Александра Михневич

Пончик

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Александра Михневич, 2019

Литературное произведение, написанное петербургской писательницей Александрой Михневич. Сюжеты для произведений писательница берет из жизни.

18+

ISBN 978-5-0050-0570-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Пончик
2. Последняя суббота июля
3. Дупло
4. Пончик
5. Кубок Луидора
6. Портрет
7. Первая книга

Последняя суббота июля

Рассказ

Не клянись,

ибо всякая клятва высокопарна.

Борхес

Как огромно горе!

Как велика печаль…

Как неизбывны слёзы!..

И — как же нескончаем поток их…

— И откуда ты их только берёшь? Ещё в таком количестве, — миролюбиво поинтересовалась подружка, входя в комнату.

Зарёванная Даша, в отчаянье заломившая руки и с силой прижавшая их к своей худощавой груди, порывисто обернулась.

Подружка со спокойной улыбкой поставила на стол симпатичный тортик «Санчо», похожий на белоснежную пушистую шапочку. И выудила из сумки, крепко держа, баночку варенья:

— Это тебе подарочек, от прадедушки. Малиновое. Он, как прабабушку похоронил два года назад, так сам теперь и варенье варит. Всё лето на даче торчит, урожаем заведует. Они с прабабушкой всю жизнь вместе прожили, душа в душу. Так он теперь говорит, что всё старается делать так — по хозяйству — как если бы она делала. Она заботилась о нём всегда. Да она обо всех всегда заботилась… И для него — всё делала лучше всех. Вот он и варенье теперь взялся варить. Попробуем.

— Я не могу, — через силу простонала Даша.

И отвернулась: на глаза снова навернулись слёзы.

— Что именно ты не можешь? — с ласковой улыбкой уточнила подруга.

— Есть не могу.

— А что так?

— Не в силах… — едва пролепетала Даша.

Подруга выдохнула, пряча улыбку.

— Чаем-то всё же угостишь? Вообще, я это тебе принесла. То есть, нам с тобой вместе. Ты ж мне сама написала: ах, ах, последнюю субботу июля празднуют, вселенский праздник, типа. И всё такое. И всё такое про любовь. Вот я и пришла! А ты меня чаем угостить не хочешь! Как же теперь праздновать-то? А?

— Нажми, пожалуйста, на кнопку, — простонала Даша, чуть обернувшись к подружке. — Только проверь воду…

И залилась слезами:

— Да это день вселенской скорби!

— Да ну… — опешила подруга, на миг зависнув над маленьким немощным чайничком с открытой крышкой: проверяла воду. — А мне вот что-то не скорбится…

— Как ты не понимаешь! — вскипела слезами Даша. — Там настоящая любовь! Такая пара! Такая история!.. И они так и не смогли быть вместе! А ведь любовь — это то, ради чего стоит жить! Всё остальное — по сравнению с любовью, с истинной, великой — меркнет! Можно довольствоваться малым — во всём, во многом. И только без любви жить нельзя! Потому что — просто невозможно! Понимаешь ты это!!!

— Ну… Да, конечно! Ты абсолютно права, я с тобой полностью согласна, — уверенно согласилась подруга. — Но… Послушай, Дашуля, может, тебе не стоит так уж убиваться из-за четы этих Резановых, а? Ну, и ладно, была такая история. Ну, не вышло у них. А у нас будет по-другому, будет хорошо.

Будем мы счастливы, обязательно, и ты, и я. И встретим — обязательно! даже не сомневайся, — свою любовь. Великую и настоящую. И две свадьбы сыграем, пир на весь мир. Ну, если нам так захочется. И будем жить в счастье и любви. Ну, чего ты…

Подружка смотрела на хозяйку с таким сочувствием, с такой теплотой, и уже сама чуть не плакала — так хотела успокоить и развеселить свою любимую подружку и даже — какую-то там, седьмая-вода-на-киселе, — родственницу.

Но у родственницы в недрах родился новый поток морской воды, вселенский и безудержный. Она повернулась к подруге и заговорила, горячо и быстро, не пряча слёз:

— Маша, да пойми ты! Во-первых, они не чета — ведь они так и не соединились!

