Антон Секисов

По ту сторону:
рассказы о смерти

На каникулах

Главный редактор — Полина Бояркина
Литературный редактор и корректор — Елена Васильева

Bookmate Originals
2020

Вот уже третью неделю я начинал каждый свой день с погружения в прохладные и прозрачные воды Эгейского моря. И казалось, нет ничего проще, чем, войдя в эти воды уже порядка тридцати раз, войти в них и в тридцать первый. Никаких явных помех этому не возникало, и все-таки я не смог зайти. Так и остался у кромки воды, изо всех сил делая вид, что я и не хотел купаться, а это входило в мой первоначальный план — просто смочить ноги.

Было около десяти утра, солнце уже жарило почти в полную силу, и немецкие пенсионеры беспечно качались колодами на волнах, подпираемые матрасами. Старики как будто бы говорили всем своим видом: взбирайся и ты на матрас, и плыви, и жарь свою и без того уже медную, как афинский щит, тушу до потери сознания. Но купанию помешало внезапное воспоминание.

Я вспомнил, что именно здесь, на полуострове Арголида, происходит действие трагедии Еврипида «Ипполит». И стало быть, именно здесь по распоряжению Посейдона из пучин поднялось быкообразное чудовище и перепугало коней Ипполита так, что они понесли его со скалы. Тот факт, что подобное воспоминание может отбить охоту купаться у взрослого мужчины, конечно, говорит о многом, а если вдобавок учесть, что этот мужчина сознательно отправился отдыхать в место действия трагедии «Ипполит», то ситуация выходит совсем нелепая.

Смущаясь, но втайне испытывая странное удовольствие от своего никчемного идиотизма, я направился к сложенному на песке полотенцу. И тогда увидел, как телефон медленно сползал к песку, вибрируя и издавая трели. Это было практически невозможно, ведь мой местный телефон не был известен вообще никому. Понятия не имею, зачем он в принципе был мне нужен, в любом случае звонить мне никто не мог, разве что по ошибке или с предложением мошеннической услуги. Не было ни одной причины, чтобы поднять трубку. И все-таки я поднял ее.

— Мужайся, — сказал в трубку ровный, торжественный бабушкин голос.

Бабушка с дедом жили недалеко от Троице-Сергиевой лавры, в типовом панельном доме среди других типовых домов, построенных для работников завода «Звезда». Из окон здесь открывался вид на часть церкви Сошествия Святого Духа и уголок старинного кладбища, где похоронены паломники, шедшие в Лавру за исцелением или духовным преображением. И теперь, разглядывая накренившиеся кресты, оставалось только гадать, снизошло ли оно на них. Но никакого особенного влияния на жителей местных панелек такое соседство, на первый взгляд, не оказывало. Как в миллионах других спальных районов, здесь наблюдались такие же мрачные физиономии, слышались стук выбиваемого на турнике ковра, чьи-то вялые пьяные вопли, визги детей и взаимные оскорбления супругов. Вся эта симфония, слышанная мною тысячи раз и услышанная сейчас, вдруг показалась неуместной и издевательской.

Вообще-то бабушка уже прощалась со мной несколько десятков, если не сотен, раз. В первый раз это случилось, когда мне было лет пять от силы. Я руководил битвой двух трансформеров под столом, когда бабушка, отогнув край скатерти, траурным тоном оповестила меня, что живет на земле последний год. Тогда она еще совершала утренние пробежки и отвешивала при первой возможности деду пинков под мой одобрительный хохот.

Уже много десятилетий она, как самурай, каждый день

...