На каникулах

Антон Секисов

мою лояльность поддерживал грибной суп, который каждый день подавался на ужин. Боже ты мой, что это был за суп: не слишком жидкий и не густой, душистый, обволакивающий пищевод с материнской нежностью. Имея перед собой кастрюлю такого супа, я мог рассмеяться в лицо любой жизненной неурядице.

Это были девяностые годы в окрестностях Лавры, и по улицам шатались под видом смиренных паломников проповедники деструктивных сект, самопровозглашенные пророки самых экзотических верований, скинхеды с цепями и битами и сумасшедшие. Сатанисты устраивали в лесу кровавые ритуалы, а люди загадочно исчезали почти каждый день. Завелся даже каннибал – ветеран Первой чеченской войны, набрасывавшийся на людей среди бела дня и отгрызавший носы и уши. Продержаться в такой мясорубке хоть пару минут у меня не было шансов. Во всяком случае, такую версию со всей убедительностью отстаивали бабушка с дедом, и я верил им.

Я руководил битвой двух трансформеров под столом, когда бабушка, отогнув край скатерти, траурным тоном оповестила меня, что живет на земле последний год.