте, которое он занимает. Делали они это безнаказанно. Однажды ему сильно досталось — куда крепче, чем тебе. Он решил больше не терпеть обиды других мальчишек. Когда они застали его одного возле леса, он взял дубину в руки и пошел на них… Но тогда у него не было навыков и силы биться с дюжиной более крупных недругов. Мальчишки тоже вооружились — кто дубиной, кто камнем. Когда его нашли, он еле дышал и плакал… С момента, когда он начал уверенно ходить и разговаривать, это был первый и последний плач в его жизни. Я до сих пор помню то, что видела в мокрых глазах… У него была чуть ли не половина костей переломана, но Борг плакал не от боли, не от телесных мучений… Нет… В этом плаче ребенка было рождение кровожадного монстра, который начал двигать Боргом. Он тренировался, словно был одержим злыми духами. Он тренировался каждый день и целый день… Он стирал руки в кровь, пока кожа не стала напоминать чешую дракона, у него рвались мышцы от напряжения, но его это не останавливало… Он постоянно повторял одни и те же слова во время тренировок, как одержимый. Он повторял их как заклинание, которое, несмотря на усталость и боль, двигало его вперед к новым тяготам и препятствием. Когда я смотрела на первые месяцы его тренировок, я думала, что он хочет просто побить в отместку тех задир. Я думала, что он ненавидит их. Но Борг был одновременно и умен, и безумен. Я поздно поняла это… Слишком поздно… Те глаза в слезах… В них горела нечеловеческая ненависть. И ненависть та была обращена вовнутрь. Борг ненавидел самого себя за слабость. Нет ничего страшнее, чем видеть, как добродушный ребенок превращается в чудовище. Его тренировки не прекращались. Было такое чувство, что он готовится к бою не с обидчиками и вообще даже не с людьми… было такое впечатление, что Борг хотел избить самих Богов! Его глаза пылали неиссякаемой злобой и силой. И он повторял свое заклинание:

«Кайнэ ангст… кайнэ щмерцен… кайнэ гнадэ… вэдэр файндэ… ной шелбшт…»[1]

— Что это означает, тетя Олга?

— Придет время, и Борг сам тебе объяснит тебе значение этих слов. А пока я закончу свой рассказ… Когда ему было пятнадцать, те же ребята решили снова отыграться на Борге…

Олга с грустью вздохнула и продолжила историю:

— Вывернутые суставы, переломанные кости, разорванные связки… Борг постарался на славу — он голыми руками нанес такие увечья, что не то, что местная знахарка, — лучшие лекари со всего Ирия не смогли бы собрать их обратно. Он оставил позади себя дюжину молодых калек и одного покойника. Он долго с ухмылкой рвал суставы, ломал кости и отрывал куски плоти своему главному обидчику, упиваясь его слезами и мольбами о пощаде, но неукротимая ярость и ненависть затмили его глаза и закрыли уши. Когда его главный недруг перестал кричать, он голыми руками оторвал ему голову вместе с верхней частью хребта. Тогда зверь впервые ощутил вкус людской крови и людской жизни. Ознаменовалось освобождение чудовища боевым кличем, хотя обычным криком я бы это не назвала, — это был рев медведя и громовой раскат одновременно. Я вспоминаю этот звук — даже мне, видавшей многое, он показался настолько страшным, что даже сейчас мурашки по коже идут, когда вспоминаю. А тогда у меня кровь в жилах леденела. Это была смерть Мальчишки-Борга и рождение чудовища, Борга-берсерка. Рождение воина из стали. Все легенды: про бой с медведем, про его ярость в битвах — это то, что хотят помнить все наши земляки. То, как твой отец плакал, и с упоением калечил и убивал своих обидчиков, люди помнить не хотят. Все выжившие калеки умерли рано — кто-то через пару дней, кто-то страдал годы. Люди это помнят, но предпочитают не ворошить прошлое.

Варг слушал рассказ Олги, открыв рот. Он впервые слышит такое о своем отце.

— Варг, мне нужно идти, а тебе нужно отдохнуть и восстановиться.

