В аэропорту Братиславы вереница такси разных служб медленно продвигалась к месту посадки пассажиров, прилетевших утренним рейсом из Кошиц.

— Отель «Спирит», — с важностью обронил импозантный пассажир, когда Мартин уложил его чемодан в багажник и завёл автомобиль.

— «Галерея Спирит»?

Мужчина пожал плечами, достал бумаги из черного кожаного портфеля и протянул водителю. С распечатки booking.com на Мартина смотрело узкое высокое современное здание, ниже был указан адрес: площадь Свободы 7.

— Когда они успевают открывать новые отели? — спросил таксист скорее себя самого и машина рванула в центр города.

Мартин внимательно посмотрел на пассажира. Коротко стриженные волосы, широкое лицо, крупный нос. Пивной животик выпирал вперед, пальцы барабанили по портфелю. Что-то знакомое было в нем. Мужчина уловил взгляд таксиста и с легким высокомерием спросил:

— Вы меня узнали?

— Пан Викарский? — неуверенно начал Мартин. В самом деле, примелькавшееся за полгода лицо уверенного в себе политика, обещавшего счастливую и богатую жизнь словакам, трудно было не узнать. — Вы стали очень известным после последних выборов. В Братиславу по делам?

— Да, уже вчера принято решение о моём назначении заместителем министра.

— Поздравляю. Вас никто из правительства не встречает?

— Меня ждут завтра, а сегодня у меня приватная встреча.

Тут раздался звонок мобильного, политик расплылся в улыбке и слащаво зачирикал в трубку:

— Красотка, я уже в Братиславе. Сейчас поселюсь в гостинице, отдохну пару часиков и к тебе. Готовься, моя рыбка, уж зажжём сегодня, — он отключился. И уже обратился к Мартину с довольным хвастовством:

— Хочу перед встречей попариться в сауне. Секретарша решила мне сюрприз сделать, заказала какой-то новый отель с сауной, банные процедуры в цене, с веником, как в русской бане, — и опять расплылся в довольной улыбке.

Мартин сделал круг вокруг площади, проехал мимо здания правительства Словакии и остановился за остановкой троллейбуса № 203, не доезжая до пересечения площади Свободы и улицы Штефановичева. GPS навигация Вейз показывала точку местонахождения отеля прямо на перекрестке, что было неправдоподобно. Мартин глазами стал искать здание с фотографии на распечатке.

— Вот же он, — пассажир указал рукой немного вправо.

Мартин посмотрел в том же направлении, куда указывал пассажир, но ничего не увидел. Угловое здание улиц Жилинска и площади Свободы было новым восьмиэтажным комплексом Рестарт Апартментс, куда частенько Мартин привозил туристов. За ним шел небольшой пустырь метров двенадцать, затем старое пятиэтажное здание с заостренной коньком крышей.

— Спасибо, — политик стал выбираться из машины. Мартин подчинился, подскочил к багажнику, достал чемодан и поставил перед пассажиром. Политик протянул деньги и довольный посмотрел в строну пустыря:

— Какой красавчик, точь-в-точь как на фотографии, никогда раньше не замечал его, хотя столько раз приезжал в здание правительства, — при этом пассажир резво схватил чемодан и быстрым шагом двинулся по пешеходному переходу, пересёк трамвайные пути, возле магазина свернул направо и, поравнявшись с пустырем, остановился. Мужчина поднял руку, как будто он звонил в домофон. Мартин невольно продолжал стоять возле машины и пристально всматриваться в действия Викарского. Через несколько секунд политик перешагнул через бордюр и исчез. Мартин моргнул несколько раз, не понимая, что происходит. Посмотрел по сторонам, пытаясь убедить себя, что это не сон. На какое-то мгновение пустырь скрылся за проходящим трамваем, но вновь открывшаяся картинка не изменилась. Никакого здания не было. Но не было и Викарского.