Во-вторых… Как же так? Если такая любовь — то как Бог допустил, чтобы эти любящие сердца так и не были связаны навеки? Как это понимать? Как вообще можно такое понять?!

И в-третьих — да пойми же ты!

Любовь живет вечно!

Любовь есть мера всех вещей.

Любовь, — наконец, — то, ради чего стоит жить.

Ради чего действительно СТОИТ ЖИТЬ.

— Хорошо-хорошо! — с готовностью согласилась подруга. — Пока что всё верно! Я полностью с тобой согласна! Меня учили, с самого детства, тому же самому! И я подписываюсь под каждым твоим словом! Нет, под каждым твоим слогом!

— А что мы тут имеем? — горестно вопросила хозяйка. — Что, несмотря на всю такую любовь и всё такое — их большие чувства исчахли, не успев родиться?

Так вот, в-третьих: если там Кончита не дождалась — хотя ждала 43 года — как верить, что мы-то с тобой дождёмся, а?

Как тогда вообще верить в любовь?

Как?..

И Даша снова, в порыве горького отчаянья, прижала руки к груди, и залилась новым потоком слёз.

— О, Господи, — вздохнула подружка и воздела глаза к потолку с обсыпающейся извёсткой, — успокой ты её, а? Сил нет смотреть на её слёзы.

Прошептала: — И вообще, чего она так надрывается…

И сказала:

— Дашуля, чай уже давно заварился, давай пить пока горячий, а? А насчёт аппетита в скорби — вспомни лучше Одиссея, а?

Даша тут же вспомнила фрагмент — где Гомер описывает, как циклоп сожрал нескольких товарищей Одиссея… И, хотя это произошло на глазах уцелевших, и, естественно, они страшно скорбели о погибших, и вообще, пережили жуть и ужас — но всё же аппетит их ничуть не уменьшился.

Вздохнула, нежно посмотрела на торт, обняла взглядом варенье… Снова вздохнула прерывисто и перестала плакать. И села за стол.

Щедрый кусочек сладкого торта сделал своё дело, настроение моментально улучшилось.

Подруга открыла варенье: съела ложечку и подвинула банку поближе к хозяйке. И уточнила между делом:

— Горячую воду не дали? Трубы кладут?

Даша покачала головой, затем покивала.

Подружка решила продолжить беседу, видя, что хозяйка успокоилась.

— Знаешь… — Но на всякий случай попросила: — Только не реви!

Так вот. Знаешь… Мне кажется, есть тут какой-то подвох. Понимаешь, всё, что ты сказала — правильно.

Но есть нюанс.

Ты говорила — со стороны любви. Бог, любовь, светлое, прекрасное. Да.

А ведь любовь — это чувство, то есть, энергия, сила, — которое не витает в воздухе само по себе.

Ведь так?

Даша кивнула.

— Любовь живёт — именно живёт — в душе, в сердце, в личности человека. Во всём его существе. То есть, в самом человеке.

Вот в этом, наверно, и есть подвох — у них.

Может быть, всё дело в том, что… Только не реви! Может быть, просто в них не жила любовь?

Даша аж рот раскрыла.

— Смотри, ты обещала не реветь! — быстро проговорила Маша, внушительно глядя подруге в глаза. И той ничего не оставалось, как — просто согласиться; и она тут же почувствовала, как пропала печаль, исчезло отчаянье, и даже улетучилось уныние.

И она улыбнулась: неуверенно, сквозь слёзы — и всё же заулыбалась, сама собой.

— Ох, Маша… Я не знаю! Понимаешь! Ну, как же так!.. Они же там отмечают, каждый год, в последнюю субботу июля, в Форте Росс, люди собираются, и русские, и американцы. Вот, и по новостям у нас показали — юбилейная же дата, двести десять лет как он был основан. И в интернете везде есть. Ну, правда, не говорят впрямую про Резанова, его же тогда уже не было…

Слёзы наполнили Дашины глаза, но она постаралась поскорее успокоиться — главным образом, под воздействием внимательного взгляда верной подруги.

— Но всё равно, — продолжила она, — как слушаю оперу «Юнона и Авось», так жить не хочется… Просто слезьми умываюсь!