— Олга, а ты расскажешь мне еще что-нибудь интересное про отца? У меня много вопросов. Ты сегодня еще придешь?

— Ну… Менять перевязки сегодня перед сном нужно обязательно, а без меня тебя Борг замотает в повязки как пленника. Так что у меня нет выбора — я зайду, и, пока буду тебя мучать, расскажу еще кое-что интересное. А пока спи, набирайся сил.

Олга, несмотря на благородный возраст, оставалась жизнерадостной и подвижной старушкой, у которой на лице самые большие морщины из-за улыбки, которая была ее частой гостьей. Она быстро покинула дом Борга и ушла по своим делам, оставив Варга сгорать от ребяческого любопытства, ведь вечером его ждут новые рассказы и, чтобы быстрее дождаться вечера, ему лучше поскорее уснуть. И сын кузнеца это уловил сразу. Вообще, Олга во всем оказывалась права в конечном счете, и обладала даром убеждения. Каждый ребенок в деревне хотел бы, чтобы их мамы и бабушки были похожи на добрую знахарку-ведунью, что живет между лесом и деревней.

Варг пытался уснуть, но он услышал внизу тяжелые шаги. Это был Борг. Борг тяжело сел рядом с Варгом — доски на полу заскрипели под тяжестью массивного кузнеца. Он пришел с кожанным мешком эля. Эль помогал Боргу расслабиться, когда тот сильно нервничал. Огромным везением и счастьем для всех было то, что, когда Борг напивался, то не буянил, а напротив, — шутил, улыбался и громко смеялся.

— Ну? Как прошло твое знакомство с имперской армией?

Борг спросил с усмешкой, не глядя на сына и делая очередной глоток эля.

— Отец, ты сам видишь — КАК. Варг, сидя в постели, развел руками, делая жест, чтобы отец посмотрел с ног до головы и оценил.

— Я только вижу, что ты вернулся с поражением. — В ответе было осуждение.

— Да, отец, я проиграл. И единственные достижения с этой встречи, что не плакал, не сдавался и не просил пощады.

— Они оскорбили и унизили тебя, сын. Такое наш народ не прощает. Во всяком случае — не прощал в старые времена.

Через секунду в комнате буквально гудел тяжелый голос отца, а огромные руки, сжатые в кулаки, которыми он в порыве гнева едва не сломал дубовый пол одним своим ударом, напоминая рычащим басом про историю войны и на какие низости романы пошли, чтобы получить север почти даром.

— Эти крысы не умеют драться и боятся войны и открытого боя! Им честь неведома! Без подлых ударов из-за угла и магических предметов они дерутся не лучше, чем блудницы в их имперских кабаках! Сын, я категорически против того, чтобы ты был частью этой смердящей кучи обманщиков! Они взяли в заложники детей короля и генералов, и только так им был сдан Сталванд и весь Эвигефрост. Даже мечами не сверкнули эти трусы, только с кинжалом на детей идти могут! Чему ты у них там восемь лет учиться собираешься? Драться с самыми слабыми? Много принесет это богатства? Я уже не говорю о славе!..

— Нет, отец. Я не стану учиться и служить там, где могут драться только с самыми слабыми.

— Правильный ответ, сын… Это правильный ответ…

— Отец, если ты и твои друзья так ненавидите Империю, то почему в течение двенадцати лет так ни разу и не восстали?

— Собрать достаточно людей, при этом проверенных людей, чтобы все удержать в секрете до подходящего момента. Всего не перечислить — переворот такого масштаба требует очень долгой подготовки. Самое главное — это вы, новое поколение Севера. Нужно вырастить, подготовить и обучить вас. Если кто-то сейчас этим занимается, то услышим о тайных собраниях через несколько лет. Теперь ты понял?

— А почему ты, Дарт, Бьёрн или Тургрин эту организацию не создадите?

— Потому что пока везде полно шпионов Империи и мы рискуем вашими жизнями, а вы надежда Севера и его будущее — так рисковать мы, к сожалению не готовы.