Находясь в замешательстве, Мартин не сразу заметил, как возле его машины остановился полицейский автомобиль и патрульный в открытое окно крикнул ему, что стоять на этом месте нельзя. Мартин поблагодарил, махнул, что уже уезжает, сел в машину и увидел на пассажирском сиденье распечатку booking.com, забытую пассажиром. Мартин взял ее и опять посмотрел на фотографию. Всё верно, на фотографии на месте пустыря было изображено красивое современное здание со входом как раз на том самом месте, возле которого остановился политик. Мартин опять поднял глаза на это место, но вновь увидел только пустырь.

Он медленно повернул направо, проехал мимо пустыря, где исчез Викарский, бросил взгляд на боковое зеркало и заметил, как ехавший сзади черный «Мерседес» резко повернул налево, пересек трамвайные пути, прошел сквозь кустарник, как будто его не существовало, и исчез в районе пустыря. Мартин настолько засмотрелся на исчезающий автомобиль, что опомнился, когда его машина задела бордюр. Благо здесь было одностороннее движение. Он включил огни аварийной остановки, обошел машину, глянул на поцарапанный диск, вздохнул, отругал себя, что отвлекся на ходу, еще раз посмотрел на место исчезновения черного «Мерседеса», сел в машину и сделал еще один круг по площади Свободы.

До конца дня Мартин кружил по городу, пассажиры менялись, но всё это время его не отпускала мысль о странном месте, в котором исчез политик, а потом и черный автомобиль.

Уже стемнело, когда Мартин забирал пассажирку из дома на улице Пражской, чтобы отвезти её в аэропорт. Женщина средних лет, довольно крупная, села на заднее сиденье и, поглаживая мохнатую головку маленькой собачки, которая выглядывала из ее сумочки, уверенно предупредила водителя:

— Я никуда не опаздываю, мой самолет только через два с половиной часа. Поэтому прошу вас не торопиться и ехать аккуратно, не гнать, — дама сделала акцент на последнем слове.

— Я вас понял, пани, — Мартин кивнул головой, улыбнувшись.

На самом деле он никогда не ездил быстро, не любил, когда его торопили нервные и опаздывающие пассажиры. Поэтому желание дамы он принял с большим удовольствием. Раз можно не торопиться, он решил еще раз проехаться мимо того места, которое так заинтриговало его. Он остановился на перекрестке с улицей Жилинской в ожидании разрешающего сигнала светофора, откуда великолепно просматривался пустырь, и как бы невзначай спросил пассажирку:

— Пустое место среди домов, как думаете, здесь мог бы стоять современный отель?

— Отель? На таком узком месте, не смешите меня. Даже хостел с крохотными комнатками будет смотреться уродливо, разве что магазин какой-нибудь.

— Вы правы, — Мартин улыбнулся, еще раз убедившись, что ничего на этом месте не находится. И спокойно продолжил пусть в аэропорт.

Но встречные вопросы наваливались один за другим. Возвращаясь домой в Трнаву после последнего клиента, Мартин продолжал размышлять по поводу странного явления. «Что за чертовщина? — думал Мартин, — Если я нормальный человек, а я нормальный — и пассажирка это подтвердила — отеля не существует. Куда же в таком случае исчез Викарский? Это что — чей-то розыгрыш?»

Он уже подъезжал к своему дому в полной темноте, когда фары осветили что-то валяющееся на дороге. Мартин аккуратно припарковал машину на обочине и подошел, чтобы убрать с пути непонятный предмет. Но на асфальте ничего не было. Постояв несколько минут, Мартин вздохнул, решив, что ему померещилось от усталости.

Дома он долго ковырялся в тарелке, оставив практически весь ужин не съеденным. Жена Ева, маленькая хрупкая тридцатипятилетняя женщина с редкими волосами, но всё еще сохраняющая красоту и свежесть, насторожилась:

— Что с тобой, Матьо? Тебя что-то беспокоит?

Мартин помолчал несколько секунд, размышляя, стоит ли говорить супруге о такой странной истории, и решил не торопиться выглядеть посмешищем в ее глазах.