— Так, может, тебе не стоит слушать эту оперу? Может, она просто не для столь впечатлительных особ? Есть много других слушателей — они пусть и слушают.

— Так история интересная. И поют красиво. Очень.

— Да, поют красиво, согласна, — подтвердила подруга.

И подытожила:

— Давай так. На сегодня хватит, хорошо? И мне кажется, — подруга мягко улыбнулась, — что ты уже просто немножко скучаешь. Займись лучше делом, договорились? Чем-то полезным.

Через две недели подруги снова пили чай.

— На этот раз — чёрная смородина. Давай, налетай! — засмеялась подружка, — а то деликатничаешь, как будто и не тебе передали.

И сама потянулась за внушительным пряником с черносливом.

— Вкусный! И где ты всё время всякие такие лакомства выискиваешь! — одобрила подруга. — А кроме банки варенья, прадедушка ещё передавал тебе привет, большой и очень тёплый. А ещё…

Гостья сделала паузу, давая хозяйке возможность спокойно прожевать, проговорить слова благодарности и настроиться на нужный лад:

— Ещё он рассказал кое-что интересное…

Он, как ты знаешь, член Русского географического общества. И вообще, моряк, военный, романтик. Он, конечно, знал эту историю — про графа Резанова и дочь калифорнийского губернатора.

Так вот, когда я заговорила про великую несчастную любовь — он как-то странно заулыбался. Посмотрел на меня. И знаешь, что сказал?

Что — не бывает любви такой, сякой, настоящей, не настоящей. Великой — не великой. Несчастной — или ещё какой-нибудь.

А любовь — если она есть — то она и есть: великая и настоящая.

А если она какая-то другая — так то уже и не любовь вовсе. А что-нибудь ещё.

И по поводу несчастной любви: если такое великое, прекрасное, светлое чувство — самое сильное чувство в мире! — делает человека несчастным — значит, просто объект любви выбран неверно. И этой самой любви не заслуживает. Представляешь?

Даша слушала во все уши. Порывисто схватила подружку за руку:

— Маша, подожди, а про ту самую — про их любовь — он говорил что-нибудь?

Маша засмеялась:

— Говорил! Только давай так: ты слушаешь спокойно. Не перебиваешь. И — главное! — не ревёшь! Тогда расскажу.

Даша с жаром закивала и согласилась на все условия.

— Ну, хорошо. Тогда слушай…

Есть такая книга — я уже прочла, в интернете нашла, и тебе ссылку кинула, перед выходом из дому — ты ещё не смотрела? Ну, потом прочтёшь. И сама во всём разберёшься и убедишься. Называется «Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним». Автор — Давыдов Г. И., в двух частях, вышла в Санкт-Петербурге, в 1810 и 1812 годах, в «Морской типографии».

А я просто перескажу, что сказал прадедушка.

Эти два морских офицера ходили на кораблях — правильно, на «Юноне» и «Авось» — в Америку. Молодые доблестные офицеры, честные ребята. С большим уважением отзывались о графе Резанове, а он, в свою очередь, очень хорошо относился к ним.

Гавриил Давыдов ходил вместе с Николаем Резановым, которого ты уже оплакала, в 1805-м на корабле «Св. Мария Магдалина» из Петропавловска в Новоархангельск — это столица Русской Америки.

Потом Давыдов командовал тендером «Авось» в Охотском море. В 1807-м совершил плавание к Курильским островам, южному побережью Сахалина и острову Хоккайдо. Вместе с командиром «Юноны», тоже лейтенантом флота, Николаем Хвостовым, уничтожили две японские фактории на Курильских островах: это они сделали по инструкции Резанова. Успешно воевали и в русско-шведскую войну 1808–1809 годов.

Записки Давыдова издал адмирал Шишков. Он же придумал заголовок.

А теперь — внимание!

Оба этих бравых офицера, побеждавшие превосходящих по силам и японцев, и шведов, и в Америку сходившие, и вообще, рисковые и мужественные парни — знаешь, как окончили дни свои и годы? Причём, годы молодые: одному 32, другому 24.