И Борг неспешно сделал несколько глотков, предоставляя сыну возможность осмыслить услышанное.

— Значит, нам предстоит воевать против Империи?

— Рано или поздно грянет война. Варг, ты ведь знаешь нашу историю. Когда-то наши предки были обделены и всеми гонимы, и позднее мир вернул им долг сполна. Если сейчас Север под пятой Империи, то скоро Империя будет платить нам. Ну да ладно о войне — до нее еще годы. Я хочу обсудить с тобой вчерашний день и твои планы на будущее.

Борг смотрел прямо в глаза своему сыну. Варг в такие моменты в своей душе перебирал целую палитру эмоций, от страха до восхищения. Через минуту молчания Варг начал говорить:

— Мне нечего добавить, отец. Я с позором проиграл противнику, который слабее меня.

— Да, я знаю, как это произошло, — все детали. Как этот племянник наместника хотел на север посмотреть. Я не об этом. Я о твоем желании стать воином Империи, и твоем отношении к самому себе.

Что-то внутри Варга начало рушиться — он вспоминал унизительное отношение имперцев к себе и к своим землякам. Высокомерие имперцев просто не знало границ. Варг еще хотел стать воином, но уже не видел себя под знаменами Империи. Он испытывал отвращение к имперцам, как к испорченной еде или как к чьим-то экскрементам. Но было какое-то новое чувство, которого Варг еще не знал, оно наполняло его и жгло изнутри. Пискля дрался с ним нечестно, использовал магические фокусы и прятался за огромным охранником. Будь воля Варга, он бы… Отец все это прочитал в глазах сына и в ответ довольно усмехнулся, словно нашел то, что давно искал.

— Ты готов, сын. Твой дух и разум готовы. Осталось только подлечить тело, и можно начинать.

Он встал и пошел к выходу.

— Что начинать?

Борг с улыбкой ответил:

— Узнаешь, как поправишься. Пока ни о чем больше не думай, отдыхай. И да, Варг. Ты защитил ту девчушку, заступился своего сородича — ты молодец, сын. Отдыхай!

Закупорив мешок с элем, он вышел из дома и направился к своему горну. Он продолжил свою работу, выбивая искры из раскаленного металла и заставляя его звенеть на всю деревню.

Спустя несколько дней Варг уже ходил без хромоты, движения не причиняли боли, а рассечение на левой брови зарубцевалось, готовясь стать красивым шрамом на лице будущего мужчины. Отец подшучивал, что через несколько лет с таким украшением у него от девчонок отбоя не будет. Они этим утром шли в лес по замерзшей земле, которую мягко укутывал снег, падая крупными хлопьями.

— Куда мы идем?

— Варг, тебя разве не мучали вопросы, на которые ты хотел получить ответы? Так вот — мы идем за ответами.

Они углубились в лес на столько, что стволы хвойных деревьев скрыли обратную дорогу. Наконец, они пришли к скале, в которой зияла дыра по форме, близкой к овалу, высотой до двух метров шириной до полутора.

— Мы идем в эту пещеру?

— А тебе страшно, сын?

— Нет. Просто сегодня сплошные загадки и ни одного ответа.

— Внутри пещеры ответы.

Отец и сын спустились в пещеру по ступенькам, высеченным из камня. В пещере мерцал свет от факелов, лестница уходила вниз по спирали. Когда они спустились вниз и стояли в круглой комнате, Борг подошел к стене, на которой в свете факелов Варг увидел выгравированные в камне изображения древних северян о истории их народа, легендах о могущественных воинах и их подвигах. У северян, как и у многих язычников, были распространены обереги, с изображением животных. Существовали три основных оберега. Сокол — олицетворял всевидящего охотника и был оберегом для воинов-мастеров боя на дальних дистанциях. Волк — стайный хищник, его носили большинство нордов — универсальные бойцы и щитоносцы. Последний и самый грозный — медведь, хозяин северных земель, его носили берсерки — зверолюди.