— Нет, дорогая, всё в порядке. Просто нет аппетита. Пойду поиграю, — он взял бутылку пива и закрылся в своей крохотной комнате. Это было единственное место, где Мартин чувствовал себя свободно: его студия, как он ее называл. Два на три метра с узким окном — этого вполне хватало ему, чтобы разместить там пару шкафов с книгами, компьютер, электрогитару, синтезатор и много разных гаджетов для любимых занятий.

После работы Мартин играл. Бренчание, как это называла Ева, доставляло ему колоссальное удовольствие, уносило его в мир спокойствия и свободы, расслабляло после напряженного кружения по загруженному пробками городу. Но не сегодня. Мартин время от времени ловил себя на том, что после взятого аккорда делает длительную паузу, никак не может сосредоточиться на игре. А все потому, что невидимый ему и другим людям (а в этом он убедился) отель не давал ему покоя.

Мартин отложил гитару и сел за компьютер, разложил распечатку брони пассажира и набрал в Гугле сначала сочетание «Отель Спирит». Гугл выдал «Отель Галерея Спирит» на Ясков рад в Братиславе и «Спирит СПА» в Венгрии. Тогда он набрал адрес «площадь Свободы 7» и опять красный кружок адреса находился на пересечении двух улиц, но не в районе пустыря. Тогда он зашел на Booking.com и имитировал бронирование отеля на одну ночь в Братиславе. Из почти двухсот вариантов отелей, мотелей, хостелов и апартаментов, большая часть которых была Мартину хорошо знакома за годы работы таксистом, ни одного с таким названием и адресом не было. Он еще раз недоверчиво посмотрел на фотографию. Современное восьмиэтажное здание выглядело вполне правдоподобно, много стекла и практически невидимые перекрытия. На первом этаже находились вход и ворота паркинга. Викарский остановился напротив входа, а «Мерседес» исчез как раз в том месте, где и находится въезд. Это уже не просто совпадения.

Мартин стал внимательнее изучать фотографию. Открытые лоджии с плетеной мебелью начинались с третьего этажа и были на четвертом и пятом. На восьмом этаже, похоже, была терраса с выглядывающими зелеными насаждениями. О том, что это отель, говорила надпись над входом и огромные буквы на крыше. Мартин продолжил изучать текст брони. В распечатке было указано, что забронированный номер два находится на третьем этаже. С каких пор в брони указывается номер комнаты и ее расположение? С таким Мартин еще не сталкивался. «Ладно, если кто-то сварганил поддельную бронь, это я могу понять, но куда тогда исчезли политик и автомобиль?» — продолжал размышлял он.

Странная ситуация ввела Мартина в замешательство. Он не мог собраться с мыслями. В его относительно спокойной жизни ничего подобного не происходило. Сам он считал себя посредственным человеком, стеснительным и напрочь лишенным амбиций. После средней школы он не смог поступить в университет, освоил вождение и вот уже пятнадцать лет работал таксистом, чувствуя себя вполне комфортно. Отработал смену и, больше ни о чем не думая, можешь отдаваться двум своим любимым занятиям — музыке и чтению. А читал он много. Особенно его привлекали книги по истории и живописи. Благодаря толстым красочным фотоальбомам он совершал виртуальные прогулки по музеям и галереям крупнейших музеев мира. Лувр и Прадо, Британский музей и Сикстинская капелла, Русский музей и Эрмитаж знакомили его с шедеврами мировой культуры, переносили в мир художественного изобразительного искусства — живописи, графики, скульптуры. У Мартина не было особых пристрастий, ему просто нравились конкретные картины отдельно взятых художников разных эпох. Он мог рассматривать их часами, читать статьи о них, сравнивать с другими подобными картинами. Но он нигде не мог проявить свои знания, никто и не догадывался, что этот тихий таксист мог по памяти воспроизвести все детали картины Сальвадора Дали «Явление лица и вазы с фруктами на берегу моря» или пересказать содержание поэмы Данте «Божественная комедия», цитируя многие интересные моменты. Это был его внутренний мир, которым он боялся делиться с другими. Его надежда найти в Еве, интеллигентной женщине с высшим образованием, человека, который будет разделять его интересы и поддерживать беседы на разные темы, завершилась провалом. Особенно после того, когда Ева в какой-то момент сказала ему, чтобы он не доставал её своими цитатами или необходимостью рассматривать какую-то мазню. Поэтому желание рисовать исчезло еще до возможности его реализации. Еву раздражало, когда он покупал книги или дорогие сборники живописи. Она успокоилась лишь после того, когда Мартин согласился перейти на электронные книги и компьютер заменил ему бумажные аналоги. Шуршание страниц, тяжесть книжных томов, запах бумаги доставляли ему непередаваемое ощущение прикосновения к чему-то таинственному и драгоценному. Он испытывал трепет от каждой книги, которая была в его библиотеке, и дорожил каждым экземпляром. В тайне от Евы он продолжал покупать их и прятал позади других книг. Но новейшие технологии он всё-таки принял. Рассматривание картин по интернету было даже удобнее и информации о художниках находилось гораздо больше. Виртуальные экскурсии по музеям мира, сделанные в бесплатном доступе, ускорили процесс познания. А для увлечения музыкой интернет стал просто незаменим. По ночам он с удовольствием стриммил игру на гитаре других исполнителей с разных концов мира, поражаясь их виртуозной игре, задавал вопросы в чатах и участвовал в дискуссиях, привлекая внимание других участников своей эрудицией и легкостью общения. Хороший английский пригодился не только в работе таксистом при общении с иностранными туристами, но и в социальных сетях. Его знали и уважали уже многие, но только в виртуальной жизни, где он был известен под никнеймом с глупой картинкой. Он и сам, будучи самоучкой, неплохо играл на электрогитаре, купил наушники и аппаратуру, позволяющую играть, не создавая шума для окружающих, тем самым не раздражая Еву и соседей.

Ева не только не разделяла его взглядов и увлечений, но и вообще жалела, что вышла за него замуж. Он уже давно пришёл к выводу, что это она его женила на себе. В свое время ему польстило, что наконец хоть какая-то девушка обратила на него внимание. И он полностью подчинился ей, соглашаясь во всём и со всем, оставив себе только своё увлечение, свой маленький мир, в который он никого, кроме Евы, не посвящал. Он мечтал, что с Евой они будут ездить на выставки, посещать галереи, ходить по книжным ярмаркам. Когда же и она отмахнулась, он остался один на один со своими книгами и музыкой. И смирился с этим. Ему было комфортно все эти пятнадцать лет. Никаких стрессов или происшествий. Дни были похожи один на другой, недели, годы шли своим чередом. Отсутствие детей его не напрягало, а что думала жена по этому поводу, ему было безразлично. Ева, работая учительницей в школе, полностью отдавалась своей профессии, претендуя в скором времени занять руководящую должность. Общения с детьми ей хватало с лихвой, и о своих она перестала думать. Её устраивало, что Мартин часто отсутствовал вечерами и ночами, особенно по выходным, стараясь работать в более прибыльное для таксиста время, отсыпаясь потом днём, давая тем самым Еве возможность отдохнуть от шума и суеты школы. Так они и жили, вместе, но каждый своей жизнью.

Сегодняшнее происшествие не давало Мартину покоя целую ночь, он не мог уснуть, ворочался. Пару раз вставал, ходил на кухню, стоял у окна со стаканом воды и всматривался в ночной город. Он не может оставить всё как есть, он должен выяснить, что происходит. Любопытство вперемешку с необходимостью разгадать необъяснимое явление толкало его что-то предпринять, но он не знал, что делать, с кем поделиться, к кому обращаться за помощью, чтобы его не приняли за психа. Поэтому он должен выяснить всё сам, только сам.

Вальтер посмотрел на Хельгу. Она изучала карту их несложного маршрута. Они как раз миновали Милльштатт и ехали на своем новеньком Фольксвагене К70 вдоль озера в направлении Клагенфурта.

— Давай остановимся и поднимемся на Канзель. Оттуда такой шикарный вид на озеро. И ручей Пёлландбах недалеко.

— Давай, а заодно и перекусим, — как он мог отказать молодой жене, с которой только вчера они отметили первую годовщину свадьбы. — Посмотри, нет ли поблизости парковки?

— Парковки не вижу, но есть отель, думаю, возле него можно будет оставить машину. Это всего-то на пару часов.

Под чутким руководством Хельги они подъехали к небольшому двухэтажному дому, возле которого следы на вытоптанной траве и наличие нескольких автомобилей явно указывали, что именно это место служило парковкой. Вальтер достал рюкзак, проверил наличие воды, бутербродов, еще каких-то коробочек с едой, которые заботливо им упаковала бабушка Хельги, фотоаппарата и совсем крошечного транзистора. Хельга прихватила свернутые в рулон два одеяла. И они двинулись в путь. Подъем на смотровую площадку занял час, на пути им никто не попался, что было и не удивительно, так как сегодня будний день и туристический сезон уже подходил к концу. Они остановились на краю обрыва и, любуясь озером Милльштаттер, нежно взялись за руки. Вид действительно был потрясающий, Хельга была права: вода озера в окружении хвойных растений на фоне голубого неба казалась синей-синей, обилие богатых вилл или небольших отелей придавало уют и идиллию. Несколько катамаранов с яркими парусами двигались в разные стороны, оставляя после себя шлейф светлых брызг. Сделав пару кадров, Вальтер предложил расположиться чуть в стороне на небольшой полянке между деревьями. Пока Хельга раскладывала еду, Вальтер нашел канал с музыкой, и под приятную ритмичную мелодию уже достаточно изголодавшиеся путешественники принялись с аппетитом поглощать все приготовленное.

Послышался треск сухих веток, Вальтер обернулся, среди деревьев стояла пара подростков, испуганно поглядывая на них. Они явно были удивлены увидеть туристов в такое время и явно не хотели привлекать к себе внимание. Глядя на их худые фигуры с тонкой шеей, взъерошенные волосы и вытянутые лица, отчего рюкзаки за их спинами казались неимоверно огромными, первой заговорила Хельга:

— Здравствуйте. Ищете место для пикника? Присоединяйтесь к нам, у нас полно еды, на всех хватит.

— Да, присаживайтесь, не стесняйтесь, — подхватил Вальтер. — У нас вчера была годовщина свадьбы, а сегодня мы во втором свадебном путешествии. Нам столько с собой еды наложили, что с удовольствием поделимся. Мы, Вальтер и Хельга.

Молодая пара переглянулась, парень уверенно сказал:

— Клаус и Моника. Поздравляем вас. А откуда вы?

— Из Зальцбурга, а вы?

— Мы местные.

— Так по родным местам путешествуете? Угощайтесь, — улыбнулась Хельга.

Парень с девушкой сняли рюкзаки, чувствовалось, что ноша была достаточно тяжелой. Они уложили их рядом с собой, придерживая рукой. Клаус сел на одеяло, один бутерброд протянул девушке и сам с удовольствием приступил к еде. Моника, дико поглядывая на всех, присела за парнем. От Вальтера не ускользнуло то, что ребята были явно голодными и уставшими.

— Берите еще, не стесняйтесь, — уже с неким сочувствием проговорила Хельга, глядя на изголодавшихся путешественников.

— Нам нравится путешествовать по озерам, — уверенно сказал Клаус после первой порции бутербродов.

— А знаешь, ты прав. Мы и в Альпах путешествуем с удовольствием, но сейчас захотелось на юг, так сказать для сравнения. Мы уже давно решили, что это путешествие проведем в Каринтии.

В наступившей минутной тишине музыка прервалась и пошло сообщение под рубрикой «Срочно»: «Сегодня в Милльштатте было ограблено несколько вилл, хозяин одной из них оказал сопротивление и был убит грабителями. По словам свидетелей грабители — это молодая пара юноша и девушка, одетые в джинсы, свитера и ветровки. Им удалось сбежать в неизвестном направлении. Единственная яркая примета — у них с собой достаточно тяжелые рюкзаки. Полиция просит граждан быть осторожными и сообщить о любых подозрительных лицах по телефону…». Сообщение еще продолжалось, когда Вальтер поднял глаза на Клауса и увидел страх на его лице, Моника съежилась и прижалась к парню.

Вальтер посмотрел на Хельгу, она замерла в напряжении, глядя на него.

— Не вас ли это разыскивают? — спросил напрямую Вальтер.

— Вы нас теперь сдадите? — спокойно ответил вопросом на вопрос Клаус.

Вальтер молчал, он размышлял, стоит ли играть в благородство с грабителями и убийцами, даже если они выглядят еще детьми. Но любопытство взяло вверх:

— А покажите, что вы украли? Просто интересно.

— Вальтер, зачем тебе это? Пусть уходят. Мы их не видели, — Хельга явно рассуждала разумнее.

Клаус поднялся и только собрался одеть рюкзак, как Вальтер вскочил и ухватился за ремни.

— Покажи, иначе мы сообщим в полицию, что видели вас.

— Это вас не касается, — Клаус с силой дернул рюкзак и Вальтер невольно потянулся за ним и свалился на землю. От злости он перехватил рюкзак, затем руку Клауса, лихо закрутил ее за спину, схватил вторую руку и обратился к Хельге:

— Подай веревку, дорогая, не захотел так показать, теперь полиции покажет.

Послышался стон Клауса от боли. Но не успел Вальтер договорить, как раздался треск и он стал сползать вниз, руки его размякли и он грохнулся на землю. Клаус, освободившись, повернулся к Монике, она стояла с поленом в руке и смотрела на Вальтера, который не подавал уже признаков жизни.

— Вальтер, что с тобой, — Хельга бросилась к нему, наклонилась и стала трясти его тело.

В этот момент вновь прозвучал тот же треск. Теперь уже Хельга упала на Вальтера. Из ее макушки начала вытекать красная жидкость.

Первым опомнился Клаус. Он выхватил полено из руки Моники.

— Что ты наделала? — закричал он. — Ты же убила их.

— Он напал на тебя. Они бы сдали нас.

Клаус не мог возразить, Моника была права. Он схватился за голову, посмотрел на тела, и начал хаотично ходить вокруг, размышляя, что теперь делать.

— Давай посмотрим, что у них в карманах и рюкзаках.

Они стали выкладывать все, что находили. У мужчины они обнаружили документы на имя Вальтера Штайнера, двадцати пяти лет, жителя Зальцбурга, водительские права, ключи от машины, деньги, ручку и блокнот. У женщины только документы на имя Хельги Штайнер, двадцати двух лет, тоже жительницы Зальцбурга.

Клаус опять посмотрел на тела, они тоже были в джинсах, свитерах и ветровках, только крупнее немного. И спасительная мысль промелькнула в его голове.

— Надо выдать их тела за наши.

— Как это? — недоуменно спросила Моника.

— Отойди.

Клаус снял обручальные кольца, серьги у женщины, часы у мужчины, уложил их в свой карман, взял опять полено и несколько раз ударил им по лицам. Моника с ужасом смотрела на все происходящее. Он остановился, когда убедился, что лица стали неузнаваемыми.

— Надо забрать все их вещи и оставить твой рюкзак, он очень заметный, по нему эту пару примут за нас. Вытаскивай все из своего рюкзака и перекладывай в их.

Моника сняла свой простенький браслет из разноцветных камней и натянула на руку женщины. Она помнит его с девяти лет, сама нанизала из купленных на ярмарке камней и носила «на счастье», не снимая.

— Так ее скорей примут за меня.

Когда они управились, солнце уже начало садиться.

— Поторопись, скоро будет темно, надо быстрее уходить. Сожги полено.

— Здесь нельзя жечь костры, нас сразу найдут по дыму.

— Тогда заберем с собой, по дороге избавимся.

Они проверили, что ничего не оставили, ветками замели свои следы и по тропинке стали спускаться вниз к отелю. На поляне стояло всего две машины. Клаус сразу определил автомобиль Вальтера, открыл дверь и дал знак Монике усаживаться. Все рюкзаки он уложили в багажник, прикрыв одеялами. На видное место выставил термос, еду, фотоаппарат, резиновые сапоги, все то, что доказывало, что молодые люди путешествуют. Он завел двигатель, бензина было еще больше половины бака.

— У тебя нет прав, — удивленно сказала Моника.

— Зато они есть у Вальтера Штайнера, фрау Хельга Штайнер. Запомни, ты теперь Хельга, — с этими словами он дрожащими руками надел кольцо ей на безымянный палец; оно было велико, но она зажала руку в кулачок, крепко сжимая драгоценность. Моника проделала тоже самое. Ему кольцо тоже было велико. Они посмотрели друг на друга, Клаус наклонился и поцеловал Монику.

— Теперь мы муж и жена. Держи карту, будем двигаться на север. Поехали!

Он вырулил на проселочную дорогу и по указателям стал спускаться на Милльштатт-штрассе и повернул в сторону Милльштатта.

— Ты уверен? Там полно полиции, — недоуменно спросила Моника.

— Они вряд ли ждут, что грабители и убийцы будут ехать на место преступления, они контролируют выезды.

— Ты такой умный у меня, — наконец, Моника улыбнулась. — Клаус, скажи, почему в последнем коттедже хозяин оказался дома? Ведь человек, который тебя заставил сделать все эти ограбления, гарантировал, что никого не будет.

— Не знаю.

— Я не хотела его убивать, но он направил на тебя револьвер, такой черный и страшный, как в кино. Если бы я не ударила его, он бы выстрелил в тебя.

— Это точно. Хочешь знать, кто это? Бывший офицер гестапо, привез награбленное из восточной Европы, жил под чужим именем. Это мне этот человек рассказал. Поэтому и направил грабить именно этот дом, потому что знал точно, что там есть драгоценности, а конкретно этот сундук. А остальные виллы попросил обчистить просто для отвода глаз.

— Но именно в этом доме и произошел единственной прокол у нас. Почему так?

— Не знаю.

— А давай встретимся с этим человеком, отдадим ему все награбленное и мы свободны.

— Дурочка, какие свободные. Нас сразу посадят за убийство.

— Ну, отсидим несколько лет и будем свободны.

— Как у тебя все легко. Этот человек теперь нас так просто не отпустит. Я боюсь, что он нас просто убьет, если мы к нему заявимся.

— Убьет? Но почему? Он получит, что хотел, и мы ему не нужны.

— Он не допустит, чтобы я попал в полицию и давал показания.

— Но почему?

— Потому что он сам из полиции. Ты думаешь, откуда он меня знает? Поймал меня на одной мелкой краже. Потом сказал, что отпустит, только если я совершу одно дело для него. Я понял, что сам не справлюсь, поэтому и привлек тебя.

— Ты мне не рассказывал этого. Ты сказал, что нам нужны деньги, чтобы сбежать вдвоем.

— У нас почти получилось.

— Только теперь пришлось еще двоих убить.

— Это была необходимость, — твердо произнес Клаус. — Теперь у нас есть драгоценности, новые документы, мы все продадим, уедем за границу и будем богатыми и счастливыми, — Клаус улыбнулся и, сделав громче музыку, они помчались навстречу неизвестному.

Они легко преодолели все пункты, где была полиция, их нигде не остановили. На первом же привале Клаус выбросил окровавленное полено в озеро. В мотеле у них даже не спросили документы. Клаус тщательно зачехлил оба окна, закрыл дверь на ключ и дал понять Монике, чтобы та говорила шёпотом, так как стены в мотеле не отличались хорошей звукоизоляцией. И они принялись рассматривать и сортировать все награбленное. В четырех виллах их трофей состоял из денег, пары ручных часов и множества разнообразных женских украшений. Моника легко собрала деньги, посчитала, получилась достаточно приличная, как им показалось, сумма. Часть Клаус засунул в ветровку, остальные в рюкзак. Украшения Моника замотала в платок и уложила обратно. Наконец, Клаус вытащил из рюкзака сундук примерно размером тридцать на двадцать сантиметров, в высоту где-то сантиметров двадцать пять, очень тяжелый, и стал рассматривать его. Тот был полностью оббит металлом, а сверху затянут крест-накрест дополнительными металлическими скобами. Ключа не было.

— Интересно, что там? — спросила Моника.

— Мне тоже интересно, но я не смогу его открыть без специально инструмента. Да и шумно будет. Придется повозить с собой, пока не снимем жилье где-нибудь.

— Клаус, а где мы поселимся? У нас есть много денег, мы можем снять самый крутой номер в отеле, нам принесут в комнату шампанское.

— Дурочка, посмотри на себя? Тебе шестнадцать, а по документам теперь двадцать два, ты совсем не выглядишь на этот возраст. Внимательный работник рецепции сразу вычислит тебя.

— Тогда где мы будем жить?

— Снимем жилье у частника, лучше всего дом, где-нибудь в пригороде Вены, где не сильно присматриваются к документам. А шампанское я тебе и так куплю. Много, — и он обнял Монику. — И любовью будем заниматься каждый день, теперь нам не нужно искать место для уединения и прятаться от всех, — и стал снимать с нее одежду.

— А что мы сейчас делаем? Клаус, мы прячемся от всех?

— Не от всех, а только от этого человека. Он наверняка тоже будет нас разыскивать, — Клаус остановился, отпустил Монику и сел на кровать.

— Что с тобой?

— А ведь ты права, теперь нам придется прятаться постоянно, пока этот человек будет нас искать. Он сразу поймет, что погибшие не мы. Рано или поздно он сможет вычислить Штайнеров, их наверняка родственники будут разыскивать. Ты понимаешь, что это означает?

— Что, Клаус?

— Мы не можем просто так сбыть награбленное, он будет выслеживать нас по нему.

— Мы не будем сбывать все сразу, а по мере надобности, — просто ответила Моника, садясь Клаусу на колени, — Я приду в ломбард и скажу, что мама попросила заложить вещичку, все будет выглядеть вполне естественно. А следующую вещь я понесу в другой ломбард.

— Ты умничка моя, — Клаус опять обнял свою напарницу. И они повалились на кровать. С наслаждением и нетерпением они упивались друг другом среди награбленных драгоценностей.

Несколько дней Клаус и Моника провели среди живописных достопримечательностей, наслаждаясь природой, заказывая себе дорогие блюда и напитки, постепенно небольшими переездами пробираясь к столице. Утром, выходя из одного из мотелей, Клаус купил бутылку колы и невольно обратил внимание на доску объявлений. Теперь там висело два листа с заголовком «Разыскиваются». На одном схематично карандашом изображались мужчина и женщина, которые разыскиваются за ограбление и убийство. Клаус уже видел его и каждый раз смеялся, что под этот рисунок подходит каждый второй житель Австрии. Второе новое объявление было о пропавших Штайнерах и там была указана марка и номер автомобиля. Клаус опустил глаза и потянув Монику за рукав, быстрым шагом двинулся к машине. Пока на них не обратили внимание, им надо было исчезнуть как можно быстрее.

— Куда мы? — спросила Моника.

— Нам надо избавиться от машины, но мы не можем ее просто так бросить, нас сразу вычислят.

— А куда ее спрятать?

— В озеро, больше некуда. Посмотри по карте, где есть ближайший водоем?

— Вот, через лес километров двадцать.

— Поехали.

Утопив машину в озере, что оказалось не так уж и сложно, им пришлось долго и мучительно пробираться к первому населенному пункту, неся тяжелые рюкзаки и все вещи, которые пришлось забрать из машины Штайнеров. Совсем выбившись из сил, Моника села на пень и, плача, посмотрела на Клауса:

— Я больше не могу.

— Потерпи,