Варг стоял посреди огромного зала и распахнутыми глазами смотрел на тотемы и изображения на стенах. В темноте все зашевелилось, и через секунду зажглось около двух сотен факелов. Вокруг стояли норды, покрытые шрамами и татуировками. Большая часть из них были мужчины, и горделивого вида женщины. Они напевали трехголосьем на незнакомом языке. Тем временем Борг занял место под статуей медведя и держал в руках секиру, под статуями сокола и волка встали еще две тени, — это были Бьёрн и Торгрин. Бьёрн держал щит и меч. А Торгрин лук и стрелы. Повисла тишина, прерываемая игрой огня на факелах.

— Отец, Бьёрн, Торгрин… Что это? Почему вы молчите?

Тишину прервал голос, стоящего посередине, огромного норда. Он был даже больше Борга. На голом торсе висела шкура медведя. На открытых участках тела виднелись шрамы и татуировки. Темнокаштановые волосы были выбриты на висках и затылке, а остальное было собрано в косу. Густая борода была с проседью. Он посмотрел из-подлобья на мальчика, вскинул руки, и зал задрожал от густого рыкающего баса:

— Эз лебе диэ Блутиге эрнтэ![2]

— БЛУТИГЕ ЭРНТЭ!!![3] — Борг, Бьёрн и Торгрин разорвали тишину, подняв в правой руке свое оружие. Они гаркнули зверинным ревом так, что десятилетний Варг едва не обмочился с испугу. У него на какое-то время пропал дар речи. Он слышал иностранную речь ранее… На имперскую сосвем не похожа — та словно игра на лютне или как журчание ручья, а эта речь была боем больших барабанов или громовым раскатом, словно рты были как кузница — зубы и язык владельцев лязгали и звенели в сильных ударах, как молотом по наковальне. Эти звуки наполняли Варга одновременно и страхом, и силой.

— Уыр вартэн ауф ийрэ гэбюрт, сталкриигер! Уыр фраян унц ауф дайн эрвайен! Зи вурдэн геборен, ум дэн Тод ауф дэм щляхтфельд унд ан дэр гляйхен штелле зи иир лебен верлассен цу траген, мит милитярищен Руум бедект!!! Уыр бегрюфен зиы!!![4]

И три война снова проревели:

— УЫР БЕГРЮФЕН ЗИЫ!!![5]

У Варга бежали мурашки по коже — от воинственного боя барабанов и зверинного рева на непонятном языке у мальчика были странные чувства… Словно воздух был пропитан силой и яростью, и сейчас все это, словно вода в песок, проникает в Варга и заполняет собой каждую частицу тела от пяток до кончиков волос. Заполняют все мысли жажда битвы, жажда крови. Душа, словно раскаленный огненный шар, готова была выпрыгнуть и лететь, как огненная буря по свету, неся за собой смерть и разрушение.

Варг не заметил, как уже лежал на полу в небольшом углублении, вокруг которого горели факелы, а само углубление пола, где он лежал, наполнялось кровью, которая бежала с потолка тонкими струйками… Варг слышал шепот в своей голове:

«Убей их! Убей их всех! Заставь их страдать!» — Когда капля крови с потолка попала на бровь, он увидел, как его друзей имперцы избивают кнутами, как их сестер и матерей тащат в шатры, гадко улыбаясь и ехидно смеясь. Он увидел, как одному из его друзей отрубили голову, и над ней стоял тот самый пискливый племянник наместника и мочился прямо на отрубленную голову его друга, пискля смотрел на Варга и визгливо смеялся… Его мелкие глаза остановились на глазах Варга, чернота глаз пискли стала более глубокой и широкой, она заняла все глазное яблоко, затем лицо просело, проступили кости на лице и полумертвец кинулся в сторону маленького северянина и дальше тьма… Темно и мокро… Пахнет кровью, она везде… ее капли на губах и языке…

— Дайне зееле — диэ фламмэ! Иир блут — айс! Иир фляйхщ — рок! Дайн вилле — айн штурм![6]

— КАЙНЭ АНГСТ! КАЙНЭ ЩМЕРЦЕН! КАЙНЭ ГНАДЭ!!! ВЭДЭР ФАЙНДЭ НОЙ ШЕЛБШТ!!![7]

Варг открыл глаза. Он стоял на холме, что рядом со своей родной деревней. Топот лошадинных копыт. На горизонте показалась огромная армия. Они шли на деревню. Варг хотел кричать, чтобы его односельчане спасались, но они как будто не видели ни армию, ни уж тем более сына кузнеца. Он побежал в дом отца, но того нигде нет. Кузница полна оружия, и его внимание привлекает секира с окованным топорищем и заостренным наконечником, как у алебарды. Оружие кажется легким, но тут его руку обвивает цепь, как змея, и в руку вместе с секирой тянет в горн. Варг чувствует жар, и, как рука, держащая секиру, сжимает пальцы все сильнее вопреки его воле. Он вырывается от горна… Его правое запястье и предплечье стали железными, и рука с оружием теперь были единым целым. Враги врываются в деревню, и он с диким воплем бросается на них с секирой. И, когда лезвие топора встретило шею врага, Варг проснулся… Он дома. Сын кузнеца пряподнялся со шкуры и встал. Он посмотрел на свою правую руку и улыбнулся:

«Вот приснится же бред иной раз! Откуда такие дурные сны?» Варг пошел к умывальнику, чтобы промыть глаза, нос, и прогнать сонливость. Он что-то почувствовал на своей груди. Легкое жжение. Сначала он не придал этому значение. Когда Варг развел огонь в очаге, чтобы дома стало теплее, он почувствовал, что на груди, слева, словно расскаленные угли начинали плавить кожу. Он снял ночную сорочку и посмотрел на больное место. Мальчик сначала не мог понять, а потом поверить, — на груди у него была татуировка. В темноте нельзя разглядеть, а на дворе уже первые лучи солнца. Как только Варг направился к двери, ему на плечо упала грубая ручища отца.

— Ну? И куда это ты собрался? Красоваться перед деревней?

— Отец, что это? Откуда это? Я сначала думал, что мне все приснилось? Что вчера была за пещера? Крики? Отец…

Кузнец присел на корточки перед сыном, держа его за плечи и слегка встряхнул.

— Варг, слишком много вопросов. Давай по-порядку. Но сначала ты оденешься и пообещаешь мне, что ни с кем, кроме меня, Бьёрна и Торгрина ты говорить о ней не будешь. И татуировку эту никто видеть не должен. Это ты понял?!

Борг встряхнул сына перед вопросом, делая акцент на том, что у них теперь есть очень важные секреты от остальных. Ребенок послушно кивнул. Несколько секунд между отцом и сыном была мертвая тишина, и Борг первым ее нарушил, растегнул рубаху и, сильно оттянув ворот, оставил открытым верхнюю левую часть торса, где Варг увидел такую же татуировку.

— Это наш знак, наш оберег и наше призвание. Треугольник — это знак Тандара, бога ветра, грома и войны. У него три зверя. Сокол — чтобы видеть все и всех, волк — чтобы быть везде, а медведь — чтобы быть сильнее всех. Ты хотел быть воином? Вот это есть начало — посвящение. Старик Дарт нанес тебе этот рисунок. Этот треугольник символ трех зверей и трех наших каст воинов. Он также накладывает на тебя три запрета.

— Запрета? Каких?

— КАЙНЭ АНГСТ! КАЙНЭ ЩМЕРЦЕН! КАЙНЭ ГНАДЭ!!! ВЭДЭР ФАЙНДЭ НОЙ ШЕЛБШТ!!!

— Отец, я помню — тетушка Олга уже говорила эти слова и на таком языке вы вчера говорили. Но что это за язык? И что все эти слова означают?

— Нет страха! Нет боли! Нет пощады!.. Ни врагам!.. Ни себе!.. Запомни эти слова! Они всегда должны быть с тобой и в учении, и в сражении! В учении будет тяжело, но чем тяжелее в учении, тем легче в сражении. Не старайся это понять сейчас. Просто запомни, поймешь потом.

Внутри Варга шипели лед и пламя. Его посвятили в одну из самых почетаемых воинских каст. Они быстро оделись, когда в двери кто-то тяжело постучал. Борг открыл дверь и увидел на пороге Дарта, который держал на плече кожанный мешок и широко улыбался сквозь густые усы и бороду!

— Я пришел отметить с вами вчерашнее событие!!! — Сказал гулким и хриплым басом Дарт, и, ввалившись через порог, задев плечом нижнюю часть живота Борга, он остановился перед Варгом.

К слову о Дарте. Это был высокий (разумеется, для дворфа) мужчина, ростом где-то метр тридцать, в ширину он был как Борг, то есть в ширину был такой же, как в высоту. Среднего возраста — сто тридцать лет. Для дворфа это примерно как тридцать семь или тридцать восемь лет для человека. Зеленые глаза, густые коричневые волосы и борода, сплетенные в причудливые косы. Если Борг воевал в кольчуге и с секирой, то Дарт бился в пластинчатых доспехах с одноручным топором и большим щитом. Дарт был ворчуном и новатором. Как и многие подземные жители Дарт был закаленным воином. Он участвовал в трех великих кампаниях. В последней кампании, пятнадцать лет назад, он сражался бок о бок с Боргом, Бьёрном и Торгрином против Романской Империи. Вместе они были неразлучным квартетом. Они определили тактику боя: Борг и Торгрин сначала стояли сзади, а Дарт и Бьёрн закрывали всех четверых своими большими щитами от вражеских стрел и снарядов, а когда Борг вылетал вперед для разбивания вражеских порядков, Дарт семенил за ним на своих коротких ножках, рассыпая удары каждому, кто пытался ударить исподтишка. Он был лучшим другом Борга. Дарт очень уважал Борга за исполинскую силу, выносливость и, особенно, за храбрость и честность. Дворфы очень ценили свои бороды и любили эль. И в этих моментах Борг составлял Дарту достойную конкуренцию, что укрепляло их дружбу. Дарт по-братски любил Борга и готов был жизнь отдать за друга. Во время столкновения с ордой Дарксвампа был момент, когда Борг рубил врагов направо и налево в припадке дикой ярости, и не заметил, как из толпы на его спину выпрыгнул молодой орк с секирой в замахе, чтобы рассечь на две части Борга… Тогда Дарт в последний момент, одновременно отбиваясь от атаки орков щитом, подставил свое коренастное тело под удар… К счастью для всех и, особенно, для Дарта секира орка, притормозив о парирующий удар топорика Дарта, ударила в защищенное пластинчатой броней тело карлика… Хребет Борга был спасен и норд до сих пор считал себя в неоплатном долгу… Левая ключица Дарта в тот момент была разрублена топором орка, а грудная мышца вместе с тремя ребрами была разорвана и только ярость Борга и Бьёрна с меткостью Торгрина спасли квартет от потерь. Дарту пришлось долго отлеживаться у травниц — лезвие орочьего топора прошло в дюйме от легкого и сердца, разорвав множество сосудов. Он едва не умер от кровопотери. И, когда лекари дали разрешение Дарту на участие в боевых операциях, выздоровление низкорослого друга три норда отпраздновали с таким размахом, что сами едва не попали в лекарям с диагнозом сильного алкогольного отравления. Это были неразлучные друзья, братья по оружию и вере. Дарт был холост, не имел наследника и был названным дядей Варгу. Дарт сам поклялся Боргу в случае безвременной кончины воспитать отпрысков северянина в лучших традициях древних нордов. Варгу всегда очень нравилась компания низкорослого Дарта. Возможно, маленький рост их сближал. Дарт очень любил играть с Варгом, когда тот был в возрасте четырех-семи лет. И сейчас Варг прыгнул на Дарта.

— Дарт! Здорово! Ты давно не приходил — я соскучился!

— Варг! Эээй!.. Как ты быстро растешь! Чем папаша тебя кормит!? Какой кабан!.. Без обид — в следующем году ты на меня не прыгаешь, потому что будешь больше и раздавишь меня как жука! Ааа-ха-ха-ха!.. — Играючи, схватив Варга за ворот, Дарт усадил ребенка за стол и взмахом, и жестом руки позвал Борга принести три кубка. Через несколько секунд в кубках, раставленных Боргом уже была разлита рубиновая жидкость. Борг с задумчиво нахмуренными бровями нюхнул жидкость и изрек:

— Дарт… Это не вино, не эль и даже не наш еловый самогон…

— Эээ!.. Борг! Что ты меня обижаешь!? Неужели я к побратиму в такой знаменательный день пойду с дешевым пойлом! Это же эльфийский нектар! … Эх, я-то думал, ты знаток… оценищь…

— Мг-мг-мг-мг-мг…

— Э-эй! Борг! Верю, что понравилось! Только пей не спеша! Эльф мне говорил, что чтобы прочувствовать все, нужно пить не спеша.

— Мааааахахахааа!.. Дарт, ну, удружил! Делись! Где достал! Или мне снова тебя нужно перепить, чтоб ты секрет открыл?

— Эээ… Да какой тут секрет, дружище!? К остроухому Элвину только пойти с золотишком, и его длинный язык тебе новую легенду напишет! А-хах-ахахахэй!.. А чегой-то малой притих? Ну-ка!.. Варг! Поднял кубок!.. Ты теперь взрослый!

— Он еще взрослеющий, Дарт. Он не уверен — хочет ли облегчения от всех вопросов и проблем или нет.

Варг, недолго думая, пригубился и запрокинул годову с кубком, глотая сладкое эльфийское вино.

— Эй-эй-эй!.. Малыш! Так захмелеешь скоро! Куда так торопишься? Это нужно пить не спеша! Как будто в в любимую игру играешь. Не спеши — иначе зря добро переводишь. Понял? Вооот!!!

И Варг начал медленно смаковать рубиновый напиток, чувствуя, как жидкий огонь идет по животу вниз, а взрывная волна идет в голову и настигает цель.

Прогремело множество тостов, посвященных событиям далекого прошлого, близкого настоящего и туманного, но великого будущего… прежде чем изрядно захмелевший Варг свалился из-за стола без чувств, разлив остатки благородного напитка из своего кубка… За все время он и представить не мог, что его ждет впереди…

Варга разбудила ледянная вода со снегом, и для верности был легкий пинок под мягкое место. Мальчик вскочил, как ошпареный… Перед ним стоял отец с наклоненным кувшином, с края горлышка которого упала последняя капля ледяной воды.

— Хватит спать! С сегодняшнего дня тебя ждут тренировки! Быстро умывайся, и идем есть! После завтрака идем в зал древних нордов!

Варг был обескуражен поведением отца. Раньше Борг позволял высыпаться хоть до обеда, есть, когда Варгу вздумается, и после шли уже пара часов физических упражнений с нагрузкой на развитие силы и выносливости… Варг считал, что так с годами он вырастет в могучего война. Однако отец и, наверное, сама судьба готовили для Варга испытания, которые под силу пройти только богам…

Как только Варг запил молоком лосятину с похлебкой (порция была вдвое больше привычной), Борг хлопнул ладонями по столу и сказал выходить на улицу.

— Отец, мы идем в то самое место где… АУУУ!!!

Борг прервал вопрос сына легким выкручиванием уха и шепотом напомнил о секретности. Они продолжили свой путь. Отец и сын пришли в тот зал, где Варг проходил посвящение в берсерки. Там были Дарт, Бьёрн и Торгрин.

— С сегодняшнего дня…

Начал Борг.

— Ты, Варг, сын Борга Айсенханда…

Сказал Дарт.

— Будешь тренироваться, пока не сотрешь руки в кровь и не порвешь мышцы.

Добавил Бьерн.

— Пока душа не станет пламенем! Пока кровь не станет льдом! До поры, пока плоть не обратится в камень! Пока твоя воля не уподобится буре!

Закончил Торгрин. Они стояли в кругу вокруг Варга, и каждый оружием в правой руке или кулаком бил себе в щит или о доспехи рыча знакомые Варгу слова:

— КАЙНЭ АНГСТ! КАЙНЭ ЩМЕРЦЕН! КАЙНЭ ГНАДЭ!!! ВЭДЭР ФАЙНДЭ НОЙ ШЕЛБШТ!!!

Сначала Варг толго упражнялся с тяжеленным «опахалом» (рукоять, вбитая в бревно). Оно было в разы тяжелее обычного меча, топора или булавы. Продолжительность и нагрузка в физических упражнениях увеличивались. Отец взял с собой еды на обед. Держа еду уже смозоленными трясущимися руками, Варг спрашивал, когда они пойдут домой, на что мужчины негромко усмехнулись:

— Пока ноги не перестанут тебя держать, — ответил Бьёрн, неся у груди округлый валун. Размер валуна был такого же размера, как если бы Варг свернулся калачиком. Варга удивило то, как легко его нес Бьёрн. Но увиденное дальше его просто поразило.

— Эй, Борг! Не хочешь тряхнуть стариной? Покажи молодежи, почему тебя зовут Железноруким!

Бьерн поставил валун на пол и катнул его под ноги Боргу. Зал древних громко гудел, пока тяжелый камень не докатился по гранитному полу и не остановился о ботинок кузнеца.

— Ну, если что… Бьёрн, ты за меня в кузнице работаешь в этом году, — шутил Борг, хрустя суставами рук, собирая их в кулаки.

Он бросил толстую ткань на валун. Вокруг Борга в воздухе появилась рябь, как от костра. Воин покрылся прозрачной темноватой дымкой. Резко подскочил вверх и с громким рычанием нанес быстрый удар кулаком сверху в центр валуна. Гулкое эхо удара пробежало по залу. У Варга еда едва изо рта не выпала, — его отец голым кулаком разбил скалу на несколько частей.

— А эта красавица без тебя скучала, — сказал Дарт, неся два бревна: одно больше другого. То, что крупнее, покатилось в сторону Борга. Звук такой, как если бы бревно весило как сам Дарт (под сто килограмм).

Кузнец взял гигантское опахало и посмотрел на сына:

— Ты закончил есть?

— Да, отец.

— Тогда бери свое опахало и вставай вот здесь, рядом со мной. Со временем опахало будет расти в весе. Смысл такой тренировки в том, чтобы придать твоим ударам скорость молнии, силу, с которой на врага в одном ударе обрушивается целая гора. Но не всегда враги в страхе разбегаются, когда семерых одним ударом кладешь. Бывает часто, что бои длятся целые дни, и нужна огромная выдержка, чтобы выжить и победить.

Пока Борг все проговаривал, он показывал Варгу основные приемы боя двуручным оружием. Ребенок повторял каждое движение, каждое упражнение… Варг учился драться любым оружием и без него, стрелять из лука, метать копья и ножи, выживать в условиях, в которых обычные люди испускают дух. Он закалялся огнем, льдом и камнем. Он стирал руки в кровь и рвал мышцы в тяжелых физических упражнениях, пока все тело не стало как сталь. Со временем неуклюжий крепыш стал все болше напоминать Борга в его лучшие годы.

 Нет страха… нет боли… нет пощады… ни врагам… ни себе…

 Да здравствует кровавый урожай!

 КРОВАВЫЙ УРОЖАЙ!!!

 Мы ждем твоего рождения, стальной воин! Мы ждем твоего пробуждения! Ты рожден для несения смерти на поле боя и там же ты оставишь свою жизнь, покрытую боевой славой!!! Мы приветствуем тебя!!!

 МЫ ПРИВЕТСТВУЕМ ТЕБЯ!!!

 Твоя душа — пламя! Твоя кровь — лед! Твоя плоть — скала! Твоя воля — буря!

 НЕТ СТРАХА! НЕТ БОЛИ! НЕТ ПОЩАДЫ!… НИ ВРАГАМ! НИ СЕБЕ!